Текст книги "Испытание Виктории (ЛП)"
Автор книги: М. К. Айдем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)
– Я никогда не говорил ничего другого! – воскликнул Лукас.
– Тогда исправь то, что натворил. Если ты действительно ее любишь, то не захочешь потерять из-за недоразумения.
* * *
Виктория сделала глубокий вдох и открыла люк в каюту Лукаса. «Я могу это сделать. Это всего лишь Лукас. У него просто началась черная полоса в жизни», – уговаривала себя девушка. Ее любимый безмятежно спал на диване, а на столе стояла нетронутая миска с супом. Вздохнув, Тори вылила все в раковину. Если бы это был кто-то другой, она без раздумий залила бы ему это в глотку. Но не с Лукасом. Девушка не могла заставить себя сделать это, даже сейчас.
Взяв сканер, Тори начала считывать показания, проводя им по рукам мужчины. Она нахмурилась. Мышцы начали затвердевать, и скоро понадобится реабилитация. Девушка зевнула. Недостаток сна, наконец, догнал ее, и она калачиком свернулась в кресле. Не успев ни о чем больше подумать, она мгновенно заснула.
* * *
– Что ты собираешься делать?
Виктория открыла глаза и обнаружила себя, сидящей возле костра.
– Дедушка?
– Привет, дружочек, – Джейкоб Чемберлен улыбнулся внучке.
– Что происходит?
– Ты всегда забрасываешь меня своими вопросами.
– Как же я буду учиться, ничего не спрашивая?
– Ты поняла, что я имею в виду. Так что ты собираешься делать?
– О чем ты?
Джейкоб указал пальцем вниз. Опустив глаза, Тори увидела в своих руках ястреба.
– Дедушка, он прекрасен! – она залюбовалась удивительными глазами птицы.
– Да, это так, но он ранен.
Виктория заметила сломанное крыло.
– Что же случилось?
– Я не знаю, это же ты его нашла. Так что ты собираешься делать? – терпеливо спросил дедушка в третий раз.
– А что я могу сделать?
– Ты собираешься помочь ему исцелиться? Ты ведь знаешь, что сможешь?
– Это причинит ему боль.
– Это правда.
– Он улетит, как только исцелится.
– Да.
– И я никогда его больше не увижу.
– Возможно.
– Что же мне делать, дедушка?
– Я не смогу тебе помочь, дружочек. Чтобы он стал сильным воином, ты сама должна исцелить его. Чтобы вылечить его, тебе придется причинять ему боль. Но причинив ее, ты можешь навсегда потерять его доверие. Или же позволишь ему остаться, удержишь его рядом с собой и будешь каждый день смотреть, как он страдает от беспомощности и знания, что никогда не полетит снова.
– Это было бы жестоко.
– Страшнее, чем причинить ему боль?
– Нет, – тихо прошептала она.
– Итак, ты готова рискнуть и потерять его, когда он больше не будет нуждаться в тебе?
– Ты оставил меня одну, дедушка… – слезы полились из глаз Виктории.
– Никогда. Я всегда был рядом с тобой. Ты моя душа, дружочек. Я люблю тебя.
* * *
Виктория медленно открыла глаза. «Где я? Где дедушка?» Она села и судорожно оглянулась. Тихий храп привлек ее внимание. Лукас мирно спал. Ей снился сон о дедушке и ястребе, раненом ястребе, ястребе с красивыми глазами. Лукас.
Тори подошла посмотреть, как он. Она понимала значение своего сна и того, что пытался сказать ей дедушка. Достаточно ли она сильна? Достаточно ли она его любит? Даже если он не любит ее в ответ? Достаточно ли ее чувств, чтобы желать лучшего для него, даже когда это не лучшее для нее? Просканировав его руки еще раз, девушка подняла гарнитуру, которую он уронил на стол и, подойдя к комму, соединилась с доктором Магнесом.
– Сейчас я приведу майора. Ему нужно снять повязки. Сейчас. Подготовьте манипулятор, – отложив гарнитуру, она увидела, что Лукас проснулся и смотрит на нее.
– Что случилось?
– Ничего. Пока. Мышцы рук и пальцев начали затвердевать, а нам нужно, чтобы они были гибкими. Твое желание исполнится, майор, бинты снимут. Давай одеваться.
