Текст книги "Нулевой потенциал (СИ)"

Автор книги: Макар Ярин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4. Хищное Нутро.

Ставни затрещали и брызнули во все стороны щепой. Анна Михайловна отпрыгнула от стола и вскинула руки, сплетая непонятное мне заклинание.

Двое дюжих молодцев скрутили мне руки и потащили в сторону двери.

Из щели, проделанной в ставнях, высунулись две мощных хитиновых лапы и уцепились за стены. Я с трудом сосредоточился на потоках магии вокруг Аннушки. Теперь они ощущались куда отчётливее. И природа этой магии… Я запаниковал.

– АнМихална, назад.

Голос прозвучал веско и уверенно. И заставил конвоиров отпустить меня. Аннушка зыркнула в мою сторону, заклинание сорвалось с её пальцев и ударило светлым сполохом в протискивающуюся морду.

Да чтоб ей ведьма плешивая на подол наступила, нельзя магию жизни им давать!

Морда довольно чавкнула и прибавила в весе.

– Назад, Аня, мать твою, назад! – заорал я, сплетая сеть. Но было поздно.

Гнилостный паук протиснулся в щель и алчно бросился к источнику пропитания. Я успел вздернуть магию и сплести сеть наполовину, когда мощное тело ввалилось внутрь, заполнив комнату. Хитиновая лапа сграбастала Анну Михайловну. Ожидаемого женского визга не последовало: Анна, задыхаясь в плотных объятиях, отплюнулась заклинанием. Паук поглотил его, смачно причавкнув.

– Магия смерти, Аннушка, – прошипел я, успев закинуть крючок, и вселенная полыхнула радужным спектром.

Вокруг стелился туман. Я быстро осмотрелся, помечая для себя ориентиры. Слева туман уходит в зелень, значит, туда нельзя, там центр Гнили, сосредоточие магии. Я мог бы потягаться, будь у меня хоть пара амулетов. Но амулетов не было. А в нынешнем состоянии мне без внешнего источника нельзя никак: Гниль высосет, смачно рыгнув, и оставит кости догнивать.

Справа паутина густо устлала поляну. Туда тоже нельзя, там гнездо. Если паук не паук, а паучица, то там детки. Выпьют досуха, моргнуть не успеешь.

Впереди туман разжижился, выстилает почву белёсыми языками. Туда нам и надо. Только Аня пронзительно вскрикнула справа. Я развернулся, подтягивая магию, и ударил слетённым ещё в допросной заклинанием. Паук заверещал, закрутился на одном месте, две лапы безжизненно повисли, роняя добычу.

– Отползай ко мне!

– Что за тварево отродье?!

– Рот закрой, не дыши туманом. И быстро, Аня, быстро.

Аннушка Михайловна на четвереньках засеменила в мою сторону. Я вдохнул, выравнивая пульс, потянул магию и ударил сетью. Ячейки растворились в сполохах тумана. Твою ж налево…

– Аня, подпитать меня сможешь?

– Мы давно на «ты», Матвей Палыч?

– Говорливая больно. Магию дай, если не хочешь здесь издохнуть.

Аннушка переползла мне за спину и выпрямилась, положив ладонь на моё плечо. В тело ровным потоком полилась сила. Ровным, но слабеньким. Я обернулся и смачно впечатался в Анины губы.

– Матвей, какого мммм…

В животе жарко заклубилось. Маловато, конечно, но на пару атак хватит. Я сплел сеть и кинул на паука, одновременно роняя себя и Аннушку влево. Хитиновая лапа из уцелевших острым когтем махнула мимо. Сеть вгрызлась в плешивое тело, и я стянул нити, чуть не наизнанку вывернувшись. Паук затрещал, закрутился на одном месте. Но магии, даже с Аннушкиной подпиткой, во мне едва на пятую часть былой силы набралось. Выжечь тварь не получилось. Восьминогое чудовище билось в путах, а я быстро соображал, как бы нам уцелеть. Аня молчала, не то впечатлённая поцелуем, не то оглушённая происходящим.

– Так, Аннушка, мы сейчас ноги в руки и тикаем вооон туда, – махнул я рукой в сторону опушённого туманом луга. – Лишний раз не дышать, туман здесь не ядовитый, но голову замутит, будешь как гимназистка после первого бокала шампанского. Пошла!

