Текст книги "Черная Жемчужина (СИ)"

Автор книги: Марго Арнелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава тридцать шестая. Прощание

Даже невольно подтолкнув Посланника Амерей к краю, освободив мир от его дара, что обратной волной приносил Скверну и одновременно подпитывал ее, людей они не спасли. Кэйла по-прежнему видела печать смерти на лицах других… и на собственном лице в отражении.

Воскрешенные Посланником люди, что вернулись из небытия в родные дома или же стали изгоями, умерли в тот же миг, когда сердце их воскресителя перестало биться. Говорят, они просто падали замертво, и раны, которые исцелили чары Посланника, вновь открывались и кровоточили. Это означало лишь одно: Джеральд, Кэйла и Ая оказались правы. Посланник Амерей, чьего имени они так и не узнали, был лишь талантливым некромантом. Куклы умерли со смертью кукловода.

Они оказались правы во всем, кроме одного – смерть лже-Посланника ничего не изменила. Слишком поздно они его нашли. Скверна уже отравила этот мир без шанса на спасение. Магия умирала, и люди умирали вместе с ней.

Оставалась лишь одна слабая искра надежды.

– Черная жемчужина.

– Что?

Джеральд остановил на ней отсутствующий взгляд. Вернувшись в дом Аи, они уже очень долгое время молчали, ошеломленные поражением и новостями, что обрушились на них с приездом в Верцану.

– Черная жемчужина, – повторила Кэйла, снимая с шеи кулон, перевернувший с ног на голову всю ее жизнь. – Подумай, Джеральд. Денизе зачаровала камень, чтобы я смогла войти в ее мир. И точка входа, своеобразный портал – это день, когда я впервые здесь очутилась. Но что, если отыщется способ вновь вернуться туда? Тогда я буду знать о том, что надвигается, буду помнить о Скверне и сумею вовремя ее остановить.

– Денизе? Но… ты же… – растерялась Ая.

– Прости, нет времени объяснять. – Кэйла вновь горячо заговорила, обращаясь к Джеральду: – Когда я обманула смерть – в тот день, в доме мага теней – я смогла двигаться дальше. Но чары… они по-прежнему здесь. – Она постучала ногтем по жемчужине. – Что-то ведь позволяет мне каждый день возвращаться в этот мир. И если бы мы могли найти способ возродить вложенные Денизе чары, если бы смогли отмотать время до того момента, как я впервые проснулась здесь…

Ее слова заставили Джеральда задуматься. Он взял из рук Кэйлы цепочку с черной жемчужиной, долго рассматривал, словно желая разгадать ее секрет, выудить на поверхность тайны, что она хранила.

– Ты права. Это наш шанс, – глухо сказал он, заглядывая Кэйле в глаза. – Наш единственный шанс.

– Я только боюсь, что моих сил не хватит. Денизе знала, что делает, когда зачаровывала жемчужину, а я… – Она невесело усмехнулась. – Денизе оставила мне дневник, в котором заключены все ее бесценные знания, весь ее опыт… вот только о последних в своей жизни чарах она не написала. Не думала, что настанет день, когда мне придется их использовать.

– И не нужно делать это в одиночку. – Джеральд улыбнулся столь редкой для него улыбкой, и от нее повеяло теплом. – У нас есть еще немного времени, пока обратная волна чар Посланника Амерей не сметет этот мир с лица вселенной. Я вызову Эрцваля и Эйну. Вместе, вчетвером, мы сумеем возродить чары Денизе.

Сбитая с толку Ая даже и не думала расспрашивать Кэйлу – видела, что сейчас для этого неподходящее время. Джеральд призвал зачарованных птиц и послал весточки ворожею и магессе. Кэйла ушла в заботливо предоставленную хозяйкой дома гостевую комнату, чтобы хоть немного привести в порядок собственные мысли. Однако ее уединение было нарушено очень скоро. Вошел Джеральд – бледный и сосредоточенный.

– Плохие новости? – поняла она.

Было в его лице что-то такое… нечто большее, чем просто беспокойство об исходе их странной миссии.

