Текст книги "Бегущая против волны"

Автор книги: Людмила Толмачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

А таксист то и дело посматривал в зеркало на Алену, чему-то улыбаясь. Один раз он даже подмигнул ее отражению. Она, ловя его взгляды, уже кокетничала, легкомысленно выкинув из головы ссору с матерью.

«Ее уже не переделать – она родилась такой, – флегматично размышляла Ирина, заметив переглядывания Алены со словаком. – Нет смысла обманывать себя: единственная дочь, моя Аленка, пушистый доверчивый котенок, моя плоть и кровь – уже не принадлежит мне. Ее отняли у меня, украли, нагло и грубо присвоили». Но эта мысль мелькнула и исчезла, в голове вновь, как навязчивый мотив, всплыла придуманная когда-то скороговорка: вышколенная школьница… Нет, к данной ситуации подойдет другая фраза: нашкодившая школьница в «Шкоде» удрала. Хм, забавно. А что? Не закапывать же себя в могилу оттого, что проморгала единственную дочь. Да-да, проморгала, прошляпила, проворонила, про… Придется с этим мириться и жить дальше. Нет, мириться нельзя. А жить? Разве можно жить с разорванным в клочья сердцем?

Смех без причины – частая реакция на стресс. Ирина вдруг захохотала, взахлеб, неудержимо. Алена сначала испуганно дергала ее за руку, а потом крикнула водителю: «Остановись! Разве не видишь – с ней истерика!» Водитель выехал на обочину и остановился.

– Воды! У тебя есть вода? – кричала Алена.

Водитель нагнулся, достал из бардачка банку пива, нервно открыл ее и подал Алене. Та схватила, набрала полный рот тепловатой горчащей жидкости и выплеснула ее фонтаном брызг на обессилевшую от смеха мать. Ирина умолкла, уставилась стеклянными глазами в одну точку, шумно дыша и всхлипывая. Алена вновь обратилась к перепуганному таксисту:

– У вас есть стакан? Чашка! Похар!

Парень снова полез в бардачок, пошарил и нашел пластиковый стакан. Алена налила в него пива и подала матери:

– Выпей, мама! Ну, пожалуйста. Тебе сразу легче станет.

Ирина сделала несколько глотков прямо из Алениных рук. Дочь вынула из сумочки носовой платок и бережно промокнула мокрые от пива лицо и шею матери.

– Поехали! – скомандовала она водителю, убедившись, что истерика прошла.

В аэропорту, после того как билеты, заказанные утром Иваном, были куплены, – на прямой рейс билетов не было и лететь пришлось транзитом – Ирина пошла в дамскую комнату, чтобы переодеться. Кофточку, всю в пивных пятнах, она сменила на бежевый топ. До отлета оставалось два часа, и они зашли в кафе, решив немного перекусить.

Ирина упорно молчала и лишь иногда односложно отвечала на Аленины вопросы. Дочь не знала, как растопить лед, который был во всем, что еще недавно было таким нежным и теплым и составляло материнскую суть: в ее фиалковых глазах, жестах, интонациях, даже походке. Лед был и между ними – когда-то самыми близкими и родными. Алене становилось страшно, когда она смотрела на помертвевшее лицо матери. Его непроницаемость пугала девушку, но и только. Привыкшая получать от жизни только удовольствия, она желала в этот миг лишь одного – чтобы инцидент поскорее забылся, чтобы все утряслось само по себе и жизнь вошла в обычную колею. Ей так хотелось праздника и новых впечатлений!

– Мама! Ну мам, – теребила ее Алена.

– А? – очнулась она, как бы выныривая из мутной болотной жижи.

– Нас вроде бы ищут. Смотри. Нет, не туда. Направо, за стеклом. Видишь?

За стеклянной перегородкой Ирина увидела Ивана. Он явно искал их, крутя головой во все стороны. Алена привстала и махнула рукой. Ее движение не осталось незамеченным. Иван обрадованно улыбнулся и заспешил к дверям кафе.

– Вот вы где, – слегка запыхавшись, сказал он, присаживаясь на свободный стул за их столиком. – А я боялся, что не найду.

Он замолчал и выразительно посмотрел на Ирину. Она ответила долгим взглядом, в котором сквозила затаенная боль.

– Ирина, мне надо кое-что сказать. Наедине.

– Алена, иди погуляй, только недалеко, – безразличным тоном попросила Ирина.

