Текст книги "Охотники за каучуком (Роман об одном виде сырья)"

Автор книги: Манфред Кюнне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

7

Дом хозяина плантации стоит на площадке в тени трех пальм, склонивших свои вершины над плоской крышей. Отсюда веером расходятся дорожки, ведущие сквозь группы деревьев к индейским хижинам на окраине селения. Солнце обжигает черную, напоенную речной водой землю, в воздухе стоит тяжелый горьковатый аромат цветов маниоки.

Надвинув на лоб соломенную шляпу, плантатор проходит по рядам ослепительно зеленых папоротников. Останавливается то тут, то там, разглядывает воздушные корни, обрывает засохшие листья или поправляет стебли, прижатые к земле вечерним дождем.

Чей-то зов заставляет его поднять голову. С центральной дороги к нему подбегает старший рабочий Мигело.

– Готово, сеньор!

– Колючки вырвали?

– Bueno. Не нужно.

– Это почему же?

– Сделали еще вчера.

Между кофейными деревьями показываются белые шляпы индейцев, бредущих к своим хижинам. За ними идут два негра, работавших на картофельном поле.

Генри Викхэм окидывает взглядом свое хозяйство. Он сам отбирал каждое из пятнадцати тысяч высаженных здесь растений, держал в своих мозолистых, загорелых руках семенные коробочки и цветы, корни, кору и нежные побеги, собирал с них жуков, рыхлил землю, резал черенки и сам посадил шестьдесят чайных деревьев и множество кустарников. Выросший в уединении отцовского поместья на севере Англии, он прекрасно чувствует себя в тишине и одиночестве на своей плантации. Уже пять лет, как он живет здесь, в окружении книг и препаратов, и занимается ботаническими исследованиями. Интерес к лесоводству в колониях заставил его еще молодым человеком отправиться в британский Гондурас. Оттуда он несколько лет спустя последовал за шотландцем по имени О'Брайен в Бразилию и путешествовал вместе с ним по черным рекам тропического леса. О'Брайен умер от лихорадки. Сам же Генри Викхэм благополучно добрался до Сантарена и поселился тут. Годом позже он совершил несколько смелых экспедиций на покрытое джунглями плоскогорье между реками Тапажос и Мадейра.

Во время одного из таких путешествий двадцатипятилетний Викхэм в сопровождении одного индейца проник до Риу-Негру, собрал много растений и побывал в селениях пугливых лесных индейцев. Вернувшись в Сантарен, он застал там известие о кончине отца. Приехав в Англию, он продал отцовское имение – мать умерла несколькими годами раньше – и возвратился в Сантарен владельцем порядочной суммы денег. На эти деньги он основал плантацию, нанял рабочих, выстроил невысокий деревянный дом; устроившись, Викхэм вместе с группой индейцев отправился в леса на поиски семян, которые затем высевались, и молодых растений, которые высаживались на его земле. Часть саженцев он продал, с остальными стал производить опыты. Построил хижины для индейцев и неустанно расширял ассортимент возделываемых культур.

Три года назад он опубликовал в Англии свои записки о путешествии по джунглям Бразилии. Письмо, полученное им вслед за тем из Кью, положило начало переписке, которая чрезвычайно занимает его сейчас.

Джозеф Хукер особенно заинтересовался посланием, в котором Викхэм рассказывал о каучуковом дереве и о добыче каучука на реках Тапажос и Риу-Негру.

К тому времени Генри Викхэм как раз достал для своего сада несколько новых видов гевеи, в том числе гвианскую; он исследовал эти виды и присовокупил полученные данные к подробному описанию бразильской гевеи, отправленному им в Кью. На его замечания о возможности увеличения добычи каучука путем выращивания гевеи на плантациях Хукер ответил:

«…Англия могла бы осуществить такой проект в самых широких масштабах. Однако бразильское правительство, как Вам известно, запретило вывоз семян гевеи под страхом смертной казни. А жаль!..»

Однако из этого и последующих писем Викхэму стало ясно, что Хукер все-таки намерен любой ценой добыть нужные семена.

«…например, человек, который согласился бы за соответствующее вознаграждение достать для нас семена одного определенного вида орхидеи, хотя бы это предприятие и было сопряжено с известными трудностями! Срок можно было бы уточнить дополнительно…»

– Орхидея с толстым стволом и желтыми цветами! – мысленно произнес Викхэм, нахмурившись. Подумав с неделю, он ответил, что готов взять на себя такое поручение при условии, что это не принесет ущерба его плантации.

