Текст книги "Новые Мученики Российские"
Автор книги: М. Польский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Иеромонах Д., келейник Владыки, на следующий день вызванный к епископу для исповеди и причастия, передавал, что Преосвященный мужественно переносил глумления и побои, следы которых были на его лице и теле. При этом Владыка был в солдатском одеянии, острижен и без бороды.
Однако, в Вязьме большевики не решались произвести окончательную расправу с арестованным епископом, имя которого было слишком популярно и благоговейно чтилось населением. Уже позже, осенью этого же года, с соблюдением строжайшей тайны, его перевезли в Смоленск, где он и был расстрелян.
Имеются сведения, что дочь Владыки, переодевшись нищенкой, подвергаясь смертельной опасности, издали проследила весь крестный путь своего отца. Этот путь и последние минуты жизни Владыки в то время представлялись в таком виде.
Обреченные, в числе 14 человек, среди которых находился и Владыка, в котором было трудно теперь признать среброволосого, Саваофоподобного епископа Макария, были доставлены в пустынное место за г. Смоленском. Построили всех спиной к свежевырытой яме. Один из палачей, подходя к каждому обреченному, производил из револьвера выстрел в лоб, а не в затылок, как это было обычно принято, и жертва валилась на дно ямы.
Владыка, с четками в руках, находился в конце шеренги и горячо молился не спуская взора с казнимых. А когда замечал упадок духа и слышал стенания у того, к кому приближался палач, он, никем не останавливаемый, выходил из линии и приблизясь к несчастному, благословлял его, проникновенно произнося: "с миром отыди" ... И так он один, властный и сильный духом среди всех немощных, поступал до последнего упавшего в яму убитого.
Теперь у края ямы стоял только один он, самый последний. В предутреннем рассвете гасли последние звезды. Владыка быстро перебирал четки. Взор его, полный веры, устремлен в небо, и вероятно радость и свет Царства Божия открывались духовным очам мученика. Уста его шептали последние молитвы. К Владыке, которого уже ничто земное не касается и не тревожит, медленным шагом подходит палач. Им на мгновение овладевает как бы нерешительность. Рука с револьвером была опущена вниз. Может быть в его темной душе еще совершалась какая-то внутренняя борьба. Но вот он рукой делает жест {75} отрицания. Лицо его деревенеет, зубы сжимаются. Рука его поднимается на линию цели. Раздался выстрел и Святитель Божий упал в свою могилу.
Человек, бывший в это время в Вязьме и давший описание этого события, имеет рекомендацию от своего духовного пастыря, как свидетель верный. Однако, к этому мы добавляем рассказ женщины врача о ее встрече с одним больным, участником убийства епископа Макария. Пусть будет некоторое расхождение в этих рассказах, но могут быть потом дополнительные и неоспоримые данные, которые покажут нам, что именно в этих рассказах было неточного. Во всяком случае, мы и теперь можем предположить, что врач недостаточно точно вспоминает рассказ своего пациента.
Рассказ женщины-врача.
Осенью 192... года ко мне в амбулаторию явился крестьянин Смоленской губернии, уволенный от военной службы по причине активного туберкулезного процесса в одном легком. Своевременно он отбывал военную повинность при царе и в гражданскую войну был мобилизован из запаса. Больному было 35 лет. Все время он жил в семье отца, имел двух детей. Семья, по его словам, была дружная и зажиточная. Заболел он недавно и, принимая во внимание его возраст и хорошие условия для лечения, я надеялась, что он поправится. От наложения пневмоторакса он отказался. По моему совету ему отведена была отдельная комната (пристройка новая, солнечная), и он поселился там вдвоем с женой. Питание предоставлено было ему прекрасное (имелся даже свой пчельник) и пищу давали по моему расписанию по часам. Температура его была 38 град. Я его просила приехать через две недели.
Больной приехал в указанный срок и, к моему удивлению, температура его повысилась. Я обратилась к жене его с вопросом: нет ли семейных трений? Ответ: никаких.
