Текст книги "Смертельная преданность (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– Выходи за меня, – внезапно говорю я, и слова срываются с моих губ прежде, чем я успеваю их остановить.

Она растерянно моргает.

– Мы уже женаты.

– Нет, я имею в виду, выходи за меня по-настоящему. Не потому, что ты должна, не потому, что это единственный способ обеспечить твою безопасность. Выходи за меня, потому что ты этого хочешь. Потому что ты сама этого хочешь. – Я провожу большим пальцем по её нижней губе, слегка надавливая, и вижу, как у неё снова перехватывает дыхание. – Выходи за меня по-настоящему, с платьем, цветами и всем тем дерьмом, которого ты заслуживаешь.

Её глаза снова наполняются слезами, но это другие слёзы. Это слёзы счастья. Я вижу разницу в том, как она улыбается, как она тянется к моим прикосновениям.

– Дамиан, мне не нужно…

– Я знаю, – твёрдо говорю я ей. – Но ты этого заслуживаешь. И я знаю, что не должен говорить тебе, чего ты заслуживаешь, но на этот раз я уверен, что прав.

– Ты делаешь мне предложение на больничной койке? – Спрашивает она, и я слышу смех в её голосе.

– Это проблема?

– Нет, – говорит она, смеясь и вытирая слёзы. – Всё хорошо. Действительно хорошо.

– Так это значит «да»?

Вместо ответа она снова целует меня, на этот раз более страстно, и я чувствую её ответ в том, как её губы двигаются навстречу моим, в том, как её пальцы сжимают мои волосы. Несмотря на мои травмы, несмотря на трубки и провода вокруг нас, меня охватывает жар.

– Сиена, – выдыхаю я у её губ, и от желания мой голос становится хриплым. Каким-то чудом, несмотря на боль и бесчисленные лекарства, которыми меня, вероятно, накачали, я чувствую, как мой член мгновенно твердеет, как и всегда, когда я думаю о ней.

Моя рука скользит вниз и обхватывает её за талию, и, несмотря на огонь в моей груди, несмотря на всё, что пытается нас разлучить, я хочу, чтобы она была ближе. От облегчения, что она здесь, что она любит меня, что у нас всё получится, у меня кружится голова от желания.

– Ты нужна мне, – рычу я, и мой голос звучит грубо от отчаяния. – Мне нужно чувствовать тебя, знать, что это по-настоящему.

– Дамиан, тебе больно…

– Мне всё равно. – Я сжимаю её крепче и начинаю притягивать к себе. – Я чуть не умер, думая, что больше никогда не смогу прикоснуться к тебе. Мне это нужно. Ты мне нужна.

Она должна быть ответственной, должна напоминать мне о моих травмах и о том, что мы в больнице. Но что-то в моём голосе, в моих глазах, должно быть, убеждает её или, может быть, она просто хочет меня так же сильно, как я хочу её, потому что она позволяет мне притянуть её к себе на узкую больничную койку.

Это неловко и неудобно, и я вижу, что она старается не задеть мои бинты и капельницу в руке, но в тот момент, когда она прижимается ко мне, в моей груди, которая была напряжена всю ночь, что-то успокаивается.

– Тебе лучше? – Тихо спрашивает она.

– Намного. – Я крепче обнимаю её и целую в макушку. – Но я хочу большего.

– Дамиан…

– Ты нужна мне, – шепчу я, уткнувшись в её волосы и вдыхая её аромат. – Прямо сейчас. В этой постели. Позволь мне показать тебе, как сильно я тебя люблю.

Я чувствую, как она вздрагивает, и знаю, что она раздумывает. Мой член твёрд как камень и пульсирует от желания, и я притягиваю её ближе, побуждая оседлать меня. Я знаю, что это безумие. Мы в больнице, чёрт возьми. В меня стреляли меньше двенадцати часов назад. Но есть что-то такое в том, что я почти потерял её, в том, что я, наконец, признался в своих чувствах, что заставляет все рациональные мысли исчезнуть.

Я одной рукой откидываю одеяло, освобождая свой член, и Сиена тихонько ахает от удивления.

– Если ты не хочешь, чтобы медсестра вошла сюда и увидела член твоего мужа, – рычу я, – я предлагаю тебе заняться этим и заставить меня кончить, жена. Ты нужна своему мужу.

