Текст книги "Похищена Братвой (ЛП)"

Автор книги: Мари Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Кьяра оказалась быстрее, чем я ожидала.

С рычанием она тянется и хватает меня за волосы, грубо дергая меня обратно на сиденье. Я кричу, боль пронзает мою голову, когда она швыряет меня на пассажирскую дверь.

– Ты думаешь, что сможешь уйти от меня? – шипит она, ее голос низкий и яростный. – Ты понятия не имеешь, с чем имеешь дело.

Я выворачиваюсь в ее хватке, пытаясь освободиться, но она слишком сильна. Машина снова виляет, пока она изо всех сил пытается удержать меня прижатой, продолжая вести машину. Мое зрение затуманивается от боли, но я не могу остановиться. Мне нужно бороться.

Отчаяние подпитывает меня, и мне удается повернуть свое тело ровно настолько, чтобы ударить ее локтем в ребра. Она стонет от боли, ее хватка ослабевает на долю секунды. Это все, что мне нужно.

Я бью ногой по приборной панели и отталкиваюсь, пытаясь открыть дверь. Если я смогу ее открыть, я смогу выпрыгнуть. Мне все равно, движемся мы или нет. Я лучше рискну на дороге, чем останусь с ней в этой машине.

Я цепляюсь за ручку связанными руками, умудряясь приоткрыть дверь совсем немного. Холодный воздух врывается внутрь, и я почти чувствую вкус свободы. Я толкаю дверь плечом, пытаясь распахнуть ее шире, но рука Кьяры сжимает мою руку, словно тиски.

– Куда ты собралась? – рычит она, втягивая меня обратно на сиденье. Я кричу, мой голос разносится эхом по пустой машине, когда я дико пинаюсь, пытаясь вырваться.

Я снова бью по приборной панели, мой каблук ударяет по управлению, и машина резко дергается вперед. На мгновение мне кажется, что мы сейчас врежемся, но Кьяра резко нажимает на тормоза, заставляя нас скользить и остановиться посреди дороги.

Она ставит машину на парковку и поворачивается ко мне, ее лицо перекошено от ярости. – Хочешь поиграть жестче? – выплевывает она, ее рука с силой опускается мне на плечо, прижимая меня к двери. – Ладно. Давай играть.

Я отталкиваю ее ногами, крича о помощи так громко, как только могу. – Помогите! Кто-нибудь, помогите мне!

Мимо проезжают машины, их огни размываются вдалеке. Я снова кричу, на этот раз громче, но никто не останавливается. Никто даже не замедляется. Я нахожусь в глуши, и единственный звук, который наполняет воздух, это порыв ветра и далекий гул шин по асфальту.

Кьяра крепче сжимает мое плечо и наклоняется ко мне, ее горячее дыхание обдает мое ухо. – Никто тебя не спасет, София. Ты можешь кричать сколько хочешь, но никто тебя не услышит.

Она права. Мы слишком далеко, и проезжающие машины не слышат меня из-за рева двигателя. Паника поднимается к горлу, когда я осознаю, насколько я беспомощна.

Я набрасываюсь на нее, пытаясь вывести ее из равновесия, но она слишком быстра. Одним быстрым движением она хватает маленький шприц с консоли и вонзает его мне в руку. Холодный укол иглой едва ощущается, прежде чем мир вокруг меня начинает расплываться.

– Нет…, – задыхаюсь я, мое тело тяжелеет, борьба уходит из меня, когда то, что она ввела, начинает действовать. Я пытаюсь оттолкнуть ее, но мои конечности налиты свинцом, а зрение темнеет по краям.

Кьяра откидывается назад, удовлетворенная. – Так-то лучше.

Мои веки тяжелеют, и я чувствую, как ускользаю, мое сознание угасает, когда я падаю на сиденье. Последнее, что я вижу, прежде чем все потемнеет, холодная победная улыбка Кьяры.

Потом ничего.

