Текст книги "Апостол Кармы (СИ)"

Автор книги: Максим Злобин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7
Про разновидности орков (камерная, такие будут случаться примерно раз в том)

– Ксюша, здравствуйте, это Сергей Каринский.

А дальше всё как в тумане. Как именно происходил разговор, какие в нём использовались слова и интонации Рыжикова не запомнила, но вот что запомнила точно: закончился он приглашением на свидание. Прямо сегодня. Прямо сейчас.

И ведь кой-то чёрт дёрнул её согласиться!

– Ой-ой-ой-ой…

Нет, конечно же, это не была любовь с первого взгляда, и за одну-единственную встречу Рыжикова не превратилась в тайную воздыхательницу Каринского, согласную и готовую на всё по первому же зову.

Ещё чего?

Шок случился из-за другого. Во-первых, это ведь звонил тот самый человек, который вчера учинил при ней магическую разборку в банке. Да, тем самым он спас её от чего-то дурного, – возможно, – и устроил оплачиваемый отпуск на время ремонта в отделении, – что уж наверняка. Но всё равно…

Опасно же!

А во-вторых, ещё вчера она заприметила в паспорте у Каринского фамильный герб. И пусть с одной стороны, номера́ у девушек берут именно за тем, чтобы потом им позвонить – это да. Но с другой, Рыжикова ни на что особенно не рассчитывала. Мало ли что у них, у аристократов, на уме? Может они так самоутверждаются? Стреляют номера у провинциальных простушек и хвастаются потом меж друг другом, кто больше насобирал?

– Ой-ой-ой-ой, – задумчиво повторила Ксюша. – Что же я наделала? – и тут: – Ать! Блин! – поняла, что в этой своей задумчивости высыпала в аквариум полпачки корма.

Причём стайка суматранских барбусов сразу же смекнула, что это разовая акция и кинулась жадно жрать на опережение, – прежде чем Ксюша выловит лишнее сачком.

– Так, ладно, – сказала Рыжикова сама себе. – Согласилась, значит согласилась, – и направилась в свою комнату собираться.

Благо, что платье для свиданий у неё действительно было. Именно «для свиданий». Ведь для выхода в люди, – с друзьями или ещё куда, – Ксюша всегда одевалась в оверсайз. Девушка прекрасно понимала, что лучше всего выглядит без ничего, и знала, как её фигурка действует на окружающих.

Причём как на мужчин, так и на женщин. Первые просто дурели, а вторые завидовали и на этой почве начинали свои манипулятивные игрища. Так что от греха подальше, Ксюша предпочитала свои достоинства скрывать.

За мешковиной и просторными шароварами было куда сложнее распознать гитару: осиную талию, широкие бёдра и грудь – наливную трёшечку, что обещала с годами становиться всё краше и основательней.

– Нормально, – как всегда скромно похвалила сама себя Ксюша, стоя перед зеркалом. – Пойдёт.

Ещё разок покрутилась вокруг собственной оси. Ещё разок разглядела чёрное коктейльное платье с рукавами из прозрачного фатина на предмет пятен и торчащих ниток, а затем двинулась на выход. И всего-ничего не успела, чтобы не разминуться с матерью.

Позвякивая связкой ключей и шурша пакетами, Алёна Вавиловна Рыжикова застала дочь в прихожей.

– Ты гля, как вырядилась! – женщина поставила пакеты на пол, подошла поближе и внимательно оглядела дочь с ног до головы. – Ну молодец. Ну красотка же. И кто наш счастливчик?

– Мам, я…

– Ай, ладно! Потом придёшь, расскажешь, – тут Алёна Вавиловна ущипнула Ксюшу промеж голых лопаток. – И не вздумай мне сутулиться, ясно⁈ Грудь вперёд! Колесом чтобы! Чтобы там все это-самое вообще! Поняла⁈

– Да, мам…

Дальше – путь до ресторана. Недолгий, но очень опасный. Недолгий, потому что Рыжиковы жили в частном доме на Ростовской улице и окна Ксюшиной комнаты выходили прямиком на автобусную остановку. То есть чтобы добраться до центра города, ей нужно было спуститься с крыльца, отворить калитку и проехать всего лишь несколько остановок.

