Текст книги "Похищена Братвой (ЛП)"

Автор книги: Мари Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 14 – София

Я сижу в машине, мои запястья крепко связаны, грубая веревка впивается в кожу. Холодное кожаное сиденье подо мной кажется неприветливым, но не таким неприветливым, как сидящий рядом со мной мужчина – Максим. Его присутствие заполняет замкнутое пространство, его молчание только усиливает напряжение.

Дорога тянется бесконечно перед нами, бесплодная и пустынная, без признаков жизни вокруг. Я смотрю в окно, тревога, клокочущая в моей груди, растет с каждой секундой.

– Куда ты меня везешь? – спрашиваю я, голос ровный, хотя сердце колотится. Мне нужны ответы, что-то, за что можно зацепиться в этом кошмаре.

Глаза Максима остаются прикованными к дороге, одна рука сжимает руль с жутким спокойствием. Он не смотрит на меня, когда говорит, но его слова прорезают тишину, как нож. – Не унывай, София. Ты снова увидишь своего отца.

У меня перехватывает дыхание, в животе затягивается узел. То, как он это говорит, словно это какой-то извращенный подарок, заставляет мою кожу покрываться мурашками. Тысяча возможностей проносится в моей голове, и ни одна из них не хорошая. Если я увижу его, что будет дальше?

Я сглатываю, горло пересыхает. – Увижу его, и что потом? – спрашиваю я, не в силах сдержать дрожь в голосе. – Ты собираешься убить меня у него на глазах? А потом убить и его? – Слова вырываются наружу, грубые и наполненные страхом. Мой разум кружится, представляя себе наихудший возможный исход.

Максим ухмыляется, наконец, обращая на меня свой взгляд, хотя в нем нет тепла. – Хорошая идея, – размышляет он, его голос пронизан весельем. – Нет. У меня другие планы.

Другие планы. Тяжесть этих слов въедается в меня, как свинец, и я чувствую, как мое сердце падает. Моя кожа покалывает от страха. – Какие планы? – спрашиваю я, мой голос едва громче шепота.

В его глазах мерцает что-то темное, что-то опасное. – Мы используем тебя как приманку. Когда твой дорогой отец придет спасти тебя своими драгоценными деньгами, мы поймаем его. – Он поворачивается обратно к дороге, его тон спокоен, как будто он объясняет погоду. – После этого мы немного повеселимся. Попытаем его, сломаем его. И когда он будет слабее всего, я причиню тебе боль прямо у него на глазах, прежде чем убить его.

Я смотрю на него, в ужасе, мой разум кружится. Он монстр. Эта мысль стучит в моей голове снова и снова. Я знала, что он опасен, что его мир построен на жестокости и силе, но слышать, как он говорит это так прямо, с такой холодной точностью, ужасает меня так, как я не ожидала. Мои руки трясутся на коленях, веревка все глубже врезается в запястья, пока я пытаюсь сохранять спокойствие, думать о выходе.

– Ты сумасшедший, – выдыхаю я, едва в силах говорить.

Максим усмехается, звук низкий и угрожающий. – Меня называли и хуже.

Машина продолжает ехать по пустынной дороге, и я чувствую, как безнадежность нарастает. Вокруг никого, никого, кто мог бы меня спасти. Я в ловушке. Максим везет меня к отцу, но не для спасения, только для того, чтобы использовать меня, чтобы уничтожить его. Я бессильна это остановить.

Наконец, машина замедляется, сворачивая на грунтовую дорогу, которая ведет в еще более отдаленное место. Мое сердце замирает еще сильнее, когда мы подъезжаем к небольшой поляне, окруженной деревьями. Вокруг ничего нет, никаких зданий, никаких признаков жизни. Только мы. Максим глушит двигатель и выходит из машины, махнув рукой своим людям, которые следовали за нами в другой машине. Они немедленно разошлись веером, заняв позиции в тени, с оружием в руках.

Максим поворачивается ко мне, выражение его лица становится жестче. – Выходи.

Я колеблюсь, но знаю, что у меня нет выбора. Мои ноги дрожат, когда я выбираюсь из машины, веревки все еще впиваются в мои запястья. Холодный воздух касается моей кожи, заставляя меня дрожать, хотя меня заставляет дрожать не только холод.

