Текст книги "Коннетабль (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

А дело было так. Акиньшина как раз пообвыклась на новом месте и начала потихоньку расслабляться, греясь в лучах «чужой славы». Все у нее было хорошо. И любовь, и секс, – Трис оказался просто образцово-показательным любовником, к тому же, похоже, умудрился в нее втрескаться, – и дом, и гардероб, и даже друзья-приятели образовались. Валь и Морг Мишильер, и тот самый Гийом де Ламот-Уданкур, претендовавший на роль отца будущих бастардов клана Мишельер, и еще один небезынтересный «мужчинка» – некто Рудольф де лас Куэвас, – приятель ее работодательницы, любовницы и подруги. В общем, было с кем погулять, выпить и пустить пыль в глаза, чтобы никто из непосвященных не догадался, что на самом деле она сутками напролет рвет жилы, тренируя тело и Дар, чтобы превратиться в настоящую машину для убийства. И надо сказать, у нее это неплохо получалось. Но сейчас не об этом, а о том, что однажды она попала вместе с Габи в императорский дворец. С Эвой Сабинией она к этому времени была уже хорошо знакома, – встречались тут и там, – но в гостях у принцессы-наследницы ей бывать до сих пор не приходилось.

Ну что сказать! Палаццо Коро просто великолепен и не менее прекрасны шато дю То[23], шато Во-ле-Виконт, дворец Бельвью и шато Мезон-Лаффит, но императорский дворец попросту поражает воображение. Древняя роскошь соседствует в нем с новыми веяниями, а коллекция произведений искусства богаче, чем в Эрмитаже и Лувре вместе взятых. В общем, впечатлений море, и разговор случился хороший, да еще и в отличной компании. А под разговор и шампанское, которое лилось рекой, Вероника как-то даже не заметила, когда это они остались в гостиной втроем. И когда поступило предложение переместиться в «императорскую опочивальню», отказываться уже было поздно, да и опасно. Все-таки не лишь бы кто пригласил на блядки, а сама кронпринцесса Эва Сабиния. Так Вероника Акиньшина оказалась в постели принцессы-наследницы и провела там ночь и большую часть утра следующего дня. Опыт небезынтересный и где-то даже поучительный. И, разумеется, Вероника взрослая девочка, и у нее в прошлом уже случалось такое пару раз с мальчиками, – в смысле, спонтанного секса, – так что она не психанула, а расслабилась и получала удовольствие. Да и принцесса, к слову сказать, оказалась в постели чудо, как хороша, так что все прошло на ура и к взаимному удовольствию. Но сам факт, что она пару раз переспала с Эвой Сабинией, – а таких случаев набралось к концу апреля ровным счетом четыре, – сделал ее настоящей звездой бомонда[24]. Впрочем, много ли тому бомонду надо? Всего лишь несколько удачных встреч, уместная шутка здесь и «случайный» комплемент там, красивое тело и милая улыбка, но главный вопрос, как, в конце концов, поняла Вероника Акиньшина – с кем ты спишь.

«Жизнь удалась, – усмехнулась она мысленно, в очередной раз проснувшись в постели принцессы-наследницы. – А всего-то и нужно было дать себя облизать…»

Сформулировано, – чего уж там, – цинично, но зато честно. И это тоже являлось сильной стороной Вероники. Любимый дядюшка научил ее относиться к жизненным обстоятельствам так, как они того заслуживают. То есть, видеть вещи не такими, какими они кажутся, или такими, какими их хотят представить другие, а такими, какими они являются на самом деле. Без прикрас, без светофильтров, – розовых очков или завесы слез, – и, разумеется, не забивать «изображение» словесной шелухой. Видеть суть, принимать, как есть, – нравится тебе это или нет, – и поступать по обстоятельствам. Бьют – беги, дают – бери, и не упусти свой шанс на удачу, ибо «прихоть случая управляет миром»[25].

