Текст книги "Смертельная преданность (ЛП)"
Автор книги: М. Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
Мужчину, которого я уже видела раньше.
Когда я поднимаю на него взгляд, наступает краткий миг просветления. Светлые волосы, широкие плечи, татуировки на шее, темно-синие глаза…
Это тот мужчина, которого я видела с Константином. Тихий, задумчивый, опасный мужчина. Тот, кто, по словам Кармен, трахал её как зверь.
Этого воспоминания достаточно, чтобы я снова обезумела от страха, начала царапаться и брыкаться, а мужчина схватил меня за шею и встряхнул так сильно, что у меня клацнули зубы.
– Прекрати! – Он снова встряхивает меня. – Перестань сопротивляться. Я пытаюсь тебе помочь. – Он прижимает меня к себе и оглядывает комнату. Я замечаю, что в другой руке у него пистолет, а руки и одежда забрызганы кровью. Я слежу за его взглядом, тяжело дыша, и вижу, что все, кто был в комнате со мной, мертвы, кроме ворвавшихся мужчин в чёрных одеждах. Съёмочная группа, пятеро мужчин, которым платили за то, чтобы они меня трахали, Шон… все.
На мгновение мне становится жаль съёмочную группу. Они, наверное, не знали, что их наняли для работы, на которой не хотел присутствовать главный герой шоу. Но остальные…
Может, мне и должно быть жаль, что они мертвы. Но мне не жаль.
– Пойдём со мной, – торопливо говорит мужчина. – Держись рядом. Если я тебя отпущу, ты собираешься…
Я вырываюсь из его хватки, надеясь, что он ослабил хватку, и он разочарованно рычит.
– Я пытаюсь защитить тебя, девочка! – Он снова трясёт меня, тянет за собой, отступая от двери, резко оборачивается, поднимает пистолет и осматривает коридор. – Пойдём со мной. Я вытащу тебя отсюда.
– Кто ты... – я замолкаю, и мой голос срывается на пронзительный крик ужаса, когда я чуть не спотыкаюсь о чьё-то стройное тело в коридоре. Ярко-розовый топ, пыльный светлый хвост... это та девушка, которая пришла сюда со мной, та, чьего имени я не знала. Меня снова охватывает чувство вины... я даже не спросила.
Мужчина уже тащит меня по коридору.
– Дамиан, – коротко говорит он резким голосом с сильным акцентом. Он русский, это я могу сказать точно, и это логично, если он работает с Константином на Братву. – Дамиан Кузнецов. Тебе этого достаточно?
Я открываю рот, но не могу издать ни звука. Я не могу думать, не могу подобрать слова. Я никогда раньше не испытывала такого страха, мне казалось, что испытывала, совсем недавно, когда увидела тех пятерых мужчин, но я ошибалась.
Это настоящий страх. Я никогда раньше не думала, что могу умереть в любой момент, но теперь я знаю, каково это. Теперь…
От выстрела Дамиана я отшатываюсь, вырываясь из его хватки. В ушах звенит, в носу стоит запах раскалённого металла и крови. Я слышу, как тело падает на пол, и Дамиан тащит меня вперёд, прижимая к стене и прикрывая своим широким мускулистым телом, пока он выглядывает из-за угла. Я вижу, как он целится, стреляет, снова слышу глухой удар падающего тела, а затем мы двигаемся дальше, Дамиан тащит меня вперёд…
Я вижу приоткрытую дверь склада. Я вижу темноту снаружи, лужицы дождя в проёме, в этом болезненном свете. А потом я чувствую свист воздуха рядом с головой и звук удара пули о металл, когда...
Дамиан ругается по-русски, оттаскивает меня за спину и прицеливается. Я вижу, как один из мужчин, которые привели меня сюда, один из тех двоих в куртках, целится в нас обоих. Раздаётся ещё один выстрел Дамиана, и второй мужчина падает. Его кровь блестит на свету, и я снова чувствую тошноту.
