Текст книги "Черная Жемчужина (СИ)"

Автор книги: Марго Арнелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава одиннадцатая. Одна боль на двоих

Еще на подходе к дому старейшины Кэйла увидела немолодую женщину с длинными светлыми волосами. Она ходила туда-сюда, заламывая руки. Едва завидев их, тут же замерла на месте. Во взгляде, обращенном на Кэйлу, светилась такая надежда с отчаянием пополам, что стало очевидно: ей требуется помощь белой колдуньи.

Не успела Кэйла обдумать эту мысль, как женщина сорвалась со своего места, подлетела к ней и вцепилась в руку неожиданно сильной хваткой.

– Черная Жемчужина, я как услышала, что вы здесь, я тут же… Пожалуйста, мой сын… – Она вдруг горько разрыдалась.

В горле пересохло, ладони стали влажными. Кэйла вновь почувствовала себя обманщицей. Люди видели в ней сильную колдунью, но правда в том, что она лишь пряталась под чужой маской. Ей и через годы не стать такой, как Денизе… А эта бедная женщина нуждалась в помощи уже сейчас.

Кэйла послала Джеральду растерянный взгляд. Он ободряюще кивнул. Дышать стало чуть легче, когда пришло понимание: Джеральд ведь тоже маг. Просто меч на его бедре заставлял ее каждый раз забывать об этом.

– Как вас зовут? – мягко спросила Кэйла.

Женщина перестала плакать, словно она произнесла некое заклинание успокоения.

– Лийна, – отозвалась она.

– Лийна, что случилось с вашим сыном?

– Он болеет, и уже давно. Я возила его в столицу, к целителям, но они лишь ненадолго уняли его боль. А потом болезнь вернулась. Он умирает, ему все тяжелее ходить и даже дышать.

– Я должна его увидеть, – решилась Кэйла.

Может, она в очередной раз потерпит поражение. Может, снова почувствует себя никчемной, беспомощной. Но оставаться в стороне…

Всю дорогу до дома Лийны Кэйла нервничала, гадая, хватит ли ее сил, чтобы помочь бедной матери справиться с болезнью сына. Прикосновение дневника сквозь грубую ткань дорожной сумки немного успокаивало. Денизе – ее дух, томящийся на страницах дневника – была рядом. Она поможет.

Дом Лийны оказался самым неказистым во всей деревне. Крыша прохудилась, в крыльце недоставало двух ступеней, а оставшиеся скрипели так, что хоть уши зажимай. Скудная обстановка в доме лишний раз дала понять, что Лийна и ее сын жили в бедности. Кэйлу затопил стыд, стоило только вспомнить, в каких условиях там, в реальности, жила она сама.

Лийна отвела ее в комнату сына – крохотную каморку, где из мебели были лишь кровать, комод и придвинутый к окну стул. На комоде догорала свеча, бросая на лицо мальчика причудливые тени. Худой, изможденный, он еле слышно стонал, прижимая ладошки к животу.

– Гельд, как ты?

Мальчик лишь издал очередной хриплый стон. Вытаращенные глаза смотрели в потолок, но едва ли что-то видели – боль ослепляла.

– Мне нужно немного побыть одной, – выдавила Кэйла, не в силах оторвать взгляд от покрытого испариной лица Гельда. – Я вернусь.

Не дожидаясь ответа, вышла из комнаты. На этот раз она действительно собиралась воззвать к Амерей и попросить богиню дать ей немного сил. Они наверняка пригодятся.

– Что будешь делать? – раздался за спиной голос Джеральда.

Разумеется, он последовал за ней. Глупо было бы ожидать чего-то другого.

– Мне нужно немного времени, – нетерпеливо ответила Кэйла. – Можешь побыть с ними? Я вернусь, как только… закончу с приготовлениями.

– Ты уверена, что тебе не нужна помощь?

«Нужна, но… не твоя». А Денизе, чей дневник она собиралась изучить – в тишине и одиночестве.

– Уверена.

