Текст книги "Смертельная преданность (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

7

ДАМИАН

Я не знаю, как долго я проспал, прежде чем крик, словно нож, разрезал утреннюю тишину и разбудил меня так резко, что я вскочил на ноги с пистолетом в руке, ещё не до конца проснувшись. Я моргаю, ко мне постепенно возвращаются чувства, крик затихает, и я понимаю, что он донёсся из коридора. Женский крик, донёсшийся из комнаты Сиены.

Я всё ещё голый, полотенце в какой-то момент упало на пол, пока я спал, и мой утренний стояк вот-вот достигнет полной силы. Я замираю, прислушиваясь, не раздастся ли какой-нибудь другой звук, который подскажет, что кто-то проник в спальню моей жены, несмотря на усиленные меры безопасности Константина.

Раздаётся ещё один звук, на этот раз гораздо тише, едва различимый. Что-то вроде всхлипа.

Ей снится кошмар.

Я почти дошёл до двери, все ещё на автопилоте, прежде чем полностью пришёл в себя. В доме снова воцарилась тишина, и я опустил руку, держа пистолет наготове, пока обдумывал, что мне делать.

Не ходи в её спальню, предупреждает меня мой логический ум.

Иди к ней в комнату. Убедись, что с ней все в порядке. И затем… Другая часть моего тела, которая сейчас почти полностью возбуждена, подталкивает меня к последнему. Я ругаюсь себе под нос, отступая к кровати, кладу пистолет на тумбочку и опускаюсь на край матраса.

Последнее, что мне нужно сделать, это зайти в комнату Сиены. Хороший муж проверил бы, всё ли с ней в порядке… но это всего лишь кошмар. Ничего реального, ничего смертельного. А если я резко разбужу её, войдя в комнату, это может напугать её сильнее, чем сон.

Я смотрю на часы. Уже почти шесть утра. Сиена, скорее всего, ещё спит… надеюсь, что да. Ей это нужно после прошлой ночи. Но я могу встать и начать свой день. Константин захочет встретиться и обсудить случившееся, а я умираю с голоду.

И дело не только в еде. Я вздрагиваю, почувствовав, как кончик моего члена упирается в пупок. Я снова возбуждён, жажду того, чего не должен желать, и возбуждён сильнее, чем в подростковом возрасте. Что-то в Сиене пробудило во мне что-то: потребность, желание, из-за которых я ненавижу себя за то, как сильно я её хочу. Но доказательство этого факта пульсирует и не даёт мне покоя, и я опускаю руку, откидываюсь на кровать, стискиваю зубы и начинаю поглаживать свой ноющий член. У меня всё болит от того, что я дважды дрочил прошлой ночью без смазки, слишком отчаянно желая кончить, чтобы ждать, и я не утруждаю себя поиском смазки сейчас. Я заслуживаю этого, думаю я, всё быстрее поглаживая свой возбуждённый член, пытаясь выбросить из головы образы стройного обнажённого тела Сиены, подпрыгивающего на нём. Если я не могу перестать думать о своей молодой невинной жене, если я не могу перестать желать её, то я заслуживаю того, чтобы дрочить до изнеможения, думая о ней.

Я кончаю бурно и быстро, забрызгивая напряжённые мышцы живота полосами спермы. Я стону сквозь зубы, представляя, как мои пальцы погружаются в мягкую плоть Сиены, как она наклоняется и скачет на мне задом наперёд, пока я сжимаю её ягодицы. Я представляю, как вытаскиваю член, покрывая её спину своей спермой, и моя голова откидывается на подушку, пока я пытаюсь отдышаться. Мои мышцы вибрируют от силы оргазма.

Я уже давно так сильно не кончал. Уж точно не от того, что я себя поглаживаю. Это, блин, проблема.

Двадцать минут спустя я принял душ, снова оделся и вышел из своей спальни. Я разворачиваюсь на каблуках и направляюсь от комнаты Сиены к лестнице, ведущей на кухню, где, как я знаю, меня будет ждать завтрак. Мысль о еде и возвращении к привычному распорядку дня немного снимает напряжение с моих плеч, пока я спускаюсь по мраморной лестнице на кухню.

