Текст книги "Стражи утраченной магии"

Автор книги: Маргарет Уэйс

Соавторы: Трейси Хикмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 46 страниц)

ГЛАВА 10

Будучи искренне верующим человеком, Густав не стал сомневаться в выборе богов, но все же подумал, что богам стоило бы проявить большую разборчивость. Почему они выбрали для столь важной и ответственной миссии двоих юнцов, когда в селении достаточно зрелых, опытных и подготовленных воинов?

– Избранники? – ошеломленно переспросил Башэ. – А для чего мы избраны?

Бабушка подняла набрякшие, покрасневшие веки и быстро показала глазами в сторону Густава. Рыцарь внимательно смотрел на двоих юношей, застывших в почтительном молчании. Только теперь он начал понимать мудрость богов.

Тот, кто ищет Камень Владычества, тот, чьи громадные глаза стали кошмаром его снов, наверняка посчитает, что Камень как раз и доверили зрелым, опытным и подготовленным воинам, и не обратит внимания на зеленых юнцов.

Были и другие причины. В возрасте Башэ и Джессана Густав был достаточно ловким вором, промышлявшим на улицах Нового Виннингэля. Юный возраст помогал ему убедительно разыгрывать невинность и простодушие, которых он лишился уже лет в шесть, не позже.

Возможно, самому Густаву было бы куда труднее совершить долгое путешествие в Новый Виннингэль, чтобы передать Камень Совету Владык. Кто знает, сколько опасностей подстерегало бы его на пути? А у этих юнцов все может получиться намного легче и проще. Вряд ли кто-то заподозрит, что в их заплечном мешке находится бесценный предмет – дар богов. Им и самим-то совсем не обязательно знать об этом. Все, что от них требуется, – это взять какой-нибудь заурядного вида мешок и передать его определенному лицу в государстве эльфов.

В мужестве этих юношей рыцарь не сомневался, ибо собственными глазами видел, как храбро они действовали во время его сражения с врикилем. Несмотря на юный возраст, они не мешкали и проявили находчивость и здравый смысл, доставив Густава в их селение. Во всяком случае, так ему сказала Бабушка, и у него не было оснований ей не верить. Правда, им обоим не хватает мудрости, которая приходит только с годами. Их может потянуть на поспешные и необдуманные действия, которые потом обернутся горькими уроками жизни.

– Бабушка, ты так и не ответила, для чего мы избраны, – повторил Башэ, наморщив лоб. – Я что-то не понимаю.

– Т-сс! – шикнула она на праправнука.

Потом Бабушка повернулась к Густаву.

– Ты согласен с таким выбором, господин рыцарь?

Густав внимательно посмотрел на каждого из юношей, проникнув в их сердца. За семьдесят лет он хорошо научился разбираться в людях. Старик остался доволен: и Башэ, и Джессан обладали мужеством и безоговорочной преданностью. Что же касалось всего прочего, тут Густаву приходилось либо до конца сохранять веру в богов, либо признать все свои слова и поступки сплошным лицемерием.

– Боги выбрали правильно, – тихо ответил он.

– Я тоже так думаю, – сказала Бабушка, хотя при взгляде на юношей ее глаза сощурились.

Она слышала, как рыцарь вздохнул, и догадалась, какие мысли тревожили его. Ударив себя по коленям, она этим жестом приказала Башэ и Джессану подойти ближе. Браслеты на ее высохших руках нестройно зазвенели.

– Подойдите еще ближе, оба. Садитесь, – Бабушка указала на пол перед собой. – Слушайте, что я скажу.

Башэ повиновался ей и поспешно сел. Джессан попятился к выходу.

– Бабушка, я бы с радостью остался, но завтра мы с дядей Рейвеном уходим в Дункар, а у меня еще дел по горло. Я зашел лишь…

– У тебя больше времени, чем у некоторых из нас, – отчитала его Бабушка. – У тебя довольно времени, чтобы выслушать старуху. Давай, Джессан, садись.

