Текст книги "Черная Жемчужина (СИ)"
Автор книги: Марго Арнелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Глава тридцать первая. Пе-нангглан
Кэйла хотела как можно скорее очутиться в Вирхоре, где, по словам служителя «дома смерти», они могли найти Делию, воскрешенную загадочным Посланником Амерей. Однако им пришлось задержаться, когда знакомая Джеральда послала ему весточку на крыльях зачарованной птицы. Чем дольше паладин читал письмо, тем больше хмурился.
– Что-то не так? – спросила Кэйла, собирая в сумку колдовские атрибуты.
Даже во время выматывающего путешествия по призванной Джеральдом Путеводной нити она старалась улучать каждую свободную минуту, чтобы постигать колдовское мастерство. Дневник Денизе был прочитан уже от корки до корки, и теперь Кэйла делала все возможное, чтобы закрепить знания, полученные от белой колдуньи.
Она понемногу приходила в себя от шока, вызванного первым в этой… в обеих жизнях убийством. Убеждала себя, что это было необходимо, хотя в ночные часы, когда становилось особенно тоскливо, полностью заглушить терзающие ее мысли не могла. Хорошо, что рядом был Джеральд. Он как никто умел подбодрить и поддержать.
Им снова пришлось отыскать оскверненного, чтобы Кэйла впитала в себя его искаженную магию. Паутина Путеводной нити, что раскинулась над ней с Джеральдом, вновь стала яркой, позволяя понять, что сейчас они как никогда близки к источнику Скверны. В этот раз Кэйла сумела очистить, освободить разум оскверненного – его любовь к жене позволила ей отыскать светлое воспоминание, которое стало спасительным плотом посреди темной бездны.
– Как ты смотришь на то, чтобы свернуть по пути в Сайтею? Это примерно день пути от Вирхора, так что нам не придется делать большой крюк.
– Что там?
Подойдя ближе, Кэйла коснулась ладонью плеча Джеральда. Он опустил руку с письмом, посмотрел ей в глаза теплым, проникновенным взглядом, от которого в груди разлилось упоительное тепло. Пространство сузилось до маленькой точки, до крохотного островка с двумя замершими на нем фигурами. Казалось, в этом мире остались только они одни.
Как бы Кэйле хотелось прекратить эту бешеную гонку со временем, остановить ее хоть ненадолго, чтобы они с Джеральдом смогли побыть самими собой, не беспокоясь о судьбах людей обычных и оскверненных… Однако люди продолжали погибать – от рук пораженных Скверной или от Скверны, которая поражала их самих. Такой роскоши, как время и уединение, у них просто не могло быть. А с ними исчезала и возможность стать чуть ближе друг к другу.
Как только взгляд Джеральда снова упал на письмо, он посерьезнел.
– Эйна рассказывает, что в Сайтее похитили нескольких женщин. Она уже побывала там и, судя по тому, что видела и что рассказали ей очевидцы, людей похищает пе-нангглан.
– Дух колдуна, не обретшего покой, – кивнула Кэйла.
В главе, посвященной различным духам, пе-нангглану отводилось несколько страниц.
– Эйна даже выяснила, чей именно дух блуждает по городку и похищает женщин, – продолжал Джеральд. – Это оказалось совсем не сложно – похищения начались тогда, когда умерла Лаладж Лана, которую в Сайтее считали темной колдуньей.
– Ого… – протянула Кэйла.
Прежде сталкиваться с темными колдуньями, практикующими магию черную, разрушительную и манипулирующими смертью, ей еще не приходилось. Даже после смерти темные колдуны, превращенные в пе-нангглан, представляли серьезную опасность для людей.
– К сожалению, изгнать или упокоить духа Лаладж Эйна не смогла. Потому и обратилась к нам.
– Конечно, нам стоит туда наведаться.
Спустя сутки Сумрак и Леди уже стояли в конюшне Сайтеи, пока они за кружкой превосходного вина расспрашивали Эйну о случившемся. Потом за стол в местном трактире к ним подсела привлекательная горожанка с чуть удлиненным лицом и копной тяжелых русых волос, отливающих золотом в свете лампы.