А очень опасный, потому что… да потому!

С хроническим невезением Ксюши, в пути могло произойти всё что угодно. Дождь, грязь, индийский праздник красок, стая бродячих собак или карстовые провалы. Однако на сей раз Рыжикова грешила именно на автобус. В своём воображении она разыгрывала самые жуткие сценарии, причём «укачает и стошнит» был самый лайтовым из них.

Она ведь может ошибиться автобусом, случайно уснуть и уехать в другой город, верно? Или вообще захват заложников произойдёт. Или поножовщина какая. Ну а вдруг?

– Надо было соглашаться на такси, – пробубнила себе под нос Ксюша, быстренько проделала незамысловатую дыхательную гимнастику, собралась с силами и залезла в автобус.

Пронесло.

До итало-переславского ресторана «Cannelloni» она добралась в целости и сохранности, а Каринский уже был тут как тут.

– Выглядишь потрясающе, – парень встретил её у входа и проводил за столик.

По пути открыл перед ней дверь, и даже стул отодвинул. А что было удивительно для Рыжиковой, при этом он не клянчил похвалу за свои манеры. Не заглядывал в глаза в поисках одобрения, мол, я ещё и не так умею, пойдём глянешь как я в сортире с поднятым стульчаком ссу.

«Аристократ» – надо было бы подумать Ксюше, но Ксюша подумал: «А в чём подвох?»

– Уже бывала здесь? – спросил Сергей, разглядывая меню. – Может, посоветуешь что-нибудь?

А Ксюша не бывала. Но почему-то решила не признаваться и вместо этого блеснуть эрудицией. Сказала, что во время сезона нужно есть сезонные продукты, и таким образом обрекла себя и своего спутника на пасту с первыми лисичками.

– Вина?

– Конечно, – ответила Ксюша и тут же словила тихую панику.

Что значит «конечно»? Конечно, давай наливай, я же алкашка? Или конечно, за твой счёт я тут всё что угодно съем и выпью? А с другой стороны, как нужно было ответить? «Хорошо»? «Давай»? Или вообще «нет»? После «нет» два пути – либо в непьющие скучные снобки, либо же в нетакуси, которым подавай апероль или какой другой коктейль.

Сложно жить!

Очень-очень сложно жить!

За всей этой рефлексией Рыжикова пропустила мимо ушей весь разговор Каринского с официанткой и вернулась в себя только тогда, когда на автомате начала рассказывать про своё образование и московский ВУЗ. Причём… это Сергей спросил или она сама начала?

– … только год назад выпустилась.

– Предполагаю, что с красным дипломом, – улыбнулся Каринский.

А Ксюша едва удержала своего внутреннего неврастеника от крика: «Откуда ты знаешь⁈ Ты что, следил за мной⁈ Какого чёрта⁈». Глубоко вздохнула, заставила себя успокоиться и перестать искать столь безумные и нереалистичные подвохи.

– Да, – кивнула девушка. – По успеваемости была лучшей на курсе.

– Ни капельки в этом не сомневаюсь.

Что характерно, расхваливая себя на этот счёт Ксюша не испытала никакой неловкости. «Лучшая на курсе» – это ещё очень скромно, по правде говоря. «Абсолютный гений во всём, что касается права» – чуть перебор, а правда находится где-то посередине. В себе как юристе, Рыжикова не сомневалась никогда.

Во всём остальном сомневалась, а вот в этом ни разу. Дай ей волю и полномочия, она с равным успехом могла бы оправдать ворвавшегося на детский утренник эксгибициониста или упрятать за решётку человека с алиби «лежал в коме».