Юношу с детства научили уважать старших, и ему пришлось подчиниться. Однако он не сел, а лишь примостился на корточках, готовый сразу же вскочить и уйти, едва его отпустят.

– У Владыки Густава есть к вам просьба, – сказала Бабушка. – Возможно, это его предсмертная просьба, – суровым тоном добавила она на языке пеквеев. – Он не доживет до завтра.

Эти слова подействовали на Джессана. Башэ придвинулся к умирающему рыцарю. Широко раскрыв глаза, он с какой-то торжественностью положил свою загорелую руку на бледную, исхудалую руку Густава.

– Мы готовы выполнить твою просьбу, Владыка Густав, – негромко сказал Башэ. – Что мы должны сделать?

Джессан сидел молча, но его легкий кивок свидетельствовал о том, что он внимательно слушает.

Густав улыбнулся.

– Спасибо вам обоим. Я знаю, что умираю. Не печальтесь обо мне. Я прожил долгую и хорошую жизнь. Я достиг всего, чего хотел достичь. Боги не раз одаривали меня своей милостью. Даже сейчас, на пороге смерти, они явили мне свою милость.

Он судорожно вздохнул и стиснул губы, застонав от боли. Бабушка отерла холодный пот с его лба. Когда боль отпустила Густава, он продолжал:

– Я не скорблю по себе, но есть женщина, которую моя смерть сильно опечалит.

– Твоя жена? – осторожно спросил Башэ.

Густав снова улыбнулся, представив образ Аделы. Ее облик немного ослабил боль. Адела ждала его там ; с каждым его шагом в запредельный мир она становилась все реальнее. С какой радостью он уйдет к ней, снимет с плеч свою ношу, избавится от нестерпимой боли. Осталось совсем недолго… Самая малость…

Но как объяснить этим мальчишкам его отношения с Дамрой? Она, как и Густав, носила титул Владычицы и была его давним другом, несмотря на разницу в возрасте. По годам Дамра была старше Густава, но по меркам эльфов она считалась еще очень молодой. Он был старше ее своей мудростью и опытом. Впервые они встретились в Новом Виннингэле, на собрании Совета Владык. Дамру заинтересовали его поиски и судьба Камня Владычества, некогда принадлежавшего людям. Потом она пригласила Густава на свою родину.

Густаву вспомнился дом Дамры – прекрасный в своей простоте, как и все жилища эльфов. Дом стоял на склоне горы. Именно там Густав нашел себе прибежище в ужасное время, наступившее после смерти Аделы. И там же с помощью Дамры он обрел волю жить дальше.

– Да, – сказал Густав, веря, что боги и Дамра простят ему эту намеренную ложь. – Это женщина, которую я люблю.

– Значит, она такая же старая, как ты, – предположил Башэ.

– Она стара. Даже старше меня, но по-прежнему красивая и сильная.

Башэ вежливо кивал. Джессану подумалось, что у старика перед смертью помутился разум. Юноша ерзал на месте, и ему не терпелось поскорее возобновить сборы в дорогу.

– Видите ли, она принадлежит к народу эльфов, – добавил Густав, вызвав удивленные взгляды у всех троих, включая и Джессана. – Эльфы живут гораздо дольше людей, и старость наступает у них намного медленнее. У меня есть один предмет, который я хочу передать ей в память обо мне. В память о моей любви. Мне нужны надежные посланники, которые сумеют доставить и передать ей от моего имени этот предмет.

Густав поспешно взглянул на Бабушку – та решительно кивнула. Потом он посмотрел на юношей.

– Я молил богов, дабы они привели мне посланника. И они выбрали вас двоих.

Башэ и Джессан, никак не ждавшие такого поворота событий, растерянно уставились на рыцаря. Они не улавливали смысла в его словах, не говоря уже о понимании. И вдруг Башэ будто ударило по голове: он понял. Он глотнул воздуха и ткнул пальцем себе в грудь.

– Я избран?

– И Джессан тоже, – напомнила Бабушка.