– О? – Она приподнимает бровь и прикусывает губу. – Ну…

Она садится на меня верхом и одной рукой задирает платье, обнажая бёдра. Когда она сдвигает трусики в сторону, помещая мой член между своих бёдер, я стону, и этот звук вибрацией отдаётся в моей груди, когда я притягиваю её к себе, чтобы поцеловать. Я пожираю её губы, и вся боль забывается, когда я чувствую её влажное тепло, а её рука ловко скользит по моему члену, подготавливая меня.

– Ты не боишься, что я недостаточно готова? – Дразнит она меня, и я бросаю на неё сердитый взгляд.

– Это ты всегда говоришь, что тебе нужно прямо сейчас. Что ты можешь это выдержать. Докажи это, дикая кошечка. Моя маленькая дикарка. Возьми мой член прямо здесь.

Она поднимает брови, принимая вызов, и опускается на мой член. Стон срывается с моих губ, когда я ощущаю, как она обхватывает меня, такая чертовски плотная, такая горячая, словно влажный шёлк обхватывает мой ноющий член. Мои яйца мгновенно напрягаются, готовые кончить в неё ещё до того, как она полностью опустится на меня.

Мои руки везде, куда я могу дотянуться, несмотря на моё положение, скользят под её платье, чтобы коснуться обнажённой кожи, заставляя её ахнуть и выгнуться навстречу мне. Она пытается позаботиться о моих ранах, но я не хочу осторожности. Я хочу, чтобы она была дикой, отчаянной и моей.

– Я люблю тебя, – шепчу я ей в губы и притягиваю её к себе, чтобы снова поцеловать. – Я так чертовски сильно тебя люблю. – Я провожу рукой чуть выше того места, где мы соединены, и нахожу её клитор. Она извивается подо мной, её киска сжимается вокруг моего члена, и она тихо стонет.

– Я тоже тебя люблю, – дышит она. – И я... боже мой, я не могу поверить, что мы это делаем, Дамиан.

– А я могу. Вот как сильно я тебя хочу, жена. – Я слегка приподнимаю бёдра, встречаясь с ней, пока она легко и непринуждённо двигается на мне.

– Ты уверен, что с тобой всё в порядке? – Спрашивает она, останавливаясь, когда видит, как я слегка морщусь от её движений.

– Я в порядке, – твёрдо говорю я, потому что так и есть. Боль – ничто по сравнению с желанием быть с ней вот так. – Лучше, чем просто хорошо. Идеально.

А потом мы начинаем двигаться вместе, осторожно, но отчаянно, и я растворяюсь в тепле её кожи, в том, как она обнимает меня, прикасается ко мне везде, где только может. Она выбрала меня, выбрала нас, и мы оба боремся друг за друга, за наше будущее. Ничто не сможет нас разлучить, даже пуля, даже я сам.

Я растворяюсь в её взгляде, в ощущении того, что мы так тесно связаны. Мой оргазм стремительно приближается, пока я лихорадочно ласкаю её клитор, и тут кардиомонитор начинает сходить с ума. Равномерное пиканье становится быстрым и беспорядочным, и внезапно раздаётся сигнал тревоги.

– Чёрт, – ахает Сиена и начинает отстраняться, но я крепче сжимаю её бёдра.

– Не останавливайся, – рычу я. Перед глазами всё плывёт от желания и, возможно, от чрезмерной нагрузки на моё травмированное тело. – Не смей останавливаться.

– Но мониторы…

– Мне плевать на эти чёртовы мониторы. Я так чертовски близко, и ты пойдёшь со мной, когда я…

Дверь распахивается, и в палату вбегает медсестра, которая замирает на месте, увидев нас, сплетённых на кровати. Её глаза расширяются, и она издаёт возглас удивления, который в любой другой ситуации показался бы забавным.

– Сэр, вам нужно... Мониторы... Что вы...

– Выйди, – рычу я, не сводя глаз с Сиены и вкладывая в эти слова всю свою властность и угрозу.

Медсестра слегка бледнеет.

– Но сигнализация...

– Выйди. – Я чётко произношу каждое слово голосом, от которого взрослые мужчины писаются от страха. – Я занят со своей женой.

Медсестра выглядит так, будто ей приходится выбирать между выполнением своей работы и спасением собственной жизни. Сигналы тревоги всё ещё звучат, и я уверен, что мы выглядим совершенно нелепо, но мне плевать.

