Текст книги "Горький шоколад (СИ)"
Автор книги: Максим Субботин
Соавторы: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Горький шоколад
– Как думаешь, мне стоит увеличить моих девочек?
Элен обхватила грудь руками и покачала, будто взвешивая.
«Только теленку нужно вымя», – про себя подумал Максимилиан, но говорить такое женщине после секса казалось неуместным. Поэтому он пожал плечами, стараясь выглядеть не слишком безразличным. Даже если секс с ней давно перестал доставлять удовольствие и превратился в какую-то механическую рутину. Сбросить напряжение – не больше. Как будто они сто лет жили в браке и до почечных колик осточертели друг другу, но супружеский долг ставили превыше всего. А ведь она оказалась в его койке всего-то месяц назад. То есть, формально говоря, это Элен затащила его в свою квартиру в Верхнем городе, потому что Макс придерживался правила никогда не водить разовых женщин к себе домой. Без исключений. Печальный опыт знакомых и друзей показывал, что чаще всего именно так начинаются все те вещи, которые он про себя называл «хрень с любовью».
– Тебе все равно? – Элен надула губы. Она утверждала, что вся их пухлость досталась ей от матери афро-американки, но Макс ни на секунду не сомневался, что Элен регулярно подкачивает их какой-то дрянью в салоне.
– Да нет, я думаю, что грудь… – Он поморщился, проталкивая вранье в горло, – сделает тебя еще более сексуальной.
Элен определенно рассчитывала на другой ответ. То есть, по злости в глазах, Макс совершенно точно понял, на что именно она надеялась: улучшить свои формы за счет щедрого любовника. Что ж, жаль будет ее разочаровывать, тем более после ее сегодняшнего минета он твердо решил, что этот секс будет последним. Расставаться нужно до того, как начнут разбухать никому не нужные претензии и, не дай бог, начнутся истерики.
Он откинул простыню, натянул боксеры, брюки. Рубашка безнадежно помялась, поэтому Макс просто закатал рукава, не потрудившись одеть пиджак. Элен сложила руки, выпятив свою и без операции выдающуюся грудь с невыразительными коричневыми сосками. У нее была хорошая задница – больше, чем в его вкусе, но упругая и отличной формы. Материнство в некоторой степени украсило ее: два года назад они познакомились на автовыставке, где Элен составляла компанию одному из тогдашних партнеров Максимилиана. Маркус Филд был мужчиной в почтенных сединах, и Макс сомневался, что его член настолько могуч, чтобы удержать около себя этакую кобылицу. Впрочем, к чести своей, Элен не слишком-то старалась скрыть свои далеко идущие материальные цели. Через год богемную жизнь Манхэттана взорвал скандал вокруг дележа наследства скоропостижно почившего сморчка Филда. Трое его жадных до денег отпрысков сцепились с молодой вдовой не на жизнь, а на смерть. В итоге они добились теста на признание отцовства ее трехмесячнего сына, который, как подтвердил анализ, не имел к Филду никакого отношения. Так Элен осталась без солидного пособия, без квартиры, без «Ролс-Ройса» и золотой кредитной карты, но с ребенком на руках.
Она так часто жаловалась, через что ей пришлось пройти, чтобы вернуть себе хотя бы тень прежней жизни, что Макс, в конце концов, перестал обращать на это внимание. В данный момент Элен устраивала его как непритязательная любовница, достаточно зрелая, чтобы дать себя оттрахать на первом свидании и не ждать по этому случаю конфет и воздушных шаров.
То есть, до сегодняшнего дня.
– Поужинаем в «Сити»? – спросила она, пока Макс пятерней приводил в порядок волосы.
– Боюсь, я буду очень занят всю следующую неделю, – ответил он, взглядом шаря вокруг в поисках часов – и нашел их на полу, под ее чулками.
– Тогда, на следующей? Моя подруга с приятелем собираются провести уик-энд на яхте, я надеялась, ты выкроишь время для совместного отдыха.
«Полегче, детка!» – мысленно отозвался Макс. Совместная прогулка с друзьями – это то же самое, что знакомство с родителями. В свои тридцать Максимилиан Ван Дорн железобетонно решил, что все это семейное счастье не для него. Как говорится: плавали, знаем. После таких заявлений лучше сразу рубить по живому, да и не в его стиле поджимать хвост, как трепетный подросток.