Но, затем, смущаясь, прибавляет: "Только вот сон ему все один снится, и тогда он просыпается в испарине и не может уже уснуть".
Попросила я больного рассказать этот сон. Узнала следующее. За несколько месяцев до этого, отбывая службу в Смоленске, он получил приказ явиться в указанное место, куда-то за город, Вместе с несколькими товарищами для расстрела преступника – врага народа. Конечно, приказ выполнили. Вскоре привезли и "преступника": из автомобиля вышел не то {76} священник, не то монах, небольшого роста, седой, тщедушный. Когда больной увидел, что "преступник" духовное лицо, у него по его словам "захолонуло" сердце.
Преступник осенил себя крестным знамением и попросил не завязывать ему глаза, а только указать место, где ему следует стать. Ему указали. Он бодро направился туда и, проходя мимо красноармейцев, вдруг остановился около моего больного, благословил его и сказал: "Сын мой, да не смущается сердце твое – твори волю пославшего тебя".
Дойдя до указанного места, он остановился и громко сказал:
"Отец мой! Прости им, не ведают, бо, что творят. Прими дух мой с миром".
Раздался приказ стрелять, и трагедия окончилась...
После больной узнал, что убили епископа Макария. Ночью больной увидел его во сне: епископ благословил его, но ничего не сказал. С тех пор больной нередко видит его во сне и всегда епископ благословляет его, ничего не говоря.
Приведу слова больного: "Я так понимаю, что убили мы святого человека. Иначе, как мог он узнать, что у меня захолонуло сердце, когда он проходил? А ведь он узнал и благословил из жалости, и теперь из жалости является ко мне, благословляет, как бы этим говоря, что не сердится. Но я то знаю, что моему греху нет прощения, и Божий свет мне стал не мил. Я все исполнил, что вы приказали, но жить я недостоин и не хочу".
Я решила, что это душевная травма и надо применить психотерапию. Просила его приезжать ко мне на квартиру и несколько раз, насколько у меня хватило уменья, я старалась убедить его в необходимости жить. Иногда он соглашался с моими доводами, но чаще все разбивал словами: "Но как же жить, когда свет Божий не мил?"
Я понимала, что священник гораздо лучше меня поговорил бы с ним на эту тему, но кругом не было подходящего человека. Температура больного неуклонно повышалась, процесс расширялся и углублялся, и весной он умер. Я осталась в убеждении, что или у меня не хватило уменья для психотерапии, или же ему была нанесена не травма, а смертельная душевная рана.
Грустно становится, когда думаешь, что, вероятно, больной далеко не единственная жертва возмущенной совести, поруганной большевизмом.
{77}
ГЛАВА 9.
ИОАКИМ, АРХИЕПИСКОП НИЖЕГОРОДСКИЙ
Преосвященный Иоаким, сын причетника Киевской епархии, в мире именовался Иоанном Иоакимовичем Левицким, родился в 1853 г. Высшее образование получил в Киевской духов. академии. В 1879 г. был назначен преподавателем в Рижскую духовную семинарию. 24 июня 1880г. рукоположен в сан священника к Рижскому кафедральному собору с оставлением преподавателем. Овдовев, он принял монашество 28 июня 1893 г., с назначением ректором Рижской семинарии, с возведением в сан архимандрита. 14 января 1896 г. был хиротонисан в епископы Балтского викария Каменец-Подольской епархии. В 1897 г. был назначен епископом Брестским, а 11 января 1900 г. – Гродненским. В бытность ректором в Риге, Владыка состоял редактором епархиальных вед. и поместил на страницах журнала несколько статей с историко-статистическим описанием епархий по церковной истории Прибалтийского края. После ухода из Оренбурга на покой в Андрониев монастырь в Москве епископа Владимира Соколовского (быв. епископа в Америке), в Оренбург был назначен в 1903 г. Преосвященный Иоаким. В 1909 г. он был переведен в Нижний Новгород с возведением в сан Архиепископа.
