Текст книги "Дракон в зефире (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА 3
По проходу в полной тишине к раненному уже спешили трое. Впереди плыла жар-бабочка, за ней следовал уже знакомый девушке бортмеханик, а сзади топал лысый коротышка странного вида. Чем-то он и в самом деле походил на сказочного гнома или дворфа, впрочем, Лерочка все равно не знала, в чем между ними должна быть разница. Коротышка был приземистым и бородатым, но борода у него свисала до пояса голубоватой стекловатой. Кожа лица была какого-то землистого оттенка, а глаза под густо нависшими белыми бровями были лазурные, словно осколки весеннего неба. Одет он был в ослепительно белую рубашку, закатанную до локтей, и синюю жилетку; внушительное пузо подпоясывал мясницкий фартук и широкий пояс с накладными карманами. С них свешивались инструменты самого устрашающего вида: начиная от молотков и щипцов и заканчивая причудливо изогнутыми штырями и пилками. На лысой макушке коротышки были очки с разными стеклами: одно – красное, другое – зеленое.
– Макария, у нас раненный, – курлыкнула жар-бабочка и почему-то опять уставилась на Лерочку так, словно это было ее рук дело.
– Вижу… – прошелестел коротышка, склоняясь над Димычем, который так и не пришел в сознание, надрывно дыша и булькая.
Машка настороженно разглядывала жар-бабочку, потом придвинулась к Лерочке поближе и шепнула:
– Это она?
– Угу. А еще она сказала, что мы все умерли, – также шепотом ответила ей девушка.
– Вы действительно погибли, – вкрадчиво произнесла жар-бабочка, невероятным образом то ли услышав, то ли догадавшись, о чем они говорят. – В вашем мире вас не стало, но вы появились у нас.
– Это рай или ад? – слабо простонал отец Никифор, обмахиваясь многострадальной газеткой.
– Это Зефирные острова.
Машка вскрикнула и тут же зажала себе рот, а Лерочку едва не вытошнило. Коротышка с силой вогнал в пустую глазницу Димыча один из штырей, а потом встряхнул рукой. И жуткие раны на лице парня как будто запорошило песком. Странный песок впитывал хлещущую кровь, останавливал ее, темнел и цементировался, превращая правую половину лица в маску. А из глаза юноши торчал тот самый штырь, который чем-то напомнил Лерочке молниеотвод. На его верхушке и в самом деле искрились крошечные молнии, рассержено шипя и плюясь в пространство голубыми брызгами.
– Что в-вы с ним д-делаете? – запинаясь, попробовал возмутиться Игорек.
– Оказываем первую помощь, – проворковала жар-бабочка. – Инвар, неси его в лазарет.
Бортмеханик белозубо улыбнулся и легко подхватил упитанного Димыча на плечо.
– Я с ним! – неожиданно вызвалась Лерочка, почему-то чувствуя себя виноватой в том, что случилось с парнем.
Машка пыталась ее остановить:
– С ума сошла! Не ходи с ними!
Но девушка упрямо отмахнулась и поспешила за бортмехаником. Жар-бабочка медленно плыла позади Лерочки, и той казалось, что пристальный немигающий взгляд огромных зеленых глаз сверлит ей затылок.
Лазарет выглядел больше похожим на мастерскую какого-то сумасшедшего изобретателя. Все стены были увешаны полками с диковинными инструментами, в центре стоял верстак. В углу ютился миниатюрный кузнечный горн с множеством приспособлений для ковки и обработки металла. Наполовину готовые механические чудища, состоящие из сотен колесиков, пружинок и шестеренок, стояли, висели на стенах и даже свисали с потолка. В другом углу разместился лабораторный стол с микроскопом, набором миниатюрных отверток и пинцетов, с разбросанными шурупами и деталями. Но все внимание Лерочки приковал невиданный часовой механизм во всю стену, который чавкал, шуршал и сыпал песок. Часы были похожи на разноцветную песочную мандалу с той лишь разницей, что песок в них был живым и текущим по стене вопреки силам гравитации.
