Текст книги "Знающий не говорит. Тетралогия"

Автор книги: Людмила Астахова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 85 страниц)

– И куда теперь? Обратно в Чефал? – спросила Джасс, залезая на теплый камень, поближе к эльфу.

Ириен откинулся назад на локти, подставив утреннему солнцу лицо и грудь, не то размышляя с закрытыми глазами, не то просто наслаждаясь льющимся с небес теплом. Оно и понятно, они оба не видели солнца целое шестидневье.

– Нет, там делать нечего, – лениво проговорил он. – Лучше подождем лангу.

– А как они найдут нас?

– Я послал вестника Малагану.

– Какого вестника? – не поняла Джасс.

– Птицу. Чайку, – сказал эльф, запрокинул голову назад и открыл один глаз. – А что? Хороший вестник, быстрый и достаточно разумный.

Отчего-то Джасс сразу поверила. После чудесного высвобождения из каменного лаза, после безумного бега в потоках нездешнего ветра она знала, что Ириен совсем не простой эльф, если слово «простой» вообще применимо хоть к кому-то из этого племени.

– Ты волшебник? – тихо спросила девушка.

– Не совсем. Я Познаватель. Ты должна знать, кто это.

Она знала. Холодные потоки беспокойства струились где-то вокруг переполненного желудка.

– Хэйбор говорил, что Познавателей больше нет, – не слишком уверенно заявила девушка.

– Среди людей, – уточнил эльф, по-прежнему взирая на Джасс одним серебристым глазом.

– Почему ты мне это говоришь?

– Потому что это ты, – просто ответил он и снова погрузился в расслабленное созерцание внутренней поверхности век.

– Это не причина.

– Очень даже причина, такая же, как и любая другая. Может быть, мне просто приятно, что моей тайной будет владеть красивая и сильная женщина. Может быть, мне хочется, чтобы эта женщина отнеслась к моей скромной персоне со всей возможной серьезностью и внимательностью. Может быть, мне не хочется, чтобы между нами имелись какие-то тайны. Все ведь может быть, Джасс, разве не так?

Джасс ничего не смогла ответить. Вернее, она не могла ответить ничего вразумительного. Мысли вертелись в голове бешеным водоворотом, и изловить в нем что-нибудь толковое бывшая хатами не сумела, как ни старалась. Хэйбор мало рассказывал о Познавателях, ровно столько, сколько нужно было для пояснения тайн Истиных Имен. Для каждого разумного существа, обитающего под двумя лунами этого мира, сохранение тайны собственного имени было непреложным правилом жизни, непоколебимым постулатом существования.

Будь ты королем ли, свинопасом, колдуном, воином, разбойником или святым, самым ничтожным из нижайших или великим и могучим, орком, человеком или эльфом, ничто не даст большей власти над духом и телом, чем твое Истинное Имя. А посему береги его от врагов, друзей, родни, жен, мужей, от любящих и ненавидящих, ибо нет сокровища ценнее от рождения и до самой смерти.

– Не бойся, – странно улыбнулся эльф. – Я для тебя не опасен.

– А я и не боюсь…

– Неужели? – сладко потягиваясь, пропел Альс и посмотрел на Джасс так…

Видит богиня всех страстей лилейноликая Сайлориан, от этого гибкого, немного звериного движения Джасс просто не могла отвести взгляда. Люди так не умеют и никогда не научатся. И не бывает у людей таких красивых светлых глаз, зовущих и обещающих. А еще говорят, что эльфы обладают какой-то особенной любовной магией, которая делает женщин податливыми их желаниям, и устоять против их магии невозможно, если рождена ты сама способной рожать.

Была ли в Ириене эта магия, Джасс не знала и, признаться по правде, знать не хотела. Разве это имеет хоть какое-то значение?

– Ты… – пролепетала она.

Он осторожно коснулся ее руки. Почти неуловимо, словно теплый ветерок, но прикосновение обожгло и заставило женщину закусить до боли губу.

– Ты ничего не должна делать против воли. Ты ничего мне не должна и… – Он вздохнул, не отводя испытующего взгляда. – И если ты сейчас передумаешь… я не обижусь и это ровным счетом ничего не изменит.

