Текст книги "Убийство в Верховном суде"

Автор книги: Маргарет Мэри Трумэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 25

В свой первый день после приезда к отцу, жившему в Сент-Хелене в скромном, желтой штукатурки доме, Сюзанна, впервые за многие недели почувствовав себя лучше, чем когда-либо, отдыхала душой и телом. Удобно расположившись на веранде в сандалиях на босу ногу рядом с кованым железным столиком, на котором стоял бокал с холодным как лед забористым банановым ликером, она поглядывала сквозь солнечные очки на деда и внука, забавлявшихся на пятачке за домом тем, что кидали друг другу бейсбольный мяч.

После ужина, состоявшего из поджаренного на мангале цыпленка и молочно-зрелой кукурузы в качестве гарнира, Сюзанна с отцом уселись на веранде, освещенной лишь трепещущим светом газовой лампы. Попивая кофе, они вели неторопливый разговор.

– Ты бы пожила у меня подольше, – сказал отец. – Мне нравится, когда ты со мной.

– Мне тоже… – И она рассказала отцу о ходе расследования дела Сазерленда и о том напряжении, в каком она находилась.

– Ты считаешь, что вам удастся найти убийцу?

– Будем стараться… Завтра утром я отправлюсь на поиски Дэна Брейжера.

Сюзанна начала рассказывать отцу о связи, которая существует между Брейжером и Морганом Чайлдсом, и о своей надежде, что бывший журналист может пролить какой-то свет на всю эту историю.

– А что, член Верховного суда тоже под подозрением?

– Вполне вероятно.

Она умышленно ответила лаконично, не желая вдаваться в подробности, что по крайней мере три члена Верховного суда – Чайлдс, Коновер и Поулсон – с юридической точки зрения являются подозреваемыми.

– Кстати, а кого ты имела в виду, когда сказала «будем стараться»?

– Тех, кто расследует это дело, включая инспектора по имени Мартин Теллер из объединенного управления полиции.

Она немного рассказала отцу о Теллере. Внимательно выслушав ее, отец улыбнулся.

– Я сказала что-нибудь смешное?

– Из твоих слов можно сделать вывод, что ты неравнодушна к этому Теллеру.

Настала ее очередь улыбаться.

– Как знать? Он не похож на обычного полицейского… Любит оперу, кошку назвал Зверем, а кота – Красоткой.

Отец неопределенно пожал плечами и, как всегда в тех случаях, когда она принималась слишком подробно рассказывать о своих знакомых мужчинах, переменил тему разговора:

– А с этим Дэном Брейжером ты договорилась о встрече?

– Нет, я сначала хотела ему позвонить, но потом решила, что лучше заехать самой. У меня есть его адрес.

– Не нравится мне все это.

– Что именно?

– Все. То, что ты оказалась вовлеченной в расследование дела об убийстве. Почему бы тебе не плюнуть на все, уехать из Вашингтона и перебраться ко мне?

– Отец, я не могу жить так далеко от детей.

– Тогда возьми их с собой. Как-никак, это твои дети.

– Если можно, давай больше не будем об этом.

– Ну, хорошо. – Он коснулся ее руки. – И все же, Сюзанна, никто меня не убедит, что член Верховного суда может убить человека. Да еще так хладнокровно, прямо в помещении суда и, как писали газеты, сидящим в кресле самого председателя.

– Жизнь, отец, закручивает сюжет поинтереснее, чем в романах. Именно поэтому, я считаю, литература и жизненная правда – разные вещи. Да и кто верит в эту правду… Кстати, я тоже не убеждена, что убийца – один из членов Верховного суда. Им может быть и бывшая любовница, и сослуживец, и даже близкий родственник.

Отец встал и потянулся, разминая затекшие мышцы. Сюзанна заметила, что он погрузнел, обзавелся брюшком.

– Так вот, Сюзанна, если убийца все же один из них, то я бы скорее подумал на старину Коновера. Ревность – чертовски сильное чувство. Она на что угодно может толкнуть человека. Кстати, тебе известно, что в некоторых штатах мужа, убившего любовника своей жены, освобождают от ответственности?

– Теперь известно.

Потом они втроем, включая и сына Сюзанны, смотрели телевизор, пока часов в десять Сюзанна не почувствовала, что засыпает. Она поднялась и сказала, что пойдет к себе.