– Я хорошо знала Лаладж, – тихо сказала женщина, представившаяся Альядой. – Вот только я до последнего не подозревала, что она поклоняется Шантарес, что творит черную волшбу в подвале своего дома.
– Как вы об этом узнали?
– Сначала это были просто слухи, – призналась Альяда. – Поговаривали, что она обучается магии, но тогда мы все думали, что это невинное колдовство. Лаладж вообще с детства была странной. А потом… Не знаю, когда все переменилось. Наверное, когда у Ханки заболел сын. Перед этим она крупно поссорилась с Лаладж – та вообще была довольно вспыльчивой особой. Вот на нее и подумали. Потом кто-то видел, как она на кладбище собирает землю – видимо, для какого-то обряда. Пару недель спустя кто-то через окно заметил на стене в ее доме фигурку, изображающую демоницу… Шантарес. Поползли слухи, Лаладж начали травить. Здесь люди глубоко верующие, они ей такого простить не могли.
Женщина с красивым именем Альяда вздохнула – ей тяжело было говорить о прошлом.
– Лаладж… не выдержала травли, – глухо сказала она. – Наложила на себя руки. Когда ее нашли мертвой в кровати, пришли в ужас. В ее доме творилось что-то невообразимое – кровь на столе, как будто на ритуальном алтаре, внутренности животных. В подвале и того хуже – целый культ, посвященный Шантарес: ее статуэтка с подношением в виде заколотой кинжалом кошки, выведенное кровью имя демоницы на стенах.
– Значит, ваши подозрения оказались правдивыми, – подытожил Джеральд.
Альяда с усилием кивнула.
– Но легче нам от этого не стало. Дальше началось самое страшное. Став духом… – она запнулась и взглянула на Эйну, словно в поисках поддержки, – …пе-нанггланом, Лаладж похищает тех, кто травил ее когда-то, кто не давал ей житья и называл порочной и прокаженной. Она похитила уже шестерых и, похоже, останавливаться не собирается. Говорят, она… Говорят, пе-нанггланы поедают своих жертв, чтобы напитаться их силой.
Она побледнела сильнее прежнего, став почти бескровной. Эйна взяла ее за руку и успокаивающе сжала. Альяда ответила благодарным взглядом.
– Кто-нибудь убирался в доме Лаладж после ее смерти? – спросила Кэйла.
Чтобы попытаться обнаружить зловредного духа, нужны были принадлежавшие ей при жизни вещи.
Альяда помотала головой.
– Никто не мог на это решиться. Боялись, что заразятся Скверной.
– Скверной? – удивился Джеральд. – А причем здесь она?
Помолчав, Альяда объяснила:
– Ни для кого в Сайтее не секрет, что первый оскверненный появился в нашей округе. После того, как выяснилось, что Лаладж и в самом деле черная колдунья…
– Ей тут же приписали сотворение Скверны, – поняла Кэйла.
Взглянула на Джеральда. Если Альяда права, и первый оскверненный появился неподалеку от Сайтеи, они и впрямь совсем близко от источника Скверны.
Простившись с Альядой, они втроем направились в дом Лаладж. То, что творилось в нем, умещалось в рамки двух слов – кровавый хаос. Кровавые надписи на стенах, чьи-то внутренности, самодельный алтарь для жертвоприношений – все, как и рассказывала знакомая темной колдуньи. Осматриваясь вокруг, Кэйла потрясенно качала головой.
– Неужели кто-то действительно одержим демоницей? Неужели кому-то в трезвом уме придет в голову поклоняться не Амерей, Несущей Свет, а ее темной половине? Не понимаю…
– К сожалению, Лаладж не единственная, кто поклонялся Шантарес, – вполголоса сказала Эйна, разглядывая статуэтку, которая изображала уродливую женщину с двумя ветвистыми рогами на голове – кривое отражение прекрасной, невинной Амерей.
– Ты ищешь что-то конкретное? – спросил Джеральд.
