Текст книги "Беременна от Братвы (ЛП)"
Автор книги: Мари Фокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Глава 15 – Иван
Я стою у алтаря, бремя традиций и ожиданий тяжелое на моих плечах, когда я смотрю на Сару, мою невесту, которая скоро станет матерью моего ребенка. Она стоит передо мной в тускло освещенной церкви, ее выражение лица, смесь неповиновения и смирения. Клятвы были произнесены, формальности выполнены, и теперь последняя печать на этом союзе, поцелуй, который связывает нас перед всеми, делая ее моей всеми мыслимыми способами.
Священник кивает мне, давая понять, что пора. Я подхожу ближе, вглядываясь в нее. Она прекрасна, в этом нет сомнений, одета в белое, ее яркие светлые волосы ниспадают на плечи, ее зеленые глаза острые и настороженные. Это ее выражение режет глубже, чем что-либо еще. В ее взгляде нет радости, нет счастья. Только тихое принятие реальности, от которой она не может убежать.
Сара не хотела этого брака. Она ясно дала это понять с самого начала. Она сопротивлялась, боролась против этого всеми силами, утверждая, что не может принять эту жизнь, этот союз, но то, чего она хотела, никогда не имело значения. Ей нечего было принимать, это ее судьба.
В нашем мире у мужчин Братвы нет бастардов. Дети, рожденные вне брака, это слабость, трещина в броне, которую могут использовать другие. Мой ребенок не будет бастардом. Мой ребенок будет законным, Шаровым, рожденным во власти и страхе, как и должно быть.
Я нахожу минутку, чтобы полюбоваться Сарой, которая стоит передо мной в своем свадебном платье. Ткань облегает ее фигуру во всех нужных местах, белизна платья резко контрастирует с ее светлыми волосами. Ее красота неоспорима, даже если ее глаза выдают нежелание, которое она испытывает к этому союзу. Она хорошо выглядит в белом, чистая, хотя в мире, в котором мы живем, нет ничего чистого.
Церковь тихая, заполненная несколькими доверенными мужчинами, теми, кому нужно быть здесь. Священник не один из нас, но он тот, кому мы доверяем, тот, кто понимает вес клятв, произносимых сегодня, даже если он не часть нашего мира. Он стоит перед нами, мрачный, пока разворачивается церемония.
– Берешь ли ты, Иван Шаров, эту женщину, Сару Уильямс, в свои законные жены, чтобы быть с ней в болезни и здравии, в радости и в горе, пока смерть не разлучит вас? – спрашивает священник, и его голос разносится по тихому помещению.
Я не спускаю глаз с Сары, наблюдая, как ее дыхание слегка сбивается, как напрягаются ее плечи. Она боролась с этим на каждом шагу, но здесь все заканчивается. Здесь она становится моей, во всех смыслах этого слова.
– Беру, – говорю я, мой голос тверд, не оставляя места для сомнений. В этих словах есть окончательность, обещание, которое выходит за рамки типичных брачных обетов. Речь идет не только о любви или преданности, речь идет об обладании, о власти, о том, чтобы гарантировать, что наш ребенок родится в этом мире с именем Шаров.
Священник поворачивается к Саре, его взгляд нежен, как будто он чувствует, как буря назревает внутри нее. – И ты, Сара Уильямс, берешь ли этого человека, Ивана Шарова, в законные мужья, чтобы иметь и хранить его в болезни и здравии, в горе и радости, пока смерть не разлучит вас?
Она колеблется, всего лишь долю секунды, но этого достаточно, чтобы я заметил. Ее зеленые глаза мелькают в моих, ища, возможно, выход, что-то, чего она не найдет. Теперь для нее нет спасения, нет другого пути. Это ее жизнь, и я тот, кто держит поводья.
– Беру, – наконец говорит она, ее голос ровный, хотя я вижу смятение в ее глазах. Она приняла свою судьбу, по крайней мере внешне, но я достаточно хорошо знаю Сару, чтобы понимать, что борьба в ней еще не окончена.
Священник кивает, на его лице появляется легкая торжественная улыбка, и он продолжает церемонию. – Властью, данной мне, я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать невесту.