Это был святитель выдающихся духовных дарований, религиозной настроенности, пламенный проповедник, пророческого вдохновения, человек доброго, отзывчивого сердца. Его любили за удивительный кроткий нрав, проповедничество и обаятельный вид.
Везде он оставил о себе добрую память, но наши подробные сведения о его трудах относятся только ко времени его пребывания в Оренбургской епархии.
Владыка Иоаким был в исключительном смысле покровителем и защитником миссионерского дела в этой епархии, широко развив внутреннюю и внешнюю ее миссию.
В Оренбургской епархии были миссионерские станы, долг которых был просвещать киргиз, башкир и татар, обращать их в xpистианство и насаждать в аулах русские школы.
При Влад. Иоакиме громадное количество иноверцев было присоединено к Прав. Церкви. В Оренбургской семинарии было введено преподавание татарского языка и изучение мусульманства, как обязательный предмет.
{78} Владыка Иоаким изыскал средства на содержание четырех епархиальных миссионеров с хорошим окладом годового жалованья.
Лично он обратил множество сектантов и раскольников в епархии в православие и насаждал единоверческие приходы, сам служа в них по старопечатным книгам. В поселке Сухорченском в 1905 г. он обратил (с помощью местных миссионерских сил) старообрядческого священника о. Савву Сладкого, с которым в единоверие последовало несколько сот семейств и образовался большой приход, ежегодно увеличивавшийся за счет присоединении. В деле обращения старообрядцев в единоверие ему много помогал синодальный миссионер о. Ксенофонт Крючков, бывший в начале своей деятельности (в 80-х годах Оренбургским епархиальным миссионером. Благодаря их совместной деятельности в Уральской области на протяжении 700 верст (от пределов Оренбургской губ. до Каспийского моря) было построено более 50 единоверческих храмов, школ с причтами. Сотни и тысячи казаков и иногородних обращались в православие на правах единоверия и епархия ежегодно увеличивалась на десятки новых приходов.
В 1903 г. в Тургайскую область началось переселенческое движение из южных областей России. В духовном отношении переселенческая масса была предоставлена самой себе. Так случилось, что о Тургайских поселенцах все забыли и Глав. переселенческое ведомство сосредоточило свои заботы о крестьянах Сибири, Алтая и Приморья. Вместе с переселенцами из южных губерний в Тургай попало немало сектантов. В каждом поселке оказались баптисты, или адвентисты-субботники, имее во главе иногда полуграмотных "пресвитеров" и пасторов, которые не преминули вскоре же основать свои молитвенные собрания.
Православные же в духовном отношении представляли "овец, неимущих пастыря". Сектанты этим воспользовались и стали усиленно приглашать их на свои моления. Не имея места, где можно было бы удовлетворить свои религиозные потребности, православные переселенцы во множестве заполняли сектантские молельни и незаметно для себя оказывались в сектантских общинах. Родились дети, умирали старики, молодые вступали в брачное сожительство, а совершить таинство было некому. Особенно тяжело переживало православное население дни великого поста и великих праздников. В одном поселке переселенцы собрались в пасхальную ночь на площади, предназначенной для постройки храма, водрузили на длинном шесте колокол, привезенный из Таврической губ., позвонили в него несколько минут, пропели, как {79} умели, "Христос Воскресе" и разошлись тоскливо по хибаркам и землянкам разговляться. В такие дни сектанты устраивали свои торжественные моления и настойчиво приглашали православных придти "послушать пение и проповедь". Многие шли нехотя, а потом оставались там и навсегда.
В конце 1906 г. и в начале 1907-го Преосвященный Иоаким послал в Тургайскую область двух епархиальных миссионеров-священников, которые могли лично убедиться в том, что целая область находится в сектантском пленении. Миссионерская поездка двух проповедников внесла оздоровляющее действие на уклонившихся: люди несли десятками младенцев для крещения, молодые пары новобрачных приходили с просьбой "принять закон", т. е. обвенчаться по православному чину, а множество верующих обращались с мольбами отпеть покойников, похороненных без церковного чина.