– Я внимательно изучил черную жемчужину… Это не просто камень, а весьма хрупкий сосуд для чар. Каждое твое перемещение из одного мира в другой понемногу подтачивает ее изнутри. И боюсь, ей не выдержать нашего вмешательства.

– Что ты имеешь в виду?

– Взгляни сюда.

Взяв цепочку, Кэйла поднесла ее к свету, чтобы лучше рассмотреть. Она не сразу заметила трещину толщиной с волосок, разделившую жемчужину на две половины.

– Такого не было, когда я нашла ее в своем мире, – тихо сказала она. – Я внимательно ее осмотрела.

– Именно об этом я и говорю. Полагаю, трещина появилась не сразу, а во время второго твоего пробуждения в моем мире.

– Когда маг теней убил меня, а чары повернули время вспять, – прошептала Кэйла. Помолчала, оглушенная пониманием. – Ты прав. И ты думаешь, жемчужина расколется, если мы снова попытаемся отмотать время назад?

Джеральд отрешенно смотрел в окно, мыслями находясь где-то далеко отсюда.

– Может, она расколется до того, как позволит нам провести обряд. Может, уже после. Но пока есть надежда, надо использовать малейший шанс. Вот только…

– Только что?

– Каков бы ни был исход, после наложения чар ты больше не сможешь перемещаться между двумя мирами или, если хочешь, между прошлым и будущим одного мира. А значит, тебе нужно решить, в каком из миров остаться.

Слова Джеральда ошеломили Кэйлу, выбили воздух из ее легких. Осознание, что однажды ей придется сделать выбор, всегда присутствовало где-то на периферии сознания – зыбкое, робкое. Но она не хотела и не могла об этом думать. И вот настал тот час, когда она больше не могла оставаться на развилке двух дорог. Ей предстояло сделать выбор, который изменит все.

И Кэйла бы очертя голову кинулась в новый мир – мир колдовства, духов и прирученных теней, отрезая от себя мир прошлого, если бы не… Люси. У Джошуа и Дарлин своя собственная жизнь, не имеющая с жизнью Кэйлой ничего общего. К Скотту по-настоящему привязаться она не успела, хотя и считала его хорошим другом. Но Люси… Кэйла только обрела ее. А Люси только обрела Кэйлу – подругу, названную сестру…

– Должен быть какой-то другой выход!

– Но его нет, – мягко сказал Джеральд.

Кэйла приложила ладони к горящим щекам. Прикрыла глаза, чувствуя, как внутри что-то обмирает.

Она убеждала себя, что в родном мире у Люси все будет хорошо и без нее. Она ладила с ребятами из «Солнечного луча», ждала, когда для нее найдется хорошая семья. И Люси, как никто другой, умела радоваться жизни, наслаждаться каждым ее моментом – то, чего всегда так недоставало самой Кэйле. А мир Денизе стремительно катился в пропасть. Люди гибли прямо на глазах. Одно дело, живя в техногенном мире, знать, что когда-то существовал и другой, магический. Знать, что он погиб. Тогда история становится безликой статистикой смертей тех, чьи имена и лица тебе уже никогда не услышать и не увидеть. А все, что ты испытаешь – лишь тихую грусть, но отдаленную, не имеющую к тебе никакого отношения. Другое дело – жить в этом мире и наблюдать его стремительное падение в бездну. Кэйла просто не могла этого допустить.

– Что будет с моим миром? – тихо спросила она, не отнимая ладоней от лица. – Ведь он построен на останках вашего.

– Я не знаю, – признался Джеральд.

Возможно, у Люси будет совсем другая внешность и другая жизнь. Она не узнает, что такое – быть сиротой, брошенной собственной матерью. Возможно даже, она станет маленькой колдуньей… Эта мысль невольно заставила Кэйлу улыбнуться. А ее мама? Она сможет родиться, если они заново перепишут историю? Но даже если так… у нее никогда не будет Кэйлы. А может, будет кто-то другой… и может, она не уйдет от своих близких так рано.