Он делает шаг ко мне, его высокая фигура отбрасывает на меня тень, и на мгновение мне кажется, что он собирается меня ударить. Мое тело напрягается в ожидании, но вместо этого он грубо хватает меня за руку, притягивая ближе к себе. Его хватка крепкая, собственническая, и я вздрагиваю, когда он дергает меня к центру поляны.

Его глаза впились в мои, холодные и расчетливые. – Ты будешь стоять прямо здесь. Когда придет твой отец... ну, я не знаю, что произойдет, но это будет весело.

Я с трудом сглатываю, мой голос дрожит. – Тебе это не сойдет с рук.

Губы Максима медленно изгибаются в леденящей улыбке. – Так все говорят. – Он отпускает мою руку и отходит назад, жестом показывая своим людям занять позицию. – Теперь мы ждем.

Я стою там, приросшая к месту, тяжесть ситуации давит на меня со всех сторон. Мой отец. Мой похититель. Ловушка закрывается. Лес вокруг нас, кажется, становится темнее, тишина давит на меня, как тиски.

Все, что я могу сейчас сделать, это ждать. И надеяться.

Напряжение висит в воздухе, минуты тянутся как часы. Мое сердце колотится в груди, каждый удар эхом отдается в ушах, когда я стою посреди поляны, холод вгрызается в мою кожу. Солнце начинает садиться, отбрасывая длинные тени по земле, и мои нервы на пределе. Люди Максима расположились по периметру, спрятавшись среди деревьев, их оружие наготове. Они ждут моего отца. Я жду его. Он должен уже быть здесь.

Я смотрю на Максима, стоящего в нескольких футах от меня, его поза напряжена от раздражения. Его глаза устремлены на дорогу, он сканирует горизонт в поисках любого признака движения. Тишина кажется удушающей, мой страх растет с каждой секундой. Где мой отец?

И тут тишину прорывает низкий гул двигателя. Приближается машина, ее фары прорезают сгущающуюся темноту. У меня перехватывает дыхание, надежда и страх смешиваются в груди.

Машина подъезжает к краю поляны, и на короткий, мимолетный момент меня охватывает облегчение. Это машина моего отца. Знакомый черный седан, который я видела тысячу раз. Когда открывается дверь и выходит фигура, мое сердце падает в живот.

Это не мой отец.

Кристен, заместитель моего отца, выходит из машины, неся черный портфель. Мой живот скручивается в узел. Это не входило в план. Кейс должен был приехать. Он должен был встретиться с Максимом, чтобы обменять деньги на меня. Это неправильно, так, так неправильно.

– Кристен? – выдыхаю я, мой голос дрожит от замешательства. – Что ты здесь делаешь?

Он быстро подходит ко мне, на его лице отражается беспокойство. – С тобой все в порядке, София?

Я киваю, мое горло сжимается, мой взгляд нервно метнулся в сторону Максима, который наблюдает за развитием сцены холодным, расчетливым взглядом. Я чувствую перемену в воздухе, напряжение нарастает. Максим недоволен.

Кристен останавливается в нескольких футах от меня и поднимает портфель. – Я принес деньги, – говорит он, его голос ровный, но напряженный. – Отпусти ее сейчас.

Глаза Максима сужаются, челюсти сжимаются. – Это не то, о чем я просил.

Я замираю, сердце колотится в ушах. Это плохо.

– Я сказал Престону приехать лично, – говорит Максим, его голос спокоен, но в нем есть опасная нотка. – Где он?

Кристен вздыхает, его плечи слегка опускаются. – Ты хотел денег. Я их принес. Этого должно быть достаточно.

Максим делает шаг вперед, его лицо мрачнеет. – Нет, это не так.

Без предупреждения кулак Максима вылетает вперед, сильно ударяя Кристена по лицу. Удар жесток, он отступает назад. Я задыхаюсь, инстинктивно шагая вперед, но мои руки все еще связаны, и я не могу до него дотянуться. Кровь струится из носа Кристена, когда он выпрямляется, его выражение лица мрачное, но решительное.

– Прекратите!? – кричу я, мой голос пронзителен от паники. – Пожалуйста, прекратите!

