Текст книги "Беременна от Братвы (ЛП)"

Автор книги: Мари Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13 – Иван

Прошло несколько недель с той ночи в кабинете, а Сара все еще живет под моей крышей. Предполагается, что это временное соглашение, но я не спешу его менять. По правде говоря, я не могу насытиться ею. Каждый раз, когда я ухожу из дома, все, о чем я могу думать, это вернуться и снова заявить на нее права. Это зависимость, потребность, которая глубоко укоренилась во мне. Это странно, нет, это тревожит. Я давно не чувствовал себя так, если вообще когда-либо.

Но вот я здесь, жажду ее, как наркотик, от которого не могу отказаться.

Я пытаюсь отодвинуть эти мысли в сторону, сидя в своем офисе и сосредоточившись на работе передо мной. Максим прислонился к краю стола, его выражение лица серьезно, когда он информирует меня о последних событиях.

– Кейс истекает кровью, – говорит Максим, и его голос пронизан удовлетворением. – Кража денег ударила по нему сильно, в два раза больше. С тех пор он в ярости. Несколько раз пытались взломать наши системы, но им не удалось пробиться. Кажется, они не могут обойтись без Сары.

Я киваю, впитывая информацию. Знание того, что Кейс борется, приносит определенное удовлетворение, но оно пронизано осознанием того, что загнанный в угол враг опасен. Кейс – тот тип людей, которые не относятся легкомысленно к поражению. Он будет строить козни, планировать месть. Этот человек, ничто, если не беспощаден.

– Будь начеку, – продолжает Максим, повторяя мои собственные мысли. – Кейс не оставит это так. Он собирается напасть на нас одним способом или другим. Мы должны быть готовы ко всему, к физическому нападению, к засаде, к чему-то неожиданному.

– Конечно, – отвечаю я, мой голос ровный, хотя мой разум уже наполовину занят мыслями о Саре. Даже сейчас я не могу выкинуть из головы ее образ, ощущение ее подо мной, вкус ее губ. Я заставляю себя сосредоточиться, чтобы спрятать отвлекающие факторы под давящей реальностью ситуации. – Удвойте охрану по периметру. Убедитесь, что наши люди вооружены и готовы в любое время. Я не хочу никаких сюрпризов.

Максим кивает, выражение его лица мрачное. – Я уже привел людей в состояние повышенной готовности. Они знают, чего ожидать. Мы следим за каждым движением Кейса, но он скользкий. Если он решит действовать без технологий, мы можем этого не заметить.

– Тогда мы будем готовы, – говорю я, и мой голос становится жестче. – Он сейчас в отчаянии. Отчаяние делает людей безрассудными. Мы используем это в своих интересах.

Максим ухмыляется, уголок его рта приподнимается так, что я понимаю, что он более чем жаждет конфронтации. – Знаешь, это иронично. Единственный человек, который может вытащить Кейса из этой передряги, находится прямо здесь, в твоем доме.

Я не могу сдержать собственнического рычания, вырывающегося из моего горла при его словах. – Сара теперь принадлежит мне, – говорю я, и это заявление звучит с большей силой, чем я предполагал. Максим поднимает бровь, явно замечая напряженность в моем тоне, но он благоразумно решает не комментировать это.

– Понял, – говорит он вместо этого нейтральным голосом, выпрямляясь и отталкиваясь от стола. – Я удостоверюсь, что все на месте.

Когда Максим выходит из комнаты, я остаюсь наедине со своими мыслями. Раздражение, которое всколыхнулось при упоминании Сары, сохраняется, напоминая о том, как глубоко она залезла мне под кожу. Дело не только в сексе, хотя, безусловно, он хорош. Дело в том, как она бросает мне вызов, как она проскользнула сквозь стены, которые я возвел вокруг себя. Я обнаруживаю, что хочу ее так, как не ожидал, так, как я уже давно никого не хотел.

Это опасно, эта растущая привязанность. Я знаю, что это так. Последнее, что мне нужно, это отвлекаться на женщину, особенно такую сложную, как Сара. Но я не могу заставить себя отстраниться. Я всегда был мужчиной, который берет то, что хочет, и сейчас все, чего я хочу, это она.