Грациозно выгнувшись, Алена задвинула стул, сняла с его спинки сумочку и, не взглянув на взрослых, вальяжной походкой направилась к выходу. Иван кашлянул, заметив, как напряглись Иринины скулы и вся она сжалась тугой пружиной.

– Иринушка, ты вправе называть меня предателем и подонком, но другого выхода не было. Сергей хочет поговорить с тобой… Погоди, дай мне все объяснить! – воскликнул он, предупреждая ее возмущенный протест, уже готовый слететь с губ. – Он поставил ультиматум. Да-да, ультиматум. Если я не скажу, где вы с Аленой, он расторгнет все предварительные договоренности по предстоящей сделке и вообще откажется от контракта. Но дело в том, что уже задействованы многие стороны, в том числе и самые влиятельные. Я окажусь в неприглядной роли фальсификатора и мелкого мошенника. Такое не прощается. Под угрозой моя карьера. Пойми меня и не суди слишком строго, прошу тебя!

– Хм, – горько усмехнулась Ирина, – похоже, великим фальсификатором сейчас является как раз Дубец. Ни за что не поверю, что он поступится миллионным контрактом ради чувств. Ты попался на удочку, Иван. Впрочем, уже поздно меня уговаривать. Вон он, собственной персоной!

К ним приближался Дубец. Иван, багровый, со вздувшейся веной на виске, поднялся, шагнул ему навстречу.

– Вот что, Сергей…

– Мне плевать, что ты скажешь. Оставь нас одних!

– Нет, ты выслушаешь меня! – прорычал Иван, схватив руку Дубца и сжав ее со всей силой.

Тот сморщился, побелел, прохрипел:

– Отпусти, гад! Хорошо, я слушаю тебя…

– Я буду стоять вот за этой стеклянной стеной, понял? И если…

– Я понял. Не бойся, все будет о'кей. Буквально несколько слов и все.

Иван ушел, а Дубец, резко дернув стул, уселся с недовольным видом и уставился на Ирину налитыми кровью глазами. Он был пьян.

– Ну что, колобок? Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел? Может, хватит бегать от меня, как от чудовища какого-нибудь? Тебе что, плохо жилось у меня? Да я ни перед одной бабой еще не стелился так, как перед тобой, угождая каждому желанию, чуть ли не пылинки сдувая, черт подери! Думаешь, бесконечно веревки из меня будешь вить? Ошибаешься. Я не из таковских. Об меня еще никто ноги не вытирал. Иначе я не был бы Дубец. Короче, хватит дурью маяться, пошли сдавать билеты, пока не поздно.

– Поздно, – с тихой ненавистью отрезала Ирина.

– Что? – с сарказмом, повысив голос, спросил он. – Ты еще спектакль решила сыграть? Ну-ну. Валяй! Зрители уже рукоплещут.

Ирина увидела за стеклом Ивана и Алену, напряженно наблюдавших за их диалогом.

– Поздно, – стараясь говорить твердым голосом, повторила Ирина. – У меня есть компромат на тебя. Если ты вздумаешь ограничивать мою свободу или угрожать мне, этот компромат выплывет наружу. И тогда тебе конец, Дубец.

Неожиданная рифма в конце фразы развеселила Ирину. Она издала короткий смешок, надменно глядя на ошарашенного Дубца.

– И что за компромат? Из какой оперы? – с него моментально слетел лоск превосходства, свойственный многим «денежным мешкам».

– Ты совратил мою дочь. А это серьезная статья в Уголовном кодексе.

– Еще неизвестно, кто кого совратил, – парировал он, метнув взгляд в сторону Алены. – Ты мне это дело не пришьешь, не старайся. Если доведешь до суда, я опозорю тебя с дочкой такими пикантными подробностями, что у судьи ее колокольчик покраснеет. Тебе это надо?

– Но есть и вторая часть компромата, – невозмутимо продолжила Ирина, хотя эта невозмутимость давалась ей большой ценой.

– Что еще? – насторожился Дубец и полез за платком, чтобы вытереть выступивший на лице пот.

– Твои дурно пахнущие сделки с огромными «откатами».

– Интересно, – криво усмехнулся Дубец, вытирая платком лицо. – Это когда же ты пронюхала? Ночью, что ли, когда притворилась спящей?

– Неважно. Дискета с компроматом в супернадежном месте, так что не трудись меня «заказывать», дискета сразу же попадет в прокуратуру.