* * *
Магнес ждал их в медблоке. Зная нетерпеливый характер Зафара и его бурные реакции на любое медицинское вмешательство, доктор готовился к предстоящей буре. Когда же майор вошел в смотровую, то выглядел спокойным и отдохнувшим. Чемберлен следовала за ним, и по выражению ее глаз стало понятно, что девушка готовится к худшему.
– Ну, Зафар. Давайте снимем так надоевшие вам бинты.
– О, как вовремя, а то все уже чешется.
Лукас сел на раскладушку.
– Это хороший знак, он означает ваше исцеление.
Магнес осторожно снял бинты и порадовался, что на коже нет инфекции. Он взглядом нашел Викторию и убедился, что девушка в курсе происходящего. Лукас внимательно смотрел, как снимают повязки. Он был убежден, что готов ко всему, но увидев последствия аварии на своих руках, испытал шок. Кожа была красной и сырой, а там, где пламя въелось слишком глубоко, зияли воспаленные раны. Руки были опухшими, с рваными кусочками кожи и волдырями, но шокировали именно пальцы. Они сильно болели и были неестественно согнуты под другим углом.
Виктория внимательно наблюдала за Лукасом. Ее сердце заныло от понимания того,
через что ему придется пройти, чтобы вернуться в строй и снова сесть на истребитель.
Ее сон оказался верным.
– Что случилось с моими пальцами? – лицо Лукаса застыло нечитаемой маской.
– Ничего необычного.
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Посмотри на них! – взорвался мужчина.
– Майор, сухожилья сжались из-за травм, поэтому и нужна реабилитация. Где ваше оборудование, доктор?
Магнес жестом указал на стол позади себя, продолжая осматривать раны Зафара.
– Доктор Магнес, – привлекла его внимание Тори. В ее голосе не было ни одной эмоции. – Я могу поговорить с вами снаружи, пожалуйста?
– Через минуту.
– Нет, доктор Магнес, сейчас, вы вернетесь уже через минуту, – девушка вышла первой. Когда доктор плотно закрыл за собой дверь, она заговорила. – Что это за машина, черт возьми!
– Это наша аппаратура для реабилитации, – Магнес был крайне удивлен.
– Для какой реабилитации? Гребаный истребитель! – Тори сердито сделала два шага и встала перед доктором.
– Это все, что у нас есть, Виктория!
– Черт! Черт! Черт! Почему я не спросила раньше? Он должен быть на «Фосин».
– Я ничего не понимаю. Мы всегда используем эту машину для реабилитации.
– Для сломанных пальцев и рук, правильно?
– Да, конечно.
– С ожогами нужно работать по-другому. Каждая мышца должна работать – одинаково и систематически – или одна одолеет другую.
Виктория пригладила руками свои волосы.
– Мы же можем запросить другой аппарат?
– Нет времени, вы же видели его пальцы, – закрыв глаза и глубоко вздохнув, девушка приняла неизбежное решение. Ее зеленые глаза остановились на Магнесе. – Мне необходимо разрешение на бурионик, весь, что у вас есть. Регулируемые шприцы под давлением с сапофином, турпидианом, и афритеком в них. Мне нужны скобы, чтобы закрепить пальцы под правильным углом. О, и мне понадобятся защитные перчатки.
– Что ты собираешься делать?
– Ручную манипуляцию.
Доктор побледнел при одной только мысли.
– Ты знаешь, что для этого нужно?
– Да, все только что перечисленное. Я уже делала это раньше. – Виктория показала свои руки. – Преимущество маленьких рук.
– Он будет ненавидеть тебя всю оставшуюся жизнь, – предупредил Магнес.
– Все в порядке, он уже это делает, – Тори вспомнила свой сон. Ее не остановит потрясенный взгляд Магнеса. «Это правильный выбор. Я должна это сделать. Но я не буду делать это здесь. Майор не захочет, чтобы кто-нибудь слышал его крики». – Собери все нужное, Магнес, а я пойду и расскажу ему свой план.
– Он ничего не поймет.
– Сначала нет, но потом он поймет, – девушка вернулась в смотровую.
* * *
– Виктория, что происходит? – Лукас смотрел на ее колебания. – Только правду.
