Текст книги "Гидра (СИ)"

Автор книги: Максим Бондарчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

   Голос стих. От злости я чуть не сбросил наушники под ноги – так сильно меня бесила эта риторика. Легко говорить о безопасности сидя в теплом кресле далеко от разрывающихся снарядов и бьющихся о борт осколков. Здесь все было по-другому. Но приказ надо было выполнять.

   "Нельзя давать повод Лангарду опять попытаться все повесить на меня. Ну уж нет, такого удовольствия я ему не доставлю"

   – Группа! – начал я, – Получил определенные корректировки от командования. Необходимо подойти вплотную к болотам и сформировать "нимб" вокруг моей машины. Затем, запустив беспилотник, мы должны будем дождаться полного сканирования местности, после чего сможем вернуться обратно в штаб.

   – Как долго все пройдет? – спросил Жан.

   – Неизвестно. Все зависит от дрона и того как он себя поведет в этих местах. Вы все знаете как сильно влияют они на электронику и связь, поэтому, для поддержания должного контакта мне придется усилить сигнал ценой отключения нескольких узлов.

   – Ты спятил, Рик! Это запрещено инструкцией! – кричал в эфир Клейн.

   – Другого выхода нет. Если дрон потеряется, это сведет на "нет" всю нашу операцию, а значит, поставит вопрос над нашей профессиональной годностью. Командование этого нам не простит.

   Несколько одобрительных отзывов послышалось в наушнике. Пилоты понимали и осознавали всю опасность подобной затеи, однако противиться могли лишь на словах.

   Я подвел машину к самой черте болот. Словно граница, где встречалось совершенно два разных мира, я смотрел на эту маленькую полоску земли, возле которой мне предстояло выпустить дрона.

   Пилоты остальных машин медленно обходили меня по сторонам и выстраивали круговую оборону, которую все называли "нимбом". Странное название, но оно полностью отражало суть данной формы и того, что она была последним шансом окруженных машин выстоять в сражении с противником.

   Я приготовился. Вызвав панель управления небольшим летательным аппаратом прямо перед собой и, нажав несколько кнопок, увидел как шкала мощности двигателей дрона начала набирать силу. Через несколько секунд, взвизгнув, он оторвался от брони боевой машины и умчался прочь в небо. Так высоко и быстро, что глаза почти сразу потеряли его из вида.

   – Есть. Птичка ушла в свободное плавание. Приборы ведут себя нормально, сбоев нет.

   – Отлично. И сколько нам тут стоять? – спросил Жан.

   – Сложно сказать, площадь огромная, за несколько секунд сканирование не произвести, однако если заставить птичку подняться выше, можно было бы охватить гораздо большую территорию.

   Вскоре приборы зафиксировали перелет разведывательного дрона через границу болот. Скрывшись полностью из вида, эта металлическая птичка улетела в те места, где обычно ничто не способно вернуться обратно и в этот момент мое дыхание странно участилось.

   – Вы слышите меня, Николай? – я попытался связаться со штабом через закрытый канал.

   – Я внимательно слежу за происходящим, командир. Данные, стекающиеся к нам с вашей машины, прямо указывают, что дрон пересек границу болот, теперь я хочу взять управление на себя.

   Это было самым страшным на сегодняшний момент. Чтобы все прошло как надо и связь с разведывательным летательным аппаратом не прервалась, нужно было отключить очень важные узлы, что в купе с нахождением возле таких мест, наводили неподдельный страх.

   – Вы слышите меня, командир?

   – Да-да, я вас прекрасно слышу. – немного опешив ответил я.

   – В таком случае немедленно передавайте управление в мои руки. Жду подтверждения в ближайшее время.

   Связь прервалась. Это означало лишь одно – нужно было действовать.

   Окинув глазами приборную панель и принявшись бегать по ней пальцами, я начал снижать энергопотребление важных узлов и систем практически до нуля. Показатели падали. Быстро. Машина становилась практически беззащитной и в прямом смысле слепой. Все, что было жизненно важно в бою, сейчас беспощадно отключалось в угоду бесперебойной связи.

