Текст книги "Кровь и Пламя (СИ)"

Автор книги: Максим Вишневенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Чародей наклонился к девушке, стоявшей на коленях, и перерезал ей горло. Горячая кровь хлынула из раны в огонь, тот зашипел, до обоняния француженки донёсся тошнотворный запах, усачи столкнули тело в пламя и развернулись в сторону Кристины. Лицо той покрылось испариной, к горлу подступил ком, справа раздался дикий треск, на который она даже не обратила внимание, все её мысли занимали усачи, неумолимой походкой двигавшиеся к ней. Но тут прямо к их ногам откатилась оторванная голова и упал ятаган. Они удивлённо посмотрели на это, а после взглянули туда, откуда собственно голова с ятаганом прилетели.

С Кристины точно спал морок, она резко повернула голову, и увидела огромного волка на двух ногах, который скалился на противников. Чёрт возьми, он торжествующе скалился! А ещё он был каким-то знакомым…

Поляну накрыл звук ужасного воя, от которого кровь застыла в жилах. Из-за деревьев прыгали огромные мохнатые фигуры, полосуя когтями или смыкая свои челюсти на глотках незадачливых участников ритуала. Усачи выхватили тесаки, но ничего не смогли противопоставить животной ярости оборотней. Чародей в чалме обернулся на чёрного волка с рыжей полосой вдоль спины, который приземлился в пяти шагах от него, что-то крикнул по-турецки и выставил свой кинжал перед собой. Словно не заметив всего этого, волк молниеносным движением оказался возле него, вцепившись передними лапами тому в плечи, после укусил в шею и могучим рывков оторвал чародею голову, столкнув безголовое тело в костёр. На огонь хлынула и зашипела кровь. Вокруг уже не осталось никого из живых турок, и торжествующий волчий вой прокатился по лесу.

Кристина осознала, что попала из огня да полымя, потому что оборотни явно не стремились никого отвязывать, наоборот они ходили вокруг костра, внимательно изучая привязанных к столбам, им явно всё это было любопытно. А потом они начали превращаться обратно в людей.

К Кристине подошла статная черноволосая женщина, бесцеремонно взяла её за подбородок, подняв голову повыше:

– Эй, братик, глянь, что это у нас тут? – голос был властным, под стать её хищной внешности.

– А тут у нас международный скандал, – голос принадлежал Морицу Эберлю, мракоборцу Шваница, он встал рядом и, ухмыляясь, разглядывал Кристину.

– С-спасибо, – выдавила из себя француженка.

На это женщина захохотала и отпустила подбородок той.

– Братик, давай в лес, не хватало, чтобы кто-то из этих черножопых выжил и сбежал от нас, – сказала она отсмеявшись.

– В-вы меня не развяжете? – пробормотала Фавр де Поль, её голос был слабым, горло пересохшее.

– Зачем? – искренне удивилась её собеседница. Мориц куда-то удалился, махнув ещё нескольким мужчинам следовать за ним.

– В-вы же за нами пришли?

– Ну, в некотором роде, так и есть, – хрюкнула женщина и отвернулась от Кристины, – Приберите тела, да поживей! Магия ждать не будет. И потушите эту срань! – она махнула в сторону костра, – На холме Калькризе сроду костры не горели.

После она вытащила волшебную палочку с головой скалящегося волка, и последнее, что увидела Кристина Фавр де Поль, это был синий огонёк, появившийся на её кончике.

****

(21 августа)

Над пфальцским городком Браубах шёл ночной ливень.

Как и в более крупном Байрсброне, кайнцауберская часть здесь располагалась на окраине, с одной стороны ограниченная лесом, а с другой – возвышающимся замком Марксбург – старинной цитаделью на горе, притягательной туристической точкой и одновременно с этим центром изучения магических растений, известным на всю Германию. Притом, что волшебников в городке проживало меньше, но сам он был больше южного Байрсброна – пять широких улиц, три крупные усадьбы в центре: одна принадлежала Вальдхаузенам, другую занимали служащие Министерства Магии, всех его департаментов, а третью – магическая академия.

