Текст книги "Апостол Кармы (СИ)"

Автор книги: Максим Злобин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Это по нашу душу, Ларис, – повторил Терентьев главную мысль.

– Ну и что же вы предлагаете делать? – помощница заговорщицки огляделась по сторонам и перешла на шёпот: – Прикажете Каринского… это-самое?

– Что «это-самое»?

– Устранить?

– Нет! Ты дура что ли⁈ Ты думаешь вообще, что говоришь⁈ С ним Панкратов из Москвы! Орлам нашим ксиву свою в нос совал!

Тут Иван Геннадьевич замолчал ненадолго. Задумался. И сам тоже снизил тон:

– Устранять пока что рано, Ларис. Слишком уж… очевидно. А вот слежку за ними нужно установить прямо сейчас. Вдруг ошибутся где? Или мы поможем им ошибиться, понимаешь?

– Понимаю.

– Только нанять надо кого-нибудь не из наших. Чтобы если вдруг что, то ни одна ниточка к нам не вела. Справишься, Ларис? Есть у тебя такие люди на примете?

– Есть один, – плотоядно ухмыльнулась Лариса Сергеевна. – Лучший из лучших…

Глава 5
Про неправильное хранение

– Утренний рассвет! – пропел я. – Солнце поднималось над землёй!

– Мяу-мяу! – подпел Адмирал Колтун. – Мяу-мяу-мяу!

Хотя ничего он, конечно же, не подпел. Просто опять жрать хочет, вот и орёт.

– Сегодня сухим обойдёшься, – расстроил я кота и насыпал в миску корма.

Пусть не серчает, потому что у меня и у самого завтрак довольно аскетичный получается. Нашёл хлебцы и закрытую банку творожного сыра с нормальными сроками годности; всё остальное из холодильника пришлось выкинуть.

– Просыпался лес! – продолжила за меня умная колонка. – Восхищаясь розовой зарёй!

Итак…

Ночевать в массажном салоне я не стал. Имея под боком собственный дом, это было бы крайне странно, поэтому вчера вечером я отправился восвояси. А вот Панкратов остался. Сказал, что не хочет меня стеснять и прекрасно выспится на кушетке или на диванчике внизу. Хотя спать он особо не собирался, и когда я уходил уже игрался с настройками джакузи.

Решил протестировать, по всей видимости.

Как-то так вышло, что мы негласно, – коллективно-бессознательно, должно быть, – сошлись на том, что париться вместе в первый день знакомства – это не просто нормально, а даже хорошо. Это прям такой посконный мужиковатый тимбилдинг. А вот вместе отмокать в гидромассажной ванне – это… как бы… зашквар?

Не суть.

Суть в том, что вчера по возращению домой я перевернул весь наш особняк с ног на голову. Пускай мы с Панкратовым и пришли к некоторым соглашениям, я всё равно продолжу расследовать дело отца самостоятельно. Может быть не так рьяно, как планировал изначально, но совсем успокоиться всё равно не получится.

Свербит оно у меня. Несправедливость аж душит.

Что я искал? Не знаю. Да хоть что-нибудь, что помогло бы пролить свет на ситуацию. Однако не нашёл ничего. То есть вот вообще ничего. Что странно, ведь отец сколько я его помню всегда работал дома, и вряд ли что-то могло измениться в моё отсутствие. А это значит, что после ареста дом хорошенько подчистили. Ни документов нет, ни записей, ни рабочего компьютера, ни тестовых образцов артефактов.

И потому ловить здесь нечего.

– До вечера, животное, – я попрощался с Адмиралом, который недовольно хрумкал своим пищевым керамзитом, и вышел на улицу.

Пока шёл к зданию «конторы» думал о ремонте на первом этаже. И о том, что дома тоже потребуется кое-что подшаманить. Не везде, само собой; очень точечно. Ведь на Новую Землю я уезжал двенадцатилетнем пацаном, так что отпечаток того возраста до сих пор лежал на моей комнате.

А именно: приклеенные к обоям на скотч постеры игр, убитый катышками пластилина ковролин, люминесцентные звёзды на потолке. В углу маленький верстак, на котором я вязал самодельные мушки, а из роскоши – специальная стойка с коллекцией кепок. Чёрт! Не представляю, что должно случиться, чтобы я одел кепку сейчас.

