Текст книги "Горький шоколад (СИ)"
Автор книги: Максим Субботин
Соавторы: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
– В глаза? – Эль показал ей язык, и снова углубилась в статью.
Марго тут же потеряла интерес к платьям и туфлям, плюхнулась на кровать рядом с подругой и сунула нос в статью. Ее рука скользнула Эль на бедро, но взгляд блуждал по строчкам. Эль попыталась отдвинуться, но на ее попытку Марго только притиснулась еще плотнее.
– Джонатан Эванс – отпрыск с королевской кровью, – вслух продекламировала Марго выделенную крупным курсивом цитату. – Ну просто настоящий принц на белом коне. Бррр. Всегда считала таких сладких мальчиков маменькиными сынками. – Марго брезгливо сморщила нос.
– Ты считаешь его маменькиными сынком только потому, что он королевской крови? – Эль успела привыкнуть к тому, что выводы Марго о людях часто зиждутся на абсолютной вкусощине, но сейчас она перещеголяла саму себя.
– Я видела его мать в магазине, Эль. Поверь, когда женщина носит такие туфли и такой костюм, и вот так безвкусно укладывает волосы, ее сын просто не может быть нормальным парнем.
«Как будто у тебя большой опыт в общении с парнями», – чуть было не сказала Эль. К счастью, вовремя спохватилась и предпочла пожать плечами, мол, думай, что хочешь, а я останусь при своем мнении.
– То, что я редко встречаюсь с парнями, не означает, что ничего в них не смыслю, – не желала сдаваться Марго. – Все мужчины, даже если у них вот такие вот здоровенные голубые глазища – сволочи, Эль. Чем раньше ты это поймешь, тем разумнее распорядишься своей девственностью.
Эль закашлялась. При чем тут ее девственность?
– Они заглядывают тебе в рот, со всем соглашаются и даже выглядят искренне заинтересованными, когда ты выворачиваешься перед ними наизнанку. И знаешь зачем? Чтобы затащить тебя в койку, поиметь, а утром намекнуть, что пора бы тебе, деточка, валить на все четыре стороны.
– Ты слишком утрируешь.
– А ты витаешь в облаках. – Марго придвинула к ней еще сильнее, одним толчком перевернула Эль на спину и нависла над ней, неумолимая и агрессивная, словно семейное проклятие. – Поэтому я всегда буду оберегать мою маленькую глупенькую Габриэль от этих хищников.
Марго погладила Эль по щеке, зацепила большим пальцем ее нижнюю губу. Она вдруг перестала корчить из себя непримиримую феминистку, стала неожиданно серьезной и начала медленно наклоняться к ней.
Эль брыкнулась и скинула ее с себя – где только силы взялись. В два счета оказалась у двери, нервно вжала ручку до самого низу.
– Я хочу… пить, – пробормотала первое, что пришло в голову, и пулей бросилась вон.
«Она что – собиралась меня поцеловать?!» – в унисон бьющимся о ступени пяткам, снова и снова мысленно спрашивал себя Эль.
Остановилась только в гостиной, и лишь потому, что со всего разбегу налетела на Максимилиана. Она с размаху впечаталась лбом в его плечо, от чего перед глазами расцвели разноцветные фейерверки вроде тех, что взрываются над замком Диснея. Эль, потирая ушибленное место, попятилась, наткнулась на ступеньку – и неумолимо зашаталась. Взмахнула руками, надеясь сохранить равновесие, но тщетно: падение было неминуемым.
Максимилиану потребовалось одно мгновение, чтобы оценить обстановку и схватить ее за руку. Одним рывком он потянул Эль обратно. Она, сама того не желая, схватилась за лацканы его пиджака, втянула носом едва уловимый аромат одеколона. И, как ревнивая жена, скользнула взглядом по воротнику его сорочки.
«Дура! – мысленно наподдала себе Эль. – Он уходил в голубой рубашке и синем костюме, а сейчас на нем белая и костюм серый. Наверное, у него целый гардероб на работе и даже штат сотрудниц, отвечающих за глажку и стирку»
– Если ты раздумала падать… – начал мужчина, но Эль и так отстранилась. – Вижу, твоя нога уже почти в порядке.
