Текст книги "Горький шоколад (СИ)"
Автор книги: Максим Субботин
Соавторы: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
– Зачем?
Макс сам удивился собственному вопросу. Проголодалась, наверное, зачем еще идут на кухню?
– Полагаю, она хотела что-то приготовить.
– Кому?
– Себе… – на лице Сэмюеля появилось выражение растерянности. – Она сказала, что хочет банановых панкейков на завтрак. Я сказал, что передам ее пожелание месье Градену, но ваша гостья попросила разрешения сделать их самой. Я не возражал. Месье Граден, насколько могу судить, тоже.
Макс пожал про себя плечами. Тина никогда не готовила самостоятельно, да и Марго, насколько он знал, максимум, на что была способна, – настрогать бутербродов. Женщины его окружения вообще не особенно торопились на кухню, предпочитая выказывать свое к нему расположения иными способами.
Нет!
Еще не хватало, чтобы Эль взбрело в голову приготовить для него завтрак. Да, она действительно волнует его, но вся эта романтическая ерунда с ее стороны будет совсем некстати. Хотя… с чего бы ей стараться для человека, который ее обидел? Только идиот не поймет, что в его доме девчонка чувствует себя, как рыба на сковороде. Была бы возможность – давно бы сбежала.
– Все хорошо? – Голос Сэмюеля вырвал его из размышлений. – Мне не следовало позволять ей…
Макс усмехнулся, отмахнулся рукой.
– Все хорошо. Ты поступил правильно. Пойду, посмотрю, что там творится.
Он вернулся в дом и тихонько направился к кухне.
«Идиот – он и есть идиот. Крадется в собственном доме».
[1]Волчья яма – ловушка для добывания диких животных. Углубления в земле в виде усечённых конусов глубиною в рост человека (1,75 метра), диаметром по дну 0,5–0,7 метров, с вбитыми в дно короткими, заострёнными наверху кольями, расположенными в шахматном порядке в 4–5 рядов. Сверху волчья яма маскировалась (википедия)
Макс заглянул в кухню и тут же встретился взглядом с Клодом – французом, который уже не первый год работал у него личным поваром. Предвидя реакцию Клода, Макс вскинул палец к губам, призывая того молчать. Эль стояла спиной немного в стороне от варочной панели и что-то размешивала.
Француз вскинул на нанимателя удивленный взгляд. Макс развел рукам и вошел в кухню, жестами давая понять, что сегодня больше не нуждается в его услугах. Клод посмотрел сначала на него, затем на Эль, затем поджал губы, покачал головой, что-то произнес себе под нос на французском и вышел.
– Привет, – негромко произнес Макс, надеясь, что не напугает гостью.
Эль резко обернулась, ее глаза расширились, заметались по кухне.
– Добро утро, – проговорила неуверенно. – А где мсье Граден?
– Я его уволил, – отмахнулся Макс. – Зачем мне такой повар, если мои гости сами вынуждены готовить.
– Уволил?! – В голосе Эль звучало неприкрытое удивление. – Нет! Я же сама… – она осеклась, увидев самодовольную ухмылку Макса. – Обманул меня, да?
– Немного, – улыбнулся тот. – Не думал, что ты сразу поверишь.
– А я и не поверила, – насупилась было Эль, но почти тут же потупилась. Ее щеки заметно покраснели.
– Прости, если помешал, но мне жутко интересно. Правда. Что ты тут делаешь?
– Что девушка делает на кухне? – вскинула брови Эль.
– Я к тому, что у нас же есть первоклассный повар. Или он все-таки не столь хорош в готовке, как я думал?
Гостья снова уставилась в пол, разглядывая свои странные тапки… тапки – она их сегодня впервые одела? Большие и лохматые, как два меховых шарика, к тому же с ушами, глазами-пуговицами и носом.
– Какие звери… – взгляд Макса потянулся выше, по оголенным ногам, чуть задержался на коленках, поднялся до коротких свободных шортиков, по животу, едва прикрытому топом, остановился на груди.
Габриэль выглядела одновременно и сексуально, и невинно. Почему-то сейчас Максу она напоминала одуванчик – едва дотронься, дунь – и исчезнет, как мираж.