По возвращении миссионеров Преосвященный Иоаким составил обстоятельный доклад Св. Синоду, который сверх годовой сметы ассигновал 50 тысяч рублей на устройство храмов и школ в Тургайской области. Были экстренно созданы миссионерcкиe курсы в Оренбурге и Кустанае, на которых в течение четырех месяцев подготовлялись кандидаты во священники, главным образом из народных учителей, псаломщиков и опытных диаконов. На средства синода были построены храмы, школы и больницы и каждый (центральный) пункт получил священника-учителя. Началась новая жизнь для Тургайской области. Многие ревностные пастыри из других уездов просились на "миссионерскую работу" в Тургай и таким образом в короткий срок вся область покрылась хорошо организованными приходами во главе с идейными пастырями и сектантской пропаганде был положен конец. Увлекшиеся сектантством без затруднений обращались в православие, везде были заведены вечерние богослужения с беседами священников, стали открываться приходские религиозно-просветительные и миссионерские братства и таким образом Православие в области было спасено.
Преосвященный Иоаким в 1908 г. сам посетил область. В каждом поселке его встречали массы верующих, в больших пунктах он служил торжественные литургии, миссионеры проповедывали и распространяли противосектантскую литературу. Сам Владыка, незаурядный оратор, поражал всех знанием свящ. писания и в своих поучениях кратко, но сильно и убедительно поражал заблуждения отступников. Каждый год присоединенные к православию увеличивались. После присоединения к {80} православию сектантского "пресвитера" из пос. Викторовки, сектанты замолкли и нигде во всей области не наблюдалось отступлений в сектантство.
Присоединенный из баптизма бывший главарь секты, по фамилии Простибоженко, хороший знаток пения и регент, вместе со своей многочисленной семьей занял и в православной общины видное место, как горячий апологет православия. Владыка Иоаким очень сердечно отнесся к новому защитнику веры и даже предложил ему сан священника, от которого тот по скромности и смирению, отказался, приняв на себя должность псаломщика, регента и сотрудника миссионера.
Владыка Иоаким, по апостолу, "много раз был в путешествиях" (2 Кор. II, 26) со многими их опасностями.
Епархия была единственная в России по размерам: в нее входили Оренбургская губ., Тургайская обл. и земля Уральского казачьего войска.
От реки Тобола Челябинского узда и до г. Гурьева на Каспийском море по прямой линии было ровно 3 тысячи верст.
И эту огромную территорию Вл. Иоаким объезжал ежегодно, иногда посещая такие места, г. Гурьев, где архиерея не видали 25 лет.
В своих путешествиях он был неутомим, делая сотни верст в теле. Кому приходилось сопровождать его в поездках дивились его выносливости.
Он был из вдовых священников, имел двух сыновей и будучи сам искушен, мог и искушаемым помочь.
Трудно определить сколько он спас людей и духовных, и мирских от отчаяния и окончательного падения!
Был случай, когда он спас от самоубийства диакона Г-ко, который вследствие семейной драмы, готов был наложить на себя руки.
Он ночью к нему приехал, забрал его, хмельного, в свою карету, привез в архиерейский дом и целую неделю продержал у себя, заставив его ежедневно служить в "крестовой".
Человек пришел в себя, одумался, взвесил свои поступки и оценил любовь Владыки.
Преосвященный Иоаким впоследствии рукоположил его в сан священника и назначил его в один из боевых приходов в П-й завод, состоящий из рабочего населения.
Гир-ко своими трудами буквально переродил буйную рабочую вольницу и явил в своем лице тип идеального пастыря.
Преосвященный Иоаким покровительствовал просвещению и при нем церковные школы увеличивались и процветали. Бедных семинаристов он одевал с ног до головы из своих {81} средств, рукополагал во священство и снабжал деньгами на обзаведение хозяйством.