Джасс чувствовала, что в воображаемых песочных часах, заключенных у нее внутри, сквозь узкое горлышко перемычки проскальзывает последняя песчинка и пути назад закрыты навсегда. Ириен прав. Даже если она сейчас, как он выразился, передумает, ничего не изменится. Просто в другой раз не будет такого удивительного утра, и океана за спиной не будет, и острого запаха морской травы. Они потеряют этот день навсегда. Поэтому Джасс не собиралась отступать. И не хотела. Она протянула к нему руки…

– Даже не надейся…

И в миг их полнейшего слияния, когда рухнули все преграды, Ириен распахнул ей свое сознание. Впустил в себя, открывшись без остатка навстречу. И точно так же, как он пребывал в ней, так и она отныне пребывала в нем. Словно лодка посреди его океанской глади, словно облако в его бескрайнем небе, словно лепесток в объятиях его урагана. Оставаясь при этом одновременно и самой собой, и частицей огромного целого, каким стал отныне их общий мир. И в этом мире никто никого не порабощал, не желал растворения в себе, не требовал ничего взамен своей невиданной щедрости. В этом мире – мире двух любящих душ – имелось место для всего и даже для свободы. Он дарил ей все, чем обладал, и никаких тайн и недосказанностей меж ними не осталось…

– Я никогда не думала, что будет так.

– Как?

– Так… невозможно. Это потому, что ты…

– Нет. Это потому, что я тебя люблю.

– Так просто?!

– Угу.

Она зарылась лицом в его жесткие волосы, словно заглядевшись в бездну, в пропасть без дна, у нее вдруг закружилась голова. Вот и не верь тем самым пресловутым байкам об эльфах. А ведь в них, через одну, прямо говорится, что любовь к человеку ли, к орку, к любому живущему столь мало и кратко, для эльфа означает нестерпимую муку, невосполнимую потерю и безвременную смерть. И не женщину любил только что Ириен на твердом песке пустынного пляжа, а саму свою погибель.

– Не вини себя ни в чем, – словно читая мысли, отозвался он. – Я сам выбрал свою судьбу и ни о чем не жалею. Далеко не каждому дано, такое счастье – любить истинной любовью. Можно сказать, что мне повезло. Я повстречал именно тебя – необычайную женщину. Такую, какую я ждал много лет. И тебя, Джасс, я люблю больше, чем жизнь, и ценю соответственно.

«Ну что тут ответить, как высказать всю свою любовь, как доказать нежность и преданность? Как? Может быть, ты сам знаешь, любимый, как это сложно, когда ты смотришь на меня своими светлыми все понимающими глазами?»

Под ресницами у Джасс кипели слезы, жгучие и счастливые, сжимая горло невидимой стальной рукой. Она постаралась еще сильнее вжаться лицом в его грудь, оплетая Ириена руками и ногами.

– Ты плачешь?

– Нет, я смеюсь.

– Неужели щекотно? – полюбопытствовал эльф.

Это снова был Ириен. Не великий волшебник, знающий почти все Истинные Имена, не воплощенная в плоть магия и сила, не годы и годы опыта и мастерства, а живой и вполне осязаемый мужчина-с влажной кожей, пахнущей соленой морской водой и свежим потом. И голос у него был прежний, хрипловатый, с обычными насмешливыми интонациями. Такому можно без трепета смотреть в смеющиеся и счастливые глаза, до краев наполненные текучим серебром.

– Хочешь узнать одну страшную тайну? – спросил он.

– Хочу.

И он прижался губами к ее уху и прошептал то, о чем молчат даже под самой страшной пыткой, в пьяном угаре, в темном омуте безумия, в жару и бреду чумы, под угрозой смерти, перед смертью и после нее. Он назвал ей свое Истинное Имя. Стирая навсегда последнюю границу между ними.

А потом Джасс снова открылись разные тайны. Его отчаянная нежность, его деликатность, его трепетная забота, его неуязвимая покорность. Их волосы, темные и светлые, перемешались, пальцы переплелись, тела расплавились, как чистое золото в тигле у искусного ювелира.