Она свой случай не упустила, но была крайне осторожна и ни разу, – ни словом, ни жестом, – не попыталась заменить собою свою подругу и благодетельницу. Другом и любовницей Эвы Сабинии являлась Габриэлла, а «милая Бери» всего лишь нечастое и необязательное, хотя и приятное дополнение к тому, что должно быть. На самом деле, большего Веронике и не надо было, поскольку ей и Мишельеров хватало. А они, – оба два, – похоже, действительно ее любили и были к ней невероятно внимательны и щедры. Захоти она, и был бы у нее собственный дом, но ей пока чудесно жилось и во дворце Мезон-Лаффит. Денег и прочих роскошеств ей тоже хватало: драгоценности, – и те, что захватила с собой, и те, что подарили любовники, – наряды от лучших дизайнеров От кутюр, спортивный темно-красный Бугатти с двигателем мощностью 210 лошадиных сил[26] и многое другое, что давало ей привилегированное положение подруги и наперсницы Э клана Мишильер. Но, пожалуй, самым главным и самым ценным в ее нынешней жизни являлась Магия. Ее в этом Мире было много – пользуй – не хочу, и Вероника колдовала везде и при каждой возможности. Вот это был кайф! Просто чудо какое-то, по-другому и не скажешь. Но как бы здорово она ни колдовала, Вероника отдавала себе отчет в том, что знает и умеет пока слишком мало, чтобы считаться настоящим состоявшимся мастером. Одной голой силой ничего путного не добьешься, надо многое уметь и еще больше знать. И она училась. Читала книги, брала уроки у прочих Мишельеров, но главными ее учителями оставались Габи и Трис.

Боевая магия впечатляла. Она манила невероятными возможностями. Дарила уверенность в себе и пробуждала желание побеждать. Но это была трудная наука, из тех, что никому не даются сразу вдруг, и, уж тем более, даром.

– Не так! – холодно взглянула на нее Габи. – Ты убита. И меня подставила. Что ты сделала неправильно?

– Я ударила Роном[27]… Вложила много силы?

– Копье как раз было уместно. Сила? Ты била на поражение. Думай дальше?

Голова была тяжелая, и думалось с трудом. Вероника попросту устала, – пошел третий час тренировки, – а вот Габи хоть бы хны. Стоит, смотрит, размеренно дышит, и все, собственно.

«Статуя командора! Но что же я все-таки сделала не так? Что?»»

– Вот черт! – сообразила она вдруг. – Я использовала слишком маленький щит!

– Не черт! – поправила ее Габриэлла. – Клянись лучше Зевсом или Марсом. А проклятия лучше формулировать на латинском языке. Что-нибудь, вроде «Vae!»[28] Можно, к слову, помянуть еще фавна.

– Знаю! – буркнула в ответ Акиньшина. – Semper in excremento, sole profundum qui variat[29]. Больше не повторится. Но дело ведь в щите, я права?

– Надо было использовать «Анкил»[30], – сжалилась Габи. – а не пытаться парировать удар «Азотом»[31]. А меня ты должна была прикрывать справа «Щитом Ахилла»[32]. Меня запросто могли атаковать с фланга. И вообще, когда ты наконец научишься правильно выбирать Стихию. Огонь и Воздух универсальны, спору нет. Но иногда Вода и Земля могут быть куда эффективней. Так что думай и учись выбирать быстро. Это должно получаться как бы само собой. Без участия логики. Без раздумий и колебаний!

И так день за днем. Трис был несколько мягче, но от него тоже доставалось по первое число. И все-таки Вероника на них не обижалась. Не роптала и не плакалась. Люди делом занимались. Готовили ее к войне, а на войне все средства хороши. Так что знать и уметь надо много чего. Прежде всего, чтобы выжить. Ну и победить, конечно же. Воюем-то на результат, никак не меньше. Вероника все это понимала, а потому едва из кожи вон не лезла, чтобы всему, чему учат, научиться и все, что доступно, познать. Так и корячилась, пряча смертельную усталость за улыбками и шуточками, потому что кому надо, те знают, а остальным знать обо всем этом не следует.

– Что ж, – усмехнулся Трис, с интересом рассматривая стоявшую перед ним Веронику, – опыт показывает, что ты, Беро, хороша не только в постели.

– Это комплемент, – поинтересовалась Вероника, хорошо представлявшая себе, как она сейчас выглядит, – или наоборот?

– Разумеется, комплемент! – улыбнулся герцог Перигор-Мишельер. – Ты прошла экзамен на высший бал.