– Кардиомонитор… – снова пытается она.

– Работает отлично, – говорю я, не сводя глаз с женщины надо мной. – У меня учащённое сердцебиение, потому что я занимаюсь любовью со своей женой. А теперь выйди из моей палаты.

Несмотря ни на что: смущение, тревогу, абсурдность ситуации, Сиена начинает смеяться. Этот заразительный звук вырывается откуда-то из глубины её груди, и я чувствую, как мои губы дёргаются от сдерживаемого смеха.

– Ты сумасшедший, – шепчет она, всё ещё хихикая и сидя на моём члене. Он дёргается внутри неё, и она ахает.

Медсестра пятится к двери.

– Я… Я просто выключу сигнализацию, – бормочет она. – Но если что-нибудь случится...

– Ничего не случится, кроме того, что я собираюсь довести свою жену до оргазма, – твёрдо говорю я. – А теперь закрой за собой дверь.

Она подчиняется, практически выбегая из комнаты, и внезапно мы снова остаёмся одни, слышны только звуки нашего дыхания и продолжающийся смех Сиены.

– Не могу поверить, что ты только что это сделал, – говорит она, уткнувшись лицом мне в шею.

– Не могу поверить, что ты смеёшься надо мной, когда я пытаюсь быть романтичным.

– Романтичным? – Она поднимает голову и смотрит на меня, её глаза блестят от смеха. – Ты только что сказал медсестре, чтобы она ушла, потому что ты занят со своей женой, в то время как мы буквально были в процессе…

– Занятия любовь, – заканчиваю я. – Занятием любовью со своей женой. Которая, кстати, до сих пор не дала мне внятного ответа на моё предложение.

Она смотрит на меня снизу вверх с таким выражением, будто не может до конца поверить, что это происходит на самом деле. Честно говоря, я и сам не могу. Но, глядя на неё сейчас, чувствуя исходящую от неё любовь, я с абсолютной уверенностью знаю, что это то, чего я хочу до конца своих дней.

– Да, – просто отвечает она, её руки тянутся к моему лицу, когда она нежно поглаживает меня. – Да, Дамиан.

– Да, что?

– Да, я снова выйду за тебя замуж. Да, я хочу эту церемонию, и платье, и всё остальное. Да, я выбираю тебя, Дамиан Кузнецов, в болезни и здравии, в радости и в горе, пока мы оба живы.

– Блядь. – Я тянусь к ней, притягиваю её к себе для поцелуя и продолжаю ласкать её пальцами между ног, наслаждаясь стонами, которые вырываются из её рта. – Кончи для меня, жена. Кончи для меня, пока я не…

– Я люблю тебя, – шепчет она мне в губы, и внезапно по моему телу пробегает волна удовольствия, поглощая меня, и я кончаю прежде, чем успеваю остановиться. Мой член пульсирует и дёргается внутри неё, и от первого взрывного выброса спермы я громко стону ей в рот. Я чувствую, как она вздрагивает, и слышу её стон, когда она тоже кончает, прижимаясь к моим бёдрам.

Она прерывает поцелуй и, тяжело дыша, смотрит на меня сверху вниз.

– Я люблю тебя, госпожа Кузнецова, – шепчу я, и она улыбается, касаясь своим лбом моего, пока мы лежим, прижавшись друг к другу, на больничной койке.

– Я тоже люблю тебя, господин Кузнецов.

А потом она снова целует меня, и я растворяюсь в ней, в нас, в обещании всего того, что мы построим вместе. Мы вступили в этот брак, будучи чужими людьми, но начинаем его заново как партнёры, которые выбрали друг друга, боролись друг за друга и победили.

Перед нами простирается будущее, полное возможностей, надежд и любви. И впервые в жизни я вижу перед собой счастье и верю в него.

Я верю в неё.

В нас.

И в нашу вечность.

ЭПИЛОГ

СИЕНА

Три месяца спустя я стою перед зеркалом в полный рост в спальне Валентины и с трудом узнаю женщину, которая смотрит на меня из отражения. Это платье – воплощение всех моих несбывшихся мечтаний. Оно сшито из шёлка цвета слоновой кости, который струится по моим изгибам, как вода. Нежные кружевные рукава заставляют меня чувствовать себя принцессой, а шлейф стелется позади меня мягкой шёлковой волной, не слишком драматичной, но всё же элегантной. Валентина помогла мне с выбором, и за последние три месяца мы сблизились сильнее, чем я могла надеяться. Теперь мы близкие подруги, и я благодарна судьбе за то, что, встретив Дамиана, я встретила и её.