Я никогда не ем в столовой, если только Константин по какой-то причине не приглашает меня туда. На мой вкус, там слишком вычурно и официально, и я предпочитаю сидеть за маленьким столом для персонала на кухне, где миссис Хорват может положить мне еду прямо с плиты, и я могу немного отдохнуть перед тем, как начнутся стрессовые ситуации дня. Когда я захожу, она уже там, и меня ждёт тарелка с едой. На тарелке возвышается стопка блинчиков с черникой, политых маслом и сиропом, несколько сосисок и горка яиц, покрытых чем-то похожим на острый сыр чеддер. Меня также ждут стакан апельсинового сока и чашка горячего кофе. Я опускаюсь на стул и бросаю на неё благодарный взгляд, беря в руки вилку.

– Доброе утро, Дамиан. – Она бросает на меня взгляд, выкладывая на тарелку яйцо пашот и аккуратно кладя его на тост, уже покрытый копчёным лососем. Вероятно, это завтрак Константина. – Хорошо спалось?

– Достаточно хорошо, – ворчу я, прожёвывая яйцо. – Были какие-то проблемы с нашими гостями?

– Насколько мне известно, нет. – Она смотрит на меня. – Ты собираешься объяснить, откуда у тебя жена?

– Не сейчас. – Я откусываю кусочек сосиски и на мгновение закрываю глаза. Она горячая, хрустит, когда я вгрызаюсь в неё зубами, и невероятно вкусная. – Мне скоро придётся отчитываться перед начальством.

– Ну, я всего лишь домработница. – Она упирает руки в бока и прищуривается, глядя на меня. – Но всё это очень необычно для тебя, Дамиан.

– Я в курсе. – Я снова переключаю внимание на еду, и миссис Хорват, поняв, что больше от меня ничего не добьётся, хватает остальные тарелки с завтраком и спешит из кухни, чтобы передать их обслуживающему персоналу.

Я жадно поглощаю еду, запиваю её кофе и наливаю себе вторую чашку, чтобы взбодриться перед днём, когда я проспал меньше обычного. Когда миссис Хорват возвращается, я бросаю на неё взгляд.

– Когда они проснутся, позаботься о том, чтобы у них было всё необходимое, – твёрдо говорю я ей. – Сиена – моя жена, и мальчик тоже под моей защитой. Если я ей понадоблюсь, пусть кто-нибудь придёт и найдёт меня. И проследи, чтобы никто её не беспокоил. Если кто-то попытается, должно быть ясно, что она моя жена и будут последствия.

– Конечно, – кивает миссис Хорват. – Это… на постоянной основе? – Она с любопытством смотрит на меня, и я резко выдыхаю.

– Я не знаю, – честно признаюсь я, и она поднимает брови, но благоразумно возвращается к завтраку. У меня больше нет для неё ответов, и мне не хочется продолжать этот разговор. У нас будет много времени для разговоров, когда я вскоре поговорю с Константином.

Я заканчиваю завтракать как раз вовремя, чтобы получить сообщение от Константина, в котором он просит меня встретиться с ним в его кабинете. Я отодвигаю стул, снова благодарю миссис Хорват за завтрак и направляюсь по коридорам в кабинет на первом этаже особняка. Из окон открывается великолепный вид на воду, сегодня они открыты, чтобы впустить тёплый солёный морской бриз. Константин уже сидит за своим столом, потягивает кофе и просматривает отчёты. Он поднимает взгляд, как только я вхожу, и его лицо становится напряжённым.

– Что произошло прошлой ночью? – Резко спрашивает он, когда я опускаюсь в одно из кожаных кресел перед столом. – Рассказывай.

Я начинаю с самого начала, с того момента, как мы получили наводку и я собрал несколько человек, чтобы разобраться с проблемой.

– Рейд прошёл довольно просто, – говорю я ему. – С нашей стороны всего пара раненых, без жертв. На их стороне много мертвецов. Вышибала, который был заодно с Джованни, мёртв. Казнён. Остальные члены банды, все до единого, мертвы.

Константин стискивает зубы.

– Банда не была мафией. Им не нужно было умирать.