Она рассеянно кивнула и обошла его по широкой дуге. Его собственный запах, словно изысканное блюдо приправленный нотой дорого пряного одеколона, будоражил ее воображение странными образами, в которых Макс был в плавках у кромки бассейна, и вода скользила по его восхитительному мускулистому телу, и…
– Точно нормально? – насторожился Макс.
– Я просто … хотела пить, – выдавила она, пятясь от него все дальше и дальше.
А Макс, вместо того, чтобы идти, куда шел, последовал за ней шаг в шаг. Его гладко выбритое лицо едва оттененное легкой небритостью, было так же соблазнительно, как первородный грех.
– Габриэль, нам нужно поговорить, – заявил он твердо, одной лишь интонацией опровергая любую попытку возражать. – Я был бы признателен, если бы мы сделали это в библиотеке.
– Если вы об утреннем разговоре, то…
– «Ты», Габриэль, – поправил Максимилиан. – Можешь упрямиться и «выкать» мне сколько угодно, но тогда уж привыкай, что я буду ровно столько же тебя поправлять. Я довел упрямство до идеальной остроты, Эль, и ты мне в этом явно не соперник.
Он сдобрил реплику простой открытой улыбкой. Что происходит? Выгулял своего «дружка», сбросил напряжение – и сразу превратился в нормального мужика? Ее так и подмывало задать вопрос вслух.
– Если у тебя нет веских аргументов против моего предложения… – Максимилиан гостеприимно указал в сторону двухстворчатых деревянных дверей, украшенных витиеватой изысканной резьбой.
Вместо ответа она просто пошла в указанном направлении. Как бы там ни было, а сейчас этот мужчина лучшая компания, чем Марго с ее странными выпадами.
– Господи… – прошептала Эль, едва вошла внутрь.
Максимилиан мягко прикрыл за ними дверь, позволил ей осмотреться.
Это в самом деле была библиотека: не пара полок с жидкими книжными пособиями о том, как устроить личную жизнь или развить в себе творческий потенциал, а множество тяжелых полок, на которых плотными шеренгами стояли толстые дома в старинных обложках. Трудно представить, что за реликвии здесь можно отыскать, но после подленников Моне и Ван Гога Эль не сомневалась, что найдет здесь настоящий клондайк. Возможно, первое издание Шекспира или Хемингуэя.
– Могу я…? – Она недвусмысленно шагнула к первой же полке.
– Это просто книги, Габриэль. Они созданы для того, чтобы их брали в руки, листали и читали.
Его слова еще не смолкли, а Эль уже потянулась к коричневому тому в замшевой обертке с золотыми потертыми буквами. Джейн Остин, «Грозовой перевал» – историю, которую она перечитывала до неприличия много раз. Открыла книгу наугад и вслух прочла несколько строк, потом закрыла – и закончила абзац по памяти.
Потом была еще одна книга, и еще, и еще, пока Эль не почувствовала себя Алисой из известной сказки, которая увлеклась белым кроликом – и потеряла реальность. Она выглянула из-за полки, полностью отданной во власть английской литературе двадцатого века, поискала глазами Максимилиана.
Тот стоял у стола и терпеливо ждал, когда она насытится. Конечно, за десять минут или даже за час, этого нельзя было сделать, но если бы кто-то спросил, существует ли рай на земле, то она без сомнения назвала бы его библиотекой Максимилиана Ван Дорта.
– Я хотел извиниться за свою вчерашнюю грубость, – сказал Максимилиан, когда она как раз тянулась к томику Ремарка.
И хоть во фразе не было и тени раскаяния или сожаления, она повергла Эль в шок. Максимилиан ванн Дорт, миллионер, человек, который знает, что такое верхушка мира – и вдруг извиняется перед девчонкой из замызганного трейлера? Это стоило того, чтобы отложить «Прощай, оружие!» и выглянуть из засады книжных шкафов.
Мужчина подошел к ней, молча вручил красивую картонную коробку, украшенную розой из шелковых лент. Название ни о чем Эль не говорило, но что бы там ни было, оно наверняка было способно ее удивить.
– Она не кусается, Габриэль. Открой.