Красочные шестеренки из песка всех цветов радуги крутились и перетекали, чтобы смешиваться и завихряться в центре ослепительно белыми вспышками света. Песочная центральная ось отбрасывала тень, которая двигалась по кругу, то появляясь, то пропадая, обретая новое положение и отмеряя секундный ход. Но откуда брался свет? Казалось, сам песок светился и излучал что-то невидимое глазу… Тут Димыч жалобно застонал, вырывая девушку из гипнотического транса созерцания песочных часов. К вящему ужасу, Лерочка увидела, как парня положили прямо на верстачный стол и закрепили в тисках, словно бездушную болванку. Коротышка Макария лихо схватил с полки что-то похожее на помесь дрели и щипцов и полез этим в рану.
– Что вы делаете?!? – дернулась вперед девушка, но была крепко перехвачена бортмехаником.
– Я разрешила тебе пойти с нами только потому, что ты чувствуешь себя виноватой, – произнесла жар-бабочка и укуталась в радужный шелк крыльев. – Но могу и передумать.
– Вы же его убьете!
– Ты действительно так думаешь? – насмешливо произнес Инвар.
– Но… также нельзя… в рану и железом!.. Заражение крови будет!
– Песочники еще никого не заразили, – ответила жар-бабочка и склонила голову набок, словно не слыша стонов несчастного.
Коротышка яростно работал над лицом раненого, выпиливая из него куски, как скульптур отсекает все лишнее из глыбы мрамора, чтобы высвободить спрятанную в нем красоту. Это было жутко и завораживающе одновременно. Летели песочные брызги, змеями шуршали разряды крошечных молний. Потом Макария щелкнул пальцами в воздухе, и девушка могла бы поклясться, что увидела голубоватое свечение.
– Инвар, подай мне протез. В пятом ящике. Живо, – голос коротышки был тихим шелестом, от которого почему-то хотелось встряхнуться, как от попавшего за шиворот песка.
Бортмеханик отпустил девушку, погрозил ей пальцем, чтоб мол никуда не лезла и не мешала, а потом стал рыться в ящике.
– Держи, – на его ладони зазолотился фасеточный глаз, похожий на уменьшенную копию дискошара в том ночном клубе, где они однажды с Машкой…
Макария не глядя цапнул искусственный глаз, выдернул из бороды пару стеклянных волосинок, дунул на них, обмакнул в колбу с какой-то синей жидкостью, потом обмотал обесцвеченными волосками глаз и принялся вкручивать его в глазницу несчастному Димычу. Тот заорал и попытался вырваться, но тиски крепко удерживали пациента. Присутствие духа Лерочке изменило, она зажмурилась и покачнулась.
– Эй! Только обморока нам еще тут не хватало! – возмутился бортмеханик и крепко перехватил девушку за локоть. – Так-то!
– Я… все хорошо… я просто немного… – залепетала Лерочка. – Мне просто надо присесть…
Но сидеть особо было негде, разве что на перекошенной трехногой табуретке, на которую девушка и примостила свой пышный зад. За что и поплатилась оным. Табуретка взбрыкнула бешеной лошадкой и больно цапнула за мягкое место.
– ААА! – подскочила Лерочка.
– Трехтолкай не любит, когда на него садятся, – тихо прошелестел Макария, не отрываясь от дела и надвигая на глаза очки. – Трешка, место! Фу! Я кому сказал! Место!
Теперь голос коротышки стал похож на завывания пылевого смерча. Табуретка зарычала, оскалив винтики и раззявив пасть, потом захлопнула ее и, обиженно скуля, убралась в уголок.
– П-простите… – тяжело сглотнула девушка, потирая украдкой укушенное место. – Я не знала, что она ж-живая… Или это он?..
