Текст книги "Порочного царства бог (СИ)"

Автор книги: Людмила Райот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Маркиз еще раз взглянул на меня мельком, погрозил пальцем и закрыл дверь. Я глубоко вздохнула и зажмурилась. Не хочу оставаться одна. Не хочу-у-у!

Будто услышав мою молчаливую мольбу, дверь снова распахнулась. Сердце сделало кульбит от радости и волнения, заставив меня сесть в постели. Потоптавшись на пороге, Клифф зашел в спальню. Встал посреди комнаты, засунул руки в карманы халата и поднял голову к потолку, изучая скопления паутины между деревянными балками.

– Ладно, выкладывай… Почему не спишь?

Я помялась. Признаться? Мужчина, боящийся призраков и темноты – это смешно и даже постыдно… Или после того, как я сегодня рыдала в его присутствии, можно уже не бояться позора? Бесспорно, плачущий мужчина выглядит омерзительно… А он мало того, что стерпел, так еще и пожалел. Накостылял (ух, каким неотразимым он был в этот момент!) ужасному дядюшкину сыночку, донимающему меня с самого первого дня в издательстве, и из дому не выгнал. Хотя сначала, кажется, планировал…

Впрочем, какой бы я ему не показалась – мужественной ли, женственной – я его не волную. А вот он меня – очень… Разговор хотелось продлить. Стоило Клиффу появиться в спальне, как мои страхи отступили. Вряд ли злобный дух решится меня тронуть, пока рядом его "милый" Кавендиш.

– Если честно, дело в вашей невесте. Вдруг она захочет… ну, навестить вас еще раз?

Как я и думала, парня мои слова насмешили.

– Лукас, ну ты даешь! Моей невесте еще при жизни было на меня плевать, с чего бы ей захотелось навещать меня после ее окончания?

– Но ведь вы сегодня разорвали связь, хотя Чаттерлей предупреждала этого не делать! – возмутилась я. – Теперь дух Марс О'Коннор оказался заперт здесь, среди нас!

Кавендиш, продолжая улыбаться, покачал головой.

– Малек, Чаттерлей – лгунья. Знаешь, сколько стоят билеты на ее сеансы? Она просто не имеет права оставить зрителей без хорошего представления!

– А что мешает ей брать деньги за настоящий дар?

– Не знаю, – Клифф прошелся по комнатушке. Остановившись около окна, он выглянул наружу и пожал плечами. – Логика? Здравый смысл? Как бы то ни было, бояться нечего. Привидений не существует… Я тебя убедил?

Я задумалась, представив, что маркиза здесь нет. И тьма сразу же начала возвращаться. Что бы там не говорил прагматичный Кавендиш, а она никуда не делась. Также, как и кладбище за окном. И прощальный взгляд медиума, по-прежнему стоящий перед глазами. Все равно страшно.

– Лорд Кавендиш, а вы не могли бы… – я сама поразилась собственной наглости. И дурости… Голос осип, на щеках выступил румянец. – Не могли бы остаться сегодня здесь? Со мной?..

***

Я бы хотела признаться, но не могу

Маркиз, не испугавшийся духов и соседства с погостом, в ответ на мое предложение отшатнулся и изменился в лице.

– В смысле c тобой? В ЭТОЙ комнате?..

– Да, – кивнула я. – Мы ведь уже ночевали вместе, и ничего.

– Ничего, – эхом повторил Клифф и отчего-то болезненно сморщился. Помолчал и указал на стул. – Хочешь, чтобы я посидел тут, пока ты засыпаешь?..

– Да. То есть, нет. Не там. А вот тут… – я сдвинулась к краю кровати и положила ладонь на одеяло рядом с собой. – Так будет безопаснее всего.

– Безопаснее всего, говоришь? – в ужасе воскликнул Клифф. – Малек, ты сам не знаешь, о чем меня просишь!

– Ну пожалуйста, ло… Клифф. Мне правда очень страшно. Это кладбище под окном… И ЕЕ могила…

Маркиз схватился за голову и замер. Несмотря на всю абсурдность просьбы, аристократ мне явно сочувствовал (также, как и себе – еще бы, такой трусливый секретарь попался!..). Потом Кавендиш тяжко выдохнул и опустил плечи. Приблизился к кровати – медленно, почти обреченно.