Джеральд притянул ее к себе в успокаивающем объятии. Кэйла положила голову на его грудь, слыша, как размеренно бьется его сердце. Она не хотела оставлять Джеральда здесь, не хотела с ним расставаться. Пытаясь не разорваться на части, выбирая между ним и Люси, она понимала: ее выбор был куда сложнее.

Или Люси – или целый мир.

– Дай мне один день, ладно? – прошептала она, сглатывая слезы. Дрожащими руками застегнула цепочку на шее. – Только один день…

Джеральд продолжал держать ее в своих объятиях. Он не шептал слова успокоения – они были бессмысленны, а Кэйла всегда уважала его за честность. Но от мысли, что он рядом, дышать становилось легче.

Зная, что самой ей не заснуть, Кэйла попросила Джеральда быть поблизости, пока она спит – чтобы даже в другой реальности чувствовать его присутствие. Приняла отвар из сонной травы и упала в пучину забвения. Проснувшись, долго смотрела в потолок. Вот бы все это оказалось просто сном – не мир Денизе, а Скверна и те, кого она настигла. Посланник, что возомнил себя полубогом и, желая спасти свой мир, разрушил его.

Неохотно приведя себя в порядок, Кэйла направилась в «Солнечный луч». Элли была обеспокоена тем, как она выглядела, словно чувствуя, что что-то терзает ее изнутри. Но ответов для Элли у нее не было.

– Кэйла!

Радостный голосок Люси она бы узнала из тысячи других. В сердце словно вонзились тысячи ледяных иголок, и теперь оно кровоточило, причиняя нешуточную боль. Кэйла взяла маленькую ладошку Люси в свою, тая от нежности к этой миловидной кудрявой малышке.

– Мне нужно кое-что тебе сказать, – через силу выговорила она. – Что-то… серьезное.

– Да?

В глазах Люси заплескалось беспокойство, пухлый ротик приоткрылся – она готовилась внимать каждому слову.

– Боюсь, мне придется уехать из Креарка.

Огорчение, появившееся на лице Люси, едва не лишило Кэйлу самообладания, которое она и без того удерживала с трудом.

– Надолго? – печально спросила Люси.

– Навсегда.

Кэйла присела на корточки рядом с ней, чтобы ее лицо оказалось на уровне расстроенной мордашки.

– Ты не представляешь, как я хочу остаться, чтобы видеть тебя как можно чаще! Но я… не могу.

Голос предательски задрожал. Пришлось сделать паузу, чтобы немного успокоиться. Какой предательницей Кэйла чувствовала себя сейчас! Она бросала Люси – совсем как ее мать.

– Ты уходишь в другой мир? – печально проговорила малышка.

– Что? – изумленно переспросила Кэйла.

Люси наклонилась к ней, взялась тонкими пальчиками за цепочку на шее и легонько потянула. На ткань блузки упала черная жемчужина.

– Ты ведь и есть та самая Денизе?

Словами не передать, насколько Кэйлу ошеломили ее слова. Девочка, которая верит в сказки и рисует единорогов… как же она будет по ней тосковать!

– Я хотела бы забрать тебя с собой, – горячо прошептала она.

– Я все понимаю, – серьезно сказала Люси. – Ты – волшебница, которая пришла в этот мир, чтобы сделать его лучше, но ты нужна там, да?

– Да, нужна.

Это был странный, тягучий день, пропитанный нотками светлой грусти. Они наелись мороженого – можно не бояться простуды, ведь уже сегодня ночью привычный мир исчезнет. Накатались на аттракционах – найдется ли им место в новом мире или его займет нечто совершенно новое, магическое, волшебное?

Прощаясь с Люси у здания «Солнечного луча», Кэйла прощалась с ней навсегда. Она верила в то, что Люси будет жить и в новом мире, пусть и ее жизнь будет совсем другой. Вот только Кэйла ее никогда уже не увидит.

Встав на цыпочки, малышка крепко обняла ее за шею. Кэйла зарылась лицом в ее волосы, чтобы выжечь в своей памяти запах детской кожи и яблочного шампуня.