Я шагаю вперед, сокращая расстояние между нами. Моя рука тянется, нежно приподнимая ее подбородок, когда я наклоняюсь. Ее губы мягкие, но они сжаты, непреклонны, и я чувствую горечь в них. Это не поцелуй радостной невесты. Это поцелуй женщины, которая знает, что ее покорили, связали клятвами, которые она никогда не хотела давать.
– Скажи это, – шепчу я ей в губы, мой голос настолько тихий, что слышит только она. – Скажи, что ты моя.
Она слегка отстраняется, ее глаза сверкают вызовом, но она ничего не говорит. Я позволяю этому ускользнуть, пока что. Клятвы произнесены, поцелуй запечатан. Она может пока этого не сказать, но она это сделает. Со временем она поймет, что это то место, где она должна быть, со мной, рядом со мной, как моя жена.
Комната наполнена тяжестью того, что только что произошло, окончательность этого опускается на нас, как тяжелый саван. Я беру ее руку в свою, поворачиваясь лицом к небольшой группе мужчин, которые стали свидетелями этого союза. Выражения их лиц торжественны, уважительно, кивая в знак признания данных нами обетов.
Пока мы идем к алтарю, реальность всего этого начинает доходить до меня. Сара теперь моя, законно, бесповоротно. И хотя этот брак, возможно, родился из необходимости, из потребности защитить нашего ребенка и обеспечить будущее имени Шаров, есть что-то еще, что кипит под поверхностью. Желание, потребность, от которой я не могу избавиться.
Она красива, да, но это еще не все. В ней есть огонь, сила, которая влечет меня к ней, даже когда она борется со мной на каждом шагу. Я хочу ее, во всех смыслах этого слова, и теперь, когда она моя жена, я имею полное право требовать ее.
Когда мы подходим к дверям церкви, я останавливаюсь, снова поворачиваясь к ней. Ее глаза встречаются с моими, в них бурлит смесь эмоций, страх, вызов, смирение. Есть еще что-то. Что-то, что вызывает темный трепет в моей груди.
– Теперь ты моя, – тихо говорю я, но голос мой тверд. – Тебе это может не нравиться, но такова реальность. Это твоя жизнь, Сара. Тебе лучше начать принимать это.
Она ничего не говорит, ее челюсть сжимается, когда она смотрит в сторону. Я чувствую сопротивление в ней, борьбу, которая еще не угасла. Хорошо. Я бы не хотел, чтобы было по-другому.
Когда мы выходим на холодный воздух, я крепче сжимаю ее руку, ведя ее к ожидающей машине. Этот брак, необходимость, средство для достижения цели. Когда я смотрю на нее, чувствую тепло ее руки в своей, я не могу не думать, что это может стать чем-то большим. Чем-то, чего я никогда не ожидал.
Свадьба кажется размытой, когда мы переступаем порог моего дома, теперь нашего дома. Тишина в большом вестибюле, резкий контраст с напряжением, которое кипело между нами весь день. Я сбрасываю пиджак, бросаю его на ближайший стул, уже чувствуя, как тяжесть вечера начинает спадать. В тот момент, когда мы переступили порог, формальность дня начала растворяться. Теперь остались только Сара и я, одни в тишине нашего дома.
Мой телефон звонит, нарушая тишину, и я отвечаю на звонок со вздохом, кивая Саре и жестом приглашая ее продолжать. Это один из моих людей с новостями, вопрос, требующий моего внимания, но не такой, с которым нельзя справиться несколькими короткими словами. Тем не менее, это занимает несколько минут, и к тому времени, как я вешаю трубку и иду в нашу спальню, я обнаруживаю, что Сара уже приняла душ и переоделась.
Она сидит на краю кровати, одетая в шелковую пижаму, которая облегает ее изгибы во всех правильных направлениях. Ее волосы влажные, свободно падают на плечи, и она смотрит на меня, когда я вхожу, ее выражение лица невозможно прочесть.
