Текст книги "Испытание Виктории (ЛП)"

Автор книги: М. К. Айдем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Девушка с трудом расчесала свои густые рыжие волосы и принялась закалывать их в простую прическу. Это всегда было тяжело – ее волосы всегда были непослушными и сопротивлялись любой укладке. Когда-нибудь она наберется смелости и отрежет их, но не сегодня. Когда ее желудок заурчал, девушка оделась и отправилась в столовую поесть.

* * *

– Эй, Чемберлен! Сколько лет, сколько зим! – Джагер сел напротив нее.

– Привет, Джагер. Да, я была очень занята.

– Да, я слышал. Помогаешь своему брату.

– Он мне не брат, – подчеркнула Виктория.

– Хорошо… Ты свободна сегодня вечером? – на нее смотрели полные надежды глаза.

– Пока ничего не планирую. А что? – спросила она, откусывая кусок фрукта.

– Наша компания собирается в «Эманс».

Тори жевала и размышляла: «Может лучше дать себе время отдохнуть, а Лукасу – немного пространства? Он выздоравливает удивительно быстро, и я даже не уверена, что ему понадобится четырнадцать процедур». Девушка посмотрела на Джагера, понимая, что он ждет ответ.

– Во сколько? Я постараюсь прийти.

– Я зайду за тобой, – его нетерпеливый тон привлек ее внимание.

«Черт, да он заинтересован?!» Остановившись, Тори пригляделась к мужчине. Она действительно смотрела?! Привлекательный блондин, худощавый, ростом шесть футов четыре дюйма, низкий для каринианца, но красивый и опрятный – мужчина производил приятное впечатление. Возможно, пришло время ей оглядеться вокруг.

– Спасибо, но я еще не уверена, что пойду. Так во сколько вы собираетесь? Я посмотрю, смогу ли прийти.

– 20:00. С тебя танец.

– Посмотрим, – посмотрев на часы, девушка встала. – Мне нужно идти. Позже увидимся.

* * *

– Вчера вечером я выучил несколько новых слов, – Додж смотрел на Лукаса, пока кормил его.

– Что? – не понял майор.

– Ты говорил во сне или, я бы сказал, ругался и проклинал.

– Не знаю, – отрицал Лукас.

– Таннер тоже так делал. Врачи говорили, что так разум пытается справиться с болью.

– Что я такого говорил? – потребовал он.

– Не думаю, что ты хочешь знать. Удивительно, что Виктория не затыкает тебе рот, – подняв кусок еды, Додж ждал, но друг проигнорировал его возмущение.

– Она слышала и раньше, как я ругаюсь, – Лукас ждал пояснений.

– Это не ругань, это то, что ты говорил о ней.

Лукас побледнел.

– О чем я говорил?

– Лукас…

– Если я говорил последние восемь ночей, мне нужно знать, что она слышала.

– Послушай, она знает, что ты не хотел этого.

– Как Таннер? О чем я говорил? – требовал он.

– Всякое дерьмо, «почему бы тебе просто не убить меня» и «такую благодарность я получаю за то, что защищал тебя». Все дерьмо вроде этого.

– Она не сказала мне ни слова, ни одного гребаного слова, – Лукас не мог оставаться неподвижным и, встав, принялся нервно ходить по комнате.

– Ты думаешь, она бы сказала? Уверен, она все это уже слышала и раньше.

– Не от меня. Не о событиях из ее прошлого, о том, что произошло между нами. Черт!

* * *

Стук в люк спас Доджа от дальнейших расспросов. За открывшимся люком стояла Виктория. Идеальная.

– Что случилось? – она прошла мимо Доджа, и увидела Лукаса в дальней части комнаты. Так же она заметила немного еды на столе. – Тебе нужен болеутоляющий укол?

– Нет.

Девушка повернулась к Доджу. Он просто пожал плечами в ответ.

– Он проспал всю ночь. Принял душ. Съел большую часть завтрака, потом разозлился.

– С ним часто такое бывает. Что еще?

– Я стою прямо здесь, спроси меня.

Лукас ненавидел, когда эти двое вели себя так, будто его не было в комнате.

– Верно, – зеленые глаза сковали его прежде, чем она отвернулась от Доджа. – Нет температуры, необычной боли?

– Нет, майор же уже сказал. Ты выглядишь лучше.