– Серьезно? – Она была вымотана до последней степени. Двадцать семь минут боя с тремя сильными магами в развалинах старого замка, выкупленных как раз для того, чтобы устроить здесь натурный полигон.

– Не сомневайся! Ты лучшая!

– Но не лучше же Габи?

– Немного не дотягиваешь, но она все-таки Мишельер.

– Закатала губу, – улыбнулась Акиньшина.

Улыбаться было трудно. Но не потому, что она была расстроена тем, что она не Габи, а потому что экзамен, устроенный Трисом, выжал ее насухо.

– Я приготовил тебе подарок заранее, – Трис смотрел на нее с иронией, но это была добрая ирония. – Был уверен, что ты пройдешь испытание.

– Подарок от Главы рода… Наверное, что-то особенное. Я права?

– Ты права, – кивнул Трис. – Идем смотреть.

И он поманил ее в сторону открытой двери. Здесь на третьем ярусе донжона, прямо под смотровой площадкой, было оборудовано некое подобие жилого пространства. Кухня, общая комната с длинным обеденным столом, душевые и уборная, и, разумеется, – как без этого, – кабинет «руководителя». Сюда, собственно, и зазвал ее герцог.

– Вот наш с Габи тебе подарок, – указал он на стол. – Владей и не забывай надевать, если идешь в бой!

На столешнице были разложены предметы воинского убора средневекового рыцаря. Длинная, до середины бедер, кольчуга плотного плетения «6 в 1». Если бы ее сделали из стальных или железных колец, она наверняка весила бы добрых пятнадцать кило, как минимум. Но эту кольчугу, напоминавшую кроем хауберк[33] с длинными рукавами и кольчужным капюшоном, сплели из крошечных и невероятно тонких серебристых колечек. Еще здесь были поножи и наручи из того же похожего на алюминий металла, широкий кожаный пояс с вшитыми в него кольцами подвеса для меча и кинжала, и сами эти меч и кинжал, лежащие рядом с прилагавшимися к ним ножнами. И все это было украшено чернением (поножи и наручи) и накладками из серебра, резной кости и драгоценных камней (оружие и ножны).

– Ох! – только и смогла сказать Акиньшина вслух.

– Какая красота! – воскликнула она через пару мгновений, окинув воинский убор быстрым взглядом боевого мага.

– Не может быть! – она была попросту потрясена тем, что кольчуга на поверку оказалась невероятно легкой. Килограмма полтора, никак не больше.

– Может, – довольно улыбнулся Трис.

– Из чего она сделана?

– В хрониках этот металл называют то мифрилом, то лунным серебром, но на самом деле никто не знает, что это такое. Как ни странно, древние умели кое-что такое, о чем у нас нет даже представления. Легкий и невероятно прочный металл. Останавливает удар кинжалом, мечом и даже пулю тридцать восьмого калибра способен остановить.

– Ты хотел сказать, что пуля ее не пробивает?

– Нет, именно останавливает, – возразил ей Трис. – Тут применено очень сложное зачарование. Энергия удара мгновенно перераспределяется по всей площади кольчуги. Толчок может быть сильным, но с ног вряд ли собьет и кости не переломает.

– Сказка!

Вероника видела у Габи «доспех Алиеноры»[34], но сама владеть таким чудом даже не мечтала.

– Чьи они?

– Они принадлежали одной из фрейлин графини де Монфор[35]. Имя ее мы не знаем, но известно, что она сопровождала Жанну Фламандскую во всех сражениях, а их у графини было немало.

– Ты знаешь, как доставить девушке удовольствие! – Сказано было искренне, от чистого сердца и с мыслью, что теперь надо герцогу не просто дать, а дать так, чтобы на всю жизнь запомнил!

[1] Фертильность (лат., «плодородный, плодовитый») – способность половозрелого организма производить жизнеспособное потомство.

[2] Modus operandi (модус операнди) – латинская фраза, которая обычно переводится как «образ действия» и обозначает привычный для человека способ выполнения определённой задачи.

[3] Бонвиван – мужское амплуа, разновидность фата; молодой и легкомысленный обольститель, повеса с чертами самовлюблённости и кокетства (соответствующее амплуа у актрис называется инженю-кокетт). В обыденной русской речи бонвиван – это беспечный и богатый мужчина, живущий в своё удовольствие.

