Текст книги "Бездна. Спаситель (СИ)"

Автор книги: Максим Глухманюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Да, – кивнула девушка.

– Это кладбище? – удивился Алексей.

– Да. И очень старое, – ответила девушка.

– В справочнике пишут, что тут гуляют мертвецы! – спохватился младший.

– Это не самое страшное из того, что здесь гуляет, – ответила Кида. – Идем. Чем быстрее мы покинем это место, тем лучше. И не шумите!

И они пошли. Братья крутили головами, разглядывая мрачный пейзаж. Вокруг были фиолетовые сумерки. Трудно сказать, откуда шел свет. Кажется, он шел прямо из воздуха. Землю покрывал мох. Он был не зеленым, а серо-коричневым. И сухим. Кладбище изрезали холмы и впадины. В некоторых ямках были грязно-зеленые лужи. Над водой застоялся густой туман. Каждый угол и закуток был затянут гигантской паутиной.

Покосившиеся надгробия были повсюду. Многие из них уже совершенно рассыпались от старости. Прочесть надписи на них было невозможно. Большинство надгробий были просто каменными плитами. Черными. Серыми. Грязно-белыми.

Но были и статуи. Некоторые статуи изображали животных. Другие – ангелов. Антон ужаснулся и остановился., на секунду. На одной из покосившихся плит была статуя человекоподобного существа. С головы у него свисали щупальца. А на спине и ногах имелись плавники.

– Кида, – сказал он. – Что это за существо? – и указал на статую.

– Это древняя цивилизация. А что?

– Я уже видел это.

– Где? – удивилась девушка.

– В Храме Утонувшего Бога.

Антон подошел к статуе. Обошел кругом, рассматривая. Местами были сколы и трещины. Одно щупальце отвалилось. Плавник на левой ноге обломился. Но статуя была точно такая же, как в проклятом храме.

– Ты разве не видел их? – спросил Антон у брата.

– Нет, – ответил тот.

– Не может быть. В храме полно их. Все коридоры ими уставлены, – удивился Антон. – Должно быть, ты просто не помнишь.

– В храме ничего не было, – сказал Алексей.

Братья посмотрели друг на друга. Кто-то из них ошибался. Кто-то из них был неправ.

– Что ты помнишь? – спросил младший.

– Помню, что после телепортации мне было погано. Я был один. Помню, что искал тебя в бесконечных коридорах. В них было пусто. Там был иней. И светящиеся шары. Но статуй не было.

– Погоди, погоди… После телепортации мы были вместе. Я потерял тебя лишь потом, когда увидел… – Антон замолчал.

– Этого не может быть, – сказал Алексей. – Когда я очнулся – я был один. Тебе, должно быть, померещилось.

– Ну вот. Опять начинается этот бред, – подумал младший. – То он не видит человека в черном костюме. Теперь говорит, что в храме не было никаких статуй. Что очнулся он один… Так не может быть!

Повисла пауза. Братья смотрели друг на друга с недоумением. Антон чувствовал, как внутри него что-то начинает кипеть.

Злоба? Возможно.

Сомнения? Определенно.

Страх? Да…

Кида стояла в стороне. Рисунок на ее теле светился. Всю левую половину тела пронзали тонкие бело-голубые линии. Левый глаз светился все так же ярко и таинственно. И мягко.

– Что с тобой? – спросил Алексей у брата. – Твои глаза…

– Что с ними? – не понял Антон.

– Они как будто…

– Как будто что?

Алексей шагнул ближе, смотря брату в глаза.

– Они… Наверное мне показалось.

– Нужно двигаться, – сказала Кида. – Пока мы не разбудили мертвых.

– Они могут проснуться!? – удивился Алексей. – И ты молчала!?

– Ты не спрашивал, – беззаботно ответила девушка.

В этот момент послышался странный звук. Скрип. Или шипение. Тяжелая бетонная плита одного из саркофагов стала сдвигаться. Похожий звук стал доноситься с разных сторон. Послышались тяжелые каменные удары. Плиты падали и разбивались.

– О чем я и говорила… – обреченно сказала Кида. – Мало вам проблем!

Девушка побежала. Парни последовали за ней.

Саркофаги открывались. Из них вставали иссохшие фигуры. Земля задрожала. Мертвецы вылезали из могил. Из склепов. Ото всюду.