– Ты насчет завтрашнего дня не беспокойся, – сказал отец. – У нас с Ричем все будет в полном порядке. – И он потрепал внука по голове.

– Спасибо, – отозвалась Сюзанна. – Я в этом не сомневаюсь.

На следующее утро в девять часов Сюзанна выехала из дому в машине отца – стареньком «меркурии» модели 1976 года. Она ехала мимо городков, которые составляли винодельческий район Калифорнии, – Рутерфорд и Напа, Плезантон и Сан-Хосе, вдоль плоской и пыльной долины по обеим сторонам шоссе, мимо виноградников «Чарлз Краг» и «Берингер», «Больё» и «Кристиан бразерс». Чем ближе она подъезжала к мосту, который через залив соединяет Сан-Франциско с Оклендом, тем оживленнее становилось движение на шоссе. После непродолжительной поездки по набережной Эмбаркадеро она въехала в ту часть Бродвея, которая проходит через район Норт-Бич. Найдя квартиру Брейжера, Сюзанна нажала кнопку его звонка. Никакой реакции. Тогда она решила немного прогуляться, время от времени набирая номер Брейжера по телефону.

Сюзанна прошла весь Рыбацкий причал, заглядывая по пути в магазины. У одного уличного торговца купила записную книжку в кожаном переплете, у другого – пуловер. Несколько раз она звонила Брейжеру, но на ее звонки никто не отвечал. Она пообедала на Буэна-виста – именно отсюда стал распространяться по стране и приобретать популярность ирландский кофе, а во второй половине дня выпила чашечку кофе «эспрессо» в одном из кафе на площади Джирарделли.

Чтобы вернуться к своей машине, Сюзанне пришлось взять такси, а поскольку «меркурий» был припаркован всего лишь в двух кварталах от квартиры Брейжера, она опять решила попытать счастье, на этот раз удачно. В ответ на ее звонок в двери, находящейся в верхней части лестничной клетки, появилась Шерил Фиггс.

– Здравствуйте, – обратилась к ней Сюзанна. – Мне нужен Дэн Брейжер.

Со своего места Сюзанне трудно было судить, какое именно чувство отразилось на лице Шерил – разочарование, смущение или и то и другое одновременно.

– Его сейчас нет дома.

– А когда он вернется? Извините, я не представилась. Меня зовут Сюзанна Пиншер. Я из Министерства юстиции в Вашингтоне и…

– А, я знаю вас. Ваше имя мне знакомо. Я про вас читала.

– Да, ну и отлично. Я приехала навестить отца, который живет в Сент-Хелене и… – Сюзанна поймала себя на том, что ей приходится кричать через лестничные пролеты. Подобная мысль пришла, очевидно, и к Шерил.

– Извините, я совсем не хотела показаться невежливой. Может, вы подниметесь наверх?

– Спасибо, я сейчас.

Сюзанна переступила через порог и оказалась в маленькой, запущенной квартирке.

– Извините, у меня тут такой беспорядок, – сказала Шерил. – Я лишь час назад пришла с работы и решила заняться уборкой. А в этот момент я забываю обо всем на свете. Дэна нет дома, но он вот-вот должен подойти.

Шерил вытерла руки о не первой свежести красный фартук, на котором были изображены ножи и вилки.

– Я недавно читала статью про вас и про убийство в Верховном суде. Там было интервью с одним из членов Верховного суда, которое вы взяли у него прямо в самолете.

– А, понятно… Вы меня, ради Бога, извините, что явилась к вам без приглашения, но я несколько раз пыталась до вас дозвониться.

– Я была на работе. У меня работа связана с компьютерами. Дэн, наверное… Впрочем, он любит выбираться на свежий воздух.

– Сегодня прекрасная погода.

– Да, я и сама не люблю сидеть в четырех стенах. – Она обвела глазами комнату. – Какой беспорядок, а я хотела все здесь прибрать к приходу Дэна. Он такой чистюля…

Взгляд Сюзанны скользнул в спальню. На двуспальной кровати, которая занимала большую часть комнаты, были навалены несколько ящиков из комода. Шерил заметила ее взгляд и довольно быстро отреагировала:

– Я хотела их разобрать до прихода Дэна. На меня иногда находит такое настроение и…

– И на меня тоже, – отозвалась Сюзанна, – но не часто.