Я скоренько закрепил сеть простым узлом и кинулся за улепётывающей барышней. Может, на грудь судьба и поскупилась, но сильные ножки уже все долги хозяйке отбили. Неслась Анна, как заяц.

Это её и сгубило. Сильным прыжком преодолев кисельный сгусток тумана, Аннушка приземлилась и пропала с глаз, ухнув вниз.

– Ведьмины титьки, что ж ты не смотришь…

Я затормозил у самой норы и глянул внутрь. Чёрное Нутро глянуло на меня в ответ. Везёт, как утопленникам.

– АнМихална, живая?

– Да… ногу подвернула немного.

– Одна там?

– Вроде. А здесь может кто-то быть?

«Очень надеюсь на это», – хотелось мне сказать, но я промолчал, повиснув на руках и мягко спрыгивая вниз. Лететь было недолго, но я всё равно смягчил приземление коконом, небезосновательно подозревая отсутствие внизу спасительной соломки.

Соломки, конечно, не оказалось. Зато оказалась Аня, звучно охнувшая.

– Отползти в сторону не сподобилась?

– Да откуда ж я знала, что ты сиганёшь сверху?

– В следующий раз не стану. Оставлю тебе роль завтрака для Нутра.

– Для чего?..

– Потом, АнМихална. Давай осмотримся. У нас не так много времени в запасе. Как нога?

– Жить буду, Ваше Сиятельство, подлатала себя малость.

– Это ты зря. Повремени с лечением. Хорошо, немного магии вылила, Нутро не заметило.

Я скривился, позабыв, что в кромешной тьме Аннушка вряд ли меня видит. У таких как я зрение давно видоизменилось, научившись подстраиваться под нужды пригранников. Застыв на несколько мгновений, я прислушался. Вроде, тихо.

– Матвей, ты здесь?

Голос испуганный, хотя барышня явно храбрится. Повиснет, она, конечно, на мне обузой. Один быстрее выйду. Но мы не имели права бросать людей в Гнили. Если свои проведают, наказание будет жестоким. Да и два мага всяко лучше, чем один искалеченный.

– Здесь, Ань. Посиди тихо, я осмотрюсь. Не бойся, я тебя не брошу.

В полуметре от меня мягким белёсым светом озарилась ладонь с узкими пальчиками, и я быстро накрыл её рукой, гася магическое пламя. Стены едва ощутимо содрогнулись.

– Магию жизни нельзя, Аннушка. Она её жрёт. И усиливается.

– Кто?

– Гниль. Магию смерти можно. Если умеешь.

Аня промолчала, и мне почуялась угроза в повисшей тишине. Но проблемы АнМихайлны сейчас отошли на второй план. У нас было не больше шести часов. А потом Нутро начнёт нас переваривать.

Мы находились в пещере метров пяти в диаметре. Сквозь дыру над головой проникали скудные солнечные лучи, но до пола не доходили, рассеиваясь в нутряной мгле. Стены, скользкие, покрытые потёками липкой жижи, хоронили с почестями любую надежду взобраться обратно. Зато у пещеры имелось два выхода, и мне срочно надо было понять, какой приведёт к поверхности, а какой – к сердцу Гнили.

Кроме того, следовало исключить возможное соседство с тварями. Нутро не привередливо, жрёт и своих, и чужих. Гнили требовалась энергия, много энергии, чтобы поддерживать магический баланс.

Я прошёлся метров на двадцать в оба хода, чутко вслушиваясь в тишину. Тихим гулом вздыхало Нутро, рябь сотрясала осклизлые стены. Никого. Повезло. Или нет – тут каким боком посмотреть. Возможно, Нутро переключилось бы на наживку посочнее, попади в него тот же паук или жимедь. Правда, и процесс переваривания мог включиться раньше. Но судьба решила играть с нами полными ставками.

В одном из ходов слизь постепенно густела, застывая под слабым током воздуха с поверхности. Эх, мне бы сейчас хоть какую опору… Выжег бы Нутро дочиста на километр, считай, полдела сделано. Без подпитки Гниль в этом месте ослабеет быстро. Грань раскачается, выйти легче будет. Но имевшихся сил маловато, а котомку свою я, похоже, оставил в своем мире, триста лет тому назад. Ох, Неждана, удружила.

Аннушка тоже не теряла времени, потихоньку обследуя пещеру. Судя по всему, её глаза уже приспособились к мраку, улавливая слабые колебания света на сочащихся слизью стенах. Выражение лица у барышни было смурнее некуда.