   Наконец, когда полоски индикаторов снизились до нуля, а энергетическая установка перестала гудеть от напряжения, я одним нажатием отключил все узлы, оставив в рабочем состоянии лишь связь.

   Машина умерла. Издав странный угасающий звук, она превратилась в громадный кусок железа, который сейчас не представлял никакой угрозы.

   – Все готово. Что теперь?

   Я ждал ответа, но последовал он не сразу.

   – Подтверждаю. Управление получено, связь нормальная. Веду разведку.

   Больше ничего. Никаких уточнений, ни слов поддержки и одобрения за столь безрассудный поступок, вообще ни слова. Но я не ничего не говорил, лишь смотрел вперед на замерших вокруг меня роботов, что стояли в защитном порядке и иногда покручивали своими орудиями из стороны в сторону.

   – Не нравится мне все это, Рик. Ты отключил практически все, в этом проклятом месте.

   – Не буди лихо...

   – Знаю, не надо этих нравоучений. Я всегда полагался на свою интуицию – она меня никогда не подводила. Помню мне говорили об этих местах, мол проклятое место. Люди не возвращаются, машины тонут едва ступив на эту землю. Нет, я лучше пойду под трибунал, чем соглашусь перейти эту границу.

   Рутгард еще несколько секунд изливал свои проклятия, но вскоре затих. Его можно было понять, ведь всем была известна печальная история, случившаяся с его звеном, как раз в этих местах, еще до начала крупных операций.

   – Эй, старик, так что же все-таки случилось тогда, ну в тот раз, когда ваше звено отправили зачистить это место.

   – Не хочу вспоминать.

   – Да ладно тебе, Рутгард, нам стоять здесь еще неведомо сколько времени. Расскажи эту историю, скоротай время.

   Жан настаивал, но в голосе собеседника чувствовалось, что он действительно боялся этих мест, хотя и не гнушался пару раз после тех событий подходить к ним почти вплотную.

   – В тот день мы подошли к топям почти так же близко, как и сейчас. Это была не наша идея, просто, гнавшись за оставшимися раздробленными частями варрийцев, мы вдруг заметили, что оказались у самой границы. Командование, солдаты, пилоты боевых машин еще тогда не знали о них ровным счетом ничего, поэтому не придавали этим местам должного внимания. Возбужденные быстрой победой, мы были готовы гнаться за ними хоть до самого края этих мест и какие-то болота казались для нас всего лишь лужей, которые наши могучие роботы могли перешагнуть в два шага. Но что-то все равно останавливало нас. Я не знаю, что это было, но эта зловещая темнота, которая не пробивалась даже самыми мощными прожекторами, установленными на броне, наводила ужас и словно предупреждала нас о том, что стоит забыть про эту идею. Однако нашего командира было не остановить, и он направился вперед. Продираясь сквозь плотную занавесу старых лиан, которые как стальные канаты обвивали деревья и уходили в землю, он упорно шел вперед, не взирая ни на какие препятствия. Мы двигались за ним, по проложенной его громадным "Зубром" дороге, что словно бульдозер стаптывал все на своем пути, оставляя под ногами лишь размякшую и разорванную тропу. Но чем дальше он шел, тем плотнее становились преграды. Дорога сужалась. Под металлическими "лапами" машин начала хлюпать болотная вода, а почва, казавшаяся до этого твердой и пригодной для движения, внезапно превратилась в месиво из травы и тягучей жидкости, которую здесь называют "грапом". Не знаю сколько мы прошли, но когда колонна остановилась, чтобы оглядеться по сторонам, вокруг была кромешная тьма. Ни единого фотона, ничего кроме наших прожекторов, которые с трудом пробивали эту плотную занавесу и тонули в этой мгле. А затем... – он немного остановился – затем случилось то, что я не забуду никогда. Это словно кошмарный сон в который отказываешься верить, но всего за несколько минут от нашего звена осталось одно название. Нас буквально разорвали в клочья.