Эль поежилась под его взглядом, переступила с ноги на ногу. Руки ей явно мешали – девчонка просто не знала, куда их деть.
Смешная и неопытная…
Макс почувствовал, как в штанах становится непокойно.
Неопытная…
Да, он бы мог ее научить… так многому.
– Завтракать будешь? – тихо проговорила Эль.
– Только если это будут те самые знаменитые панкейки, – улыбнулся он. Усилием воли заставил себя перестать раздевать ее взглядом и усаживать прямо на стол, чтобы раздвинуть ей ноги и попробовать на вкус.
Девчонка сразу оживилась, перестала пялиться на свои лохматые тапки.
– Ты ешь бананы? – спросила несколько поспешно, как показалось Максу.
– Утром я ем все.
«Особенно люблю краснеющих девственниц…»
Эль ответила ему улыбкой, развернулась к столу.
– И я тебе помогу, – Макс быстрым шагом направился к ней, – даже если ты против.
Уж лучше чем-то занять руки и отвлечься, чем пялиться на ее задницу, как подросток с острым приступом спермотоксикоза.
– Ты умеешь готовить? – Эль посмотрела на него с недоверием.
– Нет. Но отлично умею помогать.
– А как же пробежка?
– Что ж, придется пропустить, – вздохнул Макс. – Это же будут диетические панкейки, правда?
– Нисколько, – показала ему язык Эль. – Съешь такой – и сразу станешь толстым. Придется весь гардероб менять.
– Тогда ты съешь в два раза больше. Ну, что мне делать?
– Для начала помыть руки. Тесто у меня почти готово. – Она показала ему глубокую прозрачную чашу, в которой плескалось нечто не особенно аппетитное.
Макс повиновался.
– Теперь нам нужен банан. Нет – два.
– Может, три? – Макс раскрыл холодильник, придирчиво осмотрел полки.
– Можно даже четыре, но два придется съесть тебе. Не забудь их тоже помыть.
А ведь насколько она изменилась, когда попала в спокойную и обыденную атмосферу. Куда только делась вся зажатость? И голос уверенный. Командует им, словно бойкая женушка.
– Готово. – Макс протянул пару бананов.
– Теперь надо сделать из них кашу.
– Сварить что ли?
Эль посмотрела на него, как на идиота.
– Нет – просто размять хорошенько. Чтобы не было комков.
Она взяла банан, быстро очистила и, разломив на несколько частей, принялась разминать прямо в руках. Вот так запросто – не стесняясь и не обращая внимания на озадаченную физиономию Макса.
– Ты можешь использовать вилку, – посмотрела на Макса с хитрым прищуром, будто разрешала откусить от самого вкусного в мире торта.
– Ты так и не сказала, почему вдруг пришла сюда.
Эль мягко улыбнулась своим мыслям, пожала плечами. Затем обвела кухню взглядом.
– Я скажу глупость, но ты сам меня вынудил.
Макс молча ждал продолжения.
– Для меня это как музей. Ты только ничего плохого не подумай. Я просто хотела посмотреть на хорошую кухню. А твой повар оказался так любезен, что не прогнал меня и даже позволил немного помешаться у него под ногами.
– Я думал, музей – это картины.
– Ну, картины – само собой. И вообще, – она посмотрела на него, непроизвольно поднесла ко рту измазанный в банане палец, облизала его, – я просто любопытная гостья, со мной держи ухо востро.
Макс не мог не проследить, как ее язык обхватывает один палец, другой, как скользит, слизывая сладкие остатки пюре.
– Чего? – остановилась Эль. – Ой, прости. Плохая привычка, и, боюсь, ее не искоренить.
Она отошла к раковине, включила воду.
Макс только усмехнулся про себя. Плохая привычка? Вот уж нет! Отличная привычка. Это заводит и будоражит воображение. Возможно, он больной озабоченный ублюдок, но вместо пальцев ее язык мог бы…
«Нет! Нет!»
– Как твой банан? – как ни в чем не бывало, спросила Эль.
– Отлично, так и просится в рот, – брякнул он, не думая.
