Текст книги "Смертельная преданность (ЛП)"
Автор книги: М. Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
9
ДАМИАН
Сколько бы я ни работал, я не могу перестать думать о Сиене. Даже сегодняшнее задание, когда я с пятью людьми выслеживал троих из Руссо, не смогло надолго выбросить её из моих мыслей.
Прошло два дня с тех пор, как Константин отправил сообщение Джованни, но ответа так и не получил. Поэтому, несмотря на его отвращение к насилию, он согласился позволить мне отправить сообщение. Я знал, где будут трое людей Джованни, которые должны были доставить груз в доки, и мы застали их врасплох.
Их кровь всё ещё у меня под ногтями, когда я возвращаюсь к ожидающей меня машине. Мои костяшки болят после допроса. Они ничего не знали об интересе Джованни к порнобизнесу или торговле людьми, но были рады рассказать всё, что могли вспомнить, – ничего полезного. Мы убили двоих из них и отрезали по два пальца у третьего, по одному за каждый день, в течение которого Джованни заставлял Константина ждать. Он не сказал мне этого не делать, и я подумал, что это будет уместным посланием.
Теперь я чувствую раздражение и беспокойство. Мне нужно пойти домой, отдохнуть и подготовиться к завтрашнему дню, когда у нас будет больше встреч с Константином и больше планов о том, как реагировать на молчание Джованни и как подготовиться к возможному нападению. Но я могу думать только о том, что, если я вернусь домой, то буду лежать в постели и думать о том, что Сиена находится всего в нескольких шагах от меня. Это искушение, о котором я не могу думать слишком долго.
Блядь.
Я возвращаюсь в особняк окружным путём, намеренно откладывая своё возвращение. Последние пару дней я в основном избегал её. Особняк большой, и я много времени провожу вне его стен, так что по большей части я её не видел. Служба безопасности сообщила мне, что она там и в безопасности, и это всё, что меня должно волновать.
За исключением того, что мне вообще нужно держаться от неё подальше.
Я провожу рукой по лицу и стискиваю зубы, чувствуя прилив желания от одной мысли о ней. Что я за человек такой, если вожделею девушку, которой едва исполнилось двадцать два? Константин навёл о ней справки в первый же день после её приезда, и, увидев её возраст в чёрно-белом изображении, я почувствовал себя ещё хуже. Она младше меня больше чем на пятнадцать лет… Я не должен хотеть её так. Я вообще не должен хотеть её.
Я должен думать о ней как о ком-то, кого нужно защищать, и ни о чём больше. Как о невинной жизни, которая чуть не оборвалась из-за насилия, в которое она случайно попала.
Мне нужно потрахаться. Прошло уже много времени, и моя рука обычно не может заменить настоящую женщину в моей постели. Сейчас, когда моя похоть выходит из-под контроля рядом с Сиеной, мастурбация ни черта не помогает. Сегодня я уже дважды кончал, не в силах перестать думать о ней, и я уже чувствую, как мой член дёргается при одной мысли о том, что она спит в соседней комнате.
Я резко поворачиваю налево и возвращаюсь в город. Мне нужно выпить и прижаться к мягкому, тёплому телу, чтобы забыться, и я точно знаю, где найти и то, и другое.
«Ржавый гвоздь Нила» – это забегаловка, в которой я бывал несколько раз, и «забегаловка» – это ещё мягко сказано. Это заведение с одной комнатой, в которой за барной стойкой могут разместиться пятнадцать человек, с несколькими паршивыми кабинками и столиками, разбросанными по всему помещению, а остальную часть пространства занимают бильярдные столы. Там всегда пахнет сигаретами и потом, и он очень далёк от сияющего, блестящего, неонового центра Майами.
Это хорошее место, чтобы выпить пива и найти женщину, которая ни на что не рассчитывает. И как только я вхожу, я вижу именно такую женщину, какую и представлял: она сидит за барной стойкой, её чёрные волосы густыми волнами ниспадают на плечи, а красное платье едва прикрывает её аппетитную попку.
– Дамиан, – приветствует меня Нил ещё до того, как я подхожу к барной стойке. – Как обычно?