Пард, размашисто шагавший впереди всех, вдруг словно споткнулся о невидимую преграду. Его развернуло на месте, он остановился как вкопанный. Больше всего ему хотелось раскинуть руки в стороны и заслонить от глаз лангеров… два нагих тела на песке. Голова женщины на груди у мужчины, и не разобрать, где чья рука или нога.

– Пард, ты чего? – спросил было Сийгин и тоже остановился.

– Это… – начал было Ярим, но Унанки так посмотрел на принца, что тот замолк на полуслове.

– Я так и знал, – проворчал оньгъе себе под нос. – Что теперь прикажешь делать? – Он поглядел почему-то на красного от смущения Тора, словно целомудренный тангар сам толкнул эльфа в объятия женщины-хатами.

– Боюсь, что сделать ничего и нельзя. Они с самого первого мига были друг для друга…

Голос у Малагана совершенно невозмутим.

– Так и нечего торчать тут и смотреть на чужую любовь, – одернул лангеров Унанки. – Отойдем подальше, разведем костерок, а там, глядишь, наши голубки проспятся и сами явятся на запах обеда. Оставь им одежду, Пард. Я, конечно, с удовольствием еще разок полюбуюсь на прелести Джасс, но, думаю, Ирье рад этому не будет.

– Это еще почему? – удивился Сийгин.

– Ревнив наш командир потому что, – пояснил эльф, ухмыляясь во весь свой немалый рот. – Ревнив, как… как тангар или даже хуже. Ты уж извини, Тор. Я его давно знаю.

– Поди ж ты… – поразился до глубины души Мэд.

Ириен слышал сквозь сон разговор лангеров, но шевелиться ему не хотелось совсем, да и Джасс спала так глубоко и сладко… ее рука лежала у него на животе… и он слишком давно мечтал об этом, чтобы по собственной воле прервать блаженство…

Они не вернулись в Чефал, памятуя о том, как переменчива бывает королевская воля и как быстро иссякает благодарность венценосцев. Забота сандабарской королевы вполне могла обернуться плахой или виселицей, если вдруг ее величество решит, что лангеры не оправдали ее ожиданий. Кто знает?

Ланга двинулась вдоль береговой линии, не в силах расстаться с теплым и ласковым в это время года морем. Семь мужчин и одна женщина легкомысленно шагали по влажному песку без всякой цели, останавливаясь, только чтобы наловить крабов или рыбы, налопаться до отвала и завалиться спать. Единственное, чего не хватало всем, кроме, разумеется, эльфов, это доброй выпивки. Хотя бы браги или захудалого пива. Пард согласился бы даже на мерзкий алмалайский эль, который на вкус чуть хуже кошачьей мочи.

И без того загорелые, лангеры одеждой себя не обременяли, прокоптились насквозь. Купались без всякого стыда – голышом, а во время дневного перехода мужчины ограничивались только исподними штанами. Джасс прикрывала грудь куцым платком. А на ехидный вопрос Мэда о причине столько острого приступа скромности бывшая хатамитка ответила, что придерживается того убеждения, что сиськи могут быть черными только от рождения, а ежели они белые, то так тому и быть. Насколько же они белые может судить только Альс. Малаган не упустил случая и поинтересовался у обладателя столь ценной информации об истинном положении дел и получил в ответ довольно болезненный пинок под зад, но не обиделся. А чего обижаться? Сам напросился. В принципе лангеры были только рады за Альса. Новые чувства смягчили его настолько, насколько это в принципе возможно. Нет, он не стал менее хмурым и не забыл, как ругаться, а сторонний наблюдатель не нашел бы существенных перемен. Но то сторонний, а лангерам достало увидеть его расслабленное лицо во сне. Молодое, почти красивое, тонкое и совершенно счастливое. Словно слышал Ириен Альс во сне шум ветра в древних соснах или стук дождя по крыльцу родного дома. Джиэс-Унанки закрыл глаза узкой ладонью, чтоб скрыть их подозрительный влажный блеск.

– Если ЭТО из-за нее, – он кивнул на Джасс, свернувшуюся под боком у Альса, – то я готов простить ей даже то, что она – человек, – сказал он сдавленно и ушел поближе к прибою.

Лангеры понимающе переглянулись. Когда-то же эльф должен быть счастлив? Если сможет.