Эль подошла к столу – еще одному произведению плотницкого мастерства – водрузила подарок со всей возможной осторожностью и нехотя потянула за кончики шелкового цветка. Роза «распустилась», превратилась в невесомую пену. Эль сняла крышку, чувствуя себя едва ли не открывающим новый континент Колумбом. Внутри были… конфеты. В стильных красных, синих и белых обертках, переложенные мягкими картонными решетками и украшенные точно такими же миниатюрными шелковыми розами.
– Вспомнил, что ты любишь шоколад, – сказал Макс.
– Люблю, – деревянным языком зачем-то подтвердила она. Перевела взгляд на конфеты – и снова на мужчину. – Уверен, что это можно есть?
– Намекаешь, что я пытаюсь тебя отравить?
– Нет, я… – Она поймала его едва сдерживаемую улыбку и поддалась желанию улыбнуться в ответ. – Имела в виду, что они выглядят, как неприкосновенный музейный экспонат.
– Надеюсь, на вкус получше, чем маринованный палец фараона.
Теперь уже Эль не сдержала смешок. Макс выудил конфету из белой обертки, протянул сладость Эль. Она пыталась сфокусировать внимание на золотых вензелях поверх глянцевой поверхности молочного шоколада, но мужчина гипнотизировал ее, будто магнит. Она пыталась сопротивляться искушению, но не могла заставить себя даже отодвинуться. И, повинуясь яркому обжигающему импульсу, откусила от конфеты прямо из его рук. Шоколад тут же растаял на языке удивительным сливочно-миндальным вкусом. Максимилиан сглотнул: его кадык дернулся над фривольно расстегнутым воротничком, глаза ласкали ее губы.
«Прекрати, Эль, немедленно прекрати это», – увещала она себя, но голос рассудка стремительно растворялся в тянущей неге внизу живота.
Боже, да у нее трусики намокли!
Эль сжала колени, как будто боялась, что Максимилиан увидит стыдливое свидетельство ее желание даже сквозь шорты. Хотя, ее вспыхнувшие щеки и так выдали с головой каждую грань «взрослых» мыслей.
– Вкусно? – вкрадчиво поинтересовался он, и, не дав ей ответить, протолкнул между губ оставшийся кусочек.
Эль дождалась, пока сладость растает, облизнула губы, ни на мгновение не теряя зрительного контакта с его глазами.
– Очень, спасибо, – сказала осторожным шепотом.
– Рад, что тебе понравилось. – Максимилиан отступил, увиливая расстояние между ними на несколько шагов.
Только после этого Эль, наконец, смогла выдохнуть и переварить случившееся. Она в самом деле только что сделала все эти странные вещи?
«Сделала, потому что видела в каком-то идиотском фильме, – охотно подсказал внутренний голос. – Только там все выглядело соблазнительно, а ты вела себя как корова на льду».
– Как прошел ваш с Марго шопинг?
Макс, наконец, снял пиджак и, прислонившись к столу бедром, лениво закатывал рукава рубашки. И снова поглядывал на часы. Заговоренные ониу него что ли?
– Мне кажется, Марго осталась довольна.
– А ты?
– Я? – Этот мужчина что, всерьез думал, будто после всего услышанного, она согласиться купить хоть за его деньги хоть бусы за десять центов? – Я не люблю ходить по магазинам. Мне достаточно того, что у меня и так уже есть.
– Ты очень сильно лукавишь, Габриэль. – Кажется, Макс остался разочарован ее ответом. – Все женщины любят покупать новые наряды. Или новые кроссовки. Украшения, сумки, шубы, телефоны. Автомобили, в конце концов, – он ухмыльнулся. – Честно говоря, я рассчитывал, что вы хорошо проведете время.
– Мы его и провели хорошо.
На этот раз взгляд Макса вцепился в нее, словно голодный клещ. Эль стоило трудов не поддаться его магнетическому влиянию и не подвинуться ближе, чтобы снова, как заядлая наркоманка, насладиться запахом этого мужчины.
– Габриэль? – Максимилиан оставил недвусмысленную паузу.
