Текст книги "Порочного царства бог (СИ)"

Автор книги: Людмила Райот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Я, как и обещал, за ним не пошел. Но бросать друга в одиночестве не стал – в последний момент подставил в проем ногу, не дав двери полностью закрыться.

– А, Малькольм, – раздался высокий мужской голос. – Явился, значит.

Приветствие прозвучало так пренебрежительно, что я невольно насторожился и просунул в щель еще и нос. Кабинет редактора оказался на удивление модно и красиво обставленным (стало ясно, куда пошли заработанные на сплетнях деньги): дубовые панели, огромный стол, бирюзовые занавески на окнах – я в выборе интерьера и то был куда скромнее. А за столом, на высоком, будто трон, стуле восседал такой же высокий и напыщенный… хм… персонаж.

– Добрый день, мистер Уилкис, – пискнул Малек. – Как поживаете?

– Как я поживаю? – удивленно переспросил молодой мужчина и выпрямился в кресле. – Ужасно, Лукас, просто ужасно. Сижу и жду, когда наша будущая звезда писательского дела мне материал для статьи принесет, а он все не несет и не несет…

Я пригляделся к редактору и мигом составил его психологический портрет. Этот тип (пренеприятнейший, чего уж кривить) джентльменов был мне знаком. Стоит им чего-то достигнуть – хотя бы родиться в почтенной семье – как они тут же начинают считать себя лучше всех остальных. Такие одеваются у лучших модельеров, нанимают толпы слуг и тешат самолюбие, унижая скромных работяг вроде Малька. А уж если еще и физические данные не подкачали, пиши пропало: очередной богатенький негодяй готов!

Местный экземпляр был явно из последних. Внешне он чем-то напоминал Лукаса – тоже был смазливеньким блондином, но при этом его "красота" разила чем-то пошлым и искусственным. Вон, духов-то на себя повыливал – отдушка с ног сбивает!

– Хороший материал не соберешь за три дня, – попытался возразить мой секретарь. – Но процесс уже идет. Я почти…

Хлыщ поморщился и прервал его легким движением кисти.

– Ох, управлять творческими личностями – одна морока. Знаем мы эти ваши "процесс идет"! Шатаетесь непонятно где весь отпущенный на статью срок, на луну любуетесь и прочим романтическим бредом занимаетесь. А потом приходите и ноете, мол, ничего не успели, так как Муза вас не посетила… А у нас, редакторов, – номер на носу, между прочим! Нам не до каких-то там Муз!

Ну, тут он в чем-то оказался прав. Луна – была, шатанье непонятно где и прочий "романтический бред" – тоже… А в остальном он несправедлив к Мальку. Тот старался разговорить меня, как мог, только "объект" тщательно саботировал любые поползновения в сторону своей личной жизни… Даже неловко, что я такой скрытный оказался!

– Простите, мистер Уилкис, – слабым голосом выговорил Малькольм. – Дайте мне еще три дня, и я обещаю предоставить обещанную статью.

– Можешь не стараться, – очень" ответственный" и очень "деловой" редактор встал из-за стола и подошел к Мальку. Судя по его франтовской одежде, в модных магазинах и перед зеркалом он проводил не меньше времени, чем за томительным ожиданием загулявшихся корреспондентов. – Я и так уже понял, что ничего от тебя не дождешься. Глянул одним глазком твои прежние писульки – чистое графоманство!

– Но мистер Уилкис-старший полностью одобрил мои первые статьи! – Малек аж за сердце схватился. – Хвалил, обещал повысить жалованье…

– М-да, вот чего не понимаю, того не понимаю… – состроил задумчивую гримасу начальник Лукаса. – Отчего отец так покровительствует тебе? Ни таланта, ни усердия, ни пробивных способностей… – Уилкис небрежным движением взял Малькольма за отворот жилета, словно рассматривая ткань, из которой он пошит. – Будь моя воля, ноги бы твоей здесь больше не было… И откуда у тебя такая хорошая одежда вдруг появилась, скажите на милость?

Меня аж затрясло от негодования, а Малек отреагировал иначе. Он не сбросил руку обидчика и ничего не ответил. Вместо этого юноша затрясся. Вот прямо взял и затрепыхался перед этим хмырем, будто лист на ветру. Нет, это просто неописуемо! Почему он позволяет так разговаривать с собой? Зачем терпит и молча спускает унижения?!

