Текст книги "Локи. Где начинается ложь (ЛП)"

Автор книги: Маккензи Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Какое это имеет отношение к моей иллюзии?

– Никакого, просто общее наблюдение. Во-вторых, ты забыл поменять ногти.

Локи посмотрел на свои черные ногти. Они выглядели опаловыми в темном коридоре, как будто увенчанные драгоценными камнями.

– Никто не заметил.

– Я заметила.

– Да, хорошо. Никто не смотрит на меня так, как ты.

Она толкнула его плечом, ее броня тихо звякнула.

– Перестань, ты заставляешь меня краснеть. В-третьих, «я – Один»? Правда? Как-то это у тебя так плохо получается?

– Я запаниковал!

– Я очень на это надеюсь. Если бы это был ещё и обдуманный поступок, я бы забеспокоилась.

Они добрались до двери в хранилище, и Локи натянул перчатки для верховой езды отца, поднятые из конюшни с очень небольшим усилием, пока Амора болтала с одним из садовников. Двери были защищены от магии, и открыть их можно было только прикосновением отца. Он пошевелил пальцами, позволяя коже впитывать воспоминания об отпечатках ладоней отца, которые остались на коже перчатки. Этому трюку его научила Амора – мелкие детали можно было выхватить из предметов одежды: форма плеч, написанная в пошиве пальто, или то, как согнуты чьи-то колени, запомнившиеся по складкам на брюках.

– Твой выход, Ловкач, – сказала Амора.

Локи стянул перчатку со своей руки – его пальцы теперь несли отпечатки отца, будто он родился с ними, – и прижал руку к двери. С тихим щелчком двери открылись сами собой, а потом распахнулись настежь.

– Я впечатлена, – произнесла стоявшая рядом с ним Амора.

– Ты думала, что я не смогу это сделать? – спросил он.

– О, я была почти уверена, что ты не сможешь.

– Что ж, ты ошиблась.

– Все когда-нибудь случается в первый раз.

Стены хранилища наклонялись к высоким потолкам, а путь вперед был выложен темным полированным камнем, который расщеплялся на короткие дорожки. Каждая из них вела в нишу, где хранилось одно из сокровищ Асгардского короля, некоторые были выслежены с помощью Зеркала Божественного Глаза.

Локи посмотрел на Амору – маска на её лице истончилась, кожа натянулась так, что скулы выпирали, а подбородок стал гладким и заостренным. Волосы до плеч тянулись, как змеи, расплетаясь в длинную косу. Одежда сначала не изменилась, но тело под ней изменилось. Одежда медленно подстраивалась под цвет, доспехи исчезали, а туника и брюки подходили по размеру.

Амора провела рукой по лицу – своему настоящему лицу – оставляя после себя легкую пыль веснушек, покрывавших ее нос и щеки. Она многое делала хорошо, и, возможно, главное из всего этого было умение хорошо выглядеть. Каждое движение казалось срежиссированным так, что если бы его увековечили на фреске на Дворцовой стене, зритель не смог бы отвести взгляд. И она никогда не была красивее, чем тогда, когда возвращалась в себя, мерцая и изменяясь, как пламя, в течение тех нескольких секунд, прежде чем устроиться в собственном образе, как орел, приземляющийся с расправленными крыльями.

Возвращение Локи в свою форму, напротив, больше походило на полет неуклюжего голубя. Силуэт Одина исчез, превратившись таким образом, что он почувствовал себя жидким, будто он мог перетечь в любую форму и соответствовать любой фигуре, которую выбрал. Это возможно. Но вместо этого он позволил ей погрузиться в себя, в свой привычный вид, стараясь не стесняться того, что его собственное тело казалось таким маленьким и хрупким.

Амора, наблюдавшая за его превращением критическим взглядом, усмехнулась.

– Вот это улыбка.

Локи нахмурился.

Она пошла по дорожке, заглядывая в каждую нишу, мимо которой они проходили.

– Ты когда-нибудь бывал здесь?

Локи погнался за ней, на ходу натягивая один из сапог, которые соскользнули во время превращения.

– Без отца – никогда. Он приводил сюда Тора и меня, когда мы были совсем юными.