[4] Жуир – весело и беззаботно живущий человек, ищущий в жизни только удовольствий.

[5] Иды – в римском календаре так назывался день в середине месяца. На 15-й день месяца иды приходятся в марте, мае, июле и октябре; на 13-й – в остальных восьми месяцах. После реформы календаря Юлием Цезарем связь между длиной месяца и числом, на которые приходятся иды, была утеряна. Иды были посвящены Юпитеру, которому в тот день жрец Юпитера приносил в жертву овцу.

[6] Луперкалии (лат. от lupus – «волк») – один из древнейших римских праздников, пастушеский праздник очищения и плодородия в честь бога Луперка, который отождествлялся с Фавном. Согласно Овидию, фестиваль проводился ежегодно в третий день после февральских ид, то есть, 15 февраля по юлианскому календарю.

[7] Capitaine de corvette – капитан 3-го ранга.

[8] Девятый вал – распространённый в искусстве, публицистике и разговорной речи художественный образ, символ роковой опасности, наивысшего подъёма грозной, непреодолимой силы. Символ девятого вала исходит из старинного народного поверья, что во время морской бури девятая волна является самой сильной и опасной, зачастую роковой.

[9] Милихий (милостивый) – эпитет Зевса.

[10] Гон у носорогов бывает каждые полтора месяца. В это время самка преследует самца.

[11] Pro et contra (лат.) – за и против.

[12] Классической массой слитка Good Delivery является 400 унций (~12,4 кг). По стандарту Good Delivery чистота металла должна быть не менее 99.5%.

[13] Конкур – – соревнования по преодолению препятствий в определённом порядке и определённой сложности, и высоты, проходящие на конкурном поле.

Выездка (дрессура) – это вид спорта, в котором всадник должен продемонстрировать способность лошади к выполнению включенных в конкурсную программу упражнений.

[14] Куверт – термин, обозначающий полный набор предметов для одной персоны на накрытом столе. В куверт входят столовые приборы (ножи, ложки, вилки), тарелки, бокалы, салфетка.

[15] Рота (Сеющая смятение) – одна из Валькирий.

[16] Боевые техники: 1. «Дротик Роты» – малое огненное копье; 2. «Кулак Борея» – мощный удар воздушного молота; 3. Flurry mortiferum (лат.) – смертоносный (водяной) шквал; 4. «Зеркало Лигейи» – водяной щит.

[17] Экю – тип щита, бывший частью обмундирования всадников в броне во время средневековых войн. Экю имел треугольную форму и происходил от раннесредневекового миндалевидного щита.

Скутум – ростовой (башенный) щит римских легионеров с центральной ручкой и умбоном.

[18] По греческой мифологии Асклепий – бог врачевания. Гигиея – покровительница здоровья. Махаон – сын Асклепия, ставший искусным хирургом. Крылатый Гипнос олицетворял сон.

[19] Стрейт – разговорное обозначение гетеросексуальности.

[20] Коллекция недавних западных опросов показывает, что около 10 % женщин и 4 % мужчин идентифицируют себя в основном как гетеросексуалы, 1 % женщин и 0,5 % мужчин бисексуалами, а 0,4 % женщин и 0,5 % мужчин – в основном гомосексуалами. Спрашивается, чем занимаются остальные 88.6% женщин и 95% мужчин. Автор в шоке.

[21] Silencio (фр.) – Тишина.

[22] Происходит от франц. maitresse «госпожа; любовница; возлюбленная».

[23] Во Франции действительно есть такой дворец. Название связано с тем, что здание имеет форму греческой буквы Тау (Т – «То»).

[24] Бомонд – знать, высший свет, элита.

[25] Афоризм Салллюстия.

Гай Саллюстий Крисп (родился 1 октября 87 или 86 года до н. э – умер около 35 года до н. э) – древнеримский историк.

[26] BUGATTI TYPE 57SC, 1938.

Bugatti Type 57 – автомобиль компании Bugatti Automobiles класса Gran Turismo. Производился в 1934—1940 годах. Имеет две модификации: Type 57S и Atalante. Дизайн кузова машины был разработан Жаном Бугатти.

