Текст книги "Телепорт.ru (СИ)"
Автор книги: Максим Владимов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
И выключил камеру.
Глава 28
В кои-то веки отлично выспался.
А вот Рыжая нет! Так и осталась валяться дальше, даже завтракать со мной не пошла. Ну, это не новость, впрочем. Наскоро перехватив (даже толком не помню чего), я выскочил из столовки и подвис на лестнице, соображая, куда пойти первым делом. Направлений навскидку виделось три: наверх, в кабинет, с риском, что там меня уже ждёт какая-нибудь грозная цидуля про безопасность. Или совещание устроят очередное. Впрочем, нет, это вряд ли: если б совещание стояло в плане, меня б ещё на входе уведомили. Но всё равно, туда неохота.
Второй вариант – поехать в Троицк, как Ивлев вчера предлагал. Вообще-то, это идея очень даже разумная и перспективная, с любой точки зрения хорошо бы… но это точно не горит. Год не ездил – и ничего не случилось, и ещё пару дней подождут. Ну и последняя задачка, несколько потерявшая в злободневности в свете вчерашнего разговора с генералом: узнать, что там с профессором. И хотя я Ивлеву пока что верю больше, чем прочим разным из их государственной банды, варианты тут могут быть всякие, так что, пожалуй, лучше всего именно этим сейчас и заняться.
Приняв решение, я шумно ссыпался по лестнице вниз. Охранники перед гермодверью на наш этаж тут же встали и подались ко мне корпусами, и не поймёшь, то ли это стойка “смирно”, то ли невербальная команда “стоять и бояться!”. Ближний ко мне боец заботливо подставил обклеенную скотчем коробку, в которую предполагалось класть телефон, но я его предусмотрительно оставил дома, потому с мстительным удовольствием вывернул карманы джинсов и растянул их в стороны, как бледно-голубые недокрылья. Боец на моё шутовство посмотрел откровенно недоверчиво, но коробку тянуть перестал. Не боись, паря, я ж не дурак тут с неучтёнными мобильниками сквозить туда-сюда – всё запрятано в надёжном месте!
Краем глаза приметил, что в коробке вроде чей-то смарт валялся, в гордом одиночестве… Потому, даже не успев сформулировать из этого факта каких-то выводов, рефлекторно дёрнул дверь лабы, вместо того, чтоб пройти дальше, в “термос”. А она возьми, да откройся. Надо же – в кои-то веки наука раньше меня пришла.
Завлаб вынырнул из-за стойки буквально в ту же секунду, как я прикрыл дверь. И сразу рванул с места в карьер, ни тебе “привет”, ни “как дела”:
– Хочешь прикол? Попробуй настроиться на генератор в Коломне.
– А он работает? – спросил я, закрывая глаза.
– Недавно работал, – хмыкнул Андрей, задним ходом скрылся в полумраке снова и, судя по звуку, начал что-то печатать на компе.
Но я уже увидел всё, что хотел.
– И что такого? Обычный маяк. Вижу хорошо, могу настроиться и открыть окно.
Невидимый Либанов снова хмыкнул.
– Ну открой…
Я прошёл поглубже, сел на своё лабораторное место, покачался. Надеюсь, никакой генератор тут не включен – вот совсем мне в больничку неохота… Либанов демонстративно покашлял. Я вздохнул, посмотрел на него демонстративно-подозрительно, снова закрыл глаза, потянулся… и ничего! Сначала не понял, ткнулся ещё раз, ещё… а потом понял!
– Это что за нахрен?! – слова полетели прямо в скалящуюся рожу завлаба. Пока слова. Но уже очень хотелось взять что-то потяжелее!
– Не нахрен, а пока мы тут костюмированные балы устраиваем на тему “безопасности”, люди работают! Лёха, в частности. Вот уверен, его рук дело! Кстати, не сомневаюсь, что и заглушить тот маяк ты не сможешь. Не пробовал?
– А меня не отследят? – на всякий случай лучше уточнить.
– Да как? Я бы не взялся. Они, уверен, тем более не смогут, так что, жги! Но я думаю, ничего у тебя не получится, так что, риск минимальный.
Ну и не получилось.