   – Это как? – вклинился в разговор Жан.

   – Я не могу тебе объяснить. Помню лишь, как машина нашего командира исчезла во тьме, увлекаемая каким-то странным существом прямо под землю. Двенадцать секунд. Столько потребовалось, чтобы многотонный "Зубр", словно детская игрушка, утонул в болотах, оставив после себя лишь журчание мутной воды. Это было страшно. Мы палили во все стороны, но результат был нулевой. Помню, кто-то отдал приказ на отступление и машины, развернувшись, начали сдавать назад. Шаг за шагом, я двигался обратно, выпуская вперед себя тонны стали и взрывчатки, надеясь, избежать участи своего командира. И когда яркий свет все же пал на броневой корпус моей машины, я заметил, что кроме меня здесь никого нет. Никто больше не вышел.

   Рутгард замолчал. Эту историю знали все. Сложно было поверить в подобный рассказ, но тогда из всего звена действительно вернулся только он. Командование приняло решение не вдаваться в подробности и засекретить происшествие, списав гибель пилотов на случайность. Но в такое время и в таких местах все это казалось совершенно другим и каждый, кто хоть раз приближался к топям, старался держаться как можно дальше, не подходя к нему ближе необходимого.

   Я смотрел на эту непробиваемую стену из болотных деревьев и лиан. В душе что-то зародилось. Страх? Может быть, но не бояться этих болот было нельзя, ведь никто толком не знал, что там на самом деле.

   – Рик, вы меня слышите. – в эфире появился голос Николая. Немного взволнованный, он сначала замолчал, а затем, сделав небольшой вдох, продолжил говорить. – Есть кое-какие результаты, но о них только по возвращению в штаб.

   – Что-то серьезное?

   – Только по возвращению в штаб, командир. Птичка скоро вернется и вы сможете привести машину в боевое состояние.

   "Наконец-то" – пронеслось в голове и по телу тут же разлилось приятное чувство.

   – Внимание всем! – я начал вещать в общий канал. – С минуты на минуту должен вернуться дрон. Как только аппарат закрепится на броне и я смогу вернуть мощности в важные узлы, собираем вещи и уходим на базу.

   – Вот это другое дело, Рик! Я уже думал, что мы здесь застряли до самого вечера.

   Жан был прав. Делать здесь было уже нечего. Наша задача, какой бы абсурдной она не была, оказалась выполнена, и когда в небе, у самых крон болотных деревьев, появился разведывательный аппарат, я приготовился к его стыковке.

   Это было самым опасным, ведь машину вела система, а в этих местах связь могла прерваться в любую секунду, что могло сказаться на точности стыковки и тем самым повлечь удар дрона о броню, что нельзя было допустить ни коем образом.

   Сделав длинный крюк в воздухе и зайдя на безопасную траекторию, металлическая птичка начала свое пикирование в мое направление. Раздвинув крылья, она резала воздух, как бритва, и подойдя на максимально близкое расстояние, внезапно сбросила ход. Включив тормозные двигатели, ее металлическое тельце встряхнулось и завибрировало, затем, сделав полукруг и переведя мощности, начало парить к стыковочному узлу, что находился на правой стороне боевой машины.

   Скрежет донесся с той стороны. Она терлась своим корпусом о броню, но вскоре смогла благополучно зайти в нужное положение и закрепиться на крепежных петлях.

   – Готово, Николай.

   – Вижу. Теперь дело за вами. Срочно возвращайтесь на базу. Не медлите, Рик.

   – К чему такая спешка?

   – Меньше слов, мистер Граубар, делайте, что я вам говорю, иначе вы скоро можете пожалеть, что стояли слишком долго.

   Нотка напряжения пробежала в его голосе и заставила меня сосредоточиться на деле.

   Системы начали процесс восстановления. Энергетическая установка загудела и начала распределять мощности по всем жизненно важным узлам.