Кэйла помотала головой. Ей нужно было создать Путеводную нить – слабое подобие того, что ценой собственной жизни поддерживал он. Для этого нужны несколько точек опоры – энергетических отпечатков Лаладж. Странно, но даже призывая силу, Кэйла не чувствовала энергии колдуньи на алтаре, на кинжале, на кровавых надписях, которые та сделала своей рукой. А значит для того, чтобы найти и саму пе-нангглан, и похищенных ею женщин, требовался иной путь.
Кэйла раскрыла дневник Денизе на страницах, посвященных духам. Пытаясь разузнать о спенджагре, который запер малышку Лили в ее собственном кошмаре, она наткнулась на одну интересную главу о незнакомом ей прежде духе. В отличие от остальных встреченных ею злых духах – аземы, амэ-онны, Очерненного Пламени – он мог прийти на помощь колдунам, которые в этом нуждались. Кажется, настала пора обратиться к нему.
«Сана Хан – направляющий дух, нередко приходящий мне на помощь. Я использую его призыв для лучшего видения событий и более четкого представления окружающего мира. Сана Хан позволяет рассмотреть мельчайшие детали, дает колдунам и колдуньям подсказки в виде мыслеобразов, снов, звуков, яснознания».
Кэйла расставила вокруг себя белые свечи, образовав идеальный круг. Одну поставила прямо перед собой и подожгла. Проколола палец острием кинжала, и, шепча слова призыва Сана Хан, капнула выступившую бисеринку крови прямо на пламя. Своеобразная жертва тому, кому никогда уже не почувствовать биения сердца и тепла собственного тела.
Пламя свечи затрепетало и окрасилось в голубой, в тот же миг перекидываясь на остальные свечи. Магические светильники на стенах потухли, и комната погрузилась в голубоватый полумрак. Кэйла поднялась, держа зажженную свечу перед глазами. Сквозь огонь она видела, казалось, другую сторону реальности, ее изнанку. Темные стены, мерцающие голубоватые следы на предметах – те самые отпечатки, которые она искала.
Однако после того как тело Лаладж обнаружили, в доме могло побывать большое количество людей, а ей нужны были отпечатки, принадлежащие самой колдунье. Поразмыслив, Кэйла направилась к шкафу с одеждой – чужаков она явно не интересовала, в отличие от звериных внутренностей и крови на стене. Нашла несколько платьев – чересчур закрытых и скромных. Здесь отпечатки были очень яркими, насыщенно-голубыми. Неудивительно, ведь ткань на протяжении нескольких часов впитывала в себя энергию Лаладж.
Взяв за точку опоры самый яркий отпечаток, Кэйла попросила Сана Хан проложить ей путь. Перед ней появилась цепочка следов – шлейф, мягко мерцающий в полумраке. Ничего не видя перед собой, кроме оставленного Лаладж следа, она направилась вперед. Джеральд и Эйна не отступали.
Позади остался дом колдуньи, а затем и сама Сайтея. Кэйла шла, не отрывая взгляда от свечи – средоточия силы Сана Хан, открывающего иную реальность. Спустя несколько минут энергетический шлейф привел ее в лесок неподалеку от городских ворот. Кэйла ускорила шаг, сквозь пламя свечи различая все новые детали: сломанную ветку со следом чужеродной энергии, явно оставленной кем-то из похищенных, отпечаток ботинка во влажной земле, несколько капель крови, брызнувшей на листья – здесь сопротивляющуюся жертву ударила пе-нангглан.
– Джеральд, приготовься, – напряженно сказала Кэйла. – Шлейф все отчетливее – Лаладж совсем близко.
Вряд ли паладин понял, о каком шлейфе она говорит, но с готовностью вынул меч из ножен.
Взгляд сквозь голубое пламя свечи провел Кэйлу через стену деревьев на пустырь, оттуда – на заброшенное кладбище. Лучшего места для убежища неупокоенного духа и не придумать. Кэйла лавировала между могилами. Энергетический шлейф, оставленный темной колдуньей, настойчиво вел ее внутрь склепа.
– Лаладж здесь, – затушив свечу, сообщила она.