– Ладно, – сдалась она. И потянулась за следующей конфетой. Внутри красной обертки на этот раз оказалась конфета из черного шоколада. Эль повертела ее в руках, но в рот отправить так и не решилась. Сперва права. – Марго была довольна, а я просто ходила с ней за компанию. Не представляю, что должно было случиться, чтобы после нашего разговора утром… я… ну в общем…
– Полагаю, я понял куда ты клонишь. – Макс нахмурился, снова сократил расстояние между ними и плотоядно уставился на конфету. И, не долго думая, прихватил слабость губами, как бы невзначай поцеловав пальцы Эль. Отстранился, чтобы оценить произведенный эффект. – Надеюсь, теперь мы все уладили?
Эль пришлось взять паузу, чтобы собраться с ответом. Невозможно трезво соображать, когда он действует на нее так агрессивно и со всех сторон. Нужно бы игнорировать эту сумасшедшую энергетику, но чем сильнее она противиться его притягательности, тем сильнее в ней вязнет. Не Максимилиан Ван Дорт, а какой-то зыбучий песок!
– За эти вкусности я бы и душу дьяволу продала, – попыталась пошутить она, остро ощущая жжение на коже в тех местах, где ее только что коснулись губы Макса.
– То есть, я продешевил?
– Если речь о том, чтоб снова наговорить мне гадостей, то – нет.
– Нельзя быть такой серьезной в восемнадцать, Габриэль, – посмеиваясь, укорил мужчина.
Ну вот и как с ним быть? Он то хмуриться, то улыбается, как Чеширский кот. Или, вот как сейчас, задумчиво изучает ее лицо с таким видом, будто собирается поохотиться. Самое правильное решение – убраться от него подальше. Закрыть разговор на позитивной ноте, пока они снова не наговорили друг другу неприятных вещей. Если Максимилиан за каждую оплошность будет расплачиваться сладостями, ей, чего доброго, в самом деле придется обновлять гардероб.
– Какого хрена ты творишь?!
Эль задержала дыхание, чтобы выдержать этот удар под дых от Марго. Та влетела в библиотеку, словно смерч, втиснулась между ними и грубо оттолкнула подругу от брата.
– Я спрашиваю – какого хрена ты себе позволяешь?! – Убедившись, что Эль достаточно далеко, Марго налетела на Макса с новыми силами.
Максимилиан перехватил ее занесенную для пощечины руку, резко и бесцеремонно отшвырнул. Когда сестра предприняла еще одну попытку, повторил тот же трюк, но на этот раз Марго не смогла сдержать болезненный вскрик.
– Успокоилась? – невозмутимо поинтересовался Макс.
– Ты придурок! Чертов садист! Извращенец! Педофил! – Грубости и непристойности сыпались из ее рта неиссякаемым потоком. – Мало тебе своих девок шлюшных трахать? Обязательно нужно поиметь еще и малолетку? Или тебе на старости лет целки захотелось?!
На этот раз Эль чуть не упала на ровном месте. Кровь ударила в лицо, растеклась по щекам жгучим стыдом. Зачем она все это говорит?
– Марго, пожалуйста… – попыталась успокоить подругу Эль, но та вряд ли услышала хоть слово.
– Так вот почему она вчера сама не своя была, да? – Марго заводилась все сильнее, разгоралась, как копна сена от искры. – Ты к ней еще вчера свои руку протягивал?
– Мне кажется, ты перегибаешь палку, – спокойно и холодно ответил Максимилиан. Если сестра и зацепила его, то либо незначительно, либо он прекрасно владел собой. – И я сейчас довольно мягко выражаюсь, Маргарита, потому что грубости, которые ты тут наговорила, стоят настоящей порки.
– А ты стоишь, чтобы тебя посадить на цепь, – громко огрызнулась Марго. – Я знала, что для тебя нет ничего святого, что ты и мертвого из могилы достанешь и поимеешь, если будешь знать, что это потешить твою похотливую душонку, но Эль ты не получишь.
– Можно поинтересоваться – почему?
Чтобы хоть немного прийти в себя, Эль приложила ладони к пылающим щекам. Никогда в жизни она не испытывала такого отвращения к себе. Марго словно только что сдернула с нее всю одежду, выставила бесстыже голой перед человеком, которого она же, Эль, и спровоцировала. Где были ее мозги, когда она пробовала ту злосчастную конфету с его рук? И зачем он теперь, вместо того, чтобы как-то защититься, только еще сильнее раззадоривает сестру? Дразнит, словно собачонку.