– Я ненадолго, – говорю я, направляясь в ванную, чтобы быстро принять душ. Вода горячая, почти обжигающая, и я позволяю ей смыть остатки дня, церемонию, клятвы, тяжесть того, что мы только что сделали. Но за всем этим кроется кипящее предвкушение, которое я не могу игнорировать. Я жаждал ее, больше, чем готов признать. И судя по тому, как она ждет меня, я знаю, что она тоже жаждет меня.
Когда я выхожу из душа, я быстро вытираюсь полотенцем и натягиваю свободные штаны, оставляя грудь голой, когда я возвращаюсь в спальню. Сара все еще сидит на кровати, поджав под себя ноги, ее взгляд следует за мной, пока я пересекаю комнату. В воздухе висит напряжение, густое и электрическое, и я вижу, как ее дыхание слегка перехватывает, когда я приближаюсь.
Улыбка дергает уголок моего рта, когда я вижу ее, прекрасную, уязвимую и, несомненно, мою. – Ты ждала меня, – говорю я, мой голос тихий и дразнящий. Это не вопрос. Мы оба знаем, что это правда.
Она не отвечает сразу, но то, как ее тело движется, как ее взгляд скользит вниз к моей груди, прежде чем снова встретиться со мной глазами, говорит мне все, что мне нужно знать. Я придвигаюсь ближе, ставлю колено на кровать, наклоняюсь, моя рука откидывает прядь волос с ее лица.
– Я знаю, ты этого хочешь, – бормочу я, мои губы касаются ее уха. – Даже если ты пытаешься это отрицать.
От моих слов ее пробирает дрожь, и на мгновение я вижу конфликт в ее глазах, толчок и тягу желания и сопротивления, желания чего-то, чего она знает, что не должна. Когда она наконец говорит, ее голос тихий, почти шепот.
– Ты прав, – признает она, ее дыхание согревает мою кожу. – Я действительно этого хочу.
Признание посылает волну удовлетворения, и я не теряю времени, сокращая расстояние между нами, захватывая ее губы в пылком поцелуе. Это не нежно, это собственнически, требовательно, все, что я сдерживал весь день. Сара тает в этом, ее руки поднимаются, чтобы схватить меня за плечи, когда она притягивает меня ближе.
Я опускаю ее на кровать, прижимаясь своим телом к ее, чувствуя тепло ее кожи через тонкий шелк ее пижамы. Мои руки блуждают по ее изгибам, исследуя каждый ее дюйм, и она выгибается ко мне, тихий стон срывается с ее губ, когда я дразню ее, мои пальцы скользят под ткань, чтобы провести по ее бедру.
– Ты моя, Сара, – шепчу я ей в губы, мой голос хриплый от желания. – Я сделаю так, чтобы ты никогда этого не забыла.
Она отвечает вздохом, когда я прокладываю поцелуи по ее шее, ее тело дрожит подо мной. Я чувствую, как между нами растет напряжение, как она сдерживается, но я знаю, что она хочет этого так же сильно, как и я.
– Скажи мне, – бормочу я, мои губы касаются чувствительной кожи чуть ниже ее уха. – Скажи мне, что ты этого хочешь.
– Я хочу этого, – выдыхает она, ее голос едва громче шепота, но этого достаточно. Это все, что мне нужно.
С довольной улыбкой я слегка отстраняюсь, мои руки расстегивают пуговицы ее топа, обнажая ее голую кожу дюйм за дюймом. Я не тороплюсь, наслаждаясь тем, как ее тело реагирует на мои прикосновения, как учащается ее дыхание, когда я исследую ее, мои пальцы обводят изгиб ее талии, выпуклость ее груди.
Когда она полностью обнажается подо мной, я наклоняюсь, прижимаясь губами к мягкой коже ее живота, чувствуя тепло ее тела напротив моего. Она тихо стонет, ее пальцы проникают в мои волосы, когда она выгибается навстречу моему прикосновению.
– Ты жаждала этого, – говорю я, мой голос низкий и дразнящий, когда я позволяю своей руке скользнуть между ее бедер, обнаруживая, что она уже мокрая и готова для меня. – Признай это.
– Да, – задыхается она, ее бедра двигаются подо мной, пока я дразню ее, мои пальцы двигаются с намеренной медлительностью. – Я жаждала тебя.