Глава 7
ДЕМОНЫ ГОРОДА ХАННАТ

Демоны бывают разные. И как показывает практика, с коренными обитателями ада управиться гораздо проще, чем с теми, которые живут внутри нас.

Ланга

Пустыня зовет, ветер поет, и на широких крыльях его прилетает к людям златоглазая Смерть… Ты помнишь об этом, девочка-жрица? Ты слышишь песню и зов ветров? О, да ты ничего не сумела забыть…

Целую вечность горячие ветра перемалывают песчаные дюны пустыни Цукк в мельчайшую пыль, буро-серую, легкую, почти невесомую. Она нежно шелестит под ногами путников и время от времени танцует завихрениями крошечных смерчиков. И одинокая гордая пустыня терпеливо ждет, когда с отрогов маргарских гор сорвется ветер, чтобы подхватить в свои могучие объятия целые горы песка и пыли и обрушить их на морское побережье, уничтожая на своем пути все живое. Мелкие песчинки забивают горло жертвы, нестерпимый жар сжигает кожу и глаза. Страшная и мучительная и, самое главное, неизбежная смерть. Если караванщики на своем пути вдруг натыкаются на высохшие мумии людей и животных» то сомнений не возникает: несчастные попали в песчаную бурю. Остается только молить Великую Пеструю Мать, чтоб их самих миновала подобная участь. Молиться истово, всем сердцем, и подгонять лошадей и верблюдов.

Горячий вихрь уже успел схватить первую пригоршню песка, а пустыня Цукк – вскрикнуть от радостного предвкушения, когда огромный смерч поднял в воздух целую дюну. Закружил в смертельном танце и обрушил вниз, чтобы снова вознести к рассветному небу столб своей ненависти к жизни.

И она вращалась безвольным листком в воздушном водовороте, беззвучно раскрывая рот, пытаясь кричать, но песчаная пыль стремительно стекала в глотку… и не было никакого спасения…

Джасс всхлипнула во сне и проснулась. Край солнечного диска показался над линией горизонта, указывая дорогу из мира ночных кошмаров.

– Что? – спросил Альс.

Его сон по-звериному легок и чуток. Эльф просыпался от малейшего шороха.

– Песчаная буря, – сказала Джасс и закашлялась. – Я ведь заклинательница погод…

– Когда? – только и спросил у нее эльф.

– Сегодня. Ближе к вечеру.

Побудка выдалась жесткой, но лангеры не роптали, собирались недолго, и подгонять никого лишний раз не понадобилось. Своя родная шкура всем дорога.

– Мы должны успеть в Ханнат, – объявил Альс, задавая такой темп ходьбы, что не каждая лошадь бы выдержала.

Почему в Ханнат? Пускай лангеры и шли без всякой цели, но с каждым переходом становилось ясно, что их путь лежит прямиком к этому городу. Странное имя – Ханнат. Драконье гнездо – так примерно переводилось это слово. Легенда утверждала, что в незапамятные времена здесь действительно гнездились самые настоящие драконы, а уж как оно было на самом деле – никто не знал.

Теперь же лангеры бежали так, как наверняка не бегали никогда в жизни, выкладываясь по полной. В здешних местах любой домовладелец пустит странников в свой подвал, чтобы переждать ненастье. Даже без всякой платы. Грешно отказать в спасении от неминуемой смерти. А песчаная буря была уже близко. Небо темнело, наливалось зловещей бурой дымкой, заслонявшей солнечный свет. Дышать становилось все тяжелее. Воздух густел.

Ворота в Ханнат, к счастью лангеров, оказались открыты.

– Пронесло, – облегченно вздохнул Пард, складывая пальцы для благодарственного жеста богам.

Ириен кивнул, но в душе у него скользкой змейкой свернулась неясная тревога. Он бросил быстрый взгляд на Джасс. Они теперь частенько обменивались такими вопросительными взглядами, проверяя друг на друге собственные предчувствия. Тончайшая ниточка взаимопонимания крепла день ото дня, старательно оберегаемая от постороннего внимания.