– Не твое собачье дело, – прошипела Марго в ответ на вопрос брата. – Все, что тебя должно волновать: как уговорить меня держать рот на замке.
– Нет-нет, Маргарита, – Макс скрестил руки на груди, усмехнулся, на мгновение преобразившись в сытого хищника. – Я все-таки желаю услышать ответ: почему я не могу получить Габриэль, даже если, допустим, хотел бы этого?
«Сколько вы еще будете меня игнорировать?! – хотелось закричать ей, но какая-то внутренняя садистская часть ее души тоже желала узнать ответ.
– Потому что ты на двенадцать лет старше ее! Это растление!
– Габриэль, – Макс поднял взгляд над головой сестры, – тебе есть полных восемнадцать?
Следом на нее уставилась и Марго. И взгляд подруги буквально вопил, что в этом споре Эль должна встать на ее сторону. Боги, и как это сделать? Соврать, что она малолетка? Максимилиан знает, что они поступают, это все равно, что убеждать слепого, что он не слепой!
– Марго, ты знаешь, что мне есть восемнадцать, – сказала Эль.
– Но ты – девственница! – Марго разве что не шипела от злости.
– Хватит говорить это таким тоном, будто она прокаженная, – осадил сестру Макс. – Не все потеряли невинность на заднем сиденье «Мерседеса», Марго, и это не то, из-за чего меня бы, гипотетически, могли потащить в суд.
Марго внезапно переменилась. Из рвущей все в клочья девчонки превратилась в холодную расчетливую Маргариту Ван Дорт, которая знала, как и куда ударить больнее всего. Эль уже видела подобные преображения – обычно, именно с вот таким лицом Марго распекала ее нерадивую семейку. Тогда она была на стороне Эль, но сегодня, похоже, придется на собственной шкуре ощутить каждый хладнокровный удар.
– То, как я потеряла невинность для Эль давно не секрет, – пожала плечами Марго. – Рассказывала ей, чтобы не повторяла моих ошибок.
– И избегала мужчин, да?
– Тебя беспокоит, что ее тошнит от одного вида члена? – вопросом на вопрос ответила Марго. – Увы, Макс, но ее таки в самом деле тошнит от мужчин. Как и любую здравомыслящую женщину. Потому что вы годитесь лишь для того, чтобы от совокупления с вами появлялись дети.
– Очень современное утверждение, – закивал Макс. – Просто таки слышу в нем целый хор всех твоих комплексов и личных предпочтений. Но судя по тому, что Габриель до сих пор не в курсе твоего маленького секрета, – он отмерил размер пальцами, – она не совсем … в твоем кружке мужененавистников.
– Замолчи, – предупреждающе зарычала Марго. – Заткнись.
– Разве не ты начала? – переспросил мужчина. О нет, он определенно не собирался заканчивать. – Ты врываешься сюда, обвиняешь меня на пустом месте, а потом лишаешь шанса защититься.
– Мы не в суде, Макс. И ты знаешь, что мои обвинения не беспочвенные: весь Манхэттен знает, что ты тот еще кобель.
– Я холостой тридцатилетний мужчина, – Максимилиан развел руками. – Не вижу смысла вести монашеский образ жизни.
– Вот и ищи себе жертву в своих чертовых клубах, а к Эль даже подходить не смей.
– Потому что ты выбрала ее для себя?
Что значит «выбрала для себя?»
Эль затравлено отступила к двери. О чем бы они ни говорили, какими-бы намеками и упреками ни швыряли друг в друга – ее это не касается.
«Теперь ты понимаешь, к чему были все эти поглаживания? – гаденько захихикал внутренний голос. – Почему она все время разгуливала голышом и обзывала ублюдком любого парня, который просто пытался флиртовать с тобой в «Цыпочках»?
Эль пыталась отмахнуться от этого, но липкое отвращение просачивалось за шиворот и растекалось по спине. Марго хотела, чтобы они с ней…? Господи.
– Я тебя ненавижу, – прошипела Марго где-то там, где теперь Эль видела лишь размытые контуры двух фигур. – Ненавижу как ты всегда и во все суешь свой поганый нос. Считаешь, что раз ты весь из себя богатый засранец, то это дает тебе право решать за всех, как им будет лучше.