Кладбище просыпалось.

Троица бежала, петляя между надгробиями и остатками ограждений. Между одиноко стоящими домами. Между мертвецами. Ноги то и дело попадали в тухлые зеленые лужи. Проваливались в них по колено.

Пробегая мимо одного из полуразрушенных склепов, Антон ощутил нечто вроде дуновения. Потустороннего ветерка. Что-то позвало парня по имени, любезно приглашало спуститься в темные затхлые коридоры тысячелетней усыпальницы. И самое ужасное было в том, что дуновение было очень знакомым, словно голос друга или близкого родственника. Парень едва удержался от соблазна подчиниться замогильному зову

Что это было, Антон не мог даже предположить. Но стоило ему отбежать от склепа так, чтобы не видеть темного провала, как все прошло. Дуновение растворилось. Острое желание спуститься вниз (и лечь в каменный гроб рядом с тысячелетним прахом) – исчезло.

Троица продолжала спасаться.

Фигуры двигались быстро. Рассыпались в прах, но двигались. Дождь хлыстал по мертвецам, поднимая с них тучки пыли.

Троица отбивалась. Расталкивала мертвецов. Алексей ударил одну из фигур ногой. Та рассыпалась на части. Он сделал еще выпад, но другая фигура лишь опрокинулась навзничь, но не рассыпалась на части.

Кольцо нежити смыкалось.

На некоторых истлевших телах были доспехи. А в их руках – оружие: мечи, топоры, копья. Высокая фигура в ржавых латах сделала выпад копьем и едва не выпустила Антону кишки. Парень успел увернуться.

Что-то просвистело в воздухе. Совсем рядом от головы Алексея. Это был топор. Мертвецы кидали в виновников своего пробуждения все, что попадалось им под руку. Камни. Остатки металлических ограждений. Коряги. Топоры. Копья.

Троица бежала, едва успевая уворачиваться. Враги были повсюду. Бежать уже было некуда.

С ближайшего каменного саркофага стала съезжать плита. Кида запрыгнула на нее. Плита остановилась. Девушка крутилась из стороны в сторону, чтобы осмотреться. Найти путь к спасению. Везде, на сколько хватало глаз, были темные иссохшие фигуры. Они шли, смыкая кольцо. Один из мертвецов замахнулся, чтобы бросить копье, но у него отвалилась рука. Антон тоже оглядывался по сторонам. Ища путь к спасению.

Вдруг…

– Не может быть… – пробормотал парень. – Опять!

Антон указал на покосившийся дом:

– Скорее, бежим туда!

До дома было метров двадцать. Секунду назад около дома стоял человек в черном костюме. Когда Антон его заметил, тот повернулся и спокойным шагом зашел в дом.

Кида спрыгнула на землю и хотела уже побежать, но в этот момент ей в голову попал камень. Раздался глухой удар. Девушка упала без чувств.

– Нет! – крикнул Антон. – Кида!

Алексей потряс девушку. Дал пощечину. Никакой реакции. Потрогал пульс.

Кажется, пульса не было.

В этот момент совсем близко от головы парня пролетел еще один камень. Большой, как маленькая дыня. Камень попал в саркофаг, на котором несколько секунд назад стояла Кида, и разлетелся на острые осколки. Как стеклянная бутылка или кусок керамической раковины. Из образовавшейся в саркофаге трещины показались иссохшие пальцы. Мертвец рвался на свободу.

Алексей поднял девушку. Взял ее на руки и побежал к дому, на который указал его брат. Антон побежал следом.

Воздух вокруг наполнился странным запахом. Не трупным, нет. Это был запах старости. Запах костей. Запах намокшего под дождем праха. Запах ржавого металла. Так пахло очень старое кладбище, которое они только что разбудили. Оно было настолько старое, что даже запахи гниения на нем давным-давно умерли, и от них остался лишь серый безмолвный пепел.

До входа в дом оставалось всего несколько шагов…

Вдруг что-то просвистело рядом с ухом Антона. Что-то тонкое и длинное. Алексей закричал. Антон обернулся. Все это время он кидал в мертвецов камни. Прикрывал брата. Но это не помогло. Старший упал и уронил Киду. Теперь он стоял на четвереньках перед входом в покосившийся дом. Из спины у него торчало копье. Длинная черная палка. Она вошла Алексею чуть ниже и правее сердца. Проткнула его насквозь.