– Тебе нужна немедленная реабилитация, если ты в дальнейшем собираешься пользоваться руками и пальцами в полной мере. Но этот аппарат бесполезен для тебя, – она посмотрела на машину с отвращением. – Придется делать ручные манипуляции.
– О'кей…
– Это долгий и болезненный процесс. Каждая сессия займет от трех до пяти часов. Необходим один сеанс в день. Затем твои руки и запястья будут жестко зафиксированы, чтобы ты не мог ими шевелить.
– Как долго? – Лукас тяжело вздохнул.
– Это будет зависеть от тебя – насколько хорошо ты отреагируешь на манипуляции – минимум две недели. Магнес собирает все необходимое.
– Хорошо, давай начнем.
Виктория придвинулась и слабо перевязала его руки.
– Что ты делаешь?
– Мы будем делать процедуры в твоей каюте.
– Почему?
– Потому что я считаю это необходимым.
Лукас, наконец, осознал происходящее.
– Это будешь делать ты?!
– Да. Магнес не обучен этому.
– А ты обучена?!
– Я делала это и раньше, да, – закончив с бинтами, Тори выпрямилась.
В смотровую вошел Магнес с собранной сумкой, и девушка внимательно осмотрела содержимое.
– Скобы?
Доктор обошел ее, открыл шкаф и вытащил нужное.
– Тебе требуется ассистент?
Виктория серьезно посмотрела на Лукаса. Чем меньше людей его услышит, тем лучше.
– Нет. Я свяжусь с вами, если понадобится, – она положила скобы в сумку. – Готов, майор?
– Чем раньше мы начнем, тем раньше закончим.
* * *
В каюте Лукаса Виктория направилась прямо в ванную. Простерилизовав раковину, она наполнила ее горячей водой, чтобы согреть, а затем налила в нее раствор бурионика. Обернувшись, девушка увидела, что Лукас наблюдает за ней. В его глазах застыл вопрос.
– Мне нужно захватить стул. Ты будешь сидеть?
– А что на счет тебя?
– Мне придется стоять. В чем ты хочешь спать?
– Что?
– Как только лечение закончится, ты захочешь спать.
– Виктория.
– Поверь мне, так и будет. Так что, нижняя часть?
– Да. Виктория… – он ждал, когда она посмотрит на него. – Я действительно полностью доверяю тебе.
Тори задержала на нем задумчивый взгляд. Даже сейчас в нем – раненом и беспомощном – она видела все, о чем когда-либо мечтала. Но этому не суждено случиться, у нее этого никогда не будет. Не после всего, что он испытает от ее рук. Натянуто кивнув, девушка еще раз убедилась, что все необходимые инструменты на месте. Как только Лукас подготовился, она достала шприц с сапофином, отрегулировала нужную дозировку и приложила к его руке.
– Что это такое и зачем?
– Сапофин, он от боли. Ты должен сообщить, если будет слишком больно, – она твердо посмотрела в его глаза. – Я серьезно. Мы должны контролировать боль. Когда ее станет слишком много, я вколю турпидиан.
– О'кей, я крепкий орешек, – пошутил Лукас, пытаясь снять растущее напряжение.
– Никто не может быть настолько крутым, – Тори, не отвечая на его улыбку, сделала укол. – Сядь, – натянув перчатки, она шагнула прямо перед ним, осторожно развернув одну руку. Бросив на мужчину последний взгляд, понимая, что он никогда не простит ей этого, девушка решительно опустила его руку в раствор.
– Что за черт! – Лукас весь напрягся. – Такое чувство, будто руку засунули в кипяток.
– Расслабься, майор.
– Как я могу это сделать? – мужчина с трудом заставил себя не вырвать руку. – И перестань называть меня майором! Черт! Что ты делаешь? – дикая боль пронзила его тело, как будто она забивала ему гвозди прямо в руку.
– Я работаю с твоими сухожильями, расслабляю их.
– Почему бы тебе не вырвать их?
Сердце Виктории сокрушалось от боли, которую она сейчас причиняла любимому.
– Поговори со мной. Расскажи мне о возвращении на флот после Испытания. На какой корабль ты был назначен?
Лукас говорил, пока она разрабатывала каждое сухожилие, каждую мышцу, сквозь стиснутые зубы. Когда он надолго умолкал или колебался, девушка задавала новые вопросы. Она пыталась отвлечь его от боли, находя занятие для разума. Когда мужчина начал дрожать, Тори подняла на него глаза. Он был бледным и вспотевшим, зрачки были сильно расширены.