Джеральд сосредоточенно кивнул.

– Хорошо. Я постараюсь погрузить Гельда в сон. Он ему сейчас очень нужен.

Поблагодарив его, Кэйла вышла из пропахшего лекарствами и отчаянием дома Лийны на свежий воздух. Спустя несколько минут она уже покидала Светлицу. Подходящая поляна отыскалась почти сразу. Здесь было безлюдно, солнечно и очень тихо. Кэйла села прямо на траву, положила на колени дневник Денизе и углубилась в чтение.

Вскоре стало ясно: болезни белую колдунью интересовали мало. Зато Кэйла нашла описание магического действа, которое должно помочь если не вылечить Гельда, то хотя бы уменьшить его мучения. Кэйла могла бы забрать часть его боли себе. Правда, в дневнике не говорилось, как долго продлится подобный эффект, и означает ли, что Гельд выздоровеет, если забрать его боль.

И все же она решила попробовать.

Тонкой веточкой на земле Кэйла нарисовала нужные символы, соединяя их с друг другом. Работа была долгой и кропотливой, но в конце концов руна исцеления, руна силы и руна жизни сплелись в необходимую ей руническую вязь. Еще какое-то время ушло на то, чтобы ее запомнить. Кэйла снова и снова чертила вязь на земле, пока не удостоверилась, что отчетливо видит ее даже с закрытыми глазами.

Только после этого она обратилась к Амерей и попросила поделиться частью своей драгоценной силы. Объяснила, как важно это для нее самой и для матери, которая сходила с ума от беспокойства за сына. Кэйла знала, что Амерей ее услышит. И, быть может, именно эта вера помогла вновь почувствовать ее по-матерински нежное прикосновение. Стало тепло, словно Кэйлу окутали теплым шарфом из ветра, нос защекотали запахи травы и земли.

Она поднялась и, спокойная, одухотворенная, направилась обратно в Светлицу. Глаза Лийны загорелись при виде нее, входящей в спальню Гельда.

– Я знаю, что нужно делать. Мне понадобится капелька крови вашего сына, бутылек с чернилами и перо.

Лийна тут же засуетилась, и вскоре перо и чернила стояли перед Кэйлой. Серебряной иглой из богатого арсенала Денизе она проткнула палец Гельда и стряхнула несколько капель крови в бутылек с чернилами. Перемешала и нанесла на свою ладонь руническую вязь.

Оставался последний шаг. Кэйла дождалась, пока высохнут чернила, и вложила между ладоней призмер, впитавший в себя магию рун. Настало время проверить его в действии.

Как только она сжала призмер в руках, по пальцам потекла горячая сила. Кэйла не могла видеть ее, но не ощущать не могла тоже. Ладонь зажглась, словно от прикосновения к раскаленному металлу. Она невольно разжала руки, роняя потухший призмер на пол, и увидела, как ярко сияет рунная вязь на тыльной стороне ладони.

И в тот же миг пришла боль.

Казалось, в живот вгрызаются чьи-то клыки, острые и беспощадные, и сквозь рваные дыры туда влетает целый рой ос. Они жалят, жалят, жалят…

– Денизе!

Сквозь кроваво-красную пелену усиленной магией боли Кэйла обнаружила, что стоит на коленях, держась обеими руками за живот.

– Что-то не так, прекращай обряд! – велел Джеральд, сжав ее плечи. Не кричал, но голос его звенел от напряжения.

Беда в том, что Кэйла не знала, как это прекратить. На нее напало странное оцепенение. Боль забрала все силы, заставив забыть, как дышать – не то что думать.

Хватка Джеральда ослабла, но ненадолго. Мгновением спустя его рука с силой сжала запястье Кэйлы. Она не понимала, что делает паладин, пока не увидела, как чернила, капля за каплей, стекают с ее ладони. Руническая вязь исчезла, кожа по-прежнему горела огнем, но боль, слава Амерей, ушла. Кэйла сидела на коленях, прикрыв глаза и глубоко дыша.