– Ну что, АнМихална, пошли.

– Куда? – испуганно встрепенулась недавняя моя похитительница.

– С вещами и на выход. Или как там у вас принято. Выбираться надо. Мы с тобой в Нутро угодили. На наше счастье, пищеварение у него небыстрое, несколько часов в запасе есть.

– Пищеварение?! Оно живое?!

– Нет. Так, за мной иди, не отстраняйся. Стены руками не трогать. И волосы подбери. Хоть бельем перевяжи. Ожог будет от слизи, не сильный, но неприятный.

– Так что это, Матвей? – уточнила АнМихална, заколов ворох непослушных кудрей добытой из сапога спицей. Я отметил факт нестандартного вооружения и зашагал вперёд.

– Это Гниль, Аннушка. Вас там, что, в ваших Петербургах ничему не учат?

Анна аж остановилась. Подозрение в голосе так и сочилось страхом, не хуже, чем стены Нутра слизью.

– Кто ты?

– Так сама ж личное дело мне давала. Матвей Павлович Охотников, последний выживший из рода Охотниковых. Магический потенциал ноль, уровень опасности нулевой. А чем вызван вопрос?

Сарказм не прошёл.

– Нет Петербурга, Матвей, как ты там говорил? Степанович? Уже лет сто как.

Я запнулся и остановился. По спине пробежались неприятные мурашки. Анна Михайловна выцеливала меня магией.

– Аннушка, ручки-то опусти, – ласково произнёс я, поднимая свои ладони вверх и разворачиваясь.

– Кто ты? – дрожащим голосом переспросила АнМихална.

– Если ты сейчас в меня магией жизни пальнёшь, то Нутро сожмётся. Я, может, выживу. Если резерва хватит, – размеренно и спокойно пояснял я, по шажку приближаясь к испуганно замершей Аннушке. – А ты точно нет. Зачем нам Гниль подкармливать, Аннушка? Давай выберемся и поговорим спокойно. У меня к тебе тоже есть вопросы. Я тебя не трону, ты не беспокойся. Не могу я живого человека в Гнили бросить. Закон Артели запрещает.

– А мёртвого можешь?

– Мёртвого могу, – честно ответил я, приблизившись к ней вплотную и накрывая трясущиеся ладони своими. – Но, если я тебя убью, соратники узнают. И мне сильно не поздоровится. Успокойся. И пойдём.

Из Нутра мы выбрались часа через два, без потерь. Если не считать того, что очередной выход выбросил нас на поляну ядовитого тумана с холма метров пяти высотой. Я успел уцепиться за толстый ствол накренившегося дерева и поймал Аннушку, осторожно выбравшуюся только по моей команде. Ещё минут пятнадцать ушло на то, чтобы перебраться с дерева на твёрдую почву. И тридцать – чтобы обогнуть холм, продираясь через лабиринт ядовитого тумана. Но, к нашему счастью, это был не густой морок сердца Гнили, а жиденький новорождённый.

Мы вышли ровно к Грани. Но моё торжество моментально обернулось бессильным отчаянием.

Грань здесь была не то, чтобы не заштопана. Она вообще не знала касания магии. То есть, чтобы нам безболезненно выйти наружу, мне требовалось укрепить Грань, сделать в ней прореху, выйти самому, вывести Аннушку до того, как зверьё почует пробой, а потом скоренько заштопать. И все это на слабом потенциале и без артефактов. Ну что, Матвей Степанович, хотел интересной жизни? Кушай, не обляпайся.

Скорая разведка показала, что в нашем секторе относительно спокойно. Пока. Судя по тому, как шустро копится новорождённый туман, Гниль планирует расширить свои владения. Значит, тварей ждать долго не придётся. Что ж, сейчас нам требовалось отдохнуть. Аннушка вон едва на ногах стоит. Да и солнце клонится к закату.

– Ань, нам на ночёвку надо вставать.

– Здесь?! – с отвращением осмотрелась АнМихална, моментом ожив после измотавшего её маршрута.

– Здесь. Если мы сейчас пробьём Грань, к пробою хлынут твари. Быстро, не дольше часа. И мы не уйдём, и тем, кто за Гранью, не поздоровится. Во мне сил осталось на донышке. Надо восстановиться.

– А как ты восстанавливаешься?

