355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » М. Польский » Новые Мученики Российские » Текст книги (страница 19)
Новые Мученики Российские
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 11:32

Текст книги "Новые Мученики Российские"


Автор книги: М. Польский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

"Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за Друзей своих" (Иоан. 15, 13).

VI.

Семь измученных страдальцев, семь кротких незлобивых агнцев приготовили себя на заколение. Поруганные, всеми {252} оставленные, Они совершили крестный свой путь от царских дворцов до Екатеринбургских подвалов Ипатьевского дома, от блестящей свиты царедворцев и славы у масс войск и народа к тяжкому одиночеству среди шайки разбойников и поруганию от этих полузверей-палачей и своих убийц.

Рожденный в день церковной памяти святого праведного Иова Многострадального (6 мая), Государь, жизнь которого была так тяжела и правление так несчастливо, сам обратил внимание на день своего рождения и сам уподобил жизнь свою испытаниям страдальца Иова, приняв свой крест, как крест Иова, твердо, кротко и без тени ропота.

У Государя сознание полноты счастья, удовлетворенности жизнью никогда не было. На нем исполнилось его собственное пророчество: "У меня более чем предчувствие, что я обречен на страшные испытания и что я не буду вознагражден за них на этом свете".

"Мне не удается ничего, чтобы я не предпринимал и у меня нет удачи. Впрочем воля человека так бессильна". "Сколько раз я применял к себе слова св. Иова: ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня и чего я боялся, то и пришло ко мне".

"Быть может, для спасения России нужна искупительная жертва. Я буду этой жертвой. Да будет воля Божия".

Эти святые слова Царь-Мученик произносил свыше чем за 10 лет до 1917 года.

В юности он получил ранение от руки фанатика-японца, как предзнаменование будущего, еще большого ранения. Заря счастливой супружеской жизни была омрачена кончиной обожаемого отца. Заря государственного служения – Ходынской катастрофой. Затем потеря любимого брата-друга, революционные волнения 1905 года, неудачная русско-японская компания, разногласия и своеволия некоторых родственников, томительное ожидание сына и рождение вымоленного у Бога Императрицей больного мальчика, нежно любимого Наследника. Наконец, новая война с первоначальными неуспехами но с надеждой и со всеми данными грядущей скоро уже победы, которой дождаться также не удалось.

И за всеми неудачами следовали непонимание, неправда и клевета "общества". На мудрого и во всем разбирающегося, но кроткого и скромного смотрят свысока, как на невежественного и ограниченного. Его глубокое сознание нравственной ответственности за судьбы родины и за жизнь бесчисленных подданных, осторожность в самых последних решениях, трактуются как безволие; смирение осуждается, религиозность осмеивается как мракобесие, в речах и манифестах, чуждых угодливости {263} и лести, но твердых по взглядам и убеждениям, усматривается только рутинность, консерватизм. Всякая неудача возводится в его личную ошибку или преступление. Клевета не щадит не только верной и ни в чем неповинной Государыни, которой бросается гнусное обвинение в измене, но даже прекрасных, ангелоподобно чистых дочерей.

И из всего этого моря лжи, клеветы и бранной ругани Государь выходит прекрасным и чистым. Ни единого неверного, неблагородного, нецарственного жеста: такое достоинство и такое смирение.

"Святой страдалец" – самое верное, истинно выражающее душу и жизнь Государя определение, произнесенное его царственной супругой.

Все, все, что произошло с Государем и его Семьей, произошло по евангельской канве.

Страдание Царской Семьи – величественное, исключительное, Христоподобное. Оно совершилось во всей полноте нравственных и физических переживаний. В несмолкаемом газетном xoxoтe и в уличном общенародном глумлении издавались, позорили, клеветали, оскорбляли и унижали ее, после того как одни ближайшие сотрудники Государя ему изменили, а другие трусливо бежали. "Кругом измена, трусость и обман". Вчера имевшие торжественные входы в столицы и города с кликами несметных толп – "осанна!" – сегодня слышит – "распни!". Временное правительство, во власть которого Царь отдал сам себя добровольно, испугалось толпы и не защитило его. Иуды предали, Пилаты умыли руки, палачи распяли.