Так, подождите-ка…

А не тот ли это сердцеед из вчерашнего разговора в пабе? Который работает вместе с Лукасом в издательстве и общение с которым приносит ему нестерпимую муку?!

Я так поразился внезапно пришедшей в голову догадке, что отпустил дверь и та чуть не стукнула меня по лбу. Очевидно же – как Малек смотрит на него, как робеет и теряется в его присутствии… Это точно он!

Но как такое возможно? Неужели этот слащавый "мистер Уилкис" может нравится тебе, Лукас?.. Ладно, что он мужчина – так ведь он же при этом совершенно непереносимый мужчина! Такой манерный, такой пижонистый и долговязый… Ты разочаровываешь меня, Лукас!

– Подумай, Лукас, – словно вторя моим мыслям, продолжал тем временем редактор. – Если ты не справляешься с нагрузкой – то всегда можешь поискать газету попроще, если действительно считаешь, что без писательства тебе никак… Мы, в "Лондонском грифе", привыкли выдавать отменную производительность. Профессионализм – наше основное кредо, и дилетантам нет места в команде, да и вообще…

Он так увлекся своими разглагольствованиями, что не сразу заметил, как в кабинете появился еще один человек. Я. Обвинения в непрофессионализме стали последней каплей в чаше моего терпения.

– Милейший, а вы по какому вопросу? – озадаченно спросил Уилкис, и сразу же получил ответ – невербальный.

Я размахнулся и с оттяжкой ударил его в лицо. Читал его статьи и не оценил, значит? А я не читал, но уверен – Малек отменный журналист! Что ему этот ваш замызганный "Лондонский гриф"? Он может писать хоть в "Нью Йорк Херальд", хоть в сам "Таймз"!

Редактор пошатнулся и упал (скорее присел) на пол. Сделал он это очень аккуратно – чтобы не повредить костюм, наверно.

– Предупреждаю – уволишь ЕГО, и тебе конец, – процедил я. – Статью свою получишь скоро. Ясно?

– Кто это, Лукас?.. – ошалело спросил Уилкис, держась за ушибленную щеку и тараща на меня глаза.

– Человек с ужасной репутацией. И прекрати "тыкать" ему. Его зовут мистер Малькольм, если ты забыл!

Я наклонился, чтобы ударить засранца еще раз и добавить своим словам больше веса, но Малек бросился на помощь своему возлюбленному.

– Не надо, лорд Кавендиш… – он повис у меня на локте всем своим тщедушным телом и потянул на себя, пытаясь оттащить прочь. – Пожалуйста, не бейте мистера Уилкиса больше!

Жалеет его, как же! Переживает, как бы я не попортил его симпатичную мордашку… Ладно, так уж и быть. Спустим на первый раз.

Я отряхнул ладони и направился к выходу. Малькольм, охая и то и дело оглядываясь на поверженного неприятеля, кинулся вслед за мной. Мы молча миновали длинные коридоры с лестницами и вышли на свежий воздух. Оказавшись на улице, Лукас схватил меня за руку и развернул к себе. Он часто моргал, и я не знал, чего мне хотелось больше – грубо встряхнуть парня, чтобы привести в чувство, по-отечески обнять его или вернуться в издательство и снова наподдать Уилкису.

Только не плачь из-за этого поганца, прошу… Разве ты не видишь, что он тебя недостоин? У меня у самого сердце не на месте из-за этой ситуации!

– Зачем?.. – наконец еле слышно выговорил он. – Вы… вы…

– Чудовище, – мрачно откликнулся я. – Знаю.

***

Ты любишь мистику, Малек?

Мы шли уже больше часа. Дома, проспекты, аллеи, снова дома. Целые кварталы один за другим. Малькольм, наверное, думал, что мы идем бесцельно, а я медленно (просто не помнил точной дороги), но уверенно вел нас к цели.

Разговор не клеился. В груди свербело и болело, Малек тоже отводил глаза и периодически шмыгал носом. Я несколько раз замечал, что рефлекторно пытаюсь взять его за руку, и каждый раз одергивал себя и прятал ладонь глубоко в карманы брюк.

Карманы… не далее как ночью маленький журналист самозабвенно копался в них, чем подарил мне парочку приятных и волнующих моментов. Знаю, он старается не думать об этом и мысленно успокаивает себя тем, что я был настолько пьян, что ничего не запомнил…

А я запомнил. Все запомнил.