– Ты привезла ее сюда, Маргарита, надеясь, что на чужой территории девчонке ничего не останется, кроме как поддаться тебе. Запихнула в свою чертову «идеальную жизнь», надеясь, что склонишь к сексу если не из чувства благодарности, то потому что Габриэль будет тебе со всех сторон обязанной.
– И что с того? У меня был хороший учитель, Макс – ты. Мы с матерью всю жизнь существуем в тени твоей величайшей благосклонности: одобрит ли Макс то, разрешит ли это, согласиться ли одолжить парочку своих натасканных адвокатов. Бл*дь, мы все – твои марионетки!
– Не припоминаю, чтобы кто-то из вас жаловался раньше.
– Можно я пойду? – Эль на слабых ногах шагнула к двери, стараясь не обращать внимания на то, что пол шатается под ногами, словно неустойчивая платформа для цирковых фокусов.
Никто не пытался ее остановить.
Быстрее, прочь отсюда. Из библиотеки, из дома, туда, где она сможет нормально дышать.
Практически не видя дороги, Эль вышла на улицу, остановилась, чтобы выдохнуть. Хотелось кричать, вопить, ругаться. Сделать хоть что-то, чтобы избавиться от напряжения. Но не делать же это здесь, под пристальным взглядом охранника и прицелом нескольких камер слежения.
За воротами улиц растекалась в бесформенное пятно: куда хочешь – туда и иди. Хорошо бы, конечно, пойти туда, где не будет Ван Дортов с их «глубокими семейными секретами и сложными отношениями».
Эль побежала вниз по улице, постепенно набирая темп. Бежала так быстро, что ветер свистел в ушах. Вот только даже когда он без сил уселась на первую же встречную лавочку, дурные мысли так и остались при ней. Похоже, на этот раз потребуется больше времени, чтобы взять себя в руки и в который раз осознать, что для таких, как она, жизнь все-таки дерьмо.
Она пришла в себя, когда на небо наползли сумерки, и тусклые звезды слабо пульсировали за рваными, пророчащими дождь облаками.
Натруженная нога ныла от тупой боли.
«Ну и что ты будешь делать?» – напомнило о себе отчаяние.
Если бы все было так просто и однозначно: переехать в гостиницу, запереться от мира в четыре стенах, где ее никто не сможет достать, и сосредоточиться на том, какое будущее строить в случае провала со стипендией.
– И чем я только думала?
Жалеть себя она точно не будет. Сама виновата: надо было думать головой, а не гоняться за мечтами. Если бы мать была жива и могла влезть ей в голову, то от души посмеялась бы над своей нерадивой дочерью.
«Но она не жива».
Когда рядом затормозила машина, Эль насторожилась. Район, хоть и приличный, но на улице же темно, вокруг ни души и она, кажется, понятия не имеет в какую сторону идти, чтобы вернуться в особняк Макса. И кричать, наверное, тоже бесполезно – отсюда даже ни одного дома не видно, зато впереди, метрах в десяти, как раз начинается парк. И хоть он достаточно освещен, но…
– Габриэль? Я думал, мне померещилось.
Когда водитель подошел ближе, Эль сразу узнала его невероятно-голубые глаза. И с облегчением, будто скинула тяжелую ношу, выдохнула.
– Привет, Джонатан. – Они стояли достаточно близко, но Эль все равно заме-то помахала в знак приветствия. И брякнула: – Если что – я просто гуляю.
– Я так и понял. – Парень задумчиво осмотрел ее с ног до головы. – Надеюсь, у тебя все хорошо?
– Да, все в полном порядке, – слишком быстро и слишком беззаботно ответила она.
– Ага, обычно именно так и выглядят люди у которых все в порядке, – не поверил Джонатан. – Я живу здесь неподалеку. Если могу чем-то помочь…
– Никаких проблем. Вообще.
– И все же позволь мне не поверить в это, хотя ты можешь остаться при своем мнении. Где твоя подруга? – Он осмотрелся.
– Полагаю, что у себя дома.
– Я могу тебя подвезти.
– Спасибо, не стоит.