Было и Гефсиманское борение с "отчаянием", которое, однако, "прошло", со слезами и рыданиями, с горячей молитвой, с переживанием разлуки, от которой "разрывалось сердце". Еще об этом сердце. "Я начинаю ощущать мое старое сердце, – писал он Царице еще в июне 1915 г., – Первый раз, ты помнишь, это было в августе прошлого года после самсоновской катастрофы, а теперь опять". Сколько пережило это сердце в горестных скорбях о неудачах отечества вплоть до тех дней, когда лучшей порою стала для него ночь, в которой он мог "забываться на время". Святой страдалец, новый Иов Многострадальный! Золотой свой царский венец он сменил на терновый венец Христов. В его уста так легко вкладываются слова Иова:

"наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь; Господь Дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно! неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать" (Иов. I, 21. II, 10).

{254} У здравствующих членов Императорского Дома оказались книги, который были у Царской Семьи во время заточения их в Тобольске и Екатеринбурге. Книги, лично принадлежавшие Императрице и В. К. Татьяне Николаевне, на полях многих своих страниц, хранят карандашные отметки, из которых мы видим, какою мыслью читавшие были поражены, с чем они молча соглашались, в чем невольно выражали себя их души. Берем несколько подчеркнутых выдержек только из двух книг:

"Лествица, Преп. Иоанна Лествичника", изд. 1909 г. и "О терпении скорбей, учете св. отцев", еп. Игнатия Брянчанинова, 1893 г. Обе книги за собственноручной подписью Императрицы на заглавном листе.

"Христиане должны мужественно переносить оскорбления и борьбу, как внешние, так и внутренние. Ударяемые скорбями христиане должны восходить в преуспеяние посредством терпения. Таков путь христианского жительства. Где Святый Дух, там, как тень за солнцем, последует гонение и борьба. Воззри на пророков, в которых действовал Дух Святый: каким они подвергались гонениям. Воззри на Господа, Который – Путь и Истина, и Который претерпел гонение не от какого либо чуждого народа, но от своего собственного племени..."

"Не следует христианам приходить в недоумение при напастях: подвергаться преследованию – неотъемлемая принадлежность истины. Мученики, прошедшие через многие виды мучений, явили силу непобедимого мужества, подчинившись и самой смерти насильственной: после этого они удостаиваемы были венцов. Чем многочисленнее были их страдания, тем большие получили они славу от Бога и дерзновение к Богy".

"Нам заповедано взять крест наш и последовать Христу, что значить быть постоянно готовым к смерти. Если будем в таком расположении и настроении духа, то, как сказано, будем переносить с великим удобством всякую скорбь, и внутреннюю и находящую извне... Говорящее, что любят Господа, пусть докажут справедливость своих слов не только великодушным терпением всех случающихся скорбей, но и терпением охотным, с любовью, ради надежды, отложенной в Господе".

"Невозможно спастись иначе, как через ближнего.. Отпущайте – заповедал Господь – и отпустится вам. В этом заключается духовный закон... И так исполнение закона заключается в прощении обид. Исполняющие закон духовно, и, по мере исполнения, делающиеся причастниками благодати, любили не только благодетельствовавших, но и поношающих их и гонящих, ожидая получить любовь в воздаяние добродетели. Добродетель их состояла не только в том, что они простили нанесенные им обиды, но и в благотворении душам обидчиков, молясь за них Богу, как за те орудия, при посредстве которых они получат блаженство, по свидетельству Писания: Блаженни есте, егда поносят вас и ижденут вас".

"Во всяком времени, месте и деле будем твердо держаться одной цели, чтобы нам, подвергаясь различным обидам от человеков, радоваться, а не скорбеть, – радоваться не просто, не бессмысленно: радоваться на том основании, что обретаем благоприятный случай к получению прощения в наших согрешениях, прощая ближнему. В этом заключается разум истины".

{255} "Блажен тот, кто, укоряемый и унижаемый ежедневно, понудил себя к терпению ради Бога; он примет участие в вечном празднике мучеников, и вступит дерзновенно в общение с Ангелами".

"Усердно пей поругание, как воду жизни, от всякого человека, покушающегося напоить тебя чистительным врачевством, изгоняющим из сердца сладострастие. Если будешь руководствоваться этим правилом, то глубокая чистота воссияет в душе твоей, и свет Божий не оскудеет в тебе".

"Верующие в Господа Иисуса Христа шли на смерть, как на праздник... становясь перед неизбежною смертью, сохраняли тоже самое дивное спокойствие духа, которое не оставляло их ни на минуту... Они шли спокойно на встречу смерти потому, что надеялись вступить в иную, духовную жизнь, открывающуюся для человека за гробом".