– Что? – вскочил на ноги Джессан. Он переводил глаза то на рыцаря, то на Бабушку, то снова на рыцаря. – Я не могу. Я должен вместе с дядей отправиться в Дункар и стать солдатом.

– Это последняя воля умирающего, – сурово сказала ему Бабушка на языке твитл.

– Я прошу меня простить, – твердо произнес Джессан, хотя ему стало очень не по себе. – Я бы и рад был помочь, но я должен отправиться с дядей в Дункар. – Джессан сделал неопределенный жест. – В селении есть немало воинов, которые старше и опытнее меня. Они почтут за честь исполнить повеление рыцаря.

– Но, Джессан! – взволнованно закричал Башэ. – Владыка Густав хочет, чтобы к эльфам отправились мы с тобой! К эльфам, Джессан! Мы! Ты и я! – Башэ ненадолго умолк, повернувшись к Бабушке. – Бабушка, ты даешь свое согласие? Как ты думаешь: мы действительно должны туда пойти?

– Боги сделали свой выбор, – ответила Бабушка. – А что об этом думаем мы, смертные, значения не имеет.

– Слышишь, Джессан! Это же такое необычное путешествие! Ты должен пойти! Обязательно должен!

– Ты не понимаешь, Башэ, – сурово одернул друга Джессан, и его смуглый лоб прорезали морщины. – Столько лет дядя обещал мне, что мы будем с ним сражаться бок о бок. С тех пор как эти слова запали мне в память, я ни о чем другом и не мечтал. – Хмурый взгляд Джессана устремился на Бабушку. – Может, боги и выбрали Башэ. Но меня они не выбирали.

Повернувшись, Джессан неслышно выскользнул из дома врачевания.

– Не волнуйтесь, – успокоила Бабушка Густава и Башэ. – Пока что боги лишь замесили тесто. Оно еще не поднялось.

Густав испустил прерывистый, полный боли вздох.

– У меня остается все меньше времени.

– Лежи спокойно, – тихо повторила Бабушка и несколько раз провела рукой по его лбу. – Руки богов месят хлеб даже сейчас, когда мы говорим. Башэ, тебе надо приготовиться. Тебе понадобится пища, вода, теплая одежда и одеяло. Не мешкай. На закате вернешься сюда.

– Значит, я пойду один? – спросил Башэ, несколько озадаченный и подавленный неожиданным поручением.

– А разве у тебя нет веры в богов? – ответила Бабушка резким вопросом.

– Думаю, что есть, – медленно произнес Башэ. – Но Джессан невероятно упрям.

Бабушка бросила на праправнука такой свирепый взгляд, что Башэ без слов отправился собираться в путь.

Густав положил руку на заплечный мешок – тот самый, который женщина-врикиль исполосовала на куски. Однако рыцарь воспользовался магическими свойствами мешка и по уцелевшему лоскутку кожи полностью восстановил его. Камень Владычества по-прежнему оставался спрятанным внутри; исчадие Пустоты так и не сумело его обнаружить. С первых минут появления Густава в доме врачевания мешок, повинуясь его приказу, лежал рядом. Старик постоянно держал его в поле зрения. Если Густав засыпал, то первое, о чем он вспоминал, открывая глаза, был мешок.

Он взглянул на Бабушку. Сейчас ему требовалось побыть одному, однако он не мог решиться и попросить ее уйти, когда эта пеквейка посвятила ему столько времени и заботы.

Поднявшись на ноги и устроив очередной перезвон и перестук своих бусинок и камешков на юбке, Бабушка сказала:

– Тело в старости каменеет. Пойду-ка разомну свои кости, иначе я совсем перестану ходить и меня будут носить, точно малого ребенка. Я поставлю воду к тебе поближе, если вдруг ты захочешь пить.

– Спасибо тебе, Бабушка, – сказал Густав. – Ты мудрая женщина. Очень мудрая и благородная.

– Это я-то благородная женщина? Ну и насмешил! – Бабушка искренне засмеялась. Дойдя до двери, она обернулась. – Я скажу дворфу, что ты хочешь с ним поговорить.