– Слушай, Элен, мне жаль, что своим поведением дал повод думать, будто для меня это что-то большее, чем секс.
Он щелкнул застежкой часов, отметив, что время перевалило за полночь. Когда повернулся, женщина уже успела накинуть халат и нервно накручивала локон на палец. Что ж, она не врезала ему сразу, есть надежда порвать без бурной сцены. Впрочем, из своего богатого опыта Макс вынес еще и то, что любая, абсолютно любая женщина реагирует на разрыв либо криком, либо слезами, либо упреками. А чаще мозгодробительной комбинацией всего сразу. Единственным исключением из правил была Тина – его бывшая жена. Двойным исключением, потому что была еще и единственно женщиной, бросившей миллионера Максимилиана Ван Дорта. Может именно поэтому он до сих пор частенько ловил себя на том, что воспоминания об их совместной жизни заставляют его становится твердым в известном месте.
Макс тряхнул головой, выбрасывая неуместную ностальгию.
– Погоди-погоди, ты что – посылаешь меня к черту? – На лице Элен проявилась смесь злости и недоумения. – Да я час назад тебе отсосала, засранец!
Макс мысленно выругался. Все-таки сцены не избежать. Но раз любовница – теперь уже бывшая любовница – перешла на визг, он тоже волен не особенно расшаркиваться. В конце концов, ей за тридцать, не тот возраст, чтобы изображать оскорбленную невинность.
– Я сразу сказал, что долгоиграющие отношения меня не интересуют.
– И поэтому вваливался ко мне каждый день?!
Бесполезно разговариваться с женщиной, когда она сама все решила. Можно сколько угодно доказывать, что инициатором их встреч, как правило, была она же – бесполезно. И то, что за каждый их секс он расплатился щедрыми подарками, уже не имеет значения. Вот черт, как он упустил момент, когда эта охотница за деньгами решила сделать его папашкой для своего выкормыша?
«Стареешь, Макс, – пожурил он себя, – раньше у тебя нюх был острее на такие вещи».
Он зашнуровал туфли, закинул пиджак на плечо и вышел до того, как голову одуревшей любовницы посетила светлая мысль запустить ему в след чем-то тяжелым. Что ж, не самое неприятное расставание в его жизни, нужно признать.
«Ягуар» покорно ждал хозяина на парковке. Макс не любил пользоваться услугами водителя, но представительский образ жизни накладывал некоторые обязательства. Зато, если обстоятельства позволяли, всегда с удовольствием водил сам. Мало в жизни удовольствий, которые могут затмить ощущения ревущего, послушного рулю железного хищника за чертову уйму денег.
Он погроме включил музыку и остаток пути до дома провел в компании Стинга и Боба Марли. Образ молодой Тины, раскинувшейся на красных простынях в их брачную ночь, торчал в голове, словно навязчивая идея. Она охотно скинула с себя все, но осталась в диадеме невесты. И была чудо, как хорошо в россыпи цветных брызг от отраженного в бриллиантах света свечей.
Его особняк располагался в Гринвич-Вилидж. Куча акров частной собственности, трехэтажная дизайнерская берлога, два бассейна, корт, поле для гольфа. Макс так редко бывал дома, что вряд ли помнил расположение хотя бы трети комнат. Вполне возможно, что в некоторые его нога вообще не вступала. Статус акулы бизнеса обязывал иметь необъятную домину, хотя для его скромных холостяцких нужд хватило бы квартиры с парой спален, хорошей ванной и личным спортзалом. Последнее значилось первым в списке его обязательных ежедневных дел. Злость после сорвавшихся сделок или триумф победителя оказались замечательным и безвредным допингом. Сейчас его тело обрело подчеркнутый рельеф, а мышцы – тонус. Слава богу, природная склонность к худобе избавила от проблемы следить за лишним весом, скорее наоборот – пришлось пересмотреть рацион, чтобы добрать немного «мяса».
– С возвращением, мистер Ван Дорт, – Майк, его водитель, даже не скрывал, что рад вернуть «Ягуар» под свою опеку.