– Ты не поверишь, – угрюмо вздохнул я. – Давай организуем ночёвку, пока туман не дополз. Надеюсь, я купол удержу. Иначе проснёмся в тумане, как рыбьи головы в ухе.

Костерок уютно потрескивал, разгоняя ночной мрак. Аня сидела напротив, на наспех собранной лежанке из хвороста. Почва в Гнили сырая, и летом протянет так, что полгода ссать кровью будешь. Вокруг мерцал слабенький кокон, но достаточный для того, чтобы длинные языки тумана отползали дальше, обжегшись.

– …не живая она. Гниль. Но хочет быть живой. Поэтому магию жизни высасывает досуха. С ней только смертью можно. Отправить в прах.

– Матвей… Степанович, – замявшись, с трудом выговорила Аннушка. – Ты сейчас на каторгу наговорил. Ты мне жизнь спас сегодня, и не один раз. Поэтому, по-дружески, молчал бы ты о магии смерти. Она под запретом. Казнят тебя. Вслед за остальными.

Я недоверчиво взглянул на Аннушку. Взволнованное лицо, слегка чумазое после наших приключений, хитрые лисьи глаза и приоткрытые губы. Соблазн лёгкой дрожью прокатился по телу. Сейчас я бы предпочёл занять эти губки чем-то кроме разговора. Восстановиться бы не помешало. Но, увы, сила восполнялась только на добровольной основе. А Аннушку поговорить тянуло куда больше, чем прилечь. Да и мне требовалась информация.

– АнМихална, почему магия смерти под запретом? А Гниль? С ней как борются? Артель как работает?

– Нет Артели, Матвей. Маги Пригранья остались в прошлом. Лет триста назад смута поднялась. Один из магов под Ярославлем бесчинства развёл. Не то девку растерзал, не то деревню. Изувер сбрендивший. В общем, полыхнуло сначала в одном имении. Порешили мужики мага. Каратели Артели пришли наказать смутьянов, взволновались соседние села… Покатилась кровавая волна. Поднялась вся Артель, но бунт было не остановить. Маги сильнее, да. Но простого люда больше. Истребляли их. Вешали, топили, жгли. Потом головы стали рубить – не все притопленные и пожжённые умирали. Десять лет страна утопала в крови. Вмешался Государь. Армия остановила резню, но дорогой ценой. Потери значительные вышли. Артели запретили, вырезали подчистую.

– Роман Петрович? – недоверчиво переспросил я.

– Романа Петровича сместили, был переворот. Всю семью казнили, как еретиков. Уличили в связи с магами смерти. На трон взошёл его внучатый племянник, Иван Алексеевич. Он и добил то, что осталось от Артели.

Я в политике никогда силён не был, у меня и без интриг дворцовых забот хватало. Но о трениях между ветвями государевой семьи слухи доходили. Вот как, выходит… Теперь поступок Нежданы выглядел совсем иначе. Будто дрянь знала, что делает, подставляя меня. Одного из самых нелюбимых народом магов. Я, и правда, о людях своих не шибко заботился. Я заботился о государстве, подчищая очаги Гнили. И один из рода остался, вступиться некому. Весомых связей наверху ни я, ни батька никогда не имели.

– А что потом? – отрешённо переспросил я, уже предугадывая ответ. Если Гниль не штопать, она начинает ползти, захватывать новые территории.

– Гниль расползлась. Сначала там, где людей жило немного, с Севера. Потом поглотила страну целиком. Остались только крупные поселения и редкие деревеньки, кои Гниль обходила, по одной ей ведомым причинам.

– Где имения магов были?

– Да, – Аннушка помолчала, потом поворошила веткой угли в костре.

Ага, по неведомой причине, как же. У любого из нас в имении хранились артефакты. Они Гниль и держат. Пока не выдохнутся.

– А что сейчас с Гнилью?

– Теперь она полновластная хозяйка наших земель. Города стоят обособленно, люди туда стекались, маги крепостями их обнесли. Между городами сообщение только под землёй. Ну, или по воздуху. Но это опасно.

Я пытался переварить полученную информацию. Пока выходило плохо. Я слишком мало знал о том мире, куда мне довелось попасть. О моем мире. Пожратом тваревой Гнилью.

– Что случилось с родом Охотниковых?