Она неуклюже присела в реверансе, но проделала это с необычайной проворностью для старых и негнущихся костей, после чего удалилась.

Густав уже не сомневался, что Бабушка знает его мысли лучше него самого. С каждым мгновением он отдалялся от телесного мира и приближался к миру духов. То, над чем еще месяц назад он бы посмеялся, сейчас воспринималось вполне серьезно.

Он так стиснул зубы от боли, что из глаз у него брызнули слезы. Но он тихо произнес: «Адела» – и, немного повозившись с пряжками, открыл мешок.

* * *

Густав пробудился от тревожного сна. Те глаза вновь пытались его найти, осматривая каждый уголок пространства. Возле своей постели он увидел дворфа и тревинисского воина. Рука Густава скользнула под одеяло, и он убедился, что Камень Владычества на месте и надежно спрятан.

– Воды, прошу вас, дайте воды, – простонал он и закашлялся.

Вольфрам поспешно поднес к его губам кружку с водой. Однако Густав был не в состоянии пить. Дворф озабоченно поглядел на него, потом осторожно полил водой потрескавшиеся губы рыцаря. Вода тонкой струйкой стекла вниз, достигнув его глотки.

– Спасибо, – облегченно вздохнул Густав.

Он посмотрел на воина, стоявшего у двери и не желавшего подходить ближе, пока его не узнают.

– Ты дядя Джессана?

Рейвен почтительно кивнул и с таким же почтением приблизился.

– Ты знаешь, о чем я просил Джессана? – спросил Густав.

– Да, Бабушка мне рассказала, – ответил Рейвен.

Он присел на корточки возле постели рыцаря.

– Она рассказала мне, что и как мой племянник сказал в ответ на твою просьбу. Он вовсе не намеревался тебя обидеть. Я хочу извиниться за него.

Рейвен умолк; было видно, что он тщательно обдумывает свои дальнейшие слова.

– В другое время я бы не понял сделанного богами выбора и сказал бы, что они ошиблись. Я не сомневаюсь ни в мужестве, ни в честности Джессана, но его молодость и неопытность беспокоят меня. Однако, – слова давались Рейвену с трудом, и он то и дело оглядывался на Вольфрама, – произошло нечто неожиданное. Произошло то, чего я не могу понять. Я начинаю думать, что боги действительно знают, кого они выбирают.

– А что случилось? – спросил Густав, поочередно глядя на суровое лицо дворфа и заметно помрачневшее лицо воина.

– Расскажи ты, – произнес Рейвен, отходя в сторону, но продолжая внимательно следить за выражением лица рыцаря.

– Произошло то, что неизбежно должно было произойти, господин, – начал Вольфрам, подходя ближе. – Вы помните доспехи, которые носило это порождение Пустоты?

– Да. Но почему ты о них вспомнил? Я ведь просил их уничтожить, так?

Вольфрам печально покачал головой.

– Вы были безусловно правы, мой господин. Но Джессан рассудил по-своему. Он решил принести их в селение и подарить дяде.

Дворф ткнул пальцем в сторону Рейвена.

– Боги милостивые! – воскликнул Густав. Он попытался сесть на постели, но слабость не позволяла ему это сделать. – Какая чудовищная ошибка. Доспехи обязательно надо уничтожить. Обязательно!

– Да, господин, – глухо ответил Вольфрам. – В этом ни у кого из нас нет разногласий. Весь вопрос – как?

Понизив голос, он наклонился к рыцарю и прошептал:

– Доспехи начали кровоточить. Конечно, это не кровь, а черная, как смола, сальная жидкость. Она чем-то похоже на ламповое масло, но смертельно опасна.

– Мы обнаружили двух дохлых крыс, что пробегали поблизости от доспехов, – мрачным тоном добавил Рейвен. – Может, они попробовали ее, а может, всего лишь запачкали в ней свои лапы. Как бы там ни было, обе крысы мертвы.