– Ты прекрасна, – уверяет меня Валентина, стоящая позади меня и вплетающая гребень для фаты в мои завитые и идеально уложенные волосы. Я подумала, что фата, это перебор, учитывая, что формально я уже замужем за Дамианом, но он настоял на том, чтобы мы всё сделали как следует, как будто это наша первая свадьба. В каком-то смысле так и есть, мы впервые сделали это по собственной воле, выбрали друг друга, как и будем делать до конца наших дней.

Валентина прекрасна, она сияет в своём платье цвета розового золота, и её беременный живот уже хорошо заметен. Её тёмные волосы уложены в пучок, и она выглядит просто элегантно.

– Не могу поверить, что это происходит на самом деле, – шепчу я, и мой голос дрожит от эмоций.

С той ночи в больнице всё завертелось как вихрь. Дамиан сдержал своё обещание, он не ушёл и изо всех сил старался не замыкаться в себе. Он пытался снова и снова, и даже когда у него ничего не получалось, даже когда я чувствовала, что он начинает отдаляться, он всегда возвращался ко мне.

Я знаю, что мы всегда будем возвращаться друг к другу. И я верю в него, даже если он сам не всегда верит в себя.

Подготовка к свадьбе тоже была суматошной, но, по крайней мере, мне помогала Валентина. Мы наняли организатора свадеб, выбрали сады поместья в качестве места проведения и координировали всё в перерывах между тем, как я ухаживала за Дамианом и справлялась с его перепадами настроения, пока он выздоравливал, что было непросто для всех.

Но мы здесь, и он наконец-то на ногах и здоров.

– Он любит тебя, – просто говорит Валентина, встречаясь со мной взглядом в зеркале. – Я никогда не видела его таким. Счастливым. С обретённым покоем.

Она права. Дамиан сильно изменился. Грубость никуда не делась, не думаю, что она когда-нибудь полностью исчезнет, но теперь в нём появилась мягкость, удовлетворённость, которая исходит от него, когда он смотрит на нас с Адамом. Он по-прежнему самый опасный человек из всех, кого я встречала, но в то же время он стал самым преданным мужем и отцом, каких я только могла себе представить.

Тихий стук в дверь прерывает мои размышления, и Адам, выглядящий совершенно очаровательно в своём крошечном чёрном смокинге, просовывает в комнату голову. Он очень серьёзно отнёсся к своей роли мальчика, несущего подушечку с кольцами, и я вижу это, когда он входит, сжимая в руках маленькую бархатную подушечку так, словно в ней хранятся драгоценности короны.

– Мама, ты выглядишь как принцесса! – Выпаливает он, широко раскрыв от удивления свои зелёные глаза.

– Спасибо, малыш. – Я осторожно опускаюсь на колени, помня о своём платье, и беру его лицо в свои ладони. – Ты готов помочь маме и Дамиану пожениться?

Он торжественно кивает.

– Дамиан сказал, что я самый важный человек на всей свадьбе, потому что у меня кольца.

– Так и есть, – уверяю я его. – Ты самый важный человек.

Снова стук, и на этот раз в дверях появляется Константин, красивый в своём чёрном смокинге.

– Дамы, пора.

У меня в животе всё переворачивается от волнения и предвкушения. Через окно я вижу, как сады превратились в нечто сказочное. Белые розы и гипсофила покрывают каждую поверхность, а в лучах заходящего солнца мерцают гирлянды. Стулья, расставленные ровными рядами, заняты небольшой группой людей, которые важны для нас больше всего: некоторые из людей Константина и их жёны, работники поместья, ставшие нам как родные, и несколько девушек из клуба, по которым я так скучала, что хочу попытаться восстановить с ними отношения.

– Он нервничает? – Спрашиваю я Константина, внезапно почувствовав, что мне нужно это знать.

Константин усмехается.

– Он в ужасе. Он уже целый час ходит туда-сюда и спрашивает, не передумала ли ты.

Мысль о том, что Дамиан нервничает из-за нашей свадьбы, заставляет моё сердце трепетать от любви.