Анна вздохнула и нехотя ответила:

– Попались на заговоре. Их уличили в сговоре со смертниками. Потом на Государя было покушение. Участие главы рода Охотниковых доказали. Но пропала Шестерня. Артефакт, который питает крепости вокруг городов. Её обнаружили в имении Охотниковых. Глупо обнаружили. На виду лежала, в сокровищнице. Государя сомнения взяли. Он и отправил тебя… Молодого Матвея Павловича донести артефакт до Приморска. За Шестернёй шла настоящая охота, Государь решил, что на Матвея никто не подумает. Отправил группу из Тайного Сыска приглядывать. Пять человек. Не дошёл ни один. А Матвей дошёл, хоть и пропал, растворился в Приморске. Полсуток искали…

– Не дошёл Матвей, – пробормотал я, вспоминая удар по голове и заливающую глаза кровь.

– Что?

– Да так, рассуждаю.

– Кто ты, Матвей… Степанович? – Аня вскинула голову и с тревогой вгляделась в моё лицо. Хороша же, а. Хоть и грудь не носит.

– Видимо, тот самый изувер, с которого всё началось. Только бабу я ту не трогал. Подставили меня, как вашего Охотникова.

Аня побледнела и отодвинулась дальше, машинально схватившись за голенище.

– Тише, Аннушка, – спокойно произнёс я. – Ты без меня из Гнили не выйдешь. Теперь твоя очередь представляться. Кто ты?

– Графиня Потапова Анна Михайловна, – тихо произнесла барышня. – Из Тайного Сыска. Я ищу и казню таких, как ты, Матвей.

Глава 5. В кольце тварей.

– Я казню таких, как ты, Матвей. Неприкаянных душ. Магов смерти. Отступников. Заговорщиков.

– Отчаянное признание, – хмыкнул я. – Учитывая, что ты в моей власти, самоубийственное. Но-но, Аннушка, без резких движений. Помнишь же, я убивать в Гнили не должен. Это не значит, что я не стану защищаться.

– А за Гнилью?

– А вне Гнили – пожалуйста. Но мы с тобой договоримся. Твоя жизнь мне без надобности. А тебе моя позарез нужна. Жизнь. Настолько, что ты меня беречь должна, как зеницу ока. В государственных интересах. Много нас таких? Магов Смерти?

Аннушка немного успокоилась, но придвигаться обратно не спешила. Костёр отбрасывал блики на её лицо, отчего в жёлтых глазах плясало колдовское пламя.

– Нет. Я за пять лет службы двух… видела.

Печально. Значит, ни Артели, ни последователей, зато Гниль расползлась на всю страну. Молодцы, потомки, такое государство просрали. А мы ведь ведущую роль на мировой арене играли. Теперь, видать, Матвеюшке разгребать. Эх, хорошо, отец не дожил…

Нет, конечно, не такой уж я герой, чтобы радеть за утраченное другими Отечество. Но любого мага-пригранника с детства воспитывали в идеалах служения Артели. Не сделаем мы свою работу – Гниль сожрёт все к ведьминой заднице. Собственно, сожрала уже. А раз я последний остался…

– Худосочная ты больно для сыскаря, – хмыкнул я. – Тебя любой заломает. Или только приговоры зачитываешь, а ловят и в исполнение приводят другие?

– Много ты понимаешь, – огрызнулась обиженная Потапова. – Я одна из лучших. Да и работёнка такая, что на балу не похвалишься. В лоб против отступников идти мало проку. Исподволь надо. А кто на благородную девицу подумает?

– И то верно. А мне тогда зачем рассказала? Я на балы уже не ходок?

Анна Михална угрюмо сопела, не глядя мне в глаза.

– Дела… – понял я. – То есть, для Матвея Павловича никакой амнистии не предполагалось? Дотащил малец то, что вам надо было, и всё, в расход?

Аня молчала, но я понял, что попал в точку по её напряжённому взгляду.

– Аннушка, и не совестно тебе было бы мальца-то в расход пускать? Он же тебе в младшие братья годится. Тебе, небось, за двадцать годков-то перевалило?

– Двадцать пять, – глухо ответила Анна. – Не совестно, Матвей. Знал бы ты, какую мерзость отступники творят, тоже колебаться бы не стал. Возраст роли не играет. Самому молодому было четырнадцать. И он жертвы приносил. Человеческие. Сбрендил совсем, там любая медицина бессильна.

– Это его ты «видела»? А ещё которого? Тоже юнца безусого?