Вот та духовная пища, которою питалась Царская Семья, подкрепляя себя на своем крестном пути. Они познавали искусство добродетели из чистого источника писаний святых отцов, которые опытно проходили святые заповеди Божии.

Из Тобольска Государыня писала, что после прочтения Тихона Задонского она читает творения св. Григория Нисского, которых кстати прежде не читала.

Все старшие члены Семьи вполне сознавали возможность трагического конца. Кроме свидетельств приближенных о таком настроении, в тетрадке Вел. Княжны Ольги Николаевны найдено следующее стихотворение.

Пошли нам, Господи, терпенье,

В годину буйных, мрачных дней,

Сносить народное гоненье

И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о, Боже правый,

Злодейство ближнего прощать

И крест тяжелый и кровавый

С Твоею кротостью встречать.

Владыка Mиpa, Бог вселенной,

Благослови молитвой нас

И дай покой душе смиренной

В невыносимый, страшный час.

Существует мнение, что автором стихотворения является учительница русского языка Е. А. Шнейдер, разделявшая судьбу Царской Семьи до Екатеринбурга и принявшая мученическую кончину вслед за нею.

История в свое время расскажет сокровенные еще для нас подробности скорбей Царской Семьи и слезы умиления неоднократно прольются над подвигом новых великих {256} страстотерпцев, которых Господь "разжег, яко серебро искусил седмерицею", чтобы "обрести их достойными Себе" (Прем. Солом. III, 5-7) и увенчать боле славными диадемами чем венцы царские.

Добродетели их это– драгоценные камни, несказанной ценности, которые имеют различную оправу: и золото, и серебро, и другие меньшей ценности металлы или все те свойства светскости, или может быть человеческих естественных мелких ошибок и недостатков, о которых могут рассказать письма, или другие свидетельства. Эти драгоценные камни сверкают неизменным блеском везде, какова бы ни была их оправа.

Жестокие истязатели изобретали нравственный пытки для беззащитной Царской Семьи, и, однако, ни одного слова ропота на свой жребий не вышло из уст страдальцев. Они подражали Тому, о Ком сказано: "будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал" (1 Петр. II, 23). Только Богу они возвещали печаль свою и пред Ним одним изливали свое сердце.

Они оказались одинокими, отверженными и чужими миру, как носители святых идеалов России среди грешных и отпавших от этих идеалов людей. Блаженни эти избранники Божии потому, что к ним относятся слова Спасителя: "если бы вы были от Mиpа, то мир бы любил своеи но как вы не от Mиpa, но Я избрал вас от Mиpa, потому ненавидит вас мир" (Иоан. XV, 19). Они исполнили заповеди Христовы.

Блаженни они, как нишде духом плачущее, кроткие, алчущие и жаждущие правды, милостивые, чистые сердцем, миротворцы, изгнанные за правду, поносимые, гонимые, всячески неправедно злословимые за Христа и имени Его ради (Mф. V, 312). Радуются они ныне и веселятся, ибо велика их награда на небесах; они утешились, наследовали землю вечной жизни, насытились правдой, сами помилованы, Бога узрели своими очами, наречены сынами Божиими.

Ныне радуются и веселятся у Бога и почитают за ничто свои страдания земные, видя в преизбытке славу Божию, познав сами, что земные страдания ничто пред будущею славою.

Семнадцать долгих месяцев Царская Семья шла по тернистому пути к своей Голгофе, все выше становясь нравственно, озаряясь изнутри светом Небесного Града. Конец избранников Божиих венчал их начало. Государь вымолил себе у Бога супругу. Таким же даром Божиим явился им и их сын, выпрошенный у Бога. Все Богом данное Богу принадлежит. Им не дана до конца земного бытия полнота благоденствия. Государыня в первый день брака положила завет на вечный союз с мужем после смерти. Наследник российского престола, в своих детских {257} страданиях разрывал сердце родителей молитвою – "Господи, сжалься надо мною" – и услышан Богом и унаследовал лучшее царство. "Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел со Отцем Моим на престол Его" (Откр. III, 21). Не роптавший, а молившийся, притесняемый и не жалующийся есть победитель.

Образ убиенного в Угличе Царевича Димитрия через столетия воплощается в Цесаревиче Алексее. Тогда насильственная смерть невинного восьмилетнего отрока дала основание Церкви причислить его к лику святых ...