[27] Ронговеннан, Ронжомэ, Рон – копьё короля Артура. Было выковано в Каэр-Мирддин кузнецом по имени Гриффин. В данном случае, имеется в виду воздушное копье.

[28] Vae! – латинский аналог восклицания «Черт» или «Бля-ь».

[29] Semper in excremento, sole profundum qui variat (лат.) – Всё время в дерьме, только глубина меняется.

[30] Анкил (лат. Ancile) – в Древнем Риме легендарный щит бога Марса, по преданию, упавший с неба при царе Нуме Помпилии ему в руки во время моровой язвы.

[31] Азот (Azoth) – магический меч Парацельса (по средневековым легендам).

[32] Щит Ахилла – символическое произведение античного искусства, описание которого дано в поэме «Илиада» Гомера (XVIII, 478—609). Фетида, мать героя Ахилла, упросила бога кузнечного дела Гефеста выковать сыну доспехи, среди которых был чудесный щит.

[33] Хауберк или хоуберк – вид доспеха. Хауберк появился в конце Х века у норманнов как плотно прилегающий к телу доспех, закрывавший тело до колена и руки до локтей, и зачастую дополнявшийся чулками. В дальнейшем хауберк развился в длинную кольчугу с капюшоном и рукавицами (капюшон и рукавицы могли выполняться как отдельно, так и составлять единое целое с кольчугой).

[34] Имеется в виду Алиенора Аквитанская (ок. 1124 – 1 апреля 1204) – герцогиня Аквитании и Гаскони, графиня Пуатье с 1137 года, королева Франции в 1137—1152 годах, королева Англии в 1154—1189 годах, одна из богатейших и наиболее влиятельных женщин Европы Высокого средневековья. Алиенора была супругой двух королей – сначала короля Франции Людовика VII, а затем короля Англии Генриха II Плантагенета, матерью двух английских королей – Ричарда I Львиное Сердце и Иоанна Безземельного. Женщина удивительной красоты, характера и нравов, выделяющих её не только в ряду женщин-правителей своего времени, но и всей истории.

[35] Графиня де Монфор – Жанна Фландрская, Жанна де Дампьер, Жанна Пламенная (ок. 1295–1374) – герцогиня Бретани, жена герцога Жана IV. Активная участница войны за Бретонское наследство (1341—1364), которая иногда называется войной двух Жанн.

Глава 5

Глава 5. Май 1940

1. Зандер

– Итак, дамы и господа, разрешите предложить вам окончательный расклад…

Зандер долго шел к этому разговору, и это был, чего уж там, совсем не простой путь. Одинокая дорога через зыбучие пески и болотные топи. Но, взявшись за дело, Зандер его уже не оставил, исходя из древнего принципа: если не я, то кто? Так уж вышло, что из всех его друзей, он один продолжал начатое еще в прошлом году расследование. У всех было полно других дел, – или нашлись иные интересы, – и только Зандер упорно шел по следу врага. И вот, наконец, пазл сложился, найденные им факты расположились в правильной последовательности, и настало время рассказать все обо всём всем заинтересованным сторонам. Для этого он, собственно, и попросил Наис[1] организовать «очаровательный междусобойчик» в императорском дворце. Разумеется, это должно было выглядеть, обычным экспромтом, и предназначалось исключительно для узкого круга лиц: Эвы Сабинии и Габи, Триса с Марией и, разумеется, их с Анаис. Правда, в ходе предварительных переговоров Габриэлла и Тристан предложили включить в число лиц, посвященных в тайны франконского двора, виконтессу де Габардан. И этим лишь подтвердили его давние подозрения о том, что девица спит с обоими Мишельерами сразу. Спать одновременно с братом и сестрой, в принципе, не моветон, но это определенно скандал. Впрочем, столичное общество, как ни странно, воспринимало это обстоятельство, – если это все-таки факт, а не домысел, – с удивительной терпимостью, а самому Зандеру, по идее, вообще не должно было быть дела до половых предпочтений юной виконтессы. Так что Зандер против ее участия в разговоре не возражал, тем более что виконтесса ему нравилась, как человек. Хорошая, умная и красивая девушка. Образованная, воспитанная и в меру сдержанная, и к тому же, по слухам, невероятно сильная магесса. Последний факт требовал уточнения, и, если честно, Зандер не понимал, отчего не спросил об этом прямо кого-нибудь из старших Мишельеров: герцога или его сестру-коннетабля. Но вот, что его действительно удивило во всей этой истории, так это то, что виконтессу де Габардан пригласила на их закрытую вечеринку сама Эва Сабиния. И это явно был казус, достойный рассмотрения и анализа. Но, разумеется, не здесь и сейчас, когда обсуждаются куда как более важные вопросы.

