Текст книги "Бегущая против волны"

Автор книги: Людмила Толмачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Она изо всех сил забарабанила ногами и – о чудо! – поплыла! Сергей правой рукой греб, а левой поддерживал Ирину за талию, подталкивая ее вперед.

– Ты не стучи, а отталкивайся, слышишь? – крикнул Сергей.

– Угу.

– Вот так. Молодец! Еще!

К ним уже плыли Леша, Анатолий, Петя и даже Августа. Сергея сменил Леша. Вскоре подплыл запыхавшийся Анатолий и подхватил Ирину с другой стороны. У нее иссякли последние силы. Анатолий вынес ее, обмякшую, тяжелую, бледную, на берег и, пройдя десять шагов, рухнул вместе с ней на песок.

Весь следующий день она пролежала в постели. Катя с Августой ухаживали за ней по очереди, а к вечеру она встала, но в ресторан не пошла. Анатолий принес на подносе салат, жареную рыбу и булочку с чаем и не отставал от нее, то уговаривая, то заставляя съесть еще кусочек, пока она все не съела.

– Ну что ты сидишь? – пожалела она его. – Иди, отдыхай. Августа сказала, что сегодня какие-то артисты приехали. Будет весело.

– Может, вместе пойдем? – неуверенно спросил он.

– Нет, у меня голова еще кружится. Я лучше почитаю. А ты иди. Только рубашку переодень.

Она смотрела, как он переодевался, торопливо, не попадая в рукава, в глубине души еще на что-то надеясь. Но он ушел, даже не оглянулся.

Оставшись одна, она вышла на террасу, села в кресло и набрала номер Алениного мобильника.

– Доча! Здравствуй, моя хорошая!

– Мама? Ты откуда?

– Из Турции.

– Правда? А слышно очень хорошо, как будто ты рядом говоришь.

– Ну и прекрасно. Как ты живешь, доченька?

– Нормально. Сегодня мы с бабушкой окучивали картошку.

– Какая ты у меня молодец!

– Я целых пять рядков прошла. А знаешь, какие они длиннющие? От павленковского забора до крыжовника целый километр!

– А где бабушка?

– Она печет мне оладушки. А я навожу порядок в ее шкатулке. Тут всякой муры полно, половину сейчас выброшу.

– Аленушка, только сначала с бабушкой посоветуйся, ладно? Вдруг какая-нибудь вещь ей дорога, как память. Поняла?

– Угу. Мама, ты это…

– Что, доченька?

– Ты там сильно не бегай по магазинам, ладно? Не надо мне никакого беби-долла.

– Это почему?

– Бабушка говорит, что тебе надо отдыхать, а заботы старят. Я не хочу, чтобы ты рано состарилась.

– Солнышко мое родное, – голос Ирины дрогнул. – Я уже купила тебе кое-что…

– А что? – звонко выкрикнула Алена. – Платье?

– И платье, и юбочку очень симпатичную, и еще… Но это сюрприз.

– Классно! Ура! Что? – спросила она кого-то. – Это мама. Сейчас… Мам, с тобой бабушка хочет поговорить.

– Ира? Это ты? – раздался немного встревоженный голос Полины Юрьевны.

– Я, мама. Как у вас дела? Не болеете?

– Да что нам сделается? Как у вас там? Мне какой-то сон приснился…

– Какой?

– Не буду говорить. Да ну его! Ерунда на старости лет стала сниться. Ты там далеко не заплывай. Поняла? Это тебе не наше озеро, чтобы всякие заплывы делать. С Толей вместе купайся, одна в море не заходи.

– Ладно, мамуль. Не зайду. У папы рука зажила?

– Я облепиховым маслом его вылечила. Мазала, мазала, рана и затянулась.

– Ну ладно, передавай ему привет. Аленку далеко не отпускай. Я потом еще позвоню. Не скучайте. Пока!

Ирина откинулась в кресле, прикрыла глаза, задумалась. Как жить дальше? Августа говорит, что Сергей влюблен в нее. Но он еще мальчик. Зачем она ему? Что у них общего? Кроме секса, ей нечего дать ему. Разве что разбитое сердце и страх остаться одной? А еще неясные, тягучие, как резина, и древние, как египетские сфинксы, мысли? Нет в ней резвости Лины, юной бесшабашности Кати, кокетства и энергии Августы. Какое-то аморфное, с кучей комплексов, неуклюжее существо. Именно от таких сбегают мужья.