Не отвечая, Макария что-то сверлил и ввинчивал, Димыч орал благим матом, жар-бабочка словно окуклилась в коконе из крыльев и уснула, разбуженная табуретка рассержено перебирала ножками и подвывала воплям пациента. А Лерочка не дышала.
– Разряд! – скомандовал коротышка.
Бортмеханик опять улыбнулся и ловко выхватил из горна молоток. Замахнулся и… Лерочка зажмурилась. Прогремел гром. В воздухе запахло озоном. Когда девушка открыла глаза, то охнула. Жар-бабочка залезла на Димыча, обвила его крыльями и прильнула губами к его новому механическому глазу. Парень не шевелился. Все замерли, даже бортмеханик прекратил мурлыкать себе под нос дурацкую песенку про пьяных драконов. Лерочка опять забыла, как дышать. А спустя несколько бесконечных минут жар-бабочка словно потускнела и обесцветилась, ее косы обвисли безжизненными веревками. Она слезла с раненого и буднично произнесла:
– Все. Проспит еще несколько часов.
– А его глаз? Что с ним? – упрямо спросила Лерочка, как наяву вспомнив весь тот ужас, что пережила в приемном отделении, когда у отца случился приступ: как она бодалась с дежурным врачом, как ездила за лучшим кардиохирургом в клинику Амосова, как моталась за лекарствами по всему городу, как рассовывала деньги сестричкам, чтоб присмотрели получше… И никакой надежды не было. Но чудо случилось. Приехала бабка. Она тараном вплыла в реанимационное отделение и засела у постели сына, что-то бормоча под нос. Отшептала. Папа открыл глаза. А через неделю врачи удивленно развели руками и выписали его из больницы.
– Сама можешь посмотреть, – устало произнесла потухшая бабочка. – Только недолго.
– Да, недолго. Так-то через полчаса уже будем швартоваться, – добавил бортмеханик, почтительно открывая дверь перед женщиной. – Леди Сирин, прошу вас…
Лерочка, закусив губу, решилась подойти к верстаку. Слава богу, Дима дышал мерно и уже спал, не чувствуя боли и не видя, что случилось с его лицом. Правая половина лба и часть щеки были превращены в плохо отполированную медную маску, в глазнице блестел искусственный глаз, состоящий из множества золотых фасетов. И самое ужасное, что этот глаз не спал. Он вращался и разглядывал Лерочку, а потом подмигнул ей, затянувшись проволочным веком. Девушка испуганно отпрянула и выскочила из лазарета, боясь потерять из виду странную троицу и заблудиться в недрах дирижабля.
Им разрешили выйти на смотровую палубу, велев только хорошо держаться за бортики. Измученные растерянные пассажиры высыпали наружу, жмурясь на ярком солнце. Дирижабль величественно плыл по небу, держа курс на виднеющийся вдалеке остров. В том, что это другой мир, отпали последние сомнения даже у несговорчивой Розы Марковны. Потому что остров плавал в густом белесом тумане, вода стекала с его краев, завихряясь в бурные потоки и уходя на другую сторону, что противоречило всем известным законам физики. Швартовочная мачта выдавалась далеко вперед над скалистым кряжем. К ней и держал курс их дирижабль. Лерочка оглянулась на капитанский мостик. Он висел выше смотровой палубы и походил на воздушный шар, болтающийся на невидимом тросе над дирижаблем. В гондоле находился человек в черном, очевидно, это и был капитан. Блестело стекло подзорной трубы, и солнечный зайчик от него скакал по палубе.
Машка восторженно присвистнула, кивая головой на остров:
– Ну нифига себе! Неужели этот очкаристый зануда прав? И там будут эльфы? Настоящие эльфийские принцы? Лерка! – от избытка чувств она ткнула подружку локтем в бок. – Ты хоть представляешь? Будешь ты эльфийской принцессой!