Подвиг страдальчества в семье с больным ребенком явился там, где была полнота царской земной власти. И здесь навсегда было оставлено памятование, что не все человеку возможно, но все именно в руке Божией и прежде всего крест, самим Богом на земле воспринятый и Им возлагаемый на Его верных, избранных детей. И крест этот здесь понесен с глубочайшим смирением. Какое ободрение всем крестоносным семьям!

Надо было, чтобы нам явился образец "домашней церкви" (и Кор. XVI, 19) апостольских времен, пример христианской семьи, назидание любви супругов и их детей к Богу и между собою. И откуда же? от Царской Семьи, от дома, стоящего на верху горы, от светильника светящего с подсвечника. Правда, идеал нам показан оттуда, где он должен быть но кто когда так выполнял свое назначение? И в какие времена? Во времена семейного развала, неверности, взаимного непонимания "отцов и детей", потери религиозного быта и самой любви к Богу.

Семейное счастье ничем никогда неомрачаемой любви в течение всех 24-х лет брака (1894-1918) и любовь детей к родителям и их почитание в Царственной седмерице – памятный знак для всех мужей, жен и детей. Там, где были даны условия облегчить труды родительского попечения о детях и сложить их на плечи других, не нерадели и не тяготились ими, и получили достойные плоды этих трудов воспитания. Какой пример!

Устроившие себе семейное счастье, указывают путь женихам и невестам, дабы они с молитвою к Богу о помощи искали себе спутников жизни.

Семейство мучеников, пришедшее к Богу, ничего не потеряло из своих достоинств, но желают пред Богом всем того спасения и той семейной радости, которыми сами обладали. Любовь к семье у Царственной Четы не побеждала их любви к родине и ради родины они готовы были жертвовать собою и семьею, что они доказали на деле. Однако, и любовь к родине и {258} семье не побуждала их любви к Богу. Бог, родина, семья – вот три служения Императора, где сосредоточивалась его жизнь и вся любовь, но каждая ценность заняла подобающее ей место в его сердце.

В служении Богу последний Император – славный деятель Церкви. Во главе всех мучеников российских из числа мирян стоит первый мирянин Церкви Государь, попечитель нужд ее, помощник архипастырям и пастырям в устроении дел церковных, строитель храмов Божиих, ревнитель церковного воспитания детей, благоговейный паломник святых мест, благочестивый молитвенник, прославитель памяти святых российских, за что одно уже достоин быть сопричтенным к их лику. Доблестный сын Церкви, он – достойный образец мирянам, рядовым членам Церкви, в служении ей. Говорят, что его сердцу была любезна мысль о восстановлении патриаршества и будто он предполагал, что в свое время, отдав царство сыну и расставшись с супругой, он бы сам воспринял патриаршее служение. Это так походит на Государя. Образы Патриарха Филарета и царя Алексее Михайловича, память о котором он восстановил в имени своего сына, были ему так близки, что навряд ли бы окончил свое царствование иначе, будь оно мирным.

Таков был среди нас представитель святой Руси, который за исповедание веры в эту святыню и был предан и убит.

Он нес на себе самоотверженно огромное бремя правления один, памятуя постоянно в своем одиночеств, что он даст ответ за все Царю царей там, на небе. И он знал, для кого он это делает. Не для себя: "Я берег не самодержавную власть, a Poccииo", сказал он в дни отречения, полагая, что только таким способом он охранял ее от торжества неправды и анархии. Верный своей священной клятве, данной им в день коронования, он должен был или страдать, или изменить своему призванию и очень легко добиться популярности среди кругов, искавших власти, но бывших к ней не только не способными, но и вообще неверными Русской истории, ее Церкви и христианской совести.

Исповедниками называются христиане, которые мужественно претерпели страдания и узы, темницы и ссылки за открытое исповедание своей веры.

И Государь был умучен от маловерного, неверного и отступнического общества русских людей, ставших чуждыми принципам святой Руси, умучен как хранитель этих принципов. Он умучен, как слуга Божий, ограниченный в своей воле и власти только законом Божиим, законом правды {259} и любви, которому и служил до смерти. За верность своей присяге, клятвенному обещанию, данному при восшествии на престол. За веру в святость своего миропомазания на царство и в свою ответственность пред Богом. За благочестие или за свидетельство Христовой истины своей жизнью, благодаря чему он стал чужд окружавшему его развращенному обществу. За правду русской жизни и культуры, дух которой в Православии.