Габриэль странно серьезно на него посмотрела, на что Макс тут же показал ей тарелку с готовым банановым пюре.
– Очень хорошо. Осталось все перемешать и можно жарить. Ты когда последний раз жарил… – понимает ли она всю недосказанность своей фразы? – что-нибудь?
Будь они знакомы несколько ближе… совсем близко, до состояния одновременного оргазма, этот разговор мог бы получиться крайне забавным – мог бы даже стать прелюдией к куда более интимному завтраку.
А пока надо взять себя в руки и начинать думать головой, а не членом. Нечего смущать девочку намеками. Еще не хватало, чтобы у него окончательно встал – тогда придется куда-то прятаться или трусливо бежать с поля боя.
– Давно жарил, каюсь. Но уверен, что справлюсь.
Странное дело, Макс уже давно не помнил за собой робости по отношению к тем, с кем хотел переспать. Ему отказывали очень редко. Понятно дело, первоочередную роль в положительном ответе потенциальной любовницы играло его положение и состояние. Но случалось, что знакомиться приходилось там, где о нем и не слышали или не знали в лицо. Тогда в ход шло обаяние. И опять же – почти никаких промахов. Сейчас же, со своей гостьей, он ощущал себя нерасторопным прыщавым подростком. И это притом, что на языке вертелась сотня-другая интимных намеков, а в голове вспыхивали картинки одна развратней другой. И Макс отлично знал, что и как сделать. Но не делал. И даже не говорил. Почти.
– Тогда включай плиту.
Первый готовый панкейк, еще обжигающе горячий, что и в руках не удержать, торжественно разрезали надвое и попробовали тут же, дуя на свою половинку и откусывая по маленькому кусочку. Распробовать особенно не удалось, но желудок Макса, получивший первую порцию завтрака, тут же отозвался звонким урчанием.
Эль довольно заулыбалась.
– Если мы поскорее не сделаем еще, – шепотом, как будто сообщая великую тайну, проговорил Макс, – боюсь не утерпеть и поддаться голоду.
– Съешь те два банана, которые я тебе предлагала?
– Нет, съем одну маленькую вредную гостью, из-за которой придется менять весь гардероб.
– И ничего не вредную, – деланно насупилась Эль, но в уголках ее губ легко угадывалась улыбка.
Пока гостья заканчивала с панкейками, Макс сварил кофе и нашел в холодильнике мед и кленовый сироп. Все это поставил на стол, где вскоре появилась и тарелка с отлично пахнущим горячим угощением от Эль.
– Надеюсь, теперь маленькой гостье больше ничего не угрожает? – спросила она, накладывая Максу сразу несколько панкейков.
«Ничего, кроме того, что я все еще чертовски хочу взять тебя прямо на этом столе».
– Гостья может чувствовать себя в полной безопасности!
Угощение в самом деле оказалось вкусным. Не то чтобы француз готовил хуже – Макс даже представить не мог, при каких условиях простая девчонка могла бы уделать профессионала – но к сегодняшним утренним панкейкам шла особая приправа под названием «Габриэль Кромби». Макс не припоминал, когда в последний раз сидел вот так на кухне и завтракал, не уткнувшись носом в газету. А ведь сегодня, фактически, всего-то первый день, когда она находится в доме в качестве теперь уже его гостьи.
– Откуда ты знаешь младшего Эванса? – спросил он.
Эль закончила жевать, отпила кофе. На ее лице появилась расслабленная улыбка, как будто девчонка только что попробовала ломтик райского наслаждения. Это одновременно и радовало – и беспокоило. Потому что в этом трепетном отношении к еде было что-то от обреченности. Как будто в той жизни, что была у нее на другом конце материка, она не понаслышке знала, что такое голод.
– Мы познакомились в салоне «Тиффани». Там Марго выбирала украшения. Джонатан ждал свою мать, я ждала свою подругу, а журналы были скучными. – Она снова улыбнулась, заправила за ухо золотистую прядь и снова пригубила кофе. – А потом я прочитала о нем в журнале.
Значит, просто встретились и поболтали? А потом он привез ее домой, словно рыцарь на белом коне. Макс попытался прикинуть, сколько лет этому молодому хлыщу. Кажется, до двадцати пяти. О том, что Джонатан с отличием закончил Йельский университет, его матушка без устали болтала на каждом углу.