– Какая чудесная прогулка отца с сыновьями. Нет ничего лучше, чем показать своим детям все варианты конца света, которые ты хранишь в подвале.

– Я наслаждался этим лишь немногим больше, чем нашей поездкой на поля смерти в Свартальфхейме.

Амора остановилась перед дорожкой, ведущей вниз к Камертону, его поверхность отбрасывала тонкую полоску света на ее лице.

– Так. Насчет сапог. Я не злюсь; я просто разочарована, что они лучше смотрятся на тебе. Кстати, ты можешь их забрать. Дарю. – Он оглянулся как раз вовремя, чтобы поймать ее оценивающий взгляд на своих ногах. Вдоль позвоночника побежали мурашки.

В конце дорожки перед ними было Зеркало Божественного Глаза, его мерцающая поверхность сливалась с темнотой. На таком близком расстоянии оно казалось синевато-черным, как вороново крыло, но когда Локи подошел к нему, то не увидел и намека на отражение. Он посмотрел на Амору, когда она коснулась рукой золотого жезла и провела по одному из завитков.

– Ты можешь не смотреть, – тихо сказала она.

Нет, он должен. Должен знать, что видел его отец.

– Встань там, – сказал он, указывая ей на край у зеркала, где стояла Карнилла. Когда она скрылась из виду, даже зная, что она все еще там, Локи почувствовал, как по его коже побежали мурашки от внезапного страха остаться одному. Одному, смотрящему на конец света.

– Ты знаешь, как его активировать? – спросил он; его голос был на октаву выше, чем ему хотелось бы.

Амора высунула голову из-за зеркала, ее коса перекинулась через плечо.

– Я передаю силу, а посохи ее направляют. Это основы рунической магии.

– Верно, – сказал Локи, как будто он что-то знал о рунической магии. Он никогда даже не слышал об этом. Еще один пробел в его дрянном магическом образовании.

Она нырнула обратно к своей стороне зеркала и заметила:

– Руны и посохи формируют заклинание. Все, что нужно сделать магу, – это направить силу через них.

– Я это знаю.

Он не видел ее, но почти слышал ухмылку.

– Конечно, ты знаешь, принц. Готов?

Над их головами раздался треск, похожий на раскат грома. Вспышка белого света, которую он почувствовал, обожгла его кожу.

– Я готов, – сказал он.

Амора не так ловко владела энергией, как Карнилла. Молния раздвоилась и заплясала по комнате, прежде чем найти дорогу к ней. Локи видел, как задрожало стекло, когда она прижала руки к черному зеркалу, а потом вдруг его бок начал брызгать светом, как фейерверк, который не может успокоиться. Изображение замерцало, потом погасло, потом снова замерцало, слишком размытое, чтобы его можно было разглядеть.

– Ему нужно больше энергии! – Локи позвал Амору и услышал, как она сделала глубокий, прерывистый вдох. Воздух вокруг них снова замерцал.

Изображение стало расплываться, показывая ряды солдат. Не солдат Асгарда… у них не было ни доспехов, ни знамен, и они выглядели как дикие существа, бледные, вспененные и обрюзгшие. Они лились из наблюдательного пункта, соединявшего Асгард с Бифростом, по Радужному мосту в сторону столицы. Одинокая фигура выделялась среди толпы солдат, высаженных у дверей поста, в руке у него поблескивал клинок. Но изображение было слишком дымчатым, чтобы разглядеть детали.

Локи сильно сжал руки в кулаки. Он хотел проникнуть в эту сцену, хотел схватить этого неизвестного человека за плечи и спросить, кто он такой, даже если для этого придется заглянуть ему в лицо.

– Этого недостаточно! – крикнул он Аморе, когда изображение снова замерцало.

– Это вся энергия, которую я могу призвать! – крикнула она в ответ.

Локи наклонился вперед, прижимая пальцы к стеклу.

«Покажи мне, – подумал он. – Покажи мне, кто это».

Изображение замерцало, вспыхнуло с ясностью, которая не продлилась достаточно долго, чтобы он понял, что видит. Это было там, прямо у него под рукой, его будущее.