– Нет! Нет! Нет!.. – кричал младший.

Он со всей силы кинул последний камень, который был у него в руках. Булыжник попал одному из мертвецов прямо в лоб. Раздался хруст, и гнилой череп разлетелся в разные стороны. В воздух поднялось облачко пыли. Иссохшая фигура рухнула на землю.

– Леха! Леха, нет! – Антон метался вокруг брата, пытаясь ему помочь.

– Не тро… Не трогай! – выдавил из себя Алексей. Каждое слово давалось ему с трудом. Изо рта тянулась струйка крови.

Мертвецы были совсем близко.

Антон ударил ногой в тяжелую дверь. Гнилой косяк рассыпался. Дверь распахнулась.

За дверью была темнота.

Парень втащил брата внутрь. Длинное копье здорово мешало. Оно цеплялось за дверные косяки. Алексей все время кашлял и стонал. Затем Антон втащил в дом девушку. Закрыл дверь и завалил ее хламом: гнилым шкафом и какими-то досками. Поднявшаяся сухая пыль попала в легкие. И Антон закашлял. Потом несколько раз чихнул.

В доме пало старостью. И сыростью. И мышами. Всем тем, чем обычно пахнут заброшенные покосившиеся дома. В углах была паутина. Густая и сухая. Она пропиталась пылью. Пауки давно покинули это место. Или умерли здесь. Тоже давно. Пол сильно покосился. Стоять было непросто. Большая часть хлама съехала к той стене, что была ниже остальных. Справа от входной двери, если смотреть с улицы. В дальнем конце комнаты был камин. Справа от него валялись остатки сгнившего стола, битая керамическая посуда и обручи от бочек. Слева валялись остатки кровати.

Дом был двухэтажный. Лестница была слева от входа.

Когда-то была.

Она давно сгнила и рассыпалась. Забраться на второй этаж было совершенно невозможно.

Кажется, на первом этаже было еще несколько комнат. Стены местами прогнили, и через дыры прогнивших досок и осыпавшейся штукатурки виднелись другие помещения.

Окна были заколочены досками. Через щели между ними просачивался свет. На пол сквозь густую пыль падали косые едва заметные лучи.

Антон немного постоял у двери. Удостоверился, что мертвецы не могут проникнуть внутрь. Судя по всему, нежить бродила вокруг дома и не спешила его ломать. Это было к лучшему. Даже под натиском разваливающихся истлевших тел это строение долго не выстоит. Доски на окнах, как и входная дверь, держались на честном слове.

Младший пытался помочь брату, хоть как-нибудь. Но не мог.

Кровь пропитала одежду Алексея спереди и сзади. Темное горячее пятно расползалось с каждой секундой. Изо рта тоже шла кровь. Она стекала по подбородку на шею. Оттуда на грудь. На живот.

– Леха!.. Что делать? Как тебе помочь? Не умирай… – выл младший.

Алексей все кашлял и стонал. Его стоны становились все тише. А кашель – все слабее.

Он умирал.

Антон полез в свою сумку, чтобы достать тряпки. Под руку попал сверток с чем-то твердым и острым. Антон вытащил его. Развернул. Это был осколок светящегося камня. Должно быть, подарок людей, которые спасли их. Помещение заполнил мягкий белый свет. Парень продолжил копаться в сумке. Наконец, он нащупал большую тряпку. Выдернул ее. Из сумки выпало несколько фруктов, орехов и нож.

Антон наклонился к брату с тряпкой в руке. И остановился в раздумьях.

Что же делать дальше? Куда ее прикладывать?

У Алексея уже закатывались глаза. Он больше не кашлял и не стонал.

Он умирал.

– Леха… Не умирай!.. – кричал младший.

Голова Алексея прислонилась к стене и поехала. Через секунду тело обмякло.

Он умер.

– Леха… Ле… Нет…

У Антона началась истерика. Из глаз хлынули слезы. Он начал трясти тело своего брата обеими руками. Но тело было мягким.