– Черт бы побрал тебя, Лукас! Я просила тебя, дать мне знать.
– Просто закончи!
Потянувшись к турпидиану, она ввела обезболивающее. Внимательно наблюдение подсказало, когда лекарство начало действовать. Виктория закончила работать с большим пальцем. Оценив всю руку и поняв, что сделала все правильно, она тщательно просушила и перевязала ее, прежде чем закрепить в скобе. Девушка снова простерилизовала раковину, наполнила ее, сменила перчатки и развернула к себе другую руку.
– Виктория…
Оглянувшись, Тори увидела боль на любимом лице. Но она и так все это время чувствовала ее – глубоко внутри – что почти сокрушило ее. Она ничего не могла изменить! И не собиралась. Это необходимо сделать – если Лукас хочет снова летать – чтобы у него была жизнь, о которой он мечтал, даже если в ней не будет Виктории. Борясь с болью в сердце, девушка подняла другую руку.
– Это нужно сделать, – крепко сжав губы, Лукас кивнул. – Обязательно скажи мне, когда понадобится укол, – засунув его руку в раствор, она вздрогнула он его протяжного стона.
– Так что же произошло на Родэм? – когда он не ответил, Тори одернула его. – Давай, Лукас, поговори со мной, я помогу тебе пройти через это. Я слышала, что это была одна из лучших вечеринок.
Медленно он начал рассказывать о каринианском эквиваленте земного Нового года.
Они пришвартовались на космической станции Родэм, и, по слухам, им не разрешили вернуться. Во время рассказа Лукас положил голову девушке на спину, ища небольшого комфорта и силы.
– Лукас, – его затянувшееся молчание беспокоило.
– Что?
Тори повернулась, и его голова уперлась в ее грудь.
– Позволь мне помочь.
Его глаза, наполненные болью, пронзили ее насквозь.
– Я больше не в силах принимать твою помощь! – его взгляд стал пустым.
Сделав ему еще один укол, девушка повернулась к раковине.
– Виктория… – он еще не так глубоко ушел в себя, чтобы не понять, что снова причинил ей боль.
– Итак, Додж танцевал… – Тори не собиралась плакать. Она знала, что это произойдет!
«Я врач, ради всего святого. Я сильнее, чем думаю. А если нет, то нужно пересмотреть выбор профессии. Хорошо, что он рассказал мне о своих чувствах до аварии, иначе…»
Вскоре девушка почувствовала, что Лукас снова прислонился к ней. Он не знал, что лежал на ней почти всем своим немалым весом, и Тори пришлось собрать все свои силы. Наконец, процедура была завершена, и она повторила обертывание и фиксацию второй руки.
– Давай уложим тебя спать.
– Что? – его речь была невнятной.
– Мы закончили, и тебе нужно отдохнуть. Идем, – поднимая его, она поняла, что нужно было позвать на помощь. Если он упадет… – Шаг, еще шаг, вот и все, почти все. Садись. Вот, держи. Теперь откинься назад. Хорошо, – как только Лукас удобно устроился на кровати, Тори направилась в ванную за афритеком.
– Что это такое? – глаза, переполненные болью, внимательно следили за ней.
– Это поможет тебе уснуть.
– Не хочу.
– Очень жаль, но ты ведь понимаешь…
– Черт возьми! Разве ты недостаточно сделала? – Виктория не могла говорить, ее глаза заполнились слезами. После инъекции его глаза медленно закрылись, и только тогда девушка позволила себе разрыдаться.
* * *
Ночь показалась Виктории очень долгой: перенастройка скоб, мониторинг обезболивающих, выслушивание ночного бреда Лукаса – все это выбило Тори из сил. Она решила позвонить Магнесу и договориться о сиделке для майора, пока она будет в классе.
Лукас попытался сесть и застонал.
– Полегче. Позволь мне помочь.
Открыв глаза, он увидел уставшую Викторию.
– Виктория? – он в замешательстве осмотрелся.
– Да.
– Который сейчас час?
– Рано. Около 05:30, выпей вот это. Это просто вода, обещаю, – сказала она в ответ на его недоверчивый взгляд. И только выпив всю кружку, он понял, какую испытывал жажду. – Еще?