– Беги! – Рявкает Дамиан, хватая меня за локоть и устремляясь к двери. Он тащит меня за собой, но я тоже бегу, пытаясь не отставать от его широких шагов, пока мы мчимся в дождливую темноту.
Дождь тёплый, но моей разгорячённой коже он кажется холодным. Он льёт как из ведра, пока Дамиан бежит со мной по парковке. Я подворачиваю лодыжку, поскальзываясь на высоком каблуке, и чувствую, что вот-вот упаду на гравий, когда боль пронзает мою ногу.
Не успеваю я коснуться земли, как чувствую, что меня обнимают сильные руки, и внезапно Дамиан уже несёт меня, прижимая к груди одной рукой, и бежит. Он оборачивается и стреляет ещё раз, и я успеваю подумать, как он узнал, что там кто-то есть, прежде чем мы подбегаем к чёрному внедорожнику «Мерседес», и Дамиан распахивает пассажирскую дверь и заталкивает меня внутрь.
– Не смей пытаться выбраться, – рычит он, захлопывая дверь у меня перед носом. Я вижу, как он обегает машину и запрыгивает на водительское сиденье, вставляя ключ в замок зажигания.
Машина оживает. Я смотрю на Дамиана, дрожа всем телом и стуча зубами от страха и шока.
– Что происходит? – Выдыхаю я. – Что случилось? Почему?..
– Не задавай вопросов, – резко отвечает он. Он нажимает на педаль газа, и машина срывается с места, разбрасывая гравий.
– Но я... я не понимаю... – Я чувствую, как усиливается моя дрожь. Мне кажется, что я могу потерять сознание, закричать или... я не знаю. Я знаю только, что час назад моя жизнь была одной, а теперь кажется, что это совсем другая жизнь.
– Ты в опасности. – Дамиан резко поворачивает руль в сторону и выезжает на дорогу. – Твоя жизнь в опасности. – Он смотрит на меня. – Ты понимаешь?
– Нет, я…
– Хватит болтать. Хватит задавать вопросы. – Он сжимает руль обеими руками, и машина набирает скорость, унося нас в темноту дождливой ночи.
2
ДАМИАН
Пока мы едем, у меня звонит телефон, и я хватаю его, зажимая между плечом и подбородком, когда сворачиваю на съезд. Девушка ёрзает на своём сиденье, хватаясь за дверную ручку, и я слышу тихий, сдавленный стон страха, который она издаёт.
Я могу сказать, что она в ужасе. И не без оснований. Никто, кто не является частью этого, не видит ничего подобного и не боится. Я не могу винить её за то, что она пыталась сбежать, когда мы бежали, но мне нужно, чтобы она выслушала меня. Повиновалась мне. Это единственный способ для неё пережить это.
На линии раздаётся голос Константина.
– Дамиан. Сообщи мне. Что происходит?
Я говорю по-русски, чтобы не пугать девушку. Ну, чтобы, по крайней мере, меньше её пугать. Она испугается, что не понимает, что я говорю, но лучше так, чем я буду отвечать на её вопросы прямо сейчас или смотреть, как у неё начинается паническая атака прямо в машине. Мне нужно доставить нас туда, куда мы едем, а для этого мне нужно сосредоточиться.
– Мы убили столько, сколько смогли найти, – говорю я своему боссу. Константину Абрамову, пахану «Абрамовской братвы», который стал им после смерти его отца. – Но я сомневаюсь, что это все. Если кто-то и выжил, они вернутся и перегруппируются.
– Ты нужен мне здесь. Как можно скорее. – Голос Константина грубый и резкий. – Они не уйдут от наказания.