Максим не слушает. Он в ярости, его гнев кипит прямо под поверхностью. – Я просил Кейса, а не тебя! – Его голос резкий, полный ярости, когда он наносит еще один удар, на этот раз в живот Кристена. Кристен сгибается пополам, кашляет, но не падает. Он крепкий, я отдам ему должное, но я вижу боль в его глазах.

– Максим, остановись!? – умоляю я, слезы жгут мне глаза, когда я наблюдаю, как Кристен терпит избиение. – Это не его вина! Пожалуйста!

Максим тяжело дышит, кулаки крепко сжаты по бокам. Его ярость ощутима, она исходит от него, как волна тепла. – Кейс послал тебя сделать за него грязную работу, да? Слишком труслив, чтобы встретиться со мной лицом к лицу?

Кристен сплевывает кровь, выпрямляясь с видимым усилием. – Я здесь только для того, чтобы доставить деньги, – цедит он, вытирая кровь со рта. – Вот и все.

Максим делает угрожающий шаг вперед, его рука все еще сжата в кулак. Он едва сдерживается, и я вижу это по тому, как напрягаются его мышцы, как его глаза горят яростью. Он хочет убить кого-то. Он хочет заставить моего отца заплатить, и он готов выместить это на Кристене, если придется.

– Максим, пожалуйста!? – кричу я, вставая между ними. – Это ничего не решит! Пожалуйста, прекрати!

На мгновение взгляд Максима задерживается на моем, и я вижу конфликт в его глазах. Его гнев все еще там, кипит внутри, но есть что-то ещё, что-то более темное, более опасное. Это холодный расчёт человека, который наслаждается контролем, которому нравится заставлять других страдать.

Он смотрит на меня, кажется, целую вечность, прежде чем наконец отступает назад, разжимая кулаки. – Ладно, – бормочет он, его голос низкий и опасный. – Пока.

Я с облегчением вздыхаю, мое сердце все еще колотится. Кристен тяжело дышит, но кивает мне, давая понять, что с ним все в порядке.

Максим поворачивается к одному из своих людей, выражение его лица становится жестким. – Возьми деньги.

Люди Максима хихикают, забирая портфель, и почти сразу же начинаются издевательства.

– Вы можете в это поверить? – усмехается один из них. – Кейс даже не смог набраться мужества, чтобы прийти и забрать свою собственную дочь.

– Жалко, – добавляет другой, качая головой. – Посылать кого-то другого, чтобы он убрал за ним беспорядок.

Я стою, мое дыхание поверхностное, мое сердце колотится. Каждое жестокое слово, которое они говорят, все глубже вгрызается в меня, и я чувствую, как моя грудь сжимается от паники. Мой отец не послал бы Кристен, он не бросил бы меня вот так. Должно быть объяснение.

Наконец, Кристен говорит, его голос хриплый и полный горя, когда он вытирает кровь с лица. – Он не смог прийти, – говорит он, глядя на меня, прежде чем снова обратить свой взгляд на Максима. – Кейс скончался сегодня утром. У него был сердечный приступ.

Мир останавливается.

Я моргаю, мой разум пытается обработать слова. – Что?

Лицо Кристена пепельно-серое, тяжесть правды отображается в его глазах. – Он ушел, София. Твой отец... он умер.

На мгновение все вокруг меня замирает. Насмешливые голоса людей Максима, холодный ветер, кусающий кожу, даже напряжение в воздухе, все это исчезает, сменяясь оглушительной тишиной. Мой отец. Мертв.

– Нет, – шепчу я, качая головой и делая шаг назад, словно пытаясь уйти от правды. – Это невозможно.

Кристен делает шаг ко мне, его выражение лица наполнено сочувствием. – Это правда. Он скончался рано утром. Я пришел сюда от его имени. Я бы сказал это раньше, но… ты понимаешь, это делает нас уязвимыми.

Я чувствую, как земля уходит из-под ног. Мое тело дрожит, узел в горле сжимается, пока я больше не могу его сдерживать. Я ломаюсь, слезы текут по моему лицу, когда я падаю на колени.