Да и кровать теперь как будто бы мала стала. Новая мебель тоже потребуется.

– Михал Михалыч! – тайника я застал у входа в кофейню. – Доброе утро!

– Доброе, Ваше Сиятельство.

Панкратов стоял со стаканчиком кофе в одной руке и круассаном в другой. Смотрел на людный перекрёсток и чуть жмурился от солнца. Да, по погоде сегодняшний день обещал быть ещё краше вчерашнего.

– Какие планы на сегодня? – спросил Панкратов и укусил круассан.

А планы у меня уже действительно были.

– Я собираюсь съездить к Брюллову, – сказал я. – Это друг отца. В детстве я частенько гостил у него на ферме.

И предвосхищая вопрос: «Зачем?» – сразу же ответил:

– Нам ведь нужно с чего-то начинать, верно? Мы с вами, Михал Михалыч, люди в городе новенькие, и ничего толком не знаем. А так мне довольно близкий человек честно расскажет, что тут да как. Кто, с кем и зачем. У него ведь бизнес, верно? А на бизнес обязательно слетаются стервятники. Этому дай, тому дай, там разрешение получи, тут сертификат.

– Осторожно, Ваше Сиятельство, – улыбнулся Панкратов. – Как бы в ходе расследования на самого Брюллова не выйти.

– Да, – согласился я. – Получится неловко. Но что ж поделать? Вас же, Михал Михалыч, попрошу позвонить Крыскину и аккуратно договориться о встрече. Узнать, что он за человек такой и с какой стати вдруг сдаёт городское имущество.

– Договор. Тогда с меня это и визит к Перехожукам.

И тут настала моя очередь спрашивать:

– Зачем?

– Ну как? – Панкратов снова отхлебнул кофе. – Договориться насчёт того, чтобы нам не демонтировали парилку. Да и опять же: мы с вами люди в городе новенькие. Вы только что сами об этом говорили. А Даниил Александрович показался мне человеком, который с радостью окажет «конторе» содействие.

Складно. Логично, изобретательно, умно… но поскольку извилин у меня в башке больше двух, да и зимой я без шапки никогда не ходил, то ассоциативный ряд выстроился сразу.

– Михаил Михайлович? – серьёзно спросил я. – Вы же не собираетесь испортить Анну Даниловну?

– ДаниИловну, – поправил меня тайник. – А ещё я не пойму, с чего вы так решили.

– Наитие какое-то, Михал Михалыч. Мысль прямо-таки в воздухе витает.

– Как интересно. Позвольте узнать, а у вас что? На дочь барона имеются какие-то планы?

– Нет.

– Ну раз нет, – улыбнулся Панкратов. – Тогда о чём вообще речь?

– Напоминаю, что она годится вам в дочери.

– Как и моя бывшая жена, – пустой кофейный стаканчик полетел в мусорку. – Не переживайте, Сергей Романович, я не злостный растлитель. Я действительно хочу оставить в офисе парилку, и действительно заинтересован в ловле злостных коррупционеров. Однако…

Тут Панкратов подкрутил усы освободившейся рукой, а я попросил его не продолжать развивать мысль. Но тайник не внял.

– Я очень жалостлив и сердоболен, – сказал он. – И даже слишком для своей службы. Ведь если я вижу, что женщина в чём-то нуждается, и просит меня о помощи, то как правило не могу устоять. Чего бы мне это ни стоило.

Михаил Михайлович посмеялся собственной шутейке, и протянул мне руку:

– Ну так что? На позиции?

* * *

На ферму к Брюллову меня привёз таксист по фамилии Шапочка, – именно так было написано в лицензии, приклеенной на подголовник пассажирского сиденья. Однако это была не самая большая его странность. Самая большая – это заваленная мягкими игрушками торпеда и флаг Переславля на крыше, – две чёрные рыбки на жёлтом фоне.

И вот то ли патриот он, а то ли психопат.

– Хорошего дня! – так искренне сказал мне парень, что я аж поверил.

– И вам.