Однажды у Антона прямо на руках умер попугайчик. Он заболел или чем-то отравился. Около недели попугайчик ничего не ел. И рыгал слизью. В тот вечер маленькая птичка вся тряслась и уже не могла сидеть. Она постоянно падала. И не открывала глаза. Антон взял ее на руки, чтобы согреть. И в этот момент у птички начались судороги.

Ужасные судороги.

Ослабшая птица начала громко кричать. Крякать. Свистеть. Все тело перекосила агония. Через несколько секунд попугайчик умер.

Прямо на руках у Антона.

Тогда парень впервые почувствовал боль утраты. Увидел агонию и следующее за ней безмолвие.

Но теперь в руках у него была не маленькая птичка. У него в руках был брат.

Тело брата.

Все это было, как страшный сон. В происходящее не хотелось верить. Этого просто не могло быть.

Но это произошло.

Антон рыдал над обмякшим телом. Глаза Алексея были открыты. Зрачки расширились. Вся его одежда была залита черной кровью. Горячей и липкой. К запаху старости и сырости добавился еще один запах.

Металлический. Сладковатый.

Так пахла смерть.

Антон забился в угол. В самую паутину. Закрыл лицо руками и громко плакал. Кричал. Выл. Мертвецы ходили вокруг дома и отвечали на его крики. Мычанием. Хрипами. Стуком костей. Хрустом истлевшей плоти.

– Кида… – мелькнуло в голове у Антона.

Парень совершенно забыл про девушку. Она лежала у входа. На спине. Ее глаза были закрыты. Рисунок больше не светился.

Антон, всхлипывая, опустился над девушкой. Крови на ней не было. Внешне она была цела. Парень приложил два пальца к ее сонной артерии.

Тишина.

Девушка была мертва.

– Кида… – всхлипнул Антон. – Нет…

Парень снова забился в угол и закрыл лицо руками. Он плакал час. Или два. А может быть и целую вечность.

Плакать уже было нечем, поэтому Антон всхлипывал. Красные глаза жгло от набившейся в них были. Нос заложило. Руки были в крови брата. Она уже немного подсохла. И стала липкой, как клей.

– Это все он, – пробормотал Антон. – Этот человек в черном… Это он виноват… Он во всем виноват!

Парень вскочил и со всей силы пнул обломки. Кажется, это были обломки табуретки. Они разлетелись в разные стороны. Антон почувствовал жгучую боль в ноге. Прямо под коленом. Боль пульсировала. По ноге потекла капля. Крови.

Антон закричал во все горло. В его крике была боль. Злоба. И отчаяние.

– Я найду тебя, слышишь!? – кричал парень человеку в черном костюме. – Найду и убью, сука! Мразь! Я тебя ненавижу!

Антон снова зарычал во все горло. Как бешенная собака. И снова ударил ногой. Теперь гнилую стену, которая разделяла комнаты. Нога провалилась и застряла. Осыпавшаяся штукатурка подняла в воздух тучу едкой сухой пыли. Острые сухие щепки оцарапали ногу. Пронзили плоть до самой кости. Антон чувствовал физическую боль. Но она казалась ему приятной.

Внутри был хаос. Чувства переполнили его. Это было безумие.

Он не знал, что делать дальше. Казалось, его жизнь оборвалась так же, как и у Алексея с Кидой. Но оборвалась не до конца. Он завис где-то посередине. Между жизнью и смертью.

В болоте страданий.

В агонии.

Казалось, что от его сердца отрезали огромный кусок. Внутри была пустота. Холодная и темная.

Парень продолжал рычать изо всех сил. Слюни летели у него изо рта. Пересохшие липкие слюни. Его волосы стали седыми из-за осевшей на них пыли и паутины. Руки по локоть были в крови. Ноги были исцарапаны от щиколоток до самого паха. Он метался по дому и бил руками по стенам. Крушил остатки косяков и балок. Ломал ногами стены. Это было буйство. Антон был готов выломать дверь. И выйти на улицу. Чтобы голыми руками сворачивать мертвецам иссохшие шеи. Крушить их. Отрывать им головы. Он чувствовал себя физически неуязвимым.

Но внутри все было мертво.

Что удерживало его от выламывания двери на улицу – Антон не знал. Что-то незримое. Чья-та рука.

Или щупальце…

Очередной удар ноги сломал межкомнатную перегородку. Стена рассыпалась. В комнате была еще одна дверь. Каменная арка вокруг двери спускалась вниз. И исчезала под напольным покрытием.