Но стоило им приблизиться к стенам города на расстояние пятисот шагов, как Джасс почуяла ветер. Для нее, выросшей в храме и многие годы заклинавшей погоду, ветра были тем же, чем являются вина для дегустаторов. Они имели цвет, запах, вкус и даже звучание. Она могла определить не только в каких краях родился этот ветер, но и что за травы волновало его дыхание по пути. Некоторые ветра были похожи на диких зверей, такие же яростные и бешеные, пахнущие кровью и потом. Некоторые походили на тончайшие шелковые шали из Свенны, обнимающие и ласкающие тело и чувства. У каждого ветра было свое лицо, а у колдовского ветра тем более. Ибо то был колдовской ветер. Он отличался от обычного, как уксус от вина, как нефть от крови, как белое от черного. Как жизнь от смерти. Пустынный ураган, учуянный Джасс еще на рассвете, порожден силами природы. А здесь… Джасс болезненно содрогнулась, ощутив всей кожей, каждым нервом ледяной холод Нижних миров. Она нагнала Ириена и пошла рядом. Странные все же были у них с эльфом отношения. Иногда Джасс казалось, что он проходит совсем рядом, только отделенный полупрозрачным слоем тумана, неслышной, почти не ощутимой тенью, а иногда каждый его взгляд оставлял на коже незримый горячий отпечаток.

– Ветер, – сказала она тихо.

– Ветер?

– Разве ты не чувствуешь? Колдовской ветер.

Ириен остановился и пристально вгляделся в ее глаза, видя свое собственное отражение в черных зрачках женщины. Словно растворился в ее душе. Колдовской ветер… Поток, сотканный из миллиардов ледяных иголочек, пронесся насквозь, заставляя буквально задохнуться от мгновенной острейшей боли. И теперь уж сомнений у Ириена не оставалось вовсе. В Ханнате врата в Нижние миры не просто открыты, их распахнули настежь.

– Стой! – скомандовал эльф.

Лангеры остановились, готовые тут же принять бой, высматривая, где Альс на ровной, как стол, равнине обнаружил засаду. Когда же он объяснил, что именно обнаружил, лангеры единодушно предпочли бы любую засаду.

– Насколько я помню, в здешних краях за демонопоклонничество полагался медленный костер, – сказал Пард, запуская руку в гущу своей бороды, как делал всегда в момент тяжких раздумий.

Если уж выбирать между демоном и песчаной бурей, то обитатель преисподней гораздо более предпочтителен. Демона, например, можно победить и изгнать или даже убить.

– И сколько там может быть демонов? – поинтересовался Унанки, не столько напуганный, сколько заинтригованный. Порой у него инстинкт самосохранения отсутствовал начисто.

Все посмотрели на женщину.

– Я мало что помню со времен обучения в Ятсоуне, но если бы в Ханнате кто-то осмелился выпустить больше одного демона за раз, то мы бы уже были мертвы.

– Демон может находиться в Срединном мире только до рассвета, и то если портал не рассыплется раньше. Но при устойчивом портале он будет наведываться почти каждую ночь, пока не истребит всех жителей города, – нехотя пояснил Ириен.

– Значит, днем в городе вполне безопасно? – подал голос Унанки.

– Я бы не стал рисковать, – сказал Мэд.

– Я тоже, – согласился Пард.

– Но у нас нет выбора, – прошептала Джасс. – Демон или буря?

Ириен совсем не рвался в бой с демоном, но Джасс, конечно, говорила чистую правду. Выбора у них не было. На дне ее глаз, в черном стылом омуте, таился ужас. Нормальный человеческий ужас перед исчадиями Нижних миров.

Когда Унанки гостил здесь в последний раз, то в уличной толпе невозможно было шагу в сторону ступить. Ханнат казался сплошным базаром, ярким веселым праздником. Здесь не водилось каких-то особенных чудес, или изумительной красоты дворцов, или огромных храмов. Обычный зажиточный, удачно расположенный город, населенный трудолюбивыми и предприимчивыми жителями. А привилегии, дарованные сандабарской королевой, только способствовали его процветанию.

Теперь же лангеры шли по пустым безлюдным улицам, мимо темных домов с заколоченными изнутри ставнями. Присмотревшись, Ириен заметил, что на дверях нанесена свежей краской руна «госс». Защитными рунами были разрисованы стены почти всех домов. Да что толку-то? Мало кто из людей способен сопротивляться Зову демона, который заставит не только распахнуть двери в собственный дом, но и поднести демону родного ребенка на десерт. Печальное зрелище. Столько усилий – и все без ощутимой пользы.