Воистину – это был благодетель, творивший много добрых дел и явно, и тайно.
Преосвященный Иоаким был страстный любитель пения.
Из Оренбурга Преосвященный Иоаким был переведен в Нижний Новгород.
Нижегородцы сразу полюбили нового Владыку и он там святительствовал до самой революции.
Еще при Врем. Правительстве, он сидел в тюрьме в Нижнем. С захватом власти большевиками он был снова арестован. Сам ли он пред этим попал в Крым или был привезен туда, но в кафедральном соборе г. Севастополя его повесили на царских вратах вниз головою.
Так скончал мученически свою жизнь один из выдающихся святителей Русской Церкви.
{82}
ГЛАВА 10.
ПЛАТОН, ЕПИСКОП РЕВЕЛЬСКИЙ.
14-е января 1919 года – день мученической кончины первого национального епископа Эстонской Церкви Платона, зверски убитого большевиками в подвале Кредитного банка в гор. Юрьев.
Епископ Платон, в мир Павел Петрович Кульбуш, сын псаломщика Рижской епархии, родился 13-го июля 1869 года. По окончании курса С. Петербургской духовной академии со степенью кандидата-магистранта богословия, он был в 1894 году oпрeделен на должность настоятеля эстонского православного прихода в Петербург. Занимая эту должность в течение 23-х лет, о. Павел Кульбуш по достоинству выдвинулся в первые ряды столичного духовенства, как выдающийся пастырь и администратор. Когда в Эстонской Православной Церкви в 1917 году возник вопрос о замещении кафедры бывшей Рижской епархии, то общий голос духовенства и мирян назвал имя о. Павла Кульбуша. Св. Синод признал желание православных эстонцев заслуживающим удовлетворения, а о. Павла достойным кандидатом на должность епископа. 13 января 1918 года о. Павел Кульбуш (в монашестве Платон) митрополитом Петроградским Вениамином (убитым большевиками в ночь с 12-го на 13-е августа 1922 года) и епископом Лужским Артемием был рукоположен в сан епископа. Вступив в управление вверенными ему православными приходами в Эстонии, Владыка Платон ревностно принялся за восстановление приходской жизни, пришедшей в расстройство за время революционной смуты 1917 года. Время было страшное: грабежи, насилия, убийства вносили в жизнь ужас и отчаяние, люди не были уверены в завтрашнем дне и нуждались в духовном ободрении и утешении. Епископ Платон за время своего кратковременного святительства лично посетил 71 приход, всюду восстанавливая нарушенную церковную жизнь и словами любви и ободрения внося утешение в смятенные души верующих.
Но не долго православное духовенство и народ Эстонии пользовались счастьем быть водимыми своим мудрым и благостным архипастырем.
{83} 19-го декабря 1918 года, немецкие войска, оккупировавшие Эстонию во второй половине года, покинули город Тарту (б. Юрьев), гд в то время, оправляясь от перенесенной тяжелой болезни, проживал Епископ Платон. 21 того же декабря городом завладели большевики и со свойственной им жестокостью принялись за кровавую расправу со всеми, кто не с ними. 2-го января 1919 года Епископ Платон был задержан на улице и заключен вместе со многими другими в помещение Кредитного банка, превращенное в тюрьму. 14-го января г. Тарту смелым натиском белых эстонских войск был отбит, но большевики, оставляя город, по своему обыкновению, успели "хлопнуть дверью". В 10 1/2 часов утра, отобрав наскоро около 20 человек из заключенных в Кредитном банке заложников, они отвели их в подвальное помещение банка и там убили их самым зверским способом. После ухода большевиков в подвале банка было найдено и извлечено около 20 трупов, при чем некоторые из них были изуродованы до неузнаваемости. Тело Епископа Платона носило на себе следы 7 штыковых и 4 огнестрельных ран, причем одна из них, в правый глаз, – разрывною пулею.