Даже Лукас увидел, что Тори выглядит отдохнувшей.

– Чувствую себя лучше, спасибо.

– В любое время. Хочешь, чтобы я вернулся ночью подежурить?

– Я могу сообщить тебе позже? Думаю, мы можем снять скобы сегодня вечером.

– Правда? Так скоро? – удивился Додж.

– Да, он очень хорошо реагирует на лечение. Как там Таннер поживает?

– Хорошо, действительно хорошо, уже полноценно работает, – Доджа потрясло то, что она вспомнила.

– Это приятно слышать. Я дам тебе знать к 16:00, это не поздно?

– Да, конечно. До встречи, друг!

* * *

– Додж не верил, что ты можешь это помнить, – Лукас пристально смотрел на Викторию.

– Помню что? – она подошла к его тарелке. – Тебе нужно больше есть.

– Я в порядке. О Таннере.

– Почему бы мне не помнить? – она не стала спорить, собирая тарелки на поднос.

– Думаю, он очень надеялся, что ты не вспомнишь, как он кричал на тебя.

– Ему просто нужно было выговориться, и это ничего не значило, – повернувшись, девушка посмотрела на него. – Так ты собираешься сказать мне, что случилось?

– Почему ты не сказала мне? – Лукас остановился в дюйме от нее.

– Не сказала о чем? – дыхание Виктории перехватило. Она с трудом соображала, когда он был так близко.

– Что я говорю во сне, – если бы мужчина не смотрел так внимательно, то пропустил бы мимолетную вспышку сильной боли в ее глазах.

– Это обычное дело, разум…

– Справляется с болью, – перебил он. – Да, Додж рассказал мне. Почему ты этого не сделала? – подняв руку, он коснулся ее щеки костяшками пальцев. Ее зеленые глаза расширились, и она быстро отошла.

– Не было никакой причины. Ты имеешь право говорить все, что захочешь, – горло Тори сжалось от его прикосновения.

– Не тогда, когда тебе больно.

– Со мной все в порядке, майор, – девушка отпрянула, сделав глубокий вдох. Лукас ее растревожил, ей срочно нужно успокоиться, чтобы разум был ясным и сосредоточенным.

– Перестань называть меня долбанным майором! Ты знаешь, как меня зовут!

– Ты не страдал без дополнительных лекарств? – Тори проигнорировала его гнев.

– Виктория…

– Отпусти это, позволь мне сделать то, что нужно сейчас. Пожалуйста…

Это «пожалуйста» отрезвило его, дав понять, что девушка расстроена больше, чем показывает.

– Хорошо, но мы поговорим об этом позже.

«Не придется, если я смогу помочь». Виктория не была уверена, что снова сможет «поговорить» с ним. Не после вчерашнего вечера.

* * *

– Хорошо, садись, – указав на диван, она собрала свои инструменты. Девушка села на стул с подушкой на коленях и взяла его руку. Она тщательно разрезала бинты, а затем сняла скобы.

– Как ты?

– Все нормально, – Лукас наблюдал, как она затянутыми в перчатки руками осторожно снимала повязку, как обхватила его ладонь и подняла, чтобы тщательно изучить каждую рану.

– Согни указательный палец, – приказала Тори.

– Что? – смущение проскользнуло в его ответе.

– Согни, – она не сводила глаз с его пальца. Когда тот двинулся, девушка кивнула. – Теперь обратно, – коснулась среднего сустава. Немного вспотев, мужчина подчинился. – Как чувствуется? – Виктория подняла на него глаза.

– Туго.

– Просто туго? – она ждала подробности. – Нет боли?

– Не совсем. Чувствую его напряженным, как будто я никогда не использовал его раньше.

– Так ты и не использовал. У тебя слишком много недавно заживших сухожилий и мышц. Теперь придется заново всему учиться, – девушка повторила процедуру с оставшимися пальцами. – Хорошо, теперь попробуй сделать это сам, – Тори коснулась его большого пальца и мизинца, показав, что нужно соединить их. Наблюдая, как мужчина старался, но смог пройти лишь половину пути, она подарила ему широкую улыбку. Ее глаза сверкали довольством.

– Это замечательно, Лукас.

– Что в этом такого замечательного? – он увидел, как исчезла ее улыбка. Ее взгляд вновь стал ровным. – Виктория…

– У тебя уже работает каждая мышца и сухожилие, – она осторожно положила его руку на подушку. – Давай проверим другую.