Мысль о том, чтобы вернуться к ней домой, ощутить ее тело на своем, поглощает меня. Я пытался рационализировать это, пытался убедить себя, что это просто физическое, но я не уверен, что я вообще в это верю. Правда в том, что в ней есть что-то, что я не могу отпустить, что-то, что тянет меня к ней снова и снова.

Пока я сижу там, реальность ситуации давит на меня. Кейс – это угроза, с которой нужно разобраться быстро и решительно. Сара становится чем-то большим, чем просто отвлекающим фактором. Она становится потребностью, и эта потребность начинает затуманивать мои суждения.

Я качаю головой, пытаясь прогнать туман желания, который, кажется, окутывает меня всякий раз, когда я думаю о ней. Я не могу позволить себе потерять фокус, не сейчас. Кейс где-то там, замышляет свою месть, и мне нужно быть готовым ко всему, что он нам подкинет.

Стук в дверь прерывает мои мысли. Он тихий, нерешительный, определенно не Максим или кто-то другой. Я сужаю глаза, когда смотрю на дверь, чувство беспокойства закрадывается. – Войдите, – кричу я, мой голос резкий.

Дверь медленно открывается, и к моему удивлению, в комнату входит горничная. Она робкая женщина средних лет, всегда держит голову опущенной и тихо выполняет свою работу. Не похоже на нее приходить сюда без предупреждения, особенно с учетом напряжения, которое витает в воздухе в последнее время.

Она топчется у двери, нервно заламывая руки. Ее взгляд мечется между мной и Максимом, который стоит у окна, его выражение лица тут же становится настороженным. Что-то не так.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я отрывистым тоном. – Сейчас не время для уборки.

Горничная с трудом сглатывает, нерешительно шагая вперед. – Простите, мистер Шаров, – говорит она, ее голос слегка дрожит. – Я... у меня есть что сообщить. Что-то о мисс Саре.

От ее слов я чувствую перемену в комнате. Поза Максима выпрямляется, его взгляд становится острым с интересом и подозрением. Мои собственные инстинкты настороже, упоминания имени Сары достаточно, чтобы вывести меня из себя.

– Что? – требую я, мой голос звучит немного резче, чем предполагалось. Служанка слегка вздрагивает, но продолжает, явно борясь с тем, что она должна сказать.

– Она что-то скрывает от вас, мистер Шаров, – продолжает служанка, ее голос едва громче шепота. – Она попросила меня достать для нее кое-что и она не хотела, чтобы кто-то знал.

Максим делает шаг вперед, его глаза сужаются, когда он оценивает нервное поведение служанки. – Что она просила тебя принести? – спрашивает он, его тон низкий и опасный.

Взгляд служанки метнулся ко мне, затем снова к Максиму, словно она не знала, к кому обратиться. Наконец, она остановилась на мне, ее преданность семье Шаровых очевидна в том, как она заставляет себя говорить. – Она попросила меня купить тест на беременность, – признается служанка дрожащим голосом. – Она умоляла меня никому об этом не говорить, но я не смогла скрыть это от вас. Я думаю, что она носит вашего ребенка, мистер Шаров.

Слова ударили меня, как удар под дых, выбив из меня дух. На мгновение я не могу думать, не могу осознать, что она только что сказала. Сара... беременна? Эта мысль кружится в моей голове, ее невозможно игнорировать, ее невозможно понять. Реакция Максима мгновенная, его рука тянется к пистолету на поясе, словно готовясь к худшему.

Комната как будто сжимается, стены напирают на меня, когда осознание овладевает мной. Мой разум мечется, смысл слов служанки обрушивается на меня волнами. Сара беременна моим ребенком? Это мысль, которую я даже не рассматривал, возможность, которую я не позволял себе допустить. И все же, вот она, смотрит мне в лицо.

– Ты уверена? – спрашиваю я, мой голос тихий и опасно спокойный, как затишье перед бурей.