   "Ходовая...Система вооружения....Система автоматического наведения..." – датчики ожили как мановению волшебной палочки. Как страждущий в пустыне, получивший глоток живительной воды, боевая машина начала оживать прямо на глазах. Показатели росли, но мощности все еще были на малом уровне, чтобы сразу сорваться с места и двинуться в обратном направлении.

   – Что дальше, командир? – спросил Клейн, которого до этого не было слышно.

   – Ждем, машина еще не готова.

   Я смотрел на показатели и понимал, что дальше так продолжаться уже не могло, однако, когда энергии хватило, чтобы система дальнего обнаружения смогла включиться, я вдруг заметил на небольшом экране странное явление. Многочисленные объекты двигались прямо на нас. Они шли из глубины болот и делали это с невероятной для боевой машины скоростью.

   – Вы тоже это видите?

   Подтверждение пришло почти от всех пилотов машин, но момент был уже упущен.

   В небо, где-то из далека, почти у самой границы болот и этих земель, взвился настоящий рой из ракет, чьи маленькие тела, после непродолжительного полета вверх, устремились прямо на нас.

   Как град, этот смертоносный ливень из снарядов начал падать и разрываться у самых наших позиций. Земля задрожала. Подскакивая, ее ошметки взмывали вверх и осыпались на броню, так сильно рвало.

   Оставаться было нельзя. Промедление означало смерть и я отдал приказ на отступление.

   "Нимб" разорвался. Рассыпавшись в стороны, как это и велела инструкция в подобных ситуациях, более мобильные и слабобронированные машины буквально отпрыгнули в разных направлениях. И если тяжелым машинам это могло сойти с рук, то технике на подобие "Волка" любое попадание могло закончиться разрывом на части.

   – Отходим установленным маршрутом. "Зубрам" открыть ответный огонь в предполагаемое место запуска ракет.

   Сделать вычисления по траектории оказалось не так сложно. Система тут же выдала соответствующие координаты и дала добро на запуск нескольких ракет. Располагавшиеся за пазухой у боевой машины, они взлетели в небо и быстро направились в нужную сторону. Как кометы, оставляя позади себя шлейф из дыма, они улетали прочь, и вскоре упали в расчетное место.

   Взрыв, за ним другой. Треск ломающихся деревьев донесся издалека и разлетелся в разные стороны. Однако ответа не последовало. Огонь, начавшийся изначально, через несколько секунд потух. Да и сложно было требовать пожара от этого места, где влажность достигала предельных параметров и просто не позволяла чему-то постороннему гореть и пытаться воспламенить все в округе.

   – Это все? – кто-то спросил в эфире.

   Машины отходили все дальше от первоначального места и вскоре оказались на достаточном расстоянии, чтобы оглядеть место, куда упали ракеты.

   – Далековато от границы. Почти в самой глубине топей. -говорил Рутгард. – Как они это делают?

   – Что именно? – спросил Жан.

   – Живут там. Туда невозможно пройти, а уж построить что-то... Ну да ладно, все живы и это уже хорошо. Надеюсь, дрон сделал свое дело и вскоре мы узнаем, что эти варрийцы там устроили.

   – Строй походный, направление прежнее. Возвращаемся в штаб. – скомандовал я, надеясь, что разговор уже закончился.

   – Не боишься, Рик, что как только мы развернемся к ним спиной, они не набросают туда снарядов?

   – Нет, Рутгард, расстояние слишком большое. Бояться нечего.

   Странно, но сказанное мною было каким-то убеждением, нежели истинной правдой. Я сам боялся того, что сказал пилот. Никто не знал, что притаилось там, в глубине болот. И если поверить хотя бы десятой части сказанного Николаем, то вероятность подобного обстрела была велика. Но менять приказа я не стал и первым развернулся спиной к болотам. Остальные последовали за мной.