– Позволь спросить, почему в таком случае ты работаешь в банковской сфере?

«Как так получилось, что вместо работы по специальности ты оформляешь кредиты и помогаешь бабулечкам произвести оплату ЖКХ?»

Вопрос неприятный, неудобный, но… Скажем так: в формате свидания Каринский интересуется вполне нормальными вещами. Опыт неудачных встреч и странных ухажёров у Рыжиковой был колоссальный; насмотренности на чудаков всех мастей у неё теперь не отнять. Так пусть лучше Сергей задаёт такие вопросы, чем ведёт себя как некоторые…

Помнится, был один товарищ. Первое и самое важное, что он решил узнать о Ксюше после встречи и поцелуя в щёчку: «Как ты относишься к оральному сексу?»

На второй строчке топа подобных вопросов стоял: «А ты везде такая рыжая?», – и замыкал призовую тройку: «Не смущает ли тебя, что я женат?»

– На самом деле я бы с радостью устроилась по специальности, но… в Переславле? – Ксюша пожала плечиками. – У нас ведь само словосочетание «Здание Суда» теряет всякий смысл, – зашла она на уже проверенную штатную шутку.

– Почему?

– Потому что на время ремонта у нас тут не Здание, а Подъезд Суда. От щедрот мэрии, правосудию отвели четыре квартирки в двухэтажном доме, в аккурат между барбершопом и супермаркетом.

– И как давно идёт ремонт?

– Года два, может три.

– Понятно, – улыбнулся Каринский. – Знаешь, мне очень нравится твоё чувство юмора. Благодарю вас, – а это он обратился к официантке, которая разлила вино по бокалам.

Ксюша тем временем села на своего любимого конька. Начала рассказывать о том, что в Переславле всего двое судей. Что оба работают испокон веков и старательно игнорируют выход на пенсию. И что устроиться к ним помощником невозможно, ведь всё тёплые места уже заняли их родственники.

– Адвокатом, прокурором или нотариусом тоже без вариантов. Мне местные за такую работу горло перегрызут, а потом сами же себя и оправдают. Про судебный аппарат для аристократов вообще молчу, а в частную юрфирму без резюме не сунешься. Разве что секретаршей.

– Почему тогда не уедешь? До Москвы полтора часа, если без пробок. Там ведь наверняка можно что-то подыскать.

– Не могу пока что, – ответила Ксюша. – Из-за мамы.

– Ой, – Каринский чуть стушевался. – Прошу прощения если лезу не в своё дело, но почему?

А вот и больная тема подъехала.

Нет, Алёна Вавиловна Рыжикова не была инвалидом, и даже чем-то смертельным не болела. Нет, за ней не нужен был какой-то специальный уход. И нет, она до сих пор трудилась и была в состоянии себя обеспечить.

Пускай и без излишеств, но всё-таки.

Настоящая проблема заключалась в том, что Рыжиковы обитали в Переславле-Залесском не так уж давно, – перебрались из совершенно другой области, – и в этом городе у матери не было ни друзей, ни родственников. Знакомых и коллег сколько угодно, а вот людей, на которых можно действительно положиться – нет.

Переехать в Москву вместе у них не получалось по финансам. Во время учёбы Ксюша вечно винила себя за то, что находится далеко от матери, и как только получила диплом сразу же вернулась домой. Не будь дурой или эгоисткой, Алёна Вавиловна чуть ли не метлой выгоняла дочь обратно и говорила, что ей и одной нормально живётся, и что Ксюше нужно строить карьеру, и что давай уже, шуруй отсюда…

– … может быть я сама себе надумываю эту проблему, а может быть это именно я боюсь остаться одна, – продолжила свою рефлексию Ксюша и вдруг: – Ой, – поняла, что только что рассказала всё это вслух.

Внезапно.