Глава 23 – Максим

Я сжимаю руль так сильно, что костяшки пальцев белеют. Дорога простирается передо мной, темная и бесконечная, и мой разум мечется со смесью ярости и разочарования. Какого хрена я позволил этому случиться?

София ушла. Похищена. Из-под моего носа.

Мой телефон жужжит рядом со мной, но я игнорирую его, слишком сосредоточенный на дороге. Артем вернулся в офис, просматривает записи видеонаблюдения, пытаясь сложить воедино, куда ее увезли, как все это произошло. Мои люди разбросаны по всему городу, прочесывают все возможные зацепки, но пока ничего. Ни единой зацепки о том, кто ее увез или где они ее держат.

Это действительно больной поворот судьбы. Я забрал ее однажды, похитил ее ради собственной мести. А теперь ее забрали у меня. Ирония не ускользнула от меня, но ярость, клокочущая под моей кожей, слишком сильна, чтобы беспокоиться об иронии. Все, что меня волнует – это вернуть ее.

Ее телефон выключен. Они не могут его отследить. Тот, кто ее похитил, точно знает, что делает.

Я сильнее нажимаю на газ, машина мчится по пустой дороге, пока я ищу хоть что-то, что могло бы дать мне зацепку. Последнее, что я слышал от Артема, было то, что ее машину нашли, спрятанной на обочине дороги недалеко от города. Именно туда я сейчас и направляюсь, надеясь, черт возьми, что там есть что-то, что угодно, что может дать нам подсказку.

Я прибываю на место, съезжаю с дороги и паркуюсь рядом с машиной Софии. Мои люди уже здесь, несколько из них стоят вокруг, осматривая территорию. Машину оттолкнули с дороги, с глаз долой, словно кто-то хотел убедиться, что ее будет нелегко найти.

Я выхожу из машины, стиснув челюсти, когда приближаюсь к ней. Сердце колотится в груди, редкое чувство страха ползет по позвоночнику. Не могу вспомнить, когда в последний раз я чувствовал себя таким беспомощным.

– Босс, – говорит один из моих людей, когда я приближаюсь. – Мы нашли ее машину, но никаких следов ее или кого-то еще.

Я киваю, едва слушая. Мой разум уже прокручивает дюжину разных сценариев, и ни один из них не хорош.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. – Пусть Артем просматривает записи с ближайших камер видеонаблюдения. Если что-то в этом районе, я хочу знать, следила ли за ней машина или ее столкнул с дороги.

Мужчина кивает, доставая телефон, чтобы передать приказы. Я приседаю рядом с машиной Софии, мои пальцы касаются дверной ручки. Дверь не заперта, слегка приоткрыта. Я открываю ее, заглядывая внутрь. Ничего не на месте, никаких следов борьбы, никакой крови, никаких явных улик.

Что-то тут не так.

– Артем, – говорю я в телефон, набирая номер напрямую. – Мне нужны снимки с камер видеонаблюдения. Любые камеры дорожного движения поблизости. Мне нужны все углы, все возможные зацепки.

– Уже на месте, – раздается в трубке голос Артема. – Примерно в миле от дороги есть камера, которая фиксирует перекресток, через который она могла проехать. Я сейчас ее просматриваю.

Я встаю, расхаживаю возле машины, мой мозг работает сверхурочно. София не уехала бы просто так, не сказав никому, не оставив зацепку. Что-то не так. Ее похитили, и тот, кто это сделал, хорошо замел следы.

Минуты тянутся как часы, пока я жду новостей от Артема. Мои люди прочесывают окрестности, ища любые признаки того, куда ее могли увезти. Мое сердце колотится, разочарование кипит.

Наконец, снова раздается голос Артема – Что-то есть.

Я останавливаюсь, мое сердце замирает. – Что?

– Есть кадры с перекрестка в миле отсюда. Машина остановилась. Темного цвета, номеров не видно. София остановилась рядом, чтобы помочь водителю. Похоже, это была женщина.

Я хмурюсь. Женщина? Это не то, чего я ожидал.