Академия эта была не такой известной, как те же Шармбатон и Дурмстранг, но зато выпускала в свет первоклассных травников, аптекарей, зельеваров и лекарей. Существовала она с 1278 года, будучи всего на два года младше самого кайнцауберского городка. Ещё здесь готовили, пусть это и не было так хорошо известно, специалистов по ядам и магическому виноделию – странно было бы в центре рейнского виноделия обойти подобную ипостась колдовского искусства.

Днём это был ещё пока спокойный городок на берегу Рейна – занятия у студентов ещё не начались. А сейчас невольному наблюдателю, если бы такой нашёлся и взглянул на залитые струями дождя аккуратные улицы, Браубах показался бы совершенно необитаемым.

А потом бы он пригляделся…

Русские наёмники располагались на окраине городка в одноэтажном доме с довольно просторной территорией, ограждённой резным забором, увитым плющом. Прямо к воротам выходила улица, на которой и стояла Академия, а над задним двором нависал могучий Марксбург, между которым и территорией русского штаба были довольно густые заросли. И вот теперь по небольшой площади, в центре которой был фонтан, перед воротами русского штаба ходили тени. Во множестве. Конечно же, если внимательный зритель пригляделся бы к этим теням, скрытым завесой ливня и ночной темнотой, то понял, что это всё люди или, по крайней мере, некто, визуально на них похожий. Двигались они крайне нетвёрдой походкой, словно бы все они только недавно вышли из бара, а потом забыли куда идти, потому остались слоняться по площади.

Иногда они подходили к воротам, утыкались в них лбом или трясли их мелко подрагивающими руками, но, не сумев открыть, удалялись прочь. Сами же ворота перегораживал своим бортом русский бтр, повернув пулемёты в сторону площади. Встал на свою бессрочную вахту он здесь после того, как все эти слоняющиеся товарищи появились на площади и попытались пройти внутрь. В ночной темноте они, в лохмотьях с истлевшими мышцами и свисающей лоскутами кожей, источали животный ужас, от которого совершенно не было спасения.

Произошло это около полуночи, примерно полтора часа, как русские развернули делегацию от самих Вальдхаузенов, требовавших сложить оружие и выдать всех жителей Браубаха, кто укрылся на их территории. Всего восемьдесят семь человек, двадцать пять мужчин, сорок одну женщину и двадцать одного ребёнка. Естественно русские ответили отказом. Они уже знали и политическую обстановку в Магической Германии, и судьбу Байрсброна, и то, что из Штутгарта вышла колонна для их эвакуации. В КАМАЗ, на котором наёмники доехали до Браубаха, конечно, можно было вместить много людей, однако не девяносто человек с какими-никакими пожитками. Потому русские послали куда подальше делегатов и остались ждать своих.

И вот примерно после полуночи часовые на воротах заметили движение на площади, а потом пришли в дикий неописуемый ужас от того, что на них из темноты вышло. Но так как караульные были вооружены и обучены, то вместо того, чтобы убежать сломя голову, они выпустили в ходячих мертвецов, что на них вышли, все патроны из своих обойм, разметав ошмётки мертвечины по площади. Парней сменили, увели в штаб, где, к счастью, оказались медики из числа укравшихся цауберов, и они смогли снять эффект неописуемого ужаса, который оставался в их сознании.

От греха подальше командир наёмников решил перегородить единственный вход на территорию бтром и посадить часовых уже внутрь. Примерно через час после появления мертвецов перед воротами бодрым шагом к русским под уже начавшим накрапывать дождиком проследовала та же делегация волшебников, что уже ранее требовала сдачи. Не дожидаясь, какое же предложение будет озвучено на сей раз, русские повернули стволы пулемётов в сторону подошедших немцев, дополнительно направив им ещё и прожектор. Те, словно вампиры из голливудских фильмов при виде солнца, зашипели и отпрянули в темноту. Русские повернули башню бронемашины вслед за ними. Немцы замахали руками, некоторые даже вытащили палочки. Русские шевельнули пулемётами. Немцы осознали, что диалог не состоится, и ретировались с площади.