Следующее письмо Хукера состояло из двух слов: «Большое спасибо!».

Позже он в завуалированной форме, но совершенно недвусмысленно дал понять Викхэму, что планируется создание огромных плантаций гевеи в английских колониях Юго-Восточной Азии. Еще будучи на службе в Гондурасе, Викхэм понял, каким неудержимым потоком разливаются за последние десятилетия английские плантации по четырем континентам. Он полон решимости контрабандным путем вывезти в Англию большое количество семян гевеи.

Из двух последних писем Хукера ему стало ясно, что близится время действовать.

Серебристые листья чайного куста шелестят на веющем с речки ветерке. Воздух застыл над нагретой землей, а высоко над головой раскинулось бездонное ярко-голубое небо.

Генри Викхэм заканчивает обход плантации.

Из лесу доносится резкий крик какаду. Викхэм выходит из посадок маниоки и оказывается перед своим домом. Сегодня 20 апреля 1876 года, шесть часов вечера.

8

У двери его поджидает туземец повар.

– Чужой человек в доме, сеньор!

– Кто это?

– Не пойму, что он говорит. Волосы у него светлые, а кожа белая. Хочет говорить с сеньором Вигджемом.

Пройдя в свой кабинет, плантатор видит человека в городском платье, который, отложив недокуренную сигару, поднимается с кресла и вежливо кланяется.

– Мое имя – Бакстон. Я приехал из Лондона по заданию Королевского географического общества и должен передать вам, мистер Викхэм, сердечный привет от сэра Джозефа Хукера.

– Какая неожиданность! Я очень рад!

Хозяин и гость обмениваются рукопожатием.

Викхэм приглашает соотечественника к столу. Вскоре беседа переходит от общих тем к цели сегодняшнего визита. Бакстон вынимает из внутреннего кармана пиджака запечатанный конверт.

– Прошу вас прочесть это, мистер Викхэм! Вы сами поймете, что такие сведения нельзя доверить почте.

Викхэм несколько раз перечитывает два исписанных листка. Потом поднимает глаза и спрашивает;

– Вам известно, о чем здесь говорится?

– На случай утери письма я ознакомился сего содержанием до того, как оно было запечатано и передано мне.

– Последний пункт – что вы о нем скажете?

Бакстон быстро произносит:

– Сэр Джозеф Хукер верит в ваш успех! А это просто так – ведь нужно, так сказать, предвидеть все случайности.

Он достает коробок спичек.

– Мне поручено самому убедиться, что вы сожгли это письмо тотчас после прочтения.

Он зажигает спичку и передает ее хозяину. Тот берет ее нерешительным движением.

– Понимаю. – Горящий листок бумаги падает на пол. Два человека молча следят за пламенем, которое гаснет, оставив от письма горку пепла. Наконец Викхэм нарушает молчание:

– Это задание – такое неожиданное, я просто застигнут врасплох. Поймите, ведь мне придется бросить свою плантацию. А я пять лет работал на ней…

Бакстон вручает ему второй пакет.

– Здесь ваш договор с Королевским географическим обществом! Общество, – поясняет он, замечая удивление Викхэма, – приобретает у вас плантацию со всем оборудованием и со всеми занятыми на ней рабочими, а также берет на себя все ваши обязательства по отношению к этим людям. Соблаговолите сами проставить угодную вам сумму и подписать. Приехав в Лондон, вы сразу же передадите договор сэру Джозефу Хукеру, который готов вместо вас уладить с Обществом все необходимые формальности. Смею вас заверить, – продолжает, улыбаясь, Бакстон, – что сэр Джозеф Хукер чрезвычайно озабочен, чтобы все это дело не причинило вам ни малейшего ущерба. – И прибавляет деловым тоном: – Договор датирован десятым января текущего года. Это означает, мистер Викхэм, что десятого января вы продали вашу плантацию Королевскому географическому обществу в Лондоне со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями.

– Неплохо.

Бакстон продолжает:

– Я прибыл в Сантарен сегодня речным пароходом и, к сожалению, вынужден уже завтра утром возвратиться в Белен, так как следующий рейс ожидается лишь через двенадцать дней. Как вы смотрите на то, чтобы сегодня окончательно договориться обо всем? Я уполномочен разрешить с вами все могущие возникнуть сомнения… Например, финансовый вопрос! Может случиться, что вам понадобится много денег еще здесь. Разрешите вручить вам три незаполненных чека на имя английской торговой фирмы в Белене. По этим чекам вы сможете получить в беленском банке нужные вам суммы – до пяти тысяч фунтов стерлингов в общей сложности. Не экономьте! Нужно, чтобы операция не только удалась, но и прошла без всяких осложнений. В вопросе такой важности, – добавляет он, – нельзя быть мелочным, мистер Викхэм…

Собеседники переговариваются вполголоса, спорят, продумывают, изредка замолкают, но ненадолго.