Ирина почувствовала, что расплачется, горько, навзрыд. Она встала и пошла в комнату, к тумбочке Анатолия, в которой хранилась бутылка коньяка. «Для поднятия тонуса», – объяснял Анатолий, выпивая по пятьдесят граммов перед дискотекой. Может, и ей поднять тонус? А то он зашкаливает ниже нулевой отметки. Ирина налила в стакан коньяку, морщась от отвращения, выпила. Затем схватила лежащее на столе яблоко, откусила большой кусок, пожевала, перевела дыхание. Надо куда-нибудь идти. Все равно куда, только не сидеть в этой комнате.

Она переоделась, расчесала волосы, капнула на запястья духами и вышла на свежий воздух. За столиками у бассейна сидело несколько человек. Но основная масса была на концерте, поэтому стояла необычная для этого времени тишина. Ирина нерешительно направилась по дорожке, ведущей к соседнему зданию.

Поколебавшись самую малость, она вошла в холл гостиницы. Портье за стойкой, молодой турок с серьгой в ухе, с улыбкой спросил, что желает дама?

– Позовите, пожалуйста, Сергея…

Она замялась, так как не знала фамилии парня.

– Сиргей? – снова улыбнулся турок.

– Да. Он вчера спас меня. Я тонула в море, а он спас.

– А-а. Панимай, панимай. Вы можно прахадит. Туда. Номер четыре. Он в номер. Прахадит, пожалиста!

Ирина поблагодарила и пошла в небольшой коридорчик, куда показал портье. Она остановилась перед дверью с цифрой четыре и, глубоко вздохнув, постучала.

– Входите! – раздался голос Сергея.

Ирина робко вошла в номер, закрыла за собой дверь, хрипло произнесла:

– Здравствуйте.

Сергей вышел к ней в одних шортах, без майки и босиком.

– Ирина?

Оба стояли смущенные, не зная, как вести себя в этой ситуации.

– Сережа, я пришла, чтобы поблагодарить, – первой произнесла Ирина. – Если бы не ты…

– Пустяки! – неловко отмахнулся он.

– Какие же это пустяки? Ведь ты спас мне жизнь, – теперь уже уверенно заговорила Ирина. – Я только что говорила с дочкой и мамой. Представь, что было бы с ними, если бы…

– Да. Я понимаю. Что же мы стоим здесь, у дверей? Проходи в комнату. Садись. Вот сюда. Я сейчас.

Он умчался в ванную и вскоре вышел оттуда в джинсах и белой рубашке. От него шел аромат какого-то парфюма, свежего, как морской бриз.

– Может, пойдем к морю, прогуляемся? – предложил он.

– Пойдем, – легко ответила Ирина и встала.

Они молча шли по пляжу, увязая в песке, пока не догадались снять обувь. Ирина шла чуть впереди, держа босоножки в обеих руках, а Сергей шагал следом, неотрывно глядя на ее серебристые в свете луны волосы. «Пусть это будет, – думала Ирина. – Пусть. Только не по моей инициативе. Он мужчина, ему и карты в руки». А вслух попросила:

– Расскажи о себе, Сережа!

– Надеюсь, это не для статьи в газете под заголовком «Так поступают герои»? – усмехнулся Сергей.

– Нет, это для меня.

Он кашлянул, видимо, от неожиданно прямого и откровенного ее ответа, а потом, волнуясь, как на экзамене, начал говорить:

– Рассказывать особенно нечего. Мне двадцать семь. Окончил технический вуз. Работаю старшим менеджером в компании, торгующей металлопрокатом. Занимаюсь клиентами. Ну вот, собственно, и все. Да! Холост. Детей не имею…

– А связей, порочащих твою репутацию?

– Связей? – переспросил он и вновь кашлянул.

Ее необычные поведение и слова совершенно выбили его из колеи.

Ирина мысленно посмеивалась над собой: «Иду, великовозрастная мадам, и дурю бедному парню голову. И зачем я это делаю? Не надо мне ничего. Не надо».

– Сережа, пойдем в гостиницу, а то стало прохладно, – сказала она, остановившись.

Он, продолжая по инерции двигаться, слегка толкнул ее, извинился, но остался стоять совсем рядом, почти вплотную. Ее голова кружилась от запаха его одеколона, а может, от выпитого коньяка, и, чтобы не упасть от этого кружения, она бросила на песок босоножки и взялась за его руку повыше локтя, а потом обняла за шею и нежно поцеловала в губы. Не дожидаясь больше ничего, бросилась бежать прочь. Он догнал ее лишь возле бассейна. Но там сидели люди, и он не стал ни о чем говорить. Так и разошлись по своим гостиницам в полном молчании. Ирина вошла в свой номер и только здесь заметила, что она босиком.