– Сейчас я перешлю отснятый материал на твой телефон, – продолжает Артем. – Он зернистый, но общие детали можно разобрать.

Мой телефон жужжит в моей руке, и я открываю видео, которое прислал Артем. Конечно, вот машина Софьи, припаркованная на обочине дороги. Рядом стоит еще одна машина, и из нее выходит женщина. Софья идет к машине женщины, и они, кажется, разговаривают какое-то время.

Затем, как только шина женщины отремонтирована, они обе исчезают из виду позади автомобиля.

Машина уезжает, в ней сидит София.

– Есть ли у тебя какие-либо идеи, кто эта женщина? – спрашиваю я напряженным голосом.

– Работаю над этим, – отвечает Артем. – Она могла быть подсадной уткой, может быть, кем-то, кого София считала просто предлагающим помощь. По тому, как они себя ведут, похоже, что София пошла добровольно.

Я ругаюсь себе под нос, просматривая отснятый материал снова и снова. Что-то в этой женщине кажется мне знакомым, но я не могу вспомнить, что именно.

– Я продолжу копать, – говорит Артем. – Посмотрим, смогу ли я найти еще кадры с других камер по маршруту.

Я вешаю трубку, разочарование переполняет меня. Это не было случайным похищением. Оно было спланировано, тщательно выполнено. Они знали, как забрать ее, не привлекая внимания.

Я бью кулаком по крыше машины Софии, меня переполняет гнев. Я был слишком мягок. Слишком чертовски мягок с ней. Я ослабил бдительность, думая, что, возможно, просто возможно, между нами все может быть нормально. Что я смогу обеспечить ее безопасность, не нависая над ней каждую секунду.

Мне следовало знать лучше.

– Босс, – кричит один из моих людей, направляясь ко мне. – Артем присылает еще кадры. Похоже, машину видели направляющейся к старым докам за городом.

Доки. Это имеет смысл, уединенно, без движения и много мест, где можно спрятаться. Мои внутренности сжимаются от новой решимости.

– Готовьте людей, – приказываю я. – Мы идем в доки.

***

Машина мчится по темной узкой дороге, двигатель ревет, когда мы выжимаем из нее все возможное. Мои мысли несутся так же быстро, челюсть сжата от горящего внутри разочарования. Это были итальянцы. Должно быть они.

Конечно, это они. Они были занозой в нашем боку слишком долго, а теперь, с союзом между русскими и Американской мафией, у них еще больше причин нанести удар. Они видят в Софии ключ к нашему ослаблению. Если они убьют ее, альянс распадется, и мы потеряем все.

– Они захотят ее убить, – говорит Артем с пассажирского сиденья, его голос напряжен. – Это единственный способ положить конец альянсу.

Слова ударили меня, как удар под дых. Я не позволю этому случиться. Я не потеряю ее.

– Езжай быстрее, – рычу я.

Артем сильнее нажимает на газ, и машина рванула вперед, шины визжат, когда мы делаем крутой поворот. Мой разум лихорадочно прокручивает каждую возможность, каждый способ, которым это может закончиться. У итальянцев была причина забрать ее, они посылали сообщение. И если мы не доберемся до нее вовремя, этим сообщением будет ее труп.

Я не могу этого допустить. Не с ней.

Рядом со мной Тимур сидит сзади, глядя в окно, его лицо спокойно, но глаза сосредоточены. Он знает, что поставлено на карту. Он ничего не говорит, но я чувствую напряжение, исходящее и от него. Мы все думаем об одном и том же, этот союз на грани краха, и если София умрет, вместе с ним рухнет и весь фундамент нашей власти.

Мой телефон жужжит у меня на коленях, и я хватаю его, включив громкую связь. Артем и Тимур оба смотрят на меня, когда я отвечаю.

– Босс, – говорит знакомый голос. – Мы нашли еще кадры из доков.

– Продолжай, – говорю я резким голосом, мое терпение уже на исходе.

– На краю верфи есть склад. Судя по всему, именно туда они ее и отвезли. Наши люди сейчас направляются туда, но, похоже, он хорошо охраняется.