Подняв неперевязанную руку, Лукас протянул ее, чтобы прикоснуться к девушке.

– Не надо! – Тори резко дернулась. Взяв другую руку, она повторила процедуры. Наблюдая за Викторией, мужчина послушно выполнял все ее указания, осознав, что не может говорить. Когда девушка дернулась от его прикосновения, ему стало нестерпимо больно. Больнее, чем лечение, которое она проводила, – что было невозможным. Она единственный человек, которого он любит, и она отдалялась от него.

* * *

– Ты хорошо продвигаешься, майор, – вернув ему руку, Тори поднялась и начала убирать принадлежности. Посмотрев на часы, она увидела, что уже 12:00. – Ты готов пообедать? Я могу обернуть твои руки и пальцы, чтобы ты мог поесть сам. Я бы посоветовала то, что не надо резать, но все зависит от тебя. Мысль о том, чтобы поесть самому, отвлекла его от всего остального, как она и надеялась. Виктория действительно не хотела сейчас выяснять с ним отношения.

– Я уже готов к этому? – Лукас не мог скрыть своего удивления. – Таннер смог только через два лунных цикла.

– Я предложила попробовать, – ее улыбка была натянутой. – Это будет неаккуратно,

но можно считать частью терапии.

– Да, я хотел бы попробовать. Виктория…

– Оставь это в покое, – она вернулась и перевязала ему руки от пальцев до локтей. – Я принесу что-нибудь поесть. Ты ничего не будешь поднимать без меня, – от выражения его лица взгляд Тори стал тяжелым. – Любым действием ты можешь порвать сухожилия или мышцу – они еще не зажили. И если ты это сделаешь, то вернешься к началу лечения. Это серьезно.

Лукас слушал ее и понимал, что это будет значить.

– Я буду сидеть, как хороший мальчик, – сказал он, заставив ее губы дрогнуть.

– Сомневаюсь, что ты когда-нибудь был хорошим мальчиком, – девушка встала и отправилась за обедом.

* * *

Ожидая возвращение Виктории, Лукасу совершенно нечего было делать, кроме как думать. Думать о взрыве. Думать о Хоттдоге. Думать о лечении. Думать о Виктории. Виктория. Вздохнув, он откинул голову назад. Что он собирается делать с Викторией?

Лукас точно знал, что хотел сделать. Черт возьми, он настоящий мужчина. Она женщина… женщина. Когда он перестал думать о Тори, как о ребенке? В комнате наблюдения? После взрыва, когда она ворвалась в больницу и взяла все под контроль? Когда сделала все необходимое, зная, что ему будет чертовски больно? Причинив боль себе, делая больно ему? Во время процедур? Эти чертовски болезненные процедуры! А она позволяла опираться на нее, буквально, утешала его единственным способом, которым могла, чувствуя, что вызывает мучительную боль.

Если бы они только сейчас встретились здесь, на «Возмездии», Лукас бы захотел ее. Преследовал бы ее. Влюбился бы в нее. Так почему же он этого не делает? Потому что он не хотел, чтобы ему было больно, боялся испытать боль, когда Тори выберет кого-то другого. Что если она не разделяет его чувств, если это действительно поклонение герою?

Это уничтожит его! Тихо рассмеявшись, мужчина закрыл глаза. Что может быть больнее, чем то, что Виктория отвергнет его?

* * *

– Это может быть больно, – Мэтью Зафар смотрел на внука.

– Что? Дедушка? – Лукас растерянно смотрел в глаза, которые не видел циклы. Оглядевшись, он обнаружил, что они с дедом стоят на высоком берегу озера возле домика.

– Привет, Лукас.

– Что происходит?

– Ты хочешь совершить прыжок, но боишься возможной боли.

– О чем ты вообще говоришь?

Мэтью показал веревку в руке. Лукас улыбнулся – дед снарядился для плаванья. Прыжок Зафара! Прыгнуть с берега через скалы в прохладные глубокие воды озера! Каждый Зафар делал это до поступления в Академию.

– Это риск, ненужный риск. Ты можешь получить травму – увещевал Мэтью.

– Ты всегда говорил, что жизнь – это риск.

– Конечно. Ты уверен, что веревка выдержит тебя? Что, если она оборвется?