– Не хочу. Я домой хочу, – тоскливо пробормотала девушка. – Родители думают, что мы погибли…
Машка ненадолго задумалась, потом привычным жестом собрала волосы и перекинула их через плечо, гордо задрав подбородок и вцепившись в поручень. Верный признак того, что она собирается выйти на тропу войны. Для полноты образа не хватало только ветра, который бы героически развевал ее волосы, и музыки из финального кадра «Титаника».
– Лер, вот ты у нас мастерица рассуждать логически. Так и подумай сама. Мы можем что-то изменить? Вернуться назад? Нет! Значит, надо обживаться здесь. И не ловить ворон, как ты обычно делаешь, тютя! Держись меня, и все будет ok!
– Угу, – пробормотала девушка. – Ты хотела сказать – держать тебя, чтобы ты опять куда-нибудь не вляпалась? Маш, я тебя умоляю, ну не начинай хотя бы ты, а? Не высовывайся. Давай осторожно все разузнаем. Они ведь не просто так нас спасли. Им от нас что-то нужно…
– Конечно, нужно! – самоуверенно заявила Машка. – Им нужно, чтобы мы для них спасли мир! Так обычно и бывает во всех этих фэнтезийных сказках. А потом нам отвалят по принцу и королевство в придачу!
– Догонят и еще раз отвалят, – мрачно поддел ее подошедший к ним Игорек.
Он был бледен и избегал лишний раз взглянуть вниз. У Лерочки закралось подозрение, что парень боится высоты. Хотя оценить ту самую высоту она бы и сама не взялась, потому что дна не было.
– Как там Димыч? – неловко поинтересовался Игорек. – С ним же все хорошо?
– Он спит, – скупо ответила девушка и отвернулась, щурясь на солнце.
– Привет вам, красавицы! – раздалось позади.
К ним подошел уже знакомый им по самолету Жора, и Машка мгновенно сменила образ с воинственной спасительницы мира и завоевательницы принцев на беззащитную красотку.
– Ах, Жора… Как хорошо, что ты здесь… Я так за тебя испугалась, прямо места себе не находила, думала, что ты… – Машка закатила глаза.
Но на красавчика ее чары не подействовали. Он вглядывался в остров, крепко вцепившись в поручень и стиснув зубы.
«Неужели тоже боится высоты?» – подумалось Лерочке.
Машка взяла парня под руку и заворковала ему что-то на ухо. Игорек растерянно топтался рядом и пытался нести какую-то чушь про то, что им надо держаться всем вместе, потому что только он знает, как надо правильно себя вести с эльфами и…
Но никто не знал, как себя вести. Дирижабль подплывал все ближе и ближе к швартовочной мачте. Стали различимы контуры острова и пристань. На ней уже суетились человеческие фигурки. По крайней мере, Лерочке очень хотелось верить в то, что они человеческие. От пристани, словно прорубленная в скалах, уходила вниз узкая тропинка, которая вилась и кружилась меж редкой растительности, спускаясь к городским улочкам. Очертания сказочного города терялись в тумане. Вспыхнул яркий луч и ослепил глаза. Кто-то от неожиданности вскрикнул, заплакал маленький ребенок. Маяк, похожий на штопор, ввинчивался в небо и возвышался выше швартовочной мачты. На нем и вспыхивали яркие лучи. Дирижабль задрожал и ускорился, выпуская вперед гайдропы на… На чем? Что это было? Блестящие крошечные вертолетики? Или механические жуки? Вроде той ожившей табуретки? И тут сзади раздался уже знакомый механический скулеж. Лерочка похолодела и обернулась. Позади стояла именно она.
– Это он, – прошелестел Макария и дернул себя за бороду. – Трехтолкай. Или просто Трешка. Забирай его.
– К-как забирай? К-куда я его заберу?
– Ой, ты смотри, какой симпатяга! – умилилась Машка и попыталась погладить табуретку.
Та ощерилась и клацнула пастью, полной острых болтов.
– Трешка, фу! Ты его помяла и испортила, вот и забирай, – с этими словами коротышка невозмутимо развернулся и ушел.