Как быть? Не идти же обратно! Скоро, наверное, вернется с концерта Анатолий, а ее не окажется на месте. Что она скажет ему, придя в гостиницу посреди ночи? Ирина прошла на террасу, встала, опершись на перила, залюбовалась лунной дорожкой на море.

Сергей. Что он подумал, когда она поцеловала его? Ее вдруг охватил стыд. Она соблазняет его! Да-да! Самым нахальным, пошлым образом соблазняет. Ведь это уже второй поцелуй с ее стороны. Первый раз она поддалась внезапному порыву, пусть из чувства благодарности, но тем не менее она сделала первый шаг. И сейчас инициатива была именно с ее стороны. И вновь из благодарности? За то, что он спас ее? Нет, она же знает, что это не так. Ей с самого начала, как только она вошла в его номер, хотелось прикоснуться к нему. Она украдкой смотрела на его обнаженное до пояса тело – стройное, мускулистое, загорелое. Чуть ниже правой ключицы – наполовину зажившая ссадина, которую она поцеловала там, в дюнах, ощутив солоноватый вкус крови. Августа все выдумала. Нет у него никакой влюбленности! А если есть, то почему он такой несмелый? Ведь она сама пришла к нему. Чего он еще ждет? Господи, она сошла с ума! Вернее, выжила из ума! Стоять посреди ночи на террасе и сгорать от желания к мальчишке – это ли не бред бабы, пустившейся в зрелом возрасте во все тяжкие? Нет, нет, нет, стучало ее непокорное сердце, неправда, никакой это не бред! Ты уже любишь его! Себе-то ты можешь в этом признаться?

Вдруг где-то совсем рядом раздался вкрадчивый голос Михаила Борисовича:

– Это какое-то жесткое порно, Сонечка. Нам не подходит. Я предпочитаю классику, с хорошим разогревом и всякими нежностями.

– Ах, как не по мне это ваше мурлыканье, Михаил! Ну да ладно, выбирать не приходится.

Ирина стояла, прислонившись к стене, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Она видела, как удалялись в сторону зарослей жасмина Михаил Борисович и Соня, и мысленно комментировала услышанное: «Значит, концерт закончился. И этим бедолагам кроме как в кустах негде утолить желание плоти. А ведь я тем же мучаюсь. Неутоленностью желаний. Чем я лучше этих двоих? Разница лишь в том, что я прикрываю свои грешные мысли романтическим флером, а они называют вещи своими именами».

Она села в кресло и стала ждать Анатолия. Но прошло полчаса, а его все не было. К ее ногам упал небольшой камушек, затем еще. Ирина встала, выглянула с террасы наружу и увидела стоящего внизу Сергея.

– Это ты? – спросила она, чувствуя, как быстро забилось сердце.

– Я, – без улыбки ответил он тихим голосом. – Вот твои босоножки.

Он поднял руку, в которой держал ее светлые босоножки.

– Ты одна?

– Да. Но скоро должен прийти муж. Концерт закончился.

Сергей, недолго думая, взобрался на выступ террасы и, держась одной рукой за перила, подал Ирине босоножки, а затем крепко обнял ее и поцеловал. Она задохнулась от поцелуя, от близости его горячего тела, чудесного аромата одеколона, напоминающего морской бриз…

Стукнула входная дверь. Ирина отстранилась, шепнула «Уходи!» и быстро пошла в комнату.

– Ты чего не спишь? – спросил Анатолий, не зажигая свет.

– Не спится. Тебя ждала.

– А мы еще прогулялись после концерта. Погодка-то шепчет. Ну, я в душ. А ты ложись. Поздно уже.

Ирина не стала зажигать свет, разделась и легла.

Хм, «прогулялись». И с кем же? С ней? Интересно, о чем они говорят? Хотелось бы надеяться, о более возвышенном, чем Соня с Михаилом Борисовичем. В том, что Сергей никогда не заговорит с ней на подобном языке, она была уверена.

Когда Анатолий вышел из ванной, Ирина сделала вид, что уснула.