– Реально работают пацаны, – удовлетворённо резюмировал Либанов.
– А ты и рад?
– А ты знаешь – да! – ответ оказался неожиданным, но Андрей сразу же пояснил: – Это, в какой-то степени, развязывает мне руки. Вот захоти я, к примеру, бросить всё и удалиться на покой, кроликов разводить, или там, не знаю, пчёл, Родина не останется без прогресса в моей теме, – тут он резко запнулся. – Так, стоп… чё я только что сказал? что-то ж было такое… тема? прогресс? Родина?
Я рыпнулся было что-то подсказать, но Либанов яростно замахал руками: мол, молчи, с мысли не сбивай. Пришлось проявить конформизм. Опять, блин. Ну ничего, я ему припомню…
– Точно, есть! Вспомнил. Пчёлы же! Проф всё хотел пасеку, и у него родич какой-то дальний помер несколько лет назад. В наследство жене его оставил развалюху в деревне где-то под Уфой! И там как раз пасека была. Башкирский мёд, все дела.
– И что? – я пожал плечами.
– А то, что он там, почти уверен. Надо туда окно открывать. Вместе пойдём. Сможешь?
Я наклонился к нему ближе и сочувственно приложил ладонь к его лбу:
– Тебе тыковку не напекло, часом? “Туда” – это куда? На деревню дедушке?
– Так ты ж вот только вчера аж в Китай открылся!
– Точно напекло. Ты давай, в себя приходи уже! А то я бояться начинаю, что изменения интеллекта станут необратимыми! Я открывался куда?
– Куда? – тупо переспросил Либанов.
– По координатам! Снятым с точностью до метра! Плюс три часа видеосъёмки местности! Плюс куча фотографий! Да я там почти побывал перед тем, как окно открыть! С закрытыми глазами ночью ходить могу! А тут что? Нет, если хочешь в Уфу – не вопрос, щас найдём место, лети белым лебедем! Только без меня.
– Почему без тебя?
– Потому что смысла нет, блин! Будешь по улицам там ходить, народ спрашивать? “А подскажите, где тут профессор московский пасеку завёл – хачу медку научного хапнуть вот этой ложкой!”. Точно в дурку сдадут. Хорош тупить уже, Андрей!
Либанов встал, потёр глаза руками, шумно выдохнул сквозь зубы.
– Да, ты прав. Надо пойти поспать.
– Погоди, – я оторопел, – а ты что… я думал, ты только пришёл!
– Нет. Я как-то засиделся тут, надо было проверить кое-что… потом смотрю – утро! Кстати, есть ещё один прикол. Расскажу – закачаешься!
– Ну так рассказывай, – мне почему-то стало смешно.
– Да не, там долго. И эксперимент один надо провести, и не здесь, сначала кое-что построить придётся. Но, если коротко, есть вариант выкинуть груз отсюда на любую заданную орбиту Луны.
–*-*-
В итоге, никакущий Либанов отправился домой, спать, а я из “термоса” скакнул к своему тайнику в дупле паркового дерева. Ничего с моим смартфоном не сделалось, даже батарейка не разрядилась, зря тащил пауэрбанк. Но я всё равно грел мобильник ладонями, пока загружалась система, чисто на всякий случай.
Телефон квакнул уведомлениями раньше, чем интерфейс стал доступен, потому последнюю пару минут я провёл, изнывая от нетерпения. Ну… ну же! Как только всё прогрузилось и я смог перейти по ссылке в сообщении, сразу отлегло: проф всё ж отписался. первой строкой – “Со мной всё в порядке”. Значит, как минимум, не в СИЗО! Хотя, конечно, если параноить по-настоящему – варианты возможны всякие. Но мы будем надеяться на лучшее!
В письме был вложен ещё какой-то файл, но попытка его открыть не удалась – стандартный вьювер показал невразумительное месиво из символов, половина из которых были вообще нечитаемыми. Видимо, нужно расшифровывать, пароль какой-то предусмотрен, или алгоритм… Я пожалел, что Либанова рядом нет, и в диалог вступить не получится, но потом сообразил, что вряд ли профессор так же, как и я, приплясывает на холоде с телефоном в руках – сообщение было отправлено глубокой ночью, в два часа с копейками.