– Она не оборвется, – уверенно ответил Лукас.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что ты специально положил веревку туда, зная, что она мне понадобится. Ты никогда не причинишь мне боль.

– Я припоминаю, как бил тебя по заднице пару раз.

– Ну да, но это другое, это же для моего блага.

– В то время ты так не думал.

– Нет. Но сейчас я стал старше – самодовольно возразил Лукас.

– Это все еще ненужный риск. Твоя жизнь не закончится, если ты не прыгнешь.

– Но тогда я всегда буду задаваться вопросом, а смог бы я. А это будет хуже, чем боль. По крайней мере, после прыжка я буду знать наверняка.

Мэтью кивнул, соглашаясь.

– Всегда лучше знать, даже если тебе не понравится ответ. Ты должен доверять себе, Лукас. Верь веревке… что она не оборвется… держись крепче…

* * *

– Лукас? – Виктория нежно коснулась его плеча. То, как дергались его руки, беспокоило ее. – Лукас, – поставив колено на диван, она склонилась над ним, готовая хорошенько его встряхнуть. Но его глаза вдруг резко распахнулись и уставились на нее. Тори не понимала этот взгляд, но знала точно, что это не боль…

– Что? – резко сев, мужчина притянул ее к себе на колени.

– Лукас! Что ты делаешь?

– Помолчи, ладно? Просто дай мне минутку, – она идеально ощущалась у него

на коленях, в его руках. Прижав ее крепче, мужчина прислонился лбом к ее лбу и вдохнул.

Он знал, о чем говорил сон. Ему нужно решиться! Но готов ли он рискнуть? А вдруг Тори его отвергнет? Готов ли верить, что связь, которую они создали девять циклов назад, все еще существует и поможет им быть вместе? Лукас знал, что причинил Виктории боль, но ведь он может это исправить, не так ли? Он просто должен сказать ей правду! Всю правду!

«О Боже, я в его объятиях». Закрыв глаза, девушка вдохнула его запах. Это же Лукас, ее спутник жизни. Она не ошиблась девять циклов назад. Это мужчина, который ей необходим. Как она переживет это? Как выживет, потеряв его, потому что заставила его ненавидеть себя. Почувствовав подступившие слезы, Тори решила действовать. Если Лукас увидит слезы, то решит, что она некомпетентна и не сможет ему помочь.

– Позволь мне встать.

– Через минуту.

– Нет, сейчас, – ее тон заставил его ослабить объятия.

Виктория быстро встала и подошла к подносу за тарелкой.

– Вилка или ложка? – она подняла глаза, пустые и ничего не выражающие.

«Боже, я не могу навредить ей сейчас!»

– Майор…

– Вилка и Лукас!

– Ты не сможешь держать ее так, как привык. Пока нет. Считай это пробной попыткой. Не принуждай себя, – она проигнорировала его последний комментарий.

– Заткнись и дай мне самому разобраться! – Лукас увидел, как Тори быстро отошла. «Я снова выплеснул на нее свое разочарование, черт!» Повернувшись к тарелке, он попытался взять немного еды. Но не смог хорошо ухватить вилку, и она выскользнула из руки. Ушло три попытки, чтобы поднять ее. На этот раз майор вклинил ее между двух пальцев, как качели. Используя большой палец, он потянул ее, чтобы зацепить овощи на тарелке. Половина дошла до его рта! Он решительно вернулся за добавкой.

Виктория чувствовала разочарование мужчины от неудач в таком простом действии, но он не сдавался. В этом весь Лукас! Если он что-то решил, то все! «Так же, как он решил, что я никогда не стану частью его жизни», – от этой мысли сердце заныло. Но ведь это так – особенно после процедур – именно сейчас. Он может терпеть ее присутствие, но никогда не полюбит. Она научится жить с этим, в конце концов.

Когда Лукас, наконец, откинулся назад, девушка подошла ближе.

– Хочешь, помогу закончить?

– Нет, – его глаза прожигали.

– О'кей. Как чувствует себя твоя рука? Только правду.

– Это больно, – натянув перчатки, она осторожно развернула руку.

– Судороги?

– Нет, – подняв руку, Тори ткнула в то место, где была вилка.

– Черт! Прекрати! – он выхватил руку.

– Необходимо лечение, чтобы расслабить это сухожилие, – она спокойно смотрела ему в глаза.