– Простите… – прошептала она.

Лийна по наказу Джеральда убежала на кухню за травяным чаем, который должен был восстановить ее энергию.

– Моей силы не хватает, чтобы излечить Гельда, – потерянно сказала Кэйла.

– Ты и не сможешь, – глухо ответил Джеральд. – Он уже умирает.

– Но должен быть какой-то способ! Если мы ничего не сделаем, он умрет!

Кэйла не желала мириться с поражением. Сейчас она как никогда отчетливо понимала: магия способна изменить целые судьбы. Игра в колдунью осталась в прошлом, ведь на кону стояла человеческая жизнь. Жизнь ребенка.

– Я думаю, он есть.

Голос принадлежал Лийне. Она застыла на пороге комнаты, сжимая в руках кружку с чаем и не помня о том, что ее нужно отдать. Перевела на Джеральда взгляд, полный муки.

– Мой мальчик правда умирает?

Паладин медленно кивнул.

– Мне жаль.

– Если вы сумели связать себя узами с Гельдом, вы можете сделать то же самое со мной? – обратилась к Кэйле Лийна.

– Да, смогу, но… Эта боль чуть меня не убила, и с вами, боюсь, будет то же самое.

– Не совсем, – подал голос Джеральд. Он явно знал, о чем говорила Лийна. – Кровные узы должны ослабить эффект.

Теперь Кэйла наконец все поняла. Связь, которую она проложила между собой и Гельдом, была искусственной. Однако между ним и матерью с самого его рождения существовала особая, незримая связь – узы кровного родства. Сами собой вспомнились строки из дневника Денизе – в главах, посвященным различного рода рунам.

«Нельзя недооценивать силу кровных уз. Они – и проклятие, и благословение. Отчего так часто призраки усопших тревожат именно родных им людей? Оттого, что узы крови нерушимы. Оттого так много ритуалов, в которых люди жертвуют собственными душами ради спасения души близкого, собственными жизнями – ради спасения жизней родителей или детей».

– Но даже если я свяжу ваши энергии воедино, вам не удастся излечить сына.

– Знаю, – глухо ответила Лийна, отставляя кружку. – Но он проживет дольше.

– А вы – наверняка меньше, – не удержалась Кэйла.

Болезнь будет так же истязать ее тело, хоть и станет вдвойне слабей.

– И пускай. – Подойдя ближе, Лийна ласково погладила сына по взъерошенным волосам. – Какой смысл в том, чтобы прожить долгую жизнь, если в ней не будет Гельда? К чему мне здоровье, если я больше никогда не услышу его смеха и не увижу его улыбки?

Кэйла не знала, что на это ответить. То, что Лийна, здоровая молодая женщина, была готова пожертвовать всем ради сына, восхищало. И, наверное, будь на ее месте Кэйла, сделала бы тот же выбор. Однако вот так взять и позволить Лийне обречь себя на вечные муки она не могла.

– Но…

– Ты ее не переубедишь, даже не пытайся, – тихо сказал Джеральд. Так, чтобы слышала только она. – Материнская любовь не знает границ.

Кэйла это знала. Когда-то чувствовала это на себе.

Она смотрела, как нежно Лийна сжимает в руках тонкую ручку сына, как сдувает капельки пота с его лица, чтобы ему стало хоть чуточку прохладней, как шепчет на ухо успокаивающие слова, глядя на Гельда блестящими от слез глазами, и с каждой секундой все больше убеждалась в правоте Джеральда. Никому не переубедить Лийну. Ей просто не нужна жизнь без сына – долгая, лишенная боли и… пустая.

– Вы действительно готовы пойти на это?

Лийна ответила, не колеблясь:

– Да.

– Тогда я начну приготовления.

Кэйла попросила у хозяйки дома лист бумаги и, сверяясь с дневником, пририсовала к сплетению трех символов новый – руну кровавых уз. Долго сидела, глядя в голую деревянную стену, пока не поняла, что именно надо делать.

