Текст книги "Бездна. Спаситель (СИ)"

Автор книги: Максим Глухманюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Антон потряс брата за грудки.

– Очнись же!

Алексей медленно открыл отекшие глаза.

– Голова… – первое, что сказал здоровяк. Затем, он прокашлялся.

– Живой… – с облегчением сказал Антон.

– Моя голова… Как же она болит… – Алексей попытался подняться.

Антон осмотрел себя и понял, что на нем точно такая же форма, как и на его брате. Такие же ботинки. Такой же бронежилет.

– Что произошло?.. – спросил Антон. – Как мы спаслись?..

– Погоди, дай мне несколько минут, – ответил Алексей, дохромав до раковины.

Здоровяк трясущейся рукой достал кружку и попытался налить в нее воды. Руки не слушались, кожа ладоней была сухой и потрескавшейся. Пальцы не разгибались. Кружка выскользнула, упала на пол и разлетелась на тысячи мелких осколков. Алексей достал другую и приложил много усилий, чтобы не уронить ее. Наконец, ему удалось попить. Он выпил пять или шесть полных кружек воды, прежде чем утолил свою жажду.

Антон уже смог встать и сесть на стул. Алексей протянул брату полную кружку. Младший жадно выпил все до последней капли и попросил еще. А потом еще. И еще.

Когда братья напились воды, они просто сели за кухонный стол, сидели так несколько минут и молчали. Приходили в себя. Прохладная волна живительной влаги разливалась по иссушенным телам. И парни вновь вспомнили, как лежали в деревне в полумертвом состоянии.

После Храма Утонувшего Бога.

Они вспомнили дом дяди. Влажные удушливые джунгли. Девушку, всю левую половину тела которой покрывал рисунок. Они вспомнили все.

– Так это был не сон… – наконец, сказал Антон, расстегивая липучки и снимая с себя бронежилет.

– Нет, не сон, – поддержал Алексей, ощупывая рану, что осталась на ноге после арбалетного болта. Кровь пропитала штанину и давно уже свернулась. Ткань прилипла к волосам на ноге.

– Интересно, что с дядей, – сказал Антон, стаскивая с себя форму.

– Не знаю. Ты помнишь, как мы выбрались?

– Нет. Последнее, что помню, как дядя перекинул меня через плечо и побежал. А потом – темнота. А ты?

Антон снял разгрузочный жилет, бронежилет и ветровку. Книгу, что лежала у него за пазухой, рефлекторно отложил в сторону, даже не обратив на нее внимание. Налил себе еще один стакан воды. Посреди груди у парня зиял огромный синяк и множество небольших кровоподтеков. После попадания арбалетного болта.

А еще, там был отпечаток в форме прямоугольника.

– Помню, что мы бежали по брусчатке. Вниз по склону… Дальше все в тумане. То ли сон, то ли это было на самом деле.

– Как думаешь, долго нас не было? – спросил Антон, включая ноутбук, на котором его брат обычно слушал музыку, когда был на кухне.

– Даже не знаю, – ответил здоровяк, пытаясь стянуть грязные вонючие ботинки. – Где-то, около недели?

Антон ждал, пока компьютер прогрузится. Ждал с нетерпением. Наверняка, родители им звонили и писали. И, поскольку парни не отвечали, родители устроят им нагоняй, когда вернутся.

Наконец, система прогрузилась.

– Нас не было девять дней.

– Девушки, должно быть, очень обиделись, – сказал Алексей.

Но Антона сейчас меньше всего волновало, что о них подумали девушки. Парень опасливо поглядывал на второй ноутбук, что стоял рядом. На тот самый, который они достали из сейфа на чердаке. До него было даже страшно дотрагиваться, не то, что включать.

И еще он поглядывал на книгу, что еще недавно была у него за пазухой. Сейчас она лежала на столе. Совсем рядом с загадочным ноутбуком. Парень практически не помнил, что это за книга и как она попала к нему. Но при взгляде на нее, внутри у парня шевелилось смутное беспокойство.

Антон с трудом оторвал взгляд от книги и ноутбука. Стал просматривать почту.