Шапочка улыбнулся и поехал по своим таксистским делам, а я остался у больших деревянных ворот. Выполненные под старину, они вели на фермерские угодья Юрия Ивановича Брюллова, – ему принадлежал жирный кусок земли к северу от города, чуть дальше Красной Деревни.

Разбираться в аристократической иерархии я начал в очень раннем возрасте, и потому прекрасно помню, что титулов дядь Юра не имел. Пускай из-за Аномалии концентрация титулованной аристократии в Переславле и впрямь большая относительно всей Империи, он был просто наследным дворянином.

То есть покупать ману он мог, но лимитировано. Плюс обязан был отчитываться зачем да почему она ему понадобилась. Это я могу зайти в любое отделение РосМаны и купить столько, сколько захочу, – были бы деньги, – а вот дядь Юре приходилось каждый раз проходить сквозь бумажный ад.

И думается мне, что он его проходил.

Ведь всё-таки неспроста друид-фитомант подался в фермеры. Значит, зарабатывал он именно при помощи своей магии. Во всяком случае, из детства я чётко помню, как на новогоднем столе у него стояли арбузы.

Динь-донь! – в деревянные врата была вмонтирована вполне себе технологичная система наружного наблюдения со звонком.

– Я ничего не покупаю, – донёсся голос из динамика. – Про бога говорить не хочу. Подите прочь, я вас не…

– Дядь Юр! – крикнул я, покуда Брюллов не бросил трубку. – Это я!

– Кто «я»?

– Серёжа Каринский.

На какое-то время по ту сторону повисла тишина, а потом:

– Сергей⁈ Ты⁈ Вернулся⁈

– Да, дядь Юр.

В трубке пискнуло, и вместе с тем щёлкнул затворный механизм ворот.

– Заходи давай скорее!

По ту сторону ограды я первым же делом нарвался на большую асфальтированную парковку. На ней стояла парочка фур, прицеп без головы и несколько «каблучков» с изображением фруктовой корзины на борту.

А за стоянкой сразу же начинался облепиховый сад. Жирный такой. Деревья в нём как будто приуныли под тяжёлыми оранжевыми гроздьями ягод, а чуть дальше виднелись крыши ангаров и парников. Парников, понятное дело, не деревенских, – из плёнки и оконных рам, – а больших и промышленных.

Но прогуляться и толком осмотреться я не успел, потому как уже через несколько минут вдали послышалось надсадное тарахтение.

– Добро пожаловать, Сиятельство! – крикнул дядь Юра, выскочив из-за облепихи на квадроцикле.

Ехал Брюллов стоя на прямых ногах, а одет был в убитое – треники с оттянутыми коленями, выцветшую футболку и резиновые сапоги. Изменился? Да не сказать, чтобы очень сильно. Всё такой же огромный мохнатый мужичара с лицом мультяшного бегемота.

Разве что седины в волосах чуть добавилось, да чуть морщин вокруг глаз.

– Здравствуйте, дядь Юр.

Рукопожатие Брюллов отверг и вместо этого стиснул меня в объятия. Отсмеялся, подивился тому, как я вымахал на Новой Земле, а затем резко сделался серьёзным:

– Ну ты как?

– Да нормально вроде.

– Ты знаешь, что? Ты насчёт отца не верь никому, и не думай. Не мог Ромка против Империи пойти, уж я-то знаю.

– На самом деле, именно об этом я и хотел с вами поговорить.

– В доме, – дядь Юра швырнул в меня мотоциклетный шлем. – В доме поговорим.

Пять минут тряски на багажнике квадрика, и вот мы сидим на террасе возле особняка Брюллова. И пахнет горелой щепой от самовара, и солнце играет свозь кроны берёз, и стол ломится от странных фруктов.

– Питахайя, – пододвинул мне дядь Юра тарелку с белыми ломтиками. – Он же драгонфрут. Нашинский, переславский. Второй сезон уже им торгуем. А ещё личи, манго и карамболой. Только дуриан никак не приживётся, чего я только не перепробовал. А он же знаешь какой полезный? Знаешь, какой дорогой? Подумываю вот внутри Аномалии участок прикупить и там его высадить, вдруг попрёт?