Горничная быстро кивает, ее лицо бледнеет. – Да, мистер Шаров. Она была очень настойчива, очень беспокоилась об этом. Я не могла вам лгать.

Глаза Максима встречаются с моими, молчаливое общение между нами становится ясным. Это меняет все. Если то, что говорит горничная, правда, Сара больше не просто временная фиксация или полезный актив. Она нечто большее, нечто гораздо более сложное.

– Оставь нас, – приказываю я горничной, мой голос не оставляет места для возражений. Она не колеблется, быстро пятясь из комнаты, оставляя Максима и меня в напряженном молчании.

Как только дверь захлопнулась, Максим повернулся ко мне, на его лице смесь беспокойства и чего-то еще, чего я не могу точно определить. – Что ты хочешь сделать, Иван? – спрашивает он, его голос настороженный.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить бурю, бушующую внутри меня. Каждый инстинкт, который у меня есть, говорит мне держать ее рядом, защищать то, что мое. Есть также грызущее подозрение, страх, что это может быть ловушкой, еще одним слоем обмана.

– Узнай, правда ли это, – говорю я, и мой голос становится жестче от решимости. – Если она беременна, мне нужно знать. Никаких ошибок.

Максим кивает, выражение его лица серьезное. – Если она?

Я не отвечаю сразу, мой разум мечется между возможностями, рисками, последствиями. Если Сара носит моего ребенка, то все меняется. Она становится больше, чем просто частью игры, я привязываюсь к ней так, как никогда не предполагал.

– Если это так, – наконец говорю я, понизив голос, – тогда я защищу ее. Она останется со мной, под моим присмотром, и мы разберемся с Кейсом и всем остальным, что встанет на нашем пути. Никто не тронет ее или этого ребенка.

Максим кивает, без вопросов принимая мое решение. Он знает меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что когда я что-то решаю, пути назад нет. Под поверхностью я чувствую назревающую суматоху, неопределенность, которая приходит с этой новой реальностью.

Максим стоит напротив меня, его глаза внимательно изучают мое лицо. Я могу сказать, что он хочет сказать что-то еще, что-то таится под поверхностью. Он слегка переносит вес, прочищая горло, прежде чем заговорить.

Он говорит – Нам нужно усилить охрану поместья. Удвоить охрану, контролировать все входящие и исходящие сообщения. Если Кейс получит хотя бы намек на это, он использует это против нас.

– Согласен, – отвечаю я, уже прокручивая в голове необходимые меры предосторожности. – Немедленно прими меры. Я хочу провести полную проверку всех сотрудников. Если горничная знала о тесте, то и другие могли узнать. Мы не можем позволить себе никаких утечек.

– Я позабочусь об этом, – отвечает Максим, его профессионализм возвращается в полную силу. Он колеблется секунду, прежде чем добавить – Иван… возможно, будет лучше, если ты поговоришь об этом с Сарой напрямую. Подтверди то, что вы двое договорились.

Я чувствую, как дергается мускул в челюсти от этого предложения. Мысль о том, чтобы столкнуться с Сарой по этому поводу... сложная. Часть меня хочет потребовать ответов, утвердить контроль над ситуацией. Другая часть, которую я не часто признаю, чувствует укол неуверенности, даже уязвимости.

– Я сделаю это, – коротко отвечаю я, отказываясь от дальнейшего обсуждения этого вопроса.

Максим понимает намек и выпрямляется, готовясь уйти. Когда он подходит к двери, он останавливается и оглядывается на меня, редкая мягкость в его обычно стоическом взгляде.

– Ты примешь правильное решение, – тихо говорит он. – Ты всегда так делаешь.

Я коротко киваю ему, и с этим он уходит, оставляя меня одного в тишине моего офиса. Вес разговора тяжело оседает вокруг меня, реальность ситуации давит со всех сторон.

Я встаю со стула и подхожу к большим окнам, выходящим на поместье. Солнце начинает садиться, отбрасывая длинные тени на ухоженные газоны и внушительные ворота. Вид, это порядок и контроль, контрастирующие с хаосом, бурлящим внутри меня.