– Конечно, нет, босс. – Я рад слышать, что он зол и собирается жестоко расправиться с виновными. У Константина другие представления о том, как должны вести себя боссы в Майами, представления, из-за которых у него возникали разногласия с отцом, когда Виктор Абрамов был ещё жив. Он не любит насилие, если в нём нет необходимости, он предпочитает решать вопросы дипломатическим путём. Некоторые называют его мягкотелым. Я тоже так думал долгое время, но потом понял, что в его действиях может быть мудрость. Старые методы не всегда лучше новых, и хотя семьи сопротивляются более современным идеям Константина, я вижу, что он добивается прогресса.
– Я скоро вернусь. – Я бросаю взгляд на девушку, которая отчаянно выглядывает из окна машины. Она прижалась к пассажирской двери, отодвинувшись от меня настолько, насколько это возможно в салоне машины. Её рыжеватые волосы растрёпаны, а на щеке пятно грязи. – Мне нужно кое-что уладить. Я недолго.
– Увидимся. – Константин заканчивает разговор, и я сбрасываю вызов, бросая телефон на центральную консоль. Я вижу, как девушка смотрит на меня широко раскрытыми от страха зелёными глазами, и, когда машина замедляет ход, она двигается так быстро, что я сначала не понимаю, что она собирается сделать. Я не двигаюсь до тех пор, пока она не хватает дверную ручку и я не слышу щелчок, когда она пытается распахнуть дверь, несомненно, чтобы выпрыгнуть.
Я нажимаю на кнопку замка, и она разочарованно всхлипывает, когда они с резким звуком входят в зацепление.
– Выпусти меня, – умоляет она дрожащим голосом. – Пожалуйста, просто выпусти меня. Я никому не расскажу о том, что видела, клянусь.
Я не отвечаю. Нет смысла объяснять ей, что её обещания ничего не значат. Семья Руссо не станет рисковать, и я тоже не могу. Вместо этого я сосредотачиваюсь на дороге, ведущей нас к единственному месту, которое, как я знаю, будет открыто в этот час, где я смогу быстро и без лишних вопросов сделать то, что мне нужно.
Девушка снова дёргает за ручку двери, на этот раз более яростно.
– Я сказала, выпусти меня!
– Прекрати, – резко говорю я. Краем глаза я вижу, как она вздрагивает, но главное, что она меня слушает. – Ты навредишь себе.
Она издаёт сдавленный, горький смешок.
– Ты беспокоишься о том, что я могу навредить себе? Почему? Кто ты такой?
Я не отвечаю, поджимаю губы и смотрю на дорогу впереди. Дождь льёт как из ведра, заливая лобовое стекло и затрудняя видимость. Я знаю, что то, чему стала свидетельницей эта девушка сегодня вечером, было жестоким даже по моим меркам. Я не могу представить, что она должна думать об этом, как это должно было на неё повлиять. Но у меня нет времени об этом думать. Она не понимает, во что её втянули и как это навсегда изменит её жизнь, хочет она того или нет. Она не понимает, что сегодняшний вечер – это конец или начало, и у меня нет времени ей это объяснять.
Константин ждёт меня в особняке. Сначала я разберусь с этим, но… у меня нет времени на долгие разговоры. Мне просто нужно это сделать.
Я резко поворачиваю машину вправо и заезжаю на ещё одну парковку с гравийным покрытием. Перед нами церковь с кремовым фасадом, сверкающим в дождливой темноте. Местный священник, отец Мартинес, знает меня. Он знает Константина. И хотя он может не одобрять то, что мы делаем, он одобряет изменения, которые пытается внести Константин, и баланс, который он пытается сохранить. Он понимает, что Константин старается сделать что-то хорошее.
Я уверен, что он мне поможет.