Наконец Бакстон уходит спать в соседнюю комнату, а Генри Викхэм еще долго расхаживает взад и вперед. В открытое окно струится ночная прохлада, изредка залетают бабочки, и в свете керосиновой лампы их крылышки вспыхивают то кроваво-красным, то белым цветом.

Викхэм снова и снова обдумывает содержание письма, которое он сжег четыре часа назад.

Он должен собрать как можно больше семян гевеи и контрабандным путем вывезти их в Англию. В письме не указывалось, от кого исходит задание. Ясно лишь одно: если ему удастся осуществить этот дерзкий замысел, то по прибытии в Лондон его ожидает премия в десять тысяч фунтов.

Джозеф Хукер особенно подчеркивает, что нужны стойкие семена, которые в оранжереях ботанического сада в Кью обеспечат большой процент всхожести.

А потом заключительная фраза, насторожившая Викхэма. В случае если он – чего, будем надеяться, не произойдет – попадет в руки бразильских властей, ему категорически запрещается ссылаться на английское правительство!

9

Ранним утром Бакстон покидает плантацию. Генри Викхэм провожает его к лодке, в которой уже сидят два индейца, чтобы отвезти его на пароходную пристань Сантарена. Гость и хозяин пожимают друг другу руки.

– До скорой встречи в Англии, – говорит Бакстон. Он спускается в танцующую на воде лодку, и удары весел быстро уносят ее, оставляя на воде сверкающую в лучах солнца дорожку.

Генри Викхэм возвращается на плантацию. У посевов табака он встречается с Мигело.

– Слушай! Нужно приготовить два пакета с семенами орхидей. Передай это своим людям. Оба пакета надо сегодня же отправить на пристань.

У себя в кабинете Генри Викхэм составляет сопроводительное письмо к партии семян и пишет на нем адрес: Англия, Лондон, Кью, Ботанический сад.

Утреннее солнце еще не раскалилось добела, когда он входит в невысокую теплицу рядом со своим домом. Здесь индейцы под командой ругающегося, взмокшего Мигело готовят посылку с семенами. Между прокладками из мха аккуратно разложены семена орхидей. Помещение наполнено запахом сырой земли.

Некоторое время Генри Викхэм следит за работой, потом обращается к Мигело:

– Зайдешь ко мне, когда закончите.

Через полчаса Мигело является к нему в кабинет. Хозяин дает ему сопроводительное письмо и деньги.

– Сейчас же в путь! И постарайтесь миновать таможенников!

Удивленный Мигело кивает. Викхэм снова идет в теплицу, проходит в самое дальнее помещение и наклоняется над длинным ящиком, наполненным землей и мхом. Там, разделенные деревянными перегородками, лежат семена семи видов гевеи – пестрые и полосатые, величиной с голубиное яйцо.

Он знает, что для его целей пригоден лишь один вид. На плантации всего три таких дерева – слишком мало для задуманного дела. Все ясно: придется ехать в лес и собирать нужные семена.

И тут ему вспоминается деревушка Итаитуба, расположенная в нескольких сотнях километров отсюда, на правом берегу реки, на почти совершенно неизведанном, поросшем первобытным лесом плато между реками Тапажос и Мадейра. Он не раз бывал там во время своих путешествий, знаком с туземцами, видел узкие полоски их полей, на которых они выращивают кукурузу и сахарный тростник, знает лес, который растет на довольно высоком месте и не превращается в период наводнений в непроходимую топь.

На этом плоскогорье растет стойкая бразильская гевея. Генри Викхэм принимает решение: он отправится в Итаитубу! Тем не менее он по-прежнему ежедневно посылает в Кью два пакета с семенами орхидей, как и было договорено с Бакстоном. Их предположения подтверждаются: попытки Мигело миновать таможенный осмотр привели к тому, что теперь чиновник ежедневно поджидает его у приемного пункта в Сантарене, требует предъявить сопроводительное письмо и велит вскрыть один, а иной раз и оба пакета. Возвращаясь на плантацию, Мигело со смехом рассказывает о мрачном и даже словно разочарованном выражении на лице у таможенника.