Он не осознавал, что его собственная сила собирается в руках, пока она не вырвалась на свободу. Поверхность зеркала горела белым светом, и Локи повалился назад, обжигая руки. Он услышал, как Амора вскрикнула по другую сторону зеркала, и вскинул руку, пытаясь защититься от невозможного света, исходящего от их объединенной силы, полностью стирая видение.

Зеркало разбилось вдребезги. Трещины, казалось, начинались в точке в центре, а затем зеркало рухнуло, оседая в скользкую пыль, усеянную осколками, длинными и острыми, как ножи. Несколько осколков впились в стены. Локи закрыл лицо руками, но Амора произнесла заклинание, что-то вроде барьера, так что летящие в их сторону осколки отскочили. Один боком отлетел к алькову напротив них, ударив по камертону. Одинокая хрустальная нота эхом разнеслась по комнате, такая высокая и ясная, что Локи скорее почувствовал ее, чем услышал, даже сквозь звук разбитого зеркала. У него застучали зубы. Все огни в нише вспыхнули, затем погасли, оставляя их в темноте.

Локи сел, тонкий слой черной пыли опустился на его одежду. Он чувствовал себя покрытым ею с ног до головы. Напротив него, согнувшись пополам, кашляла Амора, ее светлые волосы потемнели от грязи. Он подполз к ней, его ладони горели.

– С тобой все в порядке?

Она провела рукой по лицу, размазывая пыль.

– И что же ты сделал?

– Я думаю, что мы приложили слишком много сил.

– Не «мы», – отрезала она, отбрасывая волосы за плечо. – Заклинание произнёс именно ты.

– Это был несчастный случай. Я пытался помочь тебе.

– Не думаю, что твоему отцу будут интересны твои намерения.

Он проследил за ее взглядом через плечо к остаткам зеркально-черной пыли и обугленным, скрученным очертаниям шестов. Паника заставила его желудок сжаться, и на мгновение ему показалось, что его сейчас вырвет. Они уничтожили Зеркало Божественного Глаза, одно из самых мощных магических предметов в сокровищнице Одина.

«Я был достаточно силен, чтобы уничтожить Зеркало Божественного Глаза».

Эта мысль промелькнула у него прежде, чем он успел ее остановить. Это должно было привести его в ужас, но лишь потрясло и взволновало.

«Я могущественен».

Из темноты Локи услышал какой-то грохот. Пол под ними задрожал.

Амора подняла голову.

– Что это было?

Локи поднялся на ноги, один из его ножей скользнул в руку, когда он осмотрел повреждения. Он чувствовал, как что-то шевелится в темноте, какая-то сила, выходящая за пределы того, что они вложили в зеркало.

– Оставайся здесь, – сказал он, поворачиваясь к Аморе. – Я посмотрю, что…

Что-то схватило его за талию и сбило с ног. Нож вылетел из его руки, с грохотом ударившись куда-то в тень, когда он упал на пол, приземлившись на спину. Его голова ударилась о каменный пол, и на мгновение перед глазами все поплыло.

Когда перед глазами прояснилось, он услышал рев, и над ним нависло массивное существо с пурпурной кожей и ростом в шесть футов, с блестящей лысой головой и гротескным лицом, из-под толстых губ которого торчали тупые зубы. Его плечи были сложены как валуны, а бочкообразная грудь вздымалась. Пасть монстра разинулась в реве, кожа покрылась жилами и мышцами, когда он начал опускать кулак в сторону Локи. Ловкач откатился в сторону, его сердце забилось в панике. Существо снова взревело, его туловище выгнулось, и вдруг из его бока выскочила третья рука. Локи отполз назад, с ужасом наблюдая, как тот, казалось, стал на фут выше. Шаги направлявшегося к нему монстра выбивали кратеры в каменной дорожке.

Но неожиданно монстр отшатнулся назад, издав рев боли. Амора почему-то уже не валялась на полу алькова, а стояла позади зверя, вонзив ему в спину осколок зеркала. Он замахнулся на нее шестипалой рукой размером с ее голову, но она увернулась, перекатившись под его ногами к Локи.

– Что это такое? – закричала она, ее голос почти потерялся в реве существа.