Лина улетела на родину по служебным делам, и Анатолия как будто подменили. Он даже перестал бриться. Два дня подряд он сидел с Осокиными на пляже и играл в карты, то и дело прикладываясь к бутылке пива. Дискотека перестала быть для него центром притяжения. По вечерам на террасе они с Николаем Андреевичем играли в нарды и пили все то же пиво. Ирина проводила время в компании Августы.

– Ну, как успехи на любовном фронте? – спросила Августа, когда они после ужина решили пройтись по бульвару.

– Ты это о чем? – сделала непонимающее лицо Ирина.

– Можешь не стараться. У меня на такие дела особый нюх. За версту чую влюбленную парочку. Заметь: по-настоящему влюбленную, а не так, как у нашего гинеколога с Софочкой. Сплошной кобелизм. Мой Андреич слюнями изошел. Ему тоже так хочется. Чтобы без всяких там муси-пуси, сразу в дамки. Но мое присутствие отдаляет столь вожделенные занятия. Думаю, по приезде домой он оторвется по полной.

– Твой цинизм иногда просто убивает. Августа, ведь ты не такая. Сама же в этом призналась.

– Да, в душе я другая. Но иначе нельзя. Если жить только истинными чувствами, в том числе ревностью, страдать, переживать, плакать, то не хватит сердца. Вот я и выбрала этот махровый цинизм. У нас с мужем уже давно сложились определенные отношения, основанные на взаимной неприкосновенности чужой территории. Хотя я замечаю в последнее время, что он начал меня ревновать. Но это не от большой любви, мне кажется, а из собственнических инстинктов. Ладно, бог с ним, с Андреичем! Я вот о чем. Ира, дело принимает серьезный оборот. И потому я завела этот разговор. Ведь я в какой-то степени ответственна за разрушение твоей семьи…

– Но…

– Да-да! Не перебивай. Я сейчас все объясню. Наплюй на все мои слова по поводу «долг платежом красен» и прочую фигню. Подумай о вашей дочери, о твоих родителях, о себе в конце концов. Эта Лина, чтоб ей никогда не выйти замуж, вертихвостке, вцепилась в Анатолия мертвой хваткой. Я таких баб знаю. Она не отступит. Ей надоели перманентные интрижки, в которых дальше секса не шло, и она решила свить себе гнездышко на обломках твоего дома. Поняла?

– Не может быть, – прошептала Ирина, уставясь в одну точку.

– А ты заметила, что происходит в эти дни с твоим мужем?

– Да, заметила, – упавшим голосом произнесла Ирина.

– Что и требовалось доказать. Он болен, понимаешь? Болен ею. Эта детская ветрянка пройдет сама по себе, но лучше принять меры. Вы должны поменять билеты на завтра. Послезавтра она уже снова будет здесь.

– Ты что? Да разве он согласится? Как я объясню ему свою прихоть?

– Поговоришь напрямик, вот и все. Другого выхода нет. Спасай свою семью, Ира. Это я тебе говорю.

– Ой, не знаю, как и начать такой разговор. Да он и слушать не станет. Скажет, что я несу бред сивой кобылы, хлопнет дверью и был таков!

– А ты ночью поговори, в интимной обстановке. Куда он ночью-то побежит?

– Не знаю…

– Погоди, а ты сама-то случайно не втюрилась в этого Сережу?

– Августа! – взмолилась Ирина.

– Та-а-ак, понятно. Ну вы, блин, даете! Оба, значит, в разнос пошли. А дочка побоку? Что ты ей скажешь потом? Что ее мама влюбилась до полусмерти? И папа тоже? И теперь вы начинаете новую жизнь, вытканную розами и соловьями?

– Августа, я прошу тебя, перестань травить душу! Мне и так нелегко.

– Нелегко? А остальным, выходит, легко! Да оглянись вокруг, дурешка! Где ты видишь легкую жизнь? Это на курорте мы расслабляемся, но в остальные-то дни по-воловьи тянем лямку, кому какую господь выдал. Конечно, я понимаю тебя. Хочется жить любя. И чтобы со взаимностью. Но представь, что вы поженитесь с Сергеем. Где будет Алена? С тобой? А если она выберет отца? Ты об этом подумала? Кстати, сколько твоей Аленке, тринадцать? Через три года невеста? Тебе будет тридцать семь. А Сергею? Что смотришь? Да, да! Это я и имею в виду. Тебе привести примеры, когда молодые мужья соблазняли юных дочерей? У моей подруги подобная ситуация. Слава богу, она вовремя его выгнала. Они гражданским браком жили. Иначе все было бы намного сложнее. Если хочешь знать, то мне давно пора памятник поставить…

– А не рановато? – улыбнулась Ирина.