– Конечно. – Я хватаю свободный табурет справа от барной стойки, и не успевает Нил открыть для меня бутылку с холодным пивом, как Стелла садится на соседний табурет. Её красное платье так сильно задирается, что я почти вижу цвет трусиков под ним.
– Дамиан. – Она мурлычет моё имя и выхватывает бутылку из рук Нила, прежде чем он успевает поставить её на барную стойку передо мной. Она подносит бутылку к губам, обхватывает горлышко губами, а затем протягивает её мне. – На случай, если ты забыл, какова на вкус моя помада.
– Стелла. – Я беру бутылку, борясь с желанием стереть красное пятно с одной из сторон. Вместо этого я поворачиваю её, не желая её расстраивать. Она легкодоступна, я уже имел с ней дело, и если это то, чего я хочу сегодня вечером... Мне даже не придётся идти с ней домой. Одна бутылка пива, и я смогу прижать её к стене в баре. Она, наверное, отсосала бы у меня. Я мог бы кончить ей в рот или позволить ей сосать меня, пока мне это не надоест, а потом перевернуть её, оттрахать в собачьей позе на бетоне, а потом пойти домой с пустыми яйцами и ясной головой.
Она уже знает, что я не сюсюкаюсь и не занимаюсь любовью. Так что никаких неоправданных ожиданий. Мы бы довели друг друга до оргазма, и я мог бы убраться отсюда ко всем чертям, надеюсь, с осознанием того, что в мире полно кисок, из-за которых я не чувствую себя каким-то не таким, потому что хочу их.
– Ты выглядишь напряжённым. – Она кладёт руку мне на бедро, в полудюйме от моего члена. – Я могла бы тебе помочь с этим.
Блядь. Что со мной не так? Её длинные красные ногти практически царапают головку моего члена через джинсы, но я не чувствую даже лёгкого возбуждения. Обычно я уже был бы наполовину возбуждён, предвкушая жёсткий секс без обязательств, который поможет снять напряжение после ночи, но сейчас ничего не происходит.
Я уже несколько дней как одержим, у меня возникает эрекция каждый раз, когда я чувствую запах шампуня Сиены и сладкий аромат её кожи, а теперь, когда рядом со мной готовая на всё женщина, я остаюсь мягким, как ириска.
Она делает глоток своего напитка, обхватывая губами край бокала, а затем наклоняется, и её тёплое дыхание щекочет моё ухо.
– Что скажешь, Дамиан? Я скучаю по твоему большому члену. – Её рука скользит между моих ног, пальцы ищут головку моего члена, но не находят ничего, по чему можно было бы провести ногтями. – Я тебе когда-нибудь говорила, что ты единственный мужчина, чья сперма мне нравится на вкус? Каждый раз, когда я тебе отсасываю, мне не терпится получить ещё.
Её губы прижимаются к моей коже прямо за мочкой уха.
– Мы могли бы пробраться в туалет. Я встану перед тобой на колени, если ты пообещаешь, что я кончу до того, как мы оттуда выйдем. А потом ты можешь трахнуть меня у меня дома...
Что, чёрт возьми, со мной не так? Меня почти отталкивают её прикосновения, приторно-сладкий искусственный аромат её духов, восковой, пудровый запах её косметики. Я уже трахал эту женщину и получал от этого удовольствие. Я знаю, какой грязной она может быть, как она позволяет мне делать всё, что я хочу, и кайфует от этого, не ожидая, что я позвоню ей на следующий день. Всё всегда было хорошо. Так чего же не хватает сейчас?
И почему я не могу перестать думать о нежном личике Сиены и её вздёрнутом подбородке, когда она смотрит на меня, о мягких прядях её рыжевато-русых волос и зелёных, как листва, глазах? Почему я не могу перестать гадать, какова будет её кожа на вкус, если я проведу по ней языком, и перестать думать о том, как я мог бы соединить её веснушки одним длинным движением языка, заставив её стонать, пока я...
Мой член оживает. Я чувствую прилив желания, мой ствол твердеет, и Стелла тихо постанывает от удовольствия, проводя пальцами по его головке.
– Вот ты где, – шепчет она. – Боже, как же я скучаю по тому, каково это, ощущать его внутри себя…
Я отстраняюсь от неё.