– Никогда, – твёрдо говорю я. – Я бы никогда не передумала.

– Именно это я ему и сказал. – Константин предлагает мне свою руку. – Может, пойдём, избавим его от страданий?

Я делаю глубокий вдох, в последний раз разглаживая руками платье.

– Давай сделаем это.

Прогулка по поместью похожа на сон. Из дверей выглядывают сотрудники с тёплыми улыбками, и я слышу тихие звуки струнного квартета, который настоял на том, чтобы нанять Дамиан. Когда мы подходим к французским дверям, ведущим в сад, я останавливаюсь, внезапно охваченная волнением.

Вот и всё. Это моя настоящая свадьба, та, которую я выбрала, та, где главное – любовь, а не выживание.

– Готова, мама? – Спрашивает Адам, потянув меня за руку.

Я улыбаюсь ему и легонько подталкиваю, чтобы он шёл впереди меня.

– Готова, милый.

Двери открываются, и первое, что я вижу, – это Дамиан.

Он стоит под увитой розами аркой, заложив руки за спину, и выглядит сногсшибательно в своём идеально сшитом чёрном смокинге. Но именно от его лица у меня замирает сердце, на его лице отражаются искренние эмоции, когда он видит меня. Его обычное самообладание полностью улетучивается, и я вижу, как он с трудом сглатывает.

Начинает играть музыка, что-то классическое и прекрасное, что он выбрал, и я вдруг оказываюсь на пути к мужчине, которого люблю. Гости встают, но я их почти не замечаю. Я вижу только Дамиана, его темно-синие глаза, которые не отрываются от моих, и лёгкую дрожь в его губах, которая говорит мне, что этот момент волнует его не меньше, чем меня.

Адам идёт впереди меня, очень серьёзно относясь к своей работе, и я вижу, как несколько человек в зале улыбаются, глядя на его сосредоточенное лицо. Когда мы подходим к алтарю, он спешит занять своё место рядом с Дамианом, который ласково треплет его по волосам.

– Ты прекрасно выглядишь, дикая кошка, – тихо бормочет Дамиан, когда я беру его за руки, и его русский акцент, как всегда, делает это обращение более ласковым. Я никогда не устану это слышать.

– Ты и сам неплох, – шепчу я в ответ, заставляя его улыбнуться.

Константин занимает место ведущего, нам не нужен был священник, ведь по закону мы уже женаты, и начинает подготовленную речь о любви, обязательствах и о том, как мы дошли до этого. Но я слушаю его вполуха, погрузившись в глаза Дамиана, в то, как его большие пальцы нежно поглаживают мои костяшки.

– Пара решила написать свои собственные клятвы, – объявляет Константин. – Дамиан?

Дамиан откашливается, и я вижу, как он набирается смелости. Публичное проявление эмоций ему несвойственно, но он здесь, перед всеми этими людьми, он готов открыть мне своё сердце.

– Сиена, – начинает он хриплым от волнения голосом. – Четыре месяца назад я женился на тебе, потому что думал, что это единственный способ обеспечить твою безопасность. Я говорил себе, что это временно, что я смогу защитить тебя, не привязываясь к тебе, не заботясь о тебе.

Он делает паузу и крепче сжимает мои руки.

– Я ошибался во всём. Тебе не нужно было, чтобы я тебя спасал, – ты спасла меня. Ты увидела меня таким, какой я есть на самом деле, несмотря на всё, чего я боялся, и всё равно полюбила меня. Ты подарила мне семью, которой я, как мне казалось, не заслуживал, и заставила меня поверить, что я могу быть тем мужчиной, которого ты видишь, когда смотришь на меня.

По моим щекам текут слёзы, но мне всё равно. Я слышу, как зрители тихо всхлипывают, но весь мой мир сузился до этого человека и его слов.

– Я обещаю тебе, – продолжает он, и его голос становится сильнее, – что я буду каждый день до конца своей жизни доказывать, что ты не зря в меня верила. Я обещаю защищать тебя и Адама, всегда любить вас обоих и никогда больше не позволять страху мешать мне делать то, что важнее всего.

Он протягивает руку, чтобы взять у Адама первое кольцо – тонкую полоску розового золота, усыпанную бриллиантами, и аккуратно надевает его мне на палец. – Я люблю тебя, Сиена Монро, – шепчет он срывающимся от волнения голосом. – Спасибо, что выбрала меня.