– К черту это!

– Если оно порвется, ты вернешься к началу, – девушка видела гнев в его глазах – гнев, направленный на нее. – Твой выбор.

«Как она может просить меня об этом? Разве Тори не знает, как болезненно это лечение?! Ей нравилось причинять мне боль?» И вдруг сквозь гнев прорвался голос деда.

Мэтью бил его несколько раз для его же блага, чтобы помочь понять правильные вещи. Закрыв глаза, Лукас сделал глубокий вдох, как делала это Виктория. Она помогает ему, он знал это. Она точно понимала, что лечение сделает с ним, и ей было так же больно, как и ему. Но Тори не позволила этому остановить себя, потому что это помогало ему.

– Лечение, – открыв глаза, Лукас посмотрел на девушку. – Прости меня.

– Не за что извиняться, майор, – ее тон был бодрым, но взгляд пустым. – Я подготовлю раковину.

* * *

Лукас стоял в дверном проеме, наблюдая, как Виктория готовится к процедуре. Она точно знала, что нужно делать. Взяв шприц, девушка подошла к нему.

– Как долго я еще буду принимать это средство?

– Зависит от лечения, – сделав ему укол, она отвернулась.

– Это не ответ.

– Это единственное, что я могу тебе сказать. Все зависит от того, сколько процедур тебе понадобится. Как только тебе не понадобится обработка, дозы будут значительно понижены. Немного лекарств понадобится для реабилитации и силовой тренировки, но их не будет много.

– Когда?

– Когда закончится лечение. Это единственный ответ, который я могу тебе дать. Садись. – Тори повернулась, чтобы взять незабинтованную руку и начать лечение.

Зашипев, Лукас напомнил себе, что не должен ругаться на нее. – Ругательства помогают?

Лукас проигнорировал вопрос.

– Почему это так больно? – спросил он сквозь стиснутые зубы.

– Что? – девушка оглянулась, отвлекшись от процедуры на мгновение.

– Чувство боли, как в самый первый раз.

– Ты снова начал использовать свою руку, – Виктория вернулась к процедуре. – Напряжение сухожилий и мышц заставляет их сокращаться. Подумай вот о чем, если ты цикл не будешь тренироваться, а затем резко начнешь бегать, то в первое время твои мышцы будут болезненными и спазматичными.

– Ты знала, что это произойдет, – обвинил мужчина.

– Да, – она приблизилась к самому чувствительному месту.

– Проклятье, Виктория! – на этот раз он не мог сдержаться.

Девушке пришлось прикусить язык, чтобы не извиняться. Она не должна извиняться! Эти процедуры вернут Лукаса на службу, и он снова сможет летать! Через это нужно пройти, чтобы вернуть ему работоспособность! Тори почувствовала, как мужчина прижался лбом к ее спине в поисках утешения.

– Говори со мной, майор, говори со мной. Расскажи что-нибудь, чего я не знаю.

– Ты знаешь все на свете.

– Нет, конечно. Расскажи мне о своих людях. Они действительно лучшие на флоте?

– Чертовски верно, черт возьми, – в его голосе звучала легкоразличимая гордость.

– Как они стали такими? – и он начал рассказывать ей о своих людях. Поначалу Виктория волновалась, что позволила Лукасу работать мышцами слишком рано и слишком много, что сухожилия стянуться и напрягутся слишком сильно. Но они довольно быстро расслабились, позволяя ей, наконец, легко манипулировать ими. Подняв его руку, девушка тщательно высушила ее, не увидев новых разрывов на коже. Обернув каждый палец, она перешла к другой руке. Голова Лукаса все еще покоилась на ее спине, но, повернувшись, Тори с ужасом увидела сжатые челюсти и дергающуюся под глазом мышцу.

– Черт возьми! Ты ничему не научился! Нет необходимости терпеть боль, – она схватила второй шприц и сделала ему укол.

– Я хотел посмотреть, сколько смогу вынести. Посмотреть, буду ли я кричать, как Хоттдог.

– Что?

– Он кричал… по коммуникатору.

– О, Боже… – она прикрыла глаза.

– Мне нужно было знать.