Сам был бы рад забыть, приглушить связанные с ним эмоции… Но не могу. Невинная шутка – иррациональное влечение к собственному секретарю – затянулась и приобрела масштаб душевного бедствия.

Что же это получается – я запал на собственного… слугу? Штучки в духе Марс, будь она неладна. Как говорится, не суди, да не судим будешь. Кстати, близилась вторая половина дня, а я всего раз вспомнил о бывшей невесте, и то без содрогания. Неужели я наконец-то "излечился" от нее? И начал жить полной и счастливой жизнью… лишь для того, чтобы заболеть снова?

Я тихо выругался. Господи, ты наказываешь меня или смеешься надо мной?

Через час терпение начало покидать Лукаса.

– Ваша Светлость, а можно поинтересоваться, куда вы идете?

– Мы идем, Малек, мы, – поправил его я.

– И куда же мы идем, Ваша Светлость? Может ли такое быть, что МЫ вовсе не хотим туда идти? – голос Малька прозвучал почти едко.

Хорошо. Значит, оправился после встречи с бывшей пассией.

– Как бы то ни было, мы пришли! – победоносно заявил я: нужная вывеска показалась как нельзя вовремя.

Парень повернулся в направлении моей руки и недоуменно свел брови на переносице.

– "Спиритический салон леди Чаттерлей"… А зачем нам туда?

– Затем, что тебе срочно нужен материал для новой статьи.

– Да, но… – Малек сбавил ход, опасливо приближаясь к небольшому, прекрасно отделанному домику. – Разве к Чаттерлей можно попасть вот так сразу? Прямиком с улицы?

– Вообще-то нет. Но мне – да.

Я поднял руку, чтобы постучать, но Лукас остановил меня.

– Лорд Кавендиш, погодите! Может, не надо? Я слышал об этих сеансах… На них пускают лишь высокопоставленных людей! Да и то, что происходит во время… – в голосе Малькольма промелькнула паника. – Не уверен, что смогу писать О ТАКОМ!

– Сможешь, конечно. Это прекрасный шанс проявить себя. Когда бы ты еще попал в такое место?

– И все равно… – секретарь понуро свесил голову, и я счел момент достаточно подходящим для того, чтобы приобнять беднягу за плечи.

– Послушай, милый, – черт, я действительно назвал его "милым?! Уму непостижимо! – Мне совестно перед тобой. Из-за моей несговорчивости ты чуть не потерял работу… Ты пришел в Бромптон, чтобы написать потрясающую статью – написать обо мне – а я завалил тебя своими делами и проблемами. Позволь мне помочь.

В огромных глазах Лукаса отразилась внутренняя мольба.

– Ну хорошо. Заглянем лишь на минуточку…

В этот момент входная дверь широко отворилась, и Малькольм изменился в лице – я так и не успел постучать.

В проеме застыла молодая дама весьма необычного облика: в простом белом платье, больше напоминающем ночную сорочку, нежели вечерний наряд, и темными, распущенными по плечам волосами. Понятия "леди" и "распущенные волосы" несовместимы, но Чаттерлей позволяется быть выше принятых в свете правил: какие могут быть претензии к той, кто регулярно общается с душами умерших?

Девушка остановила на мне блуждающий, рассеянно-безумный взгляд карих глаз и вдруг улыбнулась. Улыбка вышла весьма зловещей.

– Лорд Кавендиш! Я знала, что вы заглянете, и потому откладывала начало сеанса! – высоким, практически детским голоском пропела она. – И как славно, что вы взяли с собой вашего… помощника!

Из раскрытых дверей дома доносилась тихая, заунывная музыка. Лукас слегка побледнел, я же усмехнулся и коснулся губами протянутой руки. Знала она, как же – я сам об этом не догадывался вплоть до того момента, как вышел из редакции газеты.

– Рад быть вашим гостем, леди Чаттерлей. Разрешите присутствовать сегодня на вашем вечере?

– Само собой, – медиум изобразила приглашающий жест, впуская нас внутрь. – Именно вас-то мы и ждали!