Макс бросил ему ключи, поднялся на крыльцо, удивился свету в окнах в третьем часу ночи. Его уже давным-давно некому было ждать, а дворецкий, по его же настоятельной просьбе, отправлялся спать после десяти.
В отделанном мрамором холле горел ночник. Макс уловил ненавязчивый аромат сладости каких-то тропических цветов, прикрыл за собой дверь – и остолбенел.
Матерь Божья!
Около кофейного столика, спиной к нему стояла точеная, словно фарфоровая статуэтка, девушка. Она разглядывала коллекцию фигурок из слоновой кости и как раз скользила пальцем по изгибу кошачьей спинки. Девушка так увлеклась, что не сразу заметила его: непринужденно отбросила за спину темно-рыжие волосы, длинной до самой середины спины, и мурлыкала себе под нос какой-то незатейливый мотив. Она вернула статуэтку на место, повернулась – и их взгляды скрестились.
У незнакомки были совершенно невероятные глаза: огромные, темно-зеленые, как мох, и такие же мягкие. Чистое лицо без намека на косметику, щедро посыпанный крохотными веснушками нос, острый подбородок. И губы. О да, те самые естественно-полные губы, в поисках которых девицы вроде Элен оставляют у пластических хирургов уйму денег.
– Доброй… ночи, – Макс отлепил взгляд от ее смуглых гладких ножек, подчеркнутых короткими шортами-теннисками.
Она выглядела неожиданно привлекательно в своей простоте. Сколько ей? Лет восемнадцать, вряд ли больше. В его круг «общения» входили и такие, а, быть может, даже моложе. Иногда. Но те девицы всегда выглядели настоящими куклами, доведенные до блеска макияжем и косметологами.
– Могу я поинтересоваться, кто вы и что делаете в моем доме? – осведомился Макс.
Она выглядела напуганной, но не предпринимала попыток сбежать. Вариант о вторжении в частную собственность Макс отбросил сразу: воровка не стала бы вот так запросто включать свет и совсем уж по-детски играть с безделушками. Кроме того, он не Бред Пит и не Ленни Кравиц, чтобы попасть под прицел фанатки. В определенных кругах его имя на слуху, но вряд ли способно конкурировать с голливудскими красавцами за долю женского внимания.
И прежде чем Макс добрался до следующего пункта, на него, словно торнадо, налетела его сестра. Марго Ван Дорт, собственной персоной, да еще и с гневливым синим взглядом.
Ох, черт, и как он мог забыть!
– Встреча в аэропорту была теплой, спасибо за беспокойство! – фыркнула Марго. – Мы тащились сюда на метро, потом еще тряслись в автобусе и пешком полчаса. Мама права – ты никогда не изменишься, Макс.
Она давно взяла за правило звать его исключительно по имени, слово «брат» исчезло из ее лексикона, и его это вполне устраивало. Макс так Макс, лишь бы не «этот засранец».
Две недели назад мать позвонила ему и попросила забрать сестру к себе на каникулы, пока она будет заниматься запуском линейки бутиков в Сан-Франциско. «Марго подала документы в Колледж Манхэттен и очень переживает. Ей нужно отвлечься». Макс охотно согласился, хоть Марго всегда отличалась дурным характером, вспышками беспричинной агрессии, да и времяпровождение сестры в его доме нельзя было назвать приятным.
– Я самый ужасный брат в мире, – он миролюбиво поднял руки ладонями вверх.
– Ты сукин сын, – тут же огрызнулась Марго.
Журить восемнадцатилетнюю девицу ростом в пять с четвертью футов, по меньшей мере, идиотизм. Да и за что ругать, если он действительно облажался. Вместо того чтобы забрать сестру из аэропорта, завалился к очередной бабенке.
– Можешь плюнуть мне в суп, – предложил он, – или поцарапать «Порш».
– Насчет «Порш»’а я подумаю.
Невольная свидетельница их стычки отошла в сторонку, затравленно озираясь по сторонам. Она была на голову ниже Марго, и такая тоненькая, словно питалась одной травой и солнечным светом.
Что ж, Марго привезла с собой подругу. Значит, он угадал с возрастом.