– Похоже, нам влетит от родителей. Они написали нам даже на почту. И в Skype. Больше двадцати сообщений. Боюсь представить, сколько пропущенных вызовов на мобильном…

– Оу…

– И что мы им скажем?

– Что-нибудь придумаем, – ответил Алексей, отрывая от ноги присохшую окровавленную штанину и тихонько матерясь. – Сперва, нужно прийти в себя и отмыться.

И братья стали готовиться к приезду разгневанных родителей.

Что они им соврут?

Как оправдают молчание?

Как будут объяснять свои травмы?

Парни не имели об этом ни малейшего представления. Главное, что они были живы. И почти целы.

На улице было раннее утро, и шел густой снег.

Глава 13

НАЧАЛО КОНЦА

Хенеси бежал по ночным улицам Лондона. Во внутреннем кармане его дорогого пальто находилось нечто крайне ценное.

Человек содрогался от ужаса, ведь около часа назад он медитировал и вслушивался в «эфир», как вдруг его посетила серия видений. Ярких вспышек, от которых медиума пробрало ужасом до самых костей.

Сам «эфир» стонал и плакал.

Толстячек был не простым медиумом, каких в мире очень и очень много. У Хенеси был талант: он видел то, что происходит за «пределом», за границами. Мало кому это было доступно. Он видел другие миры. Так же ясно, как обычный зрячий человек видит мир вокруг себя.

И это было его проклятьем.

Невозможно описать человеческим языком, что Хенеси увидел этой ночью. Ни в одном человеческом языке не было подходящих слов, чтобы описать ужасные картины грядущего. Весь тот ужас и мрак, что нависли над миром.

Но в «нечеловеческом» языке слова имелись. В клубе, в котором состоял Хенеси, хранилось несколько очень-очень древних книг. Написаны они были еще до появления людей.

Пухлый толстячек бежал, не останавливаясь, и постоянно оглядывался назад. Оглядывался по сторонам. Он не рискнул связаться с главой клуба посредством электронной почты или телефонного звонка. Не рискнул воспользоваться такси.

Нет, дело было слишком серьезным. Рисковать было нельзя. Если хоть кто-нибудь узнает о…

Этого не должно случиться! Никто не должен узнать!

Никто, кроме главы клуба.

Хенеси весь пропитался потом. Его легкие были воспалены от глубокого дыхания на холодном воздухе. Сердце начинало тошнотворно болеть. Ноги подкашивались. В боках была такая боль, словно туда забивали огромные колья.

Но Хенеси бежал.

И вот, когда ноги уже отказывались нести его дальше, медиум остановился, прислонившись плечом к высокой кирпичной стене. Буквально на минуту. Лишь перевести дух, сделать несколько глубоких вдохов.

Улицы были совершенно пустынны. Казалось даже, что из города исчезли все люди. На дорогах не было ни единой машины. Ни в одном окне, как мог видеть Хенеси, не горел свет.

– Что за чертовщина! – пролепетал перепуганный толстячек.

Внезапно, поднялся ветер, свет в уличных фонарях замерцал и стал гаснуть.

– Нет! Нет! Нет! – кричал обезумевший медиум. – Не надо!

Он бросился бежать дальше, хотя уже едва стоял на ногах от усталости. До поместья главы клуба оставалось несколько сотен метров. Но сейчас это расстояние казалось обессилившему толстячку совершенно непреодолимым.

Хенеси переставлял ноги, постоянно спотыкаясь и опираясь руками то о стену, то о дерево, то о припаркованную машину.

Ветер подул снова, и фонари стали гаснуть не только за спиной, но и впереди.

– Нет… – прошептал медиум. – Не может быть…

Он свернул на другую улицу через узкий темный переулок. Но стоило ему выбежать из переулка, как свет стал гаснуть и здесь.

Толстячек подбежал к ближайшей двери. Подергал за ручку. Дверь оказалась закрытой. Хенеси рванул к другой. Потом – к следующей. Все они были заперты.

Тогда отчаявшийся человек попытался разбить большую магазинную витрину. Сперва – рукой. Затем – плечом. Ногой. Совершенно отчаявшись, он схватил один из стульев, которые стояли вокруг столов закусочной, что была рядом с магазином. Он ударил стулом по витрине несколько раз. Стул развалился, но стекло не разбилось. На стекле не осталось даже царапины.