И очень странно. Через серию аккуратных наводящих вопросов, Каринский вывел Рыжикову на откровенность. И при всём при этом они говорили о ней. О ней! На свиданиях Ксюша к такому вообще не привыкла.

Обычно она была в роли слушателя, и чего только не выслушала. Про нелёгкие судьбы своих неудавшихся ухажёров, про мотоциклы, про рыбалку, про холодное оружие и даже про разницу варкрафтовских и вархаммеровских орков, – человек, который поведал ей об этом был вне себя от Ксюшиной неосведомлённости.

А тут вдруг… вот так. И где же подвох-то? Где он, чёрт его дери⁈

– Может быть наконец-то расскажешь о себе? – поспешила закрыться Рыжикова.

– А что тебе интересно?

– Что-нибудь.

– Хм-м-м…

Тут как раз подоспела паста с лисичками, и Ксюше удалось спокойно поесть. Зато Каринскому пришлось выкручиваться, расставляя паузы правильным образом. Так, чтобы не говорить с набитым ртом, и при этом не дожидаться пока у него всё остынет.

И у парня получилось.

В лёгкой непринуждённой манере он весьма коротко выложил перед Рыжиковой всю свою биографию: короткое детство в Переславле, затем Новая Земля, учёба в Академии и вынужденное возвращение.

Военный то есть. Без пяти минут лейб-гвардеец Его Величества. Это объясняло то, как парень умудрился справиться с теми негодяями в банке, однако вообще не объясняло, как именно он пользовался при этом различными магическими техниками.

– Думаю, тебе показалось, – просто ответил Сергей, не придавая вопросу особого значения.

А что до семьи:

– … мать погибла, когда мне было семь лет. Никакой драмы, обычный сердечный приступ. А вот отец… отца совсем недавно обвинили в государственной измене. Ошибочно. Я абсолютно в этом уверен. И очень надеюсь, что тебя это не смутит.

– Нисколько.

И действительно. К тому моменту, когда подали десерт, Ксюшу уже ничто не смущало.

– Похоже на шарлотку, – прокомментировала она яблочный Тарт Татен. – Только без дна, – а сама задумалась.

Где причуды Каринского? Где его пубертатные заскоки, сальности и неудачные шутейки? Где та инфантильность, к которой она так привыкла? Не узнавая саму себя, Рыжикова уже готова была влюбиться, но тут:

– Кхм-кхм, – прокашлялся Сергей. – Есть ещё одна тема, которую я хотел бы с тобой обсудить.

– Говори, конечно.

– Пока я тебя слушал, у меня родилась очень интересная идея. Дело в том, что с недавних пор я возглавляю одно ведомство. Здесь, в городе.

– Очень интересно.

– Да, – кивнул Каринский. – Так вышло, что сейчас мне позарез нужен хороший юрист, и теперь я всерьёз думаю предложить эту работу тебе.

Бах! – ударил в голову катарсис. Линзы розовых очков начали трескаться и осыпаться. Едва возникнувшие надежды разрушились, и обида накатила такая, что аж в глазах защипало. Первый вменяемый мужик, который позвал Ксюшу на свидание, был заинтересован не в ней…

Точнее в ней! Но как в работнице, а не как в девушке.

– Понятно, – сказала Ксюша, отодвинула недоеденный Тарт Татен и скрестила руки на груди…

* * *

Так…

Так-так-так, чего началось-то? Как говорится: «нормально же общались». Честно говоря, я уже по полной проникся к этой рыжей прелести. Внешние данные – это вообще отдельный разговор. В банке она была одета как офисная мышка, и тогда я не смог оценить всё это роскошество в полной мере.

Но внешние данные – внешними, а проникся я из-за другого.

Ну ведь это же первозданная, незамутнённая милота. Немного чудаковатая, чуток несуразная и слегка неуверенная в себе, но милота ведь. Такую хочется оберегать, защищать и радовать. Но нет! Не стоит путать это с отеческими или братскими чувствами.