– При жизни. За то, что я своего сына – он у нас на третьем курсе университета – от всей этой грязи уберегла, не сломала психику скандалами, сценами ревности и прочей пакостью, не очернила в его глазах имя отца. Это ведь своего рода женский подвиг. Хорошо. Больше не буду лезть с советами. У тебя своя голова. Она ведь не только для того, чтобы прическу носить…

– И для шляпы может пригодиться.

– Смейся-смейся, да про советы старших подруг не забывай.

Ирина ждала мужа, который сидел за нардами у Осокиных уже два часа. Ее возмущение росло с каждой минутой. Ну что он прилип к ним? У людей своя жизнь, хочется отдохнуть, полежать, а этот осел ничего не понимает. В очередной раз мысленно обругав мужа, она возвращалась к подготовке «речи». Но ничего не получалось. Выходила какая-то тягомотина с «семейным долгом» и «давай все начнем сначала». Это же смешно! Разве можно стать прежними?

Ирина еще находилась в глубоких раздумьях, когда вошел Анатолий. Не взглянув на жену, он скрылся в ванной, а она вздохнула. Помимо ее воли воображение нарисовало картину, где Анатолий идет за руку с Линой. Они идут, смеются, переглядываются, любовно, нежно.

Она вскочила с кровати, как будто ее кто-то подбросил. Пульс бьющегося сердца отдавался даже в кончиках пальцев. Ее мучила жажда. На столе стояла бутылка минеральной воды. Ирина отвинтила пробку и начала пить прямо из горлышка. Из ванной вышел Анатолий.

– Чего тебе не спится? – раздраженным тоном спросил он, не нуждаясь в ее ответе, просто проворчал.

– Душно. И вообще, мне здесь надоело. Поехали завтра домой?

– Ты спятила? А билеты?

– Поменяем.

– Думаешь, это так просто?

– Не знаю. Попробуем.

– И опять в Порошино, в огород? Нам уже Средиземное море лужей кажется? Скорей бы в порошинское озеро окунуться…

– Я по Аленке скучаю. Надо было взять ее с собой. Больше я не поеду без нее.

– Через четыре дня будем дома. Чего стонать, не понимаю. Давай спи!

Ирина легла в постель и горько усмехнулась, вспомнив совет Августы поговорить с Анатолием «ночью, в интимной обстановке». Вот и поговорили, интимней некуда!

После завтрака их повезли на экскурсию в старый город. Разомлевшие от палящего солнца, все разбрелись по развалинам древней крепости кто куда. За экскурсоводом упорно шли Ирина, Августа и помирившиеся молодожены. Их догнал Леша.

– Вы Сергея не видели? – спросил он, запыхавшись от быстрой ходьбы.

– Нет, а что? – встревожилась Ирина.

– Ни хрена не пойму. Только что мы с ним поднимались вон на ту башню, обозревали через бойницу ландшафт, потом его кто-то позвал. Он первый спустился, а я подотстал малость, на каких-то пять минут. Я думал, он экскурсию пошел догонять. Ничего не понимаю!

Ирина с Августой переглянулись. Августе передалась тревога, написанная на лице Ирины.

– Надо вернуться к стоянке автобуса, – решительно сказала Августа. – Может, он там.

К ним подошли Катя с Петей, добросовестно прослушавшие лекцию экскурсовода до конца.

– Что-нибудь случилось? – спросила Катя.

– Похоже на то, – ответила Августа. – Вот что. Леша и Петя, вы вернитесь снова к башне, покричите там, позовите его, может, он просто заплутал, а мы пойдем к стоянке. Встречаемся у автобуса через пять минут. Бегом, ребята!

Когда три женщины вышли на стоянку, группа почти вся собралась возле автобуса. На площади кипела жизнь. Одни автобусы отъезжали, увозя туристов, из других только еще высаживались новые партии экскурсантов. Августа подошла к мужу и спросила о Сергее. Тот пожал плечами. Подбежали изнемогающие от жары Леша с Петей.

– Нет его там! – с ходу выпалил Петя.

Вскоре уже все были в курсе исчезновения Сергея. Из автобуса вышел водитель и, с трудом подбирая русские слова, спросил:

– Он в красний шапка… э-э… бийсболк?

– Да! – хором ответили Петя и Леша.