– В конце концов… мало ли, что приключается в жизни? И в том, чтобы поддержать своего помощника в трудный момент, нет ничего предосудительного, правда?..

– Ложитесь уже! – не в силах больше слушать извиняющееся бормотание маркиза, я схватила его за руку и силой усадила рядом с собой. – Вчера вы столько не раздумывали!

– Вчера я был слишком пьян, чтобы думать – и тебе стоило остановить меня, кстати… – он приземлился на самый краешек постели. – Да и уснул я прежде, чем успел коснуться подушки…

– Вот и сегодня уснете, – обнадежила его я.

– Это вряд ли! Твоя кровать не очень-то рассчитана на двоих, между прочим… А мы должны отдохнуть и набраться сил – завтра свадьба леди Гамильтон, помнишь?

– А вы подвиньтесь ближе… Ох, да не съем же я вас в самом деле! Можете тоже укрыться одеялом, а то холодно…

С видом самого несчастного человека на свете Клифф аккуратно накинул на ноги одеяло и прислонился спиной к стене, принимая неестественное полусидячее положение.

– И что, мы… Будем просто лежать?

– … Если хотите, можем поговорить перед сном.

По правде, мне хотелось большего. Дотронуться до его волос и лица, как когда он задремал в карете у меня на коленях. Прижаться к груди, да и вообще ко всему, чему получится… Но если я, затащив его к себе в постель, начну еще и руки распускать, он точно не выдержит и убежит…

– Ох, Малек, – проворчал Клифф. – Я еще ни для кого ТАКОГО не делал…

– Ничего страшного, – ответила я.

Это нормально, что не делал. Если бы лорд Кавендиш-младший согревал постель каждому своему слуге (или служанке?!), я бы обеспокоилась. Или расстроилась. Сильно так расстроилась, вплоть до желания… убить.

Мы замолчали. Завывания ветра до боли напоминали стенания беспокойных призраков. Пламя свечи колебалось, отчего тень и свет пускались в пляску по комнате. Их хаотичное движение не касалось только окна – попав на поверхность черного стекла, они растворялись и пропадали в ночи.

– Ну что, так лучше? – через некоторое время спросил Кавендиш.

– Гораздо. Спасибо вам. Я уже готов поверить, что Чаттерлей нас и правда разыграла…

– Иди сюда, – парень раскрыл объятие, и я юркнула в него, с наслаждением привалившись к его теплому боку. Теперь мне и правда нечего бояться.

– Знаешь, одна деталь меня и самого удивила… – задумчиво сказал Клифф. – Когда она прикоснулась ко мне, ее руки были ледяными. Холодными настолько, будто она целых пять минут продержала их в ведре со льдом, хотя, целуя их при встрече, я такого не заметил…

– Зачем вы мне это рассказываете?! – воскликнула я, подскакивая, но маркиз тут же снова привлек меня к себе, кладя мне руку под голову и устраиваясь поудобнее.

– А, не обращай внимания. Я же должен что-то говорить, чтобы не… Не уснуть быстрее тебя.

Лежать в обнимку с трезвым Кавендишем оказалось приятнее, чем с мертвецки пьяным, и куда волнительнее. Мне против воли вспоминалась наша самая первая ночь вместе – та, когда он видел во мне женщину, а не мужчину. Единственная ночь, когда я была ему привлекательна и интересна (пусть лишь как мимолетная цель), и когда он был куда более активен и энергичен… Ох, не стоит думать об этом сейчас! Дыхание сбивалось, я изо всех сил сдерживала дрожь, но она побеждала, заставляя меня мелко трястись в руках своего соблазнителя.

Благо, у меня было объяснение столь нервному состоянию: свеча наконец догорела. Фитилек утонул в лужице расплавленного воска, и комната немедленно погрузилась во тьму.