– А это значит, господин, – продолжил Вольфрам, – что мы не можем ни сжечь, ни закопать эти дьявольские доспехи. В любом случае это грозит отравить все вокруг. Что нам теперь делать?

– Вы должны унести доспехи из деревни, – ответил Густав, голос которого стал сильным и твердым. Опасность заставила в последний раз вспыхнуть его тускнеющие глаза. – Унести как можно дальше.

– В этом мы целиком с вами согласны. Но что дальше, мой господин? Куда бы ни попали эти доспехи, они всегда будут проклятием для того места!

Густав задумался, затем жестом велел Рейвену подойти.

– Джессан говорил, что ты собираешься отправиться в Дункар. Это так?

– Да, господин. Я служу в армии короля Моросса. Завтра я трогаюсь в обратный путь, чтобы вернуться в Дункар, в свой полк. Моя побывка почти закончилась. Если я не вернусь, меня сочтут дезертиром.

– Обязательно возвращайся, – сказал Густав. – Думаю, в Дункаре есть Храм Магов.

– Есть, господин.

– Отдай доспехи Верховному Магу. Он найдет способ обезопасить их. Только это надо сделать тайком. Никому их не показывай и ни с кем о них не говори.

– Верховному Магу! – Услышав об этом, Рейвен глубоко и облегченно вздохнул, радуясь, что переложит заботу о смертоносном грузе на другие плечи. – Так я и сделаю! Мой командир говорит, что это очень могущественный маг. Я принесу ему доспехи и спрошу, как снять проклятье с наших людей. А насчет Джессана можешь не сомневаться: он отправится выполнять твое распоряжение. Оно уведет его на север, очень далеко от доспехов. Кто знает, может, проклятие доспехов приобрело над ним какую-то власть? Твое поручение позволяет мне, не роняя чести, отказаться от своего обещания, а ему, тоже не роняя чести, покинуть селение. Воистину боги мудры, – почтительно прибавил Рейвен.

– Если они и впрямь мудры, почему же они позволили мальчишке притащить сюда эти доспехи? – пробормотал Вольфрам, но так, чтобы ни рыцарь, ни Рейвен его не услышали.

Густава трясло. Силы его покидали. Изможденный, он закрыл глаза. Однако у него хватило сил на то, чтобы протянуть руку и удержать намеревавшегося уйти дворфа.

– Я должен… поговорить с тобой, – едва слышно прошептал Густав, и Вольфрам только по губам понял смысл его слов. – Наедине, – добавил рыцарь.

Рейвен ушел. Вольфрам остался, но, казалось, тоже был бы не прочь сбежать.

– Я слушаю, господин.

– Ты ведь состоишь на службе у монахов с Драконьей Горы. – начал Густав.

– Не сказал бы, что на службе, господин, – уклончиво проговорил Вольфрам. – Я много путешествую и много чего вижу. Время от времени я привожу монахам кое-какие сведения.

– И тем не менее я не раз встречал тебя в монастыре. – заметил Густав.

– Просто пока монахов интересует то, что я сообщаю, – хитро улыбнулся Вольфрам.

– В этом я не сомневаюсь, – тоже улыбнулся Густав. – Мне тоже нужно кое-что сообщить монахам, Вольфрам. И выбор, естественно, падает на тебя.

– Мой господин, поверьте мне, я бы с радостью сделал для вас что угодно, – с исключительной серьезностью проговорил Вольфрам, потирая браслет на руке. – Но я уже выполняю одно поручение и боюсь…

Он замолчал.

– Что это у вас?

С неимоверными усилиями, превозмогая боль, Густав достал из-под одеяла серебряную шкатулку, украшенную драгоценными камнями. Вольфрам недоверчиво уставился на шкатулку, не говоря, однако, что готов взять ее.

– Мне необходимо, чтобы кто-то передал монахам эту шкатулку, – сказал Густав.

– Ах вот оно что! – Вольфрам почесал пальцем нос. Но рука его и сейчас не потянулась за шкатулкой. – И что же там внутри?