Дубец откинулся на спинку стула, изучающе разглядывая Ирину, словно видел ее впервые, а затем сменил тактику.

– Ирина, выслушай меня, – он вновь подался вперед и даже попытался положить свою ладонь на Иринину, но она отдернула ее, будто собирала ягоды и увидела в траве гадюку. – Ну зачем ты так? Я же любил тебя…

– Заткнись, – сквозь сжатые зубы бросила она.

– Хорошо. Я о другом, о чем с матерью говорить не положено, но мне больше некому это сказать. Я умру без Алены…

– Замолчи, сволочь! – она шевельнулась, чтобы встать.

– Ирина, прошу тебя, выслушай, – он схватил ее за руку и силой заставил сидеть на месте. – Я не смог устоять перед ее юной свежестью, ее очарованием. Можешь взять пистолет и убить меня, но это выше моих сил. Я одержим ею. Каждая минута, каждая моя клетка заполнена ею одной. Это просто сумасшествие, кошмар всей моей жизни. Я все для нее сделаю. Все! Перепишу дом, открою счета, дам ей свое имя. Она будет счастлива…

Он торопился, понимая, что сейчас произойдет взрыв. Напряжение Ирины достигло наивысшей точки. Она вырвала свою руку из его холодных, скользких пальцев и со всего маху ударила по мерзкой, ненавистной роже. Удар пришелся на самые болезненные места – нос и глаза. Он слабо охнул, схватился за лицо. По его ладоням потекла кровь. А Ирина, не обращая внимания на десятки глаз, провожающих ее с алчным любопытством, с высоко поднятой головой, неторопливо покинула кафе.

Часть IV

– Я все понимаю, Ирина Дмитриевна, но штат укомплектован под завязку. На вашем месте трудится молодой специалист и уже вполне справляется с обязанностями. Девочка старается, и мы это поощряем.

– Но ведь вы говорили, что собираетесь расширять отдел…

– О-о! Когда это было! С тех пор столько воды утекло. К сожалению, конкуренты дышат в затылок. О каком расширении можно говорить, когда заказами не покрываем и восьмидесяти процентов мощностей. То оборудование, что купили в Германии, так и стоит мертвым грузом. Уже ведем переговоры с возможными покупателями. Потеряем, конечно, приличную сумму, но хоть что-то вернем. А вы говорите! Увы, дорогая Ирина Дмитриевна, ничем не могу помочь. Впрочем, у меня есть один знакомый. Он мой давний должник, так что… Вот его визитка. Скажете, что от меня.

– Спасибо. До свидания.

– Всего наилучшего, Ирина Дмитриевна. Успехов. Выходя из офиса компании, где проработала много лет, Ирина не ощутила сильного разочарования. Оплеухи, которыми с завидным постоянством награждала жизнь, стали привычными, притупилась острота их восприятия. Но, с другой стороны, такая привычка к постоянному стрессу делает человека равнодушным к жизни вообще.

Ирина брела по улице куда глаза глядят, бездумно и наугад. Внутри будто торричеллиева пустота – полное отсутствие желаний и цели. На перекрестке она не заметила красного сигнала светофора, и водитель «Газели», издавшей надсадный визг тормозов, высказал в сердцах все, что о ней думает. Она даже не повернула головы.

Как она оказалась на этой улице? Что-то до боли знакомое в кирпичной кладке трехэтажного купеческого особняка. Впрочем, входная группа, как сейчас модно говорить, абсолютно новая – из тонированного стекла и нержавейки. И все-таки, откуда ей знакомы эти ложные арки, украшающие фасад старинного здания? Над дверью золотым по черному шла надпись: кафе «Зодиак». Боже мой, неужели здесь до сих пор кафе? И даже название то же! Ирина поднялась на крыльцо, вошла в небольшой холл, пропахший ароматами кофе и ванилина. Нет, тогда все было по-другому. Ну, разумеется, по-другому. Ведь прошло почти восемнадцать лет.

Она вошла в зал и сразу посмотрела на первое от входа окно. Столик возле него пустовал. Ирина прошла к этому столику и села.

Неслышно, по-кошачьи ступая, подошел молодой официант, поздоровался, предложил меню. Ирина отказалась читать меню и попросила кофе с пирожным. Поколебавшись, заказала рюмку коньяку. Официант слегка поклонился и бесшумно исчез.