Да уж, заявись сейчас дух ирландки и найди меня, разомлевшую и изнемогшую, так близко от Кавендиша, мне точно не поздоровиться… Но что же теперь делать, как поступить? С каждым днем мне все сложнее было и дальше притворяться парнем рядом с ним. Из недр моего естества наружу прорывалась женщина: тоскующая, нежная, любящая…

Так может, признаться ему?.. Вот прямо сейчас. Рассказать о своей незаживающей обиде, самой попросить прощения за обман? А там уж будь, что будет…

– А что вы думаете по поводу… ну… предупреждения Чаттерлей? – начала я издалека, перебирая пальцами одеяло и украдкой вдыхая возбуждающе-терпкий запах мужского парфюма.

Клиффу потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем я толкую.

– Об обманывающем меня враге? Да ну, бред. А если и нет – какая разница?.. У меня хватает недоброжелателей. Я успел многим перейти дорогу… И вранья тоже хватает – в бизнесе по-другому невозможно. Я спокойно отношусь ко лжи… – Клифф запнулся. – К любой лжи, кроме женской. С некоторых пор не переношу, когда женщины врут мне – особенно те, которые… Да ты вроде уже осведомлен о той странице моей биографии, – натянуто рассмеялся он.

– То есть, если бы вы узнали, что близкая женщина вас обманывала…

– Я бы не простил ее, никогда, – ладонь на моем плече сжалась, но почти сразу же снова расслабилась. – Но это все ерунда. Куртизанки меня не обманывают – им просто нет смысла врать. А ты, Малек – мужчина, к тому же необыкновенно честный. Твои слова резки, зато правдивы… И я очень ценю это, – Клифф обнял меня крепче, прижавшись подбородком к моему затылку.

– Угу… – через силу выдавила я, чувствуя, как тяжесть наполняет мое сердце. Она опустилась к животу, расползлась по руками и ногам, превращая меня в каменного голема…

– Ну, ты чего?.. – он уловил напряженность моего тела и слегка встряхнул. – Все еще боишься страшной О'Коннор?

Я кивнула. Хотя теперь я боялась другого – что мой обман раскроется, и Кавендиш снова вычеркнет меня из своей жизни. На этот раз навсегда…

– Не бойся, она не придет, – сказал Клифф и на время замолчал. Потом покачал головой и глубоко вздохнул, будто решившись на что-то важное. – Помнишь прошлую ночь?..

Еще бы я ее не помнила. Каждая ночь и каждый день рядом с ним – один незабываемей другого.

– Кладбище, – сказал Кавендиш. – Белая могила на поляне, букет цветов… В общем, ее там нет – моей невесты.

И он рассказал мне.

15. Клифф

Любовные терзания и кое-что еще

И я рассказал ему.

Правду, такую неприглядную, болезненную и кровавую. Ничего не скрывая и не приукрашивая. Не обеляя себя и не оправдывая других участников развернувшейся драмы.

Как я ввязался в борьбу за сердце прекрасной принцессы, которая по праву была моей, и как оглушительно проиграл. Простому конюху… Ну ладно, не конюху, а жокею, что в глазах моего окружения практически одно и то же.

Как устроил отчаянную оргию в борделе накануне свадьбы. Напился портвейна и накурился опиума, чтобы приглушить рвущую сердце боль, достал пистолет и открыл стрельбу… Серьезно ранил жокея, лишь по счастливой случайности не попал в Марс… Вместо нее попал в ее кузена, в последний момент кинувшегося наперерез пуле.

О'Брайан умер на месте. Глупая и случайная смерть. Да, мелкий пакостник заслуживал наказания, но не столь фатального.

А вот жокей, как ни странно, выжил. Почему-то ему судьба дала второй шанс. Также, как и мне. Адам Брукс теперь обитает в Америке. Обитает вместе с НЕЙ, если верить моему человеку, присматриваюшему за ними там, на другом континенте. И у них все куда более, чем прилично: лошади, дети, счастье аж до поросячьего визга…

Когда Марс сбежала, отец отрекся от нее и объявил мертвой, а я… Я просто поддерживал сложившийся обман, дабы не порочить имя бывшей возлюбленной и пресечь грязные сплетни, обязательно наплодившиеся бы, всплыви правда наружу. И хранил память о ней: не светлую, а ту которую она заслуживала. Вспоминал каждый день, словно свое личное проклятие… Лишь в последние дни начал забывать, и все благодаря Малькольму.