Однажды Генри Викхэм получает письмо из Белена, куда инспектор, очевидно что-то подозревая, донес о регулярной отправке семян. Офицер таможни, некий Сартиш, в чрезвычайно любезных выражениях запрашивает, намерен ли хозяин плантации и впредь отправлять такие посылки. Ответ Викхэма нарочито резок – не собираются ли запретить ему посылать в Англию семена орхидей?

После этого беленская таможня не подает больше признаков жизни. Но нетрудно догадаться, не так уж огромен порт Белена и не столь необъятны массы товаров, которые ежедневно грузятся на уходящие в Англию суда, чтобы таможенная охрана и военные контрольные посты не нашли времени раскопать под горой грузов на набережной пакеты английского плантатора и проверить их вторично, с особой тщательностью.

Между тем Викхэм на своей плантации готовится к отъезду: велит Мигело просмолить большую лодку; запершись в кабинете, укладывает в окованные железом сундуки свои заметки, статьи, рукописи и все книги, с которыми не хочет расставаться, смазывает карабин и достает кожаный дорожный костюм. Отправляется в тесные, темные хижины на окраине селения и дает индейским женщинам задание сшить шестьдесят прочных джутовых мешков.

Однажды знойным, солнечным утром он садится в каноэ, и два индейца отвозят его на сантаренскую пароходную пристань, откуда как раз должен отойти пароход на Белен.

В Белене он думает на всякий случай получить крупную сумму по одному из чеков, которые вручил ему Бакстон.

10

Вернувшись в Сантарен, Генри Викхэм знакомится в портовом кабачке с капитаном «Амазонки», небольшого английского парохода. Надеясь получить выгодный груз для доставки в Европу, он шесть дней шел сюда вверх по реке.

Капитан Вильсон не скрывает радости.

– Было бы очень кстати, если бы мы с вами договорились. Я справлялся в конторе на пристани насчет груза. Каучук, немного юкки, кокосовые орехи. Дьявольски мало для такого дальнего рейса! А в Белене все товары точно застряли в порту. Новые таможенные инструкции, извольте ждать. Черт бы их всех побрал! Пошли на судно!

«Амазонка» стоит на якоре неподалеку от дебаркадера. Над ней, словно разлетающиеся по ветру клочки белой бумаги, носятся стаи чаек.

В каюте оба партнера некоторое время сидят молча.

– Дело это непростое. Нужно заключить с вами своего рода соглашение, – начинает Генри Викхэм, – в том случае, конечно, если мое предложение придется вам по душе. У меня есть груз, его надо доставить в Лондон… Ведь вы идете в Лондон?

– Да, сэр, – говорит капитан. – Что это за груз?

– Он не здесь, да и вообще в данный момент у меня его еще нет. Его можно было бы приготовить, скажем, недели через три-четыре, в нескольких сотнях километров отсюда вверх по реке. Не исключено, что это получится неделей раньше или позже, не могу сейчас точно сказать. Главное, чтобы вы не были связаны другими делами. Я зафрахтовал бы пароход на все это время.

Вильсон смеется.

– Ну, это-то проще всего. Такие предложения нашему брату делают не каждый день.

– Подождите… Нашу сделку нужно будет хранить в тайне от всех, на первых порах и от команды, даже от ваших помощников и штурмана. Вам придется недели две поплавать по Амазонке, а потом подняться вверх по Тапажосу до места, которое мы с вами еще согласуем. Я поеду вперед на лодке и буду ждать вас там.

– Почему никто не должен знать об этом?

– Могут быть неприятности.

Взгляд капитана становится внимательным.

– Короче говоря, – выпаливает Генри Викхэм, – мой груз – семена каучукового дерева.

Вильсон медленно поднимается, закладывает руки за спину и начинает ходить взад и вперед по тесной каюте. Лоб его нахмурен. Вокруг рта легли глубокие складки.

– Так вот оно что, семена каучукового дерева, самая настоящая контрабанда, будь она проклята! – выдавливает он после долгого молчания, остановившись перед плантатором и пристально оглядывая его. – Это грозит смертном казнью! Вам это известно?

– Каждый ваш помощник на судне получит премию в сто фунтов. Суперкарго – двести фунтов. Капитан…

Генри Викхэм на секунду задумывается и роняет:

– Тысячу фунтов.

Вильсон только свистит сквозь зубы. Потом поворачивается и снова начинает мерить каюту от одной стенки к другой. Его шаги звучат, как глухие удары.