А самая засада в том, что я не могу телефон притащить в Долгопу! Не хочется рисковать – вдруг там у охраны всё в скрытых детекторах нелинейных? Даже если телефон вырубить – всё равно ведь включать придётся, чтоб файл скачивать. Тут я хлопнул себя по лбу рукой: во дебил – флешка же есть!
А нет. В бэушном смарте, купленном по протекции доброго алкаша Ивана, флешки не оказалось, хотя слот под неё имелся. Ну что, придётся тащиться к метро, искать хоть какой-то ларёк с телефонами…
–*-*-
Поднявшись по лестнице снизу на уровень первого этажа, я завернул к выходу и, помахав рукой, попросил охранников передать Артемьеву, что жду того в кабинете. Один из них, гулко откашлявшись, выдвинул контрпредложение: дождаться подпола тут.
– Уже вызвали, через минуту будет.
Через минуту. Похоже, ребята отжали себе тут гораздо больше площадей, чем известно мне.
Впрочем, подпол действительно не задержался. Коротко обрисовав ему задачу, поставленную генералом, я, не обращая внимания на скривившуюся физиономию фсбшника, неторопливо пошёл по лестнице наверх.
Уж и не знаю, и чего я сюда идти с утра боялся? Всё ж пучком! Никаких тебе совещаний, ни одного письма, ни одного сообщения в мессенджер, будто и забыли про нас все! Впрочем, я не в претензии.
В итоге, пока подпол организовывал всё для выезда, я расслабленно листал новости на телепортовском сервере. Особенных новостей не было – если не считать тонну бодрых рапортов в советском стиле, про космические корабли в Большом театре и космические же надои в колхозах Верхнезатёртого района Нижневытертой области.
Отметил для себя только бешеный рост терминала в Венесуэле, который, похоже, уже перекрыл проектную пропускную способность и теперь пахал на износ, а все допущенные к кормушке самозабвенно собачились за право пользования. В соседней папочке нашлись и несколько полных совершенно неподдельного драматизма писем от околоправительственных структур из сопредельных стран – отметились Бразилия, Парагвай и Колумбия. Бразильцы буквально требовали введения квот на доступ к терминалу, обещая за расширение своего трафика златые горы, а вот парагвайцы пошли дальше и просили такой же терминал себе, заранее соглашаясь с любыми нашими условиями.
Я встал и возбуждённо зашагал по кругу, пытаясь упорядочить мысли в голове. Как-то это уж больно красиво выходит! Это ж, получается, можно чуть ли не в каждой стране Южной Америки по терминалу открыть! А то и не по одному. И это в Венесуэле так получается, рискованно, штатовские авианосцы рыскают близенько, а, к примеру, в Бразилии-то чего? Нет проблем. А пляжи почти такие же! Ну и прочего там полно – кофе, бананы всякие… Да они и самолёты делают! Короче, найдём, что привезти. Правда, бразильцы-то как раз и не настаивают на собственном терминале – что странно, ведь самая большая страна на материке, максимум выгод могли бы поиметь. Нашу армию пускать боятся?
Но вот если реально весь континент сетью терминалов покрыть, хоть по одному на страну – можно просто людей возить! Разорим LATAM к чертям собачьим, а то чего они? Да даже рейсы из Буэнос-Айреса в Европу, если Москву Европой считать, конечно, запросто заместить можем! В Венесуэлу-то многие лететь не захотят, а вот в Байрес или Сан-Паулу – за милую бы душу!
От перспектив перехватило дух, аж захотелось всё бросить и поучаствовать в таком проекте лично. Но потом я вспомнил самодовольную рожу Хефе, и как-то сразу остыл. Тут с до дыр знакомым Артемьевым-то не знаешь, как от ругани удерживаться, а уж того… боюсь, сразу бы обложил в семь колен от всей пролетарской души.
О, вот и подпол, лёгок на помине.