Признание только подогревает мое желание, и я вознаграждаю ее за честность, просовывая пальцы глубже, вызывая стон, который посылает мне толчок удовлетворения. Я наблюдаю за ней, пока работаю с ней, ее глаза трепещут, ее губы приоткрыты в безмолвной мольбе о большем.
Я пока не готов отдать ей все.
С озорной ухмылкой я отстраняюсь, лишая ее освобождения, которого она так отчаянно жаждет. Ее глаза распахиваются, смесь разочарования и потребности написана на ее лице, когда она смотрит на меня, ее дыхание становится прерывистым.
Ее грудь быстро поднимается и опускается, ее тело дрожит от неудовлетворенного желания, и я вижу отчаяние в ее глазах, когда она молча умоляет о большем.
– Что случилось, Сара? – бормочу я, мой голос низкий и дразнящий. – Хочешь большего? Ты хочешь, чтобы я закончил то, что начал?
Она прикусывает нижнюю губу, ее глаза слегка сужаются, когда она смотрит на меня, но потребность во взгляде выдает ее. – Ты же знаешь, что я хочу, – выдыхает она, ее голос полон разочарования.
Я тихонько хихикаю, легко проводя пальцами по внутренней стороне ее бедра, заставляя ее извиваться подо мной. – Ты была такой хорошей девочкой, принимая все, что я тебе давал. Я думаю, тебе нужно это заслужить, не так ли?
Ее губы приоткрываются, вырывается тихий всхлип, когда она выгибает бедра ко мне, ища освобождения, в котором я ей отказываю. – Пожалуйста, Иван...
– Что, пожалуйста? – нажимаю я, наклоняясь ближе, мое дыхание горячо обжигает ее ухо. – Скажи мне, чего именно ты хочешь, Сара.
– Я хочу тебя, – шепчет она, и ее голос дрожит от тяжести ее желания. – Я хочу, чтобы ты сделал меня своей… полностью.
Моя улыбка становится шире, удовлетворение пронизывает меня от ее слов. Я медленно, неторопливо провожу рукой, позволяя своим пальцам скользить по ее коже во всех нужных местах, никогда не давая ей того, чего она жаждет. – Ты уже моя, Сара, – бормочу я, мои губы касаются ее шеи, пока я говорю. – Мне все еще нравится слышать, как ты это признаешь.
Она вздрагивает подо мной, ее пальцы впиваются в простыни, пока я продолжаю дразнить ее, мои прикосновения легкие и мимолетные. – Я твоя, – задыхается она, ее голос напряжен от желания. – Я твоя, Иван… пожалуйста.
– Так-то лучше, – отвечаю я, мой голос, низкий рык удовлетворения. Я вознаграждаю ее, прижимаясь губами к ее губам, целуя ее глубоко, мои руки наконец-то уделяют ей внимание, о котором она умоляла. Поцелуй интенсивный, жаркий, и я чувствую, как она тает, полностью отдаваясь ощущениям, которые я возбуждаю в ней.
Мои губы заявляют о своих правах в поцелуе, который яростен, почти собственнический. Как будто весь вес дня, обеты, обещания, ожидания, все достигает кульминации в этом одном моменте. Она отвечает мне, ее тело смягчается по отношению к моему, уступая неизбежному притяжению между нами. Все сопротивление, которое она оставила, тает, когда я углубляю поцелуй, мои руки блуждают по ее изгибам с намерением, которое я сдерживал до сих пор.
Это наша брачная ночь, ее окончательная капитуляция перед жизнью, от которой она пыталась убежать, жизнью, к которой я ее привязал. Есть что-то глубоко удовлетворяющее в осознании того, что она моя во всех смыслах этого слова, что она не может отрицать связь, которая крепла между нами.
– Сара, – шепчу я ей в губы, звук ее имени вызывает дрожь в ее теле. Мои руки скользят вверх по ее бедрам, отодвигая тонкий шелк пижамы, обнажая кожу для моих прикосновений. – Ты ждала этого, не так ли? Ждала, когда я наконец возьму то, что принадлежит мне?