– Ты плачешь? – расстроенно спросила Люси.

А ведь правда. Плакала.

Прежде чем каменная громада центра помощи детям поглотила Люси, она сказала:

– Прощай… Денизе.

Малышка гордилась тем, что хранила секрет, который знали только они двое.

Не чувствуя земли под ногами, Кэйла побрела прочь. А в ушах звучали прощальные слова Люси, сказанные шепотом на ушко: «Я никогда тебя не забуду».

Кэйла зашла в Архив, чтобы перемолвиться парой слов со Скоттом. Интересно, найдется ли место Архиву в новом варианте развития будущего? Вряд ли, ведь его целью было хранить память о Старом мире. Зашла и на работу к Джошуа, чтобы в последний раз на него взглянуть. Он был удивлен – после перехода в Архив Кэйла никогда его не навещала. Джошуа и не подозревал, что означает их встреча. Это был ни к чему не обязывающий, короткий разговор. Когда Кэйла уходила, Джошуа бросил: «До вечера», не зная, что она навсегда исчезает из их с Дарлин жизни. Однако расставание не было для нее болезненным. Они всегда были друг другу чужими.

Остатка угасающего дня хватило, чтобы добраться до кладбища. Кэйла прибралась на могилке, положила у плиты мамины любимые цветы – белые лилии. Долго рассказывала обо всем: о Джеральде и Денизе, о духах и колдовстве… и о том, что завтра в этом мире ее уже не будет.

– Меня называют Клинком Милосердия, но все те, кого я спасла, воззвав к Амерей, своим исцелением обязаны тебе. Спасибо, что научила меня тому, что в каждом человеке можно разглядеть искорку света.

Вернувшись с кладбища, Кэйла не поехала в дом Джошуа, которым своим воспринимать так и не научилась. Вместо этого забралась на крышу небоскреба и с высоты смотрела на город, светящийся огнями витрин, экранов и фонарей. Креарк… Такой близкий, но, как и дом дяди, не ставший ей родным. Найдется ли ему место в новом мире?

Кэйла смотрела на знакомые с детства улочки, гадая, что станет с этим миром после того, как все изменится в другом. Прежним он не будет, это точно. Что ждет его спустя века и тысячелетия, если в том отражении реальности, которое она называла миром Денизе, миром-сновидением, им все же удастся сохранить магию и уничтожить Скверну? Каким будет этот новый мир?

Этого ей никогда уже не узнать.

Глава тридцать седьмая. Последняя надежда

Первое, что увидела Кэйла, открыв глаза – Джеральд, спящий в кресле у ее кровати. Во сне его лицо выглядело таким расслабленным… Светлые волосы взъерошены, обычно строгие и серьезные черты лица смягчились, отражая то тепло, что было в его сердце.

Ее ангел-хранитель.

За окном занимался рассвет. Кэйла медленно поднялась с постели, не желая тревожить сон Джеральда, но половица предательски скрипнула под ногами. Веки дрогнули, и через мгновение он уже смотрел на нее, сонно улыбаясь.

– Ты вернулась. – Голос самого родного в этом мире человека прозвучал хрипло.

– Не могла не вернуться, – тихо ответила она. – Джеральд…

– Кэйла…

Он вскинул голову, глядя на нее, и столько невысказанного было в этом взгляде… Она не успела ничего сказать, как Джеральд взял ее за руку и притянул к себе. Изумленно ахнув, Кэйла почти упала ему на колени. А он зарылся лицом в ее волосах, прижимая к себе все крепче и крепче.

– Никогда тебя больше не отпущу. Никогда, слышишь?

Затопившее душу счастье мешало говорить. Кэйла лишь порывисто кивнула. Повернулась к Джеральду, и в этот же миг он поднял голову. Нежность в его взгляде накрыла ее с головой. Джеральд притянул Кэйлу к себе. Поцеловал осторожно, словно пробуя ее губы на вкус. Потом – жарче, смелее. Она откликнулась, ощущая, как от чистого девичьего восторга кружится голова. Кто знает, кто из них двоих сильнее и дольше мечтал об этом поцелуе.