– Он ехать туда! – показал водитель в сторону города.

– Как уехал? На чем? – допытывался Леша.

– Зилений «Тойота». Старый. Очин старый. Задэний бампэр нэт.

Леша подбежал к стоящему неподалеку такси и, договорившись с его шофером, крикнул:

– Петр! Давай сюда! А вы езжайте без нас, мы сами потом доберемся!

Но за Петей побежала Катя, за ней с места сорвались Ирина и Августа.

– Ирина! Ты куда? – крикнул Анатолий, высунувшись из двери автобуса.

– Я с ними! Не беспокойся! Поезжай! – оглянувшись на ходу, кричала Ирина.

Петя попытался вернуть Катю в автобус, но она заупрямилась.

– Ладно, садись ко мне на колени, – вздохнул он, видя, что спорить с ней бесполезно.

– Трогай, шеф! – приказал Леша. – Поедем вон туда, в сторону города. Только быстро, понял?

– Вас много. Бистро нилза, – спокойно ответил молодой таксист.

– Тебя как звать, парень? – спросил Леша.

– Мустафа, – улыбнулся водитель.

– Вот что, Мустафа, будешь меня слушать, понял? Я хорошо заплачу. Согласен?

Мустафа кивнул и нажал на газ. Дорога, ведущая в небольшой город, не представлявший для туризма интереса, сильно отличалась от гладких автострад, по которым обычно возили иностранцев, и напоминала разбитые шоссе в российской глубинке. Пару раз пассажиров такси тряхнуло так, что женщины громко ойкали, а мужчины сквозь зубы матерились. Автомобиль въехал в город, и таксист поинтересовался, куда их везти дальше.

– Слушай, Мустафа, тебе знакома зеленая «Тойота» без заднего бампера? – спросил Леша.

– Зилений? Нэт, – пожал плечами Мустафа.

– Ладно, езжай прямо.

Они подъехали к рынку, расположенному в самом центре.

– Всо. Дальши дароги нэт, – выключил зажигание водитель.

– Мустафа, дорогой! Помоги нам! – ласково и заискивающе заговорила Августа. – Мы видим, что ты хороший человек, настоящий мужчина. У нас случилась беда. Понимаешь?

– Бида? Что случились? – повернулся к ней Мустафа.

– У нас пропал друг. Кто-то на зеленой «Тойоте» увез его в сторону этого городка. А мы хотим его найти. Помоги нам, пожалуйста!

– Он имет враг? Нэт? Дэнги? Дэвушк? Нэт?

– Он подрался с Хафизом, аниматором из отеля «Зеленый мыс», – сказала Ирина.

Все удивленно уставились на нее.

– Хафиз? Знаю, – сказал Мустафа. – Апасный чиловек. Очен. Змия.

– У него в этом городе есть друзья? – спросил Леша.

– Нэ знаю. Я гаварит мой брат. Я сийчас.

Мустафа нажал кнопки на своем мобильнике, а затем быстро заговорил на родном языке. Вот он обрадованно закивал, посмотрел на Лешу, который замер в напряженном ожидании, и, поблагодарив своего абонента, отключил телефон.

– Ну что? – нетерпеливо воскликнул Леша.

– Поехали! – вместо ответа крикнул Мустафа и завел машину.

Минут через десять они въезжали на территорию заброшенной промзоны. Вокруг стояли пустующие полуразрушенные здания.

– Вон они! – закричал Петя. – Смотрите! «Тойота»!

Все посмотрели вправо. Там, метрах в шестидесяти от них, возле здания какого-то цеха, стоял темно-зеленый автомобиль.

– Так. Слушайте меня! – приказал Леша. – Мы с Петром идем на разведку, остальные сидят в машине и не высовываются. Мустафа, тебе лучше отъехать за тот сарай, чтобы не маячить тут на виду. Понял? Если нас не будет в течение двадцати минут, уезжайте. Мустафа, я доверяю тебе наших женщин. Не подведешь?

Мустафа молча кивнул. Петя с Лешей, держась стены одноэтажного здания, пошли к цеху.

Леша стоял возле глухой стены цеха и, задрав голову кверху, смотрел на пожарную лестницу, по которой вверх поднимался Петя.

– Ну, далеко еще? – громким шепотом спросил Леша.

– Еще один метр, – тоже шепотом ответил Петя.