– Не сегодня, – рычу я, тянусь за пивом и делаю долгий глоток. – Я здесь не для этого.
Она отстраняется, явно напуганная, и я не могу её винить.
– С каких это пор ты отказываешься от того, что тебе предлагают?
Я провожу рукой по волосам и раздражённо смотрю на неё.
– С тех пор, как я не в настроении трахаться сегодня вечером, Стелла.
Она усмехается и прижимает руку к моему бедру.
– Это говорит мне о другом, красавчик.
– Оставь меня в покое, чёрт возьми. – Я отворачиваюсь от неё, беру пиво и залпом выпиваю его, а затем достаю из кармана двадцатку, в десять раз больше, чем стоит пиво, но мне всё равно, и кладу её на барную стойку для Нила. – Увидимся, дружище.
– Дамиан! – Стелла явно расстроена, но мне всё равно. – Эй, да пошёл ты! – Кричит она мне вслед, когда я выхожу из бара, но я не обращаю на неё внимания и быстро иду к своей машине.
Что ж, я, наверное, больше никогда её не трахну. А может, ей будет всё равно, когда она остынет. Дело в том, что мне всё равно, будет ей всё равно или нет. Что ещё хуже, с ней всё было ясно. Хорошее времяпрепровождение, никаких ожиданий, никаких потребностей, кроме взаимного удовольствия. А теперь я всё испортил.
Влажный воздух Майами не помогает. Во всяком случае, от этого я только сильнее возбуждаюсь, и у меня мурашки бегут по коже, когда я еду в другой бар.
Я захожу в этот бар, а потом ещё в два. Во всех трёх ко мне подходят женщины, которые более чем ясно дают понять, что были бы рады отвести меня домой, отсосать мне в туалете или наклониться для меня над капотом своей машины на парковке. Кажется, ни одна из них не хочет ничего, кроме того, чтобы её трахнул мускулистый, татуированный, грубый парень, от которого так и веет криминалом. Они хотят вернуться домой и рассказать друзьям о плохом парне, с которым они переспали в туалете захудалого бара, хотят посмеяться над этим за поздним завтраком. Раньше мне было всё равно, но внезапно меня всё это полностью разочаровало.
Я позволил худощавой блондинке с татуировкой KISS и чёрными кружевными стрингами, выглядывающими из-под шорт, потереться об меня в последнем баре, пока она танцевала под какой-то хит из топ-100, названия которого я не знаю. Я подумываю о том, чтобы попробовать. В конце концов, я всего лишь мужчина. Если бы я отвёл её в туалет и позволил ей взять мой член в рот, у меня бы встал. Возможно, я бы даже кончил. Но от этого я буду чувствовать себя ещё большим дерьмом, чем сейчас, понимаю я за мгновение до того, как осознаю, что не могу перестать думать о том, расстроится ли Сиена, увидев, как эта девушка трётся об меня.
Какого хрена? Какое ей вообще дело? Этот брак настоящий только на бумаге. Я даже не поцеловал её у алтаря. Ни у кого из нас нет колец. Она не собирается менять своё чёртово имя. Я защищаю её, чтобы она не пострадала в ходе продолжающихся проблем между Константином и Джованни Руссо, и ничего больше. Я не собираюсь прикасаться к ней, не собираюсь делать её своей женой в реальности. Брак будет расторгнут, как только минует опасность.
Так почему же мысль о том, чтобы быть с кем-то другим, кажется мне изменой?
К тому времени, как я отрываюсь от пьяной блондинки и возвращаюсь к машине, чтобы ехать домой, уже больше часа ночи, и настроение у меня мрачнее, чем парковка вокруг. Когда я проезжаю через ворота, в поместье тихо, окна особняка тёмные, и я представляю, как Сиена сейчас спит, уютно устроившись в своей постели.
Это всё, чего я хочу. Чтобы она чувствовала себя в безопасности, под защитой и не подвергалась нападкам со стороны своего нового мужа, который не может перестать думать о женщине, которая отдалась бы ему только ради того, чтобы он её защищал. Мне должно быть противно от одной мысли об этом, и мне противно, но это не мешает мне мгновенно возбуждаться при мысли о Сиене в постели.