– Подстерегающее Неведомое. – Должно быть, его вызвал пораженный камертон. Локи уже видел его раньше на арене, где воины проходили испытания, прежде чем вступить в ряды эйнхериев. Он был вызван нотой из камертона, способной формироваться и увядать, а затем формироваться снова и снова, когда бы его ни позвали. Подстерегающее Неведомое был последним испытанием для эйнхериев, призванным продемонстрировать как их навыки в бою, так и их способность противостоять своим врагам со стоическим спокойствием. – Он питается страхом, – крикнул Локи Аморе, когда она собрала заряд энергии между руками. – Чем больше ты боишься, тем больше он растет.

Третья рука, которая выросла из существа, выглядела более сморщенной, чем за мгновение до этого, будто обращение к монстру по имени ослабило существо, но Локи все еще чувствовал сильный свист воздуха, когда Подстерегающее Неведомое ударил по ним. Амора послала ему в ответ поток горячей голубой энергии, но пламя погасло на его коже. Локи схватился за второй кинжал. Его руки дрожали; чудовище росло, и это была его вина – вина его страха. Вся сила, которую он чувствовал, которая переполняла его мгновениями раньше, внезапно исчезла.

Ты не могущественный. Ты слабый. Ты боишься. Ты не можешь ничего контролировать.

– Как нам победить его? – окликнула его Амора, пытаясь вытащить еще один осколок зеркала, вонзившийся в стену.

– Сражаться без страха, – ответил Локи, хотя слова казались невозможными. – Пока он не исчезнет.

Но Подстерегающее Неведомое не исчезал. Он рос. Четвертая рука метнулась в сторону, пронеслась по воздуху и ударила Амору по лицу, отчего та отлетела к стене. Затем монстр набросился на Локи и схватил его за горло. Локи задохнулся, пытаясь дотянуться рукой до шеи существа. Как только он почувствовал, что его пальцы коснулись веревочных жгутов мышц на горле, он наколдовал нож и с силой воткнул его. Монстр отшатнулся назад с криком боли, уронив Локи, когда густая черная кровь потекла по его шее.

Локи приземлился на корточки, хватая ртом воздух, но едва успел собраться.

Подстерегающее Неведомое уже выдернул кинжал из шеи и метнул его в Локи, который увернулся, но недостаточно быстро. Нож полоснул его по щеке, затем ударился о стену и со звоном упал на каменный пол.

Существо подняло руку, чтобы ударить снова, но Амора подпрыгнула достаточно высоко, чтобы обернуть ноги вокруг его шеи и использовать импульс своего прыжка, чтобы отбросить чудовище на землю. Казалось, весь свод содрогнулся, когда он приземлился на спину. Амора стояла на нем во весь рост, ее каблуки впивались в грудь создания, выпуская еще больше темной крови. Она вызвала еще один заряд энергии между руками и направила его в сторону лица существа. Оно снова закричало. Его тело, казалось, сжималось и росло одновременно, спокойствие Аморы боролось со страхом Локи.

Но снова энергия от ее взрыва, казалось, впиталась в его кожу. Он схватил Амору за ноги и сбил ее с ног, швырнув через всю комнату, будто она ничего не весила. Она с треском ударилась об одну из колонн вдоль стены, рухнула на пол и затихла.

Внезапно Локи почувствовал совершенно другой страх… его страх за Амору был сильнее, чем когда-либо мог быть страх за себя. А существо росло, тупые кирпичи его зубов становились все острее, а из спины торчала еще одна рука. Он неуклюже качнулся в сторону Локи. Он отступил назад, зацепившись ногой за край дорожки, и скользнул вниз, в пространство между дорожкой и стеной. Камень рассыпался под ногой существа, когда оно сделало несколько неуклюжих шагов к двери.

Локи тяжело поднялся обратно на дорожку, перевернутые камни рвали его одежду. Если и существовало заклинание, способное остановить Подстерегающее Неведомое, то он его не знал. Существо испустило вопль, а затем ударилось плечом в дверь в конце хранилища, расколов ее на куски. Второй сильный толчок распахнул ее. Локи услышал крики удивленных солдат за ним.

Амора внезапно оказалась рядом с ним, ее лицо было забрызгано кровью из раны на лбу.

– У тебя кровь идет, – сказал он.