– Да, – выпив еще один стакан, Лукас откинулся назад и закрыл глаза. Боже, он чувствовал себя таким слабым, таким истощенным.
– Ты будешь чувствовать себя так еще какое-то время, – мужчина понял, что сказал это вслух. – Магнес скоро освободится. Он будет наблюдать тебя до конца дня, поможет тебе поесть и все такое.
– Мне не нужна чертова нянька!
Тори сердито уставилась на мужчину.
– Ну, тогда ты останешься один! – она направилась к двери. Это не тот способ, которым можно справиться с Лукасом.
– Проклятье, Виктория…
– Послушай, – она повернулась к нему, ее взгляд ничего не выражал. – Есть вещи, которые я не смогу сделать, да и ты не позволишь – использовать туалет, вытереться после душа – но ты позволишь это Магнесу. Он поможет тебе с этим и накормит, – Тори подняла руку, останавливая его порыв. – Настоящую еду. Но ему придется разрезать ее для тебя и кормить тебя. Я не хочу, чтобы эти скобы сдвинулись. Ты слышишь меня? Ешь столько, сколько сможешь. Твоему телу это необходимо. Отдохни, твое тело нуждается в этом. Сегодня вечером я проведу следующую процедуру.
Лукас побледнел при мысли, что придется снова пройти через это. Минимум две недели – это четырнадцать процедур!
– Не думай об этом. Все, что тебе нужно сделать, это выдержать сегодня, только сегодня.
– Как будто это помогает, – саркастически ответил он.
– Так и будет. Только сегодня, сконцентрируйся на этом.
– Где ты будешь до процедуры? – потребовал он, осознав, что жаждет ее присутствия рядом. Она утешала его.
– В классе, сегодня учебный день.
– Виктория, ты не спала всю ночь.
– Я в порядке, – сигнал люка прервал их спор. – Это Магнес, – открыв люк, Тори впустила доктора. Она выдала мужчинам подробные инструкции о том, что можно делать и чего нельзя, и неохотно ушла.
* * *
В последующие дни была полная рутина: ночью они проводили болезненное лечение, а днем кто-нибудь оставался с больным, помогая восстанавливаться. Виктория очень мало спала, но была очень довольна результатами. Ей больше не приходилось так часто регулировать скобу между процедурами. Лукас уже начал двигать пальцами самостоятельно, не нуждаясь в болеутоляющих средствах во время лечения.
– У тебя хорошо получается, – заметила девушка на шестом сеансе. – Завтра школы не будет, и я рада, что мы сможем начать лечение пораньше.
– К черту все это! Проклятье! Просто отрежь их, – проклинал все майор.
– Итак, новая лазерная система… – подсказала она.
– Что?
– Ты говорил о новой лазерной системе на истребителях, – Тори пыталась отвлечь его, когда они приблизились к проблемной зоне.
– Какая разница!
– Это спасает жизни. Давай, поговори со мной, майор.
Наконец, сдавшись, он стал рассказывать, и, к его удивлению, это помогло. Так же, как и положив голову ей на спину, слушать ее сердцебиение и впитывать ее спокойствие.
– Вот, закончили на сегодня. Давай поднимем тебя.
– Я могу сделать это сам.
Стоя в дверях ванной, Тори наблюдала за мужчиной, чтобы убедиться, что он в порядке. Но вместо кровати тот направился к дивану.
– Почему здесь?
– Я устал лежать на этой проклятой постели.
– О'кей.
* * *
Виктория прибралась в ванной комнате, и, вернувшись в комнату, увидела, что Лукас сильно расстроен.
– Что я могу для тебя сделать?
Мужчина внезапно разозлился.
– Ты можешь оставить меня в покое?! Я так чертовски устал от того, что ты все время рядом! – это его просто убивало. Быть рядом и не иметь возможности прикоснуться к ней. Она не хочет произносить его имя. Лечит его, как больного ребенка. Невыносимо смотреть, как Тори изнуряет себя, пока он спит в кровати.
Побледнев, девушка резко выдохнула. Это ранило ее, ранило глубоко. Она думала, что готова к любым неожиданностям. Виктория и раньше проводила такое лечение, но никогда с тем, кого любила. Если он смог такое сказать… она пережила так много, но не уверена, что переживет и это.
