Текст книги "Похищена Братвой (ЛП)"

Автор книги: Мари Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 10 – София

Я сижу, прижавшись спиной к холодной стене, подтянув колени к груди, пока мой разум кружится. Мои мысли, запутанный беспорядок из смятения, гнева и предательства. Каждое слово Максима проносится в моей голове на повторе, как жестокий саундтрек, от которого я не могу убежать. Хуже всего то, что я помню его, я знаю, что это был тот парень, с которым я столкнулась раньше.

Все это было подстроено с самого начала. Как долго он за мной следит?

А если говорить точнее, неужели мой отец действительно свел меня с убийцей? Неужели он был таким отчаянным, таким безрассудным?

Это кажется невозможным, но все начинает складываться в единое целое, и игнорировать это слишком болезненно.

Кейс Престон, мой отец – человек, который меня воспитал, который всегда говорил мне, что я его маленькая принцесса, та, кого он будет защищать – был готов передать меня Джексону Миллеру, как будто я была какой-то собственностью. Более того, Джексон был не просто каким-то бизнесменом с плохим поведением. Он был человеком с кровью на руках, убийцей, который откупился от неприятностей. От этой мысли у меня сводит живот. Как мой отец мог так со мной поступить?

Я как будто впервые осознаю, что я была не более чем пешкой в его игре. Моя мать передала меня ему, когда мне было двенадцать, как в какой-то деловой сделке. Я была инструментом, кем-то, кого он мог использовать, чтобы укрепить союзы, получить деньги, поддержку, все, что ему было нужно, чтобы выжить в этом мире. Кейс не любил меня, никогда не любил. Он просто... владел мной.

Слезы жгут уголки моих глаз, но я сморгнула их. Плач ничего не изменит. Они не заставят этот кошмар исчезнуть. Я сжимаю кулаки, ногти впиваются в ладони, пока я борюсь с нарастающей волной эмоций, грозящей задушить меня.

А потом появляется Максим. Новая волна гнева накатывает на меня при мысли о нем. Он тот, кто разбил вдребезги все мои иллюзии об отце, и теперь я не более чем пленница под его надзором.

Максим Шаров.

Одно только имя пробирает меня до дрожи. То, как он на меня смотрел, словно видел меня насквозь, словно знал каждую уязвимую часть меня и наслаждался тем, что разрывал меня на части. Я ненавижу его за это. Ненавижу, какой бессильной он заставил меня чувствовать, как он обнажил все несколькими холодными, расчетливыми словами.

Он пугает меня. Я ничего не могу с собой поделать. Одно его присутствие наполняет меня чувством ужаса, которого я никогда раньше не знала. Но это больше, чем страх. Это чувство того, что ты в ловушке, в ловушке его игры, в ловушке его мести. Я просто еще одна пешка, зажатая между грехами моего отца и потребностью Максима в справедливости. Я чувствую себя ягненком в волчьем логове, ожидающим неизбежного.

Я качаю головой, отказываясь это принять. Я не могу просто сидеть здесь и ждать, пока они решат мою судьбу. Должен быть выход. Я окидываю взглядом комнату, ища что-то, что могло бы помочь мне сбежать. Мне все равно, куда я пойду, лишь бы подальше отсюда, подальше от этого кошмара.

Мой взгляд падает на лодыжку, и вот тогда я замечаю это впервые – маленький, гладкий металлический браслет, застегнутый на моей ноге. Мое сердце замирает, когда я касаюсь его, прохладный металл прижимается к моей коже. Устройство слежения. Конечно.

Максим умнее, чем я думала. Он будет знать где я, куда бы я ни пошла. Я не смогу ускользнуть незамеченной. Не с этой штукой на ноге.

Я смотрю на браслет, чувствуя, как тяжесть безнадежности опускается на меня, словно тяжелое одеяло. Как я не заметила этого раньше? В тот момент, когда они привели меня сюда, они гарантировали, что я не смогу уйти. Я закрываю глаза, прижимая голову к стене, разочарование кипит внутри меня. Мне даже не разрешают попытаться. Я в ловушке, физически и морально. Максим позаботился об этом.