Но об исцеляющем воздействии Лукаса я как раз таки умолчал.

Малек так заслушался, что даже перестал сжиматься и дрожать от страха. Еще бы – жизнь порой подкидывает сюжеты куда более захватывающие, чем мистические байки леди Чаттерлей.

– То есть вы не только посадили свою невесту с любовником на корабль… Но еще и снабдили их деньгами на первое время?.. – глухо спросил Лукас в конце. И как-то подозрительно шмыгнул носом.

– Да. Только не вздумай снова плакать, Малек! Это всего лишь деньги… "Но деньги – пыль, и богатство – вздор…", помнишь?

– Помню, лорд…

И парень трогательно уткнулся носом мне в подмышку и вскоре уснул. Такое доверие… Призрака побоялся, а спать в одной кровати с самым отпетым развратником Лондона – нет?

Вот и как его понять? Как тронуть после такого? А ведь тронуть хотелось…

Особенно теперь, когда он так расслабленно спал у меня под боком. Мягкий, податливый, теплый… Нежный комочек с бархатной кожей и шелковистыми кудрями. А запах-то какой от них, запах! Он сам собой проникал в мозг и заставлял кровь бушевать в жилах. Я чувствовал себя котом, которому подсунули мышь прямо под нос – такую сладкую, аппетитную – и настрого запретили вонзать в нее зубы…

Ох, похоже, спать мне сегодня не суждено!

Хватит лукавить, обманывать себя и выискивать приличное объяснение происходящему. Пора смириться с очевидным: я совсем помешался на этом мальчишке. И интерес у меня к нему вовсе не дружеский… Нет, "притяжение душ" имеет место быть, как и положительное влияние на мое поведение (привет, отец Тадеуш!), но томление плоти стало совсем уж невыносимым…

Я хочу его. Хочу так, как не хотел никого уже давным-давно.

И ладно, если бы на этом все и заканчивалось! Я не просто желаю овладеть его махоньким соблазнительным тельцем (так, Кавендиш, лежи спокойно и руки загребущие свои оставь на месте!), мне хочется вызвать в нем тот же самый восторг, который ощущаю я сам. Залезть к нему в голову и убедиться, что он тоже хочет меня. Узнать все его самые сокровенные мечты и исполнить их; стать его почвой, опорой, вдохновением!..

Я влюбился. Влюбился в МУЖЧИНУ…

Ну и что с того, если подумать? Чем Малек хуже женщины? Я этих барышень столько перевидал – надоели! В конце концов, разве не меня народная молва нарекла самым изощренным любовником Англии, падким на любые извращения? Вот и доизвращался. На женщин не тянет, зато от первого встречного парнишки в горячий пот бросает…

Кое-как дотянув до рассвета, я аккуратно выбрался из постели и сбежал к себе. Чуть передохнул после тяжелой ночи и, не дожидаясь завтрака, отправился в город – оказывается, любовь высвобождает скрытые внутри резервы, заставляя организм буквально лучиться энергией.

На выходе я столкнулся с Армстронгом. Тот сидел на пороге и по пятому кругу начищал мои туфли. Вид у него при этом был слегка маниакальный.

– Может, все же пойдешь? – спросил я. – Она будет тебе рада…

Тот не ответил, но как-то так затвердел плечами и загрубел лицом, что ответа не потребовалось. Не пойдет. Кто бы подумал, что ужасный человек-гора Арм сможет так долго, верно и трепетно любить одну-единственную женщину? Или что я, известный распутник и бабник, потеряю голову от какого-то журналиста?.. Эх, чудны дела твои, Господи!

Забрав подарок для Гамильтон, я немного послонялся по утренним улицам, разглядывая палатки с выставленными на продажу товарами. Рядом со свежей сдобой, мясом и сырами приютился скромный, утопающий в цветах прилавок.