Девушка снова замирает на месте, уставившись на здание широко раскрытыми глазами. Её губы приоткрываются, на лице отражается замешательство, и я стараюсь не смотреть на её губы. Даже с мокрыми от дождя волосами, которые потемнели и прилипли к щекам и шее, она прекрасна. Думаю, «прекрасна» – не совсем подходящее слово. Она сногсшибательна. Мне приходится отвести взгляд, чтобы заставить себя не смотреть на неё. Её глаза, эти губы, её маленькая грудь под тёмно-серой футболкой…
Я резко отвожу взгляд, чувствуя, как напрягаются мои мышцы и дёргается член. Она напугана, уязвима и молода, а я такой же зверь, как и те мужчины на складе, если позволяю себе испытывать к ней желание, какой бы красивой она ни была. Я снова бросаю взгляд на неё, сидящую в футболке и обрезанных шортах и дрожащую от холода, и медленно перевожу дыхание, поворачиваясь к ней лицом.
– Почему мы в церкви? – Выдыхает она, глядя в лобовое стекло и не поднимая на меня глаз.
– Тебе нужно пойти со мной. – Я отстёгиваю ремень безопасности. – У нас мало времени.
Она резко оборачивается, и её зелёные глаза расширяются ещё больше.
– Для чего? Я никуда с тобой не пойду, пока ты не расскажешь мне, что происходит!
Я резко и разочарованно вздыхаю, выхожу из машины, обхожу её и открываю дверь, прежде чем она успевает запереться от меня. Я протягиваю руку, хватаю её за талию, вытаскиваю из машины и ставлю на гравий между собой и автомобилем. Я не отпускаю её плечо, знаю, что она попытается убежать, если я это сделаю.
Она тут же пытается отстраниться.
– Что, чёрт возьми, ты делаешь? Зачем мы здесь?
Дождь всё ещё льёт как из ведра. Я сдерживаюсь, чтобы не схватить её, не перекинуть через плечо, как пещерный человек, и не занести в дом. Это могло бы сработать, но у отца Мартинеса могут возникнуть вопросы.
Я наклоняюсь к ней, и она тут же отступает, ударяясь спиной о борт машины. Я протягиваю руку и откидываю с лица мокрую от дождя прядь волос, пристально глядя на неё сверху вниз.
– Ты можешь пойти со мной или я могу поднять тебя и занести внутрь. Выбор за тобой.
Она смотрит на меня, тяжело дыша. Её зелёные глаза кажутся тёмными в тусклом свете парковки, и я вижу россыпь веснушек на её загорелом носу. Она поджимает губы… боже, какие у неё чертовски красивые губы… и с силой толкает меня в грудь.
Это застаёт меня врасплох и даёт ей возможность сбежать. Она проскальзывает у меня под рукой, явно собираясь броситься бежать через парковку, и я вовремя ловлю её за локоть. Мне требуется всего секунда, чтобы подхватить её на руки и быстро зашагать к светящимся окнам церкви, пока она сопротивляется и толкает меня в грудь.
– Поставь меня! Отпусти меня… кто ты такой, чёрт возьми... опусти меня!
Я не обращаю на неё внимания. Объяснения могут подождать, сейчас не время говорить о том, что произошло.
Я толкаю тяжёлые деревянные двери церкви, и они со скрипом открываются. Внутри горит свет, в тусклом сиянии мерцают свечи, отбрасывая танцующие тени на стены. Я захлопываю за нами дверь и опускаю девочку на пол, продолжая держать её за локоть. Мы оба стоим на деревянном полу, с нас капает вода.
– Отец! – Зову я, и мой голос эхом разносится по просторному помещению церкви. В ответ лишь тишина, и стук дождя по крыше, поэтому я кричу снова, и мой голос разносится по церкви. Я чувствую, как девочка дрожит рядом со мной, но она снова замирает. Кажется, будто время вокруг нас замедлилось, но я знаю, что это не так.
Дверь в задней части церкви открывается, и выходит отец Мартинес.
Ему, наверное, под пятьдесят или чуть больше, в тёмных волосах пробивается седина, а на добром и терпеливом лице залегли морщины. Он на мгновение замирает, видит меня, и его губы слегка изгибаются.
– Дамиан. Что ты здесь делаешь в такой час? А кто эта девушка? – Он прищуривается и медленно подходит к нам, как будто в его распоряжении всё время мира.
