Текст книги "Гидра (СИ)"

Автор книги: Максим Бондарчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

   Договорив, он развернулся и вернулся обратно на свое место.

   Кабинет вновь загудел. На этот раз сильнее обычного.

   Николай молча стоял на своем месте, наблюдая за происходящим и ожидая, когда все угомоняться. Но гул с каждой секундой становился все сильнее, пока наконец не достиг предела, когда никто не мог разобрать слов стоящего рядом человека.

   – Давайте успокоимся! – громко выкрикнул офицер разведки, перебив тем самым всех остальных.

   Люди стихли. Словно раскат грома среди ясного неба, голос Ланковского разлетелся по помещению и, обогнув его по периметру, утонул в бетонных стенах.

   – Я все прекрасно понимаю. Знаю, что никому из вас не хочется рисковать жизнями ваших пилотов и техникой, которая и без того находится в состоянии близком к критическому. Но город должен быть взят. Это не просьба, не чье-то желание или прихоть. Это приказ, который всем нам надо выполнить. Цена – вещь относительная. И в наших силах снизить ее до минимальных значений.

   – Но ведь от нас ничего не зависит. План готов и утвержден, что толку от того, что мы рвем свои глотки, пытаясь донести до тебя очевидные вещи, там – старый офицер указал рукой на карту – нас всех ждет смерть. И сделать что-то мы не в состоянии. Ни один, даже самый бронированный робот не сможет устоять перед тем шквалом огня, который обрушится на него, стоит только его силуэту появиться в прицельных мониторах систем наведения. Один... ну может два или три залпа, и боевая машина превратится в груду горящего металлолома.

   – Что насчет "Зубров"? – Николай вопросительно посмотрел на своего собеседника.

   – Они медленные и неповоротливые. Их задача давить направления, а не штурмовать города. Лучшей цели для безоткатной артиллерии просто не найти.

   – Ваши предложения?

   Наступила тишина. Все ждали, что ответит уже немолодой офицер и, затаив дыхание, наблюдали за происходящим.

   – Нужно изменить план действ...

   – Это невозможно – вклинившись в слова, начал Николай, – вы же сами это прекрасно понимаете. Отказаться от установленного плана действий, значит усомниться в компетентности командования. Как вы считаете, к чему это может привести? А?

   – Значит, ради того, чтобы не унижать достоинства генералов, вы предлагаете закрыть глаза на явные оплошности в планировании плана и отправиться в объятья смерти? Нет, Ланковский. Я готов снять с себя погоны и положить их прямо на этот стол, но мои пилоты в эту атаку не пойдут.

   Слова эти были необычно твердыми и наполненные уверенностью.

   "Да у него и впрямь рука не дрогнет" – подумал Николай, глядя в широко открытые глаза своего коллеги.

   "Ну черт с вами, пусть будет по-вашему".

   – Хорошо, я сделаю запрос командованию на корректировку плана, но мне нужны точные указания, что следует заменить.

   Он посмотрел на окруживших его офицеров.

   – Итак, мистер Лангард... мистер Локт... и другие. Я готов выслушать ваши предложения.

   Николай отступил в сторону и указал рукой на стол, как бы приглашая остальных поучаствовать в этом действе.

   Первым подошел Локт. Это было неудивительно, ведь согласно прежнему плану именно его соединение должно было идти впереди, а значит понести самые большие потери. Он встал за стол, положил руки на его край и уперся в голографическую карту местности. Вращая ее как юлу, он то приближал, то отдалял картинку, пытаясь найти уязвимость в обороне противника. Искал брешь, старался понять, как поступить в данной ситуации.

   Вскоре к нему присоединился и тот самый худощавый старик.

   – Что думаешь? – он обратился к Локту, чьи мускулистые руки сжимали край стола. Тот повернулся к нему.