– Не надо из меня изверга делать! Этого не я. Я тогда ещё сама соплячкой была. Наставник мой охотился. Меня не взял. Я уже после… И они, так… поспокойнее были.

Нет, выходит, не последний я. Двоих АнМихална «видела». Казнила, надо полагать. Значит, ещё остались мои сородичи. И мне нужно их отыскать, потому как один я Гниль размером с целую страну не вытяну. Значит, без вариантов, надо возрождать Артель.

Только вот что-то идея содружества свободных магов мне нравилась всё меньше. Честно говоря, и прежде не слишком воодушевляла, а в новых обстоятельствах и вовсе казалась провальной. Артель-то образовалась спонтанно. Когда первые очаги Гнили открылись на просторах нашей необъятной Родины, нашлись маги, ввязавшиеся с ней в борьбу. Встретились пятеро в одном очаге, объединили усилия, да так ладно у них вышло, что решили и дальше вместе работать. А поскольку никто не захотел брать на душу заботы о команде, решили, что будет у них равноправный союз. Ну и разросся потом этот союз до Артели.

Чем больше народу, тем больше организационных проблем. Маги, что послабее, или члены их семей взяли на себя заботу о внутренних нуждах. Взносы там собирать, закупать ингредиенты для снадобий, кузнецам заказы на оружие поставлять… Но над всем нашим сбродом требовалась руководящая рука. Так и возникли старшие. Они и снабжением заправляли, и за магами следили, и карателям команду давали. Только власти у них с гулькин хвост было. А если б завёлся у нас вожак настоящий, глядишь, шустрее бы Артель на бунты отозвалась.

В общем, коллективной безответственности допускать более нельзя. Раз мне Артель возрождать, так я и буду командовать. По первости, хотя бы. Особенно с учетом того, что организация, видать, тайная будет. Куда бы её приткнуть, под чье крыло бы встать… Ладно, разберёмся.

– Матвей…

– Что? – встрепенулся я, вырванный из размышлений.

– Там, сзади…

Я оглянулся и увидел шагах в пятнадцати тускло горящие огоньки. Глаза. Иногда парные, иногда в нечётном количестве.

– Твари подтягиваются. Давай спать, Аннушка. Надо восстановиться.

– Спать?! У этих под носом?!

– Да. Купол часов пять должен продержаться. А мне надо сил набраться, чтобы вывести нас обратно. Боюсь, придётся с боем прорываться.

Анна Михайловна гордо выпрямилась и процедила:

– Спите, Матвей… Степанович. Я подежурю. Все равно не усну, когда эти на меня смотрят, как на кусок мяса.

– Вы, Анна Михайловна, не сочтите за дерзость, но мяска в вас на бульон, разве что. Спи уже. Завтра побежим так, что душа отставать будет. И вот ещё что. Давай ты меня Матвеем Павловичем величать будешь. Раз у вас тут такая ж… беда разразилась, буду Охотниковым ходить. Мне умирать не понравилось.

Аннушка хмыкнула, поджав губы, но я уже свернулся калачиком.

– Матвей…

– М?

– Не казню я тебя. Во-первых, зла я в тебе не вижу. А во-вторых, долг жизни на мне. Договоримся?

– Выжить хочешь?

– Хочу, – не стала спорить Анна. – Но даже не в этом дело. Странный ты какой-то. Когда про Гниль мне твердил на допросе, я подумала, совсем парень головой ослабел, решил в Гниль сбежать. А сейчас думаю, ты на самом деле её обезвредить хочешь.

– Ты, Аннушка, наивная, как девка первый раз на сеновале. Зло – оно на лбу не отпечатывается. Его промеж слов в делах искать надо. Но мы договоримся, да.

– Не так уж я проста, как ты думаешь…

Но я уже провалился в сон. И спал спокойно, от души. АнМихална меня не тронет. Я – её единственный шанс выжить в Гнили. Не дура, понимает. А твари… Магия, даже самая слабая, предупредит, если что.

Магия-то, конечно, предупредила. Но до неё предупредила Аннушка, визжа что-то неблагородным матом. Я продрал глаза уже в прыжке, одним махом рванув из положения лёжа в боевую стойку. Перед куполом тяжело поднялся на задние лапы жимедь, готовясь навалиться на непонятную преграду. За ним, как прилежные гимназистки, выстроились гролки, пестря белыми манишками на всклоченной бурой шерсти. Животный мир Гнили состоял из хищников, что, в общем, не удивительно. Травоядных сжирали подчистую в первые несколько суток после нарождения нового очага.

