Текст книги "Убийство в Верховном суде"

Автор книги: Маргарет Мэри Трумэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 29

Короткое, мимолетное столкновение с Дэном Брейжером потрясло Сюзанну, но утром появилось раздражение из-за того, что она столь поспешно ушла, не задав вопросов, ради которых так стремилась к встрече.

В тот же вечер она обо всем рассказала отцу, лишь укрепив его в прежнем мнении. Он решительно настаивал на том, чтобы Сюзанна оставила дело Сазерленда. Когда же он узнал, что она решила снова отправиться к Брейжеру, то просто вышел из себя.

– Это моя работа, – сказала она.

– Быть матерью твоим детям – это тоже твоя работа. – Это был упрек, который снова вытянул на свет всю историю с ее решением оставить детей под опекой бывшего мужа. Так что к тому моменту, когда она вновь направилась к Брейжеру, напряжение тянулось за ней, как темная грозовая туча.

Она глубоко сожалела об этом, но заставила себя забыть о споре и сконцентрироваться на том, что она скажет Брейжеру. Сюзанна знала, что в обычных обстоятельствах она не очень смелый человек, и всегда старалась избегать конфронтаций… Хотя, черт возьми, это не совсем так, подумала она, проезжая по Бей-бридж. Что ни говори, потребовалось немало смелости, чтобы покончить со своим неудачным браком, а главное, чтобы отказаться от прав на детей. Она выстояла, сделала хорошую карьеру в мире, где господствуют мужчины, не поступившись своей женственностью, ни на минуту об этом не забывая. Да, она женщина. И мать. Хорошая мать, хотя дети и не живут с ней. Пожалуй, их отношения стали даже лучше, чем раньше. Нет, ей не в чем было себя упрекнуть, не за что извиняться, а потому и нечего избегать Дэна Брейжера, дабы не создавать себе новых трудностей.

Сюзанна раздумывала, с чего бы ей начать, десять раз проигрывая свой план в уме. Неважно, как он отреагирует, удастся ли им поладить – ей просто необходимо было задать свои вопросы.

Она нажала на кнопку звонка внизу. Дверь, как и в первый раз, открыла Шерил Фиггс и, зажмурившись от потока яркого солнечного света, скрывшего Сюзанну в своих лучах, спросила:

– Кто здесь?

– Сюзанна Пиншер. Я хотела бы поговорить с мистером Брейжером.

– Ах нет, я не думаю, что это…

Сюзанна быстро поднялась по лестнице.

– Пожалуйста, мисс Фиггс, я ненадолго. Прошу прощения за вчерашний вечер, но ситуация была сложная.

Шерил боязливо заглянула в квартиру. Она стояла босиком, в выцветшем розовом халате, со спутанными волосами. Похоже, Сюзанна подняла ее с постели.

– Он дома? – спросила Сюзанна, заглядывая через ее плечо.

– Он… мы только что…

– Я на минутку. – С этими словами Сюзанна быстро обогнула Шерил и шмыгнула в квартиру.

– Кто это? – крикнул Брейжер из другой комнаты.

– Это я, Сюзанна Пиншер. Мне нужно с вами поговорить.

Сзади подошла Шерил:

– Может быть, действительно не стоит… Прошлый раз, когда вы ушли, он так сердился, что…

Брейжер выехал из спальни в инвалидном кресле: с голой грудью, под правой мочкой остался крем для бритья.

– Опять пришли? Зачем? – буркнул он, вытирая полотенцем мокрую шею.

– Чтобы задать вам несколько вопросов. – Сюзанна взглянула в его серые глаза, потом перевела взгляд на мощный торс, который вполне мог бы принадлежать тяжелоатлету. – Я долго не задержусь. Не дольше, чем в прошлый раз, – произнесла она, полная решимости не падать духом и выстоять под его пристальным взглядом.

– Мне нечего вам сказать.

– А я думаю, есть. – Она придерживалась плана, который разработала еще в машине. Ей нечем было подтвердить свое заявление, разве что словами Лори Роулс, основанными на смутных намеках Кларенса. Но Сюзанна решила не спрашивать об этом, а бросить вызов и надеяться на лучшее:

– Морган Чайлдс вовсе не тот, кем он себя возомнил.

– О чем это вы?

– О его так называемых подвигах в Корее. Я поняла, что все это выдумано, и не без вашей помощи.