– Угроза Руссо долго не продлится, – говорю я себе, паркуясь и крепко сжимая руль, а затем медленно выдыхаю. И этот брак тоже долго не продлится. Я не ожидал её встретить, не предвидел такого развития событий, но как только брак будет расторгнут и она уедет, она перестанет быть для меня проблемой. Я забуду о ней и вернусь к дешёвому сексу в захудалых барах, наслаждаясь бессмысленным оргазмом, не задумываясь о том, что формально я женат. Без этого неуместного чувства вины, которое не имеет никакого гребаного смысла.
Я могу выдержать несколько недель воздержания. Чёрт, я продержался дольше, чем несколько недель, просто потому, что был слишком занят, чтобы заняться сексом. Я буду держать руки подальше от своей новоиспечённой жены, и как только она уедет, всё вернётся на круги своя.
Этой решимости хватает ровно на то, чтобы я вошёл в фойе и увидел, как Сиена в тусклом свете тихо направляется к лестнице. Тонкий шёлковый халат, который на самом деле, скорее всего, из полиэстера, облегает её стройное тело. Я понятия не имею, что на ней надето под ним, но вряд ли что-то существенное, он едва доходит до середины бёдер, оставляя ноги полностью обнажёнными, и я вижу под ним очертания её маленькой груди.
Я мгновенно возбуждаюсь, мой член увеличивается с почти болезненной скоростью, дёргаясь и напрягаясь в штанах, отчего у меня кружится голова. Я хочу пересечь комнату, схватить её, прижать к перилам и ощутить этот влажный жар между её бёдер, войти в неё, как животное, прямо здесь, в фойе. Я никогда в жизни так сильно ничего не хотел, и какая-то первобытная, звериная часть моего сознания рычит в темноте, что она моя.
Я нашёл её. Я спас её. Она моя.
– Дамиан? – Сиена замолкает, и я вижу, что она босиком, её пальцы цепляются за холодный мрамор. – Ты поздно.
– Это не твоё дело. – Я остаюсь на месте, заставляя себя не двигаться. Если я это сделаю, боюсь, я не смогу остановиться. – Это не тот брак в котором ты что-то предъявляешь.
Что чёрт возьми я несу? Я никогда не видел такого облегчения на лице женщины, как в тот раз, когда я сказал ей, что не собираюсь её трахать. Она меня не хочет. Да и с чего бы? Она красивая, молодая, невинная, свежая и милая. А я зверь, холодный, жестокий боевик Братвы, вся жизнь которого – кровь и насилие.
– Я... – Она с трудом сглатывает. – Прости. Я просто... что бы ты ни делал, я рада, что с тобой всё в порядке.
Я стискиваю зубы. Каково было бы, если бы меня ждал кто-то, кто беспокоился бы обо мне? Кто спрашивал бы, всё ли со мной в порядке? Кому было бы не всё равно, если бы я погиб? Константину было бы не всё равно, если бы я погиб от вражеской пули, но это не одно и то же, несмотря на нашу братскую связь. Каково было бы, если бы меня ждала женщина?
Сиена нервно облизывает губы, и мой член снова дёргается, так сильно, что становится больно, а яйца напрягаются и ноют. Мой взгляд опускается на её нелепый тонкий халат, и моё тело словно само по себе преодолевает расстояние между нами, и я оказываюсь перед ней. Я протягиваю руку и касаюсь воротника её халата. Я вижу, как расширяются её глаза, хотя я прикасаюсь к ткани, а не к её коже, и как ей трудно не отпрянуть.
– Что это? – Спрашиваю я. Мой голос звучит напряжённо и резче, чем мне хотелось бы, и её глаза на изящном личике становятся ещё больше.
– Халат? – Её голос звучит выше. – Я не знаю, что ты...
– Ты не можешь разгуливать по особняку в таком виде. – Я отвожу край халата в сторону и тут же жалею об этом. Под ним видна полоска ключицы, несколько проклятых веснушек, и мне хочется упасть на колени и прижаться губами к её коже. – По всему этому чёртовому месту расставлена охрана, Сиена. А я вижу твои грёбаные соски. Ты не можешь разгуливать в таком виде так поздно вечером.