– Нужно нанести руническую вязь так, чтобы она не стерлась спустя очень долгое время. Либо выжечь магией… – разумеется, Кэйла умолчала о том, что подобное ей не по силам, – либо оставить на коже незаживающий шрам.

– Делайте все, что нужно, – решительно кивнула Лийна.

– Хорошо, тогда мне понадобится по несколько капель крови от каждого из вас.

Кровь она стряхнула в два разных флакона. Пользуясь заклинанием из дневника, заговорила серебряную иглу. Пропорола ею тонкую кожу на запястье Лийны, вырезая руническую вязь из четырех символов. Приложила к ране листья береглянки, чтобы остановить кровь, а затем намазала прямо поверх свежих царапин Лийны кровь ее сына.

Настала очередь Гельда. Джеральд погрузил мальчика в сон, и Кэйла повторила с ним те же манипуляции, только используя для обряда кровь самой Лийны. Когда все было закончено, она сжала в одной руке холодную ладошку Гельда, в другой – дрожащую ладонь его матери.

Как и говорила Денизе, правильные слова для заклинания пришли сами собой.

– Амерей, помоги мне связать души и сердца матери и сына. Дай мне сил разделить одну боль на двоих.

Порыв ветра взметнул ее волосы. Лийна вскрикнула от неожиданности, но Кэйла осталась спокойна. Амерей пришла, чтобы поделиться с ней своей силой.

Ветер утих, и в тот же миг Гельд открыл глаза.

– Мама? – неуверенно спросил он.

Лийна расплакалась от облегчения, хотя Кэйла видела, каким бледным стало ее лицо – часть боли сына передалась ей.

– Мама, ты привела целительницу?

– Это белая колдунья Денизе, милый. Как ты себя чувствуешь, тебе лучше?

– Да, мамочка, – сказал Гельд, не сводя с Кэйлы восхищенного взгляда.

Должно быть, ему и впрямь стало легче. Знал бы он, на что его матери ради этого пришлось пойти.

Уходя, Кэйла слышала, как Лийна обещает сыну вечером вместе с ним «взглянуть на полную луну». Она покидала дом, где вместо одного больного стало двое… но сомневалась, что это стоит считать поражением.

Одно Кэйла знала точно – сила Денизе, белой колдуньи, с каждым часом крепла в ней. Как и вера в Амерей – Несущую Свет.

Глава двенадцатая. Магия крови

На следующий день вся Светлица знала, что белая колдунья Денизе вылечила Гельда Ронска от смертельной болезни. И бесполезно объяснять, что главную роль в этой истории играла не она, а Лийна. Используя силу Денизе, Кэйла лишь немного ей в этом помогла.

Старейшина Веан, узнав о «чудесном исцелении», сказал: «Вас послали нам небеса», чем смутил ее окончательно. Все попытки объяснить, что как такового исцеления не было, обернулись неудачей.

С утра Кэйла приготовила несколько целебных зелий из солнечной травы и береглянки, и вновь навестила Лийну. Гельд уже не лежал в постели, а сидел рядом с матерью у разожженного очага. И хотя лица обоих были бледны, а голоса слабы, Кэйла знала – теперь они по-настоящему счастливы. Счастье с примесью горечи… но это именно то, чего желала Лийна.

Вернувшись в дом старейшины после встречи с матерью и сыном, Кэйла столкнулась с Наяной. Девушка широко ей улыбнулась.

– Я приготовила мясную похлебку. Поешьте, пока не остыла.

Кэйла поблагодарила дружелюбную девушку, и та выпорхнула за дверь, куда-то торопясь. И хотя запах похлебки приятно щекотал ноздри, дело в первую очередь. Поэтому, отказавшись от горячего завтрака, она поднялась на второй этаж.

Джеральд отозвался на стук почти мгновенно. Кэйла зашла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Паладин замер у открытого настежь окна. Положив руки на подоконник, он оглядывал деревню. Кэйле хотелось сказать нечто такое, что привлекло бы его внимание, но как назло, ничего путного в голову не приходило.