Кажется, это был спуск в погреб.

В хаосе из чувств мелькнула мысль… Безумная мысль.

– А что, если…

Антон бросился к своей сумке. Нашел среди обломков на полу ножны брата. Выхватил нож. Схватил светящийся осколок. И побежал к двери в каменной арке. Остановился. Прижался ухом к двери под каменной аркой. Затаил дыхание. Сердце бешено билось, мешая слушать.

Кажется, за дверью было тихо.

Парень взял нож в правую руку. Обратным хватом. Поудобнее. И выбил ногой гнилую дверь. Доски разлетелись в щепки. Дверь рассыпалась. В дверном проеме покачивались две полоски ржавого металла. Из правого косяка вывались остатки ржавого замка.

Парень выставил перед собой руку со светящимся камнем. Обхватил светильник так, чтобы свет шел в погреб, а не в глаза.

Вниз вели грубые каменные ступени. Они сточились. Обтерлись. Стали покатистыми. Но они были. Антон аккуратно сделал шаг вниз по лестнице. Еще один. И еще. Воздух в погребе был прохладным и влажным. Прозрачным. Если не считать той пыли и щепок, что поднялись из-за выломанной двери. В погребе валялись остатки ящиков и огромных бочек. Металлические обручи были так велики, что парень мог пройти в них, не нагибаясь.

– Не может быть… – прошептал Антон.

На другом конце погреба была дверь.

Глава 9

«БОНУС»

Антон медленным осторожным шагом приблизился к двери. Осмотрел ее.

Металлическая. Серая. Чистая. Казалось, ее установили совсем недавно. Такие двери обычно ставят в подъезде. Но на этой не было глазка и замочной скважины. Только блестящая золотистая рукоять. Которую необходимо нажать вниз, чтобы дверь открылась. Она была на правой стороне двери.

Под дверью росла зеленая трава. Совсем молодая. Едва проклюнувшаяся сквозь землю. Вернее, сквозь каменную кладку пола.

– Неужели это… – прошептал Антон.

Он взял светящийся осколок в ту же руку, в которой был нож. А левой обхватил дверную рукоять и надавил. Медленно. Послышался хруст и щелчок. Антон потянул рукоять на себя. Дверь стала медленно открываться.

Из растущей щели полилось золотое свечение. И музыка. Она была приятная. И очень знакомая. Кажется, она обычно звучала на рождество. Дверь полностью распахнулась. Антон опустил руки, не веря своим глазам. Нож и светящийся осколок выпали из его руки

– Да это же «бонус»… – прошептал Антон. – Это же…

Парень опомнился вовремя. Дверь начала закрываться. Но он успел сунуть ладонь правой руки между дверью и косяком. Ладонь прищемило тяжелой дверью. Антон вскрикнул, но руку не отдернул. Твердой хваткой он открыл дверь настежь и подложил под нее все, что было рядом: гнилые доски, светящийся осколок, разбитый глиняный кувшин, отвалившиеся от стены камни.

Подергал дверь. Все было надежно. Теперь дверь не закроется.

– Фух… – сказал Антон. – Чуть не упустил!

Парень оглянулся назад. Там все было по старому. Затем вошел в «бонус».

Внутри было тепло, уютно и очень вкусно пахло. В центре большого помещения стояла елка. На ней мигали гирлянды. А под ней были подарки. Много подарков. Больших и маленьких. Самых разных цветов. С красивыми красными ленточками, завязанными в бантик. На другой стороне помещения горел большой камин. Над ним висело три носка. У левой стены было несколько деревянных бочек. Вероятно, с водой.

Антон медленно обошел вокруг елки, рассматривая комнату.

– Ты… снова помог… – прошептал Антон. – Кто же ты?..

Парень подошел к камину. У него было очень тепло. Жарко. Вместо дров в нем была лава. Она текла слева на право. Струйки дыма и пламени распадались на облачка, которые быстро скрывались в дымоходе.

Антон посмотрел на носки.

Они были большими и красными. С белым пушком в том месте, где обычно находится резинка. На каждом носке было что-то написано. Парень взял один носок. В нем было что-то легкое. И угловатое. Попытался прочитать надпись на носке. Сделать это было непросто – буквы пушились. Белые буквы на красном фоне.