Она снова облизывает губы, и мой член начинает пульсировать.
– Я просто вышла за водой...
– Тебе нужно надевать что-нибудь ещё, если ты собираешься гулять посреди ночи.
Я вижу, как вздёргивается её подбородок, а в глазах вспыхивает гнев.
– У меня больше ничего нет, – говорит она, отступает на шаг и, потянувшись за подолом халата, плотнее запахивает его на себе. – У меня с собой только кое-что из одежды. В моей квартире было жарко, поэтому я почти ничего не надевала. Кондиционер был старый, и...
Она замолкает, и от стыда, который я вижу в её глазах, мне становится ещё хуже. Я не могу прикоснуться к ней, но мне невыносима мысль о том, что кто-то другой хотя бы посмотрит на неё, и моя ревность выходит из-под контроля. Теперь я заставил её чувствовать себя дерьмово из-за того, что она не может контролировать, и хуже всего то, что я всё равно не хочу, чтобы она вот так разгуливала по особняку. Никто из людей Константина не посмеет тронуть её, но я не хочу, чтобы кто-то из них смотрел на неё и чувствовал то же, что и я.
От одной мысли об этом мне хочется выколоть им глаза.
Я резко отступаю, с болью осознавая, что возбуждён до предела, что моё тело кричит мне: «Дотронься до неё, запусти пальцы в её волосы, прижмись губами к её губам, почувствуй, какие у неё маленькие груди».
– Тогда тебе нужно больше одежды, – наконец выдавливаю я, прочищая горло. – Завтра я отправлю тебя за покупками. Я уверен, что Константин может выделить несколько человек для охраны. Не беспокойся о деньгах, – добавляю я, прежде чем она успевает заговорить об этом. – Я дам тебе кредитную карту. Сделай причёску и маникюр, если хочешь. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Купи… купи всё, что тебе нужно.
Это жалкая попытка успокоить мою совесть, к тому же лицемерная, потому что я хотя бы отчасти надеюсь, что мне больше не придётся видеть её такой, в халате, который настолько тонкий, что я могу разорвать его руками в одно мгновение. Но я также могу представить, что она чувствует себя не в своей тарелке рядом с такой, как Валентина, и если я могу помочь ей почувствовать себя более комфортно, я хочу сделать это для неё.
– Тебе не нужно... – начинает она возражать, но я перебиваю её.
– Ты моя жена. Я должен заботиться о тебе, Сиена. Вот и всё.
Что бы она ни собиралась сказать, слова застревают у неё в горле. Я пользуюсь моментом, чтобы сбежать, резко разворачиваюсь на каблуках и направляюсь к лестнице, отчаянно желая попасть в свою комнату и принять душ, чтобы унять боль в напряжённом члене.
Кажется, я слышу, как она зовёт меня по имени. Но я продолжаю идти, пока не оказываюсь в своей спальне. Закрыв за собой дверь, я опускаюсь и начинаю возиться с ремнём, не в силах ждать ни секунды.
Она – единственная, о ком я думаю с того момента, как моя рука обхватывает пульсирующий член. И когда я кончаю, с моих губ срывается её имя.
Теперь я хочу только её... и от этого чувствую себя чёртовым монстром.
10
СИЕНА
На следующее утро я просыпаюсь в ещё более тревожном и неуверенном состоянии, чем когда приехала сюда, а это о чём-то да говорит. Я не ожидала встретить вчера вечером Дамиана, и то, как он на меня посмотрел, что он сказал... Он был таким холодным, таким сдержанным. Сказал, что меня не касается, где он был, разозлился из-за того, что на мне было надето, почти как будто... почти как будто он ревновал.
Что не имеет никакого смысла. Он сказал, что не хочет со мной спать, что он не собирается меня трогать, так почему же его волнует, что кто-то другой смотрит на меня? Он знает, что до этого я была стриптизёршей. Я не могу представить, чтобы люди Константина осмелились прикоснуться ко мне, даже если бы я ходила по особняку совершенно голой, так почему же Дамиан так расстроился?