–*-*-
До Троицка тащились чуть ли не два часа. Я уж и поспать успел, и на унылый осенний вокругМКАДный пейзаж повтыкать, и снова поспать – а вокруг одна и та же пробка. И даже, кажется, машины ровно те же, с какими мы вместе встали ещё перед Ленинградкой. Я даже подумал – может, я зря на подпола мысленно наезжал? И он морщился в ответ на моё желание ехать в Троицк не из-за своих фсбшных понятий, а просто по пробкам толкаться ему не хотелось? Правда, сейчас сидит на переднем ряду с прямой спиной, пасёт окружающую обстановку. При деле человек государев.
Хорошо, что Рыжая с нами не поехала. Правда, с неё-то станется просто проспать всю дорогу, как будто и не было ничего! Но она отказалась, хоть и встала уже к моменту нашего выезда – отговорилась встречей там с кем-то из местных, институтских.
Охрана, похоже, теперь в Институте Биоэнергетики из того же гнезда вылетела, что и наши: ворота мы проехали без малейших задержек. Думаю, по рации связались из нашей машины, идущей впереди, как-то договорились между собой. Когда ворота проехали, я прилип к окну, осматриваясь. Ничего не поменялось! Тот же шикарный парк с дорожками, те же советские здания. Только панельку в центре, где общежитие было, капитально отремонтировали – стоит, сияет зеркально затонированными окнами во весь фасад. Но нас провезли мимо – в администрацию. И первым, кого я увидел из “старичков”, был Сергей. Который Комаров, эмпат.
Даже вздрогнул невольно – а ну как он тоже развивается? Навроде меня? Я-то – о-го-го, не сравнить с тем телком, что тут вслепую тыкался… Если и этот растёт тоже, то как бы он нам сейчас всем мозги наизнанку не вывернул!
Но вроде ничего такого. Просто встретил, поприветствовал многословно, улыбается во все 32. А у меня один чёрт настороженность такая, весь на взводе, чую – надо быстро все дела делать и сваливать, бо не сдержусь и наговорю кому-нибудь чего-нибудь. Неприятного.
Но вот хрен мне, повели в приличного размера актовый зал, вроде и не было тут такого в мои времена. А там – весь паноптикум в президиуме устроился: и директор старый-новый, и Потапченко и ДедВаня. Настолько дежа-вю накатило, что я аж поёжился и поискал глазами пресловутого Главу Гильдии – его только не хватало! Но вотде не видать нигде, слава богам.
Банду моих старых знакомых разбавила пара мужичков в годах. Хоть костюмы у них с виду и простецкие, но меня не обманешь – там погоны к плечам приросли, сто процентов. Алина в первом ряду сидит даже! её-то тут чего надо, интересно? Ну и другие смутно знакомые медицинские ро… лица. С трудом удержался от того, чтоб не сдёрнуть по-хамски – по-английски, то есть. А была мысль, была, вот прямо отсюда – и в бар! Одно место тут, пожалуй, от которого стопроцентно хорошие воспоминания остались. Правда, сомневаюсь почему-то, что работает до сих пор…
Только мы расселись – опять пошла муть, надои и привесы, проценты, неуклонный рост и неукоснительное исполнение решений партии и правительства. Хорошо, Артемьеву тоже быстро надоело, и он, коротко пошептавшись со своим местным коллегой, как-то организовал закругление “сухих” речей – в зал запустили местный “контингент”. Молодые-то какие все… И сильных не вижу. Даже Георгий на порядок ярче любого из местных. С другой стороны – всегда с чего-то надо начинать. По первости и сам, небось, как-то так же смотрелся…
А парней и девчонок стали, меж тем, выдёргивать на сцену и представлять общественности. Те, понятно, мнутся, потеют, краснеют… Я вслушался – а ничего так: “Рекордный прыжок Григория составляет 100 метров!”. С этим точно можно работать!
Я решительно встал и нахально “прыгнул” прямо на чуть приподнятую сцену из зала. Кто-то в президиуме охнул – а что не так, люди добрые? Я вроде и в бытность главным экспонатом местного зоопарка на такое вполне был способен, не напрягаясь. Но неважно, мне тут фестиваль поклонов устраивать надобности нет. Ни с кем из местных шишек я общаться не хочу, больше того, имею счастливую возможность этого не делать. Так, приличия соблюсть – при возможности, а если возможности нет – и так тоже сойдёт.