Отцовство. Это концепция, которую я никогда серьезно не рассматривал. Когда я рос, мои собственные отношения с отцом были... сложными, мягко говоря. Он был жестким человеком, суровым и непреклонным, его ожидания были тяжелыми и часто удушающими. Мы сталкивались чаще, чем просто разговаривали, наши разногласия обострялись, пока его смерть не оставила так много невысказанных, нерешенных вещей.

Я помню ночи, проведенные в этом самом офисе, слушая его лекции о долге и наследии, о весе имени Шаров и о том, что значит его поддерживать. Для него все было о власти и репутации, о сохранении нашего места в мире, где слабость не была вариантом. Привязанность была роскошью, которую он редко себе позволял, а похвала была еще более редкой.

Я знаю, что я стал таким же, как он.

Глава 14 – Сара

Я смотрю на тест на беременность в своих дрожащих руках, две розовые полоски смотрят на меня, как жестокая шутка. Миллион мыслей проносятся в моей голове, но одна продолжает всплывать, мне не нужна была еще одна проблема в моей жизни. Не сейчас. Не со всем остальным, что происходит. И уж точно не с ребенком Ивана.

У меня перехватывает дыхание, когда я осознаю всю тяжесть ситуации. Иван Шаров, глава русской мафии. Человек, который поглотил мои мысли, мое тело, само мое существование за последние несколько недель. Человек, от которого, несмотря ни на что, я не могу оторваться. Теперь я беременна его ребенком. Это как петля, затягивающаяся вокруг моей шеи, связь, которая свяжет меня с ним навсегда, если этот ребенок родится.

Внезапный стук в дверь вырывает меня из моих спиралевидных мыслей. Прежде чем я успеваю ответить, дверь распахивается, и Иван входит внутрь. Он не ждет приглашения, он никогда этого не делает. Его присутствие заполняет комнату, властное и мощное, когда он приближается ко мне.

– Сара, – говорит он, его глаза сужаются, когда он видит мое бледное лицо, на котором, я уверена, написан шок. – Что случилось? Ты выглядишь так, будто увидела привидение.

Я быстро засовываю тест на беременность в ящик рядом с собой, пытаясь скрыть панику, которая грозит прорваться наружу. – Ничего, – лгу я, выдавливая улыбку, которая не касается моих глаз. – Просто... плохо себя чувствую.

Он мне не верит. Его взгляд становится острым, и я вижу, как крутятся шестеренки в его голове. Иван не из тех, кого легко обмануть, и я знаю, что он чувствует, что что-то не так. Прежде чем он успевает надавить еще сильнее, он меняет тактику.

– Пора нам решать, – говорит он, его голос спокоен, но тверд. Он подходит ближе, его присутствие подавляет, когда он нависает надо мной. – Чего ты хочешь, Сара? Ты хочешь остаться или хочешь уйти?

Вопрос бьет меня, как удар под дых. Я избегала этого разговора, избегала принятия решения, но теперь больше нет возможности бежать. Иван выложил все на стол, и мне придется с этим столкнуться.

Мое сердце колотится, когда я пытаюсь разобраться в хаосе в голове. За последние несколько недель я стала ближе к Ивану, чем когда-либо ожидала. Он стал зависимостью, тягой, которую я, похоже, не могу удовлетворить, независимо от того, сколько раз мы были вместе. Теперь я ношу его ребенка. Мысль о том, чтобы уйти от него, уйти от этой извращенной связи, которую мы образовали, кажется разрывом на две части.

Затем реальность врезается в мое сознание, жизнь, которую он ведет, жизнь, в которую меня втянули. Темный мир мафии, мир, полный насилия, опасности и предательства. Мир, частью которого я никогда не хотела быть. Как я могу вырастить ребенка в этом? Как я могу принести невинную жизнь в мир, полный тьмы?