Моего отца больше нет. Человека, который, несмотря на все его недостатки, был единственным человеком, который был рядом со мной. Единственный человек, который, как я думала, никогда меня не покинет. А теперь его просто... нет. Горе накатывает на меня волной, удушающее, неумолимое.

Я едва слышу мужчин вокруг себя, но их голоса прорезают пелену моей скорби.

– Так быстро умер? Кажется, это удобно, – усмехается один из людей Максима.

Еще один шагнул вперед, вытаскивая телефон, чтобы проверить новости. Через несколько мгновений он поднимает глаза, подтверждая слова Кристен. – Это правда, босс. Кейс Престон мертв.

Максим хрюкает, его челюсти сжимаются. Он не выглядит удивленным, но вокруг него витает атмосфера разочарования. Он делает шаг ко мне, его присутствие маячит, но я слишком поглощена своим горем, чтобы беспокоиться.

– Я хотел, чтобы он был жив, – бормочет Максим, его голос тихий, как будто он произносит мысли вслух. – Я хотел, чтобы он увидел, как все это разваливается. – Он выдыхает, явно раздраженный изменением планов.

Кристен опускается на колени рядом со мной, кладя руку мне на плечо. – Пожалуйста, – говорит он, его голос хриплый от эмоций. – Позволь мне отвезти ее на похороны ее отца. Ей нужно быть там.

Глаза Максима вспыхивают чем-то, раздражением, может быть, даже сочувствием, но это быстро сменяется тем холодным, отстраненным взглядом, который он всегда носит. Он не отвечает сразу, вместо этого переключая внимание на своих людей.

Прежде чем он успевает что-либо сказать, воздух прорезает рев двигателя, и подъезжает машина. Дверь открывается, и Тимур выходит, направляясь к нам с определенной целью.

Максим поднимает бровь, его раздражение переходит в любопытство. – Что случилось? – спрашивает он резким голосом, явно расстроенный тем, что его прервали.

Лицо Тимура серьезно, и когда он подходит ближе, он бросает на меня короткий взгляд, прежде чем обратить внимание на Максима. – У меня есть новости, – говорит он мрачным тоном.

Максим вздыхает, пальцы его сжимаются, словно он сдерживает свой темперамент. – Что еще? – бормочет он.

Тимур наклоняется ближе, тихо говоря с Максимом, хотя я улавливаю обрывки их разговора. Что-то о… планах. О Кейсе. О сроках. Я не могу сосредоточиться, не из-за подавляющего горя, давящего на меня со всех сторон, но я чувствую перемену в атмосфере.

Выражение лица Максима становится жестче, когда Тимур продолжает, и что бы Тимур ни говорил, это серьезно. Я вижу, как между ними растет напряжение, но я слишком онемела, слишком сломлена, чтобы понять.

Все, что я знаю, это то, что моего отца больше нет.

Максим поворачивается к Артему и Тимуру, выражение его лица нечитаемо, затем кивает головой в сторону машины. Их голоса выводят меня из оцепенения.

– Нам нужно поговорить, – коротко говорит он, его голос пронизан раздражением. – Кристен, ты идешь с нами.

Кристен колеблется, глядя на меня, и я чувствую прилив паники. Они собираются поговорить, принять решения обо мне и моем будущем, а я остаюсь в неведении. Я отталкиваюсь от земли, вытирая заплаканное лицо. – Я имею право знать, что происходит, – резко говорю я, мой голос сильнее, чем я ожидала.

Максим останавливается, медленно поворачиваясь ко мне. Его глаза холодны, тверды, и его терпение явно на исходе. – Нет, не имеешь, – резко говорит он, подходя ближе. – Ты останешься в машине. Это не твоя забота.

– Не моя забота!? – спорю я, чувствуя, как мое разочарование и гнев вырываются на поверхность. – Ты принимаешь решения о моей жизни, о жизни моего отца...

– Хватит!? – перебивает меня Максим, его голос грохочет, когда он возвышается надо мной, его присутствие душит. Его глаза впиваются в мои, и на секунду я чувствую, как тяжесть его ярости давит на меня, как физическая сила. – Садись в машину, сейчас же.

Я замираю, мое сердце колотится. Чистая сила его гнева заставляет меня замолчать, и хотя каждая часть меня хочет дать отпор, хочет потребовать ответов, я знаю, что не смогу выиграть эту битву. Не здесь, не сейчас.