Я сдерживаю слёзы и заставляю себя говорить достаточно чётко, чтобы меня было слышно, хотя мой голос всё ещё немного дрожит.

– Дамиан, ты говоришь, что я спасла тебя, но на самом деле это ты спас меня. Ты спас меня не только от опасности, в которой мы оказались, но и от жизни, в которой я просто выживала, где я не знала, как всё может быть хорошо. Ты дал нам свою защиту, но более того, ты дал нам любовь.

Я вижу, как он с трудом сглатывает, и его самообладание снова даёт трещину.

– Ты самый сильный, самый благородный человек, которого я когда-либо знала. Ты яростно защищаешь то, что любишь, и достаточно храбр, чтобы открыть своё сердце, даже когда это пугает тебя. Нам с Адамом так повезло, что мы твои.

Я надеваю ему на палец кольцо – простое платиновое кольцо с гравировкой «навсегда твоя», на русском. – Я обещаю любить тебя всего, твою опасность, твою свирепость, твою силу и твою любовь… вечно. Я обещаю бороться за нас, доверять тебе всем сердцем и каждый день напоминать тебе, что ты заслуживаешь счастья. – Мой голос срывается на последних словах. – Я люблю тебя, Дамиан. Спасибо, что сделал нас семьёй.

Константин улыбается, когда мы оба поворачиваемся к нему.

– Теперь я объявляю вас мужем и женой, – говорит он, и в его глазах мелькает веселье из-за всей этой формальности. – Думаю, тебе пора поцеловать свою невесту, Дамиан.

Он не поцеловал меня у алтаря в ту дождливую ночь, когда притащил меня в церковь и сделал своей. Но теперь, под увитой розами аркой, он нежно обхватывает моё лицо руками, и я знаю, что эта нежность предназначена только мне. Его губы встречаются с моими в глубоком, страстном поцелуе, от которого гости начинают хлопать в ладоши, прежде чем он отстраняется, чтобы глотнуть воздуха. Этот поцелуй страстный, нежный, полный желания и обещаний, и это всё, чего я когда-либо желала, и даже больше.

Адам дёргает Дамиана за пиджак, и когда Дамиан опускается на колени, Адам обнимает его за шею.

– Теперь ты мой настоящий папа? – Спрашивает он достаточно громко, чтобы все услышали.

– Я был твоим настоящим папой всегда, – отвечает ему Дамиан хриплым от волнения голосом. – Теперь это официально.

– Хорошо, – говорит Адам как ни в чём не бывало. – А теперь можно торт?

Гости смеются тепло и искренне, и я чувствую, как моё сердце наполняется счастьем. Вот оно – всё, чего я могла желать, вся радость, о которой я могла мечтать. Мы здесь, вместе, несмотря ни на что, и я не могла бы желать большего.

Приём проходит в большом бальном зале особняка, украшенном гирляндами и розами, а меню составлено под личным руководством миссис Хорват. Здесь уютно и тепло, и это всё, чего я могла желать от свадьбы. И всё это время Дамиан рядом со мной, его руки ни на секунду не покидают меня. Он постоянно прикасается ко мне: держит за руку, гладит по талии, трогает за волосы. Он расслаблен так, как я никогда раньше не видела, и от этого у меня щемит сердце, но в самом лучшем смысле.

Когда начинаются танцы, он кружит меня по залу, как будто мы занимаемся этим уже много лет, крепко обнимает меня и шепчет на ухо такие вещи, от которых я краснею и смеюсь, – обещания на нашу первую брачную ночь, которые я не могу дождаться, чтобы воплотить в жизнь. Но по-настоящему меня трогают моменты с Адамом. Дамиан тоже танцует с ним, поднимает его, чтобы Адам мог стоять на ногах, и кружит его, пока тот не начинает хихикать от головокружения. Позже, когда Адам начинает капризничать и чувствует себя усталым, Дамиан без колебаний подхватывает его на руки и прижимает к груди, где Адам тут же засыпает, засунув большой палец в рот.

– Он тяжёлый, – бормочу я, пытаясь забрать Адама у Дамиана.