– Ты вчера отлично справилась, – сказал Джеральд, не оборачиваясь.

– Даже не знаю. – Она пожала плечами. – Не думаю, что сделала нечто особенное.

– Ты создала непростую руническую вязь, призвала Амерей, и с ее помощью сотворила сложнейшее заклинание. Произнеси я те же слова, она бы не явилась. А еще совсем недавно ты говорила, что твой дар исчез. Это большой шаг, Денизе.

– Я просто хочу быть полезной, – пробормотала Кэйла, смущенная похвалой.

Джеральд все-таки обернулся. Долго смотрел на нее, словно желая прочесть что-то на ее лице.

– Что-то изменилось в тебе, но мне никак не удается понять, что именно.

– Ты о чем? – спросила Кэйла, чувствуя щекочущую пустоту в животе.

– Ты стала какой-то… другой. Я слышу твой голос, вижу твое лицо, но… – Джеральд покачал головой. – Не знаю. Прости. Не стоило мне это говорить.

– Все в порядке, – заверила его Кэйла.

Пауза, которая возникла между ними, была… странной. Не неловкой – скорее, наоборот. Они смотрели в глаза друг другу, и Кэйла поймала себя на том, что задерживает дыхание. Казалось, если она сейчас сделает шаг ему навстречу, если потянется губами к его губам, то он… ответит.

Джеральд отвел глаза, и чарующая магия момента растаяла. Кэйла залилась краской – что вообще на нее нашло? Он для нее – почти незнакомец, человек, о существовании которого она узнала всего несколько дней назад.

Они снова были Черной Жемчужиной и Белым Паладином, что выбрали путь борьбы с темными силами. И когда Джеральд заговорил, голос его зазвучал деловито и, если не сухо, то сдержанно:

– Наведаемся к ворожею?

– Я за этим и пришла, – чуть резче, чем собиралась, ответила Кэйла.

Его брови удивленно взлетели вверх – он заметил перемену тона. Повернувшись к нему спиной, Кэйла с хмурым видом направилась к двери.

Дорога до дома ворожея прошла в молчании, и на этот раз оно было скованным, неловким. Когда открылась дверь, Кэйла увидела мужчину с неопрятной бородкой, портящей привлекательное, хоть и немолодое лицо.

– Вы – Эрцваль? – осведомился Джеральд.

– Ну допустим, – недовольно отозвался хозяин дома на холме, словно их появление стало помехой его планам.

– Нам нужно поговорить с вами о том, что происходит в деревне.

– Что происходит, что происходит, – забурчал ворожей, но внутрь их все же впустил. – Беда происходит. Азема в Светлицах поселился.

– Азема?

– Дух-кровопийца, – недоверчиво глядя на Кэйлу, пояснил Эрцваль. – Белая колдунья, а об аземе не знаешь?

– Не знаю, – сухо ответила она. – Расскажите, раз знаете больше меня.

Судя по тому, как посветлело лицо ворожея, слова Кэйлы ему польстили.

– Ну что сказать. Азема – злой дух. Может жить в обличье человека долгие годы, но для поддержания жизни ему нужна не еда, а кровь. Странные отметины на коже селян – это и есть прикосновения аземы.

– Так он пьет человеческую кровь? – не веря своим ушам, воскликнула Кэйла.

Выходит, она была совсем недалека от истины, когда полушутя предположила, что имеет дело с вампиром?

– Пьет. По ночам азема скидывает с себя человеческую кожу и летает по воздуху, похожий на… сгусток энергии. Как твоя магия, колдунья, только окрашенная в голубой цвет. Двери для него не помеха – он может проникнуть через малейшую щель. Азема пробует кровь у спящего человека и если она сладкая – пьет. Он может раз за разом возвращаться к одному и тому же человеку, а может каждую ночь выискивать новую кровь. Людей он, думаю, убил ненамеренно, просто был слишком голоден, потому не смог остановиться.

– И как же нам его уничтожить? – хмуро спросил Джеральд.