Я стискиваю зубы, разочарование переполняет меня. – Мне все равно, сколько у них людей. Мы идем.

– Мы будем через десять минут, – отвечает Тимур, прежде чем повесить трубку.

Я отбрасываю телефон, напряжение в машине нарастает. Артем смотрит на меня, его нога все еще нажата на педаль газа.

– Десять минут, – тихо говорит он. – Думаешь, она жива?

Я не отвечаю, не потому что не знаю, а потому что отказываюсь допускать мысль о том, что она мертва. Я отказываюсь допускать такую возможность.

– Она должна, – бормочу я, прищурившись на дорогу впереди. – Она, черт возьми, должна.

Тимур говорит сзади, его голос спокоен, но пронизан холодной решимостью. – Мы спасаем не только альянс. Если итальянцы думают, что могут это сделать, они сделают это снова. Нам нужно послать такое же сильное сообщение.

– Согласен, – добавляет Артем. – Мы их жестко накажем.

Я киваю, мой разум уже зациклен на плане. Это не просто спасательная операция – это возмездие. Напоминание о том, что никто не переходит дорогу Братве и не выживает, чтобы рассказать об этом. Фернандо Винчи и его людям предстоит усвоить этот урок трудным путем.

По мере приближения мы видим огни верфи, впереди вырисовывается силуэт разросшегося промышленного комплекса. Вот оно.

Машина с визгом останавливается в нескольких кварталах от склада, спрятанного за рядом брошенных контейнеров. Мои люди уже здесь, сливаясь с тенями, готовясь к засаде. Артем, Тимур и я выходим, прохладный ночной воздух кусает мою кожу, пока я осматриваю место происшествия.

Тимур приближается, его лицо выражает мрачную решимость. – Склад охраняется. Сильная охрана, вероятно, около пятнадцати человек внутри, плюс-минус.

– Хорошо, – говорю я, и мой голос звучит как тихое рычание. – Они не будут нас ждать.

Мы собираемся вокруг, формулируя план тихими голосами. Цель ясна – войти, уничтожить итальянцев и вытащить Софию живой. Все остальное вторично. Мой разум – это лазерно-сфокусированный шторм ярости и стратегии, образ бледного, испуганного лица Софии мелькает в моей голове.

– Её свяжут, – тихо говорит Артём, сжав челюсти. – Вероятно, в центре комнаты, в окружении охраны.

– Тогда мы их окружим, – отвечаю я. – Уничтожим их по одному, сначала тихо, а потом перейдем к убийству.

– Максим, – говорит Тимур, поймав мой взгляд. – Мы идем жестко и быстро, но они не колеблясь убьют ее, если почувствуют угрозу.

– Я знаю, – мой голос ледяной. – Вот почему мы не дадим им и шанса.

Мы разделились на две группы, двигаясь сквозь тени к складу. Шум океана, единственное, что нарушает тишину, навязчивое напоминание о том, как близко мы к краю, и в прямом, и в переносном смысле. Каждый шаг ощущается как обратный отсчет к чему-то неизбежному.

Я возглавляю атаку, мои глаза прикованы к огромному зданию впереди, мое сердце колотится с той же интенсивностью, что и мой гнев. Нет места для колебаний. Нет места для ошибок.

Мы добираемся до склада, пригибаемся и крадемся к заднему входу. Артем убивает одного из охранников быстрым, бесшумным ударом, его тело падает на землю без звука. Мы движемся быстро, эффективно, снимая охранников периметра одного за другим.

Когда мы доходим до двери, Тимур кивает мне, давая понять, что путь свободен. Я хватаюсь за ручку, костяшки пальцев белеют от силы.

Вот и всё.

Я делаю глубокий вдох, сейчас все мои мысли заняты Софией и кровью, которую я собираюсь пролить за нее.

Резким поворотом я открываю дверь.