Безусловно, все изменилось! В тот холодный вечер они с Элькой, краснея и прыская, пересчитывали мелочь, которой едва хватило на скромный заказ, а официантка, вульгарно накрашенная брюнетка в замызганном фартучке с кружевными рюшами, презрительно кривила губы. У нее еще хватило наглости предупредить их, чтобы долго не занимали место, мол, «некуда садить солидных клиентов». Ах, как много бы она отдала, чтобы вернуть тот вечер хотя бы на час!

Официант принес дымящийся кофе, заварное пирожное, пятьдесят граммов коньяку. Ирина поднесла ко рту маленькую чашку, долго дышала чудодейственным ароматом и вспоминала.

Взгляды Анатолия, которые он бросал на нее от барной стойки, волновали. Она до сих пор помнит горячую волну, пробежавшую по ней и заставившую опустить глаза и притихнуть.

О, этот пристальный мужской взгляд! Сколько в нем пробуждающей силы! И в самом деле женщина вдруг просыпается от векового сна, уверовав в свои чары, вся устремившись навстречу обещанному счастью. Всего лишь взгляд. Ни больше ни меньше. А сколько вспыхнувших надежд, лучезарных планов, волнующего ожидания любви!

Ирина выпила кофе, затем коньяк, откусила кусочек пирожного, задумчиво уставилась в окно. Хватит грезить. Пора опуститься на землю. Надо искать работу, ведь на что-то нужно жить. Она уже продала пару золотых гарнитуров – подарки Анатолия, но этого хватит ненадолго. Воспользоваться, что ли, услугой бывшего шефа?

Она открыла сумочку, достала визитку и мобильник, набрала номер.

– Я слушаю, – после трех гудков ответил низкий вежливый голос.

– Добрый день! Я звоню по рекомендации Бирюкова.

– Бирюкова? – насторожился голос, перестав быть вежливым. – И что надо? Я же недавно объяснил ситуацию. Как только заказчик проплатит…

– Постойте! Вы меня не поняли. Я насчет работы…

– Какой еще работы?

– Обыкновенной. У вас есть вакансии?

– Вакансии? – продолжал переспрашивать мужчина, очевидно, с трудом перестраиваясь с собственных долгов на постороннюю волну.

– Я ищу работу. Мне очень нужно…

Коньяк подействовал на речевой центр. Ирина вовремя остановилась, чтобы не сморозить какую-нибудь нелепость. Иначе, она чувствовала, мужчина отключит телефон.

– Значит, очень нужно, – как бы в раздумье повторил он. – А вы где находитесь? Дело в том, что я еду по Сиреневой, в офисе буду не скоро, так что…

– Я в «Зодиаке», – глупо ответила Ирина.

– В Зодиаке? И в каком интересно знаке, Девы? Вы что, так шутите? Мне, сударыня, сейчас не до шуток. Ну и Бирюков, блин! Раздает мои визитки налево-направо…

– Постойте! Вы не так меня поняли! Я в кафе под названием «Зодиак».

– Ах, кафе… Извините. А где такое, что-то не припомню?

– Я и сама не знаю…

– Да вы что в конце концов, разыграть меня с Бирюковым решили?

В трубке раздались короткие гудки. Ирина тупо смотрела на погасший дисплей, не зная, что делать дальше. Подошел официант.

– Вам ничего не нужно? – профессионально улыбнулся он.

– Скажите адрес вашего кафе.

– Адрес? Что-то не так? – всполошился парень.

– Нет, все в порядке. Мне назначили встречу, понимаете? А адрес никто не знает.

– Хм, то есть… Но вы уверены, что вам назначили у нас?

– Естественно.

– Странно.

– Так вы скажете адрес или мне идти к директору?

– Зачем к директору? – побледнел официант. – Пожалуйста, Тургенева, 15.

– Наконец-то, – выдохнула Ирина и снова набрала номер Меньшикова Александра Федоровича, как значилось на визитке.

– Я слушаю.

– Александр Федорович, Тургенева, 15.

– Тургенева звали Иван Сергеевич.

– А вас как зовут? – недоуменно спросила Ирина.

– Это опять вы? А Бирюков где же, рядом? Дайте ему трубку!

– Здесь нет никакого Бирюкова. Он в офисе.

– А вы где?

– Я в «Зодиаке».

– Это я уже знаю.