В числе убитых в подвалах Кредитного банка в г. Тарту, кроме Епископа Платона, были два протоиерее, – Н. Бежаницкий и М. Блейве, один пастор и несколько купцов.
Тело Епископа Платона в торжественной процессии было перевезено в г. Таллин, и здесь погребено 9-го февраля того же года у левого клироса Спасо-Преображенского собора.
17-18 января 1931 года состоялось торжественное освящение мраморного саркофага над могилою Епископа Платона, сооруженного на средства, ассигнованные Правительством и собранные путем пожертвовании.
День смерти Епископа Платона и других с ним ежегодно отмечался в Эстонии, как день всеобщей скорби.
{84}
ГЛАВА 11.
ПАТРИАРХ ТИХОН.
Патриарх Тихон – самый великий страдалец из всех страдальцев Русской Церкви этой страшной эпохи гонений.
Он был только тринадцать месяцев в заключении (с 16 мая 1922 г. до 15 июня 1923 г.), но более тяжкой порой его жизни было все время пребывания его на свободе в течении всех недолгих лет его патриаршества (с 21 ноября 1917 г. по 25 марта 1925 г.), которое и было сплошным подвигом мученичества. Все эти годы он фактически жил в заключении и умер в борьбе и в скорби. Облекаемый в эту пору высшими полномочиями, он избранием Церкви и жребием Божиим был жертвой, обреченной на страдания за всю Русскую Церковь (Надеемся, что о патриархе Тихоне будут сделаны отдельные, подробнейшие исчерпывающие исследования.).
Патриарх Тихон, в мир Василий Иванович Беллавин, родился 19-го января 1865 г. в Торопце, Псковской губ., где отец его всю свою жизнь был священником. Город этот тем замечателен, что похож на Москву необычайным обилием церквей; в маленьком городке церкви на каждом шагу, все старинные и довольно красивые. Есть в нем и местная святыня, древняя Корсунская икона Божией Матери, известная в русских летописях с самых первых времен христианства на Руси. Жизнь там была крайне патриархальная, со многими чертами старинного русского быта: ведь ближайшая железная дорога была тогда верстах в 200 от Торопца.
Учился он в Псковской Духовной семинарии в 1878-1883 гг., скромный семинарист отличавшийся религиозностью, ласковым и привлекательным характером. Он был довольно высокого роста, белокурый. Товарищи любили его, но к этой любви всегда присоединялось и чувство уважения, объяснявшееся его неуклонной, хотя и вовсе не аффектированной, религиозностью, блестящими успехами в науках и всегдашнею готовностью помочь товарищам, неизменно обращавшимся к нему за разъяснениями уроков, особенно за помощью в составлении и {85} исправлении многочисленных в Семинарии "сочинений", т. е. письменных работ. В этом юный Беллавин находил для себя даже какое-то удовольствие, веселье, и с постоянной шуткой, хотя и с наружно серьезным видом, целыми часами возился с товарищами, по одиночке или группами, внимавшими его объяснениям. Замечательно, что товарищи в Семинарии шутливо называли его "архиереем". В Петроградской Духовной Академии, куда поступил он 19 лет, на год моложе нормы, не принято было давать шутливые прозвища, но товарищи по курсу, очень любившие ласкового и спокойно религиозного псковича, называли его уже "патриархом". Впоследствии, когда он стал первым в России, после 217 летнего перерыва, патриархом, его товарищи по Академии не раз вспоминали это пророческое прозвище. Отец В. Беллавина предвидел, что сын его будет необычайным.
Однажды, когда он с тремя сыновьями спал на сеновале, то вдруг ночью проснулся и разбудил их. "Знаете, заговорил он, я сейчас видел свою покойную мать, которая предсказала мне скорую кончину, а затем, указывая на вас, прибавила: этот будет горюном всю жизнь, этот умрет в молодости, а этот – Василий – будет великим".