– Ну и кто из нас куда вляпался? – насмешливо фыркнула Машка. – Ходячее несчастье у нас ты, Лерка!
– Правда? – заинтересованно выгнул бровь Жора и окинул смущенную девушку взглядом. – Никогда бы не подумал.
Лерочка вцепилась в поручень и отвернулась, усиленно делая вид, что скулящая позади нее табуретка не имеет к ней никакого отношения. Да она ее вообще в первый раз видит!
ГЛАВА 4
Пристань была деревянная, похожая на бамбуковую. А рос ли в этом мире бамбук? И на вид деревянные перекрытия, перевязанные веревками, были невероятно хрупкими и ненадежными, по ним было страшно ступать. С борта дирижабля перекинули такой же хлипкий бамбуковый мостик над пустотой. Никто не отважился пойти первым. Люди испуганно жались друг к другу и тихо шептались. Вперед выплыла жар-бабочка, почти вернувшая себе прежний блеск. Она развернула крылья, и все разговоры разом утихли.
– Мы рады приветствовать вас на Зефирных островах, – заворковала леди Сирин. – Ваш самолет разбился, но вы спасены и теперь будете жить здесь. Милостью Его Величества Севолда Второго вам жалуется право остаться в городе и вступить в Ла-Аркскую Магоинженерную Академию…
– Какая прелесть… – закатила глаза гламурного вида блондинка и погладила холеного йорка с голубым бантиком на холке. – Иосиф, куда мы с тобой попали?
– А как же мой Дю Солей? – растерянно всхлипнула крепко сбитая девочка лет десяти с пышными золотыми кудрями и квадратным личиком. – Так нечестно!
– Е** твою налево!.. – грубо выругалась еще одна девица готической наружности, с черно-красными патлами и кучей колечек в носу и губах.
– Дамы, тише! – степенно произнес худосочный старикашка и поправил слуховой аппарат. – Куда нас пожаловали? Я не расслышал.
Жар-бабочка поднялась еще выше над палубой, зависнув в воздухе и лениво шевеля крыльями.
– Также совет города готов выделить из казны пятьдесят золотых ежемесячного содержания каждому из вас на весь срок обучения, если вы останетесь в Ла-Арке, или же единоразово выдать пособие в двести золотых, если вы решите покинуть столицу.
– Эй, верните меня назад! – возмутился один из мужчин, судя по форме, это был пилот Боинга. – Я не хочу тут оставаться!
– Да! – поддержала его какая-то женщина. – И меня! Верните! У меня семья там осталась!
– И меня! Меня!
Пассажиры загалдели, шумно требуя и даже угрожая. Лерочка молчала, раздумывая и теребя красную нитку на запястье. Слова леди Сирин про Избранную не давали покоя. Множество вопросов роилось в голове. Девушке совсем не улыбалось стать какой-то там Избранной, спасать мир, воевать с драконами… Она вздрогнула. Не думать об этой зверюге!
– А ну с**а, быстро вертай меня взад! – один из выпивших пассажиров, чье хмельное буйство все еще туманило мозги, подскочил к жар-бабочке и хотел грубо схватить ее за плечо.
По крыльям леди Сирин пробежал голубой разряд, а следом одна из ее кос обвилась вокруг грубияна, подняла его в воздух и швырнула за борт. Пассажиры охнули. Пьяный вопль захлебнулся в пустоте и стих, наступила гробовая тишина. Жар-бабочка меланхолично проследила за полетом и встряхнулась. Косы с шипением обвились вокруг ее талии. Голубое электрическое сияние на крыльях исчезло.
– Кто желает возвращения, – как ни в чем не бывало, продолжила она, – может прямо сейчас последовать за ним.
И кивнула в бездну за бортом. Все молчали, застыв от ужаса. Кто-то не удержался и тихо всхлипнул. Леди Сирин еще немного подождала, но смельчаков больше не нашлось.