Проникнуть в склеп оказалось не так-то просто – магия, пропитавшая его стены, не позволяла даже близко к нему подойти. Эйна и Джеральд пытались нащупать или создать брешь в ментальном барьере, но их усилия ни к чему не привели.
– Ничего не выходит, – хрипло сказала Эйна. – Это посмертная магия, присущая духам, и достаточно сильная.
– Тс-с… – шикнула Кэйла, склонив голову набок. – Я что-то слышу.
Она не успела распознать источник странных духов – помешало появление пе-нангглан.
Дух прошла прямо сквозь окруженные ментальной защитой стены. Хорошо было видно ее лицо, в меру красивое, с тонким носом, высокими скулами и узкими губами, и лебединая шея. Остальное тело виднелось уже слабее и летело чуть позади – легкое, не подчиняющееся воле своей хозяйки.
Лаладж остановилась, и летящее за головой тело опустилось. Она зависла в воздухе напротив, но, несмотря на зажатый в руках Джеральда меч и заклятье, которое начала сплетать Эйна, Кэйла не заметила во взгляде Лаладж толики страха или удивления оттого, что ее нашли.
Сжав и без того тонкие губы, дух темной колдуньи обронила:
– Наконец-то вы соизволили появиться!
Признаться, Кэйла оторопела.
– О, не смотрите так. Я знаю, что вы думаете обо мне. Слышала эти нелепые слухи. Пе-нангглан, которая пожирает своих собственных жертв! – Лицо духа исказилось брезгливой гримасой. – Живы они, слышите, живы!
Теперь, прислушавшись, Кэйла поняла, что странными звуками, которые и привлекли ее внимание, были голоса запертых в склепе женщин.
– Зачем вы их похитили, если не собирались убивать? Решили помучить, отомстить за то, что довели вас до самоубийства?
– Помучить и отомстить – да. За травлю, за издевательства. Вот только в одном ты ошибаешься. – Лаладж пронзила Кэйлу надменным взглядом прозрачных глаз. – Я не покончила с собой. Меня убили.
Глава тридцать вторая. История Лаладж
– Я украла для них пищу и воду. Я не хочу их смерти. Мне лишь нужно было выманить в Сайтею кого-то вроде вас – колдунью или мага. Того, кто сможет увидеть меня в этом жутком обличье духа.
– Убили? – переспросила Кэйла, едва слыша Лаладж. – Кто здесь, в Сайтее, мог убить темную колдунью?
Пе-нангглан разозлилась не на шутку.
– Неужели ты, белая колдунья, не чувствуешь того, что во мне нет тьмы? Да, я похитила людей, но это случилось уже после моей смерти! Умирая, я была чиста – перед собой и перед Амерей. Я никогда и никому не причинила боли. Но то, что со мной сотворили, изменило меня. Из-за нее, своей убийцы, я не смогла уйти в сады Амерей. Теперь я обречена вечно блуждать по земле в облике духа!
– Но алтарь, кровь… – Кэйла резко замолчала. – Энергия. Там не было вашей энергии, я не могла понять, почему.
– Потому что все это было сделано уже после моей смерти, и не моими руками, – устало выдохнула Лаладж.
– А руками вашего убийцы, – медленно сказала Кэйла. – Но… зачем?
– Чтобы убедить жителей Сайтеи в том, что я действительно была темной колдуньей. – В ее голосе сквозила горечь. – Что, чувствуя за собой вину перед Амерей и тем, кто ей поклонялся, я могла наложить на себя руки, позволить Шантарес увести меня в свои чертоги.
– Значит, ты никогда и не поклонялась ей? – тихо спросила Эйна.
Джеральд в разговор не встревал, но его рука по-прежнему крепко сжимала рукоять меча. Лаладж помотала призрачной головой.
– Нет, никогда. Я предана Амерей даже теперь, зная, что никогда не сумею приблизиться к богине. Я пыталась колдовать, я мечтала о том, как стану великой белой колдуньей, но моих сил всегда было недостаточно. Я пробовала разные ритуалы, изучала всевозможную магию – от колдовства до шаманизма, но по-прежнему оставалась слаба. Я никак не смогла бы наслать болезнь на сына Ханки, как про меня говорили, и, уж тем более, сотворить Скверну. Поразительно, – с горькой усмешкой добавила она, – после своей смерти, в своей новой сущности духа, пе-нангглан, я стала стократ сильней.