Понял ли старец священник, что его сына будут на всех ектеньях по всей России и даже по всему миру поминать великим господином. Пророчество явившейся покойницы со всею точностью исполнилось на всех трех братьях.
И в Академии, как и в Семинарии студент Беллавин был всеобщим любимцем. Это особенно сказалось, когда ректор Академии епископ Антоний, впоследствии Митрополит Петербургский, сменил за неблагонадежность выбранного студентами библиотекаря. Студенты запротестовали и никого не хотели избирать, кроме уволенного начальством. А библиотека была студенческая, содержавшаяся на средства, добываемые студентами, и должность библиотекаря – выборная. Тогда ректор Академии назначил своею властью библиотекарем В. И. Беллавина. Популярность его среди студентов была так велика, что никто не стал протестовать против нарушения студенческих прав.
В 1888 г. Беллавин 23-х лет от роду оканчивает Академию и в светском звании получает назначение в родную Псковскую Духовную Семинарию преподавателем. И здесь он был любимцем не только всей Семинарии, но и города Пскова. Жил он в патриархальном Пскове скромно, на мезонине деревянного домика, в тихом переулке близ церкви "Николы Соусохи" (там сохранилось много старинных названий), и не чуждался дружеского общества.
{86} Но вот разнеслась неожиданная весть: молодой преподаватель подал Apxиeпиcкопу прошение о принятии монашества, и скоро будет его пострижение. Епископ Гермоген, добрый и умный старец, назначил пострижение в семинарской церкви, и на этот обряд, редкий в губернском городе, да еще над человеком, которого многие так хорошо знали, собрался чуть не весь город. Опасались, выдержать ли полы тяжесть собравшегося народа (церковь во втором этаже семинарского здания) и, кажется, специально к этому дню поставили подпорки к потолкам в нижнем этаже. Очевидцы помнят, с каким чувством, с каким убеждением отвечал молодой монах на вопросы архиерее о принимаемых им обетах: "Ей, Богу содействующу". Постригаемый вполне сознательно и обдуманно вступал в новую жизнь, желая посвятить себя исключительно служению Церкви. При постриге не случайно дается столь соответствующее ему имя Тихона, в честь Святителя Тихона Задонского.
В 1891 г. на 26 году своей жизни он принял монашеский постриг.
Из Псковской Семинарии иеромонаха Тихона переводят инспектором в Холмскую Духовную Семинарию, где он вскоре затем был и ректором ее в сане архимандрита. На 34-ом году – в 1898 году архимандрит Тихон возводится в сан Епископа Люблинского, с назначением викарием Холмской Епархии. Очень недолго он был на положении викарного епископа. Через год он получает самостоятельную кафедру в стране далече – Алеутско-Аляскинскую, в Северной Америке, которую принял по монашескому послушанию.
С каким волнением уезжал в далекие края молодой епископ, вместе с младшим своим братом, болезненным юношей, покидая в Псковской губернии горячо любимую им мать-старушку; отца его тогда уже не было в живых. Брат его скончался на руках преосвященного Тихона, несмотря на все заботы о нем в далекой Америке, и лишь тело его было перевезено в родной Торопец, где жила еще старушка-мать. Вскоре с ее кончиной, не осталось в живых никого из родственников будущего патриарха.
И в Америке, как и в предыдущих местах службы, епископ Тихон снискал себе всеобщую любовь и преданность. Он очень много потрудился на ниве Божией в С. Америке и С. Американская Епархия очень многим ему обязана. За то его бывшая там паства неизменно помнит своего Архипастыря и глубоко чтит его память.
{87} Сам он вспоминал об этом времени, как о том, которое расширило его церковно-политический кругозор, познакомило с новыми формами человеческих взаимоотношений и подготовило к тому, что пришлось ему испытать впоследствии.