   – Не бывает неприступных крепостей. Должен быть выход. С одной стороны непроходимые топи, с другой взрытая и буквально напичканная минами земля. С воздуха подойти тоже не представляется возможным – город уплотнен так, что машины не смогут там маневрировать и разобьются во время приземления. Черт, не знаю кто руководит обороной, но когда я попаду за стены этого города я хочу посмотреть в глаза этому человеку.

   – Да, ты прав – старик обошел тучную фигуру Локта и уставился на место, где огромным пятном расстилались болота. Что-то странное привлекло его внимание. Он вытянул руку, подтянул картинку и, увеличив масштаб на максимальный уровень, уставился на участок стены, примыкавшей к болотам. Он казался не таким прочным. Стены, обвитые толстыми лианами, вот-вот были готовы распасться на куски и образовать брешь.

   – Только не говори, что ты хочешь пройти этим местом? – Локт указал на болота, а затем посмотрел на старика, чей взгляд все еще скользил по виртуальной карте.

   – Стены давно не ремонтировались. Взорвав их, машины окажутся сразу в тылу города. Посмотри, – он указал на здания, – здесь медкомплекс, оружейный склад, все самое важное. Если наши пилоты смогут прорваться сюда, это очень больно ударит по боевому духу защитников. Артиллерия не сможет ударить, так как это создаст угрозу попадания по своим же людям. Да и места тут гораздо больше для маневра таких крупных машин, чем в ближайших кварталах. Выглядит очень заманчиво.

   – Ты это серьезно?

   – А что такого? Болота скроют машины, не позволят системам обнаружения засечь их на подходе. Они увидят группу только тогда, когда снаряды взорвутся у стен города. Своего рода эффект неожиданности, который позволит нам выиграть несколько часов для более массированной фронтальной атаки. Чтобы не допустить проникновения группы вглубь, варрийцы будут вынуждены перебросить своих людей к образованной бреши, ослабив тем самым свои основные позиции. Тут то мы и ударим со всей своей силой. Главное точно рассчитать момент удара.

   – Старик, а ты не думал, что они просто не смогут выйти из болот. Чтобы твой план удался, машины должны зайти в топи где-то здесь – Локт указал на место, находившееся вдалеке от крупного города, – и пройти почти двенадцать километров на север, по территории, где даже человеку сложно сделать шаг, чтобы не утонуть по колено. Что уж тут говорить про многотонные машины.

   Но старого офицера было сложно переубедить. Он смотрел на карту, не обращая внимание на всю критику, летевшую в его сторону из уст коллеги. Он видел, что план хорош. Понимал это всем своим мозгом, каждой клеткой своего организма, что в данный момент был напряжен пуще прежнего.

   – Это наш шанс, Локт, другого может уже и не быть.

   – Да ты с ума сошел. Ни один пилот не согласится пройти сквозь топи, даже под угрозой трибунала.

   Старик почесал подбородок.

   – А если получится? Представляешь, какая будет неожиданность для наших противников.

   – Это невозможно. Последний раз, когда машины уходили в топи, вернулся только один пилот.

   – Как его зовут?

   – Рутгард. Он состоит в группе командира Рика Граубара.

   – Почему его здесь нет?

   Старик повернулся к Николаю Ланковскому и повторил вопрос офицера Локта.

   – Я могу отдать приказ, чтобы его позвали к нам.

   В разговор вошел Лангард. Этот был тот момент, когда он мог вернуть себе инициативу и повлиять на ход рассуждения. Крен сомнения увеличивался с каждой секундой и возможность задержать операцию на оговоренные с Филиной два дня увеличивалась неимоверно.

   – Он отлично зарекомендовал себя как профессиональный пилот и может выполнить поставленную боевую задачу, даже если придется сунуться в болота.

   – С чего это вдруг ты стал о нем так отзываться, Лангард. Помнится, на трибунале ты из кожи вон лез, что бы вылить на него ведро грязи, а тут...

   Голос донесся из толпы и разрезал радостный голос офицера. Он не знал кто это был. Тишина наступила быстро и скрыла человека, решившего упомянуть о трибунале и о том, что там было.