– Он проивзодит впечатление хорошего парня, – прибавила Эль.
«Еще бы – конечно производит».
– Неудивительно, ведь его мать столько занимается обездоленными, – сказал Макс первое, при пришло в голову. Прозвучало слишком грубо, поэтому пришлось спешным образом ретироваться. – Миссис Эванс помешана на благотворительности. Если есть в этих краях более ревностная католичка, то разве что Дева Мария в церкви. Не удивительно, что миссис Эванс дала своему сыну достойное воспитание. Хотя бы одному из двух.
– А что со вторым? – неловко поинтересовалась Эль.
– Ты правда не знаешь? Я был уверен, что это давно не секрет.
– Я правда не знаю… чего?
В ее зеленых глазах вспыхнуло любопытство. То самое алчное и жадное, которое должно быть у каждой настоящей акулы пера. Возможно, пока она слишком наивна для выбранной профессии, где основным навыком можно назвать копание в чужом грязном белье, но у нее живой ум и стремление обучаться. Из таких получаются если не профессионалы, то крепкие «середнячки». Ну, или ему просто хочется думать, что через несколько лет Габриэль Кромби снова появится на горизонте его жизни и, кто знает, как сложатся их дальнейшие отношения.
– Группа «Мрачные сказки» тебе знакома?
На лице Эль вспыхнул неподдельный восторг. Значит, знакома.
– Их солист – брат Эванса. Только прими за совет: не упоминай об этом, если будешь общаться с миссис Кромби. Она очень старается скрыть этот факт от прессы. Да и младший Эванс, насколько мне известно, не любит говорить о брате. Он у них вроде паршивой овцы.
– Они очень талантливые ребята, а Рэйн, безусловно, очень одарен.
«Очень одарен?»
Кто так говорит о брутальных рокерах, как будто это мальчики-зайчики из церковного хора? Максу стоило усилий спрятать улыбку за притворным покашливанием в кулак.
– Спасибо за совет, но не думаю, что мне выпадет шанс им воспользоваться.
– Он не попросил твой номер телефона?
– Попросил. – Габриэль снова зарумянилась.
Будь на месте Габриэль более бойкая девица, в ответ на неуместный вопрос он вполне мог получить заслуженный посыл не совать нос не в свое дело.
– Не думаю, что мы на самом деле будем общаться, – справившись с чувствами, продолжила она. Посмотрела на Макса, словно грязный котенок, который пытается делать вид, что выглядит не так уж жалко. – Мы просто из разных миров, у нас и общих интересов-то нет.
Сейчас ему полагалось сказать что-то ободряющее. Будь это Маргарита, Макс бы пожелал ей больше думать о том, что у них общего, и не обращать внимания на то, что разделяет. Но сказать такое Габриэль отчего-то не поворачивался язык. И дело даже не в ее социальном статусе, который, хочешь не хочешь, а диктовал свои условия игры. При желании Макс мог бы и помочь, почему нет? Вот только желания такого не было совершенно. Внутри противным червем ворочалось ощущение собственника, будто эта девчонка должна принадлежать именно ему, Максимилиану, а все прочие представители мужской половины человечества могут отправиться известным маршрутом.
– Завтрак был отличный, – сказал Макс чуть позже и в подтверждение своих слов показал Эль пустую тарелку. Она просияла так, словно получила Оскар. Ребенок и есть. – И все же, просто чтобы ты понимала: ты – моя гостья без всяких дополнительных условий и обязательств.
– Мне хотелось… быть полезной.
Макс не мог отделаться от мысли, что хотелось Габриэль совсем другого, но стыд помешал ей открыть истинную причину своего утреннего порыва.
– Я вовсе не против, если иногда ты будешь заходить на кухню. Но только если сама этого захочешь. Никаких обязательств, хорошо?
Эль кивнула.
– Я не могу сидеть без дела, – сказала, будто извиняясь. – Как будто чесаться начинаю.
– Полностью поддерживаю. Чем там, говоришь, должны заниматься будущие студентки Манхэттенского колледжа?