– И чего же вы хотите? Для чего ждали нас?
Лаладж вскинула голову. В ее глазах светилась решимость.
– Я не хочу никому причинить вреда. Никому, кроме своего убийцы. Я хочу, чтобы вы привели ее ко мне, иначе… С данными мне посмертно силами я буду похищать все новых и новых горожан. Я убью своих пленников. Я разрушу город. Не оставлю на нем и камня, если вы не поможете мне добраться до Альяды.
– Альяды? – Эйна задохнулась от изумления. Магесса была знакома с ней дольше их с Джеральдом, поэтому Кэйла хорошо понимала, что она чувствует сейчас. – Но за что она тебя убила?
Лаладж долго молчала, невидящим взглядом уставившись в одну точку.
– Бейд. Он – причина нашей давней вражды.
– Муж Альяды? – Эйна вздернула бровь.
– Не муж. Жених. Он хотел расстаться с ней – после того, как в его жизни появилась я. Мы полюбили друг друга. Альяда никогда не была мне особенно близка, поэтому я не чувствовала за собой вины. Чувствам сложно сопротивляться, особенно когда они настолько сильны.
Поймав на себе взгляд Джеральда, Кэйла улыбнулась ему уголками губ. А сама от волнения едва могла сосредоточиться на словах Лаладж.
– Я знала, что в Сайтее нам не дадут житья – особенно после слухов обо мне и моей связи с Шантарес. Но Бейд был готов отправиться со мной куда угодно в поисках уютного уголка, где нам никто не смог бы помешать. – Лаладж прикрыла глаза. Наверное, представляла, какой могла бы стать ее жизнь, повернись все иначе. – Не знаю, догадалась ли Альяда об измене или Бейд сам обо всем ей рассказал, но две недели тому назад она пришла как мне, разъяренная, словно львица. Кричала, обзывала, обвиняла, что я обманом и колдовством привязала сердце ее жениха к моему. Грозила, что уничтожит меня, если я немедленно не уеду из города. Я сказала, что я не отступлюсь.
– И тогда она тебя убила? – спросила Кэйла.
– Да. – Простое слово далось Лаладж с трудом. – Я умирала и проклинала ее. Я видела свет, но моя душа рвалась к Бейду. Боюсь, что ненависть к Альяде и страх навеки расстаться с любимым и превратили меня в пе-нангглан. Я стояла над собственным телом, и смотрела, как Альяда режет мне, уже мертвой, вены и бросает на пол кинжал. Смотрела, как она превращает мой дом в храм Шантарес. Столько крови… Альяда не поскупилась. Даже убила кота, чтобы только уверить жителей Сайтеи в том, что я – темная колдунья. Она понимала: когда все узнают об этом, никто и не пожелает разбираться, как именно я умерла.
Эйна потерла руками лицо. Спросила устало:
– И чего же ты хочешь от нас?
– Жизнь Альяды в обмен на жизни жителей Сайтеи, – жестко сказала Лаладж. – Я не жду прощения, не жду света. Больше нет. Я жажду лишь мести.
– Я одного не понимаю, – подал голос Джеральд. – Если ты, дух, настолько сильна и способна на то, чтобы похищать людей, что тебе мешало убить Альяду?
– Ее родовой кулон, – недовольно отозвалась Лаладж. – Он зачарован древней и очень мощной магией – прапрабабка Альяды была сильной колдуньей. Еще тогда, в первые минуты после своей смерти, я почувствовала исходящую от него силу. Родовой кулон мешает мне подобраться к Альяде, причиняет мне боль. А теперь уходите и запомните: я продолжу похищать, я посею хаос на улицах города, если до заката солнца вы не уничтожите кулон.
Больше не сказав ни слова, она вернулась в свое убежище – склеп, откуда слышались приглушенные мольбы похищенных.
Эйна развернулась к Джеральду.