– Содержимое шкатулки предназначено только для монахов, – ответил Густав.

– Путь к Драконьей Горе далек, а странствовать нынче небезопасно, мой господин, – заметил Вольфрам и нахмурил брови. – Особенно для тех, кто выполняет поручения особ, непосредственно соприкоснувшихся с Пустотой.

– Понимаю, – угрюмо согласился Густав. – Я позаботился о том, чтобы тебя надлежащим образом вознаградили. Внутри лежит моя записка к монахам с распоряжением отдать все мое мирское состояние тому, кто принесет им эту шкатулку.

– А ваше мирское состояние – что оно включает в себя?

– Землю в Новом Виннингэле со всеми домами и постройками на ней. Помимо земли – содержимое сокровищницы, что спрятана в замке. Мой сенешаль знает, где она находится, и у него же хранится ключ. В шкатулке находится также перстень с моей печатью, поэтому сенешаль сразу поймет, что прибывший является моим посланником.

Вольфрам посмотрел на шкатулку, глаза его заблестели, но он по-прежнему ничем не показывал, что готов ее взять.

– Скажите мне вот что, мой господин. Исчадие Пустоты, напавшее на вас, охотилось за вами или за этой шкатулкой? – Дворф провел по своим усам и сощурил глаза. – Судя по удивительной щедрости обещанного вознаграждения, главной целью врикиля являлась шкатулка, а потом уже тот, у кого она находится. И любой, взявший шкатулку, смертельно рискует. Попаду ли и я под прицел?

– В известной степени – да, – ответил Густав. – Если ты примешь мое предложение, то окажешься в опасности. Не стану этого отрицать.

– Опасность исходит от врикилей?

– Не могу тебе ответить, ибо не знаю, существуют ли другие врикили. Если существуют, я верю и надеюсь, что мы сбили их со следа.

– Я еще хотел спросить насчет двоих юношей. Их вы отправляете с другой миссией. Их путешествие будет как-нибудь связано с этой шкатулкой?

Дворф попал прямо в цель. Густав понимал, что лгать бессмысленно: Вольфрам отнюдь не глуп, чтобы поверить вымыслам.

– Тебе отводится роль приманки, – наконец сказал он.

– Надо понимать, я должен буду отвести опасность от тех двоих, взяв ее на себя?

– Потому тебе и обещана столь высокая плата за риск.

Вольфрам обдумывал сказанное рыцарем, крутя его слова в своем мозгу. Одновременно он крутил браслет на руке.

– И большие у вас владения?

Губы Густава дрогнули. Будь у него побольше сил, он бы захохотал. Сейчас же он только сказал:

– Да, Вольфрам из числа Пеших, у меня большие владения.

Дворф был не особо рад услышать свой титул. Он несколько мгновений пристально глядел на рыцаря, потом наклонился к нему и хрипло прошептал:

– Связано ли это с вашим безумным… – Он смущенно кашлянул. – С вашим поиском, господин?

– Твое вознаграждение будет очень велико, можешь мне верить, – уклончиво ответил рыцарь.

Вольфрам снова призадумался, затем протянул руку к шкатулке.

– Я в вашем распоряжении, мой господин.

– Как видишь, шкатулка запечатана, – пояснил Густав, передавая ее дворфу. – Печать не должна быть сломана. Таково условие. В записке я упомянул, что, если печать окажется сломанной, мое обещание теряет силу.

– Я понимаю, мой господин, – сказал Вольфрам.

Он разглядывал шкатулку, вертя ее в руках.

– Сработано пеквеями, если не ошибаюсь.

Поднеся шкатулку к уху, Вольфрам потряс ее.

– Судя по звуку, там пусто, – удивленно пожал плечами дворф. – Верьте мне, мой господин. Я постараюсь доставить ее монахам в целости и сохранности.

Вольфрам спрятал шкатулку за пазуху. Он хотел еще порасспросить рыцаря, чтобы умело расставить словесные ловушки и попытаться узнать хоть что-то о шкатулке и ее таинственном содержимом. Но Густав закрыл глаза. Его дыхание становилось все более прерывистым и тяжелым. Силы оставили его; еще немного, и жизнь покинет тело.