Возможно, так и есть, но я в этом не уверен. Девушка снова вырывается из моих рук, но я крепко её держу.
– Зачем я здесь? – Спрашивает она. – Что, чёрт возьми, происходит?
Священник не выглядит шокированным её руганью, я уверен, он слышал и похуже. Он останавливается в нескольких рядах от меня и хмуро смотрит на меня.
– Ей нужно укрытие?
– Нам нужна церемония. И нам нужно сделать это быстро. – Я тяну девушку за руку, но она упирается, упирается каблуками и снова смотрит на меня широко раскрытыми испуганными глазами.
– Церемония? Какого чёрта? О чём ты говоришь?
Отец Мартинес смотрит на меня, и между его бровями залегает тревожная морщинка.
– Дамиан, если девушка не хочет… всё это очень необычно, и я думаю…
– Мы платим вам не за то, чтобы вы думали, отец, – резко говорю я. – Мы платим вам за то, чтобы вы помогали. Вы получите щедрое пожертвование на нужды бедных, больных и всех, на кого вы захотите потратить эти деньги, как только я разберусь с этим и вернусь к Константину. Но у меня нет времени на...
Я тяну девушку за собой, веду её по проходу к тому месту, где стоит священник, намереваясь пройти мимо него к алтарю, чтобы он мог последовать за нами. Но она вырывается из моих рук, как пойманное животное, и, развернувшись, сильно бьёт меня по колену, отталкивая ровно настолько, чтобы наконец освободиться.
Она бросается к двери так, словно от этого зависит её жизнь. Вот только её жизнь зависит от того, что произойдёт здесь сегодня вечером, а она, похоже, ещё не осознала этого.
Я догоняю её в три быстрых шага, снова обнимаю за талию и поднимаю с пола.
Отпусти меня! – Кричит она, вырываясь из моих рук. – Отпусти меня прямо сейчас!
Я несу её к скамье в дальнем конце церкви и опускаю на неё, преграждая ей путь к двери своим телом. Она тяжело дышит, её грудь быстро поднимается и опускается, по лицу текут слёзы.
– Что, чёрт возьми, происходит? – Вопрошает она, и её голос эхом отдаётся в пустой церкви. – Зачем ты привёл меня сюда? Чего ты от меня хочешь?
Я восхищаюсь её выдержкой. Несмотря на то, что она брыкалась, кричала, убегала и несколько раз пыталась причинить мне вред, она не сдалась. Многие женщины сейчас были бы в отчаянии и рыдали бы... чёрт, некоторые мужчины тоже были бы в отчаянии. Но не эта женщина. Она вызывающе смотрит на меня полными слёз глазами, явно готовая кусаться, пинаться и царапаться, лишь бы выбраться отсюда.
Она – дикая кошка. Маленькая бунтарка. И что-то глубоко внутри меня пробуждается при виде неё, тёмный, извращённый жар, который позволяет мне воображать всё, что я мог бы с ней сделать, все способы, которыми я мог бы прижать её к себе и взять, и как её ногти и зубы впиваются в мою кожу, когда я...
Я сжимаю челюсти, чувствуя, как дёргается мой член, и подавляю бушующее во мне желание. Сейчас не то место и не то время, и эта женщина точно не та, кого я хочу. Я понятия не имею, сколько ей лет, но выглядит она молодо. Скорее всего, совершеннолетняя, но для меня слишком молода.
И она понятия не имеет, в какой опасности находится.
– Ты хочешь умереть? – Вопрос звучит резко, отрывисто, и девушка замирает на месте. Клянусь, даже слёзы на её щеках перестают литься, когда она ошеломлённо смотрит на меня.
– Что? – Выдавливает она из себя сдавленным шёпотом.
Я смотрю на неё сверху вниз.
– Это простой вопрос. Ты хочешь умереть?