Самый акт отречения от престола явился выражением его самопожертвования ради отечества, проявлением наибольшей любви, полагающей жизнь свою за други своя. В дни отречения он говорил: "Я не хотел бы уехать из России, ее слишком я люблю; заграницей мне было бы слишком тяжело". И когда выезд из России хотя бы на время войны представлялся необходимым для пользы той же России, он потребовал от временного правительства гарантии на "беспрепятственный приезд по окончании войны в Poccию для постоянного житья".

Оставшись в России и находясь в заключении, Государь не допускал ни того, чтобы семья была разлучена, ни того, чтобы покинуть территорию Российской Империи. Государыня говорила:

"Я ни за что на свете не хочу покидать России, так как мне кажется, что, если бы нам пришлось ухать за границу, – это значило бы порвать последнюю нить, связывающую нас с прошлым; мне кажется, что это прошлое погибло бы безвозвратно" В Тобольске она говорила: "Я лучше буду поломойкой, но я буду в России". "Предпочитаю умереть в России, нежели быть спасенной немцами". Вне России Царская Семья не представляла смысла своего существования.

"Ты знаешь, как я люблю твою страну, которая стала моей", – писала она Государю в свое время. "Чувствую себя матерью этой страны, – писала она из Тобольска, – и страдаю, как за своего ребенка и люблю мою родину, несмотря на все ужасы теперь и все согрешения. Нельзя вырвать любовь из моего сердца и Poccию тоже, несмотря на черную неблагодарность к Государю, которая разрывает мое сердце, – но ведь это не вся страна. Болезнь, после которой она окрепнет. Господь! смилуйся и спаси Poccю!" "Будем непрестанно за родину молиться. Христос, помилуй мя, грешную, и спаси Poccию".

Когда старшей дочери была возможность выйти замуж за иностранного принца и будущего короля, она заявила: "я не хочу покидать Poccииo, я русская и хочу остаться русской навсегда". И осталась, чтобы взойти на Голгофу вместе со всеми другими своими сестрами.

{260} Единственным человеком, у которого не помутилось в дни революции национальное сознание, был Государь. Его духовное здоровье не было задето моментом. Он продолжал смотреть на вещи просто и трезво. Он отрекся после того, как все ему изменили. Он остался в России и мученически невинно за нее погиб, его преемники у власти – сами изменили всем и дезертировали, сами бежали, спасая свою жизнь. Они нарушили присягу и предали своего Царя и с ним свою родину, хотя должны были сделать все, не жалея живота, победить или умереть, как это делают простые солдаты на полях сражения. Но среди своих высших военачальников-сотрудников только один Император положил жизнь свою за Poccию. Сотрудники же его, восстав на него и подрубив ветвь, на которой сидели, или погибли от рук бунтарей, с которыми вошли в союз, получив должное, или постыдно бежали со своих постов.

Для спасения же Царя не нашлось больше Ивана Сусанина.

Русский народ отрекся от своего Царя. Убийство его – не частный грех дворцового переворота, а грех всеобщей, всенародный, от дурмана революции, которым народ позволил себя одурманить. Мы все не убили этих святых людей, но позволили их убить, мы не защитили их, мы их бросили. А если не защитили, то и соучастники убийства. Где наше единство, где наша вера и самоотвержение, где защита правды? Испугались, разложились, пали тяжким падением.

Мы имели высоко поставленного Царя, над которым повторено было таинство миропомазания. Он был помазанником Божиим. Благодать Святого Духа на нем – подлинная реальность, а не условный знак или обряд или символ. И потому, покидая Царя, мы кощунствовали над таинством, попрали благодать Божию, поступили как богопротивники. Не имеешь царя, помазанника Божия – не имеешь и греха против него, а если имеешь его, то берегись погрешить против Бога. "Кто подняв руку на Помазанника Господня, останется ненаказанным" (и Цар. ХХVI, 9). И изменивши ему, мы лишились благодати Божией в нашем управлении и подпали не под какую-нибудь власть человеческую, а по истине под власть бесовскую, которая замучила наш народ. И в этом единственном царе в мире – помазаннике Божием от благодати святого таинства, – не лишился ли и весь мир силы, которая "удерживала" (2 вес. II, 7) силы бесовские от современного властвования и влияния. Если мы этого еще не поняли, то может быть поймем потом.