– Мы не можем позволить Лаладж убить Альяду! Даже если она убийца…
– То мы просто позволим невинным людям погибать, пока убийца ходит по земле? – холодно спросила Кэйла.
Две пары глаз уставились на нее в немом изумлении. А она только теперь, спустя долгие недели, начала понимать смысл слов о том, что участь белой колдуньи – это не только борьба добра со злом, но и, прежде всего, борьба с самой собой. «Каждый день тебе придется принимать нелегкие решения», говорила Денизе, и была совершенно права.
– Ты хочешь пойти на поводу у духа? – воскликнула Эйна.
– Это сделка. И сделка справедливая – одна жизнь против десятков жизней. Смерть убийцы в обмен на жизнь десятков невиновных.
– Но мы даже не знаем, говорит она правду или нет!
– Именно это я и собираюсь узнать.
До заката оставалась лишь пара часов. Объединив силы, они попытались прорвать защиту пе-нангглан, но только заработали головную боль, стиснувшую виски раскаленным обручем. После поражения в борьбе за разум оскверненного, которого Кэйле пришлось убить, очистив его душу, это послужило очередным уроком и доказательством – сила белой колдуньи не безгранична. Сейчас, когда в схватку вступила магия смерти, побороть ее она не смогла.
Вернувшись в дом Лаладж, Кэйла снова зажгла свечу и вызвала Сана Хан. Однако теперь ее целью была не Лаладж, а Альяда. Используя алтарь, кинжал, которым, по мнению жителей, убила себя колдунья, и перемазанную в звериной крови статуэтки Шантарес, Кэйла создала энергетический шлейф. И не удивилась, когда дверь дома, к которому привел ее след, открыла Альяда.
– Вы убили ее? – воскликнула она.
Свечу в руках Кэйлы Альяда явно восприняла как часть некоего ритуала по изгнанию духа. Глаза ее горели надеждой, былая опустошенность покинула лицо. Кэйла смотрела на Альяду, и видела перед собой убийцу. А за ее спиной, похоже, стоял виновник разыгравшейся трагедии – темноволосый высокий мужчина с мужественным лицом. Слова невесты заставили его побледнеть.
Кэйла пыталась понять его, но не понимала. Да, Лаладж мертва, но если он так любил ее, то почему остался с Альядой? Или Лаладж принимала желаемое за действительное, и сила его любви к ней была не так уж и велика? И все же на его лице застыла печать горя и утраты – потухший взгляд, тень на лице, казалось, разучившимся улыбаться.
– Нет, это ты ее убила, – хрипло сказала Эйна. – И теперь она ждет не дождется, когда сможет прийти за тобой.
Альяда отступила на шаг, инстинктивно хватаясь за кулон, висящий на шее – круглый медальон со странными знаками.
– Бессмысленно отпираться, – предупреждая ее слова, обронила Кэйла. – Следы, оставленные на крови, внутренностях и кинжале, которым убили Лаладж, привели нас сюда.
– Я… не хотела… – едва шевеля губами, прошептала она.
На Бейда было больно смотреть.
– Ты… Так это ты! Ты так убивалась по Лаладж, что заставила меня поверить, будто она и в самом деле была тебе дорога! Как дорога была мне…
На лицо Альяды вернулись краски. Глаза зло сверкали.
– Я знала все о вас двоих, знала с самого начала. Бейд, она же просто околдовала тебя! Она тебя приворожила! Я сделала это ради нас, потому что Лаладж хотела нас разлучить!
Она бросилась к жениху, но он грубо ее оттолкнул.
– Я не был околдован. Я по-настоящему ее любил, – безжизненно сказал Бейд.
Альяда заплакала, заламывая руки.
– Я только хотела, чтобы Лаладж выгнали из города, я не думала… что все закончится так.
– Ты безумна! Это ты убедила город в том, что она – темная колдунья, ты виновата в том, что последние месяцы ее жизни превратились в кошмар!
– Я просто думала, что она околдовала тебя!
– И поэтому ты ее убила?