– Я... – Она быстро моргает. – Это глупый вопрос. Конечно, нет.
– Хорошо. Тогда ты выйдешь за меня замуж. – Я протягиваю руку, чтобы поднять её со скамьи, но она отдёргивает руку и отодвигается от меня. Она качает головой, сначала медленно, потом быстрее.
– Прости, что ты только что сказал?
– Ты меня слышала. – Я снова протягиваю руку, но она отодвигается ещё дальше, вынуждая меня пройти за ней по скамье. Я сжимаю челюсти и раздражённо скрежещу зубами. – У меня нет на это времени...
Она смеётся так, что это граничит с истерикой.
– Ты сумасшедший. Ты действительно сумасшедший, если думаешь, что я выйду за тебя замуж.
Я догоняю её, сокращаю расстояние между нами и наклоняюсь, заключая её в ловушку между своими руками, упирающимися в спинку скамьи. Мои колени упираются в её ноги, не давая ей сбежать.
– Ты выйдешь за меня замуж или умрёшь. Ты хочешь, чтобы тебя убили на хрен? Отлично. Беги. Ты умрёшь ещё до наступления рассвета. – Я отступаю, давая ей пространство. – Мне всё ещё нужно кое-где быть сегодня вечером. Это не должно было занять всю чёртову ночь.
У неё перехватывает дыхание, и она смотрит на меня так, словно я сошёл с ума.
– Я... я не понимаю...
– Я пытаюсь защитить тебя, – рычу я. – Но у меня нет на это времени. Если ты хочешь умереть, будь моим грёбаным гостем.
Она облизывает губы, и мой взгляд предательски возвращается к её рту. Её нижняя губа полнее верхней, хотя верхняя соблазнительно изогнута, и я провожу по своей кончиком языка.
Моя челюсть сжимается, когда горячая волна желания пробегает по моему позвоночнику. Девушка всё ещё сидит на скамье, тяжело дыша, но не похоже, чтобы она собиралась сбежать в любой момент.
– Ты пытаешься меня защитить, – повторяет она дрожащим голосом. – Женившись на мне? Я даже не знаю, кто ты. То есть я видела тебя пару раз, но… – Она снова облизывает губы. – Ты даже не знаешь, как меня зовут.
– Я планировал спросить перед церемонией бракосочетания, – выдавливаю я из себя. – Да, нет? Или твои похороны?
Она быстро моргает.
– Я... – Она качает головой и внезапно поднимается со скамьи. На долю секунды наши тела оказываются очень близко, почти соприкасаясь, прежде чем она делает быстрый шаг в сторону и поворачивается ко мне лицом, скрестив руки на груди. – Тебе придётся дать мне более подробные объяснения, Дамиан. – Она вздёргивает подбородок, и на её лице появляется вызывающее выражение. – Что, чёрт возьми, происходит? Меня забрали с работы, велели сесть в фургон и отвезли на тот склад с теми людьми… – Её голос дрожит, и на долю секунды мне кажется, что она снова заплачет, но она делает глубокий вдох и сдерживается. – Мне нужно, чтобы ты сказал мне…
– Те мужчины, которые забрали тебя из клуба сегодня вечером, не собирались отпускать тебя домой, – перебиваю я её. – Они собирались оставить тебя и других девушек… там. Использовать вас, пока их зрителям не надоест, пока они не перестанут зарабатывать на вас деньги и не захотят свежего мяса. – Мой голос звучит резко, и я вижу, как расширяются её глаза, бледнеет лицо, но я продолжаю. Очевидно, что ей нужно понять всю серьёзность ситуации и то, насколько она в опасности. – А потом они бы продали вас тому, кто больше заплатит. Когда бы с тобой покончили, ты бы исчезла, и никто бы никогда не нашёл твоё тело.
Её лицо побелело как мел, и кажется, что она вот-вот потеряет сознание.
– Они… ты… откуда ты это знаешь?