Тут Брюллов понял, что слишком увлёкся работой, снова нахмурился и вернулся к теме:

– Папка твой, значит. Н-да-а-а-а…

– Дядь Юр, вы расскажите всё, что знаете, пожалуйста.

– Так ведь никто ничего не знает, Серёж. И весь город упорно делает вид, что ничего не произошло.

– Это я уже заметил.

– Ну смотри, значит, – в задумчивости, Брюллов укусил звёздочку карамболы и сморщился. – Всё время забываю, что она декоративная. Так вот! Я когда узнал, что к Ромке домой маски-шоу нагрянули, первым же делом к нему поехал. Самого его застать не успел, да и на участок меня не пустили…

– Секундочку, – перебил я. – То есть вы видели тех, кто приехал на арест?

– Да.

– И кто это был?

– А чёрт их знает. Ни знаков различия тебе, ни погон, вообще ничего. Просто человечки в чёрном. Тайники наверное…

«Нет, не тайники» – подумал я про себя, но перебивать не стал.

– Не драться же мне с ними, верно? Хотя мысль такая была, – хмыкнул Брюллов. – Но я всё равно постоял там, Серёж, посмотрел. Разговорил-таки одного солдатика. Тот мялся-мялся, а потом и говорит, мол, Каринский немцам какую-то секретную разработку передал. А больше, мол, и сам не знаю.

– Вот как.

– Ага. Да только где твой отец, а где немцы?

Действительно, история с немцами какая-то чушь, тут и думать нечего. А вот насчёт разработок… подтвердилась моя собственная догадка. Что-то такое отец изобрёл, из-за чего у него и начались проблемы.

– Над чем он там в последнее время работал не спрашивай, всё равно не знаю. Тихушник у тебя отец, никогда ничем не поделится.

– Может вёл себя странно как-то в последнее время?

– Не странней обычного. А хотя, – задумался дядь Юра. – Кошака себе завёл. Страшного, как моя жизнь. Но это, как мне кажется, к делу не особо относится. Ты давай-давай, ешь питахайю! Свежая! Только утром с куста сорвал!

Не знаю почему, но именно в этот момент мне вдруг так приятно стало. Как бы так объяснить? Я вдруг понял, что нахожусь не в вакууме. Что город не переставал жить в моё отсутствие, и вокруг отца были люди, и эти люди что-то делали, и жизнь не тормознула. Ни тогда, ни сейчас.

Брюллов – первый кто пришёл на ум, это да. Но так ведь в Переславле найдутся и другие люди, с которыми отец хоть как-то коммуницировали, а значит они тоже могут мне что-нибудь рассказать. Тот же дядька, например, по материнской линии. И работники. У него ведь были работники? С кем-то же он ходил в свои экспедиции, верно?

– Ну а ты-то как, Серёж? – спросил Юрий Иванович. – Не доучился, получается?

– Не доучился.

– Попёрли с учёбы, как сына предателя?

– Нет-нет, сам ушёл.

– Вот как, – дядь Юра открыл краник самовара и подлил себе в чашку кипятку. – Твой выбор, конечно. Но как по мне, это ты зря. Будь я стабильным, как ты, я бы… а кстати! Титул-то за тобой?

– За мной, – ответил я. – Хожу вот теперь в графьях.

– Отлично! Слушай, а тогда, может быть, поможешь мне с маной? Я раньше твоего батю просил, а теперь вот сижу и мозги себе делаю, как и где достать. У меня ведь на хозяйстве пятеро друидов. И все, как сам понимаешь, нестабильны…

Тут мне пришлось сдержать смешок. Почему-то мне вдруг представилось, как Брюллов дёргает меня за рукав рядом с круглосуточным ларьком и просит: «Дяденька, купите сигарет».

– Да без проблем, дядь Юр.

Учитывая, что мне самому мана ни к чему, вопросов ни у кого возникнуть не должно. У стабильных ведь организм сам её синтезирует, а вот всем остальным магам чтобы магичить приходится хлебать эту синюю дрянь.

– Спасибо, – Брюллов серьёзно кивнул. – Я в долгу не останусь. Так. Не доучился, значит? И чем теперь планируешь заниматься?