Зато с того времени и дождь пошёл сильнее, и площадь заполнили ходячие мертвецы. К счастью для наёмников сторонники Вальдхаузенов не хотели под ливнем проводить операцию по захвата штаба, и просто оставили русских в осаде. В середине ночи деблокирующая колонна Клима сообщила, что прошла Мангейм, а значит примерно к рассвету они имеют все шансы добраться до Браубаха, ну, а с восходом солнца, может, и мертвецы будут не такими страшными.

Часам к четырём утра, когда внутри уже все гражданские спали вповалку, а часовые WarConsulting клевали носом, через забор осаждающие перекинули какой-то предмет. Предмет покатился по дорожке и заголосил вполне по-немецки: “Предатели и иноземцы! Сдавайтесь или умрёте! С первыми лучами солнца мы пойдём в атаку и убьём каждого, кто будет находиться по вашу сторону забора! Любой, кто считает, что узурпатор может править Германией, не должен жить на нашей земле! Сдавайтесь сейчас и предстаньте перед судом! Сдавайтесь! Сда…” – предметом был череп, и этот череп разметала в клочья заклинанием старая женщина, ректор Марксбургской Академии, появившаяся на крыльце.

Она со злостью произнесла какое-то ругательство на немецком и уже развернулась, чтобы уходить внутрь, как натолкнулась на главу русских.

– Когда ваши прибудут? – спросила она строго, будто на экзамене.

– К утру обещают, – мужчина смерил её взглядом и устало вздохнул.

– Если эти полезут раньше, поднимайте нас, будем драться, – она посмотрела ему в глаза так, что тот понял, что отвечать-то в общем и не имеет никакого смысла.

Потому он просто кивнул.

1 – Битва при Эль-Аламейне – сражение Североафриканской кампании Второй мировой войны, в ходе которого британские войска под командованием генерала Бернарда Монтгомери нанесли поражение североафриканской итало-немецкой группировке фельдмаршала Эрвина Роммеля в октябре-ноябре 1942 года.

2 – Могадишская миля – эпизод наземной эвакуации подразделений армии США во время сражения в Могадишо 1993 года, когда механики-водители эвакуационной бронегруппы начали движение на нормальной походной скорости, пешие измотанные подразделения вскоре отстали и оказались без прикрытия. Им потребовалось пройти примерно полмили до точки встречи с ждавшей их бронегруппой.

Глава XVI. Мёртвые не могут врать

*

(21 августа)

– А всё-таки чем отличается техномагия и обычная? – Малыш Эдди сидел на скамье перед штабным корпусом на базе WarConsulting и держал в руках чашку с кофе. Чуть пряный аромат щекотал ноздри и смешивался со свежестью раннего утра и отдалёнными запахами бензина и солярки.

– А ничем, – Михаил сидел рядом и курил, глядя, как небо на востоке светлеет в каждой минутой, – Естественно, мы можем ездить на автомобилях, летать на самолётах, ходить в кино, а от них ломаются сложные механизмы, а электроника просто сгорает, – он затянулся и повернул голову к юноше, – Но как по мне, это всё мелочи. Заклинания используем мы одни и те же.

– Грустно немного, когда оказался ты такой в сказке, вот они волшебники, магия, чудеса, – Эдик отпил кофе и саркастически продолжил, – А у них всё, как у людей, обычная скучная политика.

– Красота в глазах смотрящего, – усмехнулся аналитик и снова глянул на облака, – Но твои слова это вот прямо-таки железный аргумент в пользу того, что мы одинаковые.

– Техномаги и традиционные?

– Нет, волшебники и миряне, – Романов выпустил облако дыма изо рта, – Маги и маглы, цауберы и кайнцауберы. Возможно, на Ближнем Востоке тоже есть термины, но я не знаю их. И в Китае, скорее всего, тоже есть.