   – Наши отношения с Риком Граубаром не имеют ничего общего с очевидным фактом его профессиональности и возможности выполнять сложные задачи. Да, у нас был конфликт, но трибунал поставил жирную точку в этом споре.

   Он оправдывался. Где-то хорошо, где-то явно не умело и нарочито неуклюже. Ему срочно надо было решить поставленный вопрос раз и навсегда. Ведь если операцию нельзя будет задержать, то поквитаться с этим человеком, было для него делом чести. Лангард знал, что из болот никто не вернется и что самое главное, никто не сможет обвинить его в провале самой операции.

   – Звучит многообещающе. Чего же мы ждем. – старый офицер вопросительно развел руками.

   Николай подошел к панели связи. Набрав длинную комбинацию из цифр и поднеся микрофон ко рту, он потребовал известить нужных людей о необходимости придти к ним на совещание.

   – Свободен только пилот Рутгард. Рик Граубар отлучился по учебной тревоге к боксам. Найти его?

   Дежурный начал свой доклад.

   – Нет, пусть выполняет установленные процедуры, с ним мы еще поговорим на эту тему. А вот Рутгарда было бы неплохо увидеть прямо сейчас.

   – Будет сделано.

   Голос пропал, а вместо него на несколько секунд повисла тишина, которая спустя полминуты сменилась бурным обсуждением поставленного вопроса. Каждый говорил о своем. Здесь не было единого мнения или хотя бы попыток придти к общему знаменателю. Его заменили попытки доказать правоту и сделать это любыми силами. Каждый видел в предстоящей атаке нечто большее, чем простую возможность уйти из жизни раньше времени. Все знали, что стоило ожидать, поэтому старались донести до своих коллеги именно свою истину.

   Наконец, вскоре появился пилот боевой машины. Переступив порог и окинув взглядом набитое чинными офицерами помещение, он медленно вдохнул спертый запах в легкие и прошел внутрь.

   – Пилот боевой машины Рутгард Лингельштайн по вашему приказанию прибыл.

   Поднеся руку к фуражке, он отдал честь и стал ждать дальнейших указаний.

   – Проходите, пилот, у нас есть несколько вопросов к вам.

   Рутгард сделал несколько шагов вперед и тут же увидел как из-за спины офицера разведки выглядывает голографическая модель знакомой местности.

   – Так вот почему на базе такой переполох – планируете атаку. – он указал на стол.

   – Правильно и вы должны нам в этом помочь.

   Николай сделал движение рукой и подозвал к себе еще ближе.

   – Что вы можете сказать, глядя на эту карту.

   Мужчина тут же, со свойственной только пилотам боевых машин реакцией, пробежал взглядом по карте и оценил всю картину.

   – Нового ничего сказать не могу. Командование опять хочет решить вопрос грубой силой – просто направив на город несколько боевых групп в лобовую атаку. Учитывая установленные укрепления и подготовленность города к штурму, данная атака будет иметь очень страшные последствия.

   Он сделал небольшую паузу и, посмотрев на Николая, добавил.

   – Горящего железа будет очень много. Неужели это уже утвержденный вариант атаки?

   Офицер молча закивал головой.

   В этот момент слово взял Локт. Он быстро подошел к пилоту и грубо начал расспрашивать его о возможности обхода позиций через болота.

   – Только отвечай прямо. Есть хоть малейший шанс провести машины сквозь топи? Мы знаем, что именно ты вышел из них целым и невредимым, а значит знаешь о них больше чем кто– либо. Расскажи, чего нам ожидать, когда машины войдут туда?

   Но пилот и слышать об этом не хотел.

   – Вы...вы что на самом деле хотите сделать это? Не-ет, забудьте, даже не берите в расчет подобный вариант. Это явная гибель для всех кто туда пойдет.

   – Но ты ведь вышел оттуда живым! – схватив его за плечи, Локт чуть не кричал, но спустя несколько секунд, остыв, отошел немного назад.