– Они были достаточно преданы мафии, чтобы выполнять для них сомнительную работу, участвовать в торговле людьми. Деньги переходили из рук в руки. Они были бы обузой, Константин.

– Я так не поступаю. – Его лицо мрачнеет. – Ты должен был оставить их в живых, Дамиан.

– Это была перестрелка. – Я наклоняюсь вперёд. – Все твои люди живы, потому что мы зачистили здание. Несомненно, кому-то из людей Руссо удалось сбежать, но мы убили всех, кого видели. Так мы посылаем сигнал.

Он с такой силой хлопает руками по столу, что я едва не вздрагиваю.

– Так посылал сигнал мой отец, – резко говорит он. – Но не я. Мы не убиваем невинных, Дамиан.

Меня это бесит.

– Они не были невинными. Единственная невинная, которую я нашёл там живой, это…

Константин хмурится.

– Я слышал, что прошлой ночью в особняк пришли женщина и ребёнок. Что, чёрт возьми, происходит? Она из банды торговцев людьми?

Я резко вздыхаю.

– Прошлой ночью из клуба похитили трёх женщин. Две из них были застрелены в перестрелке… не нами, быстро добавляю я. – Побочный ущерб с другой стороны. Третью девушку я нашёл, когда мы зачищали одну из комнат, где они снимали. Я вывел её живой.

Константин хмурится.

– Они захотят её смерти. Она им мешает… – Его лицо проясняется, когда он складывает всё воедино. – Это та женщина, которую ты привёл сюда прошлой ночью. И у неё есть ребёнок? – Он снова хмурится. – Зачем ты привёл её сюда?

– Я не знал, что у неё есть ребёнок, пока не... – Я делаю паузу, пытаясь придумать, как лучше объяснить. Прошлой ночью всё казалось логичным. Это был лучший, единственный способ всё исправить. Теперь, при свете дня, я думаю о том, как всё это прозвучит, когда я скажу это вслух.

– Я женился на ней, – говорю я наконец, и Константин смотрит на меня так, словно я говорю на другом языке.

– Что? – Наконец спрашивает он, и я провожу рукой по волосам.

– Я женился на ней. Я знал, что русские отправят за ней людей, чтобы убить её и замести следы, надеясь, что больше никто не заговорит и они смогут выкрутиться, как ты и говорил. Если бы она выжила, то могла бы рассказать правду о происходящем любому, кто бы её спросил.

– И ты решил, что лучшим решением будет брак? – Константин смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова. – Обычно ты самый умный из тех, кого я нанимаю, Дамиан, но…

– Я понял, – поднимаю я руки. – Мы только что выбрались из перестрелки. Я вытащил её из того склада, она была в ужасе, брыкалась и царапалась, но всё равно боролась с людьми Руссо, пока мы уходили. Я мог думать только о том, что мне нужен законный способ защитить её и что я не знаю, сколько у нас времени. Я отвёз её прямо в церковь. Я не знал, что у неё есть ребёнок.

– Ты бы передумал?

– Я не знаю. – Я поднимаю руки и качаю головой. – Может быть. Нет. Я правда не знаю. Но теперь ничего не изменишь.

– Полагаю, вы вступили в брачные отношения? – Константин поднимает брови, и я резко качаю головой, игнорируя предательские ощущения, которые пробегают по моему телу при одной мысли о том, чтобы вступить в какие-либо отношения с Сиеной.

– Нет, – быстро отвечаю я, и он смотрит на меня в замешательстве. – Я этого не делал и не собираюсь делать. Я женился на ней, чтобы защитить её, не дать ей стать тем, кого Джованни прикончил пулей. Как только угроза со стороны Руссо будет устранена, я аннулирую брак.

Константин пристально смотрит на меня.

– И ты хочешь, чтобы она осталась здесь. Она и её сын.

– Она моя жена. – Я встречаюсь с ним взглядом и понимаю, что готов бороться за это. Я никогда ни на чём не настаивал в отношениях с Константином, был на его стороне и поддерживал его точно так же, как я поддерживал его отца – выполнял за него грязную работу за то короткое время, что он был паханом, и выполнял приказы. Так же, как я делал это всю свою жизнь. Но ради Сиены… Я готов противостоять даже Константину.