Однако прибытие в город чужаков не осталось незамеченным властями. За очередным поворотом улицы лангеров поджидал вооруженный до зубов отряд воинов. И чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов, ханнатские воины успели обнажить свои мечи. Их командир вышел вперед:

– А ну стоять! Кто такие?

– Ланга Альса-сидхи, – отозвался Ириен.

Воин не растерялся, словно все утро только и делал, что поджидал именно лангу и персонально Ириена Альса. Не моргнув глазом он заявил:

– Наместник Арритвин будет говорить с лангой в цитадели.

– Сюда идет песчаная буря, – напомнил Сийгин.

– Тем более. Шевелитесь и благодарите Пеструю Мать, что наместник согласился дать вам убежище.

Его солдаты, а на каждом из воинов был надет защитный амулет, демонстративно расступились, образовав своеобразный коридор, по которому лангеры могли идти только гуськом и по одному.

– Каков хам! – поразился У нанки.

– Пошли, – прошипел сквозь зубы Альс.

Не оставлять же лангу на улице в преддверии песчаной бури?

– Что-то мне не нравится эта настойчивость.

Не одному Парду не нравилось, надо заметить. Обычно после такого настойчивого приглашения в гости следовало предложение, от которого сложно отказаться, для пущей убедительности подкрепленное отрядом стражников с саблями наголо.

– Что-то нынче в сандабарских владениях слепая Каийя к нам неблагосклонна, – философски заметил Яримраэн, намекая на недавние события в Чефале и пристально вглядываясь в мощные стены цитадели Ханната.

Древний замок, неприступный и внушительный, единственное место, где человек мог находиться ночью в относительной безопасности, в то время как за его стенами разгуливает демон. Каждый камень цитадели был пропитан магией, и лишь вековые наложения защитных заклинаний могли сдержать исчадие преисподней. От городских кварталов замок отделялся глубоким рвом, наполненным черной застоявшейся водой. Окна и бойницы уже закрыли плотными ставнями, и, едва отряд вместе с лангерами очутился внутри, за их спинами солдаты стали закупоривать ворота, затыкая каждую щелку кусками овечьей шерсти. Очень своевременно, потому что небо уже полностью затянули желтовато-серые тучи, а ветер все время усиливался. Где-то далеко гудело, как в кузнечном горне, и за гулом, нарастающим с каждым мигом, уже не было слышно голосов.

Судя по тому, сколько народу набилось внутри цитадели, ханнатцы уже давно держали оборону от демона. Люди спали на лестницах, в коридорах. И вообще, везде, где можно было прилечь, кто-то уже лежал. Один только наместник Арритвин занимал несколько комнат, как и положено по его положению и рангу. Подобной же чести удостоились лангеры, правда, апартаменты оказались одни на всех.

– Я полагаю, здесь была кладовка, – процедил Альс, критически оглядывая отведенную его отряду конуру. – Наместник изволит издеваться?

– Наместник оказал вам великую честь, предоставив укрытие от непогоды, тем самым спасая от смерти, – откликнулся сотник. – А говорить он будет только с тобой, лангер Альс.

Ириена перекосило от злости.

– Какого демона…

– Спокойно, Ирье! – Пард впился в плечи эльфа мертвой хваткой, не давая тому развернуться к наглому сотнику и высказать все, что он думает про ханнатское гостеприимство и наместника Арритвина. – Сходи и узнай, что он от нас хочет. А мы тут посидим, в тепле и добре. Верно, парни?

Лангеры бурно согласились. Мол, пока ты там с лордом Арритвином будешь разговоры разговаривать, мы тут отдохнем вволю.

– Не дури, – добавил от себя Унанки и перешел на эльфийский: – Норов будешь потом показывать, когда буря кончится. Хочешь, чтобы наместник вышвырнул Джасс или кого-нибудь из нас на улицу прямо сейчас? С него станется.

– А то, что за укрытие от бури с нас потребуют завалить демона, тебя не волнует? – поинтересовался язвительно Ириен.