Страсть там есть, и её сколько хочешь. К тому же дозированная страсть, потенциал которой может раскрываться на протяжении всей жизни – это ведь вообще сказка. И как по мне, это лучший из всех возможных вариантов. А укрощение строптивых, – опять же как по мне, – это чистейшей воды мазохизм. И нужен он в первую очередь тем, у кого в жизни не хватает личной драмы, а мне и так хорошо…

Но!

Внезапно, сразу же после того, как я заговорил о работе, Рыжикова резко нахмурилась и отстранилась. Эмпатии во мне хоть отбавляй, но вот глубоким психологом я никогда не был, и потому сейчас напрочь потерялся.

А что случилось-то? И почему? Единственная моя догадка такова: она думает, что я решил её купить. Или нет? Или да? А если да, то зачем таким изощрённым способом? Нет-нет-нет, тут всё-таки что-то другое.

– Так это что? – наконец сказала девушка, и я заметил, что глаза у неё стали на мокром месте. – Это было собеседование, да?

А я не смог сдержать улыбку. Ути гошпади, ну говорю же – милота. Подумала, что она мне больше интересна как юрист. Ну хорошо, разыграем всё так. И даже врать не придётся.

– Скорее проверка, – ответил я.

– Проверка?

– Ага, – кивнул я. – На человечность.

– Что? – рыжулька отставила слёзы и теперь недоумённо хлопала глазами.

– Ну вот смотри, Ксюш, как получается. Я только что предложил тебе работу по твоему профилю, которую как мы выяснили в Переславле днём с огнём не добыть. Так? Так. А ты в ответ не кинулась мне на шею с криками «я согласна», а совсем даже наоборот. Подумала, что мой интерес к тебе ненастоящий и расстроилась. А это говорит о чём?

– О чём?

– О том, что ты в первую очередь ценишь себя. А это очень важно. Как для юриста в моей команде, так и для девушки рядом со мной.

Складно же? Складно. И честно заодно, однако:

– Да кто ты такой, чтобы меня проверять?

– Я Серёжа Каринский, – улыбнулся я. – И лучше бы Серёже Каринскому ещё разок перефразировать мысль. Это была не проверка, а возможность. Подчёркиваю – для меня. Возможность убить двух пресловутых зайцев одним выстрелом, и я, кажется, попал. Смотри, Ксюш, чего получается? Мне срочно нужен юрист. Ты – юрист. Ты нравишься мне как девушка, и ты – это ты. Бинго!

Я поднял бокал, а Ксюша на автомате повторила жест за мной.

– Во-первых, я получаю специалиста. И судя по тому, как скрупулёзно ты прощупывала меня с самого начала вечера, у меня будет лучший юрист во всём городе. Это во-первых, – повторил я. – А во-вторых, я сразу же честно и нагло отвечаю тебе на вопрос: чего он от меня хочет? Я хочу и Ксюшу-юриста, и просто Ксюшу. Мне нужно всё и сразу.

Я чокнулся с бокалом рыжульки и выпил.

– Если ты, конечно, не против. Выбор за тобой.

Ну а теперь, получается, её ход.

Сцепив пальцы в замок, я положил на них подбородок и стал ждать, что же мне ответят. А по лицу Рыжиковой тем временем пробежала вся палитра эмоций, и остановка случилась где-то на гневе:

– Ты… Ты, – начала девушка, чуть не задыхаясь от ярости, но затем вдруг начала смеяться: – А ведь это действительно нагло. Я таких наглых людей ещё не встречала.

– Ну вот! Если согласишься, будешь встречать каждый день. И на работе, и после. Ну так что?

Сколько всего успела рассмотреть Ксюша за время последовавшей за моим вопросом паузы? А сколько всего перещупать? А передумать сколько? Только одной ей и известно. Я же не отводил с неё глаз, всё глубже и глубже вгоняя в краску.

Не совру, если скажу, что в молчании прошла минута. А может быть даже две.