   Я все еще думал о том, знал ли этот офицер разведки о возможном обстреле. Наверное, знал, иначе бы не послал такую группу на такое простецкое задание. Вероятно уже кто-то доложил ему об этом и он просто решил проверить слухи на нас, отправив под обстрел тех, для кого ожидание смерти было обыденным чувством.

   "Надеюсь, когда я вернусь в штаб, он сможет ответить мне на пару вопросов"

   – Доложить о повреждениях.

   – Отсутствуют.

   – Аналогично.

   – Немного потрепан, но системы ведут себя нормально.

   – А у меня не все так прекрасно– начал Жан, – Осколками разорвало боковую часть, система подачи боеприпасов в правую "руку" уничтожена. Черт, снаряд разорвался в тридцати метрах от меня и такие повреждения. Даже думать не хочу, что было бы если он попал прямо в меня.

   – Тебе рассказать? – не удержавшись, спросил Рутгард.

   – Ну давай, я с радостью послушаю тебя.

   – Учитывая, что твоя машина – разведчик и не снабжена соответствующей защитой, то одного попадания хватило бы, чтобы тебя разорвало на части. Не оставив ни малейшего шанса на спасение. Конечно, шанс есть всегда, но детонация боекомплекта, неизбежно вызванная разрывом снаряда на поверхности твоей брони, свела бы этот шанс к нулю.

   – Главное, что все живы, остальным займутся техники. Это их работа.

   – Ты прав, Рик.

   Теперь все стихли окончательно. Было ли это шуткой или все произошло спонтанно, но до самого штаба никто не проронил и слова. Наверное, каждый понимал, что промедли мы еще на несколько минут, повода поговорить у нас бы уже не возникло...никогда.

   4.

   Первые несколько минут мне было не по себе. Еще никогда в жизни, за исключением случаев с Кель, мне не приходилось общаться с женщинами-идеологами, и сегодняшнее извещение застало меня врасплох. Не успев покинуть кабину боевой машины, я вдруг встретился лицом к лицу с одной из них. Черноволосой, и с большими карими глазами. Она, словно представительница какого-то древнего народа, чьи предки жили в больших и жарких пустынях, больше походила на амазонку, нежели на человека, наделенного определенными способностями.

   – Мистер Граубар – ее голос был мягким и в то же время не мог не заставить обратить на нее внимание.

   Я обернулся и взглянул на нее.

   – Да, слушаю вас.

   – Меня зовут Филина. Я...

   -Идеолог...Знаю

   – Мы предпочитаем называться воспитанниками Шелвера. Так будет лучше.

   Ее голос ничуть не изменился, однако что-то подсказывало мне, что перебив ее слова, я немного задел ее.

   – Что вы хотели? Раньше представители подобных структур никогда не жаловали меня такими визитами. Значит, произошло что-то очень важное, если вы вдруг решились на такое.

   – Есть разговор. Просто разговор и ничего более. Нам приказано по прибытию в это место ознакомиться со всеми присутствующими на базе. Другим женщинам, как вы говорите "идеологам", поручено точно такое же задание. Мы должны знать, кто нас окружает.

   – Удивительно, раньше мне казалось, что подобные вам ничего не боятся, ведь читать чужие мысли, значит знать действия человека на несколько шагов вперед. Зачем же проводить этот опрос.

   – Как раз именно для этого, чтобы потом не рыться в ваших мозгах, пытаясь отыскать необходимое, попутно разгребая воспоминания о ваших любовных похождениях.

   Она ехидно улыбнулась. – Обычно мужчины хранят их больше всего, забывая даже самое ценное, что в дальнейшем им могло бы пригодиться гораздо сильнее.

   Теперь ее тон изменился, поменявшись на более твердый и немного угрожающий. Женщина решила показать свои зубы, но сделала это аккуратно, чтобы со стороны это не казалось именно таким, но при этом, чтобы собеседник все понял как можно яснее.

   – Пройдем ко мне. – она вытянула руку и указала в сторону отдельного взятого здания, куда расквартировывали особых лиц.