Оторваться друг от друга они смогли лишь несколько минут спустя. Обвивая рукой шею Джеральда, Кэйла прислонилась к его плечу.

Но переполнявшее ее счастье настойчиво вытесняло иное чувство. От проницательного взгляда Джеральда это не укрылось.

– Что тебя тревожит? – тихо спросил он.

Кэйла нервно рассмеялась.

– Много чего. Расколется ли жемчужина под напором чар или позволит нам довести дело до конца? Сумеем ли мы повторить опыт Денизе? Все-таки она была по-настоящему сильной белой колдуньей. На кону судьба целого мира… Знаешь, это, наверное, безумие, но больше всего меня беспокоит другое. – Кэйла чуть отстранилась, чтобы заглянуть в серые глаза. – Если все получится, и я вернусь в тот самый день, когда впервые тебя увидела… Ты ведь ничего этого помнить не будешь. Буду помнить только я. Ты будешь по-прежнему думать, что я – Денизе, твоя давняя знакомая, белая колдунья, которую ты поклялся защищать ценой собственной жизни. И всего этого… – Она быстро наклонилась к нему, скользнула губами по его губам. – Все это останется в прошлом. В прошлом, которого ты не будешь знать.

– Так расскажи мне обо всем. О том, кто ты такая, о Скверне, о том, что между нами было. Кэйла, этот мир – не твой, где чудеса невозможны. Я знаю, что такое магия, я видел множество ее проявлений – от привычных, обыденных до совершенно безумных. Я поверю в твои слова.

– Может быть, а может, и нет… – прошептала она.

Джеральд помолчал, задумчиво перебирая ее волосы.

– Хорошо, если ты боишься… если почувствуешь мое сомнение, просто скажи: «Ариетта Лин».

– Это имя что-то значит для тебя? – осторожно спросила Кэйла.

Не могла не заметить, как изменился его голос на последних словах.

– Многое значит. – Джеральд вздохнул. – Первый человек, которого я убил в качестве паладина, защитника белых колдуний… это была девушка. С тех пор минуло уже шесть лет, а я до сих пор не могу вытравить ее образ из своей головы – слишком сильным потрясением это для меня оказалось. Мне было четырнадцать, когда я вышел за пределы крепости Амархайм, где взращивались воины и паладины. Тогда же меня, юнца, послали защищать Немей, белую колдунью. Я знал, что мне придется убивать – это призвание и бремя паладинов, но представлял себе все иначе. Не ожидал, что первой, кого мне придется убить, окажется молодая ведьмочка, заигравшаяся со стихией смерти. Не знаю, от кого она узнала о таких редких чарах – явно не сотворила их сама, не хватило бы опыта и знаний. Она собиралась опустошить Немей – ценой жизни белой колдуньи вытянуть из нее дарованную Амерей силу и забрать ее себе. Немей оказалась в ловушке, совершенно беспомощная.

– И что сделал ты? – тихо спросила Кэйла.

– Первые мгновения я просто стоял, сжимая в руках меч и не в силах вонзить его в незащищенную грудь ведьмы. Паладины не имеют права испытывать страх и робость, но тогда я глотнул их с лихвой. Это был мой позор: Немей на следующий же день явилась в крепость за новым паладином, а я пару недель спустя последовал за Денизе. Да, стоящая передо мной была не страшным разъяренным магом, а привлекательной молодой девушкой, но это моей вины не умаляет. Поддавшись слабости, я чуть не подвел Немей. Из-за меня она едва не умерла. Я все же сумел себя перебороть, но призрак ведьмы – не настоящий дух, а порождение моего собственного разума – еще долго преследовал меня. Не знаю, зачем я узнал ее имя, но с тех пор оно навеки выжжено в моей памяти.

– Ариетта Лин, – прошептала Кэйла, запоминая. – Но это имя причинит тебе боль, оживит старые воспоминания.

– И заставит поверить в твои слова, – улыбнулся Джеральд, изгоняя из глаз печаль.