– Я позвоню Доджу на комм.
– Сделай это, и убирайся отсюда!
Тори осторожно подошла к коммуникатору и связалась с Доджем. Тот подтвердил, что будет у майора в течение часа. Лукас откинул голову назад, закрыл глаза и отгородился от девушки. Открыл их, лишь когда просигналил комм.
* * *
– Чемберлен. Доктор Селфридж? Нет, только что закончили шестую процедуру, – нахмурившись, она откинулась назад. – Результаты? – Лукас прислушался, увидев ее легкую улыбку. – Все действительно хорошо, в целом? – улыбка вдруг пропала. – Хорошо. Именно этого я и ожидала. Решайте. Если это станет проблемой, вы узнаете первой.
Майор хотел бы знать, на какие вопросы отвечает Тори.
– Сделаю это в ближайшее время, придет друг. Что? – теперь она смотрела на Лукаса. – Я не знаю. Если надеетесь, что это поможет, я спрошу, – поставив линию на удержание, она посмотрела на Лукаса. – Ты готов поговорить с Хоттдогом? У него некоторые проблемы. Доктор Селфридж считает, что разговор поможет ему дотянуть до базы.
– Дай мне эту штуку! – Лукас начал подниматься.
– Сядь! – от сухости ее тона ему стало холодно.
– Доктор? Он готов. Я только надену на него гарнитуру, – девушка подошла и тщательно подстроила ее, затем переместила микрофон ближе к его полным губам, которые очень хотелось поцеловать. Заставив руки не задерживаться, она отошла.
– Хоттдог! Как поживаешь, дружище? – Лукас заставил свой голос звучать оптимистично.
– Бывало и лучше, – обескураживающий ответ.
– Да, я слышал, – согласился Лукас.
– Итак, сколько пыточных сеансов ты выдержал? – майор удивленно поднял бровь. Он не ожидал такого вопроса.
– Только что закончил номер шесть.
– Я на втором. Черт возьми, я знаю, что она тебе как сестра и все такое, но если бы она была здесь, я бы с радостью сломал ей шею.
– Хоттдог… – Лукас был в ужасе.
– Она помогла создать чертову аппаратуру для этих манипуляций. Если бы такая машина была у Коалиции, мятежники сдались бы добровольно! – ярость в голосе Хоттдога ошеломляла.
– Да ладно, все не может быть так плохо, – попытался смягчить его майор.
– Не плохо?! Они помещают тебя в комнату, подключают машину и оставляют кричать.
– Тебе не колют обезболивающее?
– Как будто они, нахрен, помогают!
– Тебя не наблюдают?
– Как будто им не все равно. Они заставляют тебя говорить о глупом дерьме. Говорят, чтобы ты думал только о сегодняшнем дне, беспокоился только о сегодня. К черту! – Хоттдог почти кричал.
– Послушай, Хоттдог, это работает, оно помогает.
– Иди нахрен! Что, черт возьми, они заставили тебя делать, что ты можешь так говорить! Ты на какой-то специальной машине? Бьюсь об заклад, сын великого Зафара получил специальную машину, поэтому они отправили меня сюда!
– Нет, Хоттдог, нет никакой машины. Виктория делает ручную манипуляцию. Это то, что делали, пока не было аппарата.
– Правда? Хорошо! Я надеюсь, что это убьет ее так же, как ту другую!
– Какого хрена ты говоришь? – глаза Лукаса были устремлены на Викторию.
– Они перестали делать это вручную – это слишком тяжело для бедных врачей. Какое-то дерьмо о том, что они не могут справиться с причинением такого количества боли, как будто знают, что такое настоящая боль. Три цикла назад один из интернов покончил с собой.
– Что?
– Да, и скатертью дорога.
– Они пытаются помочь, Хоттдог!
– К черту это!
– Майор Зафар! – послышался строгий женский голос.
– Да, с кем я разговариваю?
– Это доктор Селфридж, я забрала гарнитуру у Хоттдога. Я надеялась, что разговор с вами поможет ему. Виктория говорит, что у вас замечательный прогресс, вы очень хорошо справляетесь с ручными манипуляциями. Я знаю, что это более сложный путь. Я надеялась, вы сможете передать это Хоттдогу, и он поймет, что это необходимая часть процесса, но сейчас он слишком поглощен болью. Надеюсь, у вас не так. Отношения людей в процессе восстановления так же важны, как и само лечение. Передайте Виктории, что я свяжусь с ней позже, – Лукас слышал, как Хоттдог кричал на заднем плане, прежде чем доктор отключилась. Подцепив гарнитуру скобой, Лукас сорвал ее с головы и швырнул через всю комнату. Виктория подняла ее и поставила на стол, затем повернулась, чтобы открыть люк.