– Привет, пацаны и девчонки! Меня зовут Алекс, я “прыгун” и, в какой-то незначительной степени, “открывашка”. Сейчас я предлагаю нам всем двинуть в местный спортзал, и там мы с вами немного поработаем. Те из вас, с кем мы, если можно так выразиться, коллеги, покажут всё, что могут, умеют, хотят уметь, но пока не получается. Остальные – посмотрят, возможно – что-то увидят, подскажут… Короче, мастер-класс! А несколько “прыгунов” – самых перспективных – мне поручено отобрать к нам, в научный центр РАО Телепорт, в Долгопрудный. Пока – на экскурсию, а там посмотрим, глядишь, и срастётся что-то большее.
Кинув косяка на несколько ошарашенный президиум и зацепив краем глаза Артемьева, откровенно давящего лыбу, я нахально добавил в зал:
– А ответственные товарищи тут пока обсудят важные вопросы, до решения которых мы с вами всё равно ещё не доросли. Верно?
И прыгнул прямо к дверям, на выход, в процессе развернувшись на 180 градусов. Крикнул оттуда громко: “Ау!”. Молодёжь давай головёнками крутить заполошно, а я прям из коридора уже, считай, увидел: глазки-то загорелись кой у кого! Похоже, не балуют их тут живым словом да делом. На завтрак – строем, на отбой – опять строем. Между – учим Устав. Вот ничего у нас не меняется. Точнее, слава богу, у них тут. У нас-то всё ещё хоть так-сяк.
Тут бац, один из парней – тот самый “стометровый” Гриша – тоже прыгнул прямо ко мне! Развернуться и не пытался, конечно, но то ничего – обучим.
Нам бы хоть одного на замену Жорке – почему-то появилась у меня такая уверенность, что больше мы нашего срочника не увидим.
Глава 29
Повезло – от какого-либо общения с институтскими меня избавил Артемьев. Совершенно. Даже глазом не моргнул, просто принял троих ”избранных”, молча кивнул на моё “этих нужно оформить на выезд”, и уже через полчаса просемафорил от дверей, мол, можем выдвигаться.
Ну и поехали – устраивать сентиментальное прощание я не собирался.
Уже буквально перед посадкой в наш микроавтобус я спросил новобранцев, что им ближе: пообедать здесь в столовой или заехать в какую-нибудь бургерную по дороге, они, не задумываясь, единогласно выбрали “по дороге”. Хм, симптоматичненько. Правда, тут уж подпол скривился совершенно недвусмысленно, как лимон целиком съел. Ну да это мы переживём, тем более, что спорить он опять не стал. Больше того, на заправку возле МКАДа мы заехали совершенно без каких-либо телодвижений с моей стороны. Молодежь порывалась немедленно броситься в расположенный рядом Бургер Кинг, но на самостоятельные забеги поднадзорных терпения Артемьева не хватило, самодеятельность не прошла. Обедать мы двинулись со всей возможной помпой, окружённые охраной, медленно и печально. Подозреваю, подпол бесился из-за того, что народу у него было маловато: это на одного меня пять охранников – уже толпа, а когда “объектов” аж четверо… жидковат заслон получается!
Артемьев, конечно, сделал попытку нас ограничить – сначала предлагал надиктовать заказ в окошко драйв-ин, потом – в машине хотя бы поесть, но я, помня о том, что для молодых это целое приключение, глоток свежего воздуха, которого они, по-видимому, месяцами были лишены, на своём стоял незыблемо, аки скала.
Мне самому есть не хотелось, так, поклевал чего-то для порядка. Охрана и вовсе в празднике жизни участия не принимала, они даже не садились, стоя вокруг стола с оттаявшей молодёжью хмурыми серыми башнями. Вокруг они смотрели очень внимательно, явно имея на то соответствующий недвусмысленный приказ, поэтому, когда я вышел на улицу под хмурое осеннее небо, за мной выскочил только Артемьев. Я обернулся, посмотрел на него не без удивления. Успокоил:
– Да я подышу чуть-чуть и в автобус пойду. Вон он, на стоянке, заправился уже, я вижу.
– Я не о том, – отозвался подпол. – Прогуляемся?