– А «Зодиак» находится на Тургенева, 15. Поняли наконец или вы такой же тупой, как тот доцент?

– А-а, понял. Ладно, ждите.

На нее вдруг напал аппетит. Съев пирожное, она попросила чего-нибудь мясного и для храбрости еще пятьдесят граммов. «Алкоголь меня раскрепостит, – рассуждала она, – а это немаловажно при найме на работу. Закомплексованных сразу бракуют».

Когда Ирина ставила выпитую рюмку на стол, в зал вошел высокий шатен с утомленным лицом и замер у порога. Она обратила на него внимание, но позвать сразу не смогла – во рту все свело от терпкой горечи. Пока она заедала эту горечь лимонной долькой, мужчина подозвал официанта и о чем-то спросил. Тот кивком показал на Ирину.

– Это вы звонили от Бирюкова? – спросил шатен, приблизившись к Ирине.

– Я.

– А, собственно, вы кто?

– Я его бывшая сотрудница.

– Вас уволили?

– Нет, я сама.

– У вас что, неуживчивый характер?

– Почему? Очень даже уживчивый. Просто я вышла замуж, ну не совсем чтобы вышла, в общем…

– Понятно.

Меньшиков сел напротив Ирины, положил руки на стол и в упор стал ее разглядывать.

– Вы смущаете меня, – пробормотала она, уткнувшись в тарелку с бефстрогановом.

– По-моему, я догадываюсь о причине вашего увольнения. Вы пьете?

– Я?! Да вы что! Как вы смеете?

От возмущения она сделала неловкий жест и смахнула пустую рюмку на пол. Та раскололась на выложенном плиткой полу с омерзительным треском. Подскочил официант, собрал осколки на поднос, а затем невозмутимо спросил, обращаясь к Меньшикову:

– Вы будете заказывать?

Меньшиков посмотрел на покрасневшую, растерянную Ирину, перевел взгляд на официанта, сухо произнес:

– Еще один бефстроганов и бутылку хорошего красного вина. Кстати, тут есть поблизости платная парковка?

– Есть. Как раз напротив.

– А вы не могли бы поставить мою машину? Вон она, серебристая «Тойота».

– Но это не входит в наши услуги…

– За отдельную плату.

– Я постараюсь.

– Вот ключи.

Машина была припаркована, а заказ выполнен на редкость оперативно. Официант налил в бокалы вино и пожелал приятного аппетита. Поблагодарив, они остались вдвоем.

– Я пить не буду, – заупрямилась Ирина. – А то, не дай бог, перебью всю посуду.

– Заставлять не буду.

Он осушил бокал и принялся за мясо. Было заметно, что этот человек, замотанный делами и заботами, очень голоден да и не отдыхал толком длительное время. По тому, как он сосредоточенно ел, иногда поглядывая в окно, Ирина поняла, что его мысли далеко отсюда. Насытившись, он закурил, даже не подумав спросить разрешения у Ирины. Но это не особенно ее задело, так как незаметно для себя она прониклась сочувствием к этому битому жизнью господину.

– Итак, вы ищете работу, – выпуская струю дыма после глубокой затяжки, констатировал он.

– Да.

– И в качестве кого?

– Я квалифицированный бухгалтер-экономист. Со стажем.

Меньшиков прищурился и задержал долгий взгляд на ее лице.

– С вашей внешностью найти работу не так уж и сложно, – хмыкнул он.

– Что вы имеете в виду? – строго спросила она.

– Ну-у, я имею в виду, каждому предпринимателю интереснее работать в команде с красивой женщиной. Это как-то стимулирует, подхлестывает…

– Значит, подхлестывает? – иронично спросила она, машинально взяв в руки бокал и сделав приличный глоток. – А ведь вы с первого взгляда показались умнее. Я вас даже пожалела.

– Меня? – растерялся он. – За что?

– У вас утомленный вид. А это даром не проходит. Нужно снизить нагрузки. Кстати, я бы могла подставить свое плечо. Я хоть и не бизнес-леди, но в бизнесе давно. Мне знакомы ваши взаимоотношения, мотивировки, процедуры по заключению сделок и прочее.

– Хм, интересно.

Его лицо просветлело, глаза зажглись, движения обрели энергию.

Он подозвал официанта, заказал салаты, фрукты и еще бутылку вина.

– А вы сами-то случайно не пьете? – не преминула она отплатить той же монетой.