Она тихо стонет, ее руки сжимают мои плечи, словно она хочет закрепиться. – Да, – выдыхает она, ее голос дрожит от смеси потребности и капитуляции. – Я ждала.
– Хорошая девочка, – шепчу я, мои губы касаются ее уха, пока я продолжаю исследовать ее тело, чувствуя, как она выгибается во мне, жаждая большего от моих прикосновений. Шелк ее пижамы легко скользит под моими пальцами, и вскоре она исчезает, брошенные на пол, когда я сосредотачиваюсь на ней, на том, как ее тело отвечает мне.
Я спускаюсь вниз по ее шее, оставляя поцелуи вдоль ключицы, вниз к возвышенности ее груди. Ее дыхание учащается, ее тело дрожит от предвкушения, пока я не тороплюсь, смакуя момент, зная, что она на грани, ожидая, когда я наконец заявлю на нее права.
– Теперь ты принадлежишь мне, Сара, – говорю я, мой голос хриплый от желания, когда я смотрю на нее, удерживая ее взгляд. – Каждая часть тебя. Ты моя.
Она кивает, ее глаза темнеют от смеси желания и чего-то еще, чего-то более глубокого, чего-то почти смирившегося, но не совсем несчастного. – Я твоя, Иван, – шепчет она, слова едва слышны, но наполнены тяжестью всего, что было между нами. – Вся я.
Я ухмыляюсь, волна удовлетворения захлестывает меня от ее признания. Она полностью отдалась мне, и это знание посылает дрожь по моему позвоночнику. Я захватываю ее губы еще одним поцелуем, на этот раз более медленный, более осознанный, позволяющий ей ощутить всю интенсивность того, что я предлагаю, того, что я принимаю.
Когда я провожу рукой по ее животу, дразня ее, она задыхается, ее бедра поднимаются навстречу моему прикосновению. Она отчаянно хочет большего, и я более чем готов дать ей это, но на своих условиях. Я хочу растянуть это, заставить ее чувствовать каждый момент, каждое ощущение, пока она не потеряется в удовольствии, которое я ей даю.
Я медленно вхожу в нее, наслаждаясь тем, как она задыхается, как ее тело выгибается напротив моего, когда я заполняю ее. Ее руки сжимают мою спину, ногти впиваются, когда она притягивает меня ближе, желая почувствовать каждый дюйм меня. Я двигаюсь целенаправленно, мой темп ровный и непреклонный, позволяя ей почувствовать всю силу нашей связи.
– Ты моя, – снова шепчу я, мой голос, низкий рык, когда я вхожу в нее, каждое движение заявляя о себе все полнее предыдущего. – Каждая часть тебя, Сара. Ты принадлежишь мне.
– Да, – выдыхает она, ее голос дрожит от смеси удовольствия и смирения. – Я хотела этого уже несколько недель.
Признание подпитывает меня, и я ускоряю темп, подводя нас обоих к краю. Ее вздохи и стоны заполняют комнату, смешиваясь со звуком наших тел, движущихся вместе, жар нарастает до почти невыносимой интенсивности.
Она близко, я чувствую это по тому, как ее тело сжимается вокруг меня, по тому, как она прижимается ко мне, словно боится отпустить. Я не сильно отстаю, давление внутри меня растет, пока больше не становится невозможно сдерживаться.
– Кончи для меня, Сара, – шепчу я ей в губы, голос мой полон желания. – Отпусти.
Она кричит, ее тело содрогается подо мной, когда она достигает пика, и я следую за ней через край, удовольствие обрушивается на меня, как волна. На мгновение нет ничего, кроме нас двоих, запертых в этой идеальной, интенсивной связи, а затем мы рушимся вместе, наше дыхание тяжелое и неровное, когда мы спускаемся с вершины.
Я на мгновение останавливаюсь над ней, переводя дух, глядя на нее сверху вниз. Она прекрасна, как сейчас, раскрасневшаяся и затаившая дыхание, ее глаза отяжелели от удовлетворения. Я убираю прядь волос с ее лица, нежно целую ее в лоб, прежде чем скатиться с нее и притянуть ее к себе.