* * *
– Привет, лейтенант.
– Виктория. Как поживает наш больной?
– Устал смотреть на меня и нуждается в мужском общении.
– Ты уверена, что у него не мозговая травма? – Додж улыбнулся ей. – Я никогда не устану смотреть на тебя.
– Ты такой милый болтун, – она подарила ему усталую улыбку. – Он на диване. Я пойду, мне еще нужно кое-что сделать, а потом буду у себя в каюте. Позвони мне, когда будешь уходить, и я вернусь.
– Виктория, я могу подежурить ночью. Иди спать.
– Ты уверен?
– Ты вымоталась. Я позвоню, если будут проблемы, обещаю.
– Да, хорошо. У него обезболивающий укол. Он должен действовать до утра, если нет, то обязательно позвони.
– Я понял, иди, – Додж мягко вытолкнул ее через люк и закрыл дверь.
Глава 4
Упав в одно из кресел, Додж оценивающе осмотрел друга.
– Ты выглядишь лучше, чем я ожидал.
Лукас же был поглощен далеко не радостными мыслями. Он видел, как Додж флиртовал с Викторией и как она ему улыбнулась. «Мне она больше не улыбается», – разочарованно подумал мужчина. Ему пришлось собраться, чтобы переключить внимание на лейтенанта.
– О, я просто великолепно себя чувствую! Это лучшее время в моей жизни. Спасибо.
– Смотрю, удар не изменил твое отношение.
– Пошел ты, Додж.
– Да, все тот же Ястреб, – последовал скептический ответ.
Лукас попытался сжать кулаки, но скривился от боли. Глубоко вдохнув, он снова откинулся на диване.
– Это убийственно, Ник. Я думал, что я достаточно жесткий, что нет ничего, с чем бы
я не мог справиться. Но это… мне еще осталось, по крайней мере, восемь процедур. Не знаю, смогу ли я.
– Сможешь. Каждый день по одной, – Додж кивнул в знак одобрения.
– Это то, что постоянно говорит Виктория, сегодня – все, что мне нужно пройти.
– Хороший совет. Прими его.
– Я просто только что разговаривал с Хоттдогом. У него не очень получается.
– А я слышал совсем другое.
– Черт, Ник, ты бы слышал его! Он кричал, говорил глупости про Викторию.
– Он должен кого-то винить, сосредоточиться на ком-то. Похоже, он сосредоточился на ней. Как только Хоттдог продвинется дальше в лечении, то начнет видеть вещи в другом свете, – сказал Додж со знанием дела.
– Откуда тебе это знать?
– Ты ведь не помнишь, не так ли? – он поднял бровь, взглянув на Лукаса.
– Помню что?
– Мой брат, Таннер. Он пострадал при пожаре около трех циклов назад. Меня не было два лунных цикла.
– Черт, я совсем забыл об этом. С ним все в порядке?
– Да, теперь это действительно так. Но в самом начале было тяжело. У него была вторая степень ожогов на руках, как и у тебя. Глупый пацан разлил топливо на мокрую древесину, чтобы развести костер, но все взорвалось. Прошло двенадцать часов, прежде чем его нашли. К тому времени ожоги распространились. Медики привезли его на Камотес, – Ник посмотрел на Лукаса. – К тому времени, как я добрался туда, прошла уже неделя. Они перевязывали его, как и тебя, целую неделю! Я имел удовольствие наблюдать, как ему удаляют повязки. Его пальцы были так сильно согнуты, что я не мог на них смотреть.
В тот день началась реабилитация. Тогда врачи делали только ручные манипуляции.