Шерил, для которой, видимо, была характерна несколько замедленная реакция, отметила:

– Наверное, мне не надо было так поздно начинать. Уже пора готовить ужин.

Сюзанна стала рассматривать фотографии, на которых были запечатлены Брейжер и Морган Чайлдс.

– Какие интересные снимки, – прокомментировала она.

– Они были такие закадычные друзья… Дэн встречался с ним, когда Чайлдс приезжал сюда несколько недель тому назад.

Сюзанна порывисто обернулась:

– Разве?

– Ну да. Судья Чайлдс выступал здесь с речью, а потом они вместе с Дэном выпили по рюмочке. Только, наверное, одной рюмочкой дело не ограничилось, – сказала Шерил с улыбкой. – Они, как рассказал потом Дэн, вместе набрались, ну и потом Дэн стал отжиматься от пола, а судья Чайлдс считал, сколько раз он сумеет это сделать… Дэн скоро придет, и, я уверена, он будет очень рад видеть вас. Я…

Сюзанна перевела взгляд на Шерил, и по выражению лица последней можно было без труда догадаться, что в действительности Дэн Брейжер едва ли так уж будет рад встрече с ней. Сюзанна решила было уйти, но передумала и осталась. Сейчас не время думать о самолюбии – она все же занимается расследованием дела об убийстве.

– Можно от вас позвонить? Мне надо сказать отцу, что я задерживаюсь. Он остался вдвоем с внуком и сейчас, наверное, волнуется, где я и что со мной.

– Ой, конечно; телефон на кухне. – Шерил внезапно остановилась и ударила себя ладонью по лбу: – Хотя, что я говорю… Тот аппарат не работает, и я обещала Дэну сообщить об этом в телефонную компанию. Звоните из спальни, если только сумеете найти в этом хаосе телефон.

Сюзанна направилась в спальню.

– Мисс Пиншер.

Сюзанна остановилась на полпути.

– Да?

– А вы не хотите у нас поужинать? Я не знаю, где искать Дэна, а он, бывает, заговорится и придет уже после ужина. Приходится выкидывать продукты. Я готовлю на двоих, а ужинаю часто в одиночестве. Так что, если он и придет… Не думаю, что он будет возражать поужинать в компании (снова ее слова прозвучали совсем не убедительно). – Останьтесь, пожалуйста. А я сделаю на ужин мясную кулебяку.

– Это одно из самых любимых моих блюд.

– Сейчас я за нее примусь, – Шерил щелкнула пальцами. – Как чувствовала, что что-то забыла. Я всегда что-нибудь забываю. Мне для кулебяки кое-чего не хватает… Я сейчас, мигом.

Сюзанна решительно замахала руками:

– Пожалуйста, не утруждайте себя. Мне действительно пора восвояси, и я поужинаю вместе со своими…

– Нет, я вас не отпущу. Посидите, отдохните, а я сейчас вернусь. Через какую-нибудь пару минут. Хотите что-нибудь выпить? Там должен был остаться джин. Сама я пью только вино, да и то, чтобы составить Дэну компанию. Заодно куплю и бутылочку вина. – Она надела бежевый плащ, перекинула через плечо сумочку и открыла дверь. – Вы и оглянуться не успеете, как я вернусь.

Эхо от с шумом захлопнутой двери прокатилось по квартире. Сюзанна заглянула в спальню и под грудой брошенных свитеров обнаружила телефонный аппарат-трубку. Взяв ее в руку, она набрала код, а затем телефонный номер отца.

– А, моя пропавшая дочь, – раздалось на другом конце. – Ты откуда звонишь?

– Из квартиры Дэна Брейжера. Отец, меня пригласили поужинать. Ты не против?

– А тебе самой-то хочется?

– Да. Его самого нет дома, а вот его подружка… Не думаю, что они женаты… Так вот, его подружка пригласила меня, и мне хочется воспользоваться этим приглашением.

Последовала долгая пауза.

– А может, ты лучше вернешься домой, а, Сюзанна? Дорога дальняя, и я беспокоюсь о тебе.