Уж кому-кому, а Юрию Ивановичу я мог рассказать всё в подробностях. О триумфальном возвращении, «конторе», помещении на Плещеевской и похотливом главе Тайной Канцелярии на испытательном сроке.

– Ага, – кивнул дядь Юра. – Значит, деловая колбаса теперь, да? Ну что⁈ Поздравляю с назначением! Госслужба – дело хорошее.

– Спасибо. И раз уж мы с вами договорились насчёт маны, может и я вас сразу же об одолжении попрошу?

– Слушаю.

– Помогите мне поймать кого-нибудь на взятке. У вас же тут крупное производство. Наверняка проверяющие конторы через день ходят, денег просят?

– Через день это ты угадал, – Брюллов мельком взглянул на часы. – А вот насчёт «просят» мимо. На меня ведь где сядешь, там и слезешь. Я работу так поставил, что ко мне докопаться невозможно.

– Но? – попробовал я.

– Но нет, Серёж. Ничего такого. А хотя, – дядь Юра задумался. – Слушай, а ведь есть один момент. Но тут я сам по большей части виноват. Приходится барышням из роспотреба платить немножко, чтобы они глаза на неправильное хранение закрывали.

– На неправильное хранение чего?

– Вина.

– Так ведь…

– Погоди-погоди, – улыбнулся Брюллов. – Это вообще интересная история. Я себе парничок один отвёл на эксперименты, и выращиваю там теперь каберне-фран. Всё пытаюсь подогнать условия внутри под французское лето 47-го. Температуру там, влажность, освещение. Даже грунт из Бордо привёз, представляешь?

– И как? – уточнил я. – Получается?

– С переменным успехом. Пить можно. Продать бутылку за триста тысяч евро нельзя. Но! – дядь Юра поднял палец кверху. – Я ведь его и не на продажу делаю. А для внутреннего, так сказать, потребления. Что-то на стол поставить, что-то работникам в качестве премии выдать. Короче говоря, Серёж, хобби я себе такое завёл на старости лет.

– Понял, – кивнул я.

– Но поскольку у меня тут сельхозпроизводство вообще-то, да к тому же прозрачное, то эти грымзы роспотребовские считают его товаром и требуют от меня соблюдение правил и норм хранения. То есть предлагают мне разворотить часть земли, выкопать погреба и вытяжки специальные поставить. А мне оно вообще надо?

– И потому вам проще откупиться?

– Именно. В противном случае грозятся вино на утилизацию забрать, – и снова взгляд на часы. – К слову, сегодня вот обещались заехать.

Так. Подобное совпадение – это вот вообще не совпадение. Причём это даже не Карма постаралась, это уже что-то из зоны компетенции Фортуны…

Шучу, конечно. Но всё равно! Надо ковать железо пока горячо. Роспотреб, значит? Хранение? Утилизация?

На самом деле меня подмывало задать Брюллову несколько вопросов. Неужели вина так много? Неужели нельзя его спрятать? Неужели роспотреб рыщет по хозяйскому дому? Или вот ещё: неужели нельзя хранить его вдали от фермы? Но, во-первых, дядь Юра взрослый, и в отличии от меня уже не первую минуту бьётся над этой задачей. А во-вторых, все эти вопросы сейчас могут сработать против меня.

Так что надо задавать другой:

– Дядь Юр, а можешь помочь?

Дальше я вкратце рассказал Брюллову то, что придумал буквально на ходу. Рисковал нарваться на грубость, но в итоге заставил дядь Юру пережить не самый слабый внутренний конфликт. Брюллов то поднимал бровь, то опускал её, то хмурился, то хмыкал. Чуть было в кровь не расчесал щетину, но в итоге сказал:

– А знаешь? Они ведь в последнее время и впрямь наглеть начали. Поняли, заразы такие, что для меня это действительно важно. С каждым разом всё больше и больше заламывают, так что мне скоро выгоднее из Франции вино заказывать станет.

– Слишком дорогое хобби получается? – подлил я масла в огонь.

– Очень, Серёж.

– Ну так давайте сделаем, как я предлагаю? Давайте их приструним?

И снова внутренняя борьба, и снова мимические игрища.