Марго проследила за его взглядом и все же соизволила представить их друг другу.
– Макс – это Габриэль Кромби, моя школьная подруга. Эль – это мой невоспитанный, негостеприимный брат, Максимилиан Ван Дорт.
– Рада знакомству, мистер Ван Дорт. – Она неуверенно протянула для рукопожатия узкую ладонь. – Марго всегда с теплом о вас отзывается.
Мистер Ван Дорт? Хрень собачья! Так его называют только компаньоны по бизнесу и люди, которые всеми силами стараются услужить или завоевать доверие. А эта мелкая пигалица не выглядит так, будто играет или хочет показаться лучше, чем есть. Простое уважение к его статусу или к возрасту?
– Очень приятно, Габриэль. – Он бережно пожал ее пальцы, удивившись полному отсутствию маникюра. Даже у Марго, повернутой на идее феминизма, ногти были покрыты лаком. Неряшливо обкусанным, но все же.
– Можно просто Эль, – предложила девушка и тепло улыбнулась.
На ее щеках появились трогательные ямочки, усеянных веснушками. Макс чуть заметно улыбнулся в ответ, ощущая себя каким-то динозавром рядом с этим одуванчиком. Но что хуже всего – у него встал.
«Твою же мать!»
С каких хренов? У него недавно был секс, а Эль вовсе не выглядит звездой вожделения. Слава богу, что в комнате полумрак, и девушка, кажется, не из тех, кто таращится на ширинку брата своей подруги.
– Можно просто Макс, – стараясь выглядеть как можно непринужденнее, предложил он.
Марго втиснулась между ними, обняла подругу за плечи и буквально подавила ее своим ростом. Эль сморщила нос, наигранно закатила глаза и попыталась избавиться от хватки Марго, но та тут же подпустила пальцы ей между ребер и принялась щекотать. Эль выгнулась сперва назад, потом вперед, чуть не огрев Макса лбом в плечо. Она зашаталась и если бы не его вовремя подоспевшая помощь, наверняка очутилась бы на полу. Сейчас она стояла так близко, что буквально обжигала запахом сочных фруктов и отравляла своей юностью. Она хихикнула, и в тот момент, когда его палец скользнул вверх по ее обнаженному локтю, Марго рванула подругу назад.
Макс судорожно сжал кулаки, сунул их в карманы.
Черт, черт, черт…. Черт!
– Ну и какую комнату мы можем занять? – Едва взгляд сестры оторвался от подруги, она моментально трансформировалась в стервозное чудовище с, как это модно говорить, неформальной точкой зрения.
– Комнату? На третьем этаже куча спален, занимайте хоть все, – он отступил назад.
В голове мелькнула дикая мысль навестить гостью ночью. А что, если она не дурра, то оставит дверь не запертой…
Макс тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Нет! Он не головой сейчас думает.
– Почему не на втором? – не унималась Марго.
«Потому что там моя спальня. Ну вас, от греха подальше».
– На третьем отличный вид из окон.
Он пожал плечами, надеясь, что сестре не приспичит сделать ему назло и получить то, чего нельзя. Она всегда была такой, стоило что-то запретить – и Марго тут же хотела это больше всего на свете. Просто потому, что привыкла ни в чем не знать отказа. А ведь он предупреждал мать о последствиях потакания всем ее капризам. Но Александру Ван Дорт было не переубедить: поздний брак после десяти лет траура по погибшему мужу – отцу Макса – неожиданная беременность, спустя два года после того, как врачи дали однозначный ответ, что она больше никогда не сможет иметь детей. Появления Марго на свет ждали, как пришествия господня. Он отлично помнил, как мать тряслась над ней, словно коршун, оберегая от всего, что, по ее мнению, могло причинить малышке вред.
– Ладно, – Марго будто делала ему одолжение. – И мы жутко голодны, кстати.
– Лючия всегда держит в холодильнике закуски. Есть фрукты, молоко, шоколад. – Макс наткнулся на разочарованный взгляд Марго. Господи, она что, всерьез вознамерилась вынести ему мозг? Пусть уже идут хоть куда-нибудь, лишь бы с глаз долой.
– Шоколад и молоко? Ты серьезно? Может еще тост с арахисовым маслом?