– Я уснула, – матерясь сквозь слёзы, пояснила Анушка. – Глаза открываю, а тут он. Ходит, принюхивается. В полуметре от меня.

– Не визжи больше, – попросил я, прикидывая, как бы нам не умереть в сложившейся ситуации. – У меня нервишки шалят, могу спросонья зарядить магией.

– Уж тебя я как-нибудь отражу, господин нулевой потенциал.

Я даже не стал бросать возмущённых взглядов на нахалку. Ситуация складывалась такая, что мат для моей побудки подходил как нельзя кстати. Я, разумеется, ожидал, что к Грани стянутся твари. Но купол должен был надежно нас спрятать от их чутья. Пяток-другой неподалёку не представлял бы сложности. Я боялся обнаружить паука: с ним сложнее разобраться. Но проснуться ранним утречком под носом у алчущего моего мяска жимедя с верной сворой гролков – к такому меня жизнь не готовила. И твари явно шли за нами. Видели. Чуяли. Что не так с моей магией?

– Аня, слушай, – произнёс я так тихо, что барышня невольно прильнула ко мне, внимая. – Купола моего хватит на час, не больше. А потом нас сожрут. Если повезёт, то быстро и безболезненно. Если не повезёт, то будем подыхать несколько суток, служа деликатесной закуской. Туман может надолго растянуть умирание. Поэтому в наших интересах сейчас действовать слаженно. И слушать того, кто в Гнили понимает.

– Ну да, у тебя ж опыта больше.

– Что?..

– Слушаю, говорю. И повинуюсь.

Ух, как приятно-то. В голову сунулись непрошенные мысли, но ошалели от расклада и смылись. Потом помечтаем.

– Мы сейчас будем Грань пробивать. Она плотная, не живая, но подобием сознания обладает. Жрёт жизнь в любых видах. Магия, кровь – всё для нас смертоубийственно. Если ранят, от Грани отходи на полметра, минимум. Хорошо бы дальше, но теперь без меня опасно. Грань нужно стабилизировать, но мне нечем. И пробой нужно за собой закрыть, чтобы твари не сунулись. Но мне тоже нечем. Поэтому мы пробиваем, тикаем наружу, а потом очень быстро отходим на полкилометра, не меньше. Уяснила?

– Да. Чем тебе помочь?

– Если хочешь мне помочь, отойди и не мешай. Только недалеко. Купол лопнет, ты под ударом окажешься, если близко к его границе подойдёшь.

Я плавно сместил купол поближе к Грани. Жимедь опустился на четыре лапы и вальяжно пошёл следом. Под толстой, ощетинившейся густой порослью иголок шкурой перекатывались мощные мышцы. Гролки мелко засеменили следом, не выпуская нас из кольца окружения. Вернее, теперь уже полукольца: крайние гролки жались к Грани.

Я тоже едва в неё носом не уткнулся, осторожно прощупывая структуру. Внутри незримо вибрировали тонкие потоки магии, и мне нужно было найти две нестабильные струны.

– Матвей, – голос, слишком спокойный, чтобы быть естественным, заставил меня вздрогнуть.

– Мм?

– А как ты восстанавливаешь магию?

– Баб… с девицами забавляюсь.

– Серьёзно?

АнМихална аж оторвала взгляд от прохаживавшегося перед Гранью жимедя. Полные губки приоткрылись от удивления.

– Абсолютно. Магия смерти поглощает жизнь. Можно, конечно, чем погрубее обойтись. Ну, кровь там у живых пить. Или просто рубить кого ни попадя, собирая жизненную силу. Но велик риск выродиться в полноценного служителя смерти. Некроманта. Знаешь, кто это такие? Кто мёртвых умеет поднимать. Баланс магии полностью уйдет в сторону смерти, а с таким в Гнили… Долго объяснять, не теперь. Поэтому я поступаю проще. Беру жизненную энергию от самого заряженного жизнью процесса. Но процесс должен быть добровольным.

– И с какой стати мы несколько часов ночью потеряли?! – возмутилась АнМихална, заставив меня позабыть про Грань.

– То есть? Ты бы согласилась?

– Чтобы в этой дыре выжить? Спрашиваешь! Конечно, согласилась бы. Да и ты, в целом, собой хорош. Молоденький только.