Дрожащими руками я отворачиваюсь и иду к машине, проглатывая горький вкус поражения. Двое людей Максима стоят у дверей, их лица пусты, они даже не узнают меня, когда я забираюсь внутрь. Они следуют за мной внутрь, сидят в тишине, их выражения лиц бесстрастны, как будто все это не имеет для них значения.

Я сижу там, мое тело напряжено, и смотрю через окно, как Максим, Артем и Тимур ведут Кристена в соседний кабинет. Дверь за ними закрывается, и я остаюсь наедине с двумя охранниками, которые ничего не говорят. Единственный звук, это тиканье остывающего двигателя машины.

Я ненавижу это. Быть отстраненной. С тем, что я просто еще одна пешка в их игре. Мой отец мертв, и я заслуживаю знать, что произойдет дальше, но все, что я могу сделать, это сидеть здесь и ждать, пока они решат мою судьбу.

Минуты тянутся, и через лобовое стекло я вижу, как люди Максима все еще расставлены по округе, с оружием наготове. Машина ощущается как тюрьма, а тишина удушает, но я не могу от нее избавиться. Пока нет.

В конце концов, после того, что кажется вечностью, дверь машины распахивается. Максим входит первым, его выражение лица жесткое, но сосредоточенное. Они приняли решение. Я просто пока не знаю, какое.

Глава 15 – Максим

Кристен сидит напротив меня в моем офисе, его поза напряженная, но сдержанная. Артем и Тимур тоже здесь, стоят рядом, как тени. Глаза Кристена сужаются, когда он смотрит на меня, подозрение зреет за ними.

– Дело было не в деньгах, – говорит он ровным голосом, но я слышу в нем нотки обвинения. – Зачем вы на самом деле похитили Софию и почему вы охотились за Кейсом?

Я откидываюсь на спинку стула, чувствуя знакомый ожог гнева глубоко в животе. – Речь идет о смерти моего отца, – холодно говорю я, каждое слово несет в себе тяжесть правды. – Арло Шаров.

Кристен не вздрагивает, но я вижу, как его глаза становятся жестче. Он складывает все воедино. – Кейс не убивал твоего отца, Максим, – твердо говорит он. – Я не знаю, что тебе сказали, но ты преследовал не того человека.

Я сжимаю челюсти и наклоняюсь вперед, положив локти на стол. – Факты говорят об обратном. Машина, которую видели уезжающей с места убийства моего отца? Ее арендовал Кейс Престон. Думаешь, я просто проигнорирую это?

Кристен вздыхает, явно расстроенный. – Да, машина была арендована, но не для того, что вы думаете. Мы думали купить несколько для операций, поэтому Кейс арендовала ее, чтобы протестировать. Она нам не понравилась, поэтому мы ее вернули. Вот и все. Больше ничего.

Я смотрю на него, мои руки сжимаются в кулаки. – Ты ожидаешь, что я поверю в это? – Мой голос падает, гнев кипит под поверхностью. – Все указывает на твоего босса.

Он медленно качает головой, глядя мне в глаза. – Тебя обманывают. Кейс этого не делал.

Прежде чем я успел ответить, Тимур шагнул вперед, его лицо стало серьезным. – Кристен прав. Это был не Кейс.

Я поворачиваюсь к Тимуру и прищуриваюсь. – Что ты, черт возьми несешь?

Тимур скрещивает руки, выражение его лица мрачное. – У меня уже несколько месяцев есть агенты, внедренные в итальянскую среду. Они снабжают меня информацией, и то, что я нашел... это плохо. Убийство Арло Шарова? Это организовал Дон Фернандо.

На мгновение я просто смотрю на него, мой мозг пытается уловить. – Фернандо? – говорю я, мой голос низкий от недоверия.

Тимур кивает. – Да. Фернандо все это подстроил. Он подставил Кейса и убедился, что ты приедешь за ним. Парень, который арендовал Кейсу машину, Генри? Ему заплатили, чтобы он продал нам эту историю. Как только он передал тебе информацию, он исчез. Покинул страну на следующий день.