– Я держу его, – тихо говорит Дамиан, поправляя Адама, чтобы ему было удобнее. – С ним всё в порядке. – Он держит его на руках до тех пор, пока не появляется миссис Хорват и не забирает Адама, оставляя нас с Дамианом наслаждаться оставшейся частью вечера. В какой-то момент Константин находит меня, когда Дамиан ненадолго отлучается, чтобы принести нам ещё выпивки. Константин смотрит на него с братской любовью.

– Береги его, – говорит Константин, взглянув на меня, и я улыбаюсь в ответ.

– Всегда, – обещаю я.

– И пусть он тоже заботится о тебе. Ему нужно чувствовать себя полезным.

Я смеюсь.

– Поверь мне, он очень полезен. Во многих смыслах.

Константин стонет.

– Мне не нужно знать. На самом деле, забери этого человека наверх. Он всю ночь не убирал от тебя своих рук.

Когда возвращается Дамиан, становится ясно, что он думает о том же. Мы выпиваем ещё по бокалу и танцуем, пока его руки не начинают блуждать по моим бёдрам, и я улыбаюсь ему в ответ.

– Наверх?

– Нам даже не придётся далеко идти. Преимущества жизни в особняке. – Говорит он с ухмылкой.

– Мы останемся здесь навсегда? – Мы об этом не говорили, но я буду счастлива в любом случае. Но в глубине души я бы хотела, чтобы у нас был собственный дом, который мы выбрали бы сами, только для нас двоих.

– Мы можем это обсудить, – уверяет меня Дамиан. – Я буду рад всему, чего бы ты ни захотела, Сиена. Честное слово.

Он подхватывает меня на руки и под аплодисменты и одобрительные возгласы гостей уносит из бального зала в комнату, которая раньше была моей, а теперь стала нашей. Он опускает меня на пол и нежно разворачивает, его руки тянутся к пуговицам на моём платье, чтобы расстегнуть их.

– Спасибо, – тихо шепчу я, когда его пальцы скользят по моему позвоночнику, и по моему телу пробегает дрожь удовольствия.

– За что? – С любопытством спрашивает он, ловко расстёгивая ещё одну пуговицу.

– За сегодняшний день. За всё. За то, что подарил мне свадьбу мечты.

Дамиан наклоняется и нежно целует меня в шею.

– Спасибо, что согласилась. Снова.

– Я буду соглашаться столько раз, сколько ты попросишь. – Я поворачиваюсь и встречаюсь с ним губами. – Всегда.

– Даже когда я стану старым и седым и едва смогу ходить? – Он усмехается, возвращаясь к моим пуговицам, и я смеюсь.

– Особенно тогда. Хотя у меня такое чувство, что ты и в девяносто лет всё ещё будешь опасен.

Он расстёгивает последнюю пуговицу, протягивает руку и спускает плечи моего платья вниз, его прикосновения жадные и целеустремлённые.

– Возможно. Будешь ли ты по-прежнему любить меня, когда я стану дряхлым старым гангстером?

Я поворачиваюсь в его объятиях, когда платье сползает с моего тела, и тянусь к его галстуку, видя, как голод отражается на его лице.

– Я буду любить тебя несмотря ни на что, Дамиан. Вот что значит «навсегда».

– Навсегда, – повторяет он, словно пробуя это слово на вкус. – Мне нравится, как это звучит. – Он притягивает меня к себе и крепко целует, проводя языком по моей нижней губе. – Я должен был сказать это в первый раз.

– Ты говоришь это сейчас, и это главное. – Я развязываю его галстук и быстро принимаюсь за пуговицы. – Я люблю тебя, Дамиан.

– Я люблю тебя, моя Сиена. Моя жена. Моя маленькая дикая кошечка.

Он снова целует меня, нежно, сладко и многообещающе. За окном в темноте мерцает Майами, этот город, который я полюбила, который, как мне иногда казалось, поглотит меня целиком, который подарил мне этого мужчину. Мужа, появление которого я никогда не ожидала, без которого я не могу представить свою жизнь. Когда он снова подхватывает меня на руки и несёт к нашей кровати, я с абсолютной уверенностью понимаю, что это только начало. Это не та жизнь, которую я когда-либо представляла для себя, но она идеальна. Мы идеальны, и в этой жизни нет ничего, что я хотела бы изменить, как и в нём.

Он – моя сила, а я – его мягкость. И вместе?

Вместе мы – цельны.

Навсегда.

КОНЕЦ