– Убить его – легче легкого, достаточно уничтожить его кожу, которую он обычно прячет под собственной кроватью. Азема не выносит солнечный свет в своем истинном обличье, потому и охотится только по ночам. А вот найти его не так-то просто. Сначала нужно отыскать его шкуру.

– То есть перевернуть весь город в поисках сброшенной кожи? – поразилась Кэйла. – И пока мы ее не найдем, люди продолжат гибнуть?

– Мне жаль, – отозвался Эрцваль, пожимая плечами, – но другого способа нет. Я и сам пытаюсь найти азему вот уже месяц, но, как видите, пока мне похвастаться нечем…

– Может, вы знаете какой-то обряд, который привел бы нас к нему?

– Знал бы, давно уже поймал заразу, – буркнул ворожей. – Нет, колдунья, не знаю. Мне об аземе только слышать приходилось. Духов обычных я видел, а таких, которые могут людей убивать, к счастью, не встречал. Хотя…

– Что хотя? – тут же ухватилась Кэйла.

– Я все эти недели – с тех пор, как убили Вистана – охотился на азему, и помощь белой колдуньи мне бы не помешала. Возможно, если ты призовешь Амерей, что-то да получится. Охотиться нужно после заката, а лучше – в полночь. В это время азема должен бродить по Светлице в поисках еды.

– План объединить силы очень даже неплох, – одобрил Джеральд.

Они простились с ворожеем до заката. Благодаря ему в руках Кэйлы появилась ниточка, которая могла привести ее к загадочному кровопийце.

Вернувшись в дом старейшины, она сразу же поднялась наверх – не терпелось открыть дневник Денизе и посмотреть, что белая колдунья знала о злом духе.

Прежде Кэйла изучала дневник постепенно, глава за главой. Сейчас же она торопливо пролистывала страницы в поисках слова «азема». Встретила упоминание о многих духах, но нужного среди них не оказалось. Однако в своих поисках она наткнулась на весьма интересную главу, в которой упоминалась кровь. Правда, совершенно в ином ключе.

«Амерей свидетель, как тяжело мне далось решение рассказать тебе о магии крови. Дорога это опасная – велик шанс сойти с пути. Магия крови мощная и порой непредсказуемая, потому, если все-таки возникнет нужда обратиться к ней, будь очень осторожна. И главное – последовательна.

Начинай с малого – этот совет хорош в любой ситуации, особенно там, где речь идет о твоем здоровье и рассудке. Не увлекайся!»

Всего в нескольких строках было столько предупреждений, что Кэйла невольно заинтересовалась – что это за сила такая? К тому же, словосочетание «магия крови» пугала и завораживала одновременно.

Позабыв об аземе, она села на кровати в позу лотоса и принялась читать.

«В моем доме ты найдешь чехол с флаконами с кровью. Начинай с кошачьей – самая родственная сила силе колдовской и женской. Многие выбирают кошку своим проводником, быть может, и ты не станешь исключением.

Кровь сначала нужно заговорить. Потом тебе придется сделать надрез на своей коже – небольшой, только не переусердствуй. Представляю, как это звучит, но… магия крови иначе не действует. Нарисовав на ранке заговоренной кровью символ уз, переплетения и единения, смешай ее со своей кровью. Через какое-то время ты должна почувствовать эффект. Сложно описать, каким он для тебя будет. Я настолько привыкла к воздействию звериной крови, что уже давно не воспринимаю слияние так остро, как поначалу.

Я и начала эксперименты с магией крови от безысходности. Я тогда была еще совсем юной. Тана, ведьма с болот, прокляла меня за то, что ее жених в меня влюбился. Украла мою силу, и в болоте – царстве своем – спрятала. А я и не подозревала, что случилось. Проснулась однажды, а силы нет. Боялась, Амерей меня прокляла.

В те времена со мной еще не было Белого Паладина, а путешествовать одной и лишенной силы было слишком опасно. Тогда-то я и познакомилась с магом крови. Он меня научил всему, что знал. Я видела его в бою – смертоносный, безжалостный. Все чувства обострены, реакция – молниеносная, сила – бесконечная.