Лицо Вольфрама приняло торжественное выражение. Как говорят эльфы, каждый, кто стоит у смертного одра другого, видит свой собственный конец. Дворфы верили, что после смерти дух умершего вселяется в тело волка и продолжает жить.

– Да примет тебя Волк, – тихо произнес дворф, осторожно коснувшись руки рыцаря своей шершавой, мозолистой рукой.

Прижимая шкатулку к груди, Вольфрам покинул дом врачевания, едва не столкнувшись в дверях с Бабушкой.

– Он спит, – громко прошептал Вольфрам.

В ответ Бабушка только хмыкнула.

Войдя в хижину, она не особо удивилась, найдя рыцаря лежащим с открытыми глазами.

– Не беспокойся, – сказала она.

Бабушка смочила его губы водой и сменила тряпку, которая лежала у него на лбу.

– Они пойдут. Оба. Таков выбор богов.

– Тогда пусть приходят сюда побыстрее, – со вздохом произнес Густав. – Я слишком устал.

* * *

– Но, дядя, ты же обещал! – возразил Джессан.

Произнося это, он подумал, что похож сейчас на хнычущего малого ребенка, которому посулили и вдруг не дали игрушку. Неудивительно, что лицо Рейвена помрачнело от раздражения. Джессан понимал, что сейчас самое время взять свои слова назад, но обида была сильнее. И он начал оправдываться.

– Дядя, я – единственный в нашем селении, кто до сих пор не получил имени воина.

Ранесса была не в счет. Кто станет давать имя воина этой сумасшедшей?

– У меня была возможность отправиться в Карну с другими воинами, но я дожидался тебя. Ты всегда говорил, что родственники должны держаться вместе, и я верил тебе. Да, родственники всегда должны держаться вместе. Дядя, прошу тебя, возьми меня с собой в Дункар!

– Не могу, Джессан, – ответил Рейвен. – Боги сделали свой выбор.

Выдержка изменила Джессану.

– Боги? – вскричал он. – Конечно, если они приняли облик высохшей пеквейской старухи. Дядя, ведь все в нашем селении знают о ее взбалмошности! Я…

Рейвен наотмашь ударил племянника по лицу и сбил с ног. Он не собирался щадить Джессана и потому ударил достаточно сильно. Мальчишке нужен урок, который он запомнит надолго.

Джессан сел, мотая гудящей головой. Он выплюнул выбитый зуб и отер кровь с края рассеченной губы. Быстро взглянув на дядю, он тут же отвел глаза. Никогда еще Джессан не видел Рейвена таким разгневанным.

– Воин никогда не позволяет себе непочтительно отзываться о богах, – сказал Рейвен, голос которого дрожал от ярости. – Жизнь воина в руках богов. Меня удивляет, что боги, вместо того чтобы сжать свои руки в кулаки, широко раскрыли их, оказав тебе великую честь. И еще: воин не позволяет себе говорить непочтительно о старших. Кто так говорит – просто жалкий и ничтожный трус.

Джессан медленно встал. Он стоял, глядя в лицо дяде. Юноша понимал, что поступил недостойно и заслужил полученное наказание.

– Я виноват, дядя, – сказал он. – Я позволил себе необдуманные слова. – Тыльной стороной ладони он снова отер кровь. – Прошу, прости меня.

– Ты оскорбил не только меня, – угрюмо напомнил ему Рейвен. – Проси прощения у богов.

– Я обязательно это сделаю, дядя, – пообещал Джессан.

– Тебе нельзя просить прощения у Бабушки, иначе тебе пришлось бы повторить все сказанное, а я верю, что подобные слова никогда больше не сорвутся с твоих губ. Но, начиная с этого момента, все, о чем бы она тебя ни попросила, ты исполнишь должным образом и без возражений. Так ты искупишь свою вину перед нею.