Им пришлось привязывать его, чтобы сделать это. То, что он кричал… он знал такие ругательства, которых я даже не слышал. Санитарам пришлось удерживать меня, чтобы я не помешал доктору, работающему с ним. Черт, я хотел убить того доктора, – он немного помолчал. – Возвращаясь в свою комнату, брат умолял меня убить его. Проклятье, Лукас, я думал об этом. Как он мог это выдержать? Позже, я сидел снаружи, пытаясь понять, что мне делать, а Виктория села рядом. Я орал на нее, – Ник поднял полные раскаянья глаза на Лукаса. – Черт, сколько ей было, пятнадцать, шестнадцать максимум? Я осудил ее, как никогда никого в своей жизни. А она просто сидела и принимала это. Когда я закончил, Тори стала спокойно объяснять, что происходит с конечностями после ожога, почему это происходит, что еще нужно сделать, чтобы Таннер снова мог работать своими руками. Затем она рассказала, что доктора работают над новым протоколом, и она хотела бы попробовать его с Таннером. Это введение в разное время различных лекарств, что помогает контролировать боль. Нужно погружать руки в специальный раствор во время манипуляций, чтобы избежать инфекций и ускорить регенерацию мышц. Она была честна со мной, Лукас. Сказала, что будет чертовски больно, но нет никакого способа избежать этого. Мышцы и сухожилья в руках Таннера были сильно сокращены и задубели. Не было никаких гарантий, что Виктория сможет вернуть их к нормальной жизни, но она обещала сделать все, что в ее силах. Ты не поверишь, но после того, как я едва не разорвал ее прямо там, она все еще была настроена помочь.
– Это Виктория.
– Да. В любом случае, она занялась братом. Каждый день по восемь часов она работала с ним. Я не знаю, как она смогла это сделать. Я никогда не проходил через такое лечение. Я не мог выносить, когда ему было так больно. Но уже через три недели стало лучше! Я столкнулся в зале с Викторией и Селфридж, когда они спорили. Селфридж требовала прекратить лечение! Я не мог в это поверить! Ты знаешь меня, я вскочил и начал кричать, что они не могут его бросить. Селфридж хлопнула меня по спине и заставила посмотреть на руки Виктории.
– Что?
– Они все были изранены, Лукас. Решение, которое помогало Таннеру, разъедало ее руки. А потом произошло то самоубийство. Интерн двадцати двух циклов не мог больше работать с этим. Селфридж волновалась за Викторию. А Тори утверждала, что она в порядке и будет носить перчатки, но ни за что не остановится. Черт возьми, но зрелище, когда эта девушка защищает то, во что верит…
– Да.
– В любом случае, она продолжила работать с братом. Таннер ненавидел ее, но это ничуть не беспокоило Викторию – ни это, ни то, что он говорил. А к тому времени, как я ушел, Таннер уже ел самостоятельно.
– Ему понадобилось два лунных цикла, чтобы поесть самому? – Лукас не мог скрыть своего удивления.
– Да.
– Но теперь-то Таннер понимает, почему она сделала это?
– К сожалению, хоть брат и понимает необходимость всех этих болезненных процедур, он никогда не поблагодарит Викторию, никогда не сочтет ее своим другом.
– Это…
– Так и есть. Я пытался заставить его поблагодарить Тори перед отъездом, даже поссорился из-за этого с ним. Но Таннер не захотел, и я сделал это за него, сказав ей, что однажды он тоже поблагодарит ее. Виктория на минуту стала очень грустной, но сказала мне прямо, что Таннер никогда не сделает этого – он всегда будет ассоциировать ее с болью. Никто и никогда не будет благодарить кого-то за причинённую ему боль.
– Но Тори же помогла ему!
– Я знаю. Я просто рад, что она не помнит, как я ругал ее.
Лукас смотрел на друга, решая, стоит ли говорить ему, что Виктория все помнит.
* * *
Виктория проснулась в 07:00. Она очень устала, поэтому проспала так долго. Поднявшись с кровати, она направилась к коммуникатору. Нет, Додж не звонил. Если бы возникла какая-нибудь проблема или ему пришлось уйти, он бы сообщил. Девушка развернулась и направилась в душ, позволяя потоку воды стекать по больным мышцам. Давненько она не делала столько ручных манипуляций. Обычно такая необходимость возникала лишь для того, чтобы подготовить пациента к реабилитационному аппарату. Осмотрев свои руки, Тори с радостью увидела всего несколько ранок-пятен, все выше линии перчаток. Этого стоило ожидать. Но это было не так опасно и не помешает лечению Лукаса.