Даже с устройством на лодыжке я знаю, что должна попытаться. Я не могу просто сидеть здесь и ждать, пока они используют меня, чтобы разрушить мою жизнь так, как они разрушили так много других. Мой отец, возможно, продал меня, как какую-то овцу, но я не собираюсь просто позволить им вести меня на бойню.

Я медленно встаю, мои ноги ослабли от долгого сидения на холодном полу. Мое сердце колотится в груди, но я отталкиваю страх. Страх не вытащит меня отсюда. Мне нужно подумать. Мне нужен план.

Первый шаг – выяснить, как далеко я смогу зайти, прежде чем они меня выследят. Если я смогу создать какую-то диверсию, может быть, купить себе достаточно времени, чтобы хотя бы начать, у меня может быть шанс. Я не знаю, куда я пойду, но любое место лучше, чем быть здесь, в ловушке под контролем Максима, ожидая, когда он решит, когда моя полезность закончится.

Я иду к двери, моя рука дрожит, когда я тянусь к ручке. Я не могу позволить им увидеть, как я вспотела. Я должна вести себя нормально, как будто я смирилась со своей судьбой. Как только у меня появится шанс, я убегу. Я буду бороться, если придется. Я отказываюсь быть пленницей дальше.

Когда я поворачиваю ручку, я делаю глубокий вдох, готовясь ко всему, что грядет. Я знаю, что это будет нелегко, и я знаю, что шансы против меня. Я должен попытаться. Я не позволю им победить.

Я не позволю Максиму уничтожить меня.

Внезапно я слышу приближающиеся шаги за дверью. Мое сердце замирает, и я замираю, устремляя взгляд на звук. Дверь открывается, и Артем входит внутрь, неся поднос с едой. Он высокий, мускулистый, но его манеры отличаются от манер Максима. У него нет той же жестокой резкости. Вместо этого его лицо пустое, почти деловое, когда он ставит поднос на маленький столик в углу комнаты.

– Я подумал, что ты голодна, – говорит он тихим, но спокойным голосом.

Я не отвечаю, просто смотрю на него с опаской, мой живот скручивает от беспокойства. Я не голодна. Я в ужасе. Мысль о еде заставляет меня чувствовать себя больной, а вид еды, еще одно напоминание о том, в какой я ловушке. Я делаю шаг назад, скрещивая руки на груди.

Артем смотрит на меня, потом на нетронутый поднос. Он вздыхает. – Он не отравлен, ты же знаешь.

Я моргаю, пораженная его прямотой. Он смотрит на меня с непроницаемым выражением, не жестоким и не насмешливым, просто... как ни в чем не бывало.

– Если бы мы хотели твоей смерти, ты бы уже была мертва, – добавляет он, как будто это должно меня успокоить.

– Это утешает, – бормочу я дрожащим голосом. Я делаю еще один шаг назад, мое тело напрягается. Я чувствую, как пульс учащается на шее, страх снова подкрадывается с каждым его словом.

Артем тихонько усмехается, и этот звук меня удивляет. Это не жестоко, скорее усталый смех, как будто он тоже устал от всей этой ситуации. – Слушай, я понимаю. Тебе страшно, но нет смысла морить себя голодом.

Я прищуриваюсь, не уверенная, стоит ли ему верить. – Откуда я знаю, что ты говоришь правду? Может, это просто очередная игра Максима.

Он прислоняется к стене, скрестив руки на груди, и мгновение изучает меня. – Максим не играет в игры. Если бы он хотел убить тебя, он бы не стал возиться с трюками. Это уже было бы сделано.

Спокойный деловой тон его голоса пробирает меня до дрожи. Он не пытается меня напугать, он просто честен. Вот что делает его таким ужасающим.

Я с трудом сглатываю, чувствуя, как комок в горле растет. – И что же будет со мной? – спрашиваю я, и мой голос становится тише. – Ты собираешься держать меня здесь вечно?