В коридоре ее дома было еще темнее, чем в коридоре "Лондонского грифа". Прихожая создавала впечатление обветшалости: но если в редакции это впечатление было натуральным, то здесь – специально созданным – чтобы посетители начинали изумляться сразу же, как переступили порог необычного заведения. Леди Чаттерлей взяла с тумбочки большой тяжелый подсвечник, немного разгоняющий тьму, и повела нас в глубь здания. Колеблющийся желтый свет выхватывал портреты с обеих сторон: женщины и мужчины на них стояли или сидели, позируя художнику. Они были одеты в обычную одежду, аккуратно причесаны – вот только вместо лиц у всех у них были застывшие, белые, как воск, маски трупов[10]10
  Отсылка к популярной традиции Викторианской эпохи – фотографированию умерших людей.


[Закрыть].

Достаточно жуткое зрелище для непосвященных, должен сказать. Я себя к таковым не относил – я в духов не верил, а безумно популярные ныне спиритические сеансы считал не более, чем захватывающим аттракционом для изнывающих от скуки аристократов. К слову, самой леди Чаттерлей я бы никогда в этом не признался: предприимчивая мадам в этом плане была ничуть не лучше меня – тоже наживалась на человеческих слабостях. Но если я "давил" на похоть, то она – на отчаяние убитых горем родственников и вечный интерес публики ко всему мистическому.

– Это тоже одна из ваших близких подруг? – прошипел Малек мне в плечо (выше просто не доставал). Он старался говорить тихо, но хозяйка салона, шедшая от нас на расстоянии нескольких метров, каким-то (не иначе, сверхъестественным образом) услышала его слова.

– Нет, юноша, – обернулась она, и ее лицо показалось таким же бледным, как и лица изображенных на картинах мертвецов. Девушка-медиум в своем балахоне здорово смахивала на привидение. – Мы всего лишь виделись пару раз на приемах. Мельком и очень, очень давно…

Малькольм стушевался под ее пристальным взглядом и счел за лучшее захлопнуть рот. Расслабился он только тогда, когда коридор привел нас в большую комнату. Загробные скрипичные напевы стали еще слышнее: скорее всего, депрессивный музыкант спрятался где-то в потайной нише – казалось, грустная музыка доносилась отовсюду, буквально просачивалась сквозь стены. Здесь было посветлее, хоть на окнах и висели плотные бархатные шторы – свечи стояли по всему периметру зала. В центре помещения находился большой круглый стол. За ним сидели люди – почтенная седовласая пара и несколько леди и джентльменов разного возраста.

– Дорогие друзья! – торжественно пропищала Чаттерлей, обращаясь к собравшимся, взиравшим на нее со смесью страха и благоговения. – Вот необычный гость, которого я вам обещала! Познакомьтесь с лордом Кавендишем-младшим!

Посетители салона пришли сюда ради гостей давно почивших, но моя, вполне живая и весьма популярная в некоторых кругах персона тоже их порадовала. Женщины заулыбались кончиками губ и еле уловимо порозовели, мужчины сухо кивнули, а один темноволосый хлюпик с зеленоватым оттенком кожи (клиент борделя, что ли?.. Не, по виду он куда больше напоминал романтически настроенного поэта, чем ходока по шлюхам) вскочил и начал приветственно трясти меня за руку, изливая свое восхищение. Старики не стали подходить ко мне, но по их кислым минам было понятно – они тоже в курсе моих аморальных достижений.

– Раз все в сборе, садитесь, – скомандовала Чаттерлей и первой села на пустующее место (надо же, они и свободные стулья нам оставили. Аккурат три по количеству людей). – Пора приступать. Я чувствую, что над комнатой уже сгустилось облако паранормального…

Она поводила ладонями над столом и закатила глаза, чем вызвала у меня непроизвольный смешок. Услышав хихиканье, медиум с досадой вернула радужки на место, и я поспешил напустить на себя серьезный и внимающий вид. Ладно, пусть разыгрывает свой спектакль. Чем лучше она войдет в роль, тем ярче получится будущая статья.

Однако Малек думал о работе в последнюю очередь. Уже порядком напуганный, при упоминании паранормального облака он боязливо поднял голову к потолку (не он один, впрочем).

– Кого мы будем вызывать, леди Чаттерлей? – с придыханием спросил брюнет – чахлый поклонник сверхъестественного. – Может, Джорджа Байрона? Он расскажет нам о загробном мире в стихотворной форме!

– Лучше принца Альберта[11]11
  Принц Альберт – покойный, горячо любимый муж королевы Виктории.


[Закрыть]! – взвизгнула дородная дама в розовой шляпке. – Монаршья особа должна быть в курсе, не пора ли нам готовиться к следующей войне?