   Делать было нечего, и я пошел за ней. Ханлан все это время наблюдал за нами. Прикинувшись занятым и вытаскивая наружу отдельные запчасти, его глаза все равно упрямо смотрели в нашу сторону, что бы ни дай бог, не случилось ничего не поправимого.

   Ее шаг был коротким, но удары, которые она выбила своими ботинками о твердую поверхность, красноречиво говорили о ее характере.

   Завернув за поворот и пройдя еще около сотни метров по вымощенной специальным бетонным покрытием поверхности, мы вскоре оказались у нужного места. Охраны не было, но вокруг сновали представители Шелвера. Не обращая на нас никакого внимания, они, словно призраки, были заняты своими делами.

   – Прошу наверх, мой кабинет в самом углу, там мы сможем обо всем поговорить.

   Но я ничего не ответил. Лишь искоса глянув на все происходящее, я молча начал подниматься по крутой лестнице. В узких коридорах было пусто, даже звуков, напоминавших, что здесь живут люди, не было. Просто мертвая тишина, в которой было невозможно что-то услышать. Наконец, когда путь был пройден, а узкая дверь захлопнулась позади меня, я обнаружил, что стою посреди кабинета, где все стены были буквально усыпаны различными книгами.

   "Теория человеческой психологии", "Манипуляции субъектами", "Дистанционный контроль в различных условиях".

   Это и еще многое другое находилось на широких полках ее кабинета.

   – Я люблю читать. Это мое второе хобби.

   Она увидела мой взгляд, скользивший по забитым книжным полкам, и не преминула воспользоваться этим.

   – Стоит ли мне говорить правду, если вы и так все узнаете?

   Она опустилась на кресло и устало посмотрела на меня.

   – Мистер Граубар, вы слишком сильно напряжены, присядьте, и мы начнем все по порядку.

   Я послушался ее и сел на приготовленное кресло. Оно оказалось на удивление мягким и тут же заставило тело благодарно заныть.

   – Вы считаете, что так легко залезть в чужую голову и начать копаться в ней? Знаете на что это похоже? Словно пытаешься вскрыть задраенный люк используя лишь алюминиевую вилку, а потом, когда это все таки удается, окунаешься в гору воняющего хлама и отходов в попытках отыскать маленький бумажный клочок с нужной информацией. Вот примерно так. Чтобы контакт произошел, необходимы специальные условия, состояние человека, место, много различных факторов, влияющих на конечный результат. Но все это слишком громоздко и сложно для вашего восприятия, мистер Граубар, скажу лишь, что существует очень мало человек, способных на расстоянии и без особых усилий вскрывать головы как консервные банки. Один из них наш наставник – Шелвер. С его слов, ему хватало пятидесяти метров и конкретной цели, чтобы узнать о нем все. Буквально все. Мы же на такое не способны...пока не способны, поэтому я учусь каждый день и эти книги есть часть моей жизни. Поэтому не надо смотреть на меня таким взглядом. Все, что мне надо от вас, это пара ответов на мои простые вопросы.

   Ее взгляд был прямым и очень сильным. Таким, что мне пришлось на несколько секунд отвести свои глаза в сторону и дать себе немного отдохнуть.

   – Хорошо. Задавайте свои вопросы.

   Она опустила свой взгляд и, подняв в руках бумажную папку, положила ее на стол.

   Увидев ее, я улыбнулся.

   "Странно. Они до сих пор используют бумагу" – пронеслось у меня в голове, и в ту же секунду я осознал, что она тоже "слышала" мои рассуждения.

   – Удивляетесь? Это просто традиция, не более того.

   – А говорили, что не лезете в мою голову.

   – Ваши мысли, мистер Граубар, они, как назойливые мухи, летают прямо вокруг вас, не услышать их просто невозможно.

   – Занятно. Ну, тогда приступим.

   Я откинулся на спинку кресла и попытался показаться более уверенным и спокойным.

   Филина открыла папку.

   – Расскажите о себе, мистер Граубар?