– Обещаю, что я долго не задержусь. – Она перевела взгляд на вещи, небрежно разбросанные по кровати. В одном из ящиков комода, из которого все предметы были выложены, она увидела несколько небольших книжечек в кожаных переплетах. Сюзанна взяла одну из них и раскрыла наугад…

– Ладно, Сюзанна, если тебе так хочется, мы с Ричем сами постоим за себя, – рокотал на другом конце трубки слегка обиженный голос. – Парню придется есть то, что я приготовлю, но, надеюсь, ты застанешь его живым.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что от моей готовки он ноги не протянет.

Но до Сюзанны уже не доходил смысл сказанных отцом слов. Листая книжечку просто так, наугад, на одной из страниц она увидела надпись: «Доктор Честер Сазерленд, психиатр» и его домашний адрес в Чеви-Чейзе.

– Цыпленок ему надоел. Чем еще его кормить, не знаю. Ведь для себя я никаких разносолов не держу… – Отец продолжал что-то говорить.

– Ладно, до скорой встречи.

Она быстро захлопнула книжку и уже хотела было положить ее на место в ящик, как чье-то присутствие в дверях спальни заставило ее резко обернуться. Книжечка выпала из ее рук.

– Какого черта, вы кто? – спросил мужчина.

– Я…

Он повернулся к своему спутнику, которого Сюзанна не могла разглядеть со своего места:

– Ладно. Спасибо, Гарри, за помощь. До завтра. – Дверь с шумом захлопнулась, и Брейжер снова обернулся к Сюзанне: – Ну, так кто же вы? И какого черта тут делаете в моей спальне?

Сюзанна изобразила на лице вымученную улыбку.

– Мне придется отвечать на оба ваших вопроса, тем более что они справедливы… Меня зовут Сюзанна Пиншер, мистер Брейжер. Ваша… Мисс Фиггс пригласила меня поужинать, а сама пошла…

– А чего вы там выискивали?

– Что? Ах… да нет, я ничего не искала. Я звонила своему отцу сказать, что задерживаюсь, а он живет в Сент-Хелене…

– Хватит заливать. Когда я появился в дверях, у вас что-то было в руке. Одна из книжек, что лежит в ящике…

Сюзанна взглянула в ящик.

– Книжки? Нет, я ничего не брала. – Она сделала несколько шагов по направлению к двери, которую полностью блокировала широкая металлическая инвалидная коляска. Сюзанна протянула ему руку.

– Я приехала из Вашингтона, – начала она. – По поручению Министерства юстиции я занимаюсь расследованием убийства Кларенса Сазерленда и коль скоро оказалась поблизости, то решила навестить вас.

– Зачем?

– Потому что вы близко знакомы с судьей Морганом Чайлдсом, а он, как-никак, член Верховного суда…

– Убирайтесь вон. – Его голос был хриплым, и он даже занес кулак. Сюзанна поняла, что Брейжер пьян. – Убирайтесь вон сейчас же.

– Хорошо, я уйду, если вы меня выпустите.

Он глядел на нее пьяными глазами, по-прежнему не опуская руку со сжатым кулаком. Казалось, он пытался решить непосильную для себя задачу – освободить проход или нет. Сюзанна глубоко вздохнула, как перед прыжком, и сделала шаг по направлению к нему.

– Я ухожу, – сказала она. – Пропустите меня.

Он помедлил секунду, а потом откатил коляску немного назад – ровно настолько, чтобы она могла пройти. Сюзанна быстро направилась к входной двери и открыла ее. Шерил поднималась вверх по лестнице с целой охапкой магазинных пакетов.

– Извините, – сказала Сюзанна, – но я должна бежать. Мой сын что-то занемог, и отец попросил меня немедленно ехать домой…

– А я купила бифштексов и вина…

– Извините, ради Бога. Как-нибудь в другой раз.

Сюзанна подождала, пока Шерил поднялась на лестничную площадку, а затем быстро спустилась вниз и выскочила через парадное на улицу. Если бы она задержалась еще на какие-нибудь мгновения, то услышала бы, как Дэн Брейжер дал Шерил оплеуху и та тяжело всем телом ударилась о стену.

Сюзанна бегом добежала до машины и повела ее на полной скорости по направлению к Сент-Хелену. Дома дед с внуком были поглощены игрой в шашки.

– Быстро ты отужинала, – отметил отец.