Осознание этого пугает меня, заставляет чувствовать себя крайне неуютно. Эта работа – моя жизнь, мой долг... она у меня в крови, она – часть меня. Она важнее всего остального. От мысли, что что-то или кто-то может это изменить, у меня мурашки по коже, а пальцы сжимаются от напряжения. Кто эта девушка, из-за которой я готов бросить вызов пахану Братвы, чтобы убедиться, что она в безопасности?

К счастью, мне не придётся этого делать. Константин резко вздыхает и пожимает плечами.

– Ты же не собираешься с ней спать? – Он вопросительно смотрит на меня, и я качаю головой. Он снова пожимает плечами.

– Хорошо. Как скажешь, Дамиан. Но они на твоей ответственности, и ты должен позаботиться о том, чтобы их присутствие, особенно ребёнка, не вызвало слишком много шума в доме. Беременность Валентины и так протекает тяжело, и я не хочу, чтобы она лишний раз переживала.

Я фыркаю в ответ. Ничего не могу с собой поделать. Я стараюсь вести себя профессионально с Константином во время совещаний и в присутствии других мужчин, но я знаю его с детства, мы примерно одного возраста, и это заметно. Хоть он теперь мой пахан и всегда был выше меня по званию, нам иногда трудно не вести себя так, как подобает мужчинам, которые выросли вместе, почти как братья.

– Валентина была наёмницей до того, как вышла за тебя замуж, Константин. Чёрт, ты до сих пор иногда даёшь ей задания, когда она начинает нервничать. Мне трудно поверить, что пара гостей в доме может как-то сильно её напрячь.

Константин хмурится.

– Теперь, когда она беременна, я больше не даю ей поручений. И вообще не привлекаю её к работе.

Я ухмыляюсь.

– Как она это воспринимает?

Константин тяжело вздыхает.

– Не очень хорошо.

Меня это совсем не удивляет. Валентина не из тех, кто спокойно отнесётся к тому, что её отстранили. Я легко могу представить, как она уже раздражается из-за ограничений.

– Как её зовут? – Спрашивает Константин, и я моргаю. – Твою жену, – уточняет он.

– Сиена Монро. Теперь, полагаю, Кузнецова. – Я потираю затылок. Всё это кажется странным, неловким. – Хотя не думаю, что она будет менять фамилию. Её сына зовут Адам.

Константин кивает.

– Они могут здесь жить. Иди, скажи ей об этом, а я сообщу службе безопасности о её приезде и о её сыне и позабочусь о том, чтобы все были в курсе ситуации. Предупреди её, чтобы она оставалась на территории поместья, если не будут приняты другие меры. Я не могу гарантировать её безопасность где-либо ещё, если только заранее не составлю план действий.

Я киваю.

– Понял.

– Мы поговорим позже. – Константин откидывается на спинку стула, явно обессиленный. – Мне нужно подумать, что делать. Я свяжусь с Джованни, объясню, как я зол на это, насколько это неприемлемо…

– Константин...

Он поднимает руку.

– Я знаю, что вы с моим отцом были единодушны. Ты считаешь, что мы должны уничтожить их до того, как они нападут на нас напрямую, или усугубить проблему. Я считаю, что нужно попытаться заключить мир. Посмотрим, сможем ли мы разорвать связи с Руссо и положить конец нашему партнёрству без дальнейшего насилия. Я не буду продолжать вести с ними дела после этого, но, возможно, нам удастся избежать полномасштабной войны.

Я ни на секунду не верю, что это возможно, но вижу, что Константин настроен решительно. Я киваю и встаю со стула.

– Тогда я пойду поговорю с Сиеной. Если я тебе понадоблюсь, дай знать. Я буду недалеко.

Я иду в комнату Сиены, надеясь, что найду её там, и чувствую, как всё это тяжким грузом ложится мне на плечи. Я не верю, что Руссо согласятся на мирный распад союза между Джованни и Константином. Я думаю, они хотели поднажать, посмотреть, как далеко они могут зайти, и только насилие покажет им, что с Константином шутки плохи.

Но я не пахан, и это не моё решение.