– Иногда, – он улыбнулся, и лицо его оживилось, стало моложе и беззащитнее.

Какими закоулками блуждает наша память? Отчего она подбрасывает нам, порой совсем неожиданно, почти забытые образы?

Это известно лишь ей одной. Ирина вновь вспомнила Сергея, свое любовное приключение в Турции, и сердце заныло сладкой болью. Неужели улыбка Меньшикова тому виной? Да, есть в ней что-то от улыбки Сергея. Все! Дальше никаких сантиментов!

Ирина переключилась на своего визави.

– Вот и я пью иногда, а сегодня на меня что-то нашло. Если честно, я решила таким образом произвести впечатление железной леди, уверенной в своем профессионализме. Наивно думала, что стану более раскованной, а на самом деле все испортила.

– Бывает, – снова улыбнулся он. – Кстати, очень вкусный салат, почему вы не едите?

– Да? Сейчас попробуем.

– Давайте выпьем за нашу команду? – он поднял бокал.

– А кто в ней?

– Вы да я.

– Это не команда, а какая-то жалкая парочка.

– Ха-ха-ха! С вами скучать не приходится. Ну почему жалкая-то? Ведь вы смело решили подставить плечо, а теперь уже на попятную?

– Но у вас, наверное, существует какой-никакой коллектив?

– Вот именно! Коллектив абсолютно никакой, полный ноль. Я один тащу этот воз, а остальным все до фени. Каждый занят чем угодно, только не делом. Одна видимость бурной деятельности, на самом деле – сплошное болото. Я давно думаю о свежей крови, которая погнала бы по жилам нашу, застоявшуюся, с низким гемоглобином и повышенным сахаром. Подняла бы наш тонус, заставила перестроиться на новый ритм. Вы понимаете меня?

– Понимаю.

– Вот что. Я не люблю долго ходить вокруг да около. Предлагаю вам должность моего помощника по креативу. Оклад пока не ахти. Но он будет в прямой зависимости от успехов как ваших личных, так и компании в целом. Согласны?

– Согласна.

– Вы даже не берете время на раздумья?

– А зачем? Время не ждет. Надо действовать.

– Нет, вы положительно мне нравитесь, черт возьми!

– Вы мне тоже симпатичны.

– Ну так за наше общее дело?

Они чокнулись и выпили остатки вина.

В такси его совсем развезло. Сначала он что-то бормотал, а потом крепко уснул. Хорошо еще, что успел при посадке назвать водителю улицу. Но номер дома так и остался неизвестен. Ирина в отличие от Меньшикова, на которого вино подействовало сильнее из-за его усталости и голода, держалась молодцом. Она даже догадалась поискать в кармане пиджака его паспорт. В штампе регистрации места жительства она прочитала его точный адрес. Не устояв перед женским любопытством, заглянула на страничку семейного положения. Брак был расторгнут. Нет, не зря она его пожалела. Такой же бедолага, как и она.

В лифт они вошли с помощью сердобольного таксиста. Поблагодарив водителя, Ирина нажала первую попавшуюся кнопку. Оказалось, они приехали на седьмой этаж, а им, судя по номерам квартир, нужен был восьмой. Пришлось снова возвращаться в лифт. Кое-как дотащились до нужной двери.

– Где ключи, Александр Федорович?

– А? Ключи? Какие ключи? Я не брал ваших ключей.

– Мне нужны ваши ключи, понимаете? Ваши!

– Наши? От офиса?

– Нет, от квартиры.

– А зачем?

– Вам надо попасть домой и лечь спать. Понятно? – уже рассердилась Ирина.

– Понятно. Вы хотите со мной спать?

– Перестаньте нести всякую чушь! Где ключи?

Она начала шарить по его карманам. Он хихикал, очевидно, от щекотки. Наконец ключи были найдены. Теперь предстояла нелегкая работа по отпиранию чужих замков. Их было три. С двумя Ирина справилась без труда, а третий оказался крепким орешком. «Надежный, черт подери!» – ругалась сквозь зубы Ирина, вновь и вновь пытаясь повернуть его в скважине.

– Надо надавить вперед, – кое-как выговорил Меньшиков, глядя мутными глазами на безуспешные старания Ирины.

– Что ж вы молчали, пьяный дурак? – взорвалась Ирина.

– Я не дурак, хоть и пьяный, – обиделся Меньшиков и съехал спиной по стене, усевшись на лестничную площадку.