За время службы в Америке (около 7 лет) преосвященный Тихон только один раз приезжал в Poccию, когда был вызван в Св. Синод для участия в летней ceccии. Тут перед высшими иерархами и перед светскими правителями церкви, – тогда оберпрокурорствовал еще К. П. Победоносцев, – обнаружились духовно-административные таланты молодого епископа. В 1905 году он был возведен в сан архиепископа, а в 1907 г. призван к управлению одной из самых старейших и важнейших eпapxий в России, Ярославской. Там в Ярославле, он пришелся всем по душе. Все полюбили доступного, разумного, ласкового архипастыря, охотно откликавшегося на все приглашения служить во многочисленных храмах Ярославля, в его древних монастырях, даже приходских церквах обширной епархии. Часто посещал он церкви и без всякой помпы, даже ходил пешком, что в ту пору было необычным делом для русских архиереев. А при посещении церквей вникал во все подробности церковной обстановки, даже поднимался иногда на колокольню, к удивлению батюшек, непривычных к такой простоте архиереев. Но это удивление скоро сменялось искреннею любовью к архипастырю, разговаривавшему с подчиненными просто и ласково, с добродушною шуточкою, без всякого следа начальственного тона. Даже замечания обыкновенно делались добродушно, иногда с шуткою, которая еще более заставляла виновного стараться исправить замеченную неисправность.
Ярославцам казалось, что они получили идеального архипастыря, с которым никогда не хотелось бы расставаться. Но высшее церковное начальство Преосвященного Тихона скоро перевело на Виленскую кафедру, а в Ярославль прислали Виленского Apxиепископа Агафангела. Проводы Преосвященного Тихона в Ярославль были необычайно трогательны: всеобщая любовь и уважение к нему ярославцев сказались в том, что Городская Дума избрала его почетным гражданином Ярославля, – отличие, не выпавшее на долю ни одному, кажется, из тогдашних архиереев.
В Вильне от православного архиепископа требовалось много такта. Нужно было угодить и местным властям и православным жителям края, настроенным иногда крайне враждебно к полякам, нужно было и не раздражать поляков, составлявших большинство местной интеллигенции, нужно было всегда держать во {88} внимании особенности духовной жизни края, отчасти ополяченного и окатоличенного.
Для любящего во всем простоту архиепископа Тихона труднее всего было поддерживать внешний престиж духовного главы господствующей церкви в крае, где не забыли еще польского гонора и высоко ценили пышность. В этом отношении простой и скромный Владыка не оправдывал, кажется, требований ревнителей внешнего блеска, хотя в церковном служении он не уклонялся, конечно, от подобающего великолепия и пышности и никогда не ронял престижа русского имени в сношениях с католиками. И там все его уважали. Вот он едет из Вильны на свою великолепную архиерейскую дачу, Тринополь, в простой коляске и в дорожной скуфейке, к ужасу русских служащих; но все, кто его встречали и узнавали, pyccкиe, поляки и евреи, низко ему кланялись. Во время прогулки по "кальварии", – так назывался ряд католических часовен вокруг архиерейской дачи, посвященных разным стадиям крестного пути Христа на Голгофу, – перед архиепископом вставали и приветствовали его все католики, служившие при часовне, хотя он был в подряснике и шляпе.
Здесь, в Вильне, Преосвященного застало в 1914 г. объявлениe войны. Его епархия оказалась в сфере военных действий, а затем через нее прошел и военный фронт, отрезавший часть епархии от России. Пришлось Преосвященному покинуть и Вильну, вывезши лишь св. мощи и часть церковной утвари. Сначала он поселился в Москве, куда перешли и многие виленские учреждения, а потом в Дисне, на окраине своей епархии. Во всех организациях, так или иначе помогавших пострадавшим на войне, обслуживавших духовные нужды воинов и т. п. преосвященный Тихон принимал деетельное участие, посещал и болящих и страждущих, побывал даже на передовых позициях, под неприятельским обстрелом, за что получил высокий орден с мечами. На это же время падает и присутствие архиепископа Тихона в Св. Синоде, куда он неоднократно вызывался правительством.