– Учиться. Я была бы благодарна за возможность исследовать библиотеку. У тебя там настоящий Клондайк.
– Без проблем. – После девиц, которые, не стесняясь, высказывали пожелания о личной кредитке или иных дорогостоящих подарках, этот одуванчик просил разрешения изучить его книги. Она вообще с этой планеты?
Звонок телефона резко вторгся в их разговор. Вместо имени на экране появился номер телефона. Макс прикинул, что в такое время и не по работе его может беспокоить только очень ограниченный круг людей. И все они были в телефонной книге.
– Мне нужно ответить.
Уже выходя из кухни Макс краем глаза заметил, что Эль подскочила с места и как угорелая принялась собирать со стола. Она вообще слушала, что он говорил о ее статусе гостьи? Мелкая, но упрямая.
– Слушаю.
– Привет. Не разбудила?
– Тина?! – вот уж кого не ожидал услышать.
– Узнал – молодец. Достоин награды.
– Ты же сказала, что потеряла мой номер.
– Вот, проявила немного смекался – и снова обзавелась им. Слушай, нам надо поговорить.
– Я слушаю.
– Нет. Это не телефонный разговор.
– Ты не уехала?
– Нет. – Она помедлила. – Пришлось задержаться.
– Хорошо, нет проблем. Сегодня в полдень я буду в районе Южного Манхеттена. Мы бы могли встретиться в кафе «Мост»…
– Нет. Это деликатный разговор, не для чужих ушей.
Надо думать, разговор будет иметь прямое отношение к недавней, проведенной вместе ночи. Спустя столько лет Тина появляется из ниоткуда и хочет поговорить? А он сам хочет с ней разговаривать? Макс усмехнулся, мысленно помотал головой. Не особенно. Ну да ладно. В конце концов, в браке они пережили немало хороших моментов, да и вообще воспоминания о совместной жизни были скорее положительными.
– Хорошо. Тогда вечером. У меня дома. Часов в девять.
– Договорились. – Макс уже было думал, что разговор закончен, когда Тина неожиданно продолжила: – Знаешь, а я соскучилась.
Она снова замолчала, явно ожидая какого-то ответа.
– Я тоже был рад увидеться, – сказал Макс чистую правду. Но, видимо, не ту, которую хотела услышать бывшая.
– До вечера. – Ее голос показался сухим и даже вроде немного раздраженным.
Некоторое время он простоял, всматриваясь в уже потухший экран телефона. Нет, она же не хочет все попробовать сначала. У них был отличный секс, в котором, судя по всему, остро нуждались они оба. Но на этом и все. Что за деликатный разговор? Что за «соскучилась»?
Как ни старался Макс отвлечься от мыслей о предстоящей встрече, они все равно то и дело напоминали о себе. Между подписанием очередного выгодного контратака, в перерыве на чашку обжигающего эспрессо. Просочились даже на совещание совета директоров, где он по обыкновению всегда был целиком сосредоточен.
О чем она хочет поговорить? Что за деликатные беседы, которые нельзя вести на людях?
Вариант о том, что Тина просто хочет повторить прошлый вечер, казался наиболее вероятным, но она явно была не из тех женщин, которые не способны сказать открыто, что хотят встретиться, чтобы заняться сексом. Да и между ними были годы брака, который, хоть и закончился, но сохранил между ними давнюю привычку не держать друг т друга секретов. Игры в недосказанность были совсем не в характере Тины.
Возможно, у нее возникли финансовые трудности? Вряд ли, но даже если так, они могли поговорить об этом за ужином.
Нет, тут определенно было что-то еще. И наиболее подходящее объяснение этим странностям его совершенно не радовало – Тина собиралась восстановить отношения.