– У тебя тоже. – Она протянула ему руку и потащила за собой. Он почувствовал напряжение в грудной клетке. – Пошли.

Снаружи хранилища существо продолжало буйствовать, и с каждым потрясенным солдатом, которого оно встречало, оно росло, питаясь их страхом, пока его плечи не уперлись в потолок, сбивая люстры с крюков. Бороться с Подстерегающим Неведомым на спарринг-ринге – это одно, а бороться с ним без предупреждения – совсем другое. Он ломал наконечники копий эйнхериев, когда они вонзались в него, их крики друг к другу были наполнены паникой, когда они попытались вступить в атаку, но оказались отрезанными сокрушительными шагами Подстерегающего Неведомого. Один из солдат, должно быть, сумел вырваться, потому что гонг, предупреждающий о нападении, заревел по залу, заглушая крик чудовища.

Локи застыл в дверном проёме хранилища, наблюдая, как существо ударило эйнхерия… одного из учителей спарринга Локи, человека, который научил его правильно держать меч и держать колени согнутыми, когда он парировал…Монстр отшвырнул его в стену, и он упал, безжизненный. Локи не знал, что делать.

Затем существо испустило крик иного рода, чем его неуклюжие боевые кличи. Звук нес тот же кристаллический резонанс пораженного камертона. Его тело начало сжиматься, съеживаясь и сворачиваясь в клубок. Локи уставился на извивающееся существо, которое съежилось до самого пола, став сначала размером с Локи, потом вдвое меньше его самого, потом достаточно маленькое, чтобы поместиться в его руке… а затем в ничто.

Локи поднял голову.

Карнилла и Один стояли на верхней ступеньке лестницы, Карнилла все еще держала руку протянутой от заклинания, которое она произнесла, чтобы остановить Подстерегающее Неведомое. Она направилась к ним, ее юбка превратилась в брюки, так что подол не тащился по крови одного из эйнхериев, стекающую по ступенькам. Один остался на месте, сложив руки на груди и не шевелясь, его гнев выдавали только покрасневшие щеки. За его спиной, вытянув копья, стояли эйнхерии из личной стражи. Двое впереди выглядели так, словно изо всех сил старались не показывать ужас на своих лицах. Позади них стоял Тор, не сводя взгляда с Локи.

Один подал знак своим людям, и они побежали вниз по лестнице, присоединяясь к Карнилле, которая осматривала павших солдат, проверяя, нет ли ран, требующих помощи целителя.

– Локи, – позвал Один, и его тон был подобен неуместному шагу, который разбивает поверхность ледяного пруда. Локи поднял голову и встретил холодный взгляд отца. Он почувствовал, как по щеке потекла струйка крови, и подавил желание вытереть ее. – Объясни это, – потребовал Один.

Локи взглянул на Амору. Она смотрела на Одина с такой непримиримой яростью, что Локи захотелось суметь противостоять отцу. Но он был раздавлен пристальным взглядом Одина.

– Мне очень жаль, отец.

– Зачем ты пришел сюда? – потребовал Один, не сводя глаз с сына, и Локи понял, что все, что он скажет дальше, покажется ему банальным и слабым. У Одина была способность заставить все казаться глупым, просто задав вопрос.

– Мы пришли посмотреть в Зеркало Божественного Глаза, – пробормотал Локи, стараясь держать свой подбородок поднятым, хотя он был уверен, что все ощущали пустоту и бесполезность этого жеста.

– И что же произошло, когда вы в него посмотрели? – холодно спросил Один.

Локи сглотнул.

– Мы его уничтожили.

Чего бы ни ожидал Один, это явно было не то. Каменное выражение его лица на мгновение исчезло, и по его лицу пробежал шок. Шок и страх.

– Что вы сделали?

– Это был несчастный случай.

– Вы уничтожили Зеркало?

Голос отца звучал не сердито, а испуганно. Локи почувствовал, как его собственное сердце, все еще замедляющееся после их схватки, снова набирает скорость. Отец его боялся. Боялся его силы. Боялся любого, кто был достаточно силен, чтобы уничтожить такой артефакт, как Зеркало Божественного Глаза. То же самое осознание – я могущественен – на этот раз оставило Локи равнодушным. Теперь Один знал правду, знал степень дарований своего сына, знал, что он слишком силен, чтобы давать ему волю. Достаточно силен, чтобы возглавить армию против Асгарда.