– Я люблю шоколад, – осторожно встряла Эль.
– По тебе и не скажешь.
Макс очертил взглядом ее фигуру, поздно сообразив, что буквально-таки напрашивается на судебный иск от ее родителей. Нет, формально, она достигла восемнадцатилетия, и по закону штата может иметь половые связи без предъявления удостоверения личности, но вряд ли ее милейшему отцу понравится, что любовником его дочери стал тридцатилетний жеребец. Хотя… весьма обеспеченный жеребец. С другой стороны, узнай он, что Марго тягается с кем-то вроде него – вышиб бы придурку мозги. Двойные стандарты во всей красе, но что поделать.
– У Эль какой-то адский обмен веществ, сколько ни съест – а так и ходит, костьми гремит, – Марго снова ткнула ее пальцем в ребра, но на этот раз Эль успела увернуться. – В отличие от нас, простых смертных, которым приходится подсчитывать калории и потеть в спортзале, чтобы не набрать лишнего.
Эль виновато улыбнулась. Она определенно чувствовала себя неловко, став объектом их обсуждения. Бедный затравленный ребенок. В этот момент Макс испытал давно позабытое чувство – укор совести. Надо же, обрушил на юное существо поток похотливых мыслей и желаний. Хотя, все же не поток – только тонкий ручеек, который задушил у самого истока. Ну, или, по крайней мере, очень постарался задушить.
«Нельзя трахать подруг своей сестры! Это некрасиво».
– В общем, дом в вашем распоряжении. – «Я – само радушие». – Только ради бога, не разнесите его по кирпичу хотя бы до утра.
– Умеешь ты кайф обломать, – подначила Марго, будто как раз раздумывала над этой идеей.
– Ты мешаешь мне вжиться в роль старого и строгого ворчливого брата. – Он нахмурился, пошевелил бровям, и наконец-таки заслужил у сестры что-то отдаленно похожее на одобрение.
– Вообще-то у нас тяжелые сумки, – непрозрачно намекнула она. Потом сокрушенно поглядела на подругу и одними губами произнесла: «Я же говорила…»
Макса так и подмывало спросить, какую именно черту его характера они обсуждали, но чего взять с двух малолетних девчонок – Марго наверняка выставила его невоспитанным чурбаном. И ведь глупо спорить.
Он подхватил багаж и широким шагом было направился к лестнице. Марго же с заговорщическим видом толкнула в плечо Эль, сграбастала ее за руку и с резвостью игрока в американский футбол понеслась прочь, устремляясь к лестнице. Несчастная Эль едва успевала переставлять ноги. Макс только головой покачал, провожая взглядом удаляющуюся попу веснушчатой гостьи.
«Спокойно!»
В штанах только-только улеглось. Все, хватит забивать голову ерундой! Что за вечер за такой? Луна не в той фазе, что ли?
И тут Эль споткнулась, не успела поставить ногу на следующую ступеньку – и упала на колено. Макс бросил сумки, подался вперед, чтобы в случае чего стать преградой на пути ее падения. И взглядом уткнулся в круглую попку, наполовину выставленную из белых шортиков. Он был так близко, что смог рассмотреть легкий намек на светлый пушок волосков на полукружиях ее ягодиц.
Твою мать!
Макс с шумом втянул воздух ноздрями, чувствуя, что остаток ночи проведет с железной эрекцией. Он до скрипа сжал челюсти, чтобы задержать вертящиеся на языке непристойности.
– Проклятье, Маргарита, что ты творишь?!
Получилось слишком громко, грубо и неуместно. Если кому и следовало возмущаться, так это Эль. Она же слабо охнула, попыталась встать – и снова охнула, пошарила вокруг в поисках опоры. Макс в два шага он оказался рядом, легко поймал ладонь Эль и так же легко поднял девушку на руки. Она практически ничего не весила. Его пальцы невольно нащупали ребра под тонкой футболкой с застиранным принтом. Эль тут же схватила его за шею, пискнула что-то невразумительное и резко отстранилась, словно монашка от лика Сатаны.
– Ты в порядке? Что с ногой?
– Болит. Немного, – сдавленно ответила она.