Когда она сворачивается у меня на боку, ее тело все еще слегка дрожит от интенсивности нашего союза, я чувствую, как меня охватывает чувство завершенности. Теперь она моя, во всех отношениях, которые имеют значение, и я не отпущу ее. Вот где она должна быть, рядом со мной, в моей постели, как моя жена и мать моего ребенка.
Я прижимаю ее к себе, моя рука вычерчивает праздные узоры на ее спине, пока ее дыхание выравнивается, и она засыпает. В комнате теперь тихо, единственный звук, мягкий ритм ее дыхания, и я впервые за долгое время чувствую себя довольным.
Глава 16 – Сара
Вилла в Тоскане захватывает дух, с ее раскинувшимися садами, древними каменными стенами и ароматом свежей лаванды, витающим в воздухе. Когда я выхожу из машины, я на мгновение останавливаюсь, чтобы оценить красоту вокруг меня. Холмы Тосканы простираются во всех направлениях, и на короткое мгновение я позволяю себе представить, что это действительно медовый месяц, романтический отпуск для двух глубоко влюбленных людей.
Я знаю лучше.
Это не медовый месяц. Это очередная командировка Ивана, просто та, которая случайно происходит в одном из самых красивых регионов мира. Он здесь для сделки с итальянцами, а я просто еду вместе с ним. Это теперь моя жизнь, деловые сделки, оружие и насилие. В этом нет ничего чувственного или романтического, независимо от того, насколько живописна обстановка.
Но я все равно стараюсь сохранять позитивный настрой. Я в Тоскане, в месте, которое я всегда хотела посетить. Я мечтала пройтись по художественным галереям, увидеть шедевры, висящие на стенах галереи Уффици во Флоренции. Это небольшой побег от реальности, в которой я живу, но это то, за что я хочу держаться.
– Иван, – говорю я, поворачиваясь к нему, пока он проверяет свой телефон. – Раз уж мы здесь, я подумала, что мы могли бы посетить Галерею Уффици во Флоренции. Это то, что я всегда хотела сделать.
Он едва поднимает глаза, его внимание сосредоточено на какой-то деловой сделке, которую он контролирует через свой телефон. – У меня сегодня важная встреча. В следующий раз.
Внутри меня клокочет разочарование, но я стараюсь говорить ровно. – Я не могу сидеть взаперти в этой комнате весь день. Если ты занят, я хочу выйти одна.
Его глаза наконец встречаются с моими, и я вижу напряжение в его взгляде. Он не привык, чтобы его спрашивали или бросали ему вызов, но я отказываюсь быть просто красивым аксессуаром на его руке. – Артем пойдет с тобой, – говорит он, его тон не оставляет места для переговоров.
Я закатываю глаза, и во мне вспыхивает искорка неповиновения. – Можно было и за Артема выйти, – бормочу я себе под нос.
– Что ты сказала? – голос Ивана резкий, в нем явное предупреждение.
Я выдавливаю улыбку, поворачиваясь к нему с притворной кроткостью. – Я сказала, хорошего дня, дорогой муж.
Он прищурился, глядя на меня, но не обращая на это внимания, снова уткнулся в телефон, словно разговор закончился.
Я отправляюсь с Артемом, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы наслаждаться днем, несмотря на тень, которая нависает над каждым мгновением. Мы обедаем в шикарном ресторане, и я наслаждаюсь местной едой, позволяя себе потеряться во вкусах и атмосфере этого места. На некоторое время я могу притвориться, что я просто турист, приехавший, чтобы впитать культуру и красоту Тосканы.
Пока мы едем к галерее Уффици, Артем смотрит на меня в зеркало заднего вида, любопытство берет верх. – Тебе нравится искусство? – спрашивает он небрежным тоном.
Я колеблюсь, прежде чем ответить, мой разум уплывает в воспоминания о времени, когда жизнь была проще, когда я не была запутана в темном мире мафии. – Не особенно, – признаюсь я, мой голос тихий. – Но мой старый друг любит. Мы обещали посетить это место вместе.