– Мне совсем не сложно.
– Я не хочу сейчас туда ехать, – по словам проговорила Эль и снова тяжело опустилась на скамейку. – Просто хочу немного побыть одна. Нет никакой необходимости за меня волноваться.
Джонатан кивнул и вернулся к машине. Эль подумала, что самое время остановить его, но парень вовсе не собирался оставлять ее одну. Вернулся с пледом.
– В это время суток здесь быстро холодает. Глазом моргнуть не успеешь, как продрогнешь до костей. Не возражаешь?
Он потянулся к ней с намерением завернуть в плед и Эль приняла помощь с немой благодарностью. Судя по сочувствию на его лице, у нее до безобразия жалкий вид.
– Значит, лучший выпускник Йеля? – чтобы как-то разбавить неловкую тишину, спросила она.
Джонатан сперва удивленно вскинул бровь, а потом кивнул, очевидно соглашаясь со своими же мыслями.
– Видела статью?
– Ага. Хорошее фото.
– Пожалуй, это все, на что я оказался способен после того, как в нашем доме появились журналисты, камеры и диктофоны. Чувствую себя до чертиков неловко, когда приходится давать интервью и говорить какие-то умные пафосные речи, чтобы потом не было еще более стыдно перечитывать свой бред уже с отпечатанных страниц.
– В таких случаях прежде чем соглашаться на интервью, следует оговорить, что они опубликуют его только после согласования, – подсказала Эль. – Не все журналисты на это соглашаются, но обычно, можно согласовать нюансы, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.
– Ничего себе, – Джонатан одобрительно улыбнулся. – Дай угадаю – ты тоже будущая журналистка?
– Если повезет, то да.
– Повезет?
Эль помахала, мол, ерунда, не о чем говорить.
– Как скажешь, – не стал настаивать он. – Может быть, есть какие-то другие темы, на которые ты согласна поговорить откровенно или мне никак не обойтись без сыворотки правды?
– Всегда думала, что она сущствует только в фильмах.
– В фильмах, и в моем кармане. – Джонатан деловито похлопал себя по нагрудному карману простой клетчатой рубашки. – Ношу на случай, если повстречаю неразговорчивую красотку, и она откажется дать мне свой номер.
Он достал из кармана джинсов телефон и записал под ее диктовку. Когда Джонатан тут же нажал «вызов», Эль замахала руками.
– Я забыла его дома, – сказала смущаясь.
– Ничего, зато, когда вернешься, у тебя будет и мой номер тоже. Послушай, я понимаю, что возвращаться тебе не хочется, но мы могли бы, например, где-нибудь перекусить. Клянусь, что не маньяк, – он по-скаутски сложил пальцы и разве что не вытянулся по струнке. – Здесь неподалеку есть очень уютное место, там готовят потрясающий чай и фитнес-сладости. И веганскую выпечку, если вдруг ты…
– О нет, я абсолютно плотоядна. – Эль оскалилась, изображая хищника.
– Значит, договорились?
Эль собиралась сказать «нет», вежливо извиниться, что вмешалась в его планы – ведь он же куда-то ехал в девятом часу вечера? Но вместо этого просто кивнула, принимая предложение. В конце концов, альтернативой приятной компании Принца, как она мысленно окрестила своего нового знакомого, была лавочка в пустом парке. И следующая встреча в нем могла быть отнюдь не такой же приятной. Кроме того, за то время, что она проведет с Джонатаном, Марго и Максимилиан должны выяснить отношения, прийти к взаимопониманию и, наконец, перестать использовать ее в качестве трофея в их семейных баталиях.
Ехали они, впрочем, довольно долго. Эль помнила, что в этом районе были одни только особняки, а светская жизнь и магазины, располагались дальше. Одолженный Джонатаном плед оказался весьма кстати, потому что температура стремительно падала. Глядя, как Эль потихоньку стучит зубами, парень скорректировал климат-контроль и включил подогрев сидений.
– Это очень зря, – пошутила она, когда согрелась настолько, что начала безбожно зевать. – Так я, чего доброго, притворюсь бездомно кошкой и засну прям здесь.