– Ну, тебя годков на пятнадцать постарше буду, – хмыкнул я, окинув Аннушку оценивающим взглядом. Ох и ноги… Ох, что бы я с этими ногами… Но тут же опомнился: – Замуж не позову, Ань, имей в виду.

АнМихална снова загоготала, заставив с тоской вспомнить серебристый голосок Нежданы.

– А ты наглец, Матвей… Палыч. Род казнён, что с имуществом будет – неясно, выживешь ли сам – бабка надвое сказала. А извиняешься, что графиню Потапову замуж не позовёшь. Да я за тебя и с ребёнком бы не пошла, уж извини. Развлечься можно. Ну и помочь магу с нулевым потенциалом вытащить нас из ж… разразившейся беды.

Я вновь озадаченно окинул Аннушку взглядом. В моё время порезвиться на сеновале или в хозяйской спальне соглашались только простолюдинки, да и то не все. Вдовушки шли охотно, ну так им уже молва не шибко грозила. А вот благородные девицы отдаться соглашались только в комплекте с венцом. Причем, желательно венец вперёд. Неужто за триста лет так нравы изменились?..

Я вернулся к изучению Грани, плавно скользя руками вдоль. Плетение струн, как назло, везде было ровным и стабильным. Мне было без разницы, высокое или слабое напряжение, главное, чтобы перепад был, тогда появлялась возможность раскачать, нарушить гармонию. Пробить. Чем значимее перепад, тем легче открыть пробой. Тем у́же он будет, тем проще его заштопать. Но я шёл вдоль на загляденье ровной Грани. Купол истончался, подступая всё ближе. Кажется, я выкачал все силы, что имелись. Остаток уйдёт на пробой.

– Так может мы… передохнём малость? – соблазнительно выдохнула красотка-Аннушка, опустив пальцы на моё плечо.

– Вы, Ваше Сиятельство, никак с дуба рухнули? – поинтересовался я, прощупывая плетение уже у самой границы купола. Ровненько, как частокол у рачительного помещика. – Мы в осаде, тикать надо, а у тебя все мысли в койке.

– Так ты подпитаешься, сильнее станешь… – рука Анны поползла по спине всё ниже и ниже. Тело всеми выдающимися частями одобрило план. Разум в число выдающихся не вошёл.

– Аннушка, я на пределе. Ещё немного, и купол исчезнет. И передохнёт с нами жимедь. Весьма вероятно, что с обоими разом. Он передохнёт, а мы передохнем. На утехи времени нет.

– Что делать-то тогда?

– Не знаю. Нет здесь слабины. Попробую пробить тем, что осталось.

Я сконцетрировался и направил магию в Грань, стараясь осторожно расшатать струны. Переборщу – рванёт так, что не только свора жимедя, а все окрестные твари сюда ринутся. И кости наши гролки по всей Гнили разнесут.

Струны не поддавались. Аннушка хотела было подпитать меня так же, как с пауком, но я раздражённо дёрнул плечом, сбрасывая ладонь. Дура-баба, уши только для похвал и сладких речей, видать, пользует. Самоубийственно лить магию жизни у Грани. Аннушка обиженно фыркнула и стала прохаживаться взад-вперёд за моей спиной.

– Не мельтеши. И от меня не отходи. Купол вот-вот…

И он лопнул. Беззвучно, просто и незамысловато. Аня развернулась спиной ко мне, моментом вытащив из-за голенища длинную спицу и кинжал. Недооценил я бабу, видать, боевая попалась. Даже жалко, что сожрут.

А, нет, небольшая польза от лопнувшего купола имелась: гролков откинуло в разные стороны, и теперь они поднимались с земли, низко пригибая кудлатые головы с маленькими, заплывшими гноем и сукровицей глазками. А вот жимедь, наоборот, вставал на задние лапы, выпрямляясь во весь свой исполинский рост. Этот просто массой задавит, что ему Аннушкина спица…

– Матвей, бежим, – вдруг дёрнула меня Аня и стреканула влево. Я понёсся следом без возражений, понимая, что перед нами открылся шанс размером в полтора метра свободной от гролков земли. Мы просвистели мимо оскалившихся морд и припустили изо всех сил. Ошалевшие твари разворачивались следом. Гролки туповаты, а жимедю требуется некоторое время, чтобы придать ускорение исполинской туше. Оголодал, бедолага. Был бы в силе, прыснул бы за нами что твоя гончая.