Он хотел было ответить, потом тыльной стороной ладони провел по своему широкому морщинистому лицу как будто для того, чтобы избавиться от этого вопроса, а заодно и от нее.

– Зачем? – не отставала Сюзанна.

– Да что вы знаете? – произнес он, разворачиваясь на своем кресле и подъезжая к окну. – Что, черт возьми, теперь вообще знают о героях?

– Я знаю, что мне больше нравится, когда они законные.

Шерил Фиггс снова робко подошла к ним.

– Дэн, – сказала она, – ей, наверное, лучше уйти.

Он отмахнулся от нее и впился глазами в Сюзанну, тыча в нее пальцем:

– Откуда вы знаете то, что, по вашим словам, вам известно?

– Это моя профессия, мистер Брейжер. Я расследую преступление, а это может иметь отношение к делу.

– Каким образом?

Теперь она уже не могла отступать. Он почти признал все, во всяком случае, не стал ничего отрицать.

– Кларенс Сазерленд знал о так называемых подвигах судьи Чайлдса в Корее. Сазерленд был человеком, который использует информацию для достижения власти. Если он располагал сведениями, которые могли повредить Чайлдсу, это могло бы оказаться серьезным мотивом для вашего друга убить его.

– Да не смешите вы. Кем бы ни был Морган Чайлдс, он не убийца.

– А Никсон не был проходимцем, а соседский парень, который убил свою семью, всегда был таким милым и вежливым… Это старая история, мистер Брейжер. Внешность обманчива… Короче говоря, общественный миф о судье Чайлдсе в значительной степени слагается из его многочисленных подвигов в Корее. Фактически же этого не было.

– Ну и что?

– Ну и что? И это ваш ответ? Вся страна обманута фантазиями, которые придумали вы, а вам безразлично. Зачем вы это сделали? – Сюзанна надеялась, что зашла не слишком далеко… В конце концов, она не знала точно, насколько велика его роль в корейском сценарии Чайлдса.

Брейжер растерянно дергал ручки своего кресла, будто раздумывая, в какую сторону двинуться, затем поднял на нее глаза и спросил:

– А каких взглядов вы придерживаетесь, мисс Пиншер? Либеральных, консервативных? Или вам все равно?

– Скорее, умеренных.

– Это как же?

– Я стараюсь действовать по ситуации. Иногда занимаю позицию, которую можно назвать либеральной, а иногда – консервативную.

Брейжер взглянул на Шерил, которая стояла, прислонившись к стене.

– Дай-ка мне рубашку.

Она быстро исчезла в спальне и через минуту принесла мятую красную клетчатую рубаху, которую он, не застегивая, накинул на свои массивные плечи.

– Мои политические взгляды не имеют никакого отношения к этому делу, мистер Брейжер, – сказала Сюзанна. – Что меня удивляет, так это зачем вам и судье Чайлдсу понадобилось создавать фальшивку?

– Я этого вам не говорил.

Сюзанна выдвинула стул из-за письменного стола, села и произнесла как можно спокойнее:

– Мистер Брейжер, я здесь не для того, чтобы ссориться. То, что произошло в Корее между вами и судьей Чайлдсом, – дело ваше и больше ничье, если только, конечно, это не имеет отношения к убийству Кларенса Сазерленда. Я вам не враг. Я делаю свое дело и пытаюсь его делать…

– Значит, должны понять.

– Что понять?

– Что и мы делали то, что должны были.

– Извините, не поняла.

– Корее нужен был герой. До Вьетнама. Может, если бы нам больше повезло там, то Вьетнама и вовсе бы не было. Так или иначе, никто до конца не понимал, что происходит. Это была акция Объединенных Наций, реализованная, в основном, американцами. Макартур всех запутал, жалуясь, что ему не позволяют выиграть войну, – Гарри Трумэну пришлось его уволить за неповиновение… за то, что тот забыл, кто главнокомандующий. Гарри был прав. Но стране было просто необходимо чем-то гордиться, и мы постарались создать героя… Чайлдса… Он как будто был создан для этой роли – своего рода вдохновляющая идея для нашей страны. Черт возьми, ведь фотография с поднятием флага на Иво-Джима, которая во время второй мировой войны обошла все журнальные обложки Америки, тоже была подделкой. Фальшивкой, как вы бы сказали, созданной одним военным корреспондентом для того, чтобы дать людям там, дома, ощущение славы и гордости за своих солдат. А это чувство не было фальшивым. Так что…

– Думаю, я вас понимаю, – сказала Сюзанна. – Но когда что-нибудь рассчитано до такой степени, по мне, оно теряет свою ценность. Я хочу сказать, что не считаю, будто цель всегда оправдывает средства.