По крайней мере, Сиене здесь рады. Я не сомневался, что так и будет, но знать это наверняка – большое облегчение. И здесь у неё будет всё необходимое. И всё же я не могу отделаться от мысли, что она будет чувствовать себя взаперти, зная, что не может покинуть поместье. Это не её дом, и она привыкла делать всё, что ей заблагорассудится. Теперь она не сможет этого делать.

Я так погрузился в свои мысли, что даже не подумал постучать. Дверь не заперта, и я, не раздумывая, открываю её и захожу внутрь как раз в тот момент, когда Сиена стоит у комода и переодевается.

В руках у неё джинсы, а на ней только ещё один кружевной бюстгальтер, на этот раз лавандового цвета, и трусики в тон, которые так облегают её стройные бёдра, что у меня чешутся руки оказаться на их месте. У неё действительно веснушки по всему телу, это единственная мысль, которая приходит мне в голову, прежде чем мой член оживает, а вся кровь в теле устремляется вниз, и я испытываю самую сильную эрекцию в своей жизни.

Она выглядит как героиня фантазии, стоящая передо мной в кружевном фиолетовом белье, с влажными после душа волосами, которые темнее, чем обычно, и прилипают к коже. На её плечах и ключицах всё ещё блестят капли воды, и я могу думать только о том, какова на вкус будет её кожа, если я слижу эти капли.

На мгновение наши взгляды встречаются, мой взгляд поднимается от её тела к глазам, и мы оба замираем, не зная, что делать. Её глаза расширяются от смущения или страха, и я вижу, как у неё на шее быстро бьётся пульс. Она прекрасна, прекраснее, чем имеет право быть, и я не могу припомнить, чтобы когда-либо был так возбуждён. Это почти больно: кровь пульсирует в моём члене, и у меня кружится голова от желания.

Она так близко, всего в другом конце комнаты, полуобнажённая. Мой затуманенный похотью разум наполняется образами: я прижимаю её к комоду, разворачиваю, чтобы она оперлась на него, и показываю ей, что именно она со мной делает. Я мог бы войти в неё за считаные секунды, мог бы заявить права на то, что принадлежит мне по праву, взять то, что мне причитается⁠…

Я сжимаю челюсти так сильно, что они скрипят. Она мне ничего не должна. Я предложил ей защиту и никогда не подразумевал, что это будет что-то вроде сделки. Но эта мысль возникла, на мгновение меня охватило желание, и по выражению лица Сиены я понял, что она прочла мои мысли.

Она в ужасе. Я вижу это по её глазам, по тому, как она невольно делает шаг назад. Она ждёт, что я возьму то, что хочу, ждёт, что я воспользуюсь своим ростом, силой и властью над ней, чтобы получить то, что она не готова дать добровольно.

Блядь. Я делаю вдох, пытаясь взять себя в руки и не обращать внимания на пульсирующий член.

– Прости, – говорю я более грубым голосом, чем собирался. – Мне нужно было постучать.

– Всё в порядке, – быстро говорит она, но уже надевает джинсы, натягивая их одной рукой, а другой, дрожащей, хватается за футболку. – Я просто... Я не ожидала...

– Я не принуждаю женщин, – прямо говорю я, прерывая все её попытки извиниться или объясниться. – Никогда. Ни по какой причине.

Она смотрит на меня, явно удивлённая моей горячностью.

– Я этого и не говорила.

– В этом не было необходимости. Я вижу это по твоим глазам. – Я замираю, пытаясь взять себя в руки, выглядеть безразличным к ней, хотя моё тело кричит, чтобы я вошёл в комнату, перекинул её через плечо, как пещерный человек, и швырнул на кровать. – Что бы ты там ни воображала, Сиена, этому не суждено сбыться.

Она замолкает, застёгивая джинсы. Чёрная футболка теперь прикрывает её маленькую грудь и слегка веснушчатую гладкую кожу.

– Ты сказал это прошлой ночью.

– И я не шутил. – Я захожу в комнату, но оставляю между нами достаточно места. – Я не собираюсь тебя трахать. – Я вижу, как она широко распахивает глаза от такого грубого заявления, но я сказал это нарочно, чтобы шокировать её и заставить понять. – Ни сегодня, ни когда-либо ещё. Когда всё закончится, когда угроза будет устранена, я расторгну наш брак, и ты сможешь уйти.