Глава 24 – София

Тьма сжимает меня, густая и удушающая, и единственный звук, который я слышу, это бешеный стук моего сердца. Мои запястья болят от того, что я так долго была связана, и мои руки начинают неметь. Я едва могу что-либо видеть в этой тускло освещенной комнате, но я отказываюсь сдаваться. Мне нужно выбраться отсюда.

Кьяра оставила меня одну, вероятно, думая, что я слишком слаба, чтобы сбежать, но я не сдаюсь. Я шарила по полу, кажется, часами, и наконец, я нахожу что-то, острое и маленькое. Осколок стекла или металла, я не могу сказать. Он достаточно зазубренный, чтобы перерезать веревки, связывающие мои запястья.

Я сжимаю зубы, перерезаю канаты дрожащими руками. Каждая секунда кажется вечностью, страх грызет мои внутренности, пока я работаю так быстро, как только могу. Мои руки трясутся от усилий, но я не останавливаюсь. Я не могу остановиться.

Наконец, я чувствую, как веревки поддаются. Мои руки освобождаются, и я тяну их вперед, потирая свои ноющие запястья. Облегчение накатывает на меня, но оно недолговечно.

Как раз когда я собираюсь встать, дверь со скрипом открывается.

В комнату входит мужчина, высокий и угрожающий. Его лицо скрыто тенью, но я чувствую исходящую от него злобу. Я отшатываюсь, мое сердце колотится, когда он приближается. Его глаза смотрят на меня, и я вижу в них темное намерение. Он здесь не для того, чтобы говорить. Он здесь, чтобы убить меня.

Без предупреждения он бросается на меня, хватает меня за волосы и дергает вперед. Я кричу от боли, пытаясь вырваться, но он слишком силен. Его хватка усиливается, и мой скальп горит, когда он тащит меня по полу.

– Отпусти меня!? – кричу я, но он только смеется, его дыхание обжигает мою кожу.

Мои пальцы тянутся к острому предмету, который я использовал ранее. Мой разум мечется, мои инстинкты пробуждаются. Я знаю, что у меня не будет другого шанса.

Мужчина притягивает меня ближе, его рука сжимает мое горло, и вот тогда я действую. Я крепко сжимаю осколок металла в своей руке и толкаю его вперед со всей оставшейся силой.

Я даже не понимаю, куда целюсь, пока не чувствую, как осколок вонзается ему в шею.

Он издает гортанный звук, его глаза широко раскрыты от шока, когда он отступает назад. Кровь хлещет из раны, темная и густая, и он хватается за горло, его тело падает на пол. Я смотрю в ужасе, мои руки скользкие от его крови, он булькает и задыхается, его жизнь ускользает.

Вид этого тошнотворный, количество крови подавляет. Я не могу двигаться. Я не могу дышать.

Я убила его.

Осознание этого обрушивается на меня, как грузовой поезд, и я чувствую, как желчь поднимается к горлу. Мои руки трясутся, покрытые его кровью, и я не могу оторвать глаз от лужи красного, растекающейся по полу.

Внезапно дверь снова распахивается, и в комнату вваливается еще больше людей. Среди них – Дон Фернандо, его глаза сужаются, когда он осматривает сцену, тело на полу, кровь на моей одежде, и оружие, все еще сжимаемое в моей дрожащей руке.

Остальные мужчины снимают шляпы, стоя вокруг мертвого тела, их лица торжественны. Это своего рода итальянская традиция, чтить своих павших, даже посреди этого хаоса.

Дон Фернандо делает шаг вперед, его взгляд холоден и расчетлив, когда он смотрит на меня. – Ты хорошо сражалась, – говорит он, как будто он впечатлен. – Теперь тебе пора умереть.

Он вытаскивает пистолет и направляет его мне в голову. Металлический щелчок отключаемого предохранителя раздается эхом в комнате, и на мгновение все замедляется. У меня перехватывает дыхание, и все, что я могу думать, это вот оно. Вот как все закончится.

Ствол пистолета ощущается как продолжение его жестокости, и я закрываю глаза, готовясь к неизбежному.