– Да. А сейчас я хочу чего-нибудь выпить.

– Дайкири?

– Нет, виски, и без содовой.

Глава 26

– Почему ты не можешь довериться мне?

Темпл Коновер, который только что спустился к завтраку, провел тростью по спинке стула:

– Довериться тебе, Сесили? Fide, sed qui vide.

– Опять ты со своими проклятыми словечками! Что это значит?

– Доверяй, но знай, кому доверяешь.

Спор, который начался еще наверху, в спальне, внезапно был прерван телефонным звонком: Мартин Теллер просил Сесили еще об одной встрече.

Она обошла мужа со спины и погладила его по затылку. Коновер изогнулся в кресле, поморщился.

– Как ты могла пойти на это? – голос у него был раздраженный.

– Я же сказала тебе, Темпл, я испугалась. Перепугалась до смерти. Ты угрожал мне, схватил пистолет… Я просто не знала, что делать…

Он придвинул к себе бокал с апельсиновым соком, сделал глоток. Сесили, обогнув стол с другой стороны, с размаху опустилась в кресло.

– Смени выражение, – сказал Темпл. – Перестань строить из себя обиженную.

– А ты перестань меня учить.

Он схватил трость, прислоненную к креслу, и попытался дотянуться до Сесили. Она вскочила на ноги и пронзительно, срываясь на визг, закричала:

– Не смей больше никогда замахиваться на меня, Темпл! Не смей больше угрожать мне, слышишь?.. Никогда, никогда… – Слезы мешали ей говорить. – О Боже, я ненавижу тебя!

Его голос оставался совершенно спокойным:

– Я это знаю. Ты отнесла пистолет в полицию. Ты была мне неверна и даже не постаралась этого скрыть. Этот дом – мой Гефсиманский сад. [7]7
  сад на горе Елеонской, в котором в ночь своего ареста незадолго до распятия молился Иисус Христос.


[Закрыть]И в сок ты подлила настой болиголова. [8]8
  ссылка на отравление королем Клавдием отца Гамлета.


[Закрыть]

– Не понимаю я твоих идиотских выражений, ты же знаешь.

– Но прекрасно понимаешь, что значит предательство, не говоря уж о таких пустяках, как ложь и обман. – Он ударил ладонью по крышке стола. Сок из бокала Сесили выплеснулся через край, оставив пятна на бледно-голубой льняной скатерти.

Пока он говорил, Сесили стояла спиной к столу, обхватив себя руками. Она уже не плакала, и ее лицо, которое он не мог видеть, сейчас было спокойным. Она слышала, как Темпл сделал еще глоток соку, затем услышала стук вилки, которой он пытался подхватить с тарелки кусочек яичницы. Не поворачиваясь, она сказала:

– Я отнесла пистолет в полицию, потому что это ты убил его, Темпл.

Коновер собирался было отправить в рот очередной кусочек яичницы, но вилка застыла на полпути ко рту и так и оставалась в воздухе, пока он рассматривал жену поверх очков.

– Ты слышал? Я сказала…

– Я слышал. В дополнение ко всем прочим прекрасным качествам, ты еще и глупа.

Она медленно повернулась к нему:

– Ах так? Да ты просто лопаешься от ненависти! Ты не мог вынести, что Кларенс ходит по одной земле с тобой! Что он тебе сделал, Темпл? Немного согрел и скрасил жизнь женщины, от которой ты требуешь любви? Или, скорее, требовал…

Она замолчала, ожидая привычной вспышки гнева, взметенной трости, разбитой о пол посуды. Но ничего этого не последовало. Коновер спокойно откинулся в кресле, продолжая улыбаться.

– Может быть, тебя раздражало его честолюбие? Молодой человек, идущий вверх… Может, он заставлял тебя чувствовать себя старым и немощным?

– Продолжай.

Она не знала, как реагировать на его невозмутимость, что сказать. Опустившись в кресло, Сесили отпила немного холодного черного кофе.

– Или, может быть, его назначение в Белый дом сыграло свою роковую роль? Может, это тебя доконало?

– Видишь ли, серьезно относиться к людям типа Кларенса Сазерленда… Рассматривать его в качестве подходящей кандидатуры в администрацию президента – это просто не укладывается в сознании приличных людей.