– Сейчас вас проведут в город и временно разместят на территории жилого квартала Академии. Вечером в главном здании будет сбор, где для всех желающих расскажут больше о нашем мире. Начало в семь часов. Еще раз повторяю, вас никто не держит, вы вольны хоть сейчас отправляться, куда глаза глядят. Вопросы есть?
Все молчали, испуганные примером незадачливого пьяницы. Но Лерочка все же рискнула и подняла руку.
– Да?
– Я хотела спросить… Что будет с Димой? Тем парнем, что…
– Не волнуйтесь, его тоже доставят в город, – наклонила голову леди Сирин. – Он будет жить. Еще вопросы?
– А зачем вы вообще нас спасли? – спросила Лерочка и затаила дыхание, ужаснувшись собственной дерзости.
Жар-бабочка еще шире расправила крылья, и казалось, что они у нее стали размером с гигантскую простыню.
– Снорочество относительного Избранного… или Избранной было слишком туманным, поэтому мы и спасли всех. На самом деле нам нужен только один из вас. Поэтому церемониться с вами никто не будет. Учтите это и будьте осмотрительные в словах и поступках.
За бортом раздалось дребезжание, а потом из молочной пустоты вынырнула парусная лодочка, неведомо как держащаяся в воздухе. Ее алый парус трепетал на ветру, тарахтел миниатюрный моторчик на утлой корме. На палубе стоял худенький парнишка в льняных штанах и простой рубахе, одной рукой направляя парус, а второй придерживая веревочную сеть, в которой барахтались… нет, определенно не рыбки…
– Леди! Это вы потеряли?
Он кивнул на скрюченного поперек палубы грубияна. Тот пьяно всхлипывал, судорожно цепляясь за лодку. На его заднице расплывалось грязное вонючее пятно. Жар-бабочка не выказала никакого удивления.
– Да, спасибо. Сгружай на палубу.
Мальчишка пнул пьянчужку ногой, но тот заскулил и замотал головой, отказываясь сгружаться куда бы то ни было. Тогда юный моряк со всей дури приложил его сеткой с живым уловом и наклонил парус. Лодка накренилась. Мужик заорал, отмахиваясь от щелкающих клешнями чудовищ в сетке, расцепил руки и свалился во второй раз, только уже на палубу дирижабля. Леди Сирин благосклонно кивнула мальчишке и бросила ему монетку. Тот ловко ее поймал.
– Премного благодарствую, леди!.. – расплылся он в довольной улыбке и совершил на лодке круг почета над пассажирами, после чего опять нырнул в молочную бездну.
Жар-бабочка величественно взмахнула крыльями и поплыла к пристани, не обращая внимания на обгаженного возвращенца. А вдруг именно он был Избранным?.. По крайней мере, Лерочке очень хотелось в это верить. Кто угодно, только не она!
Один за другим, гуськом, осторожно, товарищи по несчастью переходил по раскачивающемся мостику с дирижабля на пристань. Но с Игорьком случилась проблема. Он кое-как дошел до половины моста и застыл, как вкопанный, дрожа от нервного потрясения. Лерочка пыталась его подбодрить, но тот ни в какую. Уперся, вцепился в поручни и стоял, зажмурившись.
– Да трус он! – раздраженно выдала Машка, которой не терпелось в первых рядах сойти на твердую землю и начать завоевывать местных принцев. – Обходи его и пошли уже! Что ты со всеми нянчишься!
– Он боится высоты! Маш, да успеем мы! Не бросать же его здесь. Жора! Может, ты нам тоже поможешь?
Блондин не спешил сойти на землю, но страха не выказывал, спокойно разглядывая бездну под ногами. Раскачивающийся мостик его не смущал, как и преграда в виде застывшего Игорька.
– Интересно, как?
– Ну толкай его в спину! А я буду вперед тянуть. И пройдем!
– Не надо! – простонал Игорек.