Облегчение, которое читается на её лице, с таким же успехом могло бы быть пощёчиной. Она буквально откидывается на комод позади неё, словно с её плеч сняли тяжкий груз.

– Ты серьёзно, – шепчет она, и я киваю, несмотря на то, что мой член упирается в ширинку. Я не решаюсь опустить руку и поправить его, она ещё не посмотрела вниз, а если посмотрит, то может мне не поверить. Чёрт, если она увидит, какой размер выступа давит на молнию, она может убежать только от этого. Она настолько стройная и изящная, что я не могу себе представить, что это будет легко.

Нет. Это будет тесновато. Тесно, горячо и влажно…

Я стискиваю зубы.

– Да, – выдавливаю я из себя. – Я серьёзно. Это нужно, чтобы защитить тебя, Сиена. Тебя и твоего сына. Напоминание о её сыне, о второй части этой ответственности, несколько снижает моё возбуждение. Я уверен, что смогу защитить её, но я понятия не имею, что делать, чтобы обезопасить ребёнка, и какой хаос он может устроить. – Но есть правила, которым тебе нужно следовать, если мы хотим, чтобы всё получилось.

Она кивает, и выражение её лица становится серьёзным.

– Хорошо. Что это за правила?

Её согласие – это облегчение. По крайней мере, она не собирается спорить со мной по этому поводу, а значит, она умна. Это хорошее качество для неё, если она хочет выжить в этой ситуации.

Я закрываю дверь и, прислонившись к ней, смотрю на неё.

– Во-первых: ты не покидаешь территорию поместья. Ни по какой причине, ни при каких обстоятельствах. Как только ты выйдешь за эти ворота, ты станешь мишенью. И Константин не может обеспечить тебе круглосуточную охрану, которая будет следовать за тобой повсюду. Пока ты находишься на территории, ты в безопасности и тебе не нужна личная охрана.

– А как же Адам? – Перебивает Сиена, и в её голосе слышится паника. – Ему понадобится...

– Если тебе нужно выйти, – продолжаю я, как будто она ничего не говорила, – то предупреди меня заранее, и я всё устрою. Но если тебе или Адаму что-то понадобится в ближайшее время, я могу это достать. Одежда, игрушки, книги, туалетные принадлежности, всё, что тебе нужно. Сегодня я распоряжусь, чтобы комнату обставили для него, всё будет готово к концу дня.

Сиена широко раскрывает глаза и от удивления приоткрывает губы.

– Дамиан, я не могу себе позволить…

– Тебе и не нужно, – прямо говорю я ей. – Ты моя жена. Всё, что тебе нужно, всё, что нужно Адаму, будет предоставлено.

– Но ты только что сказал, что это временно. – Она прикусывает губу, явно ожидая подвоха. – Я не могу отплатить тебе тем же. Сейчас у меня нет работы, и всё это...

– Сиена. – Я резко и раздражённо выдыхаю. – Ты мне ничего не должна. У тебя нет долгов. Ты ничего не будешь должна. Пока мы женаты, обо всём позаботятся. Хорошо?

Она с трудом сглатывает, и я всё ещё вижу недоверие в её глазах.

– Хорошо.

Я киваю, радуясь, что об этом упомянул.

– Ты можешь ходить куда угодно в доме или на территории, кроме личных комнат, таких как комната Константина, кабинет его жены, его кабинет и так далее. Но дай себе время привыкнуть к здешнему укладу. В твоём распоряжении персонал, но у них тоже есть свои обязанности. И никто здесь не привык к детям. Вам нужно будет держаться от него подальше, насколько это возможно. В этом особняке нет ничего необычного… но к детям здесь пока не привыкли.

При этом что-то вспыхивает в её глазах, может быть, гнев или материнская забота.