– Ладно, мисс Пиншер, хватит.

– Мистер Брейжер, повторяю вам: я вовсе не собираюсь усложнять вашу жизнь. Но думаю, вы в состоянии понять, что…

Он зажег сигарету, поехал в кухню и вернулся оттуда с бутылкой джина в руках:

– Хотите выпить?

– Нет, спасибо.

– У нас есть вино, – откликнулась Шерил из спальни, куда она ушла, чтобы одеться.

– Похоже, вино вам больше по вкусу, – сказал Брейжер, наливая себе полный стакан джина.

– Если я вас правильно понимаю, это означает…

– Это означает, что мне надоел ваш судейский тон, мисс Пиншер. Ну хорошо, вы раскрыли страшную тайну о Корее и Моргане Чайлдсе. Но где вы все это откопали, у этого подонка Сазерленда?

– Вы имеете в виду Кларенса или его отца?

Он насторожился и прикрыл один глаз.

– А вы не так просты, леди.

– То есть?

– Вы заставляете меня чертовски много говорить. – Он покачал головой и выпил еще джина. – Так как все же вы разнюхали обо мне и Чайлдсе?

Она позволила напряжению чуть-чуть ослабнуть. Он сам упомянул Сазерленда и ей просто нужно продолжать эту линию.

– Кларенс Сазерленд узнал об этом из записей своего отца. – Она вспомнила, что видела имя Сазерленда в старой записной книжке Брейжера. – Насколько я понимаю, вы были его пациентом и рассказали доктору Сазерленду про Чайлдса и про Корею. Ну а его сын каким-то образом извлек эту информацию у отца и воспользовался ею для того, чтобы очернить Чайлдса…

С ее стороны вся эта тирада была чистым предположением, но выражение лица Брейжера, казалось, подтверждало сказанное. Он снова наполнил свой стакан и повернулся к окну. Шерил вернулась из спальни, уже одетая: в брюках и в свитере.

– Вы хорошо сработали, Сюзанна Пиншер. За вас. – Он взял свой стакан. – За Шерлока Холмса, Филиппа Марлоу, Трэвиса Макги и Сюзанну Пиншер – сыщиков одного полета, и так далее… Итак, вы знаете страшную тайну… Что же вы собираетесь с ней делать?

– Ничего, если только, как я уже сказала, она не имеет отношения к делу Сазерленда.

– А если имеет?

– Если имеет, то мне придется…

– Послушайте, а что если Морган Чайлдс действительно убил молодого Сазерленда, чего я, конечно же, не утверждаю… Я хочу сказать, велика ли потеря: ядовитый змей, вымогатель, готовый в любой момент предать национального героя ради своей личной выгоды? Подумайте об этом, леди, сравните этих людей, положите их на чаши весов. Сазерленд был мерзавцем. Морган Чайлдс для миллионов американцев олицетворяет идеал, каких уж больше не будет. Назовите, кто в наши дни достоин звания героя, на кого можно равняться, кто готов бороться за идеалы, защищать добродетель в Америке? Спортсмены? Смешно. Единственное, на что может равняться молодежь, так это на суммы их контрактов. Кинозвезды? Забудьте. Политики? Но те из них, что не привлечены к уголовной ответственности или не занимаются подслушиванием разговоров, всецело поглощены выуживанием денег у налогоплательщиков, простых людей, финансирующих их избирательные кампании… – Он наклонился вперед в кресле. – У нас с Морганом есть свои проблемы, но это наши проблемы, а не ваши. Чайлдс кое-что значит для вас, для меня, для каждого человека в Америке. Он заседает в высшем суде страны, и ему предоставлено право судить о законности тех или иных юридических акций. Он никому себя не продавал. Он за честность и порядочность – вещи, которые теперь не часто встретишь. А вы знаете, что в Америке есть целая сеть молодежных групп, чьим кумиром является Морган Чайлдс, и миллионы этих парней и девчонок готовы пойти за ним на защиту этих идеалов.