На мостике остались только они. Жора так и не ступил на него, продолжая задумчиво созерцать пейзаж. Машка обливала очкарика насмешками и подначивала, помогало это слабо, и в конце концов, она стала помогать подружке сдвинуть это упрямого осла с места, толкая его в спину. Однако, при всем своем тщедушном телосложении, парень оказался на редкость неподъемным. Неизвестно, чем бы все это закончилось, но позабытый всеми Трешка коварно подкрался, подскочил в воздух и боднул Игорька в зад, придав ускорение сразу всей троице. С диким воплем парень шарахнулся вперед, уронив Лерочку и потянув за собой остальных. Мостик угрожающе закачался. Перепрыгнув через девушку, Игорек помчался вперед, за ним по пятам скакала трехногая табуретка, рыча и подвывая.
– Вот придурок очкастый! – выругалась Машка, помогая подружке встать. – Допомагалась? Пошли! Вечно из-за тебя везде опаздываем!
Лерочка всхлипнула. Кожа на колене саднила, и на ногу ступать было больно. Машка, как обычно, была права. Тридцать три несчастья. Почему с ней всегда так? Если можно упасть, она упадет. Если можно что-нибудь разбить или сломать, то Лерочка непременно ухитрится это сделать. Природная неуклюжесть и склонность к неудачам приучили девушку к осторожности и осмотрительности, вот только помогало это слабо. Иногда даже казалось, что чем больше она старается «подстелить соломку», тем больнее приходится падать. Хромая и морщась от боли, Лерочка шкандыбала рядом с подружкой.
Процессия пассажиров не успела далеко уйти, растянувшись в длинный хвост, который змеился по горной тропинке, петляя между горными ручьями и редкими деревьями. Впереди, на самом обычном велосипеде, ехала леди Сирин, спрятав крылья и свернув косы. Издалека она казалась самой обычной туристкой, просто в неуместно ярком, золотистом наряде. Вообще, если на секунду закрыть глаза и прислушаться к журчанию воды, вдохнуть ароматы травы, нагретого камня и дорожной пыли, подставить лицо солнечным лучам, то можно вообразить, что они находятся на пешей экскурсии по красотам турецкого побережья. Возможно, Лерочка задремала в автобусе и перегрелась под жарким солнцем… Вот сейчас она откроет глаза, и весь этот жуткий дурман рассеется… Но получила от Машки локтем в бок.
– Под ноги смотри!
Впереди шустро топал Трешка, поднимая пыль и разрушая последние надежды. Захотелось опять закрыть глаза и просто идти. Идти и ни о чем не думать… Сзади посигналил клаксон. Девушка обернулась. Их догонял странный механизм. Он был похож на колесную повозку, очень изящную, даже ажурную, только из металла… Алюминий? Нет, раз уж они в таком странном мире, то и металл должен быть каким-нибудь… более экзотическим. Лунное серебро? Девушка грустно улыбнулась. Да, пожалуй, ее десятилетнему племяшке Темке, который обожал компьютерные игрушки, это бы понравилось. Повозка лихо катилась по тропе, движимая ветром. Серебристый парус сложной формы выгибался и трепетал, как живой. За рулем сидел уже знакомый им бортмеханик Инвар.
– Садитесь! – притормозил он рядом с ними, распахивая дверцу. – Подвезу.
Машка кокетливо ему улыбнулась и толкнула вперед себя растерявшуюся подругу.
– Спасибо вам.
На широком сиденье лежал спящий Дима. Подруга охнула и в ужасе уставилась на изуродованное лицо парня.
– Так-то придерживайте его на поворотах, – попросил бортмеханик и присвистнул.
Трешка поднял вверх одну из металлических планок, как будто прислушиваясь, замедлился, потом развернулся и бросился обратно, на ходу заскочив в повозку.