Она тряхнула головой:

– Ну, конечно, ты же обожаешь лишний раз напомнить, что я не столь благородна и не столь порядочна, как ты, не правда ли, господин судья? Что ж, возможно, я окажусь и не столь бессловесной…

Он потянулся к кнопке звонка, звук которого был слышен в любом конце дома. Эта сигнализация была установлена после того, как Коновер перенес свой первый инсульт, и давала возможность позвать на помощь отовсюду, где бы он ни находился. Через секунду в дверях появился Карл.

– Позвоните в гараж суда и скажите, чтобы они не присылали сегодня автомобиль. Отвезете меня сами.

Карл кинул быстрый взгляд на Сесили, поклонился и исчез.

Коновер поднялся, оттолкнувшись от подлокотников кресла. В последние месяцы он стал передвигаться куда лучше и уже мог заменить громоздкие, сложной конструкции канадские костыли более удобной тростью. Вот и сейчас он оперся на нее правой рукой.

– Мое почтение инспектору, – произнес он и, помолчав, добавил: – Возможно, тебя заинтересуют мои планы…

– Какие планы?

– Ну, прежде всего, сегодня утром мы обсуждаем вопрос об абортах. Я намерен проследить, чтобы свободный выбор действительно был таковым в этой стране, хотя бы для бедных женщин. После этого я собираюсь подать в отставку и провести то время, которое, будем надеяться, мне еще отпущено, один. Сохранить спокойствие духа, если оно еще осталось. Мой уход в отставку с поста члена Верховного суда совпадает по времени с моим разводом.

– Темпл, дорогой, уверяю тебя, что не стану противиться ни одному из твоих намерений. Единственное, на что я надеюсь, так это на свою долю, причитающуюся мне за более чем пять лет примерного супружества.

Ему удалось сдержать волну ярости, накатывающую изнутри, и он медленно двинулся из комнаты.

– Я не собираюсь уступать то, что принадлежит мне по праву! – крикнула Сесили вслед мужу.

Коновер помолчал, затем обернулся, всем весом опершись на трость:

– Сесили, в последние пять месяцев любое твое передвижение фиксировалось агентами частного сыскного бюро…

– Ты следил за мной? Как предусмотрительно, Темпл!

– Согласен. Однако услуга за услугу. Что ж, как говорится, удачно провести день.

Он взял пальто из коридорного шкафа, надел и вышел из дому. Карл уже дожидался его, сидя за рулем сверкающего красного «кадиллака». Устраиваясь на заднем сиденье, Коновер не проронил ни слова, лишь мельком кинул взгляд на дом: Сесили стояла у окна. «Дьявольски хороша, – пробормотал он. – Именно дьявольски».

Едва «кадиллак» тронулся с места, к дому подкатил Мартин Теллер. Коновер равнодушно взглянул на него, отвернулся и закрыл глаза. Карл посмотрел в зеркало заднего обзора: Коновер часто засыпал по дороге в суд, и водителя это устраивало. Он не любил беседовать со стариком.

Теллер позвонил в дверь. Открыла ему экономка, взяла визитную карточку и через несколько минут вернулась, приглашая войти.

– Миссис Коновер ждет, – проговорила она с провинциальным акцентом.

Сесили встретила его в залитой солнцем комнате, сидя за накрытым к завтраку столом.

– Доброе утро, – сказала она. – Хотите кофе?

– Нет, спасибо. Я признателен вам, миссис Коновер, что вы смогли принять меня. Обычно я заранее обговариваю время своего визита, но сегодня мне было совершенно необходимо с вами увидеться.

– Я рада. Присаживайтесь.

Теллер, отдав экономке пальто и шляпу, придвинул кресло, в котором еще несколько минут назад восседал судья Коновер.

– Есть какие-нибудь новости по делу? – спросила Сесили.

– Ну, это так быстро не делается, миссис Коновер. День за днем вы по крупице собираете данные со всех сторон, стараясь свести их воедино. Если повезет, под конец вам удастся разрешить ряд загадок, чтобы столкнуться с главной.

– Понятно. Так чем же я могу вам быть полезной?

Полы ее халатика слегка разошлись, обнажив верхнюю часть груди. Задавая следующий вопрос, Теллер старался смотреть в сторону.