– Мне все ясно, мистер Брейжер, и я даже согласна со многим из того, что вы говорите. Так же рассуждает и мой отец. У меня у самой трое детей, и меня волнует, на кого они будут равняться. Я встречалась с судьей Чайлдсом, собственно говоря, я с ним летала, и он мне понравился: чем-то похож на моего отца… Но если Кларенс Сазерленд, чем бы он ему ни грозил, мог спровоцировать его на убийство, это уж слишком…

– Оставьте вы это дело, – сказал Брейжер.

– Я не могу.

– Бросьте, – произнес он, не поворачиваясь. – Есть вещи поважнее, с которыми надо считаться.

– Мистер Брейжер, убит человек…

Он развернул кресло так круто, что стакан вылетел из его рук и упал под ноги Шерил. Та подняла его, сгребая руками с полу кубики льда. Брейжер закричал:

– Да, Морган Чайлдс – это фигура. Он что-нибудь да значит, черт возьми, и для Америки, и для меня. В Корее он спас мне жизнь…

– Я разделяю ваши чувства, мистер Брейжер, но я должна все же спросить вас… Это Морган Чайлдс убил Кларенса Сазерленда?

Он проговорил медленно, едва подавляя гнев, тяжело выговаривая каждое слово:

– Убирайтесь вон. Пока я еще могу владеть собой.

Не отрывая от него глаз, Сюзанна попятилась в прихожую, куда следом за ней выскочила Шерил. Закрывая за ней дверь, Шерил сказала:

– Простите, мисс Пиншер. Дэн… он… С ним иногда очень трудно, особенно если дело касается нашей страны, Кореи и Моргана Чайлдса. Это действительно очень важно для него. Его убеждения так тверды, что иногда чувства берут над ним верх.

– Понимаю, – сказала Сюзанна и успокаивающе дотронулась до ее руки.

– Я так его люблю, – сказала Шерил. – Он столько пережил. Он хороший, порядочный человек. Я сама много испытала в жизни, но это ничто по сравнению с тем, что перенес Дэн.

– Я на самом деле отношусь к нему с уважением, – сказала Сюзанна. – Пожалуйста, поверьте.

– Я верю. – Она вытерла глаза. – Вы знаете, Сюзанна, он мог бы стать большим человеком.

– Он им и был. Его подпись стояла во всех журналах Америки.

– Но он мог бы стать еще известнее.

– Что-то ему помешало?

– Да. Он стал таким желчным, таким ужасным нигилистом. Я пыталась помочь ему, старалась убедить его снова начать писать, но он отказывался.

– И долго он ничего не писал?

– Много лет. Когда мы впервые встретились, у него была почти готова книга, но он так и не закончил ее. Она под кроватью, собирает пыль.

– Что это за книга?

– Она о том, как много лет назад ЦРУ испытывало наркотики на людях. – Последние слова она почти проглотила.

– Я читала об этом в газетах, когда ЦРУ пришлось обнародовать документы. Но каким образом Дэна это заинтересовало?

– О, это не имеет значения… Он никогда ее не закончит. Он слишком озабочен тем, чтобы защитить людей и свою страну. Даже врачи, которые занимались экспериментами…

– Врачи? Доктор Сазерленд, например?

Шерил быстро затрясла головой.

– Я не знаю, – сказала она. – Дэн занялся этим проектом, когда был в клинике, где-то в Делавэре, место называлось Санкен-Спрингс.

– Шерил, а доктор Сазерленд упоминался в рукописи Дэна? Может быть, потому и его имя – в записной книжке Дэна?

– В какой книжке?

– В той, что лежит у вас в спальне. Я случайно наткнулась на нее в прошлый раз, и тут пришел Дэн.

– Он мне этого не говорил.

– Я думала…

– Он только сказал, что не хочет, чтобы кто-либо копался в его жизни. Он так разозлился на меня за то, что я вас впустила…

– Мне жаль, что я доставила вам неприятности.

– Ничего. Меня ничто не может обидеть, если я люблю такого человека, как Дэн. Я знаю много мужчин, с которыми не было бы таких проблем, но они не могут дать мне того, что дает Дэн.

– Да-да… конечно. – Сюзанна поняла, что пора уходить. – Еще раз спасибо, Шерил, за доверие. Для меня было очень… поучительно познакомиться с вами и с Дэном Брейжером.