– Пусть сначала кончится буря.

– Хватит лопотать на своем языке, лангер, – вмешался сотник. – Пошли.

Взгляд Альса, который он бросил на сопровождающего, мог не только прожигать дырки в стенах, но и останавливать камнепад в горах. Только вот сотник попался на редкость толстошкурый.

– Демоны, ну почему этот мужик такой тупой? – почти взмолился Пард, когда Альс ушел на аудиенцию с наместником. – Еще немного, и эльф бы схватился с ним насмерть.

– Ага! И поминай как звали, – согласился Мэд. – Надеюсь, ханнатский наместник все-таки будет говорить с Альсом более уважительно.

– Можно подумать, Ириен совсем ненормальный, чтобы бросаться на лорда Арритвина, – вступился за сородича Унанки. – Нет, ну он у нас, конечно, не подарок и дури в нем хватит на пятерых, но согласитесь, все же и здравомыслия ему не занимать. Глядишь, еще выторгует у лорда половину ханнатской казны.

– Это точно. Это он может, – хмыкнул Сийгин.

Тор, как обычно в таких случаях, отмалчивался, полагая лучшим способом объясниться разговор с глазу на глаз. Вот тогда тангар уж не стеснялся ни в выражениях, ни в выводах. В отсутствие же Альса Торвардин готов был выгораживать каждое его слово и для любой блажи находить оправдание. А что поделать? Тангарское воспитание.

Альс смог по достоинству оценить чувство юмора ханнатского наместника, изволившего принимать лангера в шелковых исподних штанах, по пояс голым, но зато в платиновом обруче поверх рыжевато-каштановых кудрей. Проникнуться симпатией к худощавому молодому человеку, не достигшему еще тридцатилетия, сумевшему удержать власть в городе, где по ночам бродит голодный демон, в общем, несложно. Мало того, князь Арритвин умудрился не пасть духом, и его губ, невзирая на тяжесть положения, не покидала легкая ухмылочка. Такие люди эльфу всегда были по душе.

Из-за закрытых наглухо ставен в горнице Арритвина пришлось зажечь масляные светильники, что лишь усугубляло стоявшую здесь духоту. Наместник восседал в высоком кресле, лениво обмахиваясь костяным веером. Возле кресла сидел на корточках сгорбленный сухонький старикашка в балахоне грязно-зеленого цвета. Его седая жидкая борода мела не слишком чистый пол в горнице. Остальные придворные примостились где только смогли. А потому запах в зале стоял тяжелый.

– Должно быть, врут сказители, когда расписывают благородство и бескорыстие лангеров – доблестных воинов Судьбы? – саркастически заметил наместник после недолгого, но внимательного разглядывания представшего перед ним эльфа.

Альс заверил его в том, что все сказители – наглые брехуны и словоблуды, рожденные в этот мир, чтоб обманывать честных людей почем зря.

Арритвин в свою очередь нимало не смутился и, выразив решительное сожаление в связи со столь низким поведением бардов и менестрелей, все же напомнил: в то время как за стенами цитадели бушует песчаная буря, господин Альс и его ланга находятся в полнейшей безопасности благодаря его, наместника Арритвина, доброте и милосердию. А ведь, как говорится, долг платежом красен. Простого «спасибо» будет маловато, а вот, скажем, изгнание демона будет в самый раз.

За стенами ревела буря, сотрясая ставни и запоры, как доказательство некоторой правоты правителя города. С первым утверждением эльф согласился без спора, но вот насчет достойного платежа за доброту – тут он сильно усомнился.

– А не слишком ли велика цена вашей своевременной помощи? – не слишком любезно поинтересовался Альс. – Да и не грешно ли испрашивать плату за то, в чем не откажет даже самый последний бедняк по эту сторону Маргарских гор?

Наместник расплылся в ухмылке. По всему видно было, что раздраженный, запыленный и злоязычный эльф ему все же понравился. Как достойный собеседник.

– Я обязательно совершу покаянное паломничество и сделаю щедрое приношение Пестрой Матери, – пообещал он. – Но и отказаться от такого шанса я тоже не могу. Один лишний грех не отяготит мою душу, лангер Альс.