– Да я же просто шутила! – психанула оказавшаяся не у дел Марго.
Макс отлично помнил, что точно так же она оправдывала каждую свою бестолковую выходку.
Он оставил реплику без ответа. Пусть помолчит хоть несколько минут, пока он окончательно не сорвал на ней злость. Мать «высоко оценит» его братскую заботу, если Марго первым же рейсом вернется домой.
Он легко преодолел два лестничных пролета. Близость тела Эль будоражила. Тепло от ее груди, которой девушка прижималась к нему так легко и непринужденно, будто это самая естественная вещь в мире, снова отворило в его голове дверь, из-за которой доносились стоны рыжей гостьи.
– Вам не стоит так беспокоится, мистер Ван Дорт.
Он чуть не зарычал. Мысли пустились в галоп – туда, где он бросал ее на пол, срывал футболку и втягивал в рот соски, в перерывах приказывая звать его «Макс». Интересно, какого цвета ее соски? У рыженьких они, как правило, розовые.
– Гости Марго – мои гости. И я не такой уж плохой брат, как могло показаться.
– О, я и не думала…
Чего именно не думала Габриэль Кромби, Макс не узнал. Они оказались в широком коридоре, который по задумке дизайнера, представлял собой выдержанную в античном стиле галерею. Ранние работы Моне, Ван Гога и Модильяни разбавляли сонм экспрессионистов. Эль широко распахнула янтарные глаза, переключившись на созерцание шедевров.
– Это ваша коллекция? – Она не потрудилась повернуть головы, предоставив для разговора затылок.
– Вроде того.
– Это же… копии, да?
– Боюсь, что оригиналы. Люблю время от времени выбрасывать деньги на дорогую мазню.
Ого! Она все-таки повернулась, в зеленых глазах вспыхнуло совершенно сногсшибательное негодование.
– Мазню?
– Эммм…
– Ну, все, Макс, тебе хана, – вмешалась Марго. – За Ван Гога ты, пожалуй, отделался бы просто тумаками, но за Моне она тебя порвет. У этой детки неслабый хук левой.
Макс и не думал обижать ничьи эстетические вкусы, и если бы знал, что напросится на такую злость в ответ, то придержал бы язык. Хотя, какого черта, он всегда говорит, что думает, и уж точно не изменит своим правилам ради сопливой девчонки.
Одно хорошо, эта короткая стычка немного остудила его пыл. Не до такой степени, чтобы перестать думать о ее теплой груди, но он хотя бы сможет нормально переставлять ноги, чтобы донести ношу до места назначения. Макс наугад выбрал комнату и удивился, увидев, что она выдержана в молочно-кремовых цветах. Вот что значит вовремя не проверить все решения дизайнера. Оказывается, в его берлоге есть «Домик для Барби». Он вспомнил, что говорил дизайнеру – до того, как трахнул ее или после? – о том, что у него есть младшая сестра. Четыре года назад Марго, конечно, было четырнадцать, но и тогда она вряд ли бы выбрала эту комнату. Макс вдруг осознал, что в последний раз Марго гостила у него еще совсем сопливой девчонкой.
Макс уложил Эль на кровать, быстро отвернулся. Это какое-то испытание для его самообладания: юная малышка на розовом покрывале. У него определенно перегорели какие-то предохранители, потому что вещи, которые он предпочитал в сексе, были совершенно противоположного типа. Но будь он проклят, если в данную секунду Эль с разбросанными по подушке рыжими локонами не была самым сексуальным зрелищем на свете.
Макс быстро отошел от кровати.
– Я вызову своего личного врача, ногу нужно осмотреть.
– Все в порядке, мистер Ван Дорт, нет причины для беспокойства.
– Послушай-ка ты его, подруга, нога и правда выглядит неважно. – В кои-то веки Марго проявила солидарность с кем-то, кроме собственного эго.
Лодыжка Эль заметно распухла. Макс изредка любил делать вызов своему телу и отправлялся штурмовать какую-то горную вершину, или кататься на лыжах или сноуборде, а потому травмы разной степени тяжести были ему не в диковинку. Судя по виду, у Эль действительно не было ничего серьезного. Вероятнее всего, растяжение. Но она сейчас в его доме, и он должен позаботиться о ней так же, как позаботился бы о Марго.
– Я принесу лед.
Он быстро спустился в кухню, нашел в холодильнике пакет со льдом и завернул его в полотенце. Но возвращаться не спешил. Нужно взять тайм-аут, навести порядок в голове. Его чересчур бурной реакции должно быть рациональное объяснение. Неожиданная гостья слишком сильно отличается от его привычных подружек – и в этом, скорее всего, дело. Нечто вроде подсознательного желания альфа самца перетрахать как можно больше женщин. И лучше, если они будут разными.
Большинство его подружек были… куда более осведомленными, что ли… в плане осознания себя, как женщин. И это независимо от их возраста. Они знали, чего хотят и могли предложить в ответ адекватные… услуги. Да, пожалуй, «услуги» – отличное слова по отношению к охотницам за «состоятельными кошельками». А он не видел в их поступках ничего зазорного. В конце концов, на любой спрос появляется предложение. Макс любил трахать на полную катушку – так, чтобы партнерша визжала от каждого толчка. Он считался классным любовником, и оснований подозревать за этими уверениями ложь у него не было.
А тут на горизонте появляется восемнадцатилетняя куколка – чистая и невинная, пахнущая жвачкой и мило краснеющая. И молодой кобель в нем взбрыкнул, желая доказать холеному жеребцу, что он запросто, не прилагая усилий, заставит ее позабыть о том, что такое смущение. Возможно, даже научит правильно сосать или…
Макс прошелся пятерней по волосам, потер шею. Секс с Элен не давал полного удовлетворения, видимо это тоже наложило свой отпечаток на его бурную реакцию по отношению к рыжей гостье. Пришло время завести новую горячую штучку для взаимного приятного времяпрепровождения. И худышка Эль выветрится из головы, как дурной сон.
Он вызвал доктора, а потом вернулся в комнату. Марго как раз распихивала вещи в шкаф. Эль подложила подушки под спину и сидела с видом несчастного котенка. Макс проследил за действиями Марго. Она что, собирается жить здесь же?
– А у тебя с этим проблемы? – отозвалась она – и так Макс понял, что произнес вопрос вслух.
– Здесь всего одна кровать.
– И что?
Она повернулась, уперев руки в бока. Макс пожал плечами, присел около Эль и приложил пакет со льдом к лодыжке. Девушка поморщилась, ее нога дернулась, и волоски на коже встали дыбом. Он сочувствующе улыбнулся, изо всех сил стараясь вжиться в роль заботливого брата ее подруги. Хрена с два у него это получалось хоть сколько-нибудь хорошо. Просто удивительно, что она до сих пор не попросила его убраться вон, настолько откровенным он казался самому себе.
– Да делайте, что хотите, – Макс пожал плечами. – Не суди строго своего старого занудного братишку, я знать не знал, что один шкаф на двоих – это офигительно прикольно.
Эль быстро попыталась прикрыть лицо подушкой, но он успел заметить широкую улыбку.
– Что?
– Просто старые занудные братья обычно не говорят «офигительно прикольно», – хихикнула она.
– Я подхватываю эти дурные словечки… – он чуть было не сказал «от девиц, которых имею», – на семейных ужинах. У многих моих коллег по бизнесу дети вашего возраста.
Марго наконец закончила распаковывать вещи. То есть, она просто выгребла их скомканный ворох и кое-как распихала по полкам. У Эль была всего одна дорожная сумка, да и та слишком маленькая. Похоже, она не любила наряжаться.
– А теперь, старичок, можешь оправляться спать. Дальше мы сами разберемся. – Сестра замахала руками, будто гнала прочь бродячее животное.
– Для начала я встречу доктора, если не возражаешь.
Макс и сам был рад убраться подальше.
Доктор приехал без четверти четыре. Брат Марго завел его в комнату, вкратце описал произошедшее, высказал соображения насчет возможных повреждений. Потом вышел, предоставив доктору заняться делом.
Так Эль узнала, что у нее растяжение.
– Несколько дней походить с тугой повязкой и не трудить ногу – и будет полный порядок, – уверил ее круглолицый мистер Сильвер. – Я выпишу рецепт для мази.
Эль поджала губы. Интересно, сколько она стоит? В ее кошельке было полторы сотни, и на эти деньги предстояло как-то прожить две недели. Столько они с Марго планировали задержаться в Манхэттене. Столько времени требовалось учредительному совету «Колледж Манхэттен» чтобы рассмотреть их с Марго кандидатуры.
Пока доктор выписывал рецепт, Марго как ураган носилась по комнате и вносила хаос в гармонию. Вот так с ней всегда – она меняет под себя абсолютно все, к чему дотрагивается. Эль потянулась за листочком с названием мази, но подруга опередила ее: бесцеремонно выхватила рецепт и понеслась вручать брату. Эль чувствовала себя совершенно раздавленной. Хотя бы потому, что они были из разных миров, и мир, в котором жила Маргарита Ван Дорт был так же далек от ее мира, как Юпитер от Земли. Стоило переступить порог дома мистера Ван Дорта – и Эль как никогда остро это поняла.
Единственное, чему она не могла найти объяснения – дружба с Марго. Девчонке, выбравшей «Колледж Манхэттен просто «за компанию» совершенно не было резона водить дружбу со сверстницей, которая подрабатывала посудомойкой, официанткой и сменщицей в универмаге, ради того, чтобы заработать денег на еду.
– Я рад, что все обошлось. Было бы очень неприятно, если бы гостья Марго сломала ногу на первом часу визита в мой дом. Завтра я куплю все необходимое.
Максимилиан Ван Дорт сложил листок и спрятал его в карман брюк. Он чуть посторонился, позволив Марго влететь в комнату, но сам так и остался стоять в пороге.
– Мне так неловко, что доставляю столько хлопот. – Эль ни на грамм не лукавила.
– Это незначительные хлопоты, – улыбнулся он.
Эль вздрогнула, когда к своему ужасу поняла, что ерзает попкой.
Марго так часто повторяла, что у нее потрясающий брат – она звала его только «Макс» – что у Эль задолго до приезда сложился о нем определенный образ. Она несколько раз видела его фотографии в журналах о бизнесе, которые приносила Марго. Однажды Максимилиан даже засветился на обложке «Men's Health», примерно в том же виде, в котором стоял сейчас в десятке шагов от нее: брюки с заниженной талией облегают узкие бедра, рукава рубашки фривольно закатаны до локтя. Уже тогда Эль не могла не отметить его великолепное сложение. Не нагромождение мышц, но четкие выпуклые контуры, широкая спина, узкая талия, длинные ноги. И, о боже, невероятная задница!
Господи, она только что впервые в жизни подумала о мужской заднице!
Эль забылась и не заметила, что позволила мыслям уйти слишком далеко. Непозволительно далеко. Глупо далеко.
Брат Марго был, совершенно точно, самым красивым мужчиной из всех, которых она встречала своей жизни. И фотографии не могли передать даже сотой доли его бешенной энергетики.
– Пойду найду нам что-то перекусить, а то от тебя дождешься, – заявила Марго.
Ну и зачем она так с ним? Эль знала всю подноготную их отношений: про развод то, что отец Марго, моложе ее матери на десять лет, в один «прекрасный» день имел горничную и Александра Ван Дорт застала его за этим занятием как раз, когда на день раньше выписалась из реабилитационного центра, где восстанавливалась после курса химиотерапии. Потом был развод, и огромная сумма денег, которую молодой кобель возжелал получить по условиям брачного договора, беспощадно пеняя на то, что на измен его толкнуло отсутствие нормального секса и тот факт, что его жена осталась без груди. Максимилиан был в ярости, требовал, чтобы мать наняла столько дорогих адвокатов, сколько потребуется, лишь бы оставить подонка ни с чем. Александра отказалась и безропотно отдала теперь уже бывшему мужу всю сумму. На почве этого между сыном и матерью случился разлад: ему не нравилось, что Александра дала прессе повод судачить об их семье, а она обижалась на его черствость. Во время одной з «сцен» Марго стала случайной свидетельницей того, как Макс, не стесняясь в выражениях, обозвал ее отца пи*аром, который не способен ни на что, кроме траха и заделывания детей.