Медиума трясло, по лицу его скатывались крупные капли пота. Он осознал, что бежать ему больше некуда. Он окружен. Взят в кольцо.

Хенеси осознал, что ему конец.

Толстячек начал судорожно искать глазами телефонную будку. Свет уличных фонарей продолжал мерцать и меркнуть. Несколько ламп взорвались с глухим хлопком. На обледеневшие тротуары посыпались осколки стекла.

– Я не унесу эту тайну в могилу! – прокричал Хенеси в исступлении. И побежал к телефонной будке на другой стороне улицы. До нее было около пятидесяти метров.

Когда он добрался до телефона, свет вокруг уже совершенно померк. Горел один единственный уличный фонарь. Тот, что был недалеко. Но и он начал мерцать. Сперва, едва заметно. Но затем мерцание усилилось. Лампа начала гудеть. Все громче и громче, вот-вот собираясь взорваться.

Задыхающийся от усталости медиум начал по памяти набирать номер главы клуба. Руки его тряслись, они не слушались, словно назло. Кончики пальцев уже отмерзли, превратившись в немые бесчувственные ледышки. Трижды Хенеси набирал не ту цифру, из-за этого приходилось сбрасывать набор.

Время поджимало.

И вот, наконец, номер был набран. Мгновения тянулись мучительно долго. Казалось, время остановилось. Последний уличный фонарь уже мерк, кольцо тьмы сжималось. Хенеси прижал телефонную трубку к уху правой рукой. Левая рука была прижата к левой части груди. К тому самому месту, где на внутренней стороне пальто находился карман, в котором сейчас хранился бесценный предмет.

Сердце время от времени противно замирало. Не от бега (Хенеси точно знал это), а от «бесценности», которая находилась слишком близко к его сердцу.

Дверь в будку была открыта. Хенеси пытался закрыть ее, но не смог – ее заклинило.

Уличный фонарь мигнул сильнее прежнего. Улицу озарила вспышка неестественно желтого света. Затем раздался хлопок, фонарь взорвался, и наступил мрак. Послышался жалобный звон осыпающегося на тратуар стекла.

Кромешный мрак. Улицы освещались лишь звездами.

Глаза медиума были зажмурены. Он едва слышно бормотал что-то бессвязное.

Казалось, что противные дрожащие гудки из телефонной будки заполняют все пространство вокруг. Прежде, чем глава клуба снял трубку, уже прозвучало тринадцать гудков. Мерзких, замогильных гудков.

– Слушаю, – раздался в трубке знакомый и заспанный голос.

Медиум ликовал, когда услышал голос главы клуба. Голос своего учителя. Хенеси ощутил, как давящий на него кошмар рассеивается. Как зло и темнота расступаются.

Тостячек открыл глаза и, улыбаясь, уже открыл рот, собираясь сказать нечто важное…

Но в этот самый момент в горло ему вонзилось что-то длинное, очень острое и холодное. Ослепляющая боль, ледяная резь, ощущение горячей крови, которая потоком хлынула в обмороженные легкие. Нападавшего медиум не видел. Вокруг была кромешная тьма.

Хенеси схватился за горло, пытаясь выдавить из себя хотя бы одно единственное слово. Но все, что у него получилось, это хрип и бульканье.

Кровь текла рекой.

Она текла на пальто. Текла под пальто. Текла в легкие.

Весь мир перед глазами поплыл. Дыхание совершенно парализовало спазмом. Хенеси вывалился из телефонной будки, выронив из рук телефонную трубку, в которой звучал спасительный голос его учителя. Голос главы его клуба.

– Ало… Кто это? Ало-о…

Медиум содрогался в агонии в полной темноте. Силы стремительно покидали его. Кровь была повсюду: на тротуаре, на пальто, в легких. Горячая, она растекалась по грязному холодному асфальту.

Последним, что ощутил медиум в своей жизни, – была чья-то сильная рука. Она грубо перевернула умирающего человека, проникла под пальто и похитила из внутреннего кармана небольшой клочок бумаги.

Клочок, на котором карандашом в спешке было неуклюже нацарапано лишь несколько символов…