Глава 30

Сюзанна с сыном вернулись в Вашингтон в восемь часов вечера. Она отвезла его домой к бывшему мужу, потом заехала в Министерство юстиции, поднялась в свой кабинет и при свете настольной лампы просмотрела записи, сделанные ею во время полета. Подумав, что нужно переговорить с Теллером, набрала его домашний номер. Ответа не было. Она попробовала позвонить в штаб-квартиру ОУП. Дежурный офицер сказал, что, как ему кажется, следователь Теллер еще не уходил. И действительно, через несколько минут Сюзанна услышала голос Теллера.

– Мартин, я вернулась. Мне надо тебя повидать. Ты свободен?

– Приезжай ко мне, я буду у себя в кабинете.

Она добралась до полицейского управления около одиннадцати. Теллер встретил ее в дверях, проводил к себе и опустился в кресло, приготовившись слушать. Она пристроилась на краешке стола.

– Ну, выкладывай, что там у тебя.

Она начала рассказывать, сначала опуская факты, которые могли бы связать ее встречи с Брейжером и убийство Сазерленда.

– Брейжер кажется мне слегка сумасшедшим. А какое отношение все это имеет к делу?

– А вот послушай. Прежде всего, Морган Чайлдс не совсем тот, за кого он себя выдает. Правда, это ничуть не вредит ему в моих глазах, по крайней мере если принять версию Брейжера о том, что́ за этим скрывается. Важно лишь, что Чайлдс оказался в двусмысленном положении, поскольку милейший Кларенс Сазерленд знал о его подлинном корейском прошлом. Дэн Брейжер яркими красками расписал его в своих рассказах, когда они вернулись домой, и Чайлдс на это согласился. Я думаю, его уговорил Брейжер, который считал, что стране нужен герой войны, и Чайлдс был для этого идеальной фигурой. Он, очевидно, действительно спас жизнь Брейжеру, но подробностей я не знаю. Тем не менее, случись этой истории всплыть наружу, как Чайлдс станет находкой для журналистов, независимо от того, поддался ли он на уговоры Брейжера или пошел на это добровольно. Его могут выставить жуликом, ему может угрожать импичмент со стороны конгресса… Чертовски убедительный повод для убийства, что и делает его подозреваемым. Даже вполне достойные парни начинают паниковать, когда видят, что их жизнь вот-вот рухнет. Согласен?

Теллер медленно кивнул:

– Каким образом Кларенс получил информацию?

– Из досье своего отца. Брейжер был его пациентом, пока находился в Вашингтоне.

– Так. Дальше?

– Подруга Брейжера, Шерил Фиггс, рассказала мне, что он работал над книгой, разоблачающей эксперименты ЦРУ в области контроля над сознанием людей. Судя по всему, Брейжер был на лечении в клинике Сазерленда в местечке под названием Санкен-Спрингс, штат Делавэр. Я сейчас не могу это доказать, Мартин, но знаю, что…

– Что доктор Сазерленд был замешан в экспериментах ЦРУ?

– Да… Откуда тебе это известно?

– Мы поработали над доктором Сазерлендом, пока тебя не было, ну и выяснили кое-какие подробности.

– Неужели вы установили связь Сазерленда с ЦРУ?

– Да… Более того. Верховный судья Поулсон, по всей видимости, был в том же дурдоме в Санкен-Спрингсе. Поначалу это название мне ничего не говорило. По официальной версии, Поулсон провел там какое-то время, работая над книгой. Ну, мы стали проверять. Выяснилось, что помимо аптеки, мясного рынка, торгового центра и кинотеатра, открытого по субботам и воскресеньям, в Санкен-Спрингсе есть некое таинственное и неприступное заведение, где самые богатые и известные граждане могут навести порядок в мозгах, если они начинают барахлить. И ходят слухи, что ЦРУ использует это место как приют для шпионов, вернувшихся с задания и нуждающихся в отдыхе, не говоря уж о том, что это их экспериментальная клиника. Я буквально пару часов назад получил эти данные. Если им верить…

– Ты точно знаешь, что Поулсон был там пациентом?

– Это вполне вероятное допущение, как ты считаешь?

– Тогда наш деловой Кларенс мог использовать и эти данные вместо дамоклова меча. Если бы на свет выплыло, что Поулсон был в психиатричке, его никогда бы не утвердили в Верховном суде. Или быстро убрали бы оттуда, выплыви это позднее. В Белом доме знали это?