– Мой сын Уильям скончался три месяца назад! – просяще простонала старушка. Ее муж сухо кивнул, выражая молчаливое согласие. – Он не дожил пару дней до рождения своей третьей дочери и не успел поведать, куда задевал наши фамильные драгоценности!

Медиум пресекла поток предложений резким взмахом ладони.

– Нет, – протянула она, полузакрыв веки и будто заглядывая внутрь себя. – К нам просится необыкновенный дух… Мятежный, любящий и скучающий… Дух ПОКОЙНОЙ НЕВЕСТЫ КЛИФФА КАВЕНДИША! Вы готовы встретиться с ней снова, лорд?

На несколько очень долгих мгновений в комнате повисла тишина. Даже нескончаемая музыка, и та смолкла. Сидящие за столом дружно уставились на меня.

Я неспеша поправил шейный бант, смахнул пылинку с плеча и обворожительно улыбнулся.

– Что ж… Это должно быть невероятно занимательно!

Пожилая пара шумно вздохнула и послала мне убийственные взгляды – отныне у них появилась еще одна причина меня ненавидеть.

14. Малек

Призрак вашей невесты – это уже не шутки!

Хозяйка салона пугала меня и бесила одновременно. Но вот зачем, скажите на милость, ей понадобилось вызывать именно невесту Кавендиша? Неужели в загробном мире мало мертвых?! Клифф и так только о ней и думает. Можно сказать, засыпает с ее именем на устах…

А теперь эта несносная и воочию явится. Что живая пудрила парню мозги, что мертвая – все равно никак не успокоится! Ух, нельзя думать об ушедших плохо – особенно о тех, кто вскоре может вернуться обратно – а по-другому не получается…

Это все ревность моя. И мой страх.

И этот дом, буквально пропитанный магией и оккультизмом. Я никогда прежде не участвовала ни в чем подобном, и сейчас не горела желанием, но Кавендиш… Сам того не осознавая, он снова вмешивался в мою жизнь, перекраивал ее по своем желанию и пониманию. Вел себя так, будто ему есть дело до меня, и мои проблемы его действительно волнуют. А я не могла отказать. Шла на поводу.

Потому что отчаянно желала и правда быть нужной…

Вот и доигралась. Только встречи с бывшей лорда мне не хватало… А хитрая Чаттерлей ухватилась за возможность и гнет свое. Уверена, в облаке паранормального куча желающих посетить наш бренный свет… Так нет же. Всем нужна история поскандальней!

– Возьмите друг друга за руки, – приступила к инструкциям медиум. – Все, кроме меня – да, лорд, вам придется немного подвинуться, чтобы дотянуться до графа Ридели… Ваша связь нужна, чтобы вызвать духа, удержать его и заставить отвечать на ваши вопросы. Я буду телом-проводником, и покойная заговорит моими устами. Ясно?

Все закивали головами, положили руки на стол и переплели пальцы. Лорд протянул мне ладонь, и я вложила в нее свою: маленькую, хрупкую, так вольготно и уютно устроившуюся внутри… Можно подумать, Бог создал эти руки специально для моих. Чтобы окольцовывали, обрамляли и согревали.

– В комнате могут происходить странные вещи, – понизила голос Чаттерлей. – Возможно, некоторые из них могут показаться вам жуткими… Не пугайтесь. И ни в коем случае не разнимайте рук! Иначе дух может вырваться на свободу и так и остаться среди нас!

Присутствующие были взволнованы. Все, кроме Кавендиша. Он так доволен, что чуть ли не насвистывает. Небось, радуется предстоящей встрече с любимой… Ну или ни в грош не ставит способности владелицы салона. Что, по-моему, весьма опрометчиво: ее странность и оторванность от мира так очевидны, что не замечать их попросту глупо! Хотя сын герцога настолько чуток и догадлив, что уже неделю не может распознать во мне девушку… Что уж говорить о куда более тонких материях?

Чаттерлей закрыла глаза и сложила руки на поясе.

– Начинаем. Дух леди Марс О'Коннор, явись к нам! – громко и несколько театрально провозгласила она. – Явись и поведай правду!

Пару минут ничего не происходило. Половина из гостей забыла, как дышать, со все возрастающим беспокойством взирая на замершую, будто бы уснувшую укротительницу привидений. Потом по комнате прошел сквозняк, мимоходом приподняв толстые бархатные портьеры. Кто-то вскрикнул, а музыка, льющаяся из ниоткуда, стала громче и трагичнее.