Умная торговка издали выцепила меня взглядом, не иначе, по глуповатому выражению лица и поникшей фигуре опознав во мне безнадежно влюбленного.

– Молодой господин, сделайте вашей девушке комплимент! – гаркнула она. – Ни одна леди не сможет остаться равнодушной к любовному посланию, зашифрованному в изысканном букете!

– Простите? – я подошел ближе.

– Возможно, вы хотите признаться в чувствах, но не решаетесь? – прищурилась женщина и, наскоро обтерев руки о передник, – Выразите свои эмоции с помощью растений[12]12
  В Викторианскую эпоху была очень популярна «флориография», т. е. язык цветов: растениям придавалась собственная символика, с помощью которых можно было выражать свои эмоции или чувства (когда о них нельзя было говорить открыто)


[Закрыть]. Например, лиловая сирень, – торговка провела рукой над пушистыми розово-голубыми шапками мелких цветов, – символизирует первые волнения любви…Белые лилии скажут избраннице о том, что вы восторгаетесь ее чистотой и невинностью; голубые фиалки пообещают верность; ну а красные розы намекнут на еле сдерживаемую страсть…

Я призадумался. С девушками-то все просто и понятно, а вот как к такому посланию отнесется мужчина? Как это вообще – ухаживать за джентльменом?.. Я, конечно, и с первыми не особо утруждался – как-то так получалось, что они всегда сами собой падали мне в объятия, без особых усилий и знаков внимания. А тут, прямо ума не приложу…

– Какой человек ваша возлюбленная, сэр? – пришла на выручку продавщица цветочных посланий. – Расскажите мне, и мы вместе подберем букет!

– О! – с жаром откликнулся я. – Он такой… Маленький, и в то же время безумно привлекательный… человек. Мягкие светлые волосы, огромные глаза, хрупкий стан, но формы местами – ого-го!

Торговка посмотрела на меня – так озадаченно и вместе с тем осуждающе, что я сразу замолчал. Должно быть, она ждала немного другого описания.

– Он… она… честный малый. Талантливый, амбициозный – скоро о нем заговорит весь Лондон, уж поверьте! Иногда чересчур дерзкий и даже злой, но в моменты, когда не ругает меня – нежный и ранимый… – чувствуя, что еще немного, и сам себя возненавижу за тот бред, который несу, я решился сказать правду. – Честно говоря, миссис, цветы нужны мне не для девушки, а для… моего секретаря.

***

Ты облажался, Кавендиш…

– ПОНЯТНО… Сэр, – женщина сохранила невозмутимое выражение лица, но перешла на другую сторону прилавка – подальше от ненормального покупателя. – Тогда предложу вам более сдержанные варианты…

Соорудив огромный букетище из бледно-желтых нарциссов (уважение), розовых гвоздик (невинная любовь) и бордовых амарантов (безнадежность), я отсыпал хозяйке цветов все имеющиеся наличные деньги и отправился домой.

Приготовился отражать удивленные взгляды прислуги (скажу, что купил для новоиспеченной невесты) и пошел на третий этаж. Поднимался к Мальку, а у самого колени дрожали, и в горле ком… Разве я когда-то спал вместе со своими пассиями – не ради удовлетворения низменных потребностей, а чтобы внушить спокойствие и чувство безопасности?.. Разве покупал им цветы? Драгоценности, одежду – да, а вот цветы…

Любой нормальный секретарь мужского пола, заявись к нему начальничек вроде меня – с ужасной репутацией, цветами и голодным взглядом – бежал бы долго и далеко… Насчет "нормальности" Малька у меня большие сомнения, и все же… Действовать надо осторожно. Деликатно, чтобы не спугнуть…

Малькольм сидел за столом, сложив руки на коленях и будто ожидая моего прихода. Завидев огромный букет, вплывший в комнату, парень выпучил глаза.

– Это… мне?! – вырвалось у него.

И столько чувств прозвенело в его голосе, словно скрипач поставил смычок на струны и тут же оборвал мелодичный, полный затаенной тоски звук… Я сразу стушевался и устыдился. И как меня угораздило… Что за абсурдная идея такая – дарить мужчине цветы?