Затем, внезапно, звук выстрелов нарушает тишину. Он громкий и беспощадный, и я вздрагиваю, когда воздух наполняется оглушительным треском пуль. Я открываю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дон Фернандо отшатывается назад, на его лице отражается шок, а на груди расплывается темное пятно. Он падает на пол, его пистолет выскальзывает из руки, безжизненный.

Один за другим, его люди погибают. Начинается хаос, но я застыла на месте, слишком ошеломленная, чтобы двигаться.

Я едва замечаю момент, когда стрельба прекращается. Медленно, осторожно я поворачиваю голову к двери, и вот тогда я их вижу.

Максим стоит там, окруженный Артемом и Тимуром, все еще держа оружие в руках. Выражения их лиц жесткие, холодные и непреклонные, но глаза Максима прикованы к моим. Его лицо напряжено, но в тот момент, когда он видит меня, что-то мерцает за его взглядом.

Я судорожно выдыхаю, и меня охватывает облегчение, когда я осознаю это.

Комната погружается в напряженную тишину, звуки выстрелов сменяются жуткой тишиной смерти. Я стою там, застыв, наблюдая, как тела Дона Фернандо и его людей безжизненно падают на пол. Мое дыхание прерывистое, мое сердце колотится в груди, когда я осознаю, что только что произошло. Мои руки все еще дрожат, покрытые кровью человека, которого я убила.

Он пришёл за мной.

Часть меня не верила, что он это сделает. После всего, после холодности, расстояния, того, как он обращался со мной, как с пешкой, я сомневалась, что он достаточно позаботится, чтобы прийти. Может, он подумает, что я просто еще одна проблема, с которой нужно разобраться. Теперь, видя его здесь, его взгляд, полный чего-то, что я не могу точно определить, я понимаю, как я ошибалась.

Когда он приближается, я замечаю перемену в его глазах. В глубине его обычно сдержанного выражения мелькает подлинная обеспокоенность, его резкое, расчетливое поведение смягчается чем-то, чего я никогда не ожидал от него увидеть.

Беспокойство.

Он останавливается прямо передо мной, его широкая фигура возвышается над моей, и на мгновение мне кажется, что я сейчас рухну. Мои колени слабеют, мое тело дрожит, когда адреналин начинает угасать. Не говоря ни слова, Максим поднимает руку к моей щеке, его прикосновение удивительно нежное, когда его пальцы стирают кровь и грязь с моей кожи. Тепло его руки просачивается в меня, и впервые с тех пор, как меня забрали, я чувствую, что снова могу дышать.

– Тебе больно? – тихо спрашивает он, его голос ровный, но в нем чувствуется скрытое напряжение.

Я качаю головой, хотя слезы уже наворачиваются на глаза. – Это не моя кровь, – шепчу я, и мой голос срывается. – Я… Я убила его. Я не хотела, но я убила, и было так много крови... – Мои слова запинаются, и прежде чем я успеваю остановиться, я падаю, вся тяжесть всего обрушивается на меня одновременно.

Страх. Беспомощность. Чувство вины.

Максим не колеблется. Он притягивает меня к себе, крепко прижимая к груди, и впервые за несколько дней я позволяю себе развалиться. Я плачу ему в плечо, рыдания сотрясают мое тело, когда ужас пережитого наконец настигает меня. Я убила человека. Я отняла жизнь, и теперь мне придется с этим жить.

– Прости, – рыдаю я, хватаясь за его рубашку дрожащими руками. – Я не хотела его убивать. Я не хотела ничего из этого.

Максим крепче прижимает меня к себе, его рука лежит на моем затылке, и он успокаивающе гладит мои волосы. – Ты сделала то, что должна была сделать, – бормочет он, его голос тихий и успокаивающий. – Это была не твоя вина. Теперь ты в безопасности.

Безопасность. Это слово кажется чуждым, его почти невозможно понять после всего, что я пережила. Я никогда не думала, что снова почувствую себя в безопасности. Не в этом мире, где опасность подстерегает за каждым углом, где доверие – роскошь, которую никто не может себе позволить.