Наконец медиум вздрогнула, медленно распахнула глаза, и моя душа провалилась в пятки.

Нет, ее глаза не поменяли цвет и не изменили формы или размера… но, почему-то, сразу становилось ясно – это глаза совсем другого человека.

Да и сама она… стала другой. Узкие плечи, прежде сутулые, расправились, голова потянулась вверх, отчего шея стала казаться тоньше и длиннее. Спина приобрела идеальную, прямо-таки "королевскую" осанку. Существо лениво передернуло плечами, зачарованно глядя в пространство прямо перед собой, мимо лица одной из тучных женщин, как-то сразу скукожившейся и уменьшившейся в размерах.

Посетители салона осторожно охнули, и даже Кавендиш перестал ухмыляться. Он тоже выпрямился, напряженно всматриваясь в преобразившуюся Чаттерлей, хмурясь и не веря увиденному.

Та тем временем решила встать. Она резким движением поднялась в полный рост, сопровождая свое движением внезапным грохотом и вскриками зрителей. Не глядя, переступила через ножки опрокинувшегося стула и пошла по комнате.

Она будто искала кого-то. Ног ее не было видно, простая белая юбка подметала ковер, отчего казалось, что девушка плавно парила над полом. Она шла (или плыла?), обходя стол по кругу, и обводила сидящих пристальными надменным взглядом. Посмотрела на пожилую женщину, в миг постаревшую еще больше, затем на субтильного высокого паренька, вначале восторженного, а теперь изрядно струхнувшего. Затем и я почувствовала ее взгляд. Неживой и острый, как заговоренный кинжал, он проник мне прямо в душу и пробрал могильным холодом…

Это длилось всего несколько секунд, но я испытала малодушный порыв разорвать кольцо из рук и убежать куда подальше. Она смотрела так глубоко, что не могла не увидеть во мне ту, кем я являлась на самом деле – Амелией Обри-Флетчер… Но Чаттерлей настрого запретила делать это. И за пределами зала лежал длинный страшный коридор с изображениями мертвецов… И Кавендиш, мой единственный, хоть и весьма сомнительный, защитник находился здесь, а не там…

Так ничего не сказав и не сделав, дух пошла дальше, уперлась взглядом в Клиффа и… преобразилась. На ее лице проступила краска, делая ее почти что живой, в глазах заиграли отблески былого огня.

Клифф тоже подобрался. Кислую мину уставшего от жизни аристократа сменила растерянность, принявшая почти что драматическую глубину.

Он узнал ее! Это и правда Марс О'Коннор!

– ЛЮБИМЫЙ! – изрекла Чаттерлей, протягивая к нему руки. – КАК Я СКУЧАЛА ПО ТЕБЕ В СВОЕМ ХОЛОДНОМ И МРАЧНОМ УЗИЛИЩЕ…

Я обмерла – голос временной жительницы тела медиума разительно отличался от ее собственного: еще недавно тонкий и писклявый, теперь он вибрировал низкими, властными и глубокими нотами. Кавендиш, окончательно сраженный подобным приветствием, замер… И вдруг расхохотался.

Участники и участницы сеанса обратили на него возмущенные взоры и дружно зашикали.

– Простите, – оборвав смех, пробормотал он. – Это нервное… От потрясения.

Дух будто и не заметил его оскорбительного веселья.

– СУДЬБА УГОТОВИЛА НАМ ТАК МАЛО СЧАСТЬЯ… ПОЧЕМУ? – плавно подплыла к нам и встала позади жениха.

Теперь Чаттерлей (или О'Коннор) была совсем рядом. Любопытство подмывало обернуться и взглянуть на медиума, но я не могла даже пошевелиться. Тело сковал навязанный, пришедший откуда-то извне страх. Мои локоны приподнялись и зашевелились, а волоски на руках встали дыбом, словно их наэлектризовало.

– Вот и я думаю, почему? – воскликнул Клифф. – Чего тебе не хватало, женщина?! Я богатый, знатный, красивый… И даже встал ради тебя на путь исправления!