– Вставайте, я, кажется, открыла.

– Не могу.

– Не надейтесь, что я вас стану поднимать.

– Зачем поднимать?

Он встал на четвереньки и незатейливым способом, по-обезьяньи переставляя конечности, вошел в квартиру. Ирине, которая сама еле держалась на ногах от усталости, было уже не до смеха. Пока она ходила в туалет, Меньшиков снова мертвецки уснул, прямо в прихожей, на полу, уютно подложив обе ладони под голову. Она пробовала тормошить его, но вскоре поняла, что это бесполезно. «Если я сейчас же не прилягу куда-нибудь, меня будет не собрать», – подумала она и, сбросив туфли, направилась в гостиную. Там стоял кожаный угловой диван. Ирина буквально упала на него и тут же провалилась в глубокий сон.

Ирина проснулась от прикосновения. Открыв глаза, долго не могла понять, где она и кто этот мужик в длинном шелковом халате с мокрой взъерошенной шевелюрой.

– Вы кто? – не нашла она более достойного вопроса.

– Я Меньшиков, Александр, – тихо ответил он.

– Данилович?

– Почему? Федорович, – удивился он и сморщился, приложив руку ко лбу. – Ну и нализались мы с вами.

Она вскочила с дивана, начала поправлять волосы, кофточку, съехавшую набок юбку.

– Я сейчас уйду. Извините, что я тут…

– Да куда вы в два часа ночи? Лучше идите, примите душ, а я сварю кофе. Или, может, чаю?

– Не знаю. Мне все равно, – ответила она, пряча взгляд.

– Да не смущайтесь вы так! Вы на меня посмотрите – настоящий Годзилла. Морда кирпича просит. А вы, кстати, выглядите потрясающе. Редкой женщине идет похмелье. Ха-ха-ха! – начал он смеяться, но тут же снова схватился за голову. – Ох! Ладно, я на кухню. Без кофе я не человек – как гласит реклама.

Уже из кухни он крикнул:

– В ванной есть чистые полотенца и махровый халат.

Ирина вошла в просторную ванную комнату, оборудованную по последнему слову, медленно разделась, встала под душ. Прохладная вода привела ее в чувство. Она с силой растерлась большим полотенцем, оделась в голубой махровый халат, туго затянула пояс, расчесала волосы, не затрудняя себя их укладкой в прежнюю прическу. Так и вошла на кухню, посвежевшая, румяная, с распущенными по плечам пушистыми волосами. Меньшиков сидел за обеденным столом, прихлебывая кофе. Вид Ирины смутил его. Он покраснел, поперхнулся кофе.

– Ну, что я говорил! Похмелье вам идет.

– Бросьте. Никому оно не идет. Особенно если им злоупотреблять.

– Вы правы. Вам кофе или чаю?

– Чаю.

– Вот, только в пакетиках. Но зато хороший.

– Спасибо.

Они молча пили из своих чашек, наслаждаясь живительной силой столь любимых в народе напитков. Ирина скользила взглядом по кухне, отделанной в салатово-бежевых тонах. Вспомнив о штампе в меньшиковском паспорте, подумала, что кто-то должен поддерживать такую чистоту и порядок на кухне, да и во всей квартире. А вслух произнесла:

– Хорошо у вас, уютно и красиво.

– Мать приезжает, наводит чистоту, – объяснил он.

Он пристально смотрел на Ирину, как бы раздумывая, стоит ли пускаться в откровения с чужим человеком, но было в ней что-то такое, что располагало к открытому, без уловок и подтекстов, разговору.

– Скажите, Ирина Дмитриевна, вам часто приходится выслушивать чужие исповеди?

– Исповеди? Что вы подразумеваете под этим?

– Ну, различные жалобы на судьбу и прочее.

– Не знаю, я никогда не задумывалась над этим. Нет, по-моему, нечасто. У меня есть подруга…

– Нет, подруга – это само собой. Я говорю о случайных, незнакомых людях.

– А я не очень общительна. В молодости так вообще любила уединяться с книгой. Книги мне заменяли все, в том числе и общение. Наверное, и мужа упустила из-за этого.

– Вы в разводе?

– Да. Уже два года.

– Я тоже разведен, – сказал он, опустив голову.

– А инициатор – жена?

– Она ушла к другому. Да и зачем ей неудачник? Правильно поступила. Она еще молодая женщина. А я…

– Вы так говорите, будто на пенсию собрались…

– Не обидитесь, если выдам мужскую тайну?