– Силы ланги не равнозначны силам богов и судьбы.

– А если ланга все-таки попробует исполнить свои обязанности?

– Попробует убить демона?

Эльф тоже умел отвечать вопросом на вопрос.

– Да. Или по крайней мере закроет проход меж мирами, чтобы тварь не смогла больше вернуться.

– Высокорожденный, вы должны знать: то, что у подавляющего большинства моих спутников наличествуют мечи, еще не означает, что их достанет для битвы с демоном. Тут нужен маг, сильный маг, разбирающийся в демонологии, а у нас, к сожалению, такого нет.

– Он врет, высокорожденный, он нагло врет! – прокричал старичок в балахоне, потрясая в воздухе толстой медной палкой с набалдашником из крупного опала.

– Позвольте представить, господин эльф, – улыбнулся Арритвин. – Доблестный мэтр Нкорго, придворный маг и волшебник.

– Эльф и девчонка. Это они догадались, что в городе демон. Эльф – самый настоящий колдун, – снова взвизгнул старый хрыч, норовя впасть в истерический припадок.

– Зачем же нагло врать? – слегка обиделся наместник, лениво почесывая голую потную грудь. – Я к вам с открытым сердцем, а вы, господин эльф, предпочитаете отпираться, словно нашкодивший кот.

– Женщина всего лишь предсказательница погоды, – пояснил Ириен нехотя. – Это она почувствовала колдовской ветер. А насчет меня вы ошибаетесь. – Он еще надеялся, что сумеет отвертеться.

– Неужто?! – воскликнул наместник, совсем по-женски всплескивая руками, его свита неодобрительно зашуршала. – Значит, жезл Нкорго трясется, как в лихорадке, стоит только навести его на вас, по ошибке?

Темные глаза его гневно сверкнули, тонкие ноздри затрепетали, и сразу стало понятно, что лорд Арритвин находится в настолько отчаянном положении, что готов идти на крайние меры.

– Господин Альс, не вынуждайте меня вести себя как нецивилизованный варвар, принуждать вас, угрожать и всячески производить на вас превратное впечатление. Мне совсем не хочется этого делать.

– Вот даже как…

– Да, я наслышан о вашей ланге. Разве воины Судьбы не обязаны спасать невинных обывателей от демонов? Это же ваш священный долг! – заявил наместник.

«Великие боги, где он нахватался этих выдумок?» – мысленно вздохнул Ириен.

«Обязаны спасать», «священный долг» – нечто до боли знакомое. И тем не менее лорд-наместник в чем-то был совершенно прав. Но вовсе не в том, о чем вел сей беспредметный спор.

– Ладно, – медленно промолвил Альс. – Твоя взяла, лорд-наместник. Я попробую сделать что-нибудь с этим демоном. Мы попробуем.

– Удивительно разумное решение, – обрадовался Арритвин. – Можешь рассчитывать на любую мою помощь.

Сказать, что распрощались они с эльфом добрыми друзьями, было бы откровенным преувеличением. Но Ириен вовсе не держал на наместника зла. Лежи на его плечах ответственность за целый город, он бы церемониться точно не стал.

– Будем демона воевать, – ответил Альс на вопрошающие взгляды своих сотоварищей. – В качестве платы за приют.

– Предчувствия тебя еще никогда не обманывали, – сокрушенно вздохнул Унанки.

К полнейшему изумлению Джасс, никто из лангеров и слова не сказал против. Наоборот, они с Мэдом Малаганом довольно деловито обсудили степень взаимных познаний в науке о демонах, попутно выяснив, что островитянин вообще никогда подобными вопросами не интересовался, а Альсу всего один раз в его долгой жизни довелось почитать первый том сочинения магистра Дрэмонда «Об обитателях всех девяти преисподних подробно и в деталях». Всего из-под пера ученого магистра вышло шесть томов и пять дополнений, но Ириену и первый том осилить целиком не удалось из-за отсутствия рвения и последних ста двадцати пяти страниц. Впрочем, память у эльфов, как правило, цепкая, и Ириен много чего запомнил из вышеупомянутого научного труда. По крайней мере классифицировать ханнатского демона он бы смог. Наверное.