Здесь, в объятиях Максима, я чувствую это. Пусть даже на мгновение.

Я слегка отстраняюсь, мое заплаканное лицо встречается с его напряженным взглядом. Его рука все еще на моей щеке, его большой палец смахивает последние слезы. Он смотрит на меня так, будто я что-то хрупкое, что-то, что он должен защищать, и это сбивает с толку. Это не тот человек, за которого я его принимала.

– Ты спас мне жизнь, – шепчу я, мой голос еле слышен.

Его глаза мерцают, и на мгновение я замечаю слабый намек на уязвимость в выражении его лица. – Конечно, я это сделал, – тихо отвечает он, как будто это даже не было вопросом.

И вот тут меня осенило. Я провела время в плену, размышляя, будет ли он вообще беспокоиться. Я думала, что я просто пешка в его игре мести, что он видит во мне не более чем средство для достижения цели. Видя, как он смотрит на меня, чувствуя, как он держит меня, я понимаю, что ошибалась.

Может быть, Максиму не все равно. Может быть, всегда было, просто я не могла этого разглядеть сквозь слои злости и недоверия.

Насколько эта мысль меня утешает, настолько же она меня и ужасает. Забота означает, что я могу пострадать. Мне уже было больно больше, чем я когда-либо могла себе представить.

– Я не думала... – Я замолкаю, тяжело сглатывая. – Я не думала, что тебя это волнует.

Челюсть Максима напрягается, и на мгновение мне кажется, что он собирается отстраниться. Но он этого не делает. Вместо этого он обхватывает мое лицо обеими руками, заставляя меня посмотреть на него.

– Я не тот человек, который легко это показывает, – признается он, его голос низкий и хриплый. – Это не значит, что мне все равно. Мне не все равно.

Его слова вызывают во мне толчок, и я чувствую, как мое сердце болезненно сжимается в груди. Я не знаю, как ответить, поэтому не отвечаю. Вместо этого я просто киваю, тяжесть всего слишком велика, чтобы осмыслить.

Мы стоим там в тишине, кажется, целую вечность, его большой палец нежно гладит мою щеку, удерживая меня на месте. Его глаза, всегда такие настороженные, на мгновение, кажется, смягчаются, и мне интересно, о чем он думает.

Чувствует ли он то, что чувствую я? Понимает ли он, насколько все это для меня запутанно?

В конце концов он отстраняется, его рука соскальзывает с моего лица, и он делает шаг назад. – Тебе нужно отдохнуть, – тихо говорит он, его голос возвращается к своему обычному командному тону. – Я позабочусь об остальном.

Максим снова притягивает меня ближе, его руки неподвижны на моем дрожащем теле, и на короткое мгновение я позволяю себе погрузиться в тепло его объятий. Это странное чувство, это чувство комфорта, исходящее от того, кого я думала, что должна ненавидеть. Того, кто похитил меня, того, кто заставил меня жить этой жизнью.

Но когда его пальцы успокаивающе скользят по моей руке, внешний мир исчезает, и я обнаруживаю, что хватаюсь за него, словно он мой спасательный круг. Мои слезы замедлились, но тяжесть всего этого все еще тяжело давит на мою грудь.

– Теперь со мной ты в безопасности, – шепчет он, и его голос звучит как тихое обещание, от которого что-то внутри меня шевельнулось.

Я хочу верить ему. Больше всего я хочу верить, что я действительно в безопасности с ним, несмотря на все, через что мы прошли. Страх, неуверенность, все это цепляется за меня, как тень.

Он слегка отступает назад, его рука лежит на моей пояснице, когда он ведет меня к двери. – Пошли, – тихо говорит он. – Давай вытащим тебя отсюда.

Когда мы проходим мимо безжизненного тела Фернандо, я бросаю взгляд на Максима, все еще чувствуя, как во мне бурлят противоречивые эмоции.

Он не такой монстр, каким я его считала.