– И начнем мы, пожалуй, с завещания вашего отца, – посмотрел Зандер на герцогиню Перигор-Мишельер. – Вы же помните, Мария, как удивились, когда я попросил вас перечитать этот документ?

– Прочитать, – кивнула герцогиня. – Помню. Крайне неприятный момент и документ оказался не лучше. Ужасно, знаете ли, копаться в грязном белье своих родителей…

– И тем не менее, – Зандер указал на папки с документами, которые он принес с собой специально для этой цели, – нам придется это сделать. Если, разумеется, вы хотите жить…

– Ладно, Зевс с вами, – махнула на него рукой прекрасная Мария. – Спрашивайте, отвечу.

– Самый главный вопрос: кто вам наследует?

– Некто Рене д’Эрваль, – раздражаясь еще больше ответила герцогиня, – и не спрашивайте меня, кто это такой. Я все равно не знаю. Даже имени этого никогда не слышала. Просто наваждение какое-то!

– Я знаю одного д’Эрваля, – нахмурилась Габриэлла. – Это муж твоей тетки, ведь так? Робер Констан д’Эрваль заместитель председателя Дворянской ложи. Но Рене д’Эрваль? Может быть, у твоего дяди есть сын или брат? Хотя причем здесь брат?

– У него есть только дочь… – покачала головой Мария, она была полна недоумения и к тому же явно растеряна. – Моя кузина Анна Мария де Сегюр, но она в завещании не упомянута. И я не знаю, откуда взялся этот Рене д’Эрваль. Даже если он родственник дяди, у него не может быть никаких прав на мой титул. Дядя не слишком родовит, оттого и кузина носит фамилию матери, а не отца. Император давал на это специальное разрешение.

– Оставим пока этого неизвестного нам д’Эрваля в стороне, – предложил Зандер, который уже знал ответы на все вопросы. И все-таки даже у него имелись кое-какие сомнения, которые он хотел сейчас развеять или, напротив, подтвердить. – Почему он, а не Селин?

– Мне бы не хотелось…

– Мария, – остановил супругу Трис. – Здесь все свои, и Зандер наверняка спрашивает не из праздного любопытства.

Было видно, Марии очень не хочется говорить на эту тему, но просьба мужа, больше похожая на приказ, требовала от нее откровенности.

– Селин – бастард, но не моего отца, а моей матери, – поколебавшись еще немного, сказала наконец она.

– То есть, ваш отец знал, – уточнил Зандер, – и специально остановился на этом вопросе. Я правильно понимаю?

– Да, – поморщилась Мария. – Там есть приписка с разъяснением, почему не она, а этот Рене д’Эрваль.

– Ты проверяла завещание на подлинность? – впервые вступила в разговор Эва Сабиния.

– На подлинность? – удивленно переспросила Мария. – Но зачем бы мне это делать?

«А ведь кажется умной женщиной, – покачал Зандер мысленно головой. – Впрочем, даже мудрецам свойственно ошибаться, ибо они тоже люди»[2].

– Затем, что ты пока завещания не составляла… – напомнила принцесса.

– Незачем было, – пожала плечами Мария. – Я помню, отец говорил, что там все расписано на три поколения вперед.

– Ты не составляла завещания, – повторила принцесса, – и не знала содержания завещания твоего отца.

– Согласна, это было довольно-таки глупо с моей стороны, – признала герцогиня Перигор-Мишельер. – Как-то в голову не приходило.

– И прочла только теперь, да и то лишь по просьбе Зандера? – уточнила принцесса.

– Да, так вышло.