Гнев внутри меня вспыхивает, и я чувствую, как он жжет мою грудь. – Зачем Фернандо это сделал?

Челюсть Тимура напрягается. – Все просто. Фернандо хочет, чтобы русские и американцы вцепились друг другу в глотки. Если мы уничтожим друг друга, это расчистит путь итальянцам к власти. Они больше не хотят быть вторыми в очереди. Эта война между тобой и Кейсом? Это именно то, чего они хотели.

Я сжимаю кулаки так сильно, что костяшки пальцев белеют. Все это время я преследовал не того врага. Каждый шаг, каждое решение подпитывались ложью. Фернандо расставил все по местам, наблюдая за нашей схваткой, пока он сидел, ожидая, когда мы ослабим друг друга. Ярость закипает все сильнее, и я откидываюсь на спинку стула, пытаясь ее контролировать.

– Все это время… – говорю я, и мой голос едва ли громче рычания. – Меня разыгрывали.

Кристен пристально смотрит на меня, его глаза полны беспокойства и разочарования. – Я же говорил тебе, Максим. Кейс не был твоим врагом. Он не убивал твоего отца.

Осознание обрушивается на меня, и кажется, что земля подо мной сдвинулась. Все, что я сделал, похищение Софии, приведение всего этого плана в действие, было основано на лжи. Мне придется признать тот факт, что я потратил время, энергию и ресурсы не на ту цель.

– Фернандо все это подстроил, – бормочу я, гнев сжимает мою грудь. – Он хотел, чтобы я пришел за Кейсом. Чтобы начать войну.

Тимур снова кивает. – Именно так. Генри ушел, а Фернандо сидит себе и ждет, когда мы разорвем друг друга на части.

Мой разум кружится, кусочки пазла встают на свои места. Я чувствую тяжесть своих ошибок, но я также чувствую холодную, расчетливую решимость, которая завела меня так далеко. Я не собираюсь позволить Фернандо уйти от ответственности. Он думает, что победил, но он ошибается.

– Это меняет все, – говорю я сквозь зубы, мой разум уже работает над следующими шагами. Фернандо разыграл меня, но он вот-вот узнает, насколько большой ошибкой это было.

Кристен наклоняется вперед, его голос резкий. – Теперь ты знаешь правду. Кейс мертв – он умер, думая, что ты придешь за ним. И что теперь, Максим?

Я не отвечаю ему сразу. Я переключаю внимание на общую картину, на следующие шаги, которые мне нужно сделать. Дон Фернандо просто стал моей главной целью. Игра изменилась, и теперь моя очередь делать ход.

– Я заставлю Фернандо заплатить, – говорю я, и мой голос полон обещания мести. – Я не буду торопиться с ним. Он пожалеет, что перешел мне дорогу.

Комната погружается в тяжелую тишину. Кристен смотрит на меня, его лицо все еще напряжено от гнева и разочарования. Прежде чем он успевает ответить, Тимур говорит, его голос спокоен, но несет в себе оттенок смертельной уверенности.

– Смерть Кейса тоже не была естественной, – говорит Тимур, не сводя глаз с Кристен. – Это было запланировано. Индуцированный сердечный приступ, еще один ход Дона Фернандо, чтобы замести следы. Если провести более глубокое вскрытие, вы найдете его следы.

Глаза Кристена слегка расширяются, челюсть сжимается, когда тяжесть слов Тимура доходит до него. – Индуцированный сердечный приступ, – повторяет он, и на его лице мелькает недоверие. – Почему?

Тимур наклоняется вперед, выражение его лица серьезное. – Если бы Кейс и Максим столкнулись друг с другом из-за смерти Арло, правда бы вышла наружу. Фернандо не мог себе этого позволить. Ему нужно было, чтобы русские и американцы вцепились друг другу в глотки, а не нашли общий язык.

Я наблюдаю, как Кристен осознает это, его черты лица ожесточились от гнева. Этот человек был верен Кейсу много лет, и то, что его босс, его друг, был хладнокровно убит для достижения каких-то больных целей, явно его потрясло. Это предательство худшего сорта.

– Значит, Фернандо все организовал, – бормочет Кристен, сжимая кулаки на подлокотниках кресла. – Он убил моего босса... брата для меня, просто чтобы разжечь войну между вами и американцами.