Артем отвечает не сразу. Он долго смотрит на меня, выражение его лица невозможно прочесть. – Это не мое дело, – наконец говорит он. – Ты же знаешь.

– Тогда чей это выбор? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ. – Максима?

Артем кивает, отталкивается от стены и идет к двери. – Просто ешь, София. Поверь мне, тебе понадобятся силы.

Я качаю головой, мой голос дрожит от гнева и страха. – Мне не нужна твоя еда.

Он останавливается у двери, поворачиваясь ко мне лицом. – Как хочешь. Голодом ничего не изменится.

– Зачем ты это делаешь? – выпалила я, прежде чем смогла остановиться. – В смысле, почему ты ему помогаешь?

Артем приподнимает бровь, кажется, его почти забавляет вопрос. – Я не помогаю Максиму. Я делаю свою работу.

– Твоя работа? – огрызаюсь я. – Твоя работа – похищать невинных людей и держать их в заложниках?

Он вздыхает, выражение его лица слегка смягчается. – Это не личное, София. Ты просто… часть процесса.

– Часть процесса? – повторила я недоверчиво. – Я человек, а не какая-то… какая-то вещь, которую можно использовать.

Артем не спорит со мной. Он просто смотрит, позволяя моим словам повиснуть в воздухе между нами. На мгновение мне кажется, что он действительно чувствует какую-то вину, но затем его лицо снова каменеет, и та же самая деловая маска возвращается на место.

– Дело не в тебе, – тихо говорит он. – Дело в твоем отце.

Я чувствую, как волна тошноты накрывает меня. Мой отец. Все это, все ужасное, что происходит со мной, из-за него. Из-за его жадности, его сделок, его готовности продать меня, как будто я часть имущества.

Я качаю головой, пытаясь сдержать слезы. – Ты его не знаешь. Ты меня не знаешь.

Артем слегка наклоняет голову, разглядывая меня. – Может и нет, но я знаю достаточно. – Он снова тянется к двери, держась за ручку. – Ешь, София. Никто тебя не тронет. Пока, во всяком случае.

От того, как он небрежно говорит, у меня снова пробегает холодок, и я прижимаюсь спиной к стене, чувствуя, как холод просачивается в мою кожу. Когда Артем открывает дверь, чтобы уйти, я внезапно чувствую непреодолимое желание наброситься, сделать что-то, что нарушит тишину, беспомощность, которая поглощает меня целиком.

– Так что же будет со мной? – спрашиваю я, мой голос надламывается. – Я что, просто должна сидеть здесь и ждать, пока Максим решит меня убить?

Артем поворачивается обратно, выражение его лица нейтрально. – Я уже сказал тебе. Это не мое дело. – Он замолкает, его рука крепче сжимает дверную ручку. – Если бы я был тобой? Я бы перестал беспокоиться о том, что будет дальше, и начал думать о настоящем.

Его слова висят в воздухе еще долго после того, как он ушел, дверь за ним захлопнулась. Я стою там, кажется, целую вечность, глядя на нетронутую еду на столе, мои мысли кружатся.

Я стою, застыв на месте, еще долго после того, как Артем уходит. Его слова эхом звучат в моей голове – Начни думать о том, как ты собираешься это пережить.

Выживание. Звучит так просто, так прямолинейно, но, по правде говоря, я даже не знаю, с чего начать. Как выжить, когда ты не более чем пешка в чужой игре? Когда за каждым твоим шагом следят, каждое решение контролируют силы, намного более могущественные, чем ты?

Мой взгляд метнулся к подносу с едой. Он стоял там, нетронутый, издеваясь надо мной своей обыденностью. Как будто это просто очередной день, и я не в ловушке, напугана, с отслеживающим устройством на лодыжке. Мой желудок скручивается в узел, но не от голода. Это страх, грубый, выворачивающий внутренности страх, который не дает мне сделать ни одного укуса.