Я делаю глубокий вдох, готовясь к тому, что мне нужно сказать. – Иван, – начинаю я, мой голос дрожит, несмотря на все мои усилия сохранить его ровным. – Я хочу уйти из этой жизни. Я хочу уехать из этого города. Я не могу... Я больше не могу.

Наступает момент напряженной тишины, воздух пропитан невысказанными эмоциями. Глаза Ивана темнеют, челюсть сжимается, когда он смотрит на меня сверху вниз. Я вижу проблеск гнева, недоверия, но есть и что-то еще, что-то, что я не могу точно определить.

– Ты хочешь меня бросить? – наконец говорит он, его голос тихий и опасный, затишье перед бурей. Он подходит ближе, его рука тянется, чтобы схватить мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него. – Оставить меня и найти кого-то другого? Ты думаешь, что можешь просто уйти, Сара?

Его хватка слегка крепнет, не настолько, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы заставить меня почувствовать тяжесть его слов. – Я погубил тебя для кого-то другого, – бормочет он, его голос приобретает более темный, собственнический оттенок. – Теперь ты принадлежишь мне. Нет никакого выхода, никакого ухода.

У меня перехватывает дыхание, и я чувствую, как слезы наворачиваются на глаза, тяжесть его слов давит на меня. Я знаю, что он говорит правду, что оставить его, оставить эту жизнь не так просто, как просто уйти. Я должна попытаться. Я должна найти выход, для себя и для ребенка, которого я ношу.

– Я никому не принадлежу, – шепчу я, хотя слова звучат слабо даже для моих собственных ушей. – Я просто хочу быть свободной, Иван.

Его глаза сужаются, когда он подходит ближе, его присутствие подавляет. Мой пульс учащается, смесь страха и чего-то более темного кружится в моей груди. Иван протягивает руку, скользя вниз к моему животу, и я вздрагиваю от прикосновения. Его прикосновение теплое, но холодная сталь в его взгляде заставляет меня дрожать.

– А как же мой ребенок? – спрашивает он тихим и угрожающим голосом.

Я замираю, кровь отливает от моего лица. Он знает. Осознание обрушивается на меня, как грузовой поезд. Он знает о беременности, о секрете, который я отчаянно пытаюсь сохранить. Мой разум мечется, ища объяснения, способ разрядить ситуацию, но правда вышла наружу, и теперь от нее не скрыться.

Прежде чем я успеваю заговорить, его рука поднимается к моей шее, его хватка крепка, но не болезненна, по крайней мере, пока. Он откидывает мою голову назад, заставляя меня встретиться с ним взглядом, и я вижу, как ярость кипит прямо под поверхностью. – Ты собиралась избавиться от него? – рычит он, его голос хриплый от обвинения. – Избавиться от моей крови?

– Нет! – огрызаюсь я, голос мой дрожит, но звучит вызывающе. – Я не собиралась от него избавляться.

Его хватка слегка крепнет, глаза сужаются еще больше, пока он обдумывает мои слова. Я вижу конфликт в его выражении лица, собственничество борется с чем-то более глубоким, чем-то почти уязвимым. Но ярость побеждает, и его рука перемещается с моей шеи к моим волосам, сжимая их с такой силой, что я едва дышу.

– Ты моя, Сара, – рычит он, его дыхание обжигает мою кожу. – Я не отпущу тебя. Ты думаешь, что можешь убежать от меня, забрать моего ребенка и исчезнуть? Ты глупа, если веришь, что я когда-либо это допущу.

Его слова вызывают во мне толчок страха и разочарования, но за всем этим скрывается эта чертова тяга, это неоспоримое влечение, которое держит меня привязанной к нему, как бы мне ни хотелось сбежать. Его рука скользит вниз по моему телу, касается моей груди, моего живота, прежде чем скользнуть между моих бедер. Я задыхаюсь, мое тело предает меня, когда тепло разливается внизу моего живота.

– Иван, – шепчу я со смесью протеста и потребности, но он неумолим, его пальцы работают со мной с мастерством, от которого у меня перехватывает дыхание.

– Ты моя, – повторяет он, его голос рычит, когда он наклоняется, его губы касаются моего уха. – Я собираюсь убедиться, что ты никогда этого не забудешь.