   – Я...я отступил, потому что на нас напали. Что или кто я не могу точно сказать, но всего за несколько минут несколько "Зубров" буквально провалились сквозь землю или утонули в болоте за считанные секунды. От целого отряда осталась только моя машина. Я принял единственно правильное решение на тот момент – отступить из болот.

   – То есть сбежать?

   – Нет, именно отступить. Смерть не принесла бы никакой пользы, а так я смог сохранить боевую единицу и сообщить обо всем случившемся.

   Зал зашумел. Многие были наслышаны про эти болота, про то как они поглощают все, что входит в них и никогда не возвращается. Эта местность наводила страх даже на тех, кто открыто шел в бой в самом безнадежном случае, кто презирал саму смерть и был готов пожертвовать своей жизнью ради достижения цели. Однако здесь все было иначе. Глядя на плотную и непробиваемую стену из болотных деревьев и лиан, формировавших границу топей с другими землями, многие солдаты обходили эти места стороной и вздрагивали каждый раз, когда из его глубины доносились странные звуки и крик редких животных.

   – Вы сказали, что на вас напали. Можете сказать кто?

   – Нет. Было темно, практически ничего не видно. Корпусные прожекторы оказались бессильны против той темноты, что царила в глубине топей. Я помню лишь крик командира нашей группы в эфире, как он сказал, что нечто тянет его вниз и не дает сделать шаг. Когда же я смог повернуть машины и пробраться сквозь повисшие в воздухе растения и лианы, я успел заметить только булькающую воду и часть кабины, что через несколько секунд скрылась в темных водах этих болот. Несколько десятков тонн стали утонуло за считанные секунды и погрузилось по самую крышку не успев ничего сделать. Потом еще один крик. В эфир пробился треск металлической брони. Затем еще и еще. Прошло всего несколько минут, а от группы ничего не осталось.

   Пилот замолк. Офицеры шептались между собой и обсуждали услышанное.

   Николай все это время наблюдал за происходящим и с удивлением для себя отмечал как взрослые, прошедшие не одну битву офицеры одобрительно покачивали головами.

   "Неужели они верят во все это? Мало ли что могло привидеться этому бойцу. В такой обстановке сознание могло рисовать любые картины и подвернувшаяся лиана тут же становилась огромной анакондой. Но почему мне самому не кажется все это бредом? "

   Ланковский поднес руку к подбородку и стал медленно водить по нему пальцами.

   "Результаты сканирования – может я и не зря соврал Лангарду о его итогах. Нельзя было сейчас, на кануне такой операции, наводить на солдат и офицеров лишний страх, это могло пагубно сказаться на результатах. Но дрон что-то увидел..."

   Он вспомнил как впервые взглянул на обработанные результаты и с подозрением вглядывался в неизвестный объект, медленно перемещавшийся по руслу широкой реки, что скрывалась в топях и не была известна никому, кто служил здесь. Что-то очень огромное и массивное. Настолько, что даже с высоты работы дрона он казался намного больше чем любой боевой робот стоявший в боксах на этой базе.

   " Если хоть капля из всего сказанного окажется правдой, надо обязательно проверить это."

   – Мистер Ланковский, – Локт и другие присутствующие офицеры перевели взгляд на Николая, – нужно задержать операцию и кардинально переработать план атаки на город. Если мы не хотим остаться без бойцов, похоронив их в этой безумной атаке, нам нужен другой план.

   Что нужно было делать не знал даже он сам. В этот самый момент, когда десятки глаз сконцентрировались на его фигуре и ждали ответа, Николай все еще не знал, что будет говорить начальству. Но рисковать в такой ситуации означало положить всех солдат в атаке за которую отвечать придется ему самому и вряд ли кто-то потом сделает ставку именно на это, когда будет выносить приговор за провал операции.