– ДА, КРАСИВЫЙ… – несколько задумчиво протянула Чаттерлей. – МЫ СОВСЕМ НЕ УСПЕЛИ НАСЫТИТЬСЯ ДРУГ ДРУГОМ…

И "ненасытная" покойница резко обняла его за шею. Силы она не пожалела – нежное объятие больше походило на борцовский захват. Кавендиш побагровел и запрокинул голову, но, почувствовав мою дрожь, ободряюще сжал ладонь.

– И поэтому ты решила задушить меня, чтобы мы поскорее воссоединились?! – прохрипел он. – Мне нечем дышать!

Пауза.

– ТЫ ЗЛИШЬСЯ, МИЛЫЙ? – в голосе призрака сотней встревоженных колокольчиков прозвучало недоумение. Но руки он все-таки убрал.

– Ты бросила меня одного на этом свете! Как я могу не злиться?

– БУДЬ МОЯ ВОЛЯ, Я БЫ ВСЕГДА БЫЛА РЯДОМ…

– Ну да, ну да… Может, поговорим о чем-нибудь, кроме нашей нетленной любви, МИЛАЯ?! – процедил Клифф, разминая шею. Кажется, он и вправду начинал сердиться.

Остальные участники сеанса поддержали его предложение. Видимо, убедившись в дружелюбном, сугубо романтическом настроении вызванного духа, они загомонили наперебой.

– Мисс О'Коннор, а в вашем… мрачном узилище ничего ли не слышно про грядущую войну? – вопросила дама в шляпке.

– Вы встречались с поэтами прошлого? – поддакнул субтильный парень.

– Фамильные драгоценности!.. – слабо выдохнула опечаленная смертью сына старушка.

Дух в теле медиума ничего не ответила. Вместо нее ответил стол. Он приподнялся с одной стороны и опустился обратно, раздраженно бухнув ножками по полу. Сидящие (я в том числе) взвизгнули и втянули головы в плечи, отчаянно цепляясь друг за друга.

– О, теперь еще и мебель подключилась… – закатил глаза маркиз и нетерпеливо передернулся. – Леди Чаттерлей, заканчивайте спектакль, мы все восхищены вашим недюжинным талантом… Давайте уже, возвращайтесь обратно?

– Я ЕЩЕ НЕ ВСЕ СКАЗАЛА, – где-то вдалеке прогремел гром. – БЕРЕГИСЬ, КЛИФФ! РЯДОМ С ТОБОЙ ПОЯВИЛСЯ ВРАГ!

– И что? – фыркнул тот, порываясь встать. – У меня полно врагов.

– ОН ЖЕЛАЕТ ЗЛА И МЕЧТАЕТ ОТОМСТИТЬ! – выкрикнул дух, и эхо его мощного, словно труба парохода, голоса заметалось по комнате. – ОН ОБМАНЫВАЕТ ТЕБЯ! ПРЯМО В ЭТУ САМУЮ СЕКУНДУ!

– Нет, это уже ни в какие ворота… С меня хватит! – проворчал Кавендиш и встал, разрывая связь. Он отшвырнул от себя стул и под всеобщий вопль негодования направился к выходу. – Малек, ты со мной?

Я сбросила оцепенение и подхватилась с места, бросившись за ним. Уже на пороге набралась смелости и оглянулась.

Дух смотрел вслед, посылая нам полный нечеловеческой злобы взгляд.

Точнее, посылая его мне.

***

Останьтесь со мной…

– Лицемерка! – прорычал Кавендиш, оказавшись на улице.

– Что?..

– Она, – Клифф обернулся и погрозил дому кулаком. – Нет ничего хуже лживых женщин…

Надо ли говорить, настроение мое окончательно испортилось… и не только мое. По дороге домой мы с лордом молчали, погрузившись в собственные размышления.

Не сомневаюсь, маркиз думал о своей ненаглядной невесте.

Я… тоже думала. О ней. О своем обмане, который тяготил меня все больше, и о плане возмездия, который уже не хотелось воплощать в жизнь…

Неделю назад, заявившись в дом к Кавендишу, я горела идеей отмщения. Меня сжигала изнутри ненависть, я думала лишь о том, как бы сбросить своего обидчика с трона богатого негодяя и проходимца. Мечтала сделать его хотя бы вполовину таким же покинутым, несчастным и преданным, какой чувствовала себя я.

Но потом я познакомилась со своим врагом ближе. И поняла, что совсем ничего не знала ни о нем, ни о его "идеальной" жизни. Клифф вовсе не был тем обласканным любимчиком судьбы, каким он мне представлялся. Богатый