– Ладно, – сказал Юрий Иванович. – Но только из уважения к твоему отцу. И только потому, что партия кислючая получилась. И ещё!

– Ещё одно «только»?

– Да. Пообещай мне их сильно не кошмарить. Чтобы без штрафов обошлось, и уж тем более без посадок. Пусть просто оставят моё вино в покое, и хватит на этом.

Хм-м-м…

Условия как будто бы противоречат самой концепции «конторы». А с другой стороны, почему бы и нет? У меня ведь Крыскин на крючке сидит, ему-то карательную операцию и проведём. А с барышнями из роспотреба можно устроить лёгкую акцию устрашения. Мол, в городе появился новый шериф, идите и расскажите всем.

У меня ведь в конечном итоге задача какая? Коррупцию из Переславля вытравить, а не пересажать как можно больше людей.

– По рукам, – согласился я…

* * *

– И что это такое было? – спросила Тамара Васильевна.

– Без понятия, – ответила Тамара Ивановна. – Кажется, у друида окончательно свистанула фляга.

Две Тамары. Две инспекторши переславского отдела Роспотребнадзора только что заняли столик в кафе.

– Закажете сразу? – спросил молодой официант.

– Нет, – сказала Тамара Васильевна, но тут же поправилась: – А хотя да. Принесите нам бутылочку шампанского, пожалуйста, это был трудный день. Только откройте её где-нибудь там. Я очень боюсь все эти хлопки, и брызги, и…

– Хорошая попытка, – улыбнулся парень. – Однако согласно законодательству, мы имеем право открывать игристые вина только в присутствии гостей.

– Ты ж мой хороший, – Тамара Васильевна улыбнулась и потрепала парня по щеке. – Молодец! Но всё равно дай нам посмотреть меню, через пару минут определимся.

– А шампанское?

– Какое ещё шампанское? Ты время видел? Четырёх нет.

– Как вам угодно, – официант поклонился и исчез.

– Знакомый? – уточнила Тамара Ивановна.

– Двоюродный племяшка. Так… ну и что мы будем есть? Честно говоря, я голодная как собака…

А всё потому, что вместо обычного часа, сегодня инспекторши провели на загородной ферме Брюллова аж четыре. И именно по этой причине пропустили обед.

Дело в том, что Юрий Иванович вдруг решил играть по правилам, – как не родной, чесслово, – и заставил их забирать партию своего домашнего вина на утилизацию. Со всеми вытекающими. И не так страшна была опись продукции, как поиски фургона, чтобы эту самую продукцию с фермы забрать. Фургона, которого у переславского филиала Роспотреба отродясь не было. Пришлось срочно искать по знакомым, звонить, договариваться.

Три ходки туда-сюда! А самое главное – хранить-то теперь всё это где? Всё помещение офиса, включая кладовку и коридоры, теперь буквально забиты бутылками под потолок, так что ходить негде. Это же ненормально. И почему оно вдруг так произошло?

– Много попросили?

– Возможно.

– На принцип пошёл?

– Видимо.

– Так ведь мог бы прямо сказать, мол, девчат, давайте поскромнее.

– Может, жена не дала? – предположила Тамара Ивановна, пожимая плечами. – Или мочекаменная обострилась. Или ещё чего в голову ударило.

– Слу-у-у-ушай! – вдруг осенило Тамару Васильевну. – А может у него эта партия скисла к чёртовой матери? А мы ему забесплатно этот шмурдяк с участка вывезли?

– А может и так. Вот сволочь!

– Ага. Ты мне лучше скажи, что нам теперь со всеми этими бутылками делать? Ну явно ведь не утилизировать?

– Конечно же нет.

На то и был расчёт…

– Дамы! – внезапно перед Тамарами возник молодой мужчина.

Статный, широкоплечий, гладко выбритый. С карими глазами и очень густыми, похожими на бурую медвежью шерсть волосами.

– Позвольте представиться, – сказал он и поклонился. – Иван Петров.

– Здравствуйте, Иван Петров.

– Я уполномочен говорить от имени моего работодателя, Зинедина Фабьеновича Дембеле. Не могли бы вы уделить мне пару минут вашего времени?