Артем прав. Как бы мне ни было неприятно это признавать, он прав. Голодание ничего не изменит. Это не заставит Максима проявить милосердие, и это не поможет мне найти выход из этой ситуации. Я медленно подхожу к столу, сажусь и беру вилку. Еда пресная на вкус, но я все равно заставляю ее есть, зная, что мне нужно поддерживать силы.

Я отодвигаю тарелку, когда заканчиваю есть, аппетит уже пропал. В голове проносятся мысли о побеге, о том, что будет дальше, но сейчас я могу сосредоточиться только на чем-то одном.

Выживание.

Глава 11 – Максим

Щелчок шахматных фигур эхом разносится по тихой комнате, когда я передвигаю своего коня по доске, с расчетливым вниманием разглядывая сторону Тимура. Он приличный игрок, не такой искусный, как я, но достаточно, чтобы сделать игру интересной. Артем прислонился к стене, скрестив руки, наблюдая за нашей игрой с легким интересом. Это редкий момент спокойствия, мы втроем в моем доме, разделяем тихий вечер. Пока, по крайней мере, все идет по плану.

– Ты проиграешь, Тимур, – говорю я, и улыбка дергает уголок моего рта, когда я делаю свой ход.

Тимур фыркает, наклоняясь вперед, чтобы изучить доску. – Это мы еще посмотрим, Босс. – Он сдвигает вперед одну из своих пешек, его глаза сужаются от сосредоточенности.

Артем, который молча наблюдал, наконец заговорил: – Кстати, есть новости о Кейсе.

Я отрываюсь от шахматной доски, заинтригованный. – Какие?

– Он сходит с ума, разыскивая Софию, – отвечает Артем с легкой ухмылкой на лице. – Он понятия не имеет, где она, и это сводит его с ума. Он давит на всех своих людей, но они не имеют ни малейшего понятия.

Я хихикаю, откидываясь на спинку стула. Удовлетворение от осознания того, что Кейс движется по спирали, это сладкое, томительное удовольствие. – Хорошо, – говорю я, и мой голос пронизан весельем. – Пусть извивается. Это только начало.

– Он в отчаянии, – продолжает Артем. – Говорят, что он может начать совершать безрассудные поступки, если не найдет ее. Ходят слухи, что он теряет контроль.

Тимур качает головой, глядя на меня. – Безрассудный или нет, Кейс все равно опасен.

– Он не опасен, – возражаю я пренебрежительным тоном. – Он слаб. Отчаявшиеся люди совершают ошибки, и Кейс не исключение. Его падение уже началось.

Тимур передвигает слона, откидываясь на спинку стула с довольной ухмылкой. – Шах.

Я смотрю на доску, вижу его ход, но не позволяю ему отвлекать меня. Я ждал этого момента, когда Кейс Престон наконец начнет терять все. Забрать его дочь было лишь первым шагом. Сломать его – это следующий шаг.

Артем тихонько посмеивается. – Знаешь, мне его почти жалко. Он бегает, как безголовая курица. Почти.

– Мне не жаль, – холодно отвечаю я. – Он заслуживает каждую секунду. Пусть горит.

Мы погружаемся в уютную тишину, фигуры щелкают по доске, пока Тимур обдумывает свой следующий ход. Затем, откуда ни возьмись, голос Тимура меняется, его тон становится более серьезным.

– Но нам нужно поговорить еще кое о чем, – говорит он, глядя на меня. – Дон Фернандо.

Упоминание о боссе итальянской мафии заставляет меня остановиться, мое внимание обостряется. Я поднимаю взгляд на Тимура, замечая серьезность в его выражении лица. – А что с ним?

Тимур откидывается назад, сложив руки вместе, когда говорит. – Мы были так сосредоточены на американцах и мелких бандах, что не обращали внимания на итальянцев. Фернандо растет в силе и размерах. Быстро. Теперь у него есть квалифицированная рабочая сила, и его численность множится. Они могут бросить нам вызов, если мы не будем осторожны.

Артем фыркает, качая головой. – Итальянцы знают свое место.