– Просто кто-то умеет летать с рождения, а кто-то покупает билет на самолёт, – вздохнул Рихтер.

– Нас всех воспитывают в боязни иного мира, в том, что если мы ему откроемся, он нас поглотит и уничтожит. И не важно, мы сейчас про ортодоксальных волшебников с мирянами или про русских с американцами.

– Ну, нынешний мир, это мир хищников, – Эдди посмотрел в свою чашку, – Оттого боязнь не беспочвенна.

– Он всегда был миром хищников, но никто хищников не заставляет охотиться друг на друга, когда вокруг полно добычи, – мрачно произнёс Михаил.

Знакомство Малыша Эдди с магическими источниками информации было похоже на экскурсию в музей. В мире, где существует “Твиттер”, “Инстаграм” и каналы в “Телеграмме” печатная пресса, даже с движущимися фотографиями выглядит, безусловно, эпатажно, но скорее как творение кружка фанатов истории, чем как что-то серьёзное. Однако же пока магический прогресс не дорос до аналога Интернета, приходилось иметь дело с тем, было в наличии.

А в наличии, как ни странно, в Магической Германии печатных изданий было пять. Два – в Берлине, одну газету издавали в Мюнхене, одну – во Франкфурте, и ещё одна печаталась в Гамбурге. Уже по расположению было очевидно, что хорошо, что их пять, будет что сравнивать, выискивая посреди всего этого что-то похожее на правду.

Хотя газетчики всегда врут, но благодаря тому, что делают это по-разному, общая картина обычно вырисовывается более-менее однозначной. И она, откровенно говоря, Эдика и Михаила озадачивала. По всему выходило, что Гражданская война в Магической Германии начала разворачиваться стремительно, но то, что ещё с утра в WarConsulting обозвали “Советской республикой в кольце фронтов” уже на вечер таковой не являлось.

Оплот фронды, Бавария, судя по всему, раскололась и сама организовала себе локальную войнушку за всё хорошее против всего плохого. При этом, по всей видимости, захватить редакцию газеты обе стороны забыли, либо же просто упустили из виду, и журналисты отправились в свободное плаванье под лозунгом “Что ж вы, мудаки, творите?!”, чуть было не став третьей силой в этом конфликте. Если утром статья на передовице клеймила Вильгельма Эрнста узурпатором, который на русских штыках взял власть в Берлине, то в обед тон начал меняться. Нет, мнение про нового Канцлера не особо скорректировалось, однако, начали раздаваться вопросы к собственной власти: “Ребята, а что у нас тут такое происходит?” Потому что возле одного из городков на юге, да и прямо посреди Мюнхена, между волшебниками случились нешуточные бои с человеческими жертвами. Газетчики вопили о нарушении Статута о Секретности, о вовлечении маглов в столкновения, а также о том, что вообще бои ведут волшебники, которых по феодальным клятвам призвал к оружию Альбрехт Баварский. И судя по всему, воюют они друг с другом, и природа этого была совершенно неясна, так как Виттельсбахи хранили гробовое молчание.

Вечером Альбрехт всё же выступил с заявлением, что волшебники Баварии сплочены, как никогда, и готовы единым фронтом выступать на север, буквально брать Берлин. На что журналисты задались резонным вопросом: “А почему если вы готовы наступать на Берлин, то только что произошёл (уже третий за день) бой в самой Баварии, и более того – случился он под стенами родового замка семьи фон Вальдбург?” А когда стало известно, что ближе к девяти вечера в поместье Виттельсбахов кто-то доставил убитые тела и свалил их в кучу прямо перед воротами, то газета вовсе потерялась. Особенно, когда оказалось, что тела до этого были четвертованы, а потом сшиты обратно самым неприглядным образом – у кого-то было три руки, но не было ног, у кого-то голова была пришита к плечу, кто-то просто состоял из пяти ног (да, вместо головы тоже).

После этого газета извинилась перед Вильгельмом Эрнстом, сказав, что хоть мы и считаем вас узурпатором и тираном, но, пожалуйста, пришлите мракоборцев остановить этот кошмар. С русскими же Берлин через Лисицына поделился оперативными данными, и там всё подтвердилось – Августа фон Вальдбург и Альбрехт Баварский сцепились друг с другом, при этом до конца было неясно, какую всё же сторону заняла бывший Канцлер, и что собирается дальше делать.

Франкфуртская же газета, напротив, была напрочь занята Гессенским домом и стала похожа на рупор отборной нацистской пропаганды. Эдик даже полез искать аналогичные издания Германии тридцатых годов прошлого века для сравнения. И в целом, да – даже обороты использовались те же, и если евреев и славян заменить на техномагов и маглов, то публикации становились похожими до степени смешения. И из-за этого волосы на голове шевелились, потому что, судя по всему, в Гессене происходили погромы, расстрелы и загон части волшебного сообщества в концлагеря. Притом всё выходило последовательно и методично, что и подтверждалось по сводкам от мракоборцев Шваница, а значит данная акция готовилась Гессенским домом уже давно. По всему выходило, что Аненербе там обосновалось давно и обстоятельно.

Вечером та же газета объявила о том, что срок ультиматума для поддерживающих техномагию волшебников в Западной Германии истёк, и все, кто не поддержал решение Бригитты Вальдхаузен, будут арестованы и переданы в руки правосудия. При этом в газете говорилось обо всех западных землях, включая Северный Рейн-Вестфалию, однако оперативные сводки мракоборцев об этой земле говорили, напротив, что там всё спокойно, наоборот, Вестфалия является оплотом благополучия, куда, собственно, и подались во множестве волшебники из Нижней Саксонии и Гессена. Однако Анна Эберль всё также хранила молчание по поводу запросов из Берлина, а известий о Морице Эберле, который уехал туда, не было вовсе. Это наводило на самые нехорошие мысли о готовящемся оттуда ударе, ведь Эберли собрали своё ополчение. Правда, было совершенно неясно, куда именно они собирались его применить.

Гамбургские же журналисты вторили своим франкфуртским коллегам, но в более либеральном тоне – они уповали на благоразумие тех, кому был предъявлен ультиматум, но одновременно с этим, когда Вильгельм Эрнст заявил, что ради спасения заложников в Байрсброне он пошёл на сотрудничество с кайнцауберскими вооружёнными силами, объявили его не только узурпатором, но и тем, кто ради собственных низменных целей раскрыть существование волшебного сообщества перед маглами, тем самым разрушив его сначала в Германии, а затем и во всей Европе. Заявление было ожидаемым, тем более, что подобным образом выступили Министерство Магии Британии и Великие Рода Франции.

Кто все эти люди, и что они забыли в Германии, Эдик решил особо не разбираться, решив для себя, что всё, как у простых людей, сильные мира сего с радостью запрыгивают в проблемы соседа, если тот дал слабину. Одно пока радовало – дальше заявлений у них дело не шло. Кроме военных консультантов из RedLine с Альбиона в Германию никто не прибыл, а Великие Рода Франции были заняты тем, что, судя по прочитанному в газетах, отмывались от связи с какой-то женщиной, которая спровоцировала Жана де Тулона, ликвидированного Михаилом в Сен-Тропе, на кровавую резню в Париже.

От имён, названий и географических мест пухла голова, но тут примерно в полночь, когда его коллеги уже приземлились в Штутгарте и двигались к Байрсброну и Браубаху, а Романов с Лисицыным срочно отбыли к Шваницу по какому-то жутко срочному делу, с базой WarConsulting связалась Москва.

Москва и раньше могла связаться напрямую, но обычно это “напрямую” адресовывалось персонально Салтыкову, Эдика это касалось мало, он лишь несколько раз за последний год говорил с куратором из Кремля. Так и сейчас, голос в трубке изначально попросил к телефону Свята Вениаминовича. Но так как того не было, Михаил отсутствовал, то говорить пришлось Рихтеру, поймавшему себя на мысли, что он оказался в ситуации, когда все взрослые ушли, а на хозяйстве оставили его одного.

Москва не удивилась отсутствию начальства на базе, говорила недолго, и сообщила, что в связи с разворачивающимися событиями было принято решение о выводе наёмников с территории Германии. Пока что сроки окончательного вывода не назывались, но что он произойдёт, возможно, уже в начале сентября, это было уже точно. Россия закономерно оказалась не готова влазить в гражданскую войну в Магической Германии, даже руками своих военных консультантов.

Второе, о чём было сообщено Рихтеру, это нулевая толерантность по отношению к действиям британцев из RedLine – те были объявлены противником, которого, при появлении в поле зрения бойцов WC следует уничтожить. Эдди удивился подобной постановке вопроса, но спорить не стал, сообщив, что передаст всё остальным сотрудникам и руководству. Но вот когда разговор завершился, у него возникли какие-то неясные сомнения.

Он не часто разговаривал с Москвой, но у него свербило, что их куратор нынче был какой-то не такой, словно бы не тот, с кем он общался последний раз, когда они эвакуировались из Лондона. Голос был похожим, но в манере было что-то такое, что посеяло сомнения в его мозгу.

Во-первых, Москва позвонила в начале первого по среднеевропейскому времени, у них было уже начало третьего ночи, и в целом сама по себе ночная работа в столице не была ничем удивительным, но вопросы не были такими уж экстренными, чтобы сообщать их прямо посреди ночи, можно было бы и до утра подождать. Если, конечно, не считать распоряжения по британцам. Однако, оно само по себе было довольно бессмысленно – вряд ли бойцы Клима, которые сейчас ехали в Браубах или бойцы Тевтона, которые сидели в осаждённом штабе под замком Маркбург, не стали бы отвечать, если бы RedLine напали первыми.

А во-вторых, при попытке перезвонить по этому номеру механический голос ответил Рихтеру, что номера такого не существует. Возможно, это оказался всего-лишь технический сбой, потому Малыш Эдди позвонил по известной ему линии в Москву, и там ему ответил заспанный дежурный, и сообщил, что возможно их куратор и связывался лично, но сейчас его точно нет в здании, он ушёл час назад домой. Юноша извинился, повесил трубку и набрал Михаила. Тот был закономерно вне зоны доступа.

Задумавшись, а стоит ли звонить и высказывать свои сомнения Салтыкову, Эдди набрал и его. Тот спокойно выслушал информацию, переданную Москвой, а после сомнения своего подчинённого и попросил проверить номер телефона, с которого звонил их куратор.

А тем временем в Пекине проснулись люди, пошли на работу и узрели публикацию на передовице всех основных изданий о том, что британские империалисты взялись за старое, июньский опыт их ничему не научил, и сейчас они послали в Германию своё ЧВК RedLine, руководящий состав которой чуть ли не полностью состоит из бывших сотрудников Keenie Meenie Services, ранее существовавшей частной военной компании, прославившейся, среди прочего, подготовкой афганских моджахедов и полицейского спецназа Шри-Ланки, ответственного за массовые убийства множества гражданских. И вот теперь эти головорезы, как писали китайцы, направились в Германию с неясной целью, которая, кстати, для журналистов была простой и понятной – совершать военные преступления посреди тихой и спокойной Европы.

Одновременно с уведомлением о появлении телефона Романова в сети в мессенджере пришла от него ссылка на эту статью в Китае и лаконичным “почитай”. Пока Рихтер удивлялся повторению истории с братской помощью китайских товарищей, Михаил с Иваном уже оказались на базе.

А тем временем Вашингтон уже звонил на Даунинг-стрит с простым и лаконичным вопросом: “А что это у вас опять такое, и может нас в курс дела надо было поставить?” Лондон попытался оправдаться тем, что это частная организация, он не имеет к ней никакого отношения, но безрезультатно. В итоге они признались, что больше никто из их специалистов по военному консультированию не согласился ввязываться в это дело. В Вашингтоне удивлённо переспросили, какое же дело заставило использовать этих товарищей посреди Европы. На что им сказали, что точно не знают, но что-то связанное с вашими же, господа американцы, интересами в Нижней Саксонии. Те ответили что-то в стиле: “Что, простите?” и ушли консультироваться уже внутри себя.

Пока Вашингтон общался с Лондоном, в Китае вышли публикации с ретроспективным разбором действий Keenie Meenie Services, и тут уже Берлин позвонил в Лондон с вопросом: “А вот эти ребята в Нижней Саксонии, они чего забыли у нас?” На попытку англичан ответить, что де это частная компания, они нам не указ, немцы спросили, а не хотят ли в Лондоне видеть русских? Да-да, тех самых, которые сейчас обосновались в пригороде Берлина. Так если чего, мы ж устроим, тут плыть недалеко. В столице Британии занервничали и сказали, чтобы Берлин искал заказчиков появления RedLine у себя на территории.

В Берлине сидели не идиоты, они помнили обращение некоего Вильгельма Эрнста к их спецслужбам из-за теракта в городка Байрсброн, который по какой-то причине полицейские ведомства проглядели – с этим ещё надо было разобраться, но Федеральный Канцлер решил спросить у Магического, а что собственно происходит? Магический честно признался, что одни волшебники не поделили Германию с другими волшебниками, на что его визави явно произнёс что-то непечатное и направил спецназ по адресам поместий Инги Веттин, Дитриха Бовеншульте и Филиппа Тельмана – то есть глав Нижний Саксонии, Бремена и Гамбурга. Вильгельм Эрнст не знал, кто именно стоит за появлением британского ЧВК, потому решил сдать всех, справедливо рассудив, что говорить про Гессен не стоит, так как там явно будет требоваться применение сил Бундесвера, а в Нижней Саксонии можно будет обойтись спецназом.

В четыре утра Шваниц сообщил в WarConsulting, что кайнцауберы пошли на полицейскую операцию в Ганновере, следующим будет Бремен и Гамбург. Рихтер, Романов и Лисицын крайне удивились, одновременно злорадно обрадовавшись – всегда приятно, когда серьёзного противника выводят из строя. Рихтер даже пошутил про magistratus ex machina[1].

Сразу за Шваницем в офисе русских раздался звонок из администрации Федерального Канцлера, где их настоятельно попросили, не предпринимать никаких резких движений на западе Германии, кроме тех, о которых уже известно Федеральному Правительству. Рихтер заверил, что ничего подобного не планировалось, но посетовал, что к ним звонили какие-то телефонные террористы под видом русских особистов и предлагали похабное. На том конце провода Берлин мрачно выругался и посоветовал пользоваться только проверенными каналами информации.

Эдик позволил себе такие речи ровно потому, что Михаил уже успел проверить номер телефона, с которого звонил якобы куратор из Москвы. Номер принадлежал женщине из городка Обнинск под Москвой, и судя по всему, из Обнинска этот номер последнюю неделю не выезжал. На лицо выходило, что кто-то просто замаскировался под русских с целью – да непонятно с какой целью. Всё сказанное было бесполезным от слова совсем, максимум на что это было похоже, так на обычный пранк.

И вот к пяти утра Шваниц сообщил, что руководство Нижней Саксонии задержано полицией и передано ни куда-то, а в БНД. Волшебники удивились появлению кайнцауберского спецназа у них дома, притом настолько, что даже не стали практически сопротивляться. Виктор, правда, пошутил, что сложно сопротивляться, когда тебе в лицо летит приклад, а пользоваться ты за сорок лет жизни научился только палочкой, да и той плохо.

А в это же время Берлин позвонил в Лондон и ехидно поинтересовался, а RedLine – это точно частная организация? На Даунинг-стрит явно нервно сглотнули и подтвердили это. На что Берлин повесил трубку и дал приказ на штурм доков Гамбурга, где располагались силы RedLine.

Примерно в половине шестого Лисицын направился спать, а Рихтер с Романовым вышли из здания на улицу посмотреть на рассвет. Только что в индийских изданиях вышли статьи и о RedLine, и о Британской Империи, и о том, что вообще индусы думают обо всём этом. Вашингтон тем временем не смог дозвониться до Лондона, который уже вполне откровенно не брал трубку.

А тем временем над Германией на востоке небо начало стремительно светлеть.

**

(21 августа)

– Вильгельм, я думаю, что если бы во Второй Магической в Британии профессор Дамблдор использовал не школьников Хогвартса, а специалистов из Особой Воздушной Службы[2], то для Тёмного Лорда закончилось всё бы намного быстрее, – Августа фон Вальдбург в своём неизменно строгом чёрном платье сидела на диване в кабинете Канцлера Магической Германии, подобрав под себя ноги, и пила кофе.

– Я не специально, – Вильгельм Эрнст зевнул, потёр глаза и потянулся к своему кофе, стоявшему перед ним на столе, – Нужно сказать спасибо этим чёртовым китайцам.

– Но Статут нарушили именно Вы, Вильгельм, – саркастически заметила Августа, – Решили бросить в магловскую яму наш прекрасный магический мир.

– Магловская яма попросила лишь завести паспорта, интегрироваться в систему здравоохранения и платить налоги, – Эрнст откинулся в своём кресле и положил на стол перед собой руки.

– Всё, как в ГДР, – улыбнулась фон Вальдбург.

– Всё, как в ГДР, – кивнул ей Канцлер, – Через пару часов мы узнаем, чем закончилась операция в Гамбурге. И если всё хорошо, а я предполагаю, что у кайнцауберских бойцов всё сложится именно таким образом, то мы будем смотреть на смешно трепыхающегося противника на северо-западе.

– Мне пока что интересно, что напишут в газетах обо всём об этом?

– Ваши мюнхенские газетчики уже попросили меня ввести к вам мракоборцев, потому что не оценили эстетическую привлекательность композиции у ворот поместья Виттельсбахов.

– Ну, я Альбрехта предупреждала, – Августа улыбнулась, – Он не внял, потому его люди вернулись к нему вот в таком вот виде.

– Нет, ну, в целом благодаря этой безумной выходке, я стал смотреться куда выигрышнее в глазах общественности, – ухмыльнулся Эрнст, – А если уж мракоборцы ещё и порядок наведут…

– Альбрехт пока не сдался, даже трижды побитый, – фон Вальдбург отпила кофе, – Но я уже решила договариваться, Вильгельм, мне нужна Бавария, а ещё мне нужна Германия.

Эрнст удивлённо воззрился на женщину, подался вперёд и подпёр подбородок рукой:

– Мне уже даже интересно, что Вы имеете в виду?

– Мне нужна целая и независимая Магическая Германия. Сильная и самостоятельная. Я глава рода, потому хочу, чтобы мои потомки жили в спокойствии и у них было будущее. Я не верю в будущее Германии под управлением англичан и американцев.

– Августа, – Вильгельм крайне нехорошо заулыбался, – Я сегодня не ложился спать, сейчас уже семь утра, потому прошу, поумерьте свой пафос, иначе я усну прямо тут.

Женщина закатила глаза и сделала глоток кофе:

– Отдайте мне Баварию, род фон Вальдбург доказал делом, что готов править этой землёй.

– Принесите мне Баварию, Августа, – очень вкрадчиво произнёс Канцлер, – Тогда и поговорим.

– Вы не боитесь, что если захвачу Баварию я, то уже никуда её не понесу?

– А на вопрос, боюсь я чего-то или нет, я отвечу, когда кайнцауберы закончат в Гамбурге и Бремене.

Августа понимающе кивнула и мрачно засмеялась.