Петя поднялся еще на три ступеньки, на третьей остановился, приблизился к самому ее краю и, держась одной рукой за поручень и опираясь только на одну ногу, заглянул в небольшое окно, стекло на котором отсутствовало. Вдруг он начал быстро спускаться вниз. Оказавшись на самой нижней ступеньке, он возбужденно заговорил:

– Суки! Они бьют его!

– Сколько их?

– Трое.

– Он связан?

– Только руки.

– Прыгай сюда!

Петя спрыгнул на землю.

– Беги за Мустафой, позови его на помощь, – давал четкие команды Леша. – Возьмите нож, монтировку, веревку, если она у него есть, и быстро сюда! А я проверю их машину. Давай!

Петя убежал, а Леша прокрался к «Тойоте», открыл багажник, нашел там большой гаечный ключ. Едва он захлопнул багажник, как заскрежетала на ржавых петлях калитка в огромных воротах цеха. Леша быстро присел возле правого заднего колеса автомобиля. Он слышал, как кто-то подошел к левой передней двери «Тойоты», открыл ее и, тихо ругаясь, начал рыться в бардачке. Леша почти по-пластунски обогнул автомобиль сзади и увидел торчащие из передней двери чей-то зад и ноги в кроссовках. Леша взглянул на гаечный ключ в правой руке, затем положил его на землю и в два прыжка оказался возле передней двери, за спиной мужчины в кроссовках. Тот услышал шум, но повернуться не успел. Леша мощным ударом ноги толкнул его в выставленный из машины зад, затем бросился на него и придавил к сиденью. Обеими руками он что есть силы прижимал плечи мужчины к сиденью, а тот хрипел и отчаянно сопротивлялся. Неизвестно, сколько бы продержался Леша, если бы не подоспели Петя с Мустафой. Вместо веревки они принесли широкий скотч. Им-то и обмотали руки и ноги бандита, да еще и рот залепили, чтобы не поднял тревогу. Пока Петя с Мустафой оттаскивали пленника за угол здания, Леша заглянул в приоткрытую калитку, но ничего не увидел. После яркого солнца к сумраку внутри цеха надо было еще привыкнуть. Леша застыл на месте и прислушался. Откуда-то издалека раздавались гулкие голоса. Он оглянулся и дал знак подошедшим товарищам следовать за ним. Стараясь не шуметь, они крались между полусгнившими стеллажами и верстаками, прятались за остовами фундаментов, на которых когда-то стояло оборудование. Но вот Леша поднял руку. Все трое замерли на месте. Леша осторожно выглянул из-за большого ящика, за которым прятался, и увидел сидящего к нему лицом Сергея. Оба его мучителя стояли спиной к Леше. Один из них говорил на ломаном русском:

– Паслэдний раз гаварю! Будет выкуп – останишься живой. Понял? Звани на мабылу! Ну!

Несмотря на подбитый глаз и запекшиеся струйки крови из носа и рта, Сергей держался бодро. Он со злостью смотрел на бандитов и даже огрызался:

– Хрен вам, суки, а не выкуп! Мелкие сявки, а туда же, крутизну изображать. Сколько по вашим законам за киднеппинг полагается? А? Что? Мозгов нету даже на то, чтобы с законами познакомиться? Ничего, скоро вам представится эта возможность. Паскуды!

Бандит, тот, что справа, подскочил к Сергею и ударил его по лицу. Сергей сморщился от боли и сплюнул кровь.

У Леши закончилось терпение смотреть, как издеваются над его другом. Он бросился с монтировкой на бандита, который стоял ближе к нему, но тот успел оглянуться и отступить в сторону. Удар монтировкой пришелся вскользь. Леша снова замахнулся, но бандит перехватил монтировку рукой. Не раздумывая, Леша пнул врага в пах. Тот взвыл, согнувшись пополам. Леша схватил его за волосы и ударил снизу коленом по лицу, а затем, не дав ему опомниться, заломил руки за спину и сел на него верхом. Скотч завершил дело. Тем временем Мустафа и Петя, который держал в руке нож, гнались за вторым бандитом, в страхе убегающим от них в сторону ворот. Леша подошел к Сергею, улыбнулся, слегка потрепал его по плечу:

– Сейчас, Серега, потерпи еще минутку, – он попытался развязать узел веревки на руках друга. – Тоже мне, Ротшильда нашли, мать их! С каких шишей выкуп-то платить? На путевку все отпускные ушли. Кому они звонить-то требовали, а?

– Родителям, – с трудом ответил Сергей разбитыми губами. – Слушай, Леха! Это Хафиз им заплатил, чтобы разделались со мной. Из-за Ирины. Понял?