Оправившаяся от первого шока Машка радостно щебетала на переднем сиденье, пытаясь разговорить сурового водителя и расспросить о местных обычаях. Но Инвар отмалчивался, насвистывая легкомысленные мелодии. Их странный экипаж обогнал процессию, провожаемый завистливыми взглядами. Среди пассажиров были пожилые людей и маленькие дети, которым было трудно идти, и Лерочка чувствовала себя неуютно от того, что она едет сидя, а они вынуждены топать пешком. Она заикнулась о том, что хотела бы уступить место, но Машка ее тут же одернула, а Инвар проигнорировал, только крутанул рулем, выгнув парус, и ускорился. А потом на развилке перед каменным мостом через бурную горную реку они свернули и поехали вдоль берега. Предводительница на велосипеде направилась через мост, за ней пошли остальные.
– А куда мы? – не выдержала Лерочка, обуреваемая нехорошими предчувствиями.
– Сократим дорогу, – снизошел до ответа Инвар.
Повозка лихо катилась вдоль каменистого берега, подпрыгивая на булыжниках. А потом водитель резко вывернул руль, накренив парус, толкнул переключатель и… нырнул в реку. Девичий визг огласил неприступные скалы и запутался в ветвях древних исполинов. Ледяные брызги окатили с ног до головы. Повозка втянула колеса и заскользила по бурной водной глади, подпрыгивая на порогах. Парус выгнулся и взвыл. Их экипаж стремительно несся в бездну.
– Держитесь крепче!
– ААА!
Захватывающее и жуткое ощущение свободного падения. Летишь в пустоту. Цепляешься за сиденье. Крепко сжимаешь зубы и прокусываешь до крови губу. Едва не уписываешься. Удар. Гремят кости. Бросает в жар от ледяной воды. Подкатывает тошнота. Неудержимо тянет вверх. Волосы бьют в лицо. Кричишь и снова падаешь. И снова взмываешь и глотаешь воздух пополам с брызгами… как будто на самой крутой водной горке.
Потрясенные и оглушенные, мокрые насквозь, дрожащие и несчастные – такими девушки въехали в гордую столицу Ла-Арк. Им было не до созерцания красот города. А посмотреть было на что. Похожая на жемчужную диадему, величественная столица утопала в зеленом бархате садов, возносилась вверх кукольными домиками и зефирными дворцами с узкими купольными башенками, сплеталась в объятия ажурными мостиками, сияла радугой над водной гладью озера, на котором и раскинулась необъятная Ла-Аркская Магоинженерная Академия. Город в городе. Абсолютная идиллия. Но ее портили воинственно зависшие над столицей дирижабли, взметнувшиеся в небо маяки, клубы темного дыма от пыхтящих фабрик на окраинах и опоясавшая город уродливым лишаем железная дорога…
Инвар притормозил возле ворот и швырнул камнем в полицейского. По крайней мере, именно так показалось испуганной Лерочке. Но страж порядка, кем бы он ни был, не удивился, ловко поймал в бронированную перчатку брошенную в него штуку, неуловимо напомнив игрока в бейсбол, встряхнул ее в кулаке и уставился на ладонь.
– В Академию! – отрывисто сообщил Инвар.
Полицейский кивнул, припечатал механическую штуковину второй ладонью и швырнул обратно водителю. Парус свернулся. Как же они поедут? Впрочем, в городе ветра почти не было. Но Лерочка не успела ничего придумать. Полицейский громко свистнул, и его напарник с грохотом отодвинул жестяные двери гаража и вывел оттуда… коня? Голова у существа была лошадиной, имелась грива, круп и… Ноги были механические. Хвост отсутствовал. Лерочка тяжело сглотнула и перевела взгляд на Трешку, который мирно дремал у ее ног. Похоже, такие странные монстры – наполовину живые существа, наполовину механизмы – были вполне обычным делом в этом мире. Лошадь косила живым глазом на повозку, но послушно дала себя впрячь. А потом мерно потрусила по мостовой Ла-Арка.