– Это угроза или обещание? – Джонатан на мгновение отвлекся от дороги и окинул спутницу взглядом, в котором прыгали чертики. – Мать все время говорит, что нам не хватает домашнего животного. Раньше мне ее затея взять кошку из приюта казалась бредовой, но я ничего не имею против такой… гммм… кошечки.
– Учти: я отвратительно мяукаю. – Она делано сморщила нос, как будто в самом деле огорчилась.
– В таком случае придется поить тебя исключительно молоком.
Эль позволила себя расслабиться, насладиться каждой минутой теплого разговора и уютного кожаного кресла. Безрассудно и глупо: ей бы думать о будущем, строить планы, что делать дальше и как выживать, а вместо этого она наслаждается бессмысленной болтовней. Марго, наверное, три шкуры с нее спустит, когда она вернется. Ну и что с того? Раз в жизни можно поддаться маленькому безумству.
– Я не уверена, что меня сюда пустят, – засомневалась Эль, когда Джонатан помог ей выйти из авто.
Место, куда он ее привез, называлось «Сова» и, несмотря на непритязательное название, даже своим фасадом скорее напоминало закрытое элитное заведение, чем место, где каждый желающий может скоротать время за чашкой кофе. Эль нервно отряхнула футболку: чистая, но довольно застиранная, и выглядит, прямо сажем, убого.
– Наверняка там у них дрес-код, – попыталась сопротивляться она, когда Джонатан осторожно взял ее под локоть и повел в сторону двери.
– А у тебя – я, – подбадривающе шепнул он.
Охранник на входе поприветствовал Джонатана, как старого знакомого, а тот в свою очередь справился о его аллергии. Они обменялись парой реплик, и Джонатан увлек спутницу в середину.
Внутри играла какая-то расслабляющая музыка, декор в темно-кремовых тонах обволакивал расслабляющей негой. Вроде и ничего вычурного, но каждая деталь, даже бархатные ленты на спинках стульев, буквально кричали: «Все это слишком дорого для замарашки из трейлера».
– Ты слишком зажата, Габриэль. – Джонатан аккуратно, но настойчиво толкнул на ее на один из кресел-мешков, которые валялись внутри небольшой, огороженной с двух сторон «кабинки». – Мы вроде договорились, что я не маньяк, никто не спрашивал у тебя приглашение и, поверь мне, здесь никому дела нет до того, как ты выглядишь. Ну, то есть, до тех пор, пока ты не напьешься и не начнешь бить посуду.
– Я не пью, – все еще чувствуя себя не в своей тарелке, пробормотала она. Опустила взгляд на меню, потом снова посмотрела на спутника. – Я понятия не имею, что нужно заказывать в таких местах.
Это была чистая правда. Они с Марго редко посещали подобные заведения. Та предпочитала обычные закусочные и изредка – кофейни. И в таких случаях, Марго заказывала сама, чтобы иметь возможность самой же и расплатиться. Эль знала, что подруга это делает, чтобы не зацепить ее чувства – самой ей было ни за что не оплатить даже десерт – и всегда старалась выразить благодарность хотя бы словами.
«Может быть, Марго делала все это, чтобы заставить тебя испытывать чувство вины? – «Ожил» внутренний голос. – Чтобы однажды у тебя не осталось иного выхода. Кроме как вернуть долг?»
– Я не знаю, что ты любишь, поэтому – решай сама. – Джонатан посмотрел на нее поверх своего меню.
– Мне… я не знаю. – Эль скользнула взглядом по списку горячих напитков. Выбор сортов кофе поражал воображение, вот только добрая половина из них ни о чем Эль не говорила. – А латте у них есть?
Парень отложил меню – и несколько минут разглядывал собеседницу, словно диковинку. Будто она была куклой, которая научилась ходить и говорить без заводного ключика.
– Хорошо, но чур меня не упрекать, что я не угадал.
И хоть он в самом деле не угадал, Эль чувствовала себя почти счастливой.
Почти, потому что в голове отчего-то настойчиво вертелся образ Максимилиана Ван Дорта в тот момент, когда он, глядя ей в глаза, осторожно коснулся губами ее перепачканных в шоколад пальцев. Самый неподходящий, самый ненужный и бессмысленный образ, который только может быть, но он незримо присутствовал за столом, словно третий лишний.