А потом он резко сменил тон и сказал, что сегодня отправит меня за покупками, чтобы я могла купить всё, что захочу, и что он даст мне карту. Ты моя жена, и я буду о тебе заботиться.
Никто никогда не говорил мне ничего подобного. От этих слов у меня возникает странное чувство, которое я не могу описать. Никто никогда не заботился обо мне. Даже мои родители не очень-то старались. И уж точно никто не заботился обо мне с тех пор, как я стала взрослой и ушла из дома. Я не могу до конца осознать мысль о том, что кто-то будет обо мне заботиться и мне не придётся быть полностью независимой.
Я также не могу перестать думать о том, как он на меня смотрел. Я знаю, как выглядят мужчины, когда их одолевает похоть, и я увидела это в его глазах. Я знаю, что если бы я опустила взгляд, то увидела бы, что он возбуждён, а это полностью противоречит тому, что он мне говорил. Но дело было не только в этом.
Он выглядел... отчаявшимся. Злым. Голодным. Пугающим. Я боялась смотреть на него, как добыча, съёживающаяся под взглядом того, кто может сожрать её заживо, и в то же время я думала, что он, возможно, тоже боится.
Боится того, чего хочет. Боится причинить мне боль. И я не могу объяснить почему. Это не вяжется с тем, что я о нём знаю, с тем, что я о нём слышала. Но, с другой стороны, он тоже женился на незнакомке по прихоти, чтобы защитить её, а потом предоставил кров ей и её сыну.
Он хочет меня, думаю я, одеваясь и надевая шорты и ярко-жёлтую майку. Если я ему нужна, я должна этим воспользоваться. Я должна сделать так, чтобы он не впал в такое противоречивое состояние, не разочаровался в ситуации настолько, что решил, что я не стою его внимания.
Я должна найти способ дать ему понять, что всё в порядке, если он хочет меня. Что я знаю, чего он должен ожидать от меня как от своей жены. Что я рада угодить ему, если это значит, что мы останемся здесь, пока не станет безопасно.
Прошлой ночью он выглядел измученным. Я могла бы что-то с этим сделать.
Я одеваю Адама и спускаюсь вниз, чтобы приготовить завтрак на кухне. Мы уже съели половину стопки лучших блинчиков, которые я когда-либо пробовала, когда я слышу стук каблуков по полу я оборачиваюсь. В комнату входит Валентина, явно кого-то разыскивающая.
– Миссис Абрамова, – быстро говорит миссис Хорват, отряхивая руки. – Я могу вам чем-то помочь?
– Нет, я нашла то, что искала. – Валентина улыбается мне. Она одета в тёмные джинсы и струящийся шёлковый топ ярко-бирюзового цвета, а её блестящие густые тёмные волосы собраны в небрежный пучок на макушке. – Я слышала, что Дамиан отправил тебя сегодня за покупками. Я решила составить тебе компанию.
– О, я... ты не должна этого делать. – Я прикусываю губу. – Я уверена, что у тебя есть дела поважнее...
Валентина смеётся.
– Мне до смерти скучно, – признаётся она. – Константин не даёт мне никаких поручений, слишком беспокоится о том, чтобы я не попала в неприятности, ведь я беременна. Я хочу выйти из дома, и это прекрасная возможность.
Она проходит через кухню и опускается на стул рядом со мной.
– Я подумала, что мы могли бы начать со спа. Уход за лицом, может быть, массаж, всё такое. Маникюр и педикюр. А потом я знаю одного человека, который сделает тебе причёску. Я отведу тебя к нему сегодня, он сделает это мне в качестве одолжения. А после мы пойдём за покупками. И, конечно, пообедаем где-нибудь там. – Она бросает взгляд на миссис Хорват. – Ты ведь можешь найти кого-то, кому можно доверить присмотр за Адамом, да?
От мысли о том, что я оставлю Адама с незнакомцем, у меня сводит желудок.
– Я не знаю, стоит ли...
– Все наши сотрудники очень компетентны, – мягко говорит Валентина, явно видя выражение моего лица. – Я бы доверила им своего ребёнка. Он будет в безопасности и будет занят весь день. А что касается тебя...