Но Тимур не в восторге. Выражение его лица остается серьезным. – Я не шучу. Фернандо не такой, как другие. Он умен. Он строит свою империю тихо, не мешая нам, но он становится сильнее. Мои источники говорят мне, что нам нужно начать обращать на него внимание, пока не стало слишком поздно.

Я киваю, внимательно обдумывая его слова. Тимур прав. Фернандо всегда оставался на периферии, не создавая особых проблем, но это меняется. Мои собственные источники уже несколько месяцев шепчут о его растущем влиянии. Раньше итальянцы, возможно, не представляли угрозы, но теперь это уже не так.

– Я слышал то же самое, – наконец говорю я, передвигая свою королеву по доске расчетливым ударом. Тимур морщится, понимая, что он вот-вот проиграет. – Дон Фернандо делает ходы, но он умен. Он просто остается вне поля зрения, выжидая подходящего момента, чтобы сделать свой ход.

Тимур задумчиво потирает челюсть. – Если мы не предпримем что-нибудь в ближайшее время, он может стать большей проблемой, чем мы предполагали. Он уже переманивает некоторые из небольших семей, с которыми мы раньше вели бизнес.

– Вот почему нам нужно за ним присматривать, – отвечаю я размеренным тоном. – Пусть думает, что набирает силу. Когда придет время, мы с ним разберемся.

Артем пожимает плечами. – Если он переступит черту, мы его раздавим. Вот и все.

– Просто, но опасно, – возражает Тимур, качая головой. – Мы не можем позволить себе быть безрассудными. Фернандо не такой, как Кейс. Он терпелив. Он не будет делать глупых ходов.

Я киваю, оценивая проницательность Тимура. Последнее, чего я хочу, это еще одно отвлечение, но игнорировать Фернандо может быть ошибкой. Если он растет так быстро, как мы думаем, нам нужно действовать скорее раньше, чем позже. Тем не менее, я не беспокоюсь. Фернандо может быть умным, но у итальянцев нет того же охвата или ресурсов, что и у нас. Они будут вызовом, но не таким, с которым мы не справимся.

– Не спускай с него глаз, – приказываю я, снова переключая внимание на игру. – Мы будем следить за следующими действиями Фернандо, и если он станет проблемой, мы с ним разберемся. Пока нет необходимости действовать.

Тимур кивает, хотя выражение его лица остается напряженным. – Просто будь осторожен, Максим. Фернандо нельзя недооценивать.

Я одариваю его острой ухмылкой. – Я никогда не недооцениваю своих врагов, Тимур. Я знаю, когда нанести удар.

Тимур вздыхает, передвигая последнюю фигуру по доске, и я с легкостью ставлю ему мат. Он ругается себе под нос, качая головой. – Нужно было это предвидеть.

Я усмехаюсь, вставая из-за стола. – Ты становишься лучше. Но недостаточно хорошо.

Как раз когда я собираюсь сесть обратно, в кармане завибрировал телефон. Я достаю его, смотрю на экран, и тут же на моем лице появляется улыбка. Вот она – маленькая красная точка, движущаяся по карте, именно там, где я и ожидал.

– Ну, ну, – бормочу я, убирая телефон обратно в карман. – Кажется, наша маленькая пленница шевелится.

Тимур приподнимает бровь, все еще раздраженный своим поражением в шахматах. – София?

Я киваю, ухмыляясь шире. – Она беспокойна. Вероятно, пытается найти выход. Это мило, правда. Как домашнее животное, пытающееся сбежать из клетки. – Я качаю головой и встаю, вытягивая руки. – Мне нужно разобраться с ней, прежде чем у нее появятся какие-нибудь светлые идеи.

Артем усмехается со своего места у стены, руки все еще скрещены. – Что она собирается сделать, выйти прямо через парадную дверь?

Я ухмыляюсь. – Она может попытаться. Далеко она не уйдет. Браслет тому подтверждение.

Тимур откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди. – Ты говоришь о ней так, будто она какой-то мятежный подросток, сбежавший после комендантского часа.