Теллер пожал плечами:

– Уж я бы о том позаботился, будь я автором этого сценария… Кларенсу Сазерленду предложили работу в аппарате президента Джоргенса.

– Сазерленду предложили работу? Ну и ну!

Теллер подошел к схеме на стене, отколол скрывавшую ее коричневую бумагу и отступил назад.

– Что это? – спросила Сюзанна.

– Моя схема. Стоит целого состояния. В своем роде успокоительное для меня: я кажусь себе менее сбитым с толку, чем на самом деле. Ну а теперь задавай вопрос, почему это Кларенсу предлагали работу в Белом доме…

– Не хочу умничать, инспектор, но признаюсь, что теперь мне все ясно. Кларенс использовал свои знания о психическом заболевании Поулсона для давления на президента и его окружение, чтобы получить эту работу. Поулсон был и остается ставленником Джоргенса.

– Верно, но, может быть, за этим кроется еще кое-что. Если у Кларенса был компромат – прости мне это выражение – на Чайлдса, он мог его использовать для оказания давления на суд в интересах президента. Я имею в виду давление на Чайлдса.

Она кивнула.

– Ну и мразь этот Сазерленд, – брезгливо проговорил Теллер.

– Даже хуже… Что ты еще узнал, пока меня не было?

– Да, собственно, и все.

– Уверен?

– Уверен. Теперь давай-ка займемся схемой. – Сюзанна встала рядом с ним. – Вот они, – сказал Теллер, – все подозреваемые перед нами. Уберем лишних.

– Кого именно?

Он скрестил руки на груди и прищурился.

– Посмотрим. Лори Роулс. Есть ли еще какая-нибудь причина ее подозревать, помимо злости на Кларенса за постоянные измены?

– По-моему, это вполне убедительная причина, чтобы сохранить ее в списке.

– Может и так, но я все же думаю, нам нужно сузить фокус. Слишком уж много игроков с сомнительными мотивами. Я голосую за то, чтобы вывести ее из игры.

– Хорошо.

Он снял намагниченную пластинку с ее именем.

– Кто еще?

– Доктор Сазерленд.

– Почему?

– Он отец Кларенса. Разве может отец хладнокровно убить сына? Я еще понимаю – в приступе ярости или страсти, но данное убийство готовилось заранее.

Теллер кивнул.

– Если только сын не шантажировал собственного отца, поскольку тот был замешан в экспериментах ЦРУ с наркотиками, проводившихся на людях, которые не знали, как их используют. Некоторые в результате эксперимента просто погибли. Мы прошлись по досье, раскрытым ЦРУ, досье МКАЛТРА. Люди этой профессии сочиняют совершенно сумасшедшие названия для своих проектиков… Артишок. Синяя борода… Взрослые люди, а разыгрывают комедию «плаща и шпаги»… Впрочем, я все же не верю, чтобы папаша-психиатр был способен на это. С сыном типа Кларенса он скорее мог покончить с собой из чувства вины за содеянное… Голосую за то, чтобы удалить его с поля.

– Ну что ж. Это твое поле.

– Не ехидничай. – Теллер сказал это с улыбкой и снял имя Сазерленда. – Следующий?

– Судья Коновер.

– Ты слышала?

– Об инсульте? Да. Как он?

– По последним сведениям, все еще в коме.

– Бедняга.

– Да. Я снова общался с Сесили Коновер. «Бедняга» – это еще слабо сказано.

– Если бы жертвой была Сесили, я бы поставила его во главе списка.

– Так как, убираем его с поля?

– А ты что думаешь?

– Убираем… – Коновер присоединился к Сазерленду и Лори Роулс.

– Теперь Сесили Коновер.

– Как бы мне ни хотелось видеть в ней подозреваемую numero uno, [10]10
  номер первый (лат.).


[Закрыть]я все же так не думаю. Эта леди – в отношении Сесили Коновер я использую данный термин весьма условно – хорошо заметает свои следы. Она нашла бы кого-нибудь другого на эту работу.

Сюзанна протянула руку, убрала со схемы имена миссис Сазерленд и сестры Кларенса.

– Нет возражений? – спросила она. – Я бы сказала, можно только посочувствовать, что Кларенс приходится им родственником. Особенно миссис Сазерленд.

– Согласен.

– А как насчет категории «друзья»? – поинтересовалась Сюзанна.

– Долой.

Сюзанна потянулась было к имени Веры Джонс.