– Тебе нужно было знать… – ее глаза пылали, когда Тори открыла их. – Чертовы мужики! Все люди разные. Каждый ожог отличается. Это зависит от того, где это, насколько глубоко, как быстро началось лечение, и, черт возьми, от воли самого человека! – девушка отодвинулась, чтобы отойти, но Лукас протянул руку, останавливая ее. Он знал, что она не сможет причинить ему боль.

– Виктория. Посмотри на меня. Пожалуйста, – на него уставились злые глаза. Но он возьмет верх над ее холодной безразличной вежливостью! – Мне нужно было знать, скажу ли я то, что Хоттдог сказал о тебе, если этот гнев будет во мне. Я не знаю, что я говорил во сне, но я знаю, что тебе было больно это слышать. Я не хотел этого делать.

– Конечно, ты не хотел этого делать, майор. Веришь или нет, но я знаю, какой ты человек, – в глазах Виктории что-то вспыхнуло на мгновение, но они быстро опустели. – Но все, что ты говорил, – тоже правда, твоя правда. У тебя есть право говорить это. Теперь позволь мне подготовить раковину, и мы закончим процедуру.

– Почему ты настаиваешь на этом? – в его голосе звучало разочарование.

– Готовить раковину? Это остановит инфекцию, – она отвела взгляд.

– Я не об этом, черт возьми. Называешь меня майором! Ты знаешь мое гребаное имя!

– Я всегда знала, что чье-то имя предназначено для семьи и друзей. Ты ясно дал понять, что мы не являемся ни тем, ни другим. Я только твой доктор.

* * *

Лукас был ошеломлен – она ведь не может в это верить?

Осторожно развернув его левую руку, Виктория положила ее в раствор.

– Ты не можешь верить в это… – он зашипел, когда она попала в уязвимое место.

– Чувствительно там?

– Да, – через несколько минут ее пальцы разработали место, и напряжение спало. Мужчина снова расслабился.

– Виктория… – девушка нахмурилась.

– Что? – ответила она рассеянно.

– Почему ты так говоришь?

– Говорю что? – взгляд, брошенный на него, был напряжен.

– Что мы не семья, не друзья.

– Потому что это так, – Тори снова посмотрела на его руку. – Мне нужно сконцентрироваться здесь, если ты хочешь вернуться на истребитель.

– Ты думаешь, это для меня важнее, чем ты? – Лукас был возмущен. Это то, что она поняла из их «разговора»? Почему она ни разу не пришла поговорить? Виктория думает, что не имеет значения для него? Он коснулся ее бедра и почувствовал, как ее пальцы на мгновение замерли.

– Виктория, – прошептал он.

– Болит? – девушка не собиралась отвлекаться.

– Не так, как другие, – мужчина нахмурился. – Что это?

– Во-первых, укол, а во-вторых, ты сегодня мало использовал руку. Нам придется изменить это, но не сегодня, – подняв его ладонь еще раз, она осмотрела ее. Тори была довольна результатом, она нежно высушила руку и забинтовала. Когда она уже собиралась отойти, он задержал ее.

– Ответь на вопрос, – потребовал он.

Виктория смотрела в глаза любимого и видела там непонимание и беспокойство. Это беспокойство? Она больше не доверяет своим инстинктам. А Лукас, вглядываясь в любимые зеленые глаза, видел только пустоту.

– Мы не семья и не друзья, майор. Конечно, тебя это волнует. Ты такой человек. Но ты хочешь снова летать, поэтому терпишь и меня, и лечение. Ты всегда готов делать то, что необходимо для достижения цели.

– Это… – у Лукаса перехватило дыхание.

– Правда. И честно, – Тори смело встретила его взгляд. – Я верну тебя на истребитель, майор. Я в долгу перед тобой и Верховным адмиралом.

– В долгу…?

– За все, что ты делал и терпел целых девять циклов.

– Ты думаешь, что мы, черт возьми, содержали тебя? – мужчина не был уверен, что сейчас было сильнее – шок или злость. – Чтобы однажды ты смогла отплатить нам? В семье так не поступают!

– Но мы не семья! Мы чужие, верно? Я повзрослела, – на этот раз, когда она двинулась, Лукас не стал останавливать девушку.