Я оглядываюсь на него через плечо, и моя улыбка становится шире. – Это потому, что она умная, по крайней мере, в ее голове. Она думает, что она умная, что она может перехитрить меня. – Я замолкаю, мой тон меняется на что-то почти насмешливое. – Это не так. Она просто маленькая девочка, играющая в мире, которого она не понимает.

Артем фыркает. – Ну и какой план, ты хочешь затащить ее обратно, тайм-аут ей дать?

Я усмехаюсь, качая головой. – Что-то вроде того. Думаю, пришло время еще раз напомнить ей, где она находится. – Я хватаю куртку со спинки стула и накидываю ее. – Она слишком долго молчала, и теперь она начинает проверять границы. Может, пришло время показать ей, насколько малы эти границы на самом деле.

Тимур смотрит на меня мгновение, а затем качает головой, на его губах играет легкая ухмылка. – Тебе это действительно нравится, не так ли?

Я останавливаюсь у двери, оглядываясь на них обоих. – Что я могу сказать? Она забавный проект. – Моя улыбка слегка меркнет, когда я поворачиваюсь обратно в коридор. – Не заблуждайтесь, я не позволю ей стать проблемой. Сейчас она полезна. Когда она не будет... мы разберемся с ней, как с любой другой свободной ниточкой.

Артем кивает. – Справедливо. Только не тяни слишком долго, босс. У нас есть дела поважнее.

Когда я иду к двери, Тимур окликает меня, его голос пронизан весельем. – Ты уверен, что не привязываешься к ней? Она не похожа на обычных заключенных, с которыми мы имеем дело.

Я останавливаюсь и оглядываюсь, приподнимая бровь. – Привязан к ней. – Я коротко усмехаюсь. – Не принимай мое терпение за то, чем оно не является, Тимур. Она – средство для достижения цели. Я просто хочу убедиться, что она понимает свою роль в этом.

– Да, но есть что-то другое в том, как ты с ней обращаешься, – вмешивается Артем со своего места, его глаза внимательно следят за мной. – Ты... наслаждаешься этим, может быть, слишком сильно?

Я полностью поворачиваюсь, мои глаза слегка прищуриваются. – София Престон – не более чем рычаг. Вот и все. Пока она играет свою роль, она остается жива. Если она переступит черту, я с ней разберусь. – Мой голос немного понижается, становясь холодным и резким. – Это стратегия. Она – ахиллесова пята Кейса.

– Просто будь осторожен, – говорит Тимур, откидываясь на спинку стула с ухмылкой. – Она может доставить больше неприятностей, чем ты думаешь. Такие женщины, как она, не просто стоят в очереди вечно.

Я встречаю его взгляд, мои губы медленно изгибаются в усмешке. – Это ведь самое интересное, не так ли? – Я поворачиваюсь к двери, понижая голос достаточно громко, чтобы они услышали. – Она думает, что у нее есть выбор. Я собираюсь напомнить ей, что его нет.

На мгновение в комнате воцаряется тишина, тяжесть моих слов повисает в воздухе. Артем и Тимур обмениваются взглядами, но никто из них ничего не говорит. Они знают лучше. Мне не интересны дебаты. София моя, и я буду управлять ею так, как посчитаю нужным.

Я иду по коридору, мои шаги эхом отдаются от деревянного пола, когда я направляюсь к ее комнате. В доме тихо, если не считать слабого тиканья напольных часов в углу. Каждый шаг приближает меня к ней, и во мне нарастает предвкушение. В последнее время она была слишком тихой, но теперь она проверяет свои границы. Я, конечно, ожидал этого, никто не остается послушным вечно. Особенно не кто-то вроде нее, которую всю жизнь защищал и нянчил ее отец.

Мысль о том, что она пытается сбежать, перехитрить меня, почти заставляет меня смеяться. Она все еще не понимает. Она не понимает, что на каждый ее шаг, я уже на пять шагов впереди. Устройство слежения, камеры, охрана, она никуда не может пойти, чтобы я не узнал.