Мы повернули в сторону, противоположную стоянке с нашими машинами. Гулять там было особо негде, конечно… Но я подпола понимал: у нас в Долгопрудном нет и этого, сейчас, скорее всего, просматривается и прослушивается каждый миллиметр территории. Не посекретничаешь.
– Я с тобой за профессора хотел поговорить, – без долгих заходов начал Артемьев. Я хмыкнул скептически. – Ну да, да, я ж вижу, как вы на меня волками смотрите с Либановым.
Мой внимательный взгляд он выдержал стоически, а когда я показал рукой перед собой, приглашая продолжать – и прогулку, и рассказ – выдал неожиданное:
– Это всё – трагическое стечение обстоятельств. Ты же знаешь, что у него дети проживают в странах – членах НАТО? Англии и США, если быть точным. И он к ним обязательно каждый год ездит. А жена его и вовсе там, считай, живёт! К примеру, знаешь, сколько времени гражданка Одинцева Мария Дмитриевна провела на территории Российской Федерации в этом календарном году? Ноль дней, ноль часов и ноль минут!
– Да ну, невозможно же это, – отмахнулся я, – кто ей визу даст на такой срок?
– Возможно-возможно, – заверил меня подпол. – Может, не всегда у неё это именно так получается, но реально она три месяца у одних, потом в отпуск на тёплые моря! На месяцок. После – переезжает к следующему.
– Так тем более, – возразил я. – Если они с профом, считай, не общаются, значит, и болтать не о чём!
– Ну не скажи… да и дело тут не в этом.
Я терпеливо ждал развития событий.
– А дело тут в том, что у Одинцева очень невовремя кончился загранпаспорт. И он не придумал ничего лучшего, чем тупо подать заявление на новый. Если ты не в курсе, любое заявление на выдачу заграна проходит экспертизу в ФСБ. В большинстве случаев это так, формальность, но вот конкретно на вас – всех значимых персоналий проекта – в системе висит во-о-от такой, – он показал, широко раскинув руки – красный флаг!
– В смысле, держать и не пущать? – не удержался я от комментария.
– В смысле, если что случится – то не уследивший для начала будет анально расстрелян не менее пятидесяти раз! И только потом начнут разбираться, кто виноват и что делать.
Тут территория кончилась, Артемьев подхватил меня под руку, развернул, но потом сообразил, что обратно нам придётся идти лицом к машинам, откуда нас вполне могли бы видеть водители, и сразу передумал: остановился и снова повернулся к каким-то невзрачным ангарам.
– Ну и вот, клерк узрел согласование, напугался и отправил наверх. Там тоже не стали брать ответственность на себя, отправили ещё выше. И ещё. Пока эта бумага не оказалась на столе у сотрудника, именно в этот момент ломавшим голову над вашей шуткой с… иностранными моряками, скажем так. Сотрудник, как ты понимаешь, звание имеет решительно не майорское. И не полковничье даже. Вот подумай сам – как это в его глазах выглядело?!
Артемьев прервался, довольно зло, если мне не показалось, шмыгнул носом и пнул лежащий на асфальте камешек. Вот пнул точно зло, со всей дури!
– Так ещё и генерал попался не абы какой, а один из самых… самых. Из тех, кто “Сталина на вас нет” говорит чаще, чем что по делу, на столе держит не жену-детей, а Дзержинского и Берию, а Андропова помнит лично! Ну и понятно, что дальше… Сверху вниз – приказ, “расследовать со всем пристрастием”, и попробуй возрази! Хорошо ещё, что хоть не нам следственные действия исполнять, а то и вовсе бы не отмыться…
Некоторое время мы молчали, причём, Артемьев заметно нервничал. А я просто не знал, что говорить. Вообще-то, рассказ подпола был чертовски похож на правду. И если всё реально так – конкретно к нему вопросов нет. И к Ивлеву тоже. Или?
– А что генерал? – спросил я, будто с небольшой подначкой.
Допускаю даже, что чуть переиграл голосом, поскольку подпол взглянул на меня остро – вдруг издеваюсь? Надеюсь, ничего такого на моём лице прочитать было нельзя, не зря же я окирпичивал морду с таким старанием.