Еще месяц назад он бы наверняка не был так скептически настроен на все, что связано с угасшим браком и его возможным возрождением, но сейчас перспектива начать все с начала не прельщала от слова «совсем». Возможно, всему виной именно прошлая ночь. Если для Тины она стала откровением свыше, то и он кое-что уяснил, вот только, скорее всего, у каждого был свой вариант, и они находились на разных полюсах. У них был отличный секс: открытый, пошлый, горячий. То, что нужно мужчине, чтобы сбросить напряжение и отвлечься. Но за этим сексом больше ничего и не было. Механические фрикции для получения удовлетворения – и только. Страсть, жгуче желание держать именно эту женщину в своей постели и трахать ее до умопомрачения каждый день, видеть, как она раскрывается под его ласками, обнажает не только тело, но и душу – ничего из этого не было и в помине. Справедливости ради, ничего этого не было ни к одной из женщин, с которыми он проводил время в последние годы. И дело было вовсе не в Тине, а в его собственной голове. Возможно, он пробыл холостяком слишком долго и просто разучился чувствовать вкус постоянства. Стал, – как же это говорится? – закоренелым одиночкой, познавшем всю красоту и порочность одноразового секса.
Вполне годная теория, если бы не одно «но». То самое, которое весь день без спроса лезло в его голову своими голыми коленками и раскрасневшимися щеками. То самое, которое облизывало пальцы с видом искусительницы – и при этом совершенно не осознавало свою сексуальность.
Что, если желание оставить ее около себя было опрометчивым? Сначала он даже пытался оправдать его жалостью: не выбрасывать же девчонку з порог, будто бездомного котенка? Но сегодняшнее утро обнажило истинные мотивы. Черства с два он хотел, чтобы Габриэль Кромби была от него так далеко. А вот в его постели сегодня ночью она была бы идеально доступна, близка и, мать его, желанна.
Тина появилась в десятом часу вечера – яркая и напористая, в красном платье и широким ремнем на талии, инкрустированным какими-то мелкими камнями, играющими на свету. В руках клатч в стиль ремня. Она выглядела так, будто собралась в ночной клуб. А блеск в глазах, довершающий облик, делал ее похожей на вышедшую на охоту хищницу. Хищницу опасную, уверенную в исходе сегодняшней охоты.
Макс улыбнулся ей, встречая на лестнице парадного входа. В голове промелькнули картины их знакомства: на приеме, посвященном защите дикой природы Аляски. В тот раз Тина тоже была в красном. Менее ярком и провоцирующем, но не менее эффектном. Она, как один из организаторов приема, была постоянно занята, с кем-то общалась, но даже под конец вечера выглядела бодрой и полной сил – точно огонь свечи, от которого все прочие собравшиеся черпали немного тепла. Она была приветлива, умела найти слова для каждого гостя. И была, казалось, сразу везде.
– Как добралась?.. – хотел было спросить Макс, но Тина пропустила вопрос мимо ушей. Просто подошла к нему и порывисто поцеловала в губы. От нее едва пахло свежим морским бризом, грозой и цитрусом. Эдакий ураган, до поры до времени сдерживающий свою необузданность.
– Ого! – Макс отступил на шаг, когда первый порыв Тины иссяк. – Чем обязан столь неожиданной гостье?
– Так и будешь держать меня в дверях?
– Прости, как раз думал пригласить тебя в дом. Но не успел. Проходи.
Она окинула его оценивающим взглядом, будто невзначай облизнула губы.
Макс провел ее в библиотеку, закрыл дверь.
Тина неспеша прошла к столу, присела на край. Подол ее юбки задрался так высоко, что еще немного – и станет видно белье… если, конечно, она его надела.
– Ты знаешь, я не люблю ходить вокруг да около, – начала она. – Потому буду говорить так как есть. – Она ненадолго задумалась, уставившись куда-то под потолок. – не знаю, как так получилось, но прошлая наша встреча… я как будто вернулась на несколько лет назад. Помнишь, как мы плюнули на все и сбежали на выходные, сняв какой-то дешёвый отель? Кто бы мог подумать, что миллионер трахает свою подружку в богом забытой рухляди у обочины автотрассы.
– Конечно помню, – усмехнулся Макс. – Если бы журналисты прознали про наше меленькое приключение, шум поднялся бы до небес.
– Да, – она улыбалась так, будто прямо сейчас заглядывала в то прошлое. – И ведь именно там ты впервые попробовал мою попу.
– Если бы не то порно…
– О да! – воскликнула Тина. – Оно было великолепно. Настоящая инструкция к действию. Я весь следующий день не могла сидеть.