– Лэ… Дэ… Ад… Ал… Алексей! – разобрал, наконец, Антон. – Значит каждому из нас по носку. Посмотрим…

Антон вытряхнул содержимое носка в руку. В носке была коробочка. Длинная и узкая. Красного цвета. На каждой стороне у нее была одна и та же надпись. На неизвестном языке.

Антон достал устройство и включил. Выбрал русский язык интерфейса. Зашел в нужный раздел. Стал переводить. Довольно долго пришлось подбирать символы. Они все были похожи. Но парень справился.

– Универсальная аптечка, – прочитал парень. – Хм.

Он открыл справочник и сделал поиск по ключевым словам. Появилась вкладка «Универсальная аптечка».

Антон открыл ее и стал читать.

То, что он сейчас держал в руках, это было лекарство. Внутри коробочки находится шприц с одной дозой. Дозы хватает, чтобы вернуть человека к жизни после обычной смерти. Если человек сгорел дотла, то лекарство не поможет. Его некуда будет вкалывать.

Антон не поверил своим глазам. Он открыл коробочку. Наклонил. Из коробочки вывалился небольшой шприц, в котором была красная переливающаяся жидкость. Еще в внутри была инструкция. Она была на том же языке, что и надпись на коробке. Парень запихнул инструкцию обратно в коробочку. Затем запихнул шприц. Закрыл.

Продолжил читать.

В инструкции говорилось, что необходимо сделать укол в шею. Сбоку. Если человек умер, то необходимо вводить дозу целиком. При ранении достаточно вколоть несколько капель, чтобы полностью исцелиться. После смерти есть одни сутки (сутки «Мира»), чтобы оживить человека. Потом лекарство не подействует. Вернее, подействует, но не так. Человек превратится в нежить.

Глаза парня округлились. Он мог их спасти! Оживить!

Антон проверил оставшиеся два носка. Надписи на них даже не стал читать. Было очевидно, что один носок принадлежит ему. А второй – Киде.

Во втором носке, который висел в центре, была еще одна коробочка с лекарством. Точно такая же.

В третьем был сверток. Он был упакован в прозрачный пластиковый пакетик. Его необходимо было разорвать, чтобы вынуть содержимое. Антон решил пока этого не делать.

Парень еще раз очень внимательно прочитал вкладку «Универсальная аптечка». Отложил устройство в сторону. Подумал.

– Значит, вколоть все содержимое шприца в шею. Сбоку. В течении суток… Все понятно.

Внутри у парня все ликовало и пело:

– Значит, они не умрут! Он их спасет! Да!

Антон схватил шприцы и светящийся осколок. Устройство сунул в карман. Побежал к телам своих друзей. На всякий случай еще раз проверил дверь бонуса.

Все было надежно. Она точно не закроется.

Поднялся по стертым каменным ступеням в дом. В нос снова ударила пыль. А глаза увязли в липкой темноте. Снаружи все еще лил дождь. И там все еще мычали мертвецы. Некоторые чем-то скребли по дому.

Антон подбежал к брату. Брат все так же лежал у стены. Его голова завалилась влево, а глаза были открыты. Огромные черные зрачки смотрели непонятно куда.

Копье все еще было в теле. Антон решил, что его необходимо вынуть. Попытался сделать это. Не вышло. Копье было скользким от крови. Оно крепко сидело внутри. Тогда парень поднял с пола большую тряпку. Которую хотел приложить непонятно куда. Обернул древко тряпкой. Проверил.

Кажется, больше не было скользко.

Антон обхватил тряпку двумя руками и потянул. Тело брата приподнялось от стены. Антон прекратил. Тело вернулось в прежнее положение.

Глаза с огромными черными безжизненными зрачками были открыты. От этого зрелища у Антона все похолодело внутри.

Что он делал? Не сходит ли он с ума?

Нет! Он собирался вернуть брата к жизни!

Парень решительно уперся правой ногой в грудь мертвеца. Обхватил тряпку так, что костяшки пальцев побелели. Но этого не было видно – руки были в крови и пыли. Антон потянул копье. Сильнее. Еще сильнее. Тряпка немного скрипнула и слегка съехала по окровавленной деревяшке. Но только слегка. Древко вытягивалось из тела.