– Подожди, – остановил ее Теллер.

– Почему? Судя по тому, что́ мы о ней знаем, она вне подозрений. – Теллер не ответил, и она продолжила: – Ты что-то скрываешь, Мартин?

– Знаешь, что мне, помимо всего прочего, нравится в тебе, Сюзанна?

– Что?

– То, что ты называешь меня Мартин. Для большинства я просто Марти. Как тот бедняга из пьесы Пэдди Чаевски. Ты и моя мать… Только она меня так называла, когда сердилась.

Сюзанна рассмеялась и объявила Теллеру, что, если он не перестанет быть столь обворожительным, ей придется прервать все дела и отвезти его к себе домой.

– Прости, – произнес он. – А обворожительным меня вообще никто никогда не называл.

Он рассказал о том, как видел Веру Джонс в клубе «Джулио», и о том, что ему поведал бармен.

– Но это лишь ставит ее на одну доску с Лори Роулс: еще одна отвергнутая женщина. Разве этого достаточно?

Он покачал головой.

– Нет, Сюзанна, на нее играет гораздо большее. Она давно работает с Сазерлендом, должна быть в курсе многого, в том числе его интриг с ЦРУ. Я бы хотел оставить ее в списке… И думаю, что нам придется его пополнить.

– А я-то думала, что мы его сокращаем.

– Сокращаем, но нельзя же игнорировать очевидное.

– Кого ты хочешь добавить?

Теллер пробормотал что-то себе под нос.

– Что? – переспросила Сюзанна.

– К какой бы категории ты отнесла Белый дом и ЦРУ?

– Белый дом?

– Если Джоргенс назначил Поулсона верховным судьей, зная, что тот был в психиатрической лечебнице, это говорит само за себя. Но если Джоргенс оказывал давление на решения Верховного суда, шантажируя, по сути дела, с помощью Кларенса, имевшего доступ к досье своего папаши, членов суда, то это уже другое дело. Президент Соединенных Штатов становится соучастником шантажа, не говоря уж о нарушении принципа разделения власти…

– Я не уверена, что могу с этим справиться…

– Придется… То же самое относится к ЦРУ. Если Кларенс знал об экспериментальных программах и болтал о них направо-налево, то, я думаю, наши добрые друзья из ЦРУ не стали бы возражать против… э-э… его ликвидации. Они могут называть это нейтрализацией или удалением, но смысл остается один – смерть. – Он сел за стол, достал две полоски бумаги и открыл ручку: – Как ты думаешь, поместим их вместе под заголовком «Правительство» или сделаем отдельные таблички для ЦРУ и БД? Не хочу раскрывать на схеме, что это Белый дом. Если кто-нибудь заглянет ненароком под коричневую бумагу, то может получить шок.

– Давай разделим: ЦРУ и БД.

Теллер надписал две таблички и поместил их на стене:

– Ну и как это выглядит?

Они немного отошли назад и, прежде чем завесить схему, еще раз внимательно ее оглядели. Теперь она выглядела так:

ПОУЛСОН – шантаж.

ЧАЙЛДС – шантаж.

ВЕРА ДЖОНС – личные мотивы и доступ к той же информации, что и у погибшего.

ЦРУ – раскрытие секрета.

БД – шантаж.

Теллер проводил Сюзанну до машины.

– Не хочешь заглянуть ко мне? – спросила она.

– Я бы хотел, но этого не сделаю.

– Почему? – Сюзанна ласково коснулась его щеки.

– Устал, голова забита проблемами. Моя младшая дочь беременна. Она бросила колледж.

– О, мне очень жаль, Мартин.

– Да, как говорится, жизнь – это то, что происходит, пока ты строишь планы. Можно как-нибудь в другой раз?

– Можно. Спокойной ночи, – она легонько поцеловала его в губы. Теллер привлек ее к себе и крепко обнял. Его ответный поцелуй был страстным. Когда они наконец расстались и Сюзанна уже взялась за дверцу машины, он спросил:

– Как насчет того, чтобы завтра повидать доктора Сазерленда и Веру Джонс?

– Хорошая мысль. Перейдем в наступление. Это хорошо сработало в случае с Дэном Брейжером. Когда?

– Я позвоню им утром. – Он усмехнулся: – Хотя уже утро.

– Дай мне знать, Мартин. И постарайся хоть немного поспать.