– Ему три года. Он все равно не поймёт…

– Тогда заставь его понять. – Мой голос звучит жёстче, чем нужно, но от мысли о том, что Адам зайдёт не в ту комнату и поранится, потому что особняк не предназначен для того, чтобы по нему носился ребёнок, у меня кровь стынет в жилах, хотя я и не совсем понимаю почему. – Я не ожидал, что буду нести ответственность не только за тебя, Сиена. Ты должна помочь мне с этим.

Она долго молчит, а потом кивает.

– Ты расстроен, – говорит она тише, чем раньше.

– Нет. – Я стараюсь говорить как можно мягче, хотя это не то, к чему я привык. – Я волнуюсь. Я не был готов иметь дело с ребёнком, Сиена. Я не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось.

Она медленно выдыхает, прислоняясь к комоду.

– Сколько ещё? – Тихо спрашивает она. – Ты сказал, что это временно. Как долго?

– Я не знаю, – честно отвечаю я. – У Константина свои методы решения проблем. У меня есть своё мнение о том, насколько они эффективны. Почти наверняка будет насилие, и от того, как обе стороны справятся с ним, зависит, как долго продлится конфликт. Чтобы ты была в безопасности, слушай меня и оставайся в поместье, подальше от всего этого.

Я вижу страх в её глазах. Она поджимает губы, и я вижу, как дрожат её руки, когда она сжимает и разжимает пальцы, словно пытаясь это скрыть.

– И что будет потом? – Шепчет она.

– Потом я помогу тебе переехать. Тебе будет лучше с новыми документами, с новым местом жительства… – Я замолкаю, увидев шок на её лице. – Ты можешь просто уйти, если хочешь. Но всегда может найтись кто-то, кто захочет, чтобы ты исчезла, кто захочет, чтобы всё, что ты знаешь, было стёрто, даже если это не так уж много. Возможно, тебе будет лучше начать всё с чистого листа. Это будет не та жизнь, что была у тебя раньше, но она может стать лучше. Определённо лучше, чем было бы, если бы я оставил тебя на том складе.

Она медленно кивает, и я вижу, что она пытается осмыслить всё, что я ей сказал. Изоляция, ограничения, полная перемена всего, что она когда-либо знала. Это слишком много для любого человека, особенно для того, кто никогда не стремился стать частью этого мира.

Но она сильнее, чем кажется. Я вижу это по тому, как она расправляет плечи, по решимости, которая сменяет страх в её глазах.

– Спасибо, – говорит она наконец. – За то, что объяснил всё.

– Тебе нужно было знать, как здесь всё устроено. – Я наблюдаю за ней с другого конца комнаты, чувствуя напряжение в воздухе, едва скрываемую неловкость. Мы муж и жена, но никогда ещё не были так далеки друг от друга. – Держись особняком, не подпускай Адама к опасности и не покидай территорию поместья. Пока ты будешь это делать, с тобой всё будет в порядке.

– В порядке, – повторяет она, и я вижу недоверие в её глазах. Я качаю головой.

– Ты будешь жива, – поправляю я себя. – Жива и в безопасности. Я буду оберегать тебя, пока всё не закончится, Сиена, обещаю. Вас обоих.

Она сглатывает, и мне приходится отвести взгляд, чувствуя, как во мне вспыхивает желание. Я не знаю, что в ней такого, что так на меня действует, ведь ни одна женщина раньше не вызывала у меня такого вожделения. Я получаю удовольствие от секса не меньше, чем любой другой мужчина, и я предпочту трахнуть тёплую, готовую к этому женщину, а не собственную руку, но я никогда не испытывал ничего подобного. Это похоже на потребность, на голод, на что-то, что требует удовлетворения.

Но я не из тех, кем управляют инстинкты, и это не исключение.

– Если тебе что-то понадобится, дай мне знать, – сухо говорю я, открывая дверь. – Если тебя что-то беспокоит, дай мне знать. В противном случае… – Я замолкаю и выхожу в коридор. – Увидимся позже, Сиена.

Я плотно закрываю за собой дверь, прежде чем она успевает что-то сказать. Я иду по коридору, намереваясь сосредоточиться на своих обязанностях перед Константином и Братвой, и на угрозе, с которой мы все столкнулись.

Но образ моей жены в лавандовом белье, с капельками воды на коже, ещё долго не выходит у меня из головы.