Я киваю, моя собственная ярость кипит под поверхностью. – Он убил моего отца, чтобы усилить вражду между русской и американской мафией. Чтобы уничтожить нас обоих.

В комнате снова становится тихо, общая ненависть к Фернандо ощутима в воздухе. Годами нами манипулировали, играли как пешками в игре, в которой мы даже не знали, что являемся частью. Завеса теперь поднята. Мы знаем правду, и итальянцы заплатят за нее.

Тимур прочищает горло, его выражение лица сосредоточено, когда он откидывается на спинку стула. – Итальянцы стали сильнее, больше, чем мы ожидали. Они создают альянсы, расширяют свое влияние. Мы не можем справиться с ними в одиночку.

Взгляд Кристен становится острым. – О чем ты говоришь?

– Я говорю, что если вы хотите пойти против дона Фернандо, если вы хотите отомстить за Кейса и Арло, то должен быть союз между русскими и американской мафией, – объясняет Тимур. – У американцев есть численность, а у нас есть деньги. Вместе мы сможем победить итальянцев.

Кристен кивает, его глаза полны яростной решимости. – Давайте сделаем это. Ради Кейса и ради Арло. Мы объединим усилия.

Прежде чем я успеваю ответить, Артем говорит из угла комнаты, скрестив руки на груди. – Как мы можем доверять американцам? Откуда мы знаем, что их лояльность не пошатнется, когда ситуация станет жесткой?

Я поворачиваюсь к Тимуру, ожидая его ответа. Я понимаю скептицизм Артема. Американцы были нашими соперниками слишком долго, доверять им сейчас, после всего, кажется авантюрой.

Тимур не дрогнул. – Есть способ обеспечить лояльность. Это старая традиция, которая использовалась веками.

– Какая традиция? – спрашиваю я, уже понимая, к чему он клонит, но желая услышать это вслух.

Глаза Тимура мелькают в мою сторону, голос его ровен, когда он отвечает. – Брачный союз. Между тобой и Софией.

Я чувствую, как эти слова бьют меня, словно удар под дых. Брак? С Софией? Эта мысль пробуждает во мне что-то, смесь гнева и... чего-то еще. Что-то, что я не могу точно определить. Я прищуриваюсь на Тимура, пытаясь говорить ровным голосом. – Ты серьезно?

Тимур кивает. – Это единственный способ скрепить альянс. Американцы получают защиту, а мы обеспечиваем их лояльность через семейные связи. Это правильный путь.

Кристен смотрит между нами, выражение его лица невозможно прочесть. – Это не редкость, – говорит он через мгновение. – Браки использовались для объединения семей в этом мире на протяжении поколений. Так наши отцы сохраняли прочность союзов.

Однако Артем остается при своем мнении. – Ты действительно собираешься предложить жениться на дочери Кейса? После всего?

Я встречаю его взгляд. София. Девушка, которая была в центре этого беспорядка. Девушка, которую я похитил, манипулировал и использовал как пешку.

– Это лучший вариант, – продолжает Тимур решительным тоном. – Итальянцы не остановятся, пока мы их не уничтожим, а без американцев мы этого сделать не сможем. Этот брак – ключ к обеспечению их лояльности.

Я молчу мгновение, мои мысли лихорадочно бродят. Я представляю Софию в машине снаружи, все еще не оправившуюся от известия о смерти отца. Она уже достаточно натерпелась, теперь я должен жениться на ней? Это кажется абсурдным. Но Тимур прав. Союз – единственный способ гарантировать, что мы свергнем Дона Фернандо, а брак – лучший способ закрепить это.

Кристен снова заговорил, теперь его голос стал тише. – Это было бы то, чего хотел бы Кейс. Он всегда верил в единство наших семей, даже когда мы были в ссоре.

Я внутренне усмехаюсь. Кейс, человек, который был готов продать свою дочь Джексону Миллеру ради деловой сделки. Теперь я должен взять ее? Эта мысль оставляет горький привкус во рту, но я знаю, что это не обо мне. Это о мести. О власти. О том, чтобы раз и навсегда уничтожить итальянцев.