– И неожиданно для себя нашла в завещании целых два факта, о которых раньше даже не подозревала…

– Тебя это не насторожило? – внесла свою лепту Анаис, сообразившая, наконец, куда дует ветер.

– А должно было? – нахмурилась Мария, все еще не поймавшая витающую в воздухе идею.

«Или все-таки дура, и только претворяется умной?» – Зандер был впечатлен и обескуражен. Как такое могло случиться, что взрослая женщина, неплохо показавшая себя в качестве правящей герцогини, даже не подумала ознакомиться со столь важным документом, а, ознакомившись, приняла его, как есть. Удивилась, но ни разу не усомнилась.

– Разве нет? – удивилась Габи, по-видимому, считавшую свою подругу умной женщиной. – Тебя это не удивило? Не насторожило и не встревожило? Не вызвало и тени сомнения?

– То есть, – поняла наконец Мария, – если бы не Зандер, я бы ничего так и не узнала…

– И случись тебе умереть, завещание твоего отца озвучивал бы уже душеприказчик, который твоих дел не знает, – объяснила очевидное Эва Сабиния. – Ему бы и в голову не пришло проверять завещание на подлинность.

– Рассказывайте, Зандер! – повернулась к нему белая, как мел Мария. – Вы ведь знаете, о ком идет речь?

О, да! Он знал, иначе не стал бы устраивать эти посиделки.

– Знаю, – подтвердил он, отвечая на вопрос герцогини. – И расскажу. Но начну с другого неизвестного никому факта. Семья д’Эрваль довольно молодая по меркам франкской аристократии, но, на самом деле, они являются правопреемниками семьи де Роган-Шабо, которая была куда древнее. Но у Роганов возникли серьезные неприятности, когда стало известно, что они обладают наследственным Даром истинной телепатии, и прадед Робера д’Эрваля сменил имя, взяв фамилию жены. Так Эмиль де Роган-Шабо стал д’Эрвалем.

– То есть, мой дядя и есть тот самый телепат? – Сказать, что Мария была поражена, значит ничего не сказать.

– И не только он, – ответил ей Зандер, который и сам все еще не мог успокоиться после того, как узнал правду. – Видите ли, Мария, у вашей тетушки было двое детей. Во всяком случае, есть неоспоримые свидетельства того, что двадцать два года назад у нее родился сын, которого назвали Рене д’Эрваль. То есть, он старше своей сестры на три года.

– Никогда об этом не слышала…

– Об этом мало кто знал, и еще меньше людей об этом помнят. Но вот вам Рене д’Эрваль собственной персоной. Тот самый, напомню, который наследует вам, если вы, не попустите боги, конечно же, вдруг сойдете со сцены, не оставив потомства или завещания, отменяющего то, что лежит в вашем сейфе, а оно, скорее всего, подделано.

– Теперь я понимаю… Двоюродный брат… Законный наследник по завещанию собственного дяди… – Казалось, Мария просто размышляет вслух, но Зандер видел, что на самом деле она говорит именно с ним. – Да, это могло бы выгореть. Не знаете, Зандер, он сильный колдун?

– Десятый ранг в Стихии Воздуха и восьмой то ли в Эфире, то ли в Апейроне. Про телепатию, что естественно, никто не знает.

– Значит, сильный маг… и претендент по завещанию… Почему о нем ничего неизвестно?

И в самом деле, такими отпрысками обычно гордятся, а тут…

– Он родился уродом, – объяснил Зандер возникшее недоумение. – Какие-то серьезные искажения лица, головы и тела.

– Но тогда он не может наследовать! – напомнила Габи.

И в самом деле, закон предусматривал тот минимум уродств, которые позволяли наследовать титул, имения и капитал.

– Вы правы, Габриэлла, – покивал ей Зандер. – Все так и есть, не мог, но, дело в том, что теперь он может наследовать.

– Видите ли, – продолжил он, видя недоумение на лицах слушателей, – есть такие ритуалы… Очень древние, и, естественно, запрещенные. С человеческими жертвоприношениями и призывом Темных Сущностей… Об этом в последние сто лет почти не говорят, тем более, не пишут, но кое-где в старых библиотеках остались книги, и есть семьи, хранящие в секрете такого рода знания из поколения в поколение. Коротко говоря, никто, я имею в виду, Робера д’Эрваля, на это особенно не рассчитывал, оттого, собственно, об этом несчастном мальчике, никто ничего не знал. Но лет пять назад у них наконец все получилось. Ритуал прошел, как следует, и тогда отец Рене решил воспользоваться ситуацией, – ну, знаете, не было бы счастья, да несчастье помогло, – и задумал новую комбинацию, способную вознести семью д’Эрвалей к подлинному величию.