– Дело не только в этом. – Она вздохнула, подбирая верные слова. – Все, что есть сейчас между нами, исчезнет. Мои чувства к тебе не поблекнут, но твои ко мне… Ты ведь будешь знать меня как белую колдунью Денизе, которая не смогла смириться со смертью Эстебана и до сих пор любит его.

– Кэйла, – прошептал Джеральд, касаясь губами ее виска, – в тебя невозможно не влюбиться. В тебя, настоящую – ту, что хранит в сердце любовь к девочке из будущего, что без раздумий бросается спасать чужие жизни, рискуя при этом своей. Ту, что первая из белых колдуний решила взять на себя грех убийства, лишь бы спасти душу невиновного. Это счастье – узнавать тебя, и я сделаю это снова. Узнаю и влюблюсь заново – как влюблен сейчас.

Кэйла рассмеялась счастливым смехом, хотя глаза предательски защипало. Касаясь губами уха Джеральда, прошептала:

– И я. В тебя.

Целый день, наконец посвященный только им двоим – островок счастья посреди безбрежного отчаяния.

Однако все имеет свое начало и свой конец. На исходе второго дня в доме Аи появились Эйна и Эрцваль. Рассказанные Джеральдом и Кэйлой новости потрясли их до глубины души. Ровно как и безумный план, который должен был помочь им все исправить.

– Повернуть время вспять, – пробормотал ворожей. – Уму непостижимо!

– Как и любые сильные чары, это действие может иметь побочный эффект, но вряд ли он будет сильнее и хуже, чем то, что происходит сейчас, – заметила Эйна.

Чтобы не запутывать и без того непростую ситуацию, Джеральд не стал рассказывать остальным, что Кэйла – не Денизе. Рассказал лишь о том, что однажды ей удалось предотвратить собственную гибель от рук мага теней благодаря чарам, заключенным в черной жемчужине.

– Думаете, у нас получится? – тихо спросила Кэйла, глядя на антрацитовый камушек на ладони.

– Должно получиться, – убежденно сказала Эйна.

Подготовка к ритуалу заняла несколько часов. Ая, не обладающая необходимой им магической или колдовской мощью, была призвана следить за тем, чтобы ритуал протекал без осложнений.

– Думаю, моих сил должно хватить на то, чтобы как можно дольше удерживать жемчужину – сосуд, как вы его называете – целой и невредимой. Большего, боюсь, пообещать не могу.

– И не нужно, – заверила Кэйла.

Когда все было готово, Джеральд подошел к ней. Прижал к себе – так крепко, чтобы не оставить между ними даже воздуха. Эйна деликатно отвернулась, а вот Эрцваль смотрел на них во все глаза. Не обращая на него внимания, Кэйла поцеловала Джеральда, стараясь передать всю нежность, что испытывала к нему. Отстранилась, утопая во взгляде любимых серых глаз.

– Давайте начинать, – хрипло сказала она, с сожалением выскальзывая из объятий Джеральда.

Свечи зажглись, образуя круг из порхающих в воздухе огоньков. Четверо стояли в центре круга. Черная жемчужина, заключенная в созданную Джеральдом воздушную сферу, витала на уровне их лиц. Четыре пары рук потянулись к ней, сплетаясь друг с другом невидимыми, но прочными узами. Ценой своих магических и колдовских сил они высвобождали чары, которую заложила в жемчужину Денизе.

Повисло странное напряжение. Воздух сгустился, стал вязким и плотным, как кисель. Стало трудно дышать. Кэйла чувствовала разлитую в воздухе магию, но будет ли ее достаточно, чтобы повернуть время вспять?

С черной жемчужиной происходило нечто странное – сферу, в которую она была заключена, залил свет. Он становился ярче с каждым мгновением, пока ему не стало тесно и он не вылился за пределы сферы. Там, где порхала черная жемчужина, возникла ослепительно яркая вспышка. Она словно поедала пространство, стирала его ластиком, оставляя вместо себя девственную чистоту.

Мир вспыхнул белым пламенем и, превратившись в черный пепел, потух.