Пять сантиметров. Десять. Двадцать. Из раны потекла кровь. Густая. Местами в ней были комки. Местами она свернулась. Превратилась в холодец. Черный холодец с металлическим сладковатым запахом.

Изо рта трупа тоже потекла кровь. Такая же черная. С такими же сгустками.

Антон ощутил, как из желудка поднимается тугой жгучий комок. Он попытался его подавить, но не смог. Парня вырвало. Прямо на брата. Проплевавшись и прокашлявшись, Антон продолжил вынимать копье.

Было удивительным то, как оно пробило тело насквозь. Пробило ребра. Спереди и сзади. Пробило мышцы спины. Внутренности. Тело Алексея, в отличии от тела Антона, было тяжелым и плотным из-за мышц. Из-за прочных костей.

Мертвец не мог кинуть копье с такой силой…

Наконец, Антон вытянул древко целиком. Это произошло так неожиданно, что парень не удержал равновесие. Споткнулся и упал в обломки на полу. Небольшая щепка воткнулась парню в ладонь. Антон вытянул ее. Высосал из раны грязь и сплюнул.

В другой ситуации он бы беспокоился о заражении крови, столбняке или мышиной лихорадке. Из-за щепки. Но только не сейчас. Сейчас у него были дела поважнее.

Он должен был вернуть брата к жизни.

Антон взял коробочку, которую отложил в сторону, чтобы случайно не раздавить. Открыл, вытряхнул шприц на руку. Снял колпачок. Рукой проверил шею брата. Она была измазана в липкой крови. На кровь налипла пыль. Шея была теплая. Но без пульса.

Как кусок подогретого в микроволновке свежего мяса.

Антон резким, но аккуратным, движением воткнул иглу в шею. Игла вошла целиком.

– Прости за иглу, – пробормотал Антон.

Он вспомнил лицо брата, когда тот увидел иглы у Киды в руках.

– Кида!.. – промелькнуло в голове.

Парень отдернул руку от шприца. Тот остался торчать в шее. Ни единой капли красной жидкости Антон еще не ввел. Парень вспомнил, как он заглянул девушке под набедренную повязку. Вновь ощутил возбуждение.

В голове мелькнула сумасшедшая мысль.

– А что если…

Парень оглянулся. Туда, где лежало тело девушки. Потом оглянулся на брата. Потом снова на девушку. Сердце бешено билось в груди. Во рту появился вкус металла. В паху растекался жар.

Дикая мысль…

Она зацепилась за сознание Антона, как семечко цепляется за влажную землю. Мысль стала прорастать. Корни углублялись в сознание. Все глубже.

Теперь эти корни уже не вытащить. Теперь мысль уже не прогнать.

– Ведь никто не узнает… – звучало в голове. – Давай. Они мертвы, они не узнают… Ты свободен, сделай же это…

Антон протянул руку и хотел закрыть брату глаза. Мертвые глаза с огромными черными зрачками. Но не стал.

– Так даже лучше… Оставь… – мелькнуло в голове. – Это ведь так возбуждает…

Антон встал и подошел к телу девушки. Снова оглянулся на брата. Теперь огромные черные зрачки смотрели прямо на Антона. На бледном испачканном кровью мертвом лице не было никаких эмоций. Нижняя челюсть слегка отвисла, приоткрыв рот. На губах, подбородке и шее была кровь. Черная кровь. Со сгустками.

Антон осмотрел девушку. Она была совершенно цела. На ней не было крови. Тело Киды лежало в обломках. Среди паутины и пыли. Длинные серебристые волосы немного помялись. Несколько локонов лежали на груди. Остальные – на грязном полу.

В паху у парня пульсировало. Такого сильного возбуждения Антон еще никогда не ощущал. Парню было 16 лет. Он был на рубеже, за которым парни превращаются в мужчин.

Еще Антон никогда не занимался сексом.

Парень присел над девушкой. Провел правой ладонью по ее щеке. Кожа была нежной, бархатной и смуглой. Глаза Киды были закрыты. Рисунок на левой половине ее тела не светился. Тонкие линии почернели, словно копоть. Линии не прощупывались, словно были под глубоко под кожей. Или даже были частью кожи.