– Я же говорила вам, что это шевалье де Марбёф! – опасно усмехнулась Габриэлла.

Ну что сказать, у девушки потрясающая интуиция! Ведь тогда, когда она высказала это предположение, ничего из того, о чем рассказывал сегодня Зандер, еще не было известно.

– Де Марбёф? – удивилась услышанному его Селин. – Ты имеешь в виду жениха Марии Анны?

– Не может быть, – потрясенно прошептала Мария.

– Может, – поморщился, как от оскомины, Зандер, – потому что это именно так и есть. Рене усыновил давнишний приятель Робера, по-видимому, посвященный во все детали аферы. Так возник жених Анны Марии де Сегюр.

– Она знает? – Мария все еще не могла переварить новую информацию, но подозревать в такой подлости кузину, живущую в ее доме и на ее деньги, все-таки не хотела.

– Не думаю, – успокоил ее Зандер. – Скорее всего, она ничего не знает. Ее играют в темную.

– Шевалье де Марбёф постоянно пасется у нас дома, – начала понимать Мария, каких наворотила дел со своей всегдашней доверчивостью. – И часто в мое отсутствие…

– Поэтому я и говорю, проверь завещание на подлинность! – напомнила ей Эва Сабиния.

– Телепат в вашем доме, Мария… – вновь заговорил Зандер. – Думаю, остальное понятно. Он все про все знает, как знает и то, что вы не озаботились составлением нового завещания. Остальное дело техники. Не знаю, сам ли он подделывал документ или ему кто-то помогал, но результат на лицо. Если покушение удается, и вы погибаете, душеприказчик озвучивает последнюю версию завещания, а в нем наследником назван именно Рене. Тогда шевалье, фигурально выражаясь, снимает маску и признается, что он и есть бенефициар. И все, собственно. Достоверная легенда у них наверняка уже заготовлена. Какое-то объяснение того, отчего никто о нем ничего не знал, и как вышло, что он ухаживал за собственной сестрой тоже. Так что, вот он бесспорный наследник.

– Сукин сын! – вырвалось у Марии. – Подонок! Шлюхино отродье! Я сотру их всех в порошок!

– Не возражаешь, если этим займусь я? – предложила Габи. – В суд же мы на них подавать не станем?

– Ты права, – согласился с ней Трис. – Все надо сделать тихо и так, чтобы комар носа не подточил.

– Я помогу, – ухмыльнулась нарушившая молчание виконтесса.

«Решительная девушка! – отметил про себя Зандер. – И верная! Оттого, наверное, ее все и любят!»

– Думаю, так и сделаем, – согласилась с подругой Эва Сабиния. – Этих типчиков следует убрать тихо и аккуратно. Нам не нужна огласка!

– Но это еще не все, – тяжело вздохнул Зандер. – Вы, друзья, услышали только первую часть их зловещего плана.

– А что, есть и вторая? – вздернула бровь принцесса-наследница.

– Есть, – кивнул Зандер. – Как не быть! Хочу напомнить вам, принцесса, о вашей кузине – герцогине Алансонской. О ней мало говорят, поскольку по сравнению с принцессой Клариссой и графом Валуа, она выглядит крайне слабой претенденткой на трон. Но вот, если некий герцог Перигор – богатый и знатный мужчина, – женится на этой бедной девочке, она сразу же превратится в очень серьезного конкурента, причем для всех. Сейчас она не рассматривается, поскольку молода и не имеет сторонников. Вернее, имеет, но мало. И это при том, что, как магесса, она сильнее и графа, и принцессы. Одиннадцатый ранг в Стихии Земли и седьмой – в стихии Огня. Это выглядит весьма многообещающе, и выйди она замуж за герцога Перигора, – который, к слову, и сам является сильным магом, – именно она становится претенденткой номер один.