От острова Тапара доносится рев гудка. К Сантарену подходит еще один пароход. По каюте тянет ветерком. Капитан подходит к иллюминатору и закрывает его.

– Так, так. Значит, тысячу фунтов, – говорит он, снова поворачиваясь к плантатору. – Ведь мы рискуем головой! А мои пароход – если бразильцы пронюхают об этой истории, они, конечно, конфискуют его.

Помолчав немного, он неопределенно хмыкает что-то себе под нос. Теребит свою густую седую бороду. И наконец поднимает голову.

– Ну что ж, по рукам!

Генри Викхэм уточняет:

– Половину премии я вручу вам под расписку сегодня же вечером. Вторую половину получите, как только мы благополучно пройдем проверку в Белене. Согласны?

Вильсон кивает.

– Нам придется обо всем договориться сейчас же, здесь, на месте, – прибавляет Викхэм. – Я не хочу больше показываться на вашем судне, это может броситься в глаза…

– Уточним сроки!

– Отправляйтесь сначала вниз по течению, чтобы не вызвать подозрения. Как я уже говорил, ходите по Амазонке четырнадцать дней. Потом поднимитесь вверх по Тапажосу. Сейчас у нас начало мая…

Викхэм на минуту задумывается.

– Скажем, тридцатого мая, – говорит он. – Тридцатого мая станете на якорь, капитан. Река судоходна на довольно большом участке. Так что тут у вас все должно пройти гладко.

Вильсон спрашивает:

– А где бросать якорь?

– На юге, у Итаитубы; это индейское селение, не очень большое, расположено на правом берегу. Отсюда до него круглым счетом двести пятьдесят километров. Да вы, вероятно, знаете Итаитубу.

– Да, сэр.

– Вот там и встретимся, – говорит Генри Викхэм.

11

Уже на следующее утро «Амазонка» поднимает якоря и уходит на север, в сторону Великой реки. Негритята стайкой бегут за ней по берегу, что-то кричат и приветственно машут. На палубе парохода безлюдно. Широкие волны медленно выползают из-под бортов и катятся к берегам. Дети один за другим останавливаются. У них на глазах судно быстро исчезает в легкой пелене тумана, покрывающей реку.

В это время Генри Викхэм, сидя у себя в кабинете, обращается к Мигело:

– Вызови несколько человек и снесите в лодку весь багаж – чемоданы и мешки. Быстро! Не забудь веревки и проверь весла. Чтобы завтра в пять утра лодка в полном порядке была у причала!

– В пять утра, – повторяет Мигело.

– Я буду в отъезде долго, может быть, несколько месяцев. Нужно по-прежнему каждый день отправлять два пакета с семенами орхидей. Сопроводительных писем я составил достаточное количество, вот они…

Он показывает на стол, где высится целая кипа писем.

– Деньги лежат здесь, в ящике стола.

Мигело берется за соломенную шляпу, из-под которой свисают длинные пряди его черных волос, снимает ее, смущенно вертит в руках и спрашивает:

– Сеньор Вигджем не вернется сюда?

– С чего ты взял? Если я не приеду через шесть недель, – я еще не знаю точно, когда освобожусь, – то, значит, я отправился на Мадейру. Людей с лодкой я пришлю сюда, а сам приеду позже. Так и говори всем, кто будет обо мне спрашивать, и во что бы то ни стало отправляй пакеты с семенами, понял?

– Si.

– Хорошенько ухаживай за моими растениями.

– Si, сеньор.

Проходит день.

На рассвете лодка отчаливает от берега, огибает водоворот и, на секунду застыв на месте, устремляется навстречу широкому течению. Пять индейцев равномерными движениями поднимают и опускают весла. Небо залито тусклым сиянием. Рыбы поблескивают серебряной чешуей у самой поверхности воды. На носу лодки между ящиками, тюками и чемоданами сложено шестьдесят пустых мешков. На корме за рулем сидит Генри Викхэм.

В середине XVIII века несколько отрядов индейцев племени мундуруко проникли в леса вдоль реки Тапажос, истребили обитавших там индейцев маура, обосновались на берегах реки и в течение десятилетий вели ожесточенную борьбу с португальцами, продвигавшимися с юга на вооруженных пушками судах.

Мундуруко, жившие земледелием, охотой и рыбной ловлей, долгое время сохраняли свою независимость. Еще во второй половине XIX века на реке Тапажос были деревни, жители которых враждебно встречали путешественников.

Одной из таких деревень была Итаитуба.