{261}

VII

Святыня и подвиг Государя и его Семьи глубоко были осознаны в широких кругах русской эмиграции сразу же после изгнания, но вопрос о причислении их к лику святых без всяких колебаний и сомнений был практически поднят прежде всего в Югославии. Сербский народ возлюбил русского Царя всем сердцем.

30-го марта 1930 года была опубликована в сербских газетах телеграмма, что православные жители города Лесковац в Сербии обратились к Синоду Православной Сербской Церкви с просьбою поднять вопрос о причислении к лику святых покойного Русского Государя Императора Николая II-го, бывшего не только самым гуманным и чистым сердцем Правителем Русского народа, но и погибшего славною мученическою смертью.

В сербской печати, еще в 1925 году, появились описания того, как одной пожилой сербке, потерявшей на войне двух сыновей убитыми и одного – без вести пропавшим, считая последнего тоже убитым. Однажды, после горячей молитвы за всех погибших в минувшую войну, бедная мать заснула и увидела во сне Императора Николая II, сказавшего ей, что сын ее жив и находится в России, где он вместе с двумя убитыми своими братьями боролся за славянское дело. "Ты не умрешь, -сказал Русский Царь, – пока не увидишь своего сына. Вскоре после этого вещего сна, старушка получила известие, что сын ее жив, и через несколько месяцев после того, она счастливая обнимала его живым и здоровым, прибывшим из Poccии на родину.

Этот случай чудесного явления во сне покойного и горячо любимого сербами Русского Императора Николая II разошелся до всей Сербии и передавался из уст в уста. В Сербский Синод начали поступать со всех сторон сведения о том, как горячо сербский народ, особенно простой, любит покойного Русского Императора и почитает его святым.

11-го августа 1927 года в газетах в Белграде появилось извещение под заглавием "Лик Императора Николая II в Сербском монастыре св. Наума, что на Охридском озере".

Это сообщение гласило: "Русский художник и академик живописи С. Ф. Колесников был приглашен для росписи нового храма в древнем Сербском монастыре св. Наума, причем ему была предоставлена полная свобода творческой работы в украшении внутреннего купола и стен. Исполняя эту работу, художник задумал написать на стенах храма лик 15-ти святых, размещенных в пятнадцати овалах.

Четырнадцать ликов были {262} написаны сразу же, а место для пятнадцатого долго оставалось пустым, так как какое то необъяснимое чувство заставляло С. Ф. Колесникова повременить. Однажды в сумерки С. Ф. Колесников вошел в храм. Внизу было темно и только купол прорезывался лучами заходящего солнца. Как потом рассказывал сам С. Ф. Колесников, в этот момент в храме была чарующая игра света и теней все кругом казалось неземным и особенным. В этот момент художник увидел, что оставленный им незаполненным чистый овал, ожил и из него, как из рамы, глядел скорбный лик Императора Николая II. Пораженный чудесным явлением мученически убиенного Русского Государя, художник некоторое время стоял, как вкопанный, охваченный каким-то оцепенением. Далее, как описывает сам С. Ф., под влиянием молитвенного порыва, он приставил к овалу лестницу, и, не нанося углем контуры чудного лика, одними кистями начал прокладку. С. Ф. Колесников не мог спать всю ночь и, едва забрезжил свет, он пошел в храм и при первых утренних лучах солнца уже сидел наверху лестницы, работая с таким жаром, как никогда. Как пишет сам С. Ф. Колесников: – "я писал без фотографии. В свое время я несколько раз близко видел покойного Государя, давая ему объяснения на выставках. Образ его запечатлелся в моей памяти. Я закончил свою работу и этот портрет-икону снабдил надписью:

– "Bcepoccийcкий Император Николай II, приявший мученический венец за благоденствие и счастье славянства".

Вскоре в монастырь приехал Командующий войсками Битольского военного округа генерал Ристич. Посетив храм, он долго смотрел на написанный С. Ф. Колесниковым лик покойного Государя и по щекам его текли слезы. Затем, обратившись к художнику, он тихо промолвил:

– "Для нас, сербов это есть и будет самый великий, самый почитаемый из всех святых".