– Почему вы принесли мне пистолет вашего мужа, миссис Коновер?

– Я же сказала вам, почему. Я испугалась. Темпл угрожал мне…

– Из-за Кларенса Сазерленда?

Она начала было отвечать, но он прервал ее:

– Послушайте, миссис Коновер, я полицейский, но не люблю совать нос в чужую личную жизнь. Это не мои проблемы, если только они не пересекаются напрямую с моими служебными обязанностями. Ваши отношения с Кларенсом Сазерлендом меня лично не интересуют, но они могут иметь отношение к делу об убийстве, которое я расследую. Вы были в интимной связи с Сазерлендом?

– Да.

– Как просто.

– Что вы хотели бы от меня услышать?

– Наверное, я просто привык, что люди виляют, не дают прямых ответов на подобные вопросы. Но вернемся к пистолету вашего мужа. Вы говорите, что боялись, как бы он не использовал его против вас. Это единственное объяснение тому, что вы принесли пистолет мне?

Она широко раскрыла глаза, начала было что-то говорить, затем тихо заплакала. Слезинки почти совершенной формы покатились по румяным щекам.

– Простите меня, – сказала Сесили, поднимаясь, чтобы взять со стола носовой платочек. Она осторожно промокнула глаза, вытерла носик и снова опустилась в кресло. – Могу предположить, что вам постоянно приходится иметь дело с женщинами, у которых глаза на мокром месте.

– Случается, – ответил Теллер, ожидая конца представления.

Она опустила глаза:

– Я была с вами не совсем откровенна, инспектор Теллер.

– Это свойственно людям.

– Я уверена, что вы поймете, почему, когда я скажу вам то, что до этого скрывала.

– Постараюсь, миссис Коновер.

– Я принесла вам пистолет потому… потому что мой муж убил Кларенса Сазерленда. – Голос ее даже не дрогнул, пока она произносила это признание.

Теллер медленно окинул взглядом комнату, потом запустил палец за воротник рубашки, стараясь ослабить его. Ничего себе, хладнокровная малышка.

– Вы уверены в этом?

– Конечно. Мне очень жаль, но абсолютно уверена.

– И у вас есть доказательства?

– Если вас интересует, видела ли я, как все произошло, своими глазами, – нет. Признался ли мне в этом сам муж? Ну, не совсем. Однако он не раз давал понять, что это именно так.

– Как вы думаете, он совершил убийство из-за ваших отношений с Сазерлендом?

– Из-за этого тоже, но тут многое сыграло свою роль: карьера Кларенса в Верховном суде, его успехи, приглашение работать в штате президента…

– Сазерленд получил приглашение работать в Белом доме?

– Да, можно так сказать. Это еще было не совсем точно, но Кларенс был очень взволнован.

– Что же это за работа?

– Что-то связанное с юридическими вопросами. Вы только представьте себе, такой молодой, и так быстро пошел вверх! Мой муж просто не мог этого вынести. Это пожирало его, как рак…

– Именно тот факт, что молодой человек обошел его?

– Этот молодой человек спал с его женой, инспектор Теллер.

– Вы могли бы засвидетельствовать, что ваш муж убил Кларенса Сазерленда?

– Как засвидетельствовать?

– Сделать официальное заявление. Если так, этого будет достаточно, чтобы погубить его, даже если дело не дойдет до суда. Имя вашего мужа будет красоваться на первых полосах всех газет в стране. Да что в стране – по всему свету. Вы уверены, что хотите этого, миссис Коновер?

Она глубоко вздохнула, в задумчивости потерла лоб:

– Да, это трудно проглотить… я понимаю, после всего, что я сделала и сказала… Но я действительно забочусь о Темпле, действительно… Однако жить с человеком, зная в глубине души, что он убил другого… А что бы вы сделали на моем месте?

– Мы говорим о вас, миссис Коновер. Вы могли бы назвать что-либо еще в качестве доказательства?

– Боюсь, что нет, но я уверена: если вы допросите мужа как следует, вы наверняка что-нибудь найдете. Жаль, что не могу быть вам более полезной. Я старалась помочь вам… но это так трудно. Я уверена, вы понимаете…

– Возможно, миссис Коновер. Благодарю вас. – Теллер поднялся и протянул ей руку.