– Потому что люди, стоящие за этим, должны были быть союзниками моего босса. Они его обманули. Мы с моими людьми пришли, чтобы разобраться с этим.
Теперь она вся дрожит.
– Значит, ты их остановил.
– Я остановил их на время, – уточняю я. – Но они найдут тебя и убьют, чтобы не осталось свидетелей произошедшего. Ты единственная девушка, которая выжила в перестрелке. Теперь ты для них бесполезна. Если ты просто пойдёшь домой, они пришлют кого-нибудь, чтобы прикончить тебя.
Я вижу, как до неё доходит опасность, с которой она столкнулась. Она вздрагивает, сжимает руки в кулаки, её лицо бледнеет, пока она стоит и смотрит на меня. Я вижу, как она размышляет о последствиях, о своём выборе, и понимает, что выбора у неё не так много.
– Как брак с тобой защитит меня? – Шепчет она.
– Я работаю на самого влиятельного пахана Братвы в Майами. – Я поднимаю бровь и смотрю на неё сверху вниз. – Константина Абрамова. Семья, которая забрала тебя сегодня вечером, только что объявила нам войну. Если ты станешь моей женой, ты будешь под защитой «Абрамовской братвы». Они тебя не тронут. А если попытаются, тебе будет безопаснее со мной, под защитой, которую я могу тебе предложить и которую Константин предоставит тебе как моей жене. Если ты хочешь жить, это твой лучший и единственный вариант.
Она долго смотрит на меня.
– Это безумие, – шепчет она. – А что, если бы выжили другие девушки? Что бы ты тогда сделал? Ты же не мог жениться на всех сразу...
– Нет, – перебиваю я её. – Но они не выжили. А ты выжила. Я нашёл тебя, и мне нужно было решить, как обеспечить твою безопасность. Это моё решение. Прими его или откажись.
Она быстро моргает.
– Зачем? Зачем ты защищать меня?
Я сжимаю челюсти.
– А это важно?
– Для меня важно.
Я резко выдыхаю, раздражённый тем, как долго это длится.
– Ты невиновна, – просто говорю я. – Ты не заслуживаешь того, что они собирались с тобой сделать. И ты не заслуживаешь смерти. – Я делаю паузу и вижу, как сужаются её глаза. – В моём мире, дикая кошка, много зла. Я пролил много крови, причинил боль бесчисленному множеству людей. Но я могу помочь тебе.
– Это безумие, – повторяет она, и я пожимаю плечами.
– Может быть. Но это единственный способ выжить.
Она поджимает губы, которые становятся почти такими же бледными, как и всё её лицо. Она смотрит в сторону алтаря, куда удалился отец Мартинес, а затем снова на меня.
– Если я сделаю это, если я выйду за тебя замуж, что будет потом?
– Тогда ты будешь жить.
– А если я скажу «нет»?
– Тогда ты умрёшь. Не прямо сейчас, но, скорее всего, до восхода солнца. Определённо, до того, как пройдёт ещё один день. Им не понадобится много времени, чтобы тебя найти.
Я вижу ужас и растерянность в её глазах. Весь её мир изменился за считаные часы, её восприятие всего вокруг кардинально изменилось. Я испытываю к ней сочувствие. Это было бы тяжело для любого, но она справляется лучше, чем большинство. Думаю, она понимает, что на самом деле это не выбор. Но мне нужно, чтобы она сказала «да». Я не уверен, что отец Мартинес проведёт церемонию с невестой, которую явно принуждают, сколько бы денег мы ни положили в его копилку. Да и в любом случае, даже если бы он захотел, я бы не смог выдавить из неё эти слова.
Она с трудом сглатывает, бросает взгляд на дверь, а затем снова смотрит на меня, словно пытаясь понять, насколько я искренен. Что бы она ни увидела на моём лице, она медленно кивает, по-прежнему бледная как полотно.
– Хорошо, – шепчет она. – Я выйду за тебя замуж.