– Мне так жаль, – вздохнул Макс.
– Тогда ты сказал точно так же. И знаешь… – она снова помедлила, – после прошлой нашей с тобой ночи у меня было то же самое. Я не могла сидеть. До самого вечера. И все равно становилась мокрой каждый раз, когда вспоминала о том, какой ты горячий и твердый. О том, как глубоко ты можешь быть во мне. О том, как кончаешь – и я взрываюсь вместе с тобой от одного осознания, что принадлежу тебе. – Тина закусила губу, поерзала на столе. – Максимилиан, давай попробуем снова. Знаю, я была дурой, когда ушла от тебя. В сущности, без причины. – Тина порывисто поднялась, в несколько шагов преодолела разделяющее их расстояние. В ее глазах пылало желание, лицо разрумянилось. Ее руки скользнула по его груди. – Ты отлично знаешь, мне никогда не нужны были от тебя деньги. Уж кем-кем, а меркантильной сукой я не была никогда.
– Остановись, – Макс аккуратно освободился от ее рук. – У нас был отличный вечер… нет – отличная ночь. Я действительно был раз тебя увидеть. И не только увидеть. Но не стоит искать в этом продолжение. Я слишком хорошо знаю, чем все снова закончится.
– Чем? – нахмурилась она.
– Тебе снова станет скучно.
– Мне не было…
– Было. Не думай, что я ничего не знаю, если не говорю этого вслух.
Ее лицо еще больше налилось краской, но теперь это уже не было возбуждением.
– Я никогда…
– Не надо. Когда-то я действительно хотел все начать снова. Думал, что новый виток может оказаться более удачным. Но не теперь.
– Что изменилось?
– Я изменился, – пожал плечами Макс. – А ты осталась прежней.
– Когда-то тебе нравилось, какая я… Да и в тот вечер, когда ты кончал мне в рот, ты не выглядел недовольным.
Вот она, Тина, прямая и непосредственная. Она всегда смеялась над ласковыми прозвищами, которые некоторые любовники дают интимным местам друг друга. Для нее член всегда был только членом – и им надо было трахать. И желательно делать это почаще.
– Тот вечер был нужен нам обоим. Разве нет?
– Возможно. Подожди… у тебя кто-то есть?! – в ее голосе прорезались нотки раздражения.
– Нет.
Она попыталась обнять его, но Макс снова отстранился. Отлично понимал, чем может закончиться этот разговор – истерикой и обидой на века. Что ж, так тому и быть. Но лучше поставить точку сейчас, чем поддаться… жалости и совершить заведомую ошибку.
Ее лицо вмиг сделалось белым. Побледнело даже под слоем искусно наложенной косметики.
– Ладно, – едва слышно произнесла Тина. – Извини, что побеспокоила.
Она шагнула к двери. Макс не мешал, не пытался поддержать или оправдаться. Тина сильная – она справится. А его попытки помочь только сильнее всколыхнут ее самолюбие.
Она толкнула дверь и, не оборачиваясь, направилась прочь. Макс пошел следом. Теперь походка бывшей жены уже не была столь легкой и уверенной, как недавно. Максу даже показалось, что несколько раз Тину пошатнуло. На всякий случай он сократил расстояние до нее. И вовремя. Уткнувшись носом в какую-то книгу, по холлу проходила Эль. Тина, завидев девчонку, буквально остолбенела. Затем резко обернулась на Макса, открыла было рот, чтобы что-то высказать ему, но не успела. Ее взгляд потух, подернулся поволокой. Тина вскинула ко лбу руку – и начала оседать. Макс подхватил ее у самого пола, осторожно уложил, поддерживая голову.
– Тина! Ты меня слышишь?
Обморок? Никогда такого с ней не случалось.
– Тина!
Ее губы дрогнули, но слов он не разобрал.
Макс зашарил по брюкам в поисках мобильного.
Рядом на колени грохнулась Эль, коснулась ладонью лба Тины. Быстро осмотрела ее, пощупала пульс. Она не делала ни одного лишнего движения, действовала четко и слаженно, как какой-то спасатель из фильма. Потом приподняла ей веко – и вдруг насторожилась. Наклонилась ко рту Тины, принюхалась.