Возможно, Амора тоже это почувствовала. Возможно, этот страх охладил ее. Возможно, она знала, что Локи никогда не станет претендентом на трон, если придворные поймут, насколько велика его сила. Что бы ни заставило ее действовать, она шагнула вперед, ее плечо коснулось его плеча, и она повернулась лицом к Одину.

– Это не Локи уничтожил Зеркало, – сказала она. – Это была я. Я направила энергию в Зеркало, но она оказалась слишком сильна, и я уничтожила его.

Карнилла застыла у подножия лестницы. Амора взглянула на колдунью, и Локи подумал, что она выглядит гордой собой, как будто сила, разбившая зеркало, принадлежала только ей, и она наслаждалась этим. Лицо Одина изменилось, вернувшись в прежнее выражение гнева, хотя Локи уловил вспышку облегчения, от которой его затошнило. Один вздохнул, провел рукой по лицу и кивнул эйнхерием-солдатам, стоявшим у него за спиной.

– Арестовать ее.

Краска схлынула с лица Аморы.

– Что?!

– Нет! – крикнул Локи, но эйнхерии уже были рядом. Один из них, пытаясь схватить Амору, врезался в Локи и повалил его на землю. Они схватили Амору за локти, а когда она начала сопротивляться, заломили ей руки за спину и поставили на колени. Амора вскрикнула от удивления и боли, пытаясь вырваться из их хватки, но прежде чем она смогла сотворить заклинание, чтобы освободиться, эйнхерий связал ее цепями, которые они использовали в подземельях, чтобы подавить магию в пленниках.

– Отец, пожалуйста! – воскликнул Локи, с трудом поднимаясь на колени, ненавидя этот умоляющий взгляд, но потерял равновесие и вновь упал. – Я тоже соучастник.

Один даже не взглянул на него.

– Отойди назад, сын мой.

– Тогда арестуй и меня! – воскликнул Локи срывающимся голосом. – Я вторгся в чужие владения, это была моя идея!

– Я сказал, не подходи! – взревел Один, а потом крикнул солдатам: – Она будет ждать суда в подземельях.

Эйнхерии начал тащить Амору прочь, но она уперлась пятками, пытаясь побороть их хватку. Когда у нее подкосились ноги, они продолжали тащить ее так, что зубчатые камни, разорванные Подстерегающим Неведомым, полосовали ее брюки, пока кровь не потекла по ногам.

– Отпустите меня! Карнилла, пожалуйста! Карнилла, не позволяй им сделать это со мной!

Карнилла отвернулась.

Локи хотел последовать за Аморой. Ему хотелось догнать солдат, потребовать ее освобождения или броситься за ней в камеру, отказавшись от защиты, которую она ему только что предоставила. Но он не мог пошевелиться. Он был пригвожден, как насекомое к доске, пойман взглядом отца, когда Один начал спускаться по лестнице, с усталым выражением осматривая обломки.

– Тор, – позвал он позади себя. – Отведи брата в свои покои и жди моих указаний.

Тор двинулся вперед, огибая перила, словно Подстерегающее Неведомое могло снова ожить там, где оно исчезло. Он протянул руку Локи, но тот не принял ее. Он сам встал. Это было скорее шатание, чем настоящая «устойчивость». Не тот жест, на который он рассчитывал.

Когда они покинули хранилище, Тор попытался перекинуть руку Локи через своё плечо, но тот резко отдернулся.

– Что ты делаешь?

– Ты ранен.

– Да, но ноги у меня на месте. – Локи коснулся рукой своего лица и вытер тонкую струйку крови. Она стекала по его подбородку и запачкала воротник туники. Он шел впереди Тора, его шаг был более шатким, чем ему бы хотелось.

– Локи. – Тор легко встал перед ним, преградив ему путь. – Мне очень жаль.

– За что ты извиняешься? – спросил Локи, скрестив руки на груди, хотя этот жест вызвал резкую вспышку боли в ребрах. – Что ты пропустил все самое интересное?