Горькая улыбка тянет мои губы, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в окно, пытаясь подавить волну эмоций, которая грозит подняться. Правда в том, что это обещание было дано в другой жизни, до того, как все изменилось, до того, как я стала тем, кем являюсь сейчас.
Когда мы подъезжаем к галерее, Артем паркует машину и остается снаружи, кивая мне, когда я выхожу. Я благодарю его и иду внутрь одна, чувствуя странную смесь предвкушения и беспокойства, когда прохожу через парадный вход. Галерея такая же потрясающая, как я себе представляла, наполненная шедеврами, выдержавшими испытание временем. Я брожу по залам, впитывая искусство, но мой разум где-то в другом месте, потерянный в прошлом.
– Сара?
Знакомый голос останавливает меня. Мое сердце замирает, когда я оборачиваюсь, и вот он, Лео. Он выглядит так же, хотя в его глазах есть серьезность, которой не было раньше. Годы изменили нас обоих, но связь между нами все еще есть, неоспоримая и непосредственная.
– Лео, – выдыхаю я, мой голос слегка дрожит. Видя его здесь, в этом месте, которое мы когда-то обещали посетить вместе, я возвращаюсь потоком воспоминаний, воспоминаний о времени, когда жизнь была проще, когда я не была заперта в мире, в котором нахожусь сейчас.
– Не могу поверить, что это действительно ты, – говорит он, подходя ближе. Его глаза ищут мои, и я вижу в них эмоции, тоску и беспокойство. – Я приехал сюда, когда узнал, что ты в Тоскане. Я должен был тебя увидеть.
Я не могу найти слов, чтобы ответить. В моей груди стеснение, водоворот эмоций, которые я не знаю, как обработать. Лео протягивает руку, берет меня за руку, и я позволяю ему это сделать, тепло его прикосновения одновременно успокаивает и тревожит.
– Я знаю, что ты теперь замужем, – тихо говорит он, его голос наполнен смесью грусти и решимости. – Я должен спросить тебя... ты счастлива?
Вопрос повисает в воздухе между нами, и на мгновение я не знаю, как ответить. Счастлива ли я? Правда в том, что я больше не знаю. Счастье ощущается как чуждое понятие, что-то далекое и недостижимое в мире, в котором я теперь живу.
– Лео... – начинаю я, но он перебивает меня, крепче сжимая мою руку.
– Тебе не обязательно оставаться с ним, Сара, – настаивает он, его голос умоляющий. – Я могу помочь тебе. Мы можем убежать от всего этого, начать все сначала в каком-то новом месте. Ты не принадлежишь этой жизни.
Он подходит ближе, его глаза ищут в моих глазах хоть какой-то знак согласия. Было время, когда я любила его, когда он был всем для меня. Он был моим первым поцелуем, моей первой любовью, человеком, с которым я думала, что проведу свою жизнь. Это было до того, как заболел мой брат, до мафии, до Ивана.
Сейчас? Теперь я не могу представить свою жизнь без Ивана, как бы темна и извращена ни была эта реальность. Мысль о побеге с Лео, о побеге в жизнь, наполненную светом и любовью, соблазнительна. Но это больше не моя жизнь. Я изменилась, и я знаю, что не могу вернуться назад.
– Я не могу, Лео, – говорю я, и мой голос полон сожаления. – Теперь это моя жизнь.
– Тебе не место в темноте, – настаивает он, его голос слегка прерывается. – Ты заслуживаешь лучшего, чем это.
Я качаю головой, отдергивая свою руку от его. – Может быть, – признаюсь я, мое сердце сжимается, когда я вижу боль в его глазах. – Я принадлежу Ивану. Я не могу его оставить.
Лео отступает назад, на его лице отражается боль. – Почему, Сара, почему он?
Я колеблюсь, подбирая нужные слова. – Потому что я сделала свой выбор, – наконец говорю я. – Как бы мне этого ни хотелось, я не могу его изменить. Вот кто я сейчас. Я не представляю жизни без него.
Лео смотрит на меня, на его лице смесь недоверия и грусти. – Я не знаю, смогу ли я тебя отпустить.