   – Это и есть вопрос? Я надеялся на нечто более конкретное.

   – Значит вас это смутило?

   – Совсем нет, однако ничего нового или интересного я вам сказать не смогу, по причине того, что жизни пилотов боевых машин словно списаны с копирки. Призыв, военная комиссия, училище, первый бой, первый уничтоженный противник. Вы можете это проверить в моем личном деле и сравнить с остальными.

   – Я уже это сделала. Вы правы, но мне хотелось услышать это именно от вас. Понимаете, есть вещи в жизни человека, которые ни в одном личном деле не записаны. Как насчет вашей связи с бывшей воспитанницей Кель?

   – Причем здесь она? – спросил я, недоумевая, зачем ей это понадобилось.

   – Вы не находите странным, что такой человек, после провала основного теста в воспитанники Шелвера, вдруг подалась в военную сферу, пусть и не являясь непосредственно солдатом, она, тем не менее, решила для себя, что подобное решение окажется правильным.

   – Это было связано со мной. Мы были знакомы с ней еще до того как она решила поступать к Шелверу.

   – Вы были против?

   -Да.

   – Почему?

   "Интересно, зачем ей это".

   – Мы...мы хотели жить вместе. Этот ее дар, возможность читать мысли у посторонних людей, предопределил дальнейшую судьбу Кель. Она готовилась, всячески стимулировала себя в этом направлении, а потом решила попробовать себя в этом.

   – Такие способности очень редко проявляются у девочек, поэтому их отслеживают, и стараются держать на особом учете. Что же произошло, что вы решили отпустить ее, ведь вы наверняка знали, что пройди она испытание в воспитанники, она бы больше не смогла видеть вас, а вы ее. Да и вообще, половые связи для нас строго запрещены, а значит ни о какой семье речи быть не могло.

   Я немного помолчал, чтобы оценить ее слова.

   – Значит я очень рад, что все произошло именно так.

   – Вы надеетесь в дальнейшем продолжить свои отношения?

   – Мне бы не хотелось обсуждать данный вопрос.

   Она подняла свои глаза и оценивающе посмотрела на меня, пытаясь понять, стоит ли дальше задавать вопросы и вынуждать меня отвечать на них. Но видимо, ей все сразу стало понятно.

   Филина закрыла папку и отложила ее в сторону.

   – Давайте тогда поговорим немного о другом. А ваших отношениях с офицером Лангардом. Как вы оцениваете его как человека и солдата.

   – Сложно говорить об этом. Я не воевал с ним. Он отдает приказы, я их выполняю. Вот примерно так и протекают наши с ним отношения. Никаких любезностей или попыток понравиться друг другу.

   – У вас был с ним конфликт?

   – Скорее обычные недомолвки и несогласия. Только и всего. Если вы спрашиваете, хотел ли я когда-нибудь застрелить его... да, безусловно, но рад, что до этого не дошло. И поверьте, остановил меня вовсе не страх перед трибуналом.

   – А что же тогда? Разве есть что-то страшнее для солдата, чем зал трибунала, где будут решать его судьбу. Хотя... для вас, мистер Граубар, кажется, даже такой вариант не является препятствием.

   – У меня есть планы на жизнь, которые мне хочется воплотить в реальность. И смерть такого человека как Лангард могла бы поставить крест на всем этом. Поэтому я стараюсь избегать подобных мыслей и встреч с этим офицером.

   Филина довольно языком по губам и, смочив их, снова спрятала его в рот.

   "Ей нравится" – подумал я, не боясь, что она это "услышит". Но ответа не последовало. Лишь странный косой взгляд, который она кинула в мою сторону прежде чем повернулась к книжным полкам.

   – Знаете какая из них моя самая любимая?

   Я отрицательно покачал головой.

   – Вон та, что стоит в самом центре с золотистым переплетом.

   Глаза упали на толстую книгу, ребро который оказалось исписано непонятными символами по всей поверхности.