– Прости меня за то, что я сказал.

– Хорошо, я рад, что ты так беспокоишься о моем впечатлительном сердце.

– Я не это имел в виду. О чем я и говорил… – Тор потер рукой затылок. – Из тебя вышел бы прекрасный царь.

– Вышел бы, правда?

– И ты никогда не предашь Асгард. Не важно, что видел отец. – Взгляд Тора метнулся от Локи, скользнув по коридору и потолку, а затем он тихо сказал, – Что ты видел?

Локи снова провел тыльной стороной ладони по щеке, хотя порез перестал кровоточить.

– Ты, я, мать и отец – все вместе на краю мира. Одна большая счастливая не предательская семья.

– Пожалуйста, скажи мне. – Нотка отчаяния пронзила голос Тора.

– Не волнуйся, брат, – сказал Локи, протискиваясь мимо Тора. – Это был не ты.

Глава 5

– Разве я опасен?

Пальцы Фригг замерли на маленьком мешочке с травами, который она упаковывала. Какое-то мгновение она, молча, смотрела на них, а потом подняла глаза на Локи, который сидел у окна ее комнаты, поджав колени к груди. Его ушибленная грудная клетка горела огнём, но он не двигался. Было безопаснее оставаться таким, спрятавшимся в себе.

– Почему ты спрашиваешь меня об этом? – сказала Фригг.

Локи оглядел Асгард. Дымные сумерки низко опустились над шпилями, и в этот час весь город, казалось, излучал свет. Все вокруг было золотым и блестящим.

Локи положил подбородок на колени.

Амора была арестована из-за силы, которая принадлежала ему. Если ее считали опасной из-за этой силы, то он был опасен. Но та же самая сила, прежде чем его отец осудил ее, заставила его почувствовать себя таким сильным, как он никогда не чувствовал себя среди других воинов или стоя рядом с Тором.

Локи уткнулся лбом в колени.

– Все меня боятся.

– Они тебя не боятся, – ответила Фригг.

– Они боятся магии. Таких, как я.

– И я? – спросила она, туго затягивая шнурок на мешочке с травами.

Локи открыл рот, потом снова закрыл, когда Фригг поднесла мешочек к губам и пробормотала в него какое-то заклинание. В воздухе расцвел аромат, цветочный и целебный. В Асгарде не было никого более любимого, чем его мать. Значит, дело было не в магии. Дело было в нём.

– Держи. – Она пересекла комнату, направляясь к Локи, и он задрал свою тунику, чтобы она могла прижать мешочек к его ушибленным ребрам. Боль ослабла, и он глубоко вздохнул. Это был первый раз, когда его легкие наполнились с тех пор, как они с Аморой столкнулись лицом к лицу с Подстерегающим Неведомым в хранилище. – Не убирай его, – сказала Фригг, возвращаясь к туалетному столику, чтобы взять скатерть и чашу с водой. – Исцеление не займет много времени.

Локи ослабил хватку, прижимая травы локтем и прислонившись спиной к подоконнику.

Фригг опустила тряпку в воду и выжала ее. Локи смотрел, как стекает вода, и пытался сделать еще один вдох, но на этот раз это была борьба, которая не имела ничего общего с больными ребрами.

– Иди сюда.

Локи слез с подоконника, подошел к ней и сел на стул рядом с ней, прежде чем она попросила его об этом. Фригг приложила тряпку к его шее, вытирая кровь, засохшую под ухом.

– Что отец увидел в зеркале? – спросил Локи, стараясь сохранить невинный тон. – Он сбежал с пира, как будто зал был в огне.

Она прижала тряпку к его лицу, снимая с кожи хлопья засохшей крови.

– Ты же знаешь своего отца. У него такие грандиозные реакции на самые незначительные вещи.

Локи наклонился к ее руке, позволяя ей заправить волосы за ухо, пока она промывала порез. Он вспомнил, что сказала Амора, и спросил, прежде чем смог остановиться.

– Он что, боится меня?

Фригг улыбнулась.

– Такие тяжелые вопросы.

– Их и не должно быть. – Он выпрямился, и ее рука упала с его лица. Его плечо было влажным от мокрой ткани. – Их бы не было, если бы тебя спросил Тор.