– А что генерал? – медленно повторил он. – Ты же понимаешь, надеюсь, что в любой службе есть генералы и генералы. Тем более – в такой, как наша. И конкретно Ивлев никогда особо близко к вершине-то и не был, иначе не сослали бы его в МИД в своё время. И вообще, – тут он прервался и очень внимательно посмотрел мне в глаза, – ты же понимаешь, о какой структуре мы говорим? Совершенно не факт, что те генералы, которые прям совсем генералы, считают его выше себя даже сейчас. Первого вице-премьера! И это не шутка, и не гипербола какая, прости, Господи.
– То есть, никому из нас – простых смертных – ничего не гарантировано тем более, хоть ты наизнанку на благо Родины вывернись, – усмешка сама по себе получилась очень кривой. – И судьба профессора в какой-то момент любому из присутствующих запросто может показаться ещё и завидной. Так?
Подпол только молча поёжился.
–*-*-
Первой, кого мы встретили дома, была Рыжая. Она как-то сразу схватилась за наших новых “воспитанников” и принялась их опекать со всем возможным пылом, несмотря на то, что была их старше от силы на несколько лет. Мне от неё достался только быстрый поцелуй-клевок в щёку и торопливое “нам надо поговорить” шёпотом на ухо. Вот всегда так! Очень по-женски – вроде и не должно быть ничего такого, но всё равно я теперь мучайся!
Пришлось идти к Либанову, благо, внутри охраняемого периметра подпол меня наконец-то от своего “присмотра” освободил.
Завлаб сидел, “тяжёлой думою томим”, да не один, а в компании с несколькими помощниками. В лицо я не вспомнил никого – это вот засада, конечно, не дело, что у нас тут такой калейдоскоп из людей! Как ни зайди – всякий раз новые лица! Задумаешься – а так ли неправы безопасники, предъявляющие нам претензии на этот счёт?
С другой стороны, они сами в этом и виноваты, по большей части. Уж на что проф всем известен своим сволочным характером, и тот у нас притёрся как пробка к бутылке! А ведь его надо заменять кем-то теперь – мало нам той важной спокойно-цементирующей роли, которую он играл в научном коллективе, так ведь он ещё и строительство нового комплекса на себе волок!
Хотя… боюсь, эта стройка уже не наша. Не выпустят нас отсюда, сердцем чую. Но профа всё равно жалко!
Тут Либанов очнулся, поглядел на меня с каким-то неудовольствием, выдохнул: “Перерыв полчаса!”. Народ зашевелился, сразу возникло какое-то движение, и я, чтоб не мешаться под ногами, вывалился из лабы спиной вперёд. Вслед за мной, хрустя пальцами, выплыл Либанов.
– Пошли, – коротко бросил он мне, сворачивая в сторону термоса.
Я только поморщился – надо ли дразнить гусей? Уж как-то очень демонстративно мы там уединяемся по десять раз на дню…
Внутри Андрей коротко обрисовал мне всё, что я пропустил. На самом деле – немного, из реально нового была только информация с флешки, от профессора. Главное – Одинцев уверял, что у него всё в порядке. Он ни на кого из нас не в обиде, решение “уйти на покой” принял сам, хоть без давления “сотрудников” и не обошлось. С другой стороны, нет худа без добра: за сговорчивость ему посулили кое-какое содействие, причём, большая часть обещанного уже выполнена. У него, оказывается, уж который год тянулись проблемы с документами на наследство, местные чиновники устроили волокиту, но вмешательство трёхбуквенной федеральной службы помогло им увидеть берега. Местное отделение Россетей, сразу после смерти профессорского родственника отрезавшее усадьбу от электричества, тоже взяло под козырёк, стоило кому-то из областного Управления им позвонить. Ну и кое-какие сугубо шкурные вопросы помогли решить тоже – прописка, дрова, дорога, материальная помощь от поссовета.
– Вот только жена его решила не возвращаться. Будет оформлять вид на жительство у кого-то из детей, – вдруг огорошил меня Либанов. – Правда, сам знаешь профа – никогда не разберёшь, то ли он расстроен, то ли наоборот. Во всяком случае, написал, что уже завербовал себе в помощь двоих подростков из тамошней родни – мальчика и девочку. Причём, заявляет, что уже принял у пацана экзамены по физике и математике за 8 класс и видит нешуточный потенциал – грозится подготовить его к великим свершениям за три оставшихся года школы и отправить сюда к нам, поступать. И не поймёшь, то ли стебётся так, то ли всерьёз.