   Выбор. Он был слишком тяжелым, но сделать его нужно было прямо сейчас. Голова заболела. Просчитывая варианты и возможный исход каждого события, он совершал прыжок сознанием в некое закрытое будущее, как когда-то давно, когда любил играть в шахматы и видеть действия противника задолго до того как он принимал решение сделать ход. Но сейчас... все было по-другому. Люди не были пешками, а проигрыш не означал чего-то катастрофического, ведь через несколько часов фигуры все равно возвращались на черно-белое поле. Жизнь была одна и ее нельзя было переиграть, либо попросить соперника не засчитывать ход, здесь каждая ошибка была оплачена человеческой кровью.

   "Плохой выбор, но его надо сделать"

   Бросив последний взгляд на мерцающую картину местности, он принял единственно правильное на этот момент решение. Пусть его будут отчитывать, пусть каждый, кто стоит выше него обвинит его в трусости и недоверии к руководству, он все равно будет отстаивать свой выбор, ведь, что толку от фанфар, если после боя, когда развеется дым и люди смогут взглянуть на поле битвы, из всех его подчиненных никого не останется в живых. Офицер без солдат, как корабль без капитана. Цена ему абсолютный ноль.

   – Хорошо. Приняв во внимание все вышесказанное, и учитывая появившиеся факты, отдаю указание всем офицерам и закрепленным за ними боевым группам, отменить боевой распорядок и подготовку к запланированной атаке. План будет переработан в соответствии со всеми замечаниями и поправками, а до тех пор всем, боевым соединениям перейти на штатный режим.

   Зал одобрительно захлопал. Довольными остались все... кроме самого Ланковского. Его лицо изменилось, а глаза внезапно "потухли", однако это уже никто не видел. Офицеры живо обсуждали принятое решение и, подходя к уставшему разведчику, жали руку.

   – Вы приняли правильно решение, мистер Ланковский. Поверьте мне, старому офицеру, прошедшему десятки кровопролитных боев. Вы только что, здесь в этом кабинете, сберегли десятки, может быть даже сотни жизней простых солдат и пилотов. Этого мы не забудем, обещаю.

   Локт был необычайно любезен. Его голос не был таким грубым, а на лице появилась улыбка.

   "Искренняя" – пролетело в голове у Николая, видя как улыбается этот человек.

   На мгновение он задумался.

   "Что ж, пусть радость этого решения не будет омрачена теми последствиями, которые ожидают меня в будущем. Командование не простит мне этого, но выбирая из двух зол, я возьму наименьшее. Хотя глупо пытаться оправдывать себя за то, что произойдет, ведь так делают только слабаки, которые не уверены в результате"

   Он не стал ждать, когда все закончится и быстро удалился из кабинета. Шагнув за спинами и буквально пробежав вдоль стены, он очутился за пределами, в пустом коридоре, где в этот самый момент было пусто как после обстрела. Холодные стены, мрачная обстановка. Все это не могло не влиять на его поведение, но сегодня он сделал выбор, и результаты стоило ожидать уже в самое ближайшее время.

   7.

   Ее растрепанные волосы до сих пор лежали на маленькой подушке. Длинные, они расползлись во всю длину и напоминали собой корни деревьев, что своей мертвой хваткой цеплялись за землю и старались всеми силами укрепиться в этом месте.

   Ночь закончилась как всегда неожиданно. Встав с кровати, я увидел Кель лежащей рядом со мной и с трудом, будто вчера меня вовсе и не было на этой планете, начал поднимать из глубины памяти обрывки прошлого вечера. Смутно и нехотя, они выходили из своих маленьких уголков и устремлялись прямо ко мне, раскрывая подробности вечера, где все смешалось в один сплошной порыв эмоций.

   Солнце только-только начало подниматься на небо. Иней, укрывавший до этого прилегающую землю, потихоньку таял, поддаваясь усиливающемуся давлению небесного светила.

   – Ты слишком рано встал... И это несмотря на то, сколько ты вчера выпил.

   Она проснулась в тот самый момент, когда я смотрел в запотевшее окно. Голос был уставший. Подтянув ноги и спрятав под толстым слоем одеяла, Кель вновь заговорила.