– Н-нет, – удивилась Ирина.

– Слышали о такой болезни «Синдром менеджера»?

– Да, кое-что.

– Вот, перед вами типичный больной этим синдромом. Вижу, не очень понимаете, о чем идет речь. Импотенция, черт бы ее задрал! Полгода обивал пороги клиник, кучу денег потратил, а толку – ноль. Сексопатологи, урологи, невропатологи и прочие специалисты в голос твердят: все в норме, никаких отклонений. Мол, виноваты усталость, стрессы, заботы. А что я могу изменить в своей жизни? Пойти сторожем или дворником, но, думаю, и это не поможет. Человеку трудно избавиться от самого себя.

– И все же врачи отчасти правы. Я, например, сразу же заметила усталость на вашем лице.

– Да? Неужели это так заметно?

– Даже очень. Вам нужен капитальный отдых. Вы в отпуске когда были?

– Не помню.

– То есть?

– Совмещал деловые поездки с двухдневным отдыхом, вот и все. А так чтобы куда-то поехать на месяц – такого давно не было.

– И вы хотите, чтобы жена все это терпела?

– Нет, конечно. Да я все понимаю. Но изменить положение вещей все равно не могу.

– А ведь вы сами виноваты, что, как вол, тащите свою компанию на себе. Отсюда все ваши беды.

– Выдумаете?

– Но вы же сами сказали.

– И все равно не вижу выхода, – он сокрушенно помотал головой.

– Вы знаете, а мне хочется помочь вам. Я завтра, нет, сегодня же выйду на работу и постараюсь побыстрее войти в курс дела. Но только, чур, не бояться перемен! Договорились?

– Вы думаете, у нас получится? – недоверчиво спросил он.

– Скажите честно, в душе у вас есть хотя бы слабая надежда? Только не лукавьте.

– Надежда есть, но…

– Никаких «но». Вот с этого и начнем.

– С чего?

– С надежды на лучшее.

Уже неделю Ирина безвылазно сидела в офисе компании Меньшикова. Сам Александр Федорович по-прежнему проводил все время в разъездах, переговорах, бесконечных телефонных баталиях с партнерами. Его заместитель по коммерческим вопросам Чурилин, как ни странно, находил время для праздной болтовни, а порой исчезал на весь день, туманно бросив секретарше, что едет по клиентской сети, для координации. Ирина нашла общий язык с главбухом Софьей Натановной, предложив свою помощь, когда та мимоходом пожаловалась на запарку с отчетностью. Вдвоем они быстро разгребли целый ворох скопившихся за полмесяца бумаг.

– Ирина Дмитриевна, милая, вы даже не представляете, как помогли мне! – восклицала главбух, когда последняя бумажка была обработана на компьютере и подшита в папку.

– Как раз наоборот, очень представляю и сочувствую. На прежней работе мы эти функции выполняли вдвоем, а вам, я смотрю, приходится крутиться одной.

– И не говорите. Но раньше так и было – работали вдвоем. А потом эта женщина ушла в декрет, на ее место никого не взяли. Называется «сэкономили». Правда, оформили на полставки нашего экономиста, повысили ей оклад, а что толку? Ей то некогда, то она болеет. Только это федоркины отговорки, я вам скажу. Просто она племянница Чурилина. А он тут многим заправляет. Думаете, он сейчас по клиентам ездит? Как бы не так. Наверняка свои делишки обстряпывает.

– Как это?

– Только вы меня не выдавайте. А впрочем, наплевать. Я уже другую работу подыскала. Там и платят больше, и спокойнее, чем здесь. А Чурилин, мне кажется, приторговывает себе в карман. Вместо корпоративных интересов свои личные удовлетворяет. Он и клиентов прикормил. Те же материалы и оборудование, короче всю номенклатуру продает и от компании, и от себя. По-моему, оформил какую-то липу с индивидуальным предпринимательством или фиктивное ЧП, не знаю, и через них проталкивает сделки.

– Но это очень серьезное обвинение, Софья Натановна.

– А кто говорит, что это детский сад? Конечно, серьезное. Боюсь, что не поймать его с поличным. Скользкий этот Чурилин, умеет прикрыться бумажками. Его не переделать, только выгнать отсюда можно, да и то непросто. Они друзья со школы, с Меньшиковым-то.