Я откидываюсь на спинку стула, наблюдая за реакцией парней на это предложение. Предложение Тимура застало всех врасплох, даже меня, хотя я хорошо это скрываю. Артем выглядит так, будто хочет поспорить, но он знает лучше. Кристен нахмурился в глубокой задумчивости, а Тимур, вечный стратег, стоит так, словно уже проигрывает в уме все сценарии.

Брачный союз. Это неплохая идея. На самом деле, это даже больше, чем просто идея, это блестящая идея. Американцы будут связаны с нами кровью, их лояльность гарантирована. Я получу рычаг давления на них, сделав их принцессу своей женой. Это сделка, которая имеет больше, чем просто тактическое преимущество. Это демонстрация доминирования, силовой ход, который укрепит нашу позицию против итальянцев и удержит американцев в узде.

Образ Софии вспыхивает в моем сознании. Ее тонкие черты, эти огненные карие глаза, то, как она дерзко стояла даже перед лицом опасности. Я думаю о том, каково это, иметь ее своей женой. Совсем неплохое зрелище. Я могу себе это представить, она стоит рядом со мной, мое кольцо на ее пальце, связанная со мной на всю жизнь. Конечно, она бы возненавидела это.

Теперь она меня ненавидит.

Ненависть может быть полезной. Она жжет, держит людей в тонусе. И в конце концов ненависть уступает место чему-то другому.

Артем нарушает тишину, его голос тихий и пронизанный скептицизмом. – То есть, ты действительно это обдумываешь?

Я смотрю на него, и ухмылка дергает уголок моего рта. – Дело не в том, чего я хочу, Артем. Дело в том, что лучше для нас. Американцев нужно привлечь в свои ряды, и это самый эффективный способ сделать это.

Он слегка качает головой, явно испытывая дискомфорт от этой идеи, но Тимур кивает в знак согласия. – Это надежный план. Альянс будет нерушимым. Ни один американский босс мафии не станет переходить дорогу семье, в которой одна из их сородичей, жена человека, управляющего всем. Это традиция.

Кристен молчит, его взгляд мечется между мной и Тимуром, пока он обдумывает предложение. Он знает, что это выгодная сделка. Он предан своему падшему боссу, но он также прагматичен. Если брак между Софией и мной, это цена за обеспечение мира, ему придется это обдумать.

Я внимательно наблюдаю за Кристеном, ожидая его ответа. Напряжение в комнате нарастает, пока все ждут его реакции. Наконец, он выдыхает, его плечи слегка опускаются.

– Позволь мне поговорить с Софией, – говорит он, и в его голосе слышна нотка смирения.

Тимур и Артем переглядываются, и я киваю. Неудивительно, что он хочет поговорить с ней первым, но решение неизбежно. У нее не будет выбора. Ни у кого из нас.

Кристен встает, его лицо покрыто морщинами от тяжести всего, что произошло. – Я объясню ей ситуацию, но ты знаешь, ей будет нелегко это принять.

– Это не обязательно должно быть легко, – плавно отвечаю я, тоже вставая. – Это просто должно произойти.

Кристен не отвечает, но я вижу напряжение в его челюсти, когда он идет к двери. Он знает, что я прав. Он также знает, что София не будет рада этому, но ее чувства вторичны по отношению к более общей картине. Речь идет о власти. О стратегии. Она в конце концов придет в себя, или нет. В любом случае, я прослежу, чтобы этот альянс состоялся.

Когда Кристен выходит из комнаты, наступает тишина, полная невысказанных мыслей. Артем скрещивает руки, все еще явно скептически настроенный, но он знает, что лучше не спорить дальше. Тимур, с другой стороны, выглядит довольным, уже думает о будущем, уже видит возможности.

Я поворачиваюсь к нему, приняв решение. – Мы движемся вперед по плану. Как только Кристен поговорит с ней, мы узнаем, что она думает.

Тимур кивает, в его глазах сверкает удовлетворение. – Это правильный ход. Вы обведете американцев вокруг пальца. У итальянцев не будет ни единого шанса.

– Надеемся, она согласится, – бормочет Артем себе под нос.

Я смотрю на него, снова ухмыляясь. – Она согласится. У нее нет выбора.