Что же он такого наговорил ей? В своем гневе, в своих полуправдах, защищая себя, он заставил Викторию поверить, что не заботится о ней. Что никогда и не заботился. Это то, что его отец пытался ему донести. Тори назвала дядю Верховным адмиралом. Как же это ранило отца, ведь Лукас знал, что тот любит ее как дочь. Что Тори чувствовала, раз сделала это, что должна… Насколько же сильно Лукас ранил ее? Поднявшись, мужчина решил найти девушку, но в комнате ее уже не было.

Глава 5

Войдя в «Эманс», Виктория подошла к бару. Она не знала, зачем пришла сюда. Она просто не могла вернуться в каюту к Лукасу.

– Что я могу вам предложить? – спросил бармен.

– Каринианский эль.

– Два, пожалуйста, – повернувшись, девушка увидела Доджа, скользнувшего на стул рядом с ней.

– Лейтенант.

– Чемберлен, – когда принесли напитки, он оплатил вперед нее.

– Спасибо.

– Нет проблем. Или есть? – Додж повернулся и притянул свой напиток, не позволяя ей отвести взгляд.

– Почему это должно быть проблемой, лейтенант? – глаза Тори оставались безразличными.

– Потому что раньше ты звала меня Доджем.

– Это было моей ошибкой. Так называют тебя друзья и коллеги.

– А ты не одна из них?

– Я не член экипажа, а на счет друга… – Виктория скорчила небольшую гримасу. – Это сомнительно после того, что я сделала с Таннером.

– Ты имеешь в виду, что спасла его жизнь и помогла ручной реабилитацией?

– Я имею в виду всю боль, которую причинила ему, – она потягивала свой напиток. Додж задумчиво смотрел на нее, а затем решил рискнуть.

– Я помню, как впервые увидел тебя, – то, как девушка застыла, подсказало, что он привлек ее внимание. – Ты стояла там, на лугу, окруженная пламенем, напуганная до смерти. Я знал, что не смогу посадить «Спасатель». Я знал, что буду смотреть, как ты умираешь, и это было ужасно. А потом твоя тетя повисла вниз головой, прямо с корабля, и потянулась к тебе. Адмирал изо всех сил пытался удержать ее, – Додж видел воспоминания в ее глазах. – Следующее, что я помню, она раскачала тебя, и ты очутилась в объятиях Лукаса. С тех пор ты всегда была с ним, а он никогда не был далеко от тебя.

– Я была ребенком, – сказала Тори пренебрежительно.

– Но сейчас ты не ребенок, – лейтенант услышал смущение в ее голосе.

– Не ребенок.

– Можно, я буду честным?

– О, пожалуйста, это, кажется, в меню в последнее время, – резкость в ее голосе указала, что он задел ее за живое.

– Хорошо, но я все-таки скажу: я удивлен, что вы с Лукасом еще не встречаетесь. Мужчина влюблен в тебя с самого первого взгляда, – вспышка боли, которую он увидел в ее глазах, прежде чем она закрылась, потрясла и удивила его.

– Очевидно, ты знаешь его не так хорошо, как думаешь, – допив свой напиток, Виктория начала подниматься.

– Подожди! – Додж сжал ее руку, отказываясь отпустить, пока она не посмотрит на него. – Я знаю этого человека с первого курса. Более двадцати циклов, – она медленно села на место. – Да, я был там, когда он вернулся на «Возмездие» после Испытания. Я видел, как он ждал, когда ты повзрослеешь, – он поднял руку, заказывая еще два напитка.

– Слушай, я знаю, что ты пытаешься помочь своему другу…

Додж прервал ее.

– Я считаю и тебя своим другом.

– Ты меня совсем не знаешь.

Через мгновение Додж протянул руку.

– Привет, я лейтенант Ник Олдерс. Друзья зовут меня Додж, – он протянул ей руки и наблюдал за ее борьбой. Тори, казалось, приняла решение.

– Виктория Линн Чемберлен, мои друзья зовут меня просто Тори, – она пожала его руку и улыбнулась – первая естественная улыбка, которая появилась, казалось, за долгое время.

* * *

– Виктория? – повернувшись, девушка увидела Джагера, стоявшего позади нее.

– Джагер?

– Да, я пришел пораньше, чтобы занять столик. Ты можешь пойти со мной, сейчас, – его глаза сердито сверкали.

– Что? О, может позже, спасибо, – не понимая, что только что отшила мужчину, она повернулась к Доджу.

– Но…

– Она сказала, что может быть позже.

Тори нахмурилась. Мужчины пристально смотрели друг на друга, но Джагер все же отступил и быстро удалился.