Я вздрагиваю от его слов, мое тело отвечает на его прикосновение, несмотря на смятение, бушующее в моем разуме. Его пальцы проникают глубже, находя точку, которая заставляет меня видеть звезды, но как раз когда я балансирую на краю, он останавливается, отдергивая руку с озорной ухмылкой.

– Жди первой брачной ночи, – шепчет он, и его голос полон темного обещания. – Я хочу, чтобы ты отчаянно нуждалась во мне, когда придет время.

– Свадьба? – эхом отзываюсь я, мой разум пытается угнаться за внезапным изменением. Мое сердце колотится в груди, когда я слегка отстраняюсь, ища в его глазах ответы. – О чем ты говоришь?

Ухмылка Ивана становится шире, в глазах появляется опасный, собственнический блеск. – Ты носишь моего ребенка, Сара. Ты думаешь, я позволю тебе уйти сейчас? Нет, это не обсуждается. Ты выйдешь за меня замуж и останешься рядом со мной, где тебе и место.

Паника заполняет мое тело, мое сердце колотится, когда его слова доходят до меня. Выйти за него замуж? Эта мысль посылает волну страха, обрушивающуюся на меня. Я не могу быть привязана к нему вот так, привязана к жизни, полной преступлений, насилия и тьмы. Я хочу сбежать, вырастить своего ребенка подальше от этого кошмара, но хватка Ивана на мне непреклонна.

– Иван, ты не можешь... – начинаю я, но он прерывает меня, прижав палец к моим губам, выражение его лица становится мрачным и собственническим.

– Я могу, – тихо говорит он, его голос пронизан такой властью, которая не оставляет места для спора. – И я это сделаю. Ты моя, Сара, и я не поделюсь тем, что мое. Ни с кем. Ни с миром. Даже с мыслью о жизни без меня.

Я смотрю на него, мой разум кружится, пытаясь примирить мужчину, которого я жаждала, с жизнью, от которой я всегда хотела убежать. Эти двое несовместимы, и вот я здесь, зажатая между ними, без ясного выхода.

Его руки возвращаются к моему телу, его прикосновение твердое, но несомненно возбуждающее. Несмотря на мое внутреннее смятение, я не могу ничего поделать с тем, как мое тело отвечает ему, как мой пульс учащается и тепло расцветает под его прикосновением. Это сводит с ума, эта его тяга ко мне, эта способность заставлять меня хотеть его, даже когда каждая рациональная часть меня кричит, чтобы я бежала.

Иван наклоняется ближе, его дыхание обжигает мою кожу, когда он шепчет – Ты думаешь, что можешь бросить меня и найти кого-то другого? Ты действительно веришь, что есть кто-то, кто сможет прикоснуться к тебе после того, как я тебя поимею? Я разрушил тебя для кого угодно, Сара. Ты моя, и я сделаю так, чтобы ты помнила об этом каждый день.

Я чувствую, как его слова проникают в меня, смесь страха и неоспоримого влечения. Я ненавижу ситуацию, ненавижу то, как он контролирует меня, как он диктует мне жизнь. Я не могу отрицать правду в его словах. Никто никогда не заставлял меня чувствовать то, что делает Иван, с его грубыми краями, его темными обещаниями и тем, как он зажигает что-то глубокое и первобытное во мне.

Я пытаюсь найти в себе силы отстраниться, бороться с неизбежностью того, что он говорит, но это похоже на борьбу с приливной волной. Хватка Ивана на мне слишком сильна, его присутствие слишком подавляюще. И когда он наконец отпускает меня, отступая назад с темной, довольной ухмылкой, я остаюсь дрожащей, как от страха, так и от неудовлетворенного желания, которое он оставил гореть в моих венах.

– Это еще не конец, Сара, – говорит он, его голос тихий и полный обещаний. – Еще нет. Ты поймешь, что это то место, где ты должна быть, со мной, рядом со мной, как моя жена. Когда этот день настанет, ты скажешь мне спасибо.