– Ага, – хмыкнул я, – нам только юниоров тут не хватает. Сами тут сидим… – и неожиданно сам для себя ляпнул то, о чём даже не думал ни разу, честное слово! – как зэки…
Сказал, и чуть язык не прикусил. Замерли, смотрим друг на друга молча. Я переживаю на тему взрывоопасных слов, что у меня почему-то вдруг с языка сорвались, а что там у Либанова внутри творится – понятия не имею.
Наконец, он отмер:
– Есть такое дело. Слово “охрана” в нашем случае неожиданно приобрело какой-то новый окрас. В связи с чем предлагаю интенсифицировать работы по твоему проекту, сам знаешь какому.
– Космос?
Я прикинулся дурачком, но Либанов не повёлся, ответил всерьёз.
– Там мы работаем. Сами. Думаю, по минимальной планке всё будет готово через несколько дней, максимум – неделю. Теорию, конечно, имею в виду – для реального пуска in vivo полигон строить придётся, а это проект не одного дня. И месяца даже. К нам, кстати, Лёха приезжает в гости послезавтра. Ты за молодым поколением ездил в Троицк, как мне сказали – привёз кого?
Я кивнул. Рассказывать про свои впечатления не хотелось, но Либанов меня опередил:
– Не говори ничего про Институт – я и так всё знаю, – и тут же, среагировав на мои недоверчиво прищуренные глаза, пояснил: – Не всех наших оттуда согнали, осталась ещё пара источников. Так что, тут главное – результат. Работать есть с кем?
Пришлось всё же обрисовать картину крупными мазками. Заодно, спохватившись, выложил всё, что мне поведал Артемьев по дороге. Андрей нисколько не удивился, только кивнул и проронил коротко:
– Очень похоже на правду. Только уже не важно. Эту вазу нам уже никак не склеить.
–*-*-
Пересечься с Рыжей нам удалось только вечером. Она была занята устройством молодёжи на временное жительство – им, как выяснилось, с собой дали хрен да ни хрена, только то, что на них было, по большому счёту. Пришлось покупать почти все житейские мелочи – а как, когда охрана никуда не пускает? “Пишите заявку, привезём… когда-нибудь”. Как ещё они там без меня обошлись – даже самому удивительно. Но как-то разрулили, более того, Лина под шумок закупилась нестоловской едой и на нашу долю тоже. Увидев её искреннюю гордость по этому поводу, я в очередной раз скрипнул зубами: ну вот чего мне стоит – в теории – прямо сейчас мотануть в Мексику за фруктами? Вот хрен знает кому – таскал, всё подряд, по первому знаку, и без высказанного желания даже, а моей самой ценной и нужной Рыжей – не могу! Паршивой колбасе радуемся, чёрт побери!
Пока я злобился и в очередной раз обещал себе завтра же решить… ну хотя бы начать решать! вопрос с нашим “заключением”, Рыжая быстро порубала-поджарила всё добытое, превратив продукты в вполне приличный ужин. Подкравшись сзади, я тихонько утащил солёный огурчик – мда, это вам не Белоруссия.
– Что, невкусный? – огорчённо спросила Рыжая, повернувшись ко мне.Выглядело это здорово неоднозначно, учитывая нехилый такой тесак, который она держала в руке остриём вверх и ко мне.
– Ну, думаю, из того, что вообще возможно добыть в Долгопрудном, этот огурец – самый лучший! – с готовностью отбарабанил я.
Но Лина всё равно расстроилась. Пришлось успокаивать и утешать… А я и сам ни фига не спокойный!
В итоге, за ужином мы оба старательно избегали хоть сколько-то острых тем. Просто поели, потрепались про перспективных сотрудников из Института, и всё. Разговор по молчаливому согласию оставили на потом. Тем более, что уже в конце, когда из еды почти ничего не осталось – мы оба, оказывается, здорово по чему-то такому соскучились – Рыжая вдруг вскрикнула:– Ой! Я ж забыла! – и заполошно метнулась куда-то в коридор.