– Согласна, – наконец ответила Рыжикова и при этом как могла постаралась выглядеть дерзко, дескать одолжение мне делает.

А чтобы не сломаться под взглядом и не выдать смущения, решила сменить тему:

– И что это за работа? О чём вообще речь?

– Так, – тут я перешёл на серьёзные и деловые щи. – Раз уж договор почти подписан, расскажу детали. Указом Его Величества и при поддержке самого Панкратова Михаила Михайловича, я возглавил городской антикоррупционный отдел. К плохим новостям: его пока что нет.

– В каком смысле «нет»? – кажется, Ксюша сейчас ожидала услышать какую-то остро́ту, а нарвалась на:

– В прямом, – сказал я. – Кроме помещения и названия у нас нет ничего. Вот то есть вообще ничего. Ни устава, ни кодекса, никакой правовой составляющей. Архаичный текст 1654-го года и всё, – я задумался. – Ах да, ещё штатная массажистка.

– Кхм, – Ксюша не мигая уставилась на отпечаток собственной помады на бокале.

Ну… тут уж мне подстрочный текст понятен. И тут у нас налицо страх из разряда «я не справлюсь».

– Сергей, но я ведь никогда не работала по специальности. Я всё испорчу. И мне… скажем так: мне не везёт. Не иногда, а почти всегда не везёт.

– Идеально, – на полном серьёзе сказал я.

– Что?

– «Идеально», говорю. Я именно потому и искал молодого-зелёного, а ты ещё и невезучая до кучи. Сейчас без шуток. Смотри: опытные юристы уже привыкли к тому, как на практике обходить острые углы. Как закрываются глаза на мелкие нарушения, что для галочки, чему вообще никто не следует и всё такое прочее… ты же меня поняла сейчас?

– Кажется да, – кивнула Ксюша. – Примерно.

– Во-о-о-от. А мне нужен ручной цербер-теоретик. Который не знает «как делается», а руководствуется сугубо «как надо». Теперь про твою невезучесть…

Тут я запнулся. Всё моё внимание устремилось на сцену за окном: там перед пешеходным переходом тормознул полицейский бобик.

Но тормознул, казалось бы, и тормознул. Что тут интересного? А интересно то, что его задние двери потихонечку открылись и наружу вылез побитый жизнью бродяга с «озером в лесу». Полулысый такой.

Причём бомжара тут же поймал на себе мой взгляд. Сперва приложил палец к губам, а затем сложил ладошки в молитвенном жесте. Минула секунда, минула вторая. Бобик тронулся, а бомж остался. Поклонился мне в пол, – как будто бы я действительно мог успеть выбежать из ресторана и сдать его полицейским, – а затем вприпрыжку побежал вдоль по улице.

– О чём это я? Ах, да! Невезение, – вспомнил я. – Раз ты сама считаешь себя невезучей, значит привыкла что у тебя всё и всегда идёт не так, как надо. А значит будешь перепроверять всё не дважды, а трижды, и искать подвох там, где юрик с замыленным глазом попросту махнёт рукой. Согласна?

– Согласна, – кивнула Ксюша.

– И насчёт везения давай раз и навсегда определимся, что везёт мне. И этого вполне достаточно. С тобой же вон как повезло…

И стоило мне лишь закончить эту фразу, как в кармане завибрировал телефон.

– Извини, это важно, – я встал из-за стола, отошёл на пару шагов и ответил на вызов. – Да, Михаил Михайлович?

– Сергей Романыч, танцуй! Пой, пляши, запускай фейерверки!

– Хорошие новости?

– О да!

– И что же случилось?

– А случилось то, что мы с тобой сразу же взяли самую крупную рыбину из всех возможных. Угадай, как зовут помощницу нашего мэра?

– И как же?

– Господа совсем не стесняются, – хохотнул Панкратов. – Крыскина её зовут. Лариса Сергеевна Крыскина…