– Не думаю, что мне всё это нужно, – пытаюсь вставить я. – Это всё стоит таких денег, и...
– Ты жена Дамиана, – просто говорит она, повторяя то, что он сказал мне вчера вечером. – Его деньги – твои деньги.
Только брак временный. Но я понимаю, что этот спор ни к чему не приведёт, и не решаюсь что-либо сказать. Я не могу представить, что Валентина не знает всех подробностей плана Дамиана, в конце концов, она жена его босса, но если по какой-то причине Дамиан держит это в секрете, я не хочу говорить то, чего не следует.
– Я просто не привыкла к этому, – я прикусываю губу, и она улыбается.
– Это одно из преимуществ брака с такими мужчинами. Я вышла замуж, имея собственные деньги, но Константину всё равно нравится, когда я трачу его деньги. Им нравится чувствовать, что они заботятся о тебе. Балуют тебя. А ты всегда можешь побаловать их в ответ. Им это тоже нравится. – Она подмигивает, и я чувствую, как краснею.
Очевидно, Валентина не знает, что Дамиан не прикасается ко мне или, скорее, не хочет. Я заставляю себя улыбнуться и тихонько рассмеяться, и она похлопывает меня по руке.
– Заканчивай и встретимся у входа. Я договорюсь о встрече и пришлю водителя. Константин должен прислать охрану с минуты на минуту.
Она выходит из комнаты, оставляя нас с Адамом доедать завтрак. Когда мы заканчиваем есть, миссис Хорват собирает наши тарелки, и я медлю, пока она жестом не показывает, что мне пора уходить.
– Я присмотрю за ним, пока одна из горничных не освободится, – говорит она. – Не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы это была одна из тех девушек, у которых есть свои дети. С ним всё будет в порядке, я обещаю.
– Куда ты идёшь, мама? – Спрашивает Адам, глядя на меня снизу вверх, и я улыбаюсь, стараясь не показывать ему своих опасений.
– Я ненадолго отлучусь, милый. – Я наклоняюсь, быстро целую его в макушку и обнимаю. – Обещаю, что вернусь к ужину. Ты пока поиграй, хорошо?
– Хорошо, – говорит он, уже заинтересовавшись горкой ягод, которые миссис Хорват положила ему на тарелку. Он беззаботно кладёт в рот малину, и я вздыхаю с облегчением, убеждая себя, что обученный персонал в особняке вряд ли будет хуже восемнадцатилетней няни, с которой я оставляла Адама, пока была на работе.
Валентина, как и обещала, ждёт меня у входа. Она выглядит непринуждённо-элегантно и явно рада возможности выйти из дома. Я прижимаю к себе поношенный кожаный кошелёк, физически ощущая тяжесть чёрной металлической карты внутри, той самой, которую я нашла на прикроватной тумбочке сегодня утром. Я понятия не имею, кто её там оставил, сомневаюсь, что Дамиан заходил в мою комнату, но это его карта. На ней указано его имя, и я, должно быть, просидела на кровати минут десять после того, как проснулась, просто глядя на неё и ощущая её вес в руке. Я никогда раньше не видела таких карт, они есть только у очень богатых людей. К ней прилагалась записка, в которой говорилось, что лимит не ограничен и я могу использовать её по своему усмотрению, чего я определённо делать не собираюсь. По крайней мере, я так думала, пока Валентина не вмешалась и не запланировала для нас целый день дорогих развлечений.
Охрана состоит из четырёх мужчин в тёмных костюмах, трое из которых едут в отдельной машине, а один впереди в лимузине, на котором едем мы с Валентиной. Она без труда садится в машину, жестом приглашая меня последовать за ней, и, когда я оказываюсь в прохладном салоне, пахнущем кожей, меня охватывает непреодолимое чувство, что я здесь совершенно не на своём месте.
– Хочешь выпить? – Она берёт бутылку воды, и я вижу, что в машине есть апельсиновый сок, шампанское и другие алкогольные напитки. Я быстро качаю головой, а затем поправляю себя: – Может, воды? – Выпить настоящий алкогольный напиток кажется мне безумной роскошью, которую я даже представить себе не могу.