– У нее диабет?
– Что? Нет. Не знаю. Не было. Это Тина – моя бывшая жена. Три года назад у нее точно не было никакого чертового диабета.
– Помоги мне.
Эль рванула платье Тины верх, Макс приподнял бедра бывшей жены, помогая ткани платья задраться выше. Мысленно поблагодари бога, что вразумил Тину не пренебрегать бельем.
Когда платье Тины задралось выше талии, Эль указала на россыпь крошечных точек в нижней части ее живота, чуть выше резинки трусиков. Кожа в том месте была слегка синюшной, как от частых инъекций. Но откуда? Макс был уверен, что не видел ничего подобного в ту ночь, когда у них был «секс по старой дружбе». Хотя, состояние, в котором были они оба, вряд ли к этому располагало.
– Она могла замазывать синяки, – словно прочитав его мысли, сказала Эль. – Их легко не заметить.
– Что с ней?
– У нее приступ. Нужна инъекция инсулина. У нее должно быть с собой.
– Откуда ты знаешь? Подожди… ее клатч.
– Где он?
– Секунду!
Макс положил голову Тина на пол, взвился на ноги и бросился обратно в библиотеку. Так и есть – клатч все еще лежал на столе.
Расстегнув его на ходу, Макс вывалил все содержимое прямо на пол перед Эль. Та сразу схватила нечто, что сам Макс поначалу принял за обычную ручку.
– Отлично!
– Нужно чем-то обеззаразить кожу. Какое-то спиртное вполне подойдет. Я – мыть руки.
Они разбежались разные стороны. Выискивая среди множества бутылок обычную водку, Макс ощущал, как пересохло во рту. Сердце колотилось так, будто он на полной скорости пробежал добрый километр. Все происходящее не желало укладываться в голове. Тина, которая в жизни не жаловалась на здоровье, даже простудой почти не болела, вдруг теряет сознание. А Габриэль Кромби внезапно из наивной и неуверенной в себе девчонки преображается в настоящего врача.
– Вот! – Макс схватил бутылку.
Когда он вернулся к Тине – Эль уже сидела возле нее и на инъекторе, который он поначалу принял за ручку, выставляла какое-то значение.
– Ты справишься? – зачем-то спросил он. Что за идиотский вопрос? Она только что показала, что куда больше его самого разбирается в происходящем.
– Я знаю в этом толк, – уверенно сказала Габриэль. – Я могла бы сказать, что можно дождаться «неотложку», но помощь ей нужна прямо сейчас. У нее изо рта пахнет ацитоном, у нее гипергликемический приступ. Укол инсулина быстро приведет уровень сахара в ее крови в норму.
– Извини, что спросил.
– Вот здесь, – Габриэль указала на чистый кусочек кожи между россыпи точек от уколов, – нужно продезинфицировать.
Макс не спорил, четко выполнил указании: протер указанное место водкой, осторожно повернул голову бывшей жены набок. Эль подождала несколько секунд, затем защипнула немного кожи на животе Тины и ловким движением сделала укол. Несколькими мягкими круговыми движениями помассировала место укола.
– Вызывай «неотложку».
Макс почти не глядя набрал номер личного врача. Тот ответил сразу, внимательно выслушал, задал несколько уточняющих вопросов.
– Да, сделали укол инсулина… нет, все еще без сознания… понял… хотя нет – я быстрее. Да, готовьтесь.
– Они едут? – спросила Эль.
– Быстрее будет если я сам ее довезу. Открой дверь.
Девчонка поморщилась, явно несогласная с его решением, но спорить не стала.
Макс будто чувствовал, когда, вернувшись домой, не позволил забрать машину в гараж. Тогда он планировал отвезти Тину домой, сейчас же тоже отвезет ее, только в частную клинику.
Габриэль помогла ему погрузить Тину на заднее сидение, вызвалась было тоже ехать, но Макс остановил ее.
– Останься. Я некоторое время буду недоступен, скорее всего. Если в доме возникнут какие-то вопросы – разреши их. Уверен, ты справишься.