Этот случай, равно как и видение старой сербки, объясняет нам почему жители города Лесковац в своем прошении Синоду говорят. что они ставят покойного Русского Государя Императора наравне с сербскими народными святыми: Симеоном, Саввой, Лазарем, Стефаном и другими.

Кроме приведенных случаев о явлении покойного Государя отдельным лицам в Сербии, среди сербской Армии имеется сказание, что ежегодно в ночь накануне убиения Государя и его Семьи, Русский Император появляется в Кафедральном Соборе в г. Белград, где молится перед иконой святого Саввы за сербский народ. Затем, согласно этого сказания, он пешком идет {263} в Главный штаб и там проверяет состояние сербской Армии. Это сказание широко распространилось среди офицеров и солдат сербской Армии.

В русской эмигрантской печати было сообщено (в 1947 г.) о дерзновенном молитвенном призывании Царской Семьи в опасности когда сотня казаков, потеряв связь с обозом и войском, оказалась в окружении красных среди болот. Священник о. Илья призвал всех к молитве, говоря:-"Сегодня день памяти нашего Царя-мученика. Сын его, отрок Алексей – Царевич, был войск казачьих Атаманом почетным. Попросим их, чтобы ходатайствовали они пред Господом о спасении христолюбивого воинства казачьего".

И отец Илья отслужил молебен "Мученику Николаю, Государю Российскому". А припев на молебне: "Святые мученики дома Царского молите Бога о нас".

Пела вся сотня и обоз. В конце молебна отец Илья прочитал отпуст: "Молитвами святого Царя-Мученика Николая Государя Российского, Наследника его отрока Алексия-Царевича, христолюбивых войск казачьих Атамана, благоверные Царицы-мученицы Александры и чад ее Царевен-мучениц; помилует и спасет нас, яко благ и человеколюбец".

На возражения что эти святые мученики еще не прославлены и чудеса от них еще не явлены, отец Илья возразил: "А вот молитвами их и выйдем ... А вот и прославлены они ... сами слыхали, как народ прославил их. Божий народ... А вот и покажет нам путь святый отрок Алексей-Царевич. – А вот не видите вы чуда гнева Божия на Poccию за неповинную кровь их... А вот явления узрите спасением чтуших святую память их... А вот указание вам в житиях святых чтите, когда на телесах святых мучеников без всякого прославления, христиане храмы строили, лампады возжигали и молились таковым яко предстоятелям и ходатаям..."

Сотня и обоз из окружения вышли чудесным открытием о. Ильи.

Шли и по колено, и по пояс, проваливались по шею ... Лошади вязли, выскакивали, опять шли ... Сколько шли и устали ли не помнят. Никто ничего не говорил. Лошади не ржали ... И вышли ... 43 женщины, 14 детей, 7 раненых, 11 стариков и инвалидов, и священник, 22 казака – всего 98 человек и 31 конь. Вышли прямо на ту сторону болота, угол которого занимали казаки, сдерживающее обходное движение красных, прямо в середину {264} своих. Из окрестных жителей никто не хотел верить, что прошли они этим путем. И шума перехода не слыхал неприятель. И следа куда ушли отрезанные не могли утром установить красные партизаны. Были люди – и нет их!

Ко второму Всезаграничному Церковному Собору 1938 г., среди русских в Сербии, под влиянием религиозного почитания памяти царственных мучеников как в самом сербском народе, так и среди его высокопоставленных лиц, возник вопрос о канонизации Царской Семьи. Но этот вопрос имеет значение не только для эмиграции, но и для всего русского народа, под игом находящегося, и надо чтобы он вошел в сознание и был принят широкими церковными массами. Уясняя себе духовный образ Царской Семьи, церковный народ в каждой нужде может прибегать к ее небесной помощи и через молитвенное поминовение ее в панихидах. Так поминают люди постоянно о. Иоанна Кронштадтского и блаженную Ксению и через заупокойное моление о них получает помочь от них. Имеющие славу небесную отзываются на славу и память земную, выражающим ее в какой угодно форме.

Apxиepeйский Собор, в период сессии 2-го Всезаграничного Церковного Собора из клира и мирян, в августе 1938 г. постановил: "В связи с исполнившейся 20-летней годовщиной убийства Царской Семьи установить повсеместные народные поминовения через совершения заупокойных литургий и панихид в следующие дни года: 6 мая – в день рождения и 6 декабря – в день тезоименитства Государя Императора Николая II и 4/17 июля – в день убийства Царской Семьи".


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю