Текст книги "Машка, или Ключи от счастья"

Автор книги: Людмила Сурская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

– Ну, как тебе мои доказательства?

Машка закатила глаза.

– Я перевариваю твою информацию.

Юлька, празднуя победу, поторопила:

– Переваривай её быстрее. Инициатива – это теперь не мужская прерогатива.

Маша завела за ухо прядку волос, провела ногтём по подбородку, и не придя к согласию с собой, возмутилась:

– Ненормально это всё, неестественно.

Но Юлька как будто только этого и ждала, чтоб получить дополнительную дозу вдохновения.

– Ха! Теоретически вся та мура, о которой мы бестолково спорим, звучит так:– "Идеальная инициатива – это хорошо спланированное предприятие, которое в глазах мужчины должно выглядеть, как счастливое стечение обстоятельств". Ты поняла. Твой козёл должен не сомневаться в том, это благодаря судьбе, а ни твоим стараниям, вы встретились на одной половице, в один час.

Наконец Мария поняла, что так ей просто от Юлы не отбиться и, чтоб перевести с неприятной Машке темы разговор на ещё более нежелательную для Юльки, вредничая, спросила:

– Как же с Максимом?

– Никак, – сразу же потухла подруга, забыв про Маняшу. – Где его искать, кто знает, страна большая.

– Может, поискать как раз и стоит. Мало ль. – Посоветовала Машка глупость, боясь, что Юлька опять возьмётся за неё.

Та нехотя поддержала разговор.

– Наверное, при желании можно всё. Даже такое безрассудство. Но часики не останавливали свой бег и, скорее всего, у него семья, дети, жена.

Маша поддакнула:

– Тогда у него уже была девушка, я помню. Он приходил с ней на репетиции.

– Ты права, Машуня, была. Пока я выросла, у него мог пионерский отряд детишек родиться.

– Мог.

– Значит, не моё это. Так бывает. Болит у одного, а у второго нет. Я ж просила его подождать, когда подрасту. Не поверил, не заинтересовался даже. А женатый для меня табу. Табу!

Маша согласно закивала.

– Ты права Юла, ох, как права.

Закивать-то закивала, а подумала: "если отнять у неё эту сумасшедшую любовь, то что же ей останется в жизни? Отчего ж мы ненормальные-то такие". По-человечески ей было жаль подругу.

А Юла неслась в своих рассуждениях дальше. Больше это предназначалось её ушам. Воодушевляло, давало надежду и силы жить…

– Да, если судьба, то дорожки наши пересекутся. А нет, это будет только моя боль.

Видя, как кривятся её губы и маска боли уродует её лицо, Маша уже была не рада тому, что свернула разговор в старое, старое русло.

– Да. Наверное, оно, так. Мало ль в кого мы влюбляемся детьми, но чтоб это перекинулось на взрослую жизнь, не довелось слышать о таком. Может, это болезнь у тебя такая? – обняла подругу Маша. Ведь Юла имела полное право на счастье, которое почему-то так же как и Маше не желает улыбаться. Ну, почему не может сбыться Юлькина заветная мечта. Кто в небесной канцелярии ведает за это и так бездумно раздаёт подарки.

– Может и так, ты приехала Машенция, выходи. – Открыла она дверцу машины. – До завтра я всё узнаю, и мы его возьмём, – подмигнула она, обнадёживая Машку.

– Давай Юла, найдём себе не таких красивых и шустрых, чтоб голова болела, а? Говорят, жизнь с такими мужьями бывает размереннее и спокойнее, – ляпнула под настроение Маша.

– Посмотрим, – усмехнулась та.

«И дёрнул меня чёрт приколоться с тем плакатом, – ругалась Маша на себя, поднимаясь по лестнице в квартиру. – Кто б мне объяснил, зачем я его домой припёрла». Придя в комнату, плюхнулась на кровать, со стены ей подмигнул ставший её головной болью парень. «Чтоб тебе одними лягушками питаться, чтоб тебе на постели из листьев спать и одни копейки в кармане таскать, – выпалив ругательства, отвернулась она от него. – Чего тебе скажи, непременно нужно было, именно к моим ногам приклеится. Проблемы теперь от тебя налезают одна на другую».

Ни раздеться, ни отвести душу не успела.

– Мария, ты, где была? – постучавшись, вошла мамочка. – Поешь, я разогрею.

Маша не тронулась с места и даже не подняла на неё глаз, чтоб та подумала, как она занята делом. Может быть, та не решиться её отвлекать. Предстояло объяснение, а объясняться не было желания. Но мамочку не провести. Она подошла вплотную и положила руку дочери на плечо.

– Юля возила музыку слушать, – солгала Машка, не говорить же правду. Хотя почему солгала, музыка же там точно была, если считать то, что они слушали, музыкой.

– Зачем ты эту дрянь тут повесила? – ткнула родительница презрительно в плакат. Маша понимала, что родительница не одобряет её увлечения, хоть и не препятствует глупостям.

Плечи пожались сами собой: "И что от меня все хотят?"

– Не знаю, – выдержала маменькин изучающий взгляд Маша. – Осенью ветер с листочком клёна принёс. А вдруг на счастье.

– Если б тебе мешок для мусора прилип к сапогу, это на что по твоей теории?

На такое сразу не ответить.

– И что вам всем этот плакат дался, – обиделась Машка. – Висят себе баксов не просят. И вдруг поняла душой то, что в первую минуту такой рьяной защиты куска бумаги ей было ещё не понятно самой. Она билась за него, как за члена семьи. Напугалась не без того. Забеспокоилась: вдруг мама всё поймёт… – Ой,– выдохнула она раздражительно, – не доставай, мамочка.

А та горько вздыхала:

– Всё это противоречит правилам хорошего тона, и узнай они, потрясёт всех наших знакомых.

"Хорошо, что она ничего не знает о предпринимаемых сумасбродной Юлой усилиях", – с ужасом подумала Маша.

Чтоб прервать непонятный обоим разговор, поспешила скрыться от матери в душе.

Надо отдать Юльке должное, она честно и упорно искала способ "случайного" знакомства с героем Машкиного сердца. Оказалась задача не так проста. С ходу не выгорело. Но Юла не отступила. Тогда она резко сменила тактику. Юльки не было дня три. Позвонила, что снимается в новом клипе. Машка обрадовалась, авось закрутится и забудет о её сказке. Но подруга примчала к вечеру, на парах и вся при плане. Она ворвалась к ней в комнату с такой стремительностью, словно её подхватил вихрь и швырнул прямо под нос оторопевшей Маше. Она сникла. Значит, потащит сейчас опять куда-нибудь. Так оно и вышло:

– Собирайся, бегом.

Огромные глаза Маши вспорхнули птицами.

– Куда?

Торопясь, словно не успеет, подруга выдохнула:

– Они в казино. Вот так удача! Я всё заказала.

Машка опешила. "Не может быть!" Пока переваривала информацию, молчала. Потом уже не молчала. Сначала до хрипоты отстаивала своё право, потом поняв всю бесполезность слов, перестала. Подруга смотрела на неё равнодушным взглядом. Поняла: надвигающееся предотвратить не в её силах. Она сходила на кухню. Налила в стакан минеральной воды. Выпила её и неуверенно проныла:

– Может не надо?

Юла оглядела Машу критическим взглядом и заметила:

– Мне не нравится твой гардероб. – Дальше началось перетряхивание её шкафов. Не слушая Машу, она перебрала всё. – Надо завтра прошвырнуться нам по бутикам. Самый раз тебе обновиться и поднять настроение. Поверь – это так бодрит.

"Ещё и магазины…", – Машенция схватилась за висок. Придя в полное уныние, она всё же сделала попытку выкрутиться:

– Француженки считают, что чем меньше гардероб, тем лучше, – объявила Маняша несколько озадаченная прытью подруги.

– Чепуха! Большинству из них вообще глубоко наплевать на свой внешний вид, – тут же парировала Юла. – Но мы же не они. Поэтому всегда должны быть при гардеробе и параде.

Прежде чем что-то сказать, она в отчаянии подняла глаза к небу.

– Знаешь, у меня голова болит, – искала причину, чтоб остаться дома и просто поболтать Маша. – Я не осилю никаких мероприятий.

– Ничего с твоей тыквой не будет, – носилась подруга по комнате. – Увидишь любимого, послушаешь, как он поёт и порядок. Давай, торопись, клуша. Надо заехать букет купить.

– Опять? – подпрыгнула Машка, – я не пойду с веником к нему. Хоть режь.

Юла, не забывая о деле, подошла к трюмо, чтоб полюбоваться собой в зеркале. Улыбнулась: "Хороша!"

– Я лучше знаю, что делать и как кадрить. Тем более он холостяк. Вот такой перец. – Выставила она свой большой палец. – Девками обвешан, как баба кошёлками с рынка.

– Вот, – обрадовалась Машка, – зачем мешать, пусть висят. С меня происшествий вполне достаточно.

Юля ещё раз улыбнулась своему отражению: "Просто неотразима!"

– Только пожелай… Он будет наш, не сомневайся. Описываю в двух словах…

Маше захотелось её укусить, но в последнюю минуту вдруг осенило:

– Стоп! Ты, что, решила на мне дипломную работу обкатать?

– Зовут его Кирилл, фамилия Таран, – не моргнув глазом на Машкины колкости, докончила она. – Мировой парень.

Маша, покусывая нижнюю губу, молчала. Её смущало предчувствие чего-то непонятного, от чего ныло сердце, и рвалась в боли душа. "Лучше ничего не начинать, чтоб потом не кусать себе локти".

Дорога, несмотря на старания Юльки, быстрой не получилась. Машины больше стояли, нежели ехали. "Это даже хорошо, что застряли в пробке и опоздали к началу", – радовалась Маша, прихорашиваясь перед зеркалом в дамской комнате, вызывая своей нерасторопностью раздражение у деятельной подруги. Однако, сколько не тяни, а всё равно пришлось пройти к своему столику.

– Провозилась квочка, – ворчала Юлька. – Пару песен пропустили. На цветы, тащи, не дрейфь. – Подтолкнула она к сцене замешкавшуюся Машку. Всё повторилось до мелочей. Маша опять тормознула с цветами, застряв около него. "Просто наказание какое-то!" И опять он шутками выручил её, проводив глазами до места, не узнав сидящую к нему спиной Юлиану. Та жалеючи погладила подрагивающие Машкины руки.

– Оботрёшься…

Машка почти застонала.

Этим походом всё не кончилось. Правда, Юлиана на какое-то время пропала. Маша не могла вызвонить её даже по телефону. Но наполненная заботой подруга, сама напомнила о своём существовании и очень скоро. Каким уж способом неизвестно, но подруга достала примерный план их концертных выступлений и работы на несколько месяцев вперёд. Немало подивившись этому обстоятельству, она постаралась напрочь забыть о нём. Певец мало её тревожил: у неё было по горло своих дел. Но подруга не отставала:

– Вот смотри!…

– С ума сойти, как тебе это удалось? – не верила своим глазам Маша. "Вот влипла, так влипла, ещё заставит по всем пунктикам ходить. Ни за что, только уедет, сразу поставлю на этом безумии точку. Жаль, конечно, таких титанических усилий подруги, потраченных впустую, но балаган надо прекращать".

– Будешь ходить на всё, – тем не менее, давала инструкции Юля. – Я уеду, а ты темпов не сбавляй. Поняла, а то придётся начинать всё сначала.

– Есть! – с воодушевлением пообещала Маша, взяв под "козырёк", а на ум кинула совершенно иное.

Терзаясь стыдом за враньё, думала абсолютно о другом: "Больно оно мне надо. Ты уедешь, я Тарану прощальный марш сыграю". Но на десятое посещение "объекта" Машка со страхом почувствовала, что втянулась. "Этого ещё не хватало!" – ужаснулась она своему открытию.

– Машка, с каким чувством он забирает у тебя цветы? – оттачивала на ней свою профессию подруга, мучая вопросами.

– Со всем не с тем, что ты ожидаешь, – прижав руки к горевшим щекам, буркнула без восторга та.

Но опыт для Юльки превыше обиды и она требует:

– Давай по – порядку.

Ну хорошо, если ей так хочется для повышения профессионализму, Маша ей расскажет.

– Каждый раз по-разному он смотрит на меня. Было непонимание, презрение, усталость и даже, "а не пошла бы ты куда подальше". Может, Юла так и сделаем?

Подруга вытаращила глаза, но не сдалась.

– Брось ерундить. Сегодня как смотрел?

– "Чего тебе детка надо, ты мне до смерти надоела?" Сунув ему цветы, я трусливо сбежала. Всё, эксперименты самое время кончать Ты уезжаешь, у меня успехов ноль.

– Ни в коем случае, всё идёт прекрасно, – заверила она Машку.

И вот Юлька уехала, а Машка, всё время размышляла о её инструкциях, тихо ненавидя и презирая себя, ходила. Понимая, что можно уже спокойно бросить игру, остановиться не могла. «Не могу, – наконец призналась она сама себе. – Теперь безумно хочется его видеть, слышать его голос. Ловить каждое движение губ, глаз. Я знаю, как он поворачивает голову, как улыбается. Каждый взмах руки, шаг по сцене, я могу предугадать. Закрыв глаза, попробовала вспомнить его огромные глаза, какого они цвета? Кажется зелёные. Такие же, как мои, – обрадовалась она. Я влипла в любовь, – сев на колени в кровати, погладила его лицо на плакате Маша. Играла, играла и доигралась до бессонницы. Надо признать, что он нравится мне до дрожи в коленях и животе. Придётся посмотреть, где они выступают на этой неделе, а то соскучилась. Ой, в Питере! Почему бы и нет? Куплю билет и прокачусь». И прокатилась. В деле любви главное решиться полюбить, а потом уже несёт, как по накатанной колее. У Тарана чуть не выпал микрофон, когда он увидел её на том концерте.

– Кирка, смотри, – доставали его друзья, – Эта твоя лопухнутая незнакомка и сюда припёрлась.

– Сам на сцене еле устоял, – отмахнулся тот реагируя на болтовню друзей кислой усмешкой.

Друзья поддразнивали:

– Чего она хочет от тебя, спросил бы?

– А я знаю, дарит цветы и сидит себе или исчезает, – бурчал певец, явно удручённый происходящим.

– Что ни письма, ни записки, ни приглашения на свидание? – удивлялись ребята.

– Ни-че-го, – выпалил он.

– Посмотрим, что сегодня отчудит, пой. Нет, припереться в такую даль, она точно с приветом, – гудели ребята дразня его.

– Ну, я ей…,– цедит сквозь зубы он.

Ничего нового она не изобрела, подарив букет села на место досматривать программу.

– Это уже наглость, – подтрунивала над Тараном группа, – завалить тебя цветами и ничего не просить.

– Сами же сказали с приветом, – Отбивался тот, решительно ничего не понимая. Вот это-то непонимание и заводило, зля Кирилла. "На фанатку не похожа, на сумасшедшую тоже. Влюблённая? Совсем не из той оперы, те лезут с поцелуями, со свиданиями и прочей ерундой. Так кто она и что ей надо?"

Маша сняла номер в отеле на два дня. На завтра запланировано ещё одно выступление коллектива, и она хотела побывать на нём. Но случилось непредвиденное, ей не повезло с билетом. Разобрали всё, даже дорогие места. "Купленные цветы придётся как-то передать ему, не выбрасывать же, в самом деле. Хорошо бы придумать как. У Юльки бы даже не возникло такой проблемы, а я не рыба не мясо". – Страдала она. Не придумав ничего оригинального, стала ждать их приезда у служебного входа. О приезде кумиров известил визг несущихся поклонниц. Машка, спрятавшись за чужие спины, пропустила Кирилла с висящими на нём девицами и тормознула шедшего последним гитариста. Узнав Машку, парень таращил, не стесняясь на неё глаза.

– Извините, – мне неловко, – лепетала она. – У меня нет билета на ваше выступление. Я не смогла купить. Отдайте цветы Кириллу. Простите за беспокойство. Спасибо.

Машка, всучив букет решилась пройтись – осмыслить пережитое и попробовать разобравшись понять чего она всё-таки от него хочет. Но гуляние по Питеру мало прояснило ситуацию, корни которой надо было искать совсем в другом месте. То есть не в голове, а сердце. Только Машка об этом старалась не думать.

А гитарист ничего от изумления не сказав, лишь кивнув в знак согласия головой, получив букет с трудом освоил происшедшее. Обернувшись у входа он уже не нашёл девушки.

– На свой веник, – пхнул он огромный букет Тарану. – Оранжерею тебе уже перетаскала.

– Не понял, – удивился тот, – откуда?

– Твоя, чокнутая, передала. Выяснилось, что у неё на это выступление нет билета. Чтоб лично сунуть тебе его в морду.

Его тёмные глазки зажглись не то огнём, не то радостью. Он помучил своё ухо.

– И ничего не сказала?

Ребята со смехом развели руками и пожали плечами.

– Ни-ни. "Извините, простите", и испарилась, даже рассмотреть, как следует, не успел.

Таран просто не мог не пробурчать:

– Ненормальная какая-то.

Ребята хмыкнули:

– Может и так, только, похоже, девочка не бомж и не вешалка с гардеробом.

– Не знаю, – покачал он головой.

Группа не собираясь притухать приводила ему новые аргументы:

– А ты прикинь. Букеты, посещения клубов, ресторанов и казино, а теперь ещё и поездки за тобой. Билеты везде дяди за денежки продают, не говоря уж о том, похавать требуется и всякую мелочь приобрести. К тому же на шее не виснет, к груди не припадает и в подъезде не караулит.

Таран, недовольный таким участием ребят, возмутился:

– У меня, что мало богатых баб, эка невидаль.

– Такая, с гербарием в голове, впервые, – сгибались от смеха ребята.

В Машке, без поддержки подружки, вели борьбу сразу несколько женщин. Одна, – сгорала от стыда за развёрнутые боевые действия. Другая, – таяла от любопытства, желая идти только вперёд. Третья металась между этими двумя, мешая обоим. "Цветы, это же не преступление, а удовольствие тому, кто дарит. А так же для того, кто принимает такой дар?" – убеждала себя Машка и новые букеты летели на сцену. Её борьба с собой закончилась тем, что она ходила уже почти на все его выступления и даже отважилась ездить за группой, пока правда, по большим городам. Клятвенно убеждая себя и мать, что чисто с экскурсионной целью. Кирилл попривыкнув к наличию на переднем крае ненормальной, начинал скучать, не найдя её на привычном месте. Обшаривая глазами зал, кривясь в усмешке, тянул:

– Наверное, цветы кончились.

Он тоже изучил уже её график преследований, хорошо зная, где можно увидеть, а куда она ещё не рискует добираться.

Юлька, прикатившая на рождественские каникулы, сразу включилась в борьбу за счастье подруги. В первый же день, прилетев к ней, развела бурную деятельность, забраковав враз всё, что делала Машка. Она прочитала там какую-то новомодную статью и желала её немедленно на ней испробовать.

– Как дела подруга, на том же месте застряла, где я тебя и оставила?

– По-моему он принимает меня за дурищу фанатку или за сумасшедшую.

– Сонная жизнь твоя кончается с моим приездом. Я её запрещаю.

– Я догадалась. Валерьянкой надо запастись.

– Будем выводить его из заблуждения. Покажем что ты не из этих, то есть не из тех. Черт, тебя саму покажем. – Носилась она по Машкиной комнате не в силах присесть.

– Юлька, ты меня со своим адским моторчиком впутала в г… Непонятно во что, – докончила Маша нейтрально, удержав себя от нехорошего слова.

– Не ной. – Не обиделась Юлька. – Перед Новогодними праздниками певцы нарасхват. Деньгу зашибают. Узнаем, у кого они распеваются, и пойдём по гостям. Главное – не переиграть и не напугать его.

– Как? – вспылила Маша.

– Не проблема, – погладила её обнадёживающе по плечу Юла.

Но Машку это только распылило.

– Юлька, почему ты через любую кочку перешагиваешь, а я у маленького камешка торможу?

– У каждого свои тараканы. И опять же кто на что учился. Не тяни время, собирайся.

Маша вынуждена была согласиться с таким подходом.

На ближайшее же число Юлька не только узнала, где они работают в концертной программе, развлекая коллектив крутого офиса, но и заимела приглашение на эту вечеринку. Старалась на всю катушку. Хотя признала – познакомиться с этим субъектом оказалось намного труднее, чем она себе представляла!

– Как-то не совсем удобно, перед хозяевами, – сомневалась Машка, подкрашиваясь перед зеркалом.

– Там будет море людей, жёны, дети, любовницы, до тебя никому нет никакого дела. Представь себе, у них праздник, не до нас. Нам след остерегаться на своём пути кретина, положившего на нас пьяный глаз, чтоб в семейный скандал не попасть.

– О, я не пойду, – напугалась Машка. – Зачем мне неприятности.

– Пойду, не пойду… Букет не забудь.

"Я ж ничего такого от него не хочу, подумаешь, посмотрю, не убудет с парня, целые залы глазеют и не сглазили пока". – Утрясала она свой поход со своею душенькой. Услышав про букет, она встрепенулась:

– Это, как шампанское на похоронах будет, Новый год же.

– Не отвлекайся от своего сердца, остальное, моя забота и моей голове решать, но ты права, надо подумать. Придумала, – прыгала она через минуту, – придумала! Возьмёшь большущую бутыль шампанского, завяжешь на горлышке бант помасштабнее, золотой, яркий и поставишь у его ног. Оригинально. Разве я не умница!

– Господи, это наказание какое-то. Кто меня за язык тянул. Могла ж про гаишника с жезлом пошутить. Что тебе в Англии своей не сиделось, зачем ты меня мучаешь, – разнервничалась Машка, представив себя с таким бочонком.

– Ну, Машунечка, – поглаживала она её по плечу, – Мы возьмём такую, что ты дотащишь. Машенька, котёнок, собирайся, я ж для тебя стараюсь.

– Зачем ты ко мне пристала только…,– сдавалась Машка на милость подруги. – Ты психолог, конечно, но, по-моему, мужики плохо понимают намёки, ничего не смыслят в женской логике, если разбираются то с трудом в наших фантазиях, но вот фальшь чувствуют всегда.

– Пристаёт жвачка. – Тут же взяла инициативу в свои руки, почувствовав слабинку Юлька. – Шевелись, время уходит. Берётся рассуждать в чём ничегошеньки не смыслит. Что там мужики могут понимать, когда они себя-то и то не понимает. Да нам и не обязательно это. Мужик, как снег, либо есть, либо его нет. Понятно?

– Чего б тебе самой не влюбиться в кого-нибудь и старайся для себя, на мне уже дорожку накатала, у тебя, как по маслу пойдёт.

– Это удар ниже пояса.

– Прости. – Обняла подругу Маша. – Я влезаю всё глубже и глубже.

– Отсюда и твоя паника. – Обрадовалась она.

Машка с трудом доволокла ту огромную бутыль, обвязанную у горлышка бантом до импровизированной сцены. Кирилл потерял дар речи, когда бутыль бухнулась ему под ноги и, не устояв, покатилась к ребятам. Машка под смех танцующих, пробежав марафон на четвереньках, выловила ее, приткнув к инструменту. Умирая от стыда, и прикрывая ладошками покрасневшие щёки, заторопилась улизнуть подальше. Шла, кляня себя убогую, Юльку такую разумную и ветер, принёсший тот плакат. "Уж лучше б то был мусорный мешок". – Глотала она тут же навернувшиеся слёзы, а ведь так хотелось быть сильной. Кирилл смотрел ей в след, было от чего обалдеть. Оказывается, ненормальная проникла и сюда, на закрытую вечеринку, плюс эта бутыль. Как она ещё сама не разлеглась на сцене рядом с такой бочкой. Полазив на карачках за катающимся по сцене подарком, опять же молчком уползла себе куда-то. "Нет, она меня точно добьёт", – охал он, отбиваясь от хохочущих ребят.

– Мне в какой-то миг показалось, что, ты озверел Таран, – смеялся барабанщик.

– Я точно больше не могу так, пойду, найду эту чебурашку и всыплю, чтоб не повадно было.

Друзья не соглашались с такой постановкой вопроса:

– Интересная особа, очень интересная…

Но Машку не так просто было сейчас найти. Она сопливилась в Юлькино плечо, прячась в женской комнате. Интересно, где ещё-то? Переживая свой провал и кляня свою несообразительность, она икала от слёз.

– Не переживай ты так, – утешала подруга, – не рассчитали размеры маленько. – Велика важность. Опять же ищем плюс… Ищем, ищем. О, нашла! Теперь он тебя разглядел всю. По крайней мере, зад твой при ползании просматривался на все сто. А он у тебя…

Договорить она не успела. На Машку такое успокоение подействовало потрясающе, она завыла:

– Господи, ну почему я дура такая-я… Ты вон остроумная, находчивая пользуешься фантастической популярностью у мужчин. В поклонниках недостатка не было никогда. А я… одно недоразумение.

Юла тут же принялась обкатывать на ней полученные знания.

– Машка, кончай меня промокать и айда, веселиться. Всем нам свойственно ошибаться и даже самые успешные порой терпят неудачи. Помнишь, модельер выплыл на сцену с расстёгнутой ширинкой и ничего не умер, только очков себе набрал. Потом опять же истина гласит. "Неудачи – это не что иное, как опыт, а он никогда не бывает отрицательным". Ну, закругляйся с терзаниями.

Маши ничего не оставалось как глубоко и тяжко вздохнуть.

– Спасибо утешила. Стыдно же на него смотреть, а она мне про модельера толчёт.

Юля тут же принялась бурно возражать.

– Вот ещё, из-за такой мелочи портить себе вечер. Хотя сама виновата, чего сунулась ловить её, катится и фиг с ней. Умывайся и пошли. Что за дела, весь праздник торчать в туалете.

– Я больше не могу-у…

Юла категорически не была с ней согласна.

– О! Что за канитель. Хватит заниматься самоедством. Мы сюда пришли отдыхать.

– Какой отдых после того, что я натворила.

Подруга теряя терпение прицыкнула:

– Машка, нельзя всё время возвращаться к ошибке и обвинять себя. Забудь.

– Как? Психолог посоветуй… – потребовала Маша.

Юлька в два счёта оседлала своего любимого конька.

– Закрой глаза и представь себя под струями воды, смывающими с тебя все твои неприятности. Помогает. На себе пробовала.

Машка не удержалась от ехидства.

– Экспериментируешь?

Юлька не отнекивалась.

– Это не эксперимент, а применение знаний на практике. Не хочешь это, то есть и ещё способ. Ты замечала, что если тебя кто-то обижает, ты сразу сгруппировавшись, задерживаешь воздух в лёгких?

– Как это? – опешила она.

– Перестаёшь дышать…

Маша ничего не помнила, но на всякий случай сказала:

– Ну?

Юльке и не требовалось её согласие.

– Так вот я тебе дам разъяснение и профессиональный совет.

– Опять глупость какая-то, – с осторожностью подошла к совету Маша.

– Обижаешь… Дыхание – это то, что связывает душу и тело. Поняла?

Маша подняла одно плечо выше другого, что означало:

– Туманна твоя заморская наука.

– Когда твои нервы натянуты, как струна, подумай: "Я вдыхаю радость, выдыхаю грусть. Вдыхаю энергию, выдыхаю слабость"

– Глупость… – брякнула рассерженная Маша.

– Не перебивай, – продолжила не смутившись Юла, – и сделай пять глубоких вдохов.

Маша бурча подчинилась.

– С тобой не соскучишься и своей смертью не помрёшь.

– Я серьёзно, – пригрозила Юлька.

Боясь обидеть подругу, Маша сдалась.

– Ну, хорошо. И зачем всё это?

– А вот в этом-то и вся соль. Это помогает сохранить спокойствие и уравновешенность. Чего тебе сейчас и не хватает. Давай попробуй. Ты ж ничего не теряешь.

Машка тяжело вздохнула.

– Тут ты права. На все сто процентов. Я уже ничего не теряю. Но от пяти вдохов я сдохну.

Подруга деятельно возразила:

– Ты обижаешь свои лёгкие.

После психологических тренингов, Юлька опять её вывела на люди, окунув в общее веселье. Когда Таран вытащил её из круга народного топтания, развернув к себе, у Машки подкосились ноги. Опомнившись, первое, что она сделала, это постаралась вырваться и исчезнуть.

– Куда, птичка, – прижал он её к себе, ловко уводя в танце из людской гущи.

– М-м… – мычала девушка не в силах выдавить из себя ни слова.

– Ты зачем за мной бродишь, а? – грозно припугнул он её.

Машка тупо молчала, не пытаясь даже выдавить словцо. Достаточно уже и того, что примитивно пялясь на парня сопела.

– Немая? – остановился он, изображая поцелуй её потной от напряжения ручки.

Она почувствовала себя ужасно.

– Не немая, всё глупо и нелепо, извините, – расстроенная Машка, не оглядываясь, пошла на выход.

Держащая всё под контролем Юля, бросив своего недовольного партнёра, догнала её уже у двери.

– Куда ты шалая? Видишь, мы продвигаемся вперёд.

– О чём ты? – огрызнулась Маша даже не поворачиваясь к ней.

Юля с готовностью выпалила:

– Вы уже танцуете.

Маша встала. Её руки застыли в мольбе на груди. Она просто молила подругу о пощаде:

– Зря это всё, Юла. Он ненавидит меня. И чего я этот плакат подобрала дурища. Надо выкинуть его из головы вместе с плакатом на помойку. Как ты там советовала: вдох, выдох и пока. Не спорь, это будет правильно.

Подруга обняла её за плечи, чмокнула бодря в щёку. По правде Юлии было жаль Машку и она решила сделать ей небольшую уступку. Погладив по плечу, сказала:

– Ты устала.

Маша кивнула:

– Насильно мил не будешь, это из мудрой старины идёт.

Юлька тут же возразила:

– Под лежачий камень вода не течёт, это тоже оттуда же.

– Не знаю.

– Ты уже сегодня кайф от его рук получила, – загорячилась на её упрямство подруга, – помнишь, ты говорила с самого начала, что ничегошеньки не получится, а ведь он держал тебя за руки. И вообще, отступать поздно, я договорилась с их директором, догадайся о чём?

Машка чуть не подпрыгнула, но у неё подвернулся каблук.

– Ты с ума сошла.

– Правильно, они будут петь в новогоднюю ночь, в нашем элитном клубе, я их за хорошие бабки перекупила. Представляешь. Разве я не молодец!

– На меня не рассчитывай, я не пойду, он так на меня смотрел…,– всхлипнула Машка.

– Пойдёшь куда ты денешься. Семейный выход. Наряд приготовь повыкрутастее. Одно плохо мамочкины глаза кругом, но, будем надеется, что они будут смотреть на другое. Как никак широкий выбор развлечений, от нарядов дам, до их драгоценностей и мехов. Мы приехали, вылезай, сопли подбери, чтоб раньше времени не волновать маман, – напутствовала она Машку, подогнав автомобиль к самому подъезду.

Как не крутилась Машка, а ехать пришлось. Она вошла в клуб в вечернем платье, купленном вчера с Юлькой для сегодняшнего вечера, при перчатках, сумочке из той же ткани что и платье, а ещё под руку со старшим братом Александром. Родители хотели блеснуть. Маму, при полном параде, вёл следом отец. Машка умерла бы со скуки, если б не Юлька, утащившая её тут же в противоположную от родителей сторону.

– Мама смотрит на меня, как милиционер. Словно подозревает в чём-то нехорошем, – пожаловалась подруге Маша, – представляешь, что будет с ней, когда она увидит на сцене оживший плакат.

– Подумаешь проблема, я её уведу на тот момент, вот ей ничего и не покажется.

Маша тут же съязвила:

– Эта твоя новая идея, намного удачнее предыдущей.

– Какой?

– С бутылкой шампанского, – хмыкнула она.

Юлька не обиделась и приняла обучать дальше.

– И вообще, Машенция, относись-ка к этому житейскому перекосу проще. У матерей миссия такая следить за дочерьми. Не переживай.

– Что ты, какие переживания, я веселюсь. Видишь, ха-ха. – Растянула улыбку Машка.

– Не кривляйся, он уже тут. Пошли к ёлке, поближе к сцене. Какая красотища, веселись. Подружки вертелись у зелёной красавицы, участвуя во всём, что предлагали затейники. Затем и пришли. Юлька, хлебнув "запада", отдыхала на полную катушку. Праздник набирал силу. Дамы блистали нарядами и драгоценностями, "случайно" сталкиваясь, охали и ахали над прикидом друг друга. Смокинги, дорогое шампанское, экзотические закуски и болтовня заполняли вечер.

"Жили же без этой ерунды раньше, – скучала Машка, вовсю стараясь "веселиться", чтоб не испортить настроение подруге. – Светский бал и танцы до утра, зачем мне это нужно. Улыбаться всем подряд за "будь здоров"". Тем не менее, цвела улыбкой, показывая Юльке, как ей хорошо. И только тогда, когда тоска подступала к глазам, готовая брызнуть водопадом, бежала в какой-нибудь укромный уголок отсидеться. Опутанная тащившимся за ней серпантином и обсыпанная конфетти Машка, торопясь в заветное местечко, налетела впопыхах на человека, выбив у него из рук бокал с шампанским. "Что ж мне так не везёт-то". Разлетевшееся на множество осколков стекло играло у неё под ногами всеми цветами радуги.