Парень поправил девушке влажные волосы, поправил ей руки и ноги. Теперь тело лежало ровно. Волосы не были разбросаны по грязному полу. Они лежали на груди. Руки шли вдоль тела. Ноги были слегка раскинуты в стороны.

Антон нагнулся к лицу мертвой девушки и глубоко втянул в себя аромат. Кида пахла цветами. Какими точно – Антон не знал. Но запах был мягким и немного острым.

– Нет, это неправильно! – вопил внутренний голос. – Ты не должен этого делать!

– Не должен, – про себя согласился Антон, как бы отвечая на отчаянный крик собственной совести.

Да и не мог он этого сделать, ведь он был хорошим парнем. Добрым, честным и умным. Как вообще ему в голову пришла мысль изнасиловать тело Киды? Что это за чушь? Кида спасла их с братом от ужасной смерти. Можно сказать – спасла дважды.

Она ведь такая добрая и веселая…

Что бы она сказала, если бы сейчас услышала мысли парня и очнулась?

– Антон, это так мило с твоей стороны. Да, конечно, изнасилуй меня. Я ведь мертва, мне все-равно! Повеселись, как следует!

У парня вырвался нервный смешок.

– Вот же идиот, – подумал он про себя. – Ты выглядишь, как идиот! Сидишь тут и думаешь о том, о чем нельзя думать!

– Не вздумай делать этого! – вопила совесть.

– Я не буду, – прошептал Антон, теперь уже вслух. Но голос его дрожал.

Тут парень вспомнил то, как в школе над ним издеваются все девушки. Они вообще не считают его за человека.

Антон вспомнил, как в третьем классе он пришел в школу с маленьким букетом цветов для девочки, которая ему очень нравилась. Чтобы купить тот крошечный вялый букетик Антону пришлось целую неделю откладывать деньги, которые ему давали на школьные обеды. Неделю он ходил совершенно голодным. Он приходил домой бледным и сонливым. От голода у него кружилась голова, а под глазами проступили синяки. От голода у него начались проблемы с желудком, которые напоминают о себе до сих пор, хотя прошло уже много лет.

Вспомнил, как над ним все смеялись. Как смеялась та, для которой он принес этот букет. Как ехидно улыбались ему в спину учителя.

Вспомнил, как его растоптанный букет еще несколько дней валялся возле школы. Мертвые цветы были втоптаны в грязь. Чувства маленького мальчика были втоптаны в грязь.

Вспомнил, как в тот день его избили.

Вспомнил, что вся школа до сих пор смеется над «дурачком с вялым букетом». Ведь честность и нежные чувства маленького мальчика – это так смешно.

Парень моргнул и ощутил, как из глаз потекли слезы.

Он не мог сделать этого с Кидой. Он чувствовал к ней те же приятные чувства, что и к маленькой девочке, которой когда-то принес букет.

Была ли это любовь? Антон не знал. Но он точно знал, что не способен на зверство. Он не маньяк-некрофил. Он хороший парень, и Кида нравится ему. Очень нравится.

– Я не стану этого делать! Не стану! – прошептал Антон

И парень поцеловал девушку. В ухо. В щеку. В губы. Кида была теплой. Казалось, она просто спит.

Антон снова провел правой ладонью по щеке девушки. По шее. По груди. Рука скользнула под светлую шелковистую тряпку.

Сердце бешено билось.

В холодной потной ладони Антона оказалась левая грудь девушки. Она была теплая и нежная. Сосок был мягким. Парень снова оглянулся на брата. Пустые мертвые глаза смотрели прямо на Антона. Челюсть отвисла.

Антон снова посмотрел на Киду.

– А что если…

И парень открыл девушке глаза. Осторожно. Как будто девушка еще была живой.

Ее мертвый взгляд смотрел прямо. Зрачки были большими и черными.

Парень приподнял топ, полностью оголив девушке груди. Как он и думал, под топом ничего не было.

Как и под набедренной повязкой…

Антон стал тискать груди. Гладил их. Они были приятными на ощупь. Упругими. Округлыми. В паху у парня уже была буря. Казалось, еще немного – и там начнут греметь молнии.

Вот теперь можно…

Антон стал гладить правой рукой между бедер Киды. Кожа ног была гладкая. Бедра были теплыми и упругими. Рука поднималась все выше. И выше.