– Я не хотела ее убивать! Я пришла к ней, велела уезжать из города – знала, что, благодаря кулону, она мне вреда причинить не сможет. Но я не думала, что все так повернется! Мы поссорились, я вышла из себя. Не помню, как ее толкнула. Она ударилась о столик – это была случайность! Я испугалась… мне ничего не оставалось делать…
– И ты резала ее вены, когда она уже была мертва… – Глаза Бейда сверкали холодной яростью, на скулах играли желваки.
– Сейчас, став пе-нангглан, Лаладж очень сильна, – вмешалась Кэйла в разворачивающуюся драму. – Она будет убивать, пока не заполучит то, чего больше всего жаждет – своего убийцу. Лаладж не может добраться до вас, пока на вашей шее висит родовой кулон. И, боюсь, что у нас нет выбора.
Возможно, Кэйла бы колебалась, если бы трагедия заключалась лишь в том, что Альяда случайно, из слепой ревности, убила Лаладж. Но то, что она сделала потом… Как резала ей руки, как рисовала на стене надписи призыва Шантарес, как потрошила несчастное животное, выкладывая его внутренности на алтарь для жертвоприношений… Все это не укладывалось у нее в голове. Нет, Альяда не чувствовала себя виноватой. Ее вел лишь страх быть пойманной на убийстве.
Альяда вскрикнула, сжимая кулон в ладони так крепко, что побелели костяшки пальцев. Лицо ее исказилось страхом.
– Ты не можешь, я же знаю… Ты – белая колдунья, тебе нельзя убивать.
– Тебя никто из нас и не убьет, – сказал Бейд за ее спиной.
Обеими руками взялся за цепочку и, с легкостью преодолев сопротивление Альяды, тянущей кулон на себя, разорвал. Поймав взгляд Бейда, Кэйла кивнула ему. Он понял ее с полувзгляда и подбросил цепочку в воздух.
Кэйла протянула руку, сделала едва уловимое движение… и родовой кулон Альяды охватило белое пламя. Она застонала от отчаяния, глядя на осыпающиеся на пол хлопья белого пепла – все, что осталось от ее амулета. Кэйла знала, что этим обрекает ее на смерть, и отдавала себе отчет в том, что делает. Альяда – убийца, и она не достойна жить, если из-за нее умрут невиновные. Это суд, вершить которой предстоит погибшей Лаладж.
В тот же миг показалась пе-нангглан. Она появилась из ниоткуда, просто возникла из воздуха. Пролетела мимо Бейда, лишь на несколько мгновений задержавшись рядом с ним. Он, обычный человек, не мог видеть ту, что дарила ему сейчас нежный и любящий взгляд.
Когда Лаладж оказалась рядом с Альядом, ее лицо разом переменилось, исказилось яростью и ненавистью, не знающей границ. Она схватила свою убийцу за волосы и опрокинула навзничь. Потащила за собой, как тряпичную куклу, тогда как ее собственные ноги даже не касались земли.
– Что происходит? – кричала Альяда. – Лаладж, это ты? Лаладж, прошу тебя…
Бейд схватился за виски, похоже, едва удерживаясь от того, чтобы не закрыть уши ладонями, отрезая от себя вопли бывшей невесты. На его лице была написана мука, но он не пытался помочь Альяде. Лаладж протащила ее через порог дома, и дверь с силой захлопнулась, словно потревоженная ураганом. Крики Альяды смолкли.
– Оставьте меня, – едва слышно прошептал Бейд.
Пожав плечами, Кэйла направилась к двери. Как бы то ни было, он позволил своей любимой увести его невесту. Быть может, будь он с самого начала честен, всего этого бы не произошло.
Расцветал закат – алые линии расчерчивали стремительно темнеющее небо. Казалось, сама природа напоминала о кровавой жертве, которую Кэйле пришлось принести. Жестоком обмене – жизнь Альяды на жизнь других. Порицала она или же считала сделку с Лаладж справедливой, а смерть Альяды – неизбежной? Сколько Кэйла не вглядывалась в закатное небо, ответ ей получить не удалось.
Лаладж сдержала свое слово. Напуганные и измученные, но все же живые, горожане вернулись в родную Сайтею. А для Кэйлы с Джеральдом настало время ее покидать.