Валентина смеётся, протягивая мне бутылку воды.
– В какой-то момент тебе придётся расслабиться, – поддразнивает она меня. – Нельзя вечно быть такой напряжённой. Дамиан хочет тебя побаловать. Наслаждайся этим.
Ей легко говорить. Я хочу сказать ей это, но не делаю этого, чтобы не обидеть её. Я знаю, что она желает мне добра, но меня никогда в жизни не баловали. Я не знаю, что это такое и что с этим делать. И я прекрасно понимаю, что это должно быть связано с какими-то ожиданиями, какими-то условиями. Я не знаю, в какую игру играет Дамиан, но ни один мужчина, которого так явно возбуждает женщина, не даст ей неограниченную кредитную карту, не потребовав ничего взамен.
Когда мы въезжаем в город, водитель высаживает нас перед элегантным современным зданием из стекла и бетона с надписью «LUXE» над дверью, выполненной наклонным золотым шрифтом. Охранники следуют за нами на почтительном расстоянии, профессионально и ненавязчиво, но явно начеку. Это должно было бы заставить меня чувствовать себя в большей безопасности, но вместо этого я лишь вспоминаю о том, какая опасность меня подстерегает. Опасность, для защиты от которой, судя по всему, нужны свадебная церемония, криминальный авторитет из Братвы и четверо его охранников.
– Ты когда-нибудь была в спа-салоне? – Спрашивает Валентина, когда мы заходим внутрь, и я качаю головой. Она широко улыбается. – Тебя ждёт незабываемое удовольствие.
Внутри пахнет эвкалиптом и лимоном, воздух прохладный и свежий, всё отделано мрамором и окрашено в серый и белый цвета, играет успокаивающая музыка. Все сотрудники говорят приглушёнными голосами, и когда Валентина называет своё имя, нас сразу же проводят в отдельный кабинет.
Когда нас проводят в комнату, отделанную бамбуком, и оставляют переодеваться в мягкие халаты, висящие на стене, я понимаю, что для Валентины это нормально. Она передвигается по комнате так же непринуждённо, как у себя дома, и я украдкой наблюдаю за ней, изо всех сил стараясь подражать её движениям. Я понятия не имею, каков здесь протокол и что я должна делать.
Следующие несколько часов – самые счастливые в моей жизни. Сначала нас проводят в отдельные комнаты, где меня просят лечь на тёплый каменный стол. Я понятия не имею, какие услуги забронировала Валентина, но они включают в себя то, что меня натирают чем-то, что, как мне сказали, является солевым скрабом с оливковым маслом и экстрактом инжира, ополаскивают тёплой водой, которой обливают всё моё тело, а затем с головы до ног покрывают густой грязевой маской, от которой кожа становится натянутой, а после смывания, невероятно мягкой. Мне делают массаж горячими камнями, делают маску для лица, после которой оно кажется чище, чем когда-либо в моей жизни, а затем втирают в кожу густое, бархатистое масло для тела, пахнущее мёдом.
После этого, намыленная и натёртая до блеска, я возвращаюсь к Валентине и вижу, что она сидит за маникюрным столиком. Я сажусь рядом с ней, и женщина, сидящая напротив, спрашивает, чего я хочу.
Я совершенно теряюсь.
– Я... – Я перевожу взгляд на Валентину, и она улыбается.
– Какой твой любимый цвет?
– Мятно-зелёный, – быстро отвечаю я, и она кивает.
– Сделай короткие ногти «кошка». Мятно-зелёные. С ними будет удобно играть с сыном, и при этом ты будешь чувствовать себя хорошо. И подходящий лак для ногтей на ногах.
Мастер начинает делать мне маникюр, и я перевожу взгляд на Валентину.
– Ты здесь часто бываешь?
Она пожимает плечами.
– Может, раз или два в месяц. Раньше я ходила не так часто. Работа отнимала всё время. Но Константин любит, когда я себя балую, и, должна признать, приятно иметь больше свободного времени. Хотя сейчас у меня его слишком много.
– Чем ты занимаешься? Или занималась? – С любопытством спрашиваю я, и она внезапно замолкает, и я вижу, как на её лице мелькает насторожённость.