– Но ты же – не твой брат.

Его гнев вспыхнул, и он встал так быстро, что опрокинул табуретку.

– Как будто мне не напоминают об этом каждый день. – Локи направился к двери, но потом понял, что на самом деле не хочет оставлять ее одну, потому что… куда ему идти? Меньше всего ему хотелось оставаться одному. Поэтому он снова повернулся к матери, стоявшей перед туалетным столиком. – Почему он не позволяет мне изучать магию?

– Локи…

– Он знает, что я не могу конкурировать с Тором на поле боя, так почему же он настаивает на том, чтобы поместить меня в гонки, которые я никогда не выиграю, когда я мог бы легко победить его в других областях? Он хочет, чтобы я провалился. – Его голос стал повышаться. – Он хочет, чтобы я выглядел слабым. Он хочет, чтобы я выглядел неподходящим королем, чтобы он мог вздохнуть с облегчением, когда выберет Тора вместо меня, потому что я доказал свою непригодность. Если я вызову Рагнарёк, это будет его вина. Я не хочу слушать твои загадки и туманные оправдания, я хочу знать правду. Ответь мне!

Он кричал. Он не хотел кричать.

Фригг поставила миску на туалетный столик, махнула рукой, и табуретка встала на место. Локи смотрел на нее, желая протянуть руку, но его руки оставались сжатыми в кулаки. Фригг села, прижав ладони к бедрам, и подняла на него глаза.

– Кто тебе сказал, что ты станешь причиной Рагнарека?

– Э… – Он пошарил рукой. – Это то, что он видел, не так ли?

– Ты сам это видел? – спросила она.

Ребра все еще болели. Ему хотелось спать. Ему хотелось спать целыми днями.

– Нет. Я слышал, как он сказал это тебе… Мы с Тором подслушивали.

Фригг поджала губы. Городской свет сиял на ее коже, заставляя мерцать, будто она была соткана из полумрака.

– Твой отец, – сказала она, наконец, – видел, как его сын вел армию восставших из мертвых солдат. Он верит, что это видение конца света.

– Это был я? – когда Фригг не ответила, он продолжил: – Что, если я сейчас решу никогда не покидать дворец, или отец посадит меня в тюрьму, или я убегу куда-нибудь подальше отсюда и никогда не вернусь в Асгард?

– Ты не можешь жить лишь для того, чтобы исполнить или избежать того, что может произойти, – ответила она.

– Но ведь именно это делает отец, когда смотрит в зеркало, не так ли? – спросил Локи. – Он ищет опасности, которых может избежать.

– Ты не опасен, Локи, но магия опасна. Магия развращает… только самые сильные чародеи способны ее контролировать. Большинство из них сами контролируются ей. Твой отец видел, как Миры падают от магии. Он насторожен. Вот и все.

– Тогда позволь мне научиться управлять ей! Если он так боится, что это настигнет меня, почему он не учит меня предотвращать это?

– Потому что изучение контроля означает изучение магии. Его надежда состоит в том, что, удерживая тебя в неведении, он не даст тебе полностью осознать то, что ты можете сделать. Это, – она сделала паузу, и он почувствовал, что она подбирает следующие слова так же тщательно, как тонкий шелковый шарф из ящика стола, – не то решение, в котором мы с твоим отцом согласны. Но он – король. – Она посмотрела на Локи, ее глаза сверкали. – Я знаю, каково это. Я знаю этот голод. Я знаю, что это не пройдет. Он только окрепнет. – Она взяла его лицо в ладони, точно так же, как делала это, когда он был маленьким мальчиком, и прижалась носом к его лбу. – Но ты так молод и так могущественен. У тебя столько всего впереди, столько всего нужно узнать.

– Так позволь мне учиться.

– Я так и сделаю.

Он этого не ожидал.

– Ты… что?

– Мне давно следовало рассказать тебе о твоей силе и о том, как ею пользоваться, – сказала она. – Мы с твоим отцом оба должны были это сделать. – Она снова взяла влажную тряпку и выжала ее, кровь превратила воду в ржаво-коричневую. – Если ты хочешь научиться магии, я научу тебя.