Легкая улыбка скользнула по ее губам. Полы халатика распахнулись еще шире, стройная ножка, обнажившись почти до бедра, заманчиво покачивалась, закинутая на другую.

– Пожалуйста, держите меня в курсе дела, – проговорила она. – Это самый сложный момент в моей жизни, а я ведь не отношусь к разряду сильных личностей.

– Да-да, понятно… Спасибо, что нашли для меня время. Всего вам доброго.

Едва дождавшись, когда он уйдет, Сесили подняла трубку и набрала номер офиса мужа. Ответила ей Лори Роулс.

– Мисс Роулс, это миссис Коновер.

– Доброе утро, – проговорила Лори. – Как вы себя чувствуете?

– Боюсь, что не слишком хорошо.

– Какая жалость. Могу я вам чем-то помочь?

– Да… Судья Коновер сейчас в дороге… Буду вам очень признательна, если вы не скажете ему о моем звонке.

Лори молчала.

– Мисс Роулс, из всех сотрудников моего мужа вы вызываете у меня наибольшие симпатии. Пожалуйста, не подумайте, будто я заискиваю, это действительно так.

– Благодарю вас.

– Вы одна?

– Да. А почему вы об этом спрашиваете, миссис Коновер?

– Мисс Роулс, давайте поговорим как женщина с женщиной. Я уверена, вы догадываетесь о некотором… э-э… напряжении, возникшем между мной и судьей Коновером за время наших отношений с…

– Миссис Коновер, я не уверена, что этот разговор уместен.

– Пожалуйста, выслушайте меня. Обстоятельства складываются не в мою пользу… Я начинаю опасаться за свою жизнь…

– Еще раз повторяю: я считаю…

– Мисс Роулс, в кабинете мужа лежит досье, в котором собраны сведения обо мне и нашем браке. Я теряю терпение, просто не знаю, что делать… Это досье, ну, оно может содержать данные… касающиеся меня лично, которые могут мне очень повредить. Боюсь, что за годы супружества я не всегда была достаточно осмотрительна… Мисс Роулс, мне крайне необходимо это досье.

– Миссис Коновер, миссис Коновер, я не могу…

– Пожалуйста. Умоляю вас. Я все прекрасно понимаю, но постарайтесь же понять и меня. Я говорю с вами не как со служащей суда. Я обращаюсь к вам как к женщине…

– Миссис Коновер, я безмерно вам сочувствую, но этот вопрос не должен даже и обсуждаться. Я представления не имею, о каком досье вы говорите, и ничего не хочу об этом знать. Я обычная служащая. Я работаю в Верховном суде, и это налагает на меня особые обязательства, как вы понимаете. Я не могу изменить им ни при каких обстоятельствах, независимо от личных симпатий или антипатий. (Последнее как раз к вам, дорогая, и относится, добавила она мысленно.)

Сесили прекратила наступление столь же внезапно, как и начала:

– Ну, хорошо. Вы обещаете мне забыть об этом звонке, мисс Роулс?

– Можете быть спокойны. Его просто не было.

– Спасибо.

Лори услышала слабый звук опущенной на рычаг трубки, медленно положила свою и, наклонившись вперед, впилась глазами в красную папку с документами, лежащую перед ней на столе. Открыв папку, она в который уже раз окинула взглядом толстую кипу бумаг внутри. В самом верху красовалась фотография Сесили Коновер, направляющейся в мотель под руку с Кларенсом Сазерлендом.

Карл подкатил «кадиллак» к самому входу в здание Верховного суда. Похоже, что его пассажир, судья Коновер, проспал всю дорогу.

Карл вышел из машины и открыл заднюю дверцу. Коновер не двигался.

– Судья Коновер, – позвал Карл. Ответа не было. Он заглянул внутрь, мягко тронул судью за плечо и только тут заметил, что лицо Коновера как-то странно искажено, а из неестественно приоткрытого рта под странным углом высовывается кончик языка. Карл отступил назад, и в тот же миг судья тяжело повалился в сторону открытой двери. Его голова ударилась о бордюр, а красный шерстяной шарф медленно погрузился в стоячую воду придорожной канавы.

«Sic transit gloria mundi», [9]9
  Так проходит земная слава (лат.).


[Закрыть]– сказал бы Коновер, если бы мог что-либо сказать в эту минуту.