– Да, дядя, – ответил подавленный и опечаленный Джессан.

Он чувствовал: есть какая-то причина, по которой дядя не хочет брать его в Дункар. Других объяснений не было. Рейвенстрайк верил в богов, но при необходимости мог с ними и не согласиться. И Джессан очень хорошо об этом знал.

Через некоторое время суровый взгляд Рейвена смягчился, и воин обнял племянника за плечи и притянул к себе.

– Тебе предстоит увидеть дальние земли, Джессан, – сказал Рейвен, вновь отстраняя юношу от себя. – Ты побываешь там, где ни я, ни вообще кто-либо из нашего племени никогда не был. Ты увидишь диковинные народы, узнаешь странные обычаи, услышишь чужие наречия. Относись ко всему с уважением. Помни, что везде и для всех ты будешь чужестранцем.

Джессан кивнул. Он не решался доверить свои чувства словам.

– Я отправляюсь в путь прямо сейчас, – сказал Рейвен. – Когда вернешься из своего путешествия, придешь в Дункар. Я буду ждать тебя.

– Спасибо, дядя, – дрогнувшим голосом произнес Джессан.

Наступило тягостное молчание. Дядя и племянник оба ощущали это.

– Я думал, ты выступишь в путь только завтра, – наконец нарушил молчание Джессан.

– Я получил известие, – уклончиво ответил Рейвен. – Мне велят как можно скорее возвращаться в полк.

– Не забудь про доспехи, – сказал Джессан.

– Про них-то я не забуду, – глухо ответил Рейвен. – Можешь не сомневаться.

* * *

– Не знаю, что с ним стряслось, – признался Джессан Башэ. – С той самой минуты, когда я отдал Рейвену доспехи, он вел себя как-то странно. Мне он говорил, что доволен подарком, однако я почему-то ему не верю. Теперь я даже жалею, что не послушался дворфа и не бросил эти доспехи куда-нибудь в глубокий овраг. И еще. Рейвен сказал, что в Дункар меня не возьмет, поскольку я должен буду отправиться вместе с тобой.

Башэ испустил радостный возглас. Увидев подавленное лицо друга, он умерил свой пыл.

– Прости меня, Джессан. Я ведь знаю, как тебе хотелось отправиться в Дункар вместе с дядей. Он хоть сказал, почему не берет тебя с собой?

– Дядя сказал, что миссия, для которой нас с тобой избрали боги, несравненно важнее вступления в Дункарганскую армию. Я смогу это сделать после возвращения. Я хорошо подумал над его словами. Быть может, он и прав. Ты говорил, что нас ждут приключения и путешествие в земли эльфов. Еще никто из нашего селения не забирался в такую даль.

Башэ пританцовывал от радости, хлопая в ладоши.

– А я стану первым пеквеем, ушедшим так далеко! Я рад, что мы пойдем вместе. Одному мне было бы страшно, но когда ты рядом, я ничего не боюсь.

Джессан вздохнул и покачал головой. Увы, он не испытывал столь же радостных чувств, как его друг; наоборот, он был глубоко разочарован. Он взглянул на солнце, которое уже успело пройти высшую точку на небе и теперь постепенно клонилось к западу.

– Мне надо идти и проститься с дядей. Он скоро уходит. Иди к рыцарю, там с тобой и встретимся.

Джессан повернулся и ушел.

– Сегодня наверняка был самый отвратительный день в моей жизни, – пробормотал он, говоря сам с собой. – Как хорошо, что он скоро кончится.

Мысль о том, что все худшее сегодня уже произошло, принесла Джессану некоторое утешение. Вряд с ним может стрястись еще какая-нибудь беда.

Джессан успел отойти совсем немного, когда услышал за собой топот маленьких ног и голос Башэ, окликавший его. Он повернулся. Башэ стремительно несся к нему.

– Джессан, как хорошо, что я тебя догнал. Я забыл рассказать тебе замечательную новость, – выпалил Башэ, вспотев от радостного возбуждения. – Бабушка решила пойти вместе с нами.