– Ирины? Какой… Этой, из группы? Ни хрена не понял. А выкуп?

– Этих козлов жаба задавила. Банк решили сорвать… Киднеппингом. Ты только нашим про Ирину ни слова. Понял?

– Да понял я! А, черт! Морским узлом, что ли, завязали? Ножом надо. Он у Петра. Потерпи еще, я сейчас.

Вскоре вернулись Мустафа и Петя.

– Удрал, падла, – тяжело дыша, сказал Петя.

– Ничего, далеко не убежит, – сдержанно пообещал Леша, разрезая веревку на руках Сергея.

Ирина заплакала, увидев Сергея, которого под руки вели Леша и Петя. А он пытался улыбнуться ей, но улыбка не получилась.

– Петечка, я как увидела тебя с ножом, чуть в обморок не упала. А тебя не били? Ой, как я боялась за вас! – тараторила Катя, прижимаясь к мужу, с тревогой и одновременно с любовью заглядывая ему в глаза.

– Тут не то что в обморок, тут родишь или еще чего похуже, – дрожащим от волнения голосом говорила Августа, осторожно промокая платком кровь на лице Сергея. – Это в кино на драку можно смотреть, прихлебывая пиво и заедая попкорном, а в жизни…

Ее передернуло.

Мустафа на своей машине повез женщин и Сергея. Леша сел за руль «Тойоты», Петя рядом с ним, а на заднем сиденье лежал связанный, а точнее заклеенный бандит в кроссовках. Второго оставили пока в цехе.

– За ним приедет полиция, – решил Леша.

Вечером в ресторане их компания была в центре всеобщего внимания. Все поднимали за героев тосты, поздравляли, расспрашивали о подробностях случившегося, удивлялись, восхищались.

А перед сном, в постели, Анатолий устроил допрос с пристрастием:

– И какая нелегкая тебя погнала за ними? Ты хоть представляешь, что могло с тобой произойти? А если бы бандитов оказалось в два раза больше?

– Но ведь было как было. Все позади. Так что успокойся! – отвернулась от него Ирина.

– Не-е-ет, это дурдом какой-то! Моя жена участвует в бандитских разборках! Сказать кому-нибудь – не поверят! Ты мне можешь членораздельно ответить – кой черт тебя дернул ввязаться в эту авантюру?

– Могу! – внезапно взвилась Ирина и подскочила на кровати, гневно уставясь на мужа. – Отвечаю некоторым, особо тупым раздельно: нельзя бросать людей в беде, тем более соотечественников, тем более за пределами родной земли! Все понял или повторить?

Она вдруг вскочила, достала из тумбочки мужа початую бутылку коньяка, щедрой рукой налила полстакана и выпила залпом.

Задохнулась, помахала перед открытым ртом ладонью, со стуком поставила стакан на стол и бухнулась в кровать, укрывшись при этом простыней по самую макушку. Анатолий, ошарашенно наблюдавший за этой сценой, взял бутылку, зачем-то понюхал ее содержимое, пожал плечами, осторожно поставил бутылку в тумбочку и лег в постель.

Группа готовилась к главному мероприятию тура – карнавалу «На острове Робинзона Крузо». Сидя на скамейках в тени магнолий, с жаром спорили, кому роль Робинзона подходит больше всего.

– Я считаю, что Леша – самая подходящая кандидатура, – горячилась Августа. – У него мужественное лицо и сильный торс!

– Торс-то здесь при чем? – морщился Михаил Борисович.

– У нее одни мужские торсы на уме, – ворчал Николай Андреевич.

– Можно подумать, у вас на уме одни библиотеки, – парировала Августа.

– А я все же предлагаю Петю. Он и внешне похож на Робинзона, – в который раз предложила кандидатуру мужа взволнованная Катя.

– А ты что, Катюша, была с ним знакома? – ехидно спросил Михаил Борисович.

– С кем?

– С Робинзоном. Откуда ты знаешь, что Петя на него похож?

– Ну-у… Я кино смотрела. Там…

– Да этих Робинзонов в кино как собак нерезаных! Слишком молод Петя для этой роли, вот что!

– Друзья, не ссорьтесь! Не хватало нам еще под занавес всем переругаться! – урезонивала собравшихся Лина. – Лично мне кажется, что на эту роль очень подходит Анатолий. А Пятницей я предлагаю как раз Петю.