   – "Унтрек мант филь". Фраза переводится как "делай то, что считаешь нужным". Я двенадцать раз прочитала ее и до сих пор считаю, что в ней есть что-то, что постоянно ускользает от меня. Какой-то скрытый смысл, вложенный в нее неизвестным автором, хотевший донести до своего читателя определенную мысль, о сути которой мы постоянно забываем. Мы живем в мире, где все предопределено и решено за нас. Мы ничего не можем сделать самостоятельно. Гражданские лица связаны законами, военнообязанные – инструкцией и уставом. До поры до времени простой человек был волен только думать, и вот сейчас, когда мы здесь, эта привилегия постепенно испарится из этого места, а потом отовсюду, где будем находиться мы. Даже думать будет запрещено – только исполнять. Вам не страшно осознавать это, Рик?

   "Рик? Почему она обратилась ко мне по имени? Странно"

   – Хм. – она улыбнулась и пристально посмотрела на меня. – Удивляет мое обращение к вам? Но что в этом плохого?

   – Непривычно.

   – Привыкайте. Видеться с вами мы будем часто. – она сделала паузу и снова повернулась на кресле – Ну да ладно, можете быть свободны. Надеюсь, следующая наша встреча будет уже в более приятной обстановке.

   Махнув рукой, она указала на дверь и дала указание покинуть помещение. Я встал с кресла и вышел. Голова начала болеть, будто кто-то все это время находился у меня внутри и рылся в моих мозгах, как в куче песка.

   На улице уже вовсю грело солнце. Припекая своими огненными лучами, оно заставляло людей прятаться в ближайшие строения и укрываться от его жарких объятий. Пройдя обратным путем и заглянув внутрь бокса, я посмотрел на вспотевшего техника, который в этот самый момент выкручивал огромный металлический элемент из разорванного броневого листа.

   – А это ты, Рик. -Ханлан резко повернулся, – Говорили, что за тобой пришли "идеологи". Они тоже спрашивали тебя про окружающих?

   -Да.

   – Значит начали делать свое грязное дело. Кто знает, что стоит за всем этим, но надо быть настороже.

   – Я не понимаю о чем ты?

   Техник отложил в сторону тяжелый инструмент и, вытерев грязные руки, выпрямился прямо передо мной.

   – Среди пилотов ходят слухи, что готовят крупную операцию. Подробностей никто не знает, но сомневаться в этом не стоит.

   – С чего ты взял? Мало ли о чем шепчутся солдаты. У страха глаза велики, может они просто восприняли всерьез чью-то шутку и раздули до огромных размеров.

   – Сомневаюсь. Был сегодня на "посадочной"?

   – Нет, а что там?

   – Сегодня, пока твоя группа была на задании, приземлилось два тяжелых грузовых корабля до самых краев загруженных военной техникой и запчастями к боевым машинам. Разгрузили все в ближайшие склады, никому ничего не объясняя. Я пытался поговорить с рабочими на месте, но они лишь отмахиваются руками. Говорят, что есть приказ держать язык за зубами.

   – Да брось, Ханлан, это все глупости. Идет война, такие грузы обыденное дело для передовых штабов как наше. За один только последний бой у города варрийцев мы потеряли больше чем за последние несколько месяцев. Естественно, что кто-то подал заявку на пополнение технической базы. Меня сейчас беспокоить кое-что другое. Эта женщина-идеолог, с которой я разговаривал.

   – А что с ней не так?

   Он заинтересованно посмотрел на меня.

   – Она как-то странно смотрела на меня, пыталась найти подход, чтобы выяснить подробности моих отношений с Кель. Потом расспрашивала по Лангарда и наши с ним конфликты. Это очень подозрительно. Странно, что ей вообще интересен такой человек как Лангард.

   – Почему? Как раз таки все очень просто. Лангарда – офицер. Под его командованием находятся много человек, почти половина из тех, кто ежедневно ходит на передовую, а значит ей надо знать кто лоялен к нему, а кто способен сопротивляться или даже...