– Да нет… Так, нашел около кладбища, думаю – чего добру пропадать?.. Но ты, если хочешь, можешь взять себе…

Я боком подошел к Малькольму и осторожно протянул ему букет.

– Еще чего! – после изумленной паузы взвился он. – Стану я всякие… веники подбирать!

Малек с возмущением отвернулся, а у меня сердце в пятки провалилось. Кажись, Кавендиш, ты облажался…

– То есть, не возьмешь? – обреченно уточнил я.

Парень повернулся и еще раз смерил цветы взглядом. Потом вырвал их из моих руках и на секунду прижал к груди.

– Возьму… Чтобы выбросить! Они воняют и вообще уже подвяли… пока на кладбище валялись!

– Может, не надо? Здесь ведь даже нет мусорного ведра, – я оглянулся по сторонам. Цветов было жаль. Конечно, это не ахти какой знак внимания, и все равно… На мой взгляд, вполне живые и свежие, они трогательно склонили пышные верхушки, смотрясь на руках у Малькольма на удивление мило.

"Тебе идет", захотелось сказать мне. Но я промолчал, опасаясь, что мой мужественный помощник окончательно рассвирепеет.

– А я прямо отсюда! – и Лукас шагнул к окну и дернул за ручку форточки. Та не поддалась. Тогда он дернул сильнее. И еще. Уперся одной ногой в подоконник и налег всем телом…

– Сейчас, – я встал рядом, отодвинул шпингалет и без усилий растворил окно. Журналист размахнулся и зашвырнул мой неуклюжий "комплимент" наружу. Мы оба смотрели, как охапка цветов, кружась и роняя лепестки, падает с третьего этажа, чтобы затем приземлиться на самом краю участка, рядом с забором, отделяющем придомовую территорию от кладбища.

Соприкоснувшись с землей, букет взорвался бело-розовым облаком и остался лежать посреди потускневшего за зиму газона.

– Вот, там-то ему и место… – с мрачным удовлетворением пробормотал Лукас. – Ой, а это что такое?

Он заметил новый экипаж, примостившийся рядом со старым.

– Подарок для Гамильтон, – отстраненно ответил я. – Долго думал, что купить: ее жених обеспеченный человек, и смысла обставлять его дом я не вижу. Зато экипаж – то, чем она сможет пользоваться самолично и без его разрешения…

Кто сказал, что обольщение – плевое дело для опытного соблазнителя вроде меня?.. Это с другими было просто, потому что чувств никаких не проскальзывало. А на Малька мне даже смотреть невыносимо трудно. Сердце вот-вот разорвет грудную клетку и упорхнет на свободу, в голове – ни одной разумной мысли…

Собрав волю в кулак, я оглядел его и предпринял еще одну попытку завязать беседу. Купленный мной костюм – второй, синий, до этого ни разу не надеванный – сидя на корреспонденте, производил ошеломительное впечатление.

– Значит, ты в ЭТОМ пойдешь на свадьбу?

Парень сложил руки на груди и глянул на меня исподлобья.

– Маркиз, вы сегодня какой-то странный… Притащили цветы, теперь спрашиваете насчет одежды. Что ж мне еще надеть – платье с кринолином? Кстати… – он нервно выдохнул и закусил губу. – Как вы думаете, мне бы пошел женский наряд? То есть… из меня бы получилась… женщина?

Я чуть не поперхнулся воздухом и потрясенно застыл. Потом неловко рассмеялся и хлопнул журналиста по плечу, пряча смущение….

– Что за глупости, Малек? Ну какая из тебя женщина? – думать о Лукасе в подобном амплуа оказалось выше моих истерзанных воздержанием сил. – Даже представить страшно!

Тот полыхнул на меня взглядом: посмотрел с неприкрытой ненавистью и резко отошел.

– А знаете, что! – процедил он. – Не пойду я ни на какую свадьбу! Мне статью писать нужно…Давно уже! А отдавать шлюх под венец в мои служебные обязанности не входит!