– Он называет тебя Викторией?

– Что? – девушка смущенно посмотрела на лейтенанта, прежде чем поняла, о чем он спрашивает. – Это дядя моего ученика.

– И все?

– Он думает, что знает меня, – она вздохнула.

– С тобой такое часто случалось, не так ли? – Додж смотрел с сочувствием. – Из-за того, кто ты есть, из-зи того, что ты сделала, стоя перед Ассамблеей, – все об этом знают,

и поэтому многие думают, что знакомы с тобой.

– Иногда.

– Должно быть, трудно найти настоящих друзей, – продолжал Додж.

– Иногда.

– Ты когда-нибудь жаловалась?

– Иногда, – улыбнулась Виктория.

Разговорившись, они не замечали гневные взгляды Джагера.

Девушка посмотрела на часы.

– Мне нужно идти и подготовить руки майора к ночи.

– Я пойду с тобой, – Додж быстро поднялся. – У него хорошо все получается.

– Да, – согласилась она.

– Какая между ними разница? – Додж не мог перестать задавать вопросы.

– Между майором и Таннером?

– Да.

– Своевременность.

– Что? – Додж был шокирован.

– Прошло больше двенадцати часов, прежде чем нашли Таннера, а затем еще двенадцать, прежде чем привезли его в больницу. Из-за длительной задержки развилась инфекция, она и мешала его лечению. Я еще не видела таких скрюченных сухожилий. Прости, – она в смущении посмотрела на него.

– Ничего, – отмахнулся лейтенант. – Продолжай.

– Уверен? – Виктория продолжила после его кивка. – В ситуации с майором – он был в больнице через двадцать минут, ему вовремя дали лекарства и ускорители. У него не было инфекций – только легкое сотрясение. Лечение началось через пару часов после ожогов. Поэтому сухожилья не так сильно стянуло, как у Таннера, и ожоги не распространились. Еще хуже, если кто-то будет прикасаться к свежим ожогам или тугим сухожилиям.

– Это имеет такое большое значение? Время от ожога до лечения?

– Это многократно увеличивает продолжительность процесса восстановления.

– Это помогло бы Таннеру?

– Сильно. Но еще эффективнее, если бы он говорил во время лечения. Если ты сможешь заставить пациента говорить – это отвлечет его от боли.

– Таннер не мог этого сделать.

– Он был слишком молод в то время, Додж. Вы с майором – члены Коалиции. Вас учили справляться и с болью, и со стрессом.

– Таннер на цикл старше тебя, Тори.

– Додж…

– Что?

– Послушай, я не была ребенком с двух лет, и я перестала быть юной, когда мне было девять. Мы с твоим братом даже не близки по возрасту.

Додж смотрел на девушку, видел ее серьезный взгляд, и понимал, что она права. Он помнил, как она стояла перед Советом, – девятилетний ребенок – претендуя на уважение взрослых и равноправное решение.

– Думаю, что никогда просто не задумывался об этом.

– Не было причин, – они остановились у люка Лукаса, и девушка ввела код.

* * *

Виктория вошла в комнату и замерла. Боль взорвалась в ее сердце. О Боже, она никогда не думала, что может быть так больно. Лукас, ее спутник жизни, держал в руках другую женщину, прижимая ее к себе. Ее руки блуждали под его рубашкой, лаская его грудь, как мечтала это делать она.

– Прости! – девушка хотела убежать, но Додж инстинктивно обхватил ее руками. Через несколько минут Тори заставила себя отойти от мужчины. Лукас был мужчиной, ему нравились женщины, но не она. Это его право!

– Прости, я должна была постучать, – Тори повернулась к источнику своей боли.

– Лорре, я не знал, что ты здесь, – обратился к женщине Додж.

– Майор попросил принести ему кое-какие отчеты, а… тут… у него был зуд, – напряженно сказала Лорре, отходя от него.

– Уверен, что так и было, – тон Доджа был ледяным, а глаза сверлили друга.

– Хорошо, что он ничего не пытался подписать, – Виктория пошла в сторону пары. Она может справиться с этим! Она долбаный доктор! – Это не займет много времени. Я хочу поставить скобы на руки на ночь.

– Что? Почему? – Лукас перевел взгляд на Доджа, пытаясь понять, что происходит.