   – Не можешь вспомнить?

   – Опять копаешься в моей голове? – я обернулся и посмотрел на нее.

   – Извини. Старая привычка все никак не оставит меня в покое. Каждый раз, когда кто-то находится рядом со мной, я автоматически подключаюсь к его голове. Не могу совладать с этим и начать контролировать себя.

   Она выпрямила руки и накрылась почти с головой. Несмотря на то, что в комнате работал климат-контроль, температура в помещении была отнюдь не теплой. Морозная погода, царившая в это время на улице промораживала все стены, проникая внутрь и охлаждая воздух.

   – Мне... немного стыдно за вчерашнее. Никогда еще не было такого, чтобы я не помнил произошедшего накануне.

   – Ничего. Зато я все помню и могу заверить тебя, стыдиться тебе особо нечего.

   Эти слова были произнесены с каким-то странным оттенком. Будто ей хотелось успокоить меня, зная, что вчера я был не совсем в порядке.

   Накинув на голые плечи "повседневку" и обувшись, я отошел от окна и направился к кровати. Прохладный воздух пробежался по телу и заставил мышцы содрогнуться. Не удивительно, что женщина буквально погрузилась под теплое одеяло и не хотела выбираться из него.

   – Твои волосы. Я не знал, что они такие длинные.

   Она провела рукой и в один момент собрала растрепавшийся клубок в аккуратный хвост.

   – Такие правила были во время обучения. Никто из воспитанников Шелвера не имел права стричь волосы короче определенного уровня. Не знаю с чем это было связано, но ходили слухи, что таким образом он помечал тех кто в будущем должен был служить ему.

   – А что теперь? Почему не сострижешь их?

   – У женщин, которые наделены подобными способностями, рост волос очень замедлен. И если состричь хотя бы десять сантиметров, то на восстановление потребуется больше двух лет. Поэтому никто этого не делает.

   – Позор для "идеологов"?

   – Что-то вроде этого. Нет ничего хуже, чем бритая женщина-идеолог. Скорее она примет смерть, чем подвергнет себя такому наказанию.

   – Но ты не они.

   – Большой разницы нет. Мы отличаемся только тем, что они работают у Шелвера, а я -нет. Только и всего. Но наши способности так и остались с нами, вместе с тем воспитанием и правилами, которые нам привили.

   Не опуская с груди длинное одеяло, она приподнялась на кровати и присела на край.

   – Отвернись пожалуйста, мне надой пройти к своим вещам.

   Кель указала на стул, где была сложена ее форма.

   Я повиновался.

   Она быстро встала с кровати и босиком прошлась по холодному, как бетонное покрытие боксовых хранилищ, полу. Ее движения были быстрыми, как у хищного животного, и всего через несколько секунд, Кель уже стояла одетой прямо передо мной. Волос оказались убраны в "хвост" а от сонного состояния не осталось и следа.

   – Ты так мне ничего и не рассказала о вчерашнем.

   – Что говорить, все было как обычно. Бар, боевые друзья, выпивка. Не знаю, что вы праздновали, но когда я смогла пройти к вашей шумной компании, ты был уже изрядно пьян.

   – Стыдно.

   – Да брось. Тебе ли, боевому пилоту стыдиться подобных вещей. Никто из тех кто был тогда с тобой даже не думал пускать в свою голову такие мысли. Я читала их, и там не было даже намека на них. Почему же тебя все это так волнует?

   – Не знаю, просто как-то не по себе после всего этого.

   Я действительно не знал, почему так происходит. Иногда случается подобное Ни с того ни с сего появляется чувство, которое до этого спало где-то в твоем подсознании и никогда не проявлялось в этой жизни. А теперь, спустя какое-то время, под давлением обстоятельств, вдруг поднимается на поверхность и требует к себе внимания.

   – Я хотела тебя кое о чем спросить.

   Кель подошла ко мне и не сразу, но начала.

   – Филина.

   – Что ты хочешь услышать о ней.

   – О ней – ничего. Мне и так все известно. Главное, что она хотела услышать от тебя.

   – Я же тебе говорил. Это была простая проверка на лояльность, ничего такого. Поверь, если бы она хотела перетянуть меня на свою сторону, то я бы это уже давно понял.

   Кель подозрительно посмотрела. Ответ явно не устроил ее, ведь ей было известно гораздо больше, чем я мог представлять себе.

   – Рик, ты просто не знаешь с кем имеешь дело. Филина ничего не делает просто так. Каждое ее слово, действие, вопрос, все имеет под собой железо-бетонное основание. Даже если она просто спрашивает о погоде, знай, ей что-то нужно выяснить просто не хочет говорить это напрямую. Еще тогда, когда мы вместе проходили испытания в воспитанники Шелвера, она шла напролом никого не жалея. Даже собственных сокурсниц. Подстрекание, шантаж, вымогательства, она ничего не чуралась, лишь бы добиться желаемого результата. И чего греха таить – она получила место Шелвера. Теперь же ей нужно что-то больше, и что это я даже не могу представить. Будь с ней осторожнее.

   Ее голос дрожал. Впервые за все это время я услышал, как вибрировал ее тоненький голосок, когда она упоминала о Филине. Страх, который она ощущала перед той женщиной, был настоящим, не надуманный, не иллюзорный. А самый, что ни наесть, физический.

   – Хорошо, я буду аккуратен, но мне кажется, ты слишком преувеличиваешь.

   Я хотел было сказать кое-что еще, однако в этот самый момент на столе засверкала панель. Кто-то ждал моего ответа и настойчиво просил подойти.

   Обогнув небольшой стол и взглянув на монитор, я увидел лицо Ханлана.

   – Рик, ты слышал, что операцию перенесли.

   – О чем ты?

   – Оказывается все эти грузовые транспорты, набитые до самых потолков оружием и боеприпасами, были завезены сюда именно для атаки на последний город варрийцев в этом месте.

   – Бауг?

   – Именно, но по каким-то причинам было решено повременить с этим делом на двое суток.

   – Откуда тебе это известно? Ты ведь вроде как не входишь в офицерский совет.

   – Там был Рутгард. Они вызывали его к себе и о чем-то спрашивали. Он не сказал, что именно, но очень хочет с тобой поделиться этим. Говорит срочно.

   – Где его искать?

   – Сказал, что будет ждать тебя возле своего бокса, через десять минут.

   – Я там буду.

   Разговор закончился. Сверкнув напоследок зеленоватой вспышкой, монитор погас в ту же секунду.

   Кель слышала все и ждала ответа.

   – Мне нужно идти.

   – Не нравится мне все это, Рик. Я чувствую.

   Она широко открыла глаза и схватила мою руку.

   – Будь осторожнее, что-то намечается.

   – Почему ты мне не сказала, что операция переносится. Ты ведь работаешь в диспетчерской. Наверняка, была в курсе этого.

   – Я не знала, правда. За последние сутки такой информации не поступало, значит решение было принято ночью или около того.

   Наверное, она была права. Если бы решение принималось в обычном порядке, об этом узнали бы все, но в таком случае это означало лишь одно: ситуация вышла из-под контроля и потребовала немедленного решения.

   "Странно почему меня не вызвали. Почему им был нужен только Рутгард?"

   Вопросы требовали ответа и как раз в тот момент, когда я не мог их получить. Голова вновь заболела.

   "Она опять залезла ко мне в мозги." – досадно заметил я и продолжил идти по холодному, как морозильная камера коридору. Двери были открыты. Леденящий холод пробирался сквозь образовавшуюся щель и мертвой хваткой брал всех, кто пытался выйти в этот ас на улицу. И хоть солнце постепенно входило в свои права, мороз все еще не хотел отступать.

   Пройдя по уже знакомому маршруту и обогнув свой собственный бокс, я приблизился к металлическим воротам, на которых черной краской значился боевой номер пилота.

   Рутгард уже ждал меня. Махнув рукой и поманив за собой, он завел нас обоих в нечто похожее на маленькую кладовую, где складывались отработанные запчасти перед отправкой в утиль.

   Пилот был взволнован. Это читалось в его напряженном теле. Взгляд метался из стороны в сторону не зная на чем остановиться.

   – Что случилось, Рутгард, Ханлан передал мне твое сообщение.

   Его обветренное лицо вдруг резко повернулось ко мне, будто он только что заметил мое присутствие. Затем, немного придя в себя, он начала медленно говорить. Слова еле-еле вылетали из его горла.

   – Я ... я был вчера там. Во время... когда офицеры обсуждали вопрос операции. Они... Ланковский говорил со мной. Спрашивал про топи.

   -Топи? – я переспросил его. – Он говорил тебе о результатах сканирования местности дроном и о том, кто же все-таки нас обстрелял в том месте?

   Но вопрос прошел мимо моего собеседника. Его разум был занят чем-то другим.

   – Нет, он говорил про топи... про то каким образом можно пройти через них.

   – Что?

   – Ему нужно пройти сквозь них, Рик. Прямо по тем местам, где когда-то погибла моя группа вместе с командиром.

   – Но зачем? Что ему нужно в этих болотах?

   Рутгард замолчал. Пальцы сжались в необычной хватке и были готовы треснуть от такого напряжения. Вены на руках вздулись и начали выпирать наружу несмотря на одежду.

   Я не мог понять что с ним происходит, но, когда его глаза поднялись и я увидел их бледный, безжизненный цвет, все сразу встало на свои места.

   – Проклятье, Рутгард, ты под "Пулом"! Где ты его достал!?

   Но он молчал. Трясущимися руками он схватился за металлическую стойку отработанного крепления и чуть не зарыдал.

   – Я не смог сдержаться, Рик! Это все после вчерашнего разговора. Я не хочу туда, в эти топи. Там смерть, Рик, я видел ее! Видел как она схватила моего командира и утопила в этом вонючем болоте не оставив ему ни единого шанса. Я не пойду туда!

   Рутгард присел на стул.

   – Всю ночь мне снился тот бой. Я считал, что память давно стерла из своего архива те воспоминания, но вчера они будто воскресли из мертвых и набросились на меня, давя своим весом и заставляя прокручивать их перед собой как черно-бело кино. Мне было тяжело. Я не мог избавиться от них простым путем.

   – И полез за дозой "Пула".

   – А что мне оставалось делать!? Ждать, когда я сойду с ума!?

   – Ты вынуждаешь меня сообщить все командованию.

   Пилот подскочил со своего места и, подбежав, стал кричать, не сдерживая себя.

   – Нет, Рик, не делай этого. Эта служба, все что у меня есть. Не забирай ее у меня!

   – У нас был уговор: ты завязываешь с "Пулом", я забываю все, что было до этого. Ты не сдержал свое слово.

   – Да, я знаю, что поступил неправильно, но дай мне последний шанс. Позволь искупить свою вину. Эта дрянь меня уже не отпустит, но во мне еще есть силы, чтобы дать последний бой. Я уже нежилец, поэтому перед атакой на Бауг сам вызовусь в "ведущие". Только не говори никому. Не хочу, чтобы люди узнали об этом.

   Рутгард смотрел на меня своими пустыми глазами, где вместо зрачков была лишь маленькая точка. Его вспотевшее лицо начало блестеть от выступившего пота, а руки медленно, но прекращали трястись.

   "Он возвращается в норму"

   – А если сорвешься до этого? Что тогда? Снова трибунал. Хм...Лангард будет на седьмом небе от счастья.

   – Я даю тебе слово.

   Не знаю почему, но я дал ему второй шанс, несмотря на то, что все его состояние требовало от меня совершенно другого решения.

   – Расскажи мне подробнее о том, что обсуждалось на совете офицеров?

   Рутгард медленно начал.