Я пыталась следовать его пути, но скоро поняла, что без Амерей и дарованной ею силы моя жизнь совсем не та. К счастью, козни Таны не остались незамеченными. К несчастью, обстоятельства, которые пролили свет на похищение моего дара, были жуткими и плачевными.

Колдовская сила не могла долго томиться спрятанной среди болот, не меняя того, с чем соприкасалась. Болото Таны… изменилось. Бедняги, когда-то встретившие свою смерть в трясине, поднялись из своих зловонных могил, и стали бунушами – мерзкими тварями, покрытыми рыбьей чешуей. Бунуши напали на дом Таны и разорвали ее в клочья – разорвали ту, что их и породила. Не знаю, сожалела бы я, но бунуши на том не остановились. Им нужна была пища, свежая плоть. Они напали на деревушку неподалеку с болотами, и успели убить едва ли не треть жителей, пока солдаты не порубили их на части.

Говорят, останки Таны нашли, но не похоронили – в отмщение, чтобы и после смерти не смогла обрести покой. А ее дух местный ворожей поймал в ловушку – теперь она бьется о ее стены, как мотылек в бутылке, и стенает от бессилия и злобы. Так ее наказали за гибель десятков людей…

Сила ко мне вернулась, как только Тана, хозяйка заклятья, умерла. Эксперименты с магией крови я бросила. Но в жизни случается всякое, а потому тебе будет не лишним о ней знать».

Кэйла еще долго сидела тихо, как мышка, впечатленная рассказом Денизе. А затем вполне предсказуемо потянулась к кожаному чехлу в сумке. Выходит, она ошиблась, и кровь во флаконах предназначалась не для зелий… а для того, чтобы смешать с ее собственной кровью.

Признаться, это немного пугало. Но если она взялась исследовать все грани дара белой колдуньи, нужно идти до конца. Поэтому Кэйла решительно взяла в руки флакон с биркой, на которой было написано слово, в ее сознании сложившееся в «кошку», и тонкое удлиненное лезвие, напоминающее скальпель, из бокового кармана чехла. Денизе писала, что именно кошки наиболее близки и женщинам, и колдуньям, а значит, эту кровь ее организм должен был принять. Сама же Кэйла была в этом не так уверена.

Задержав дыхание, она полоснула лезвием по ладони. Невольно вскрикнула, глядя на алый росчерк. Капнула кошачьей крови на палец и, заговорив ее, нарисовала знак из дневника на ладони. Кошачья и человеческая кровь смешались.

В реальном мире подобный ритуал показался бы форменным безумием. Но здесь, в полном магии мире, Кэйла уже понемногу переставала удивляться. А еще она действительно доверяла Денизе. Если белая колдунья утверждала, что кошачья кровь не причинит ей вреда, значит, так оно и было.

Первый эффект от слияния с чужой кровью Кэйла почувствовала уже спустя пару минут. Голова закружилась так сильно, что пришлось опереться о шкаф, чтобы не упасть. Что-то изменилось в окружающем ее мире, но что, она никак не могла понять. Просто цвета вдруг стали ярче, а очертания предметов – отчетливее.

Кэйла едва дождалась заката – так не терпелось проверить свою догадку. Как только на Светлицу опустился вечер, она повторила манипуляцию с кровью. Стряхнула на палец каплю из флакона, заговорила, нанесла на свежую царапину… Постояла с закрытыми глазами, пережидая приступ головокружения. Дотянулась до свечи, которая стояла на комоде по правую сторону от нее, взяла в руки и, не глядя, задула. И только после этого открыла глаза.

В комнате не было ни единого источника света, окна занавешены – Кэйла специально задернула занавески, прежде чем приступить к ритуалу. Однако она видела все невероятно отчетливо, пускай и несколько искаженно. Кошачья кровь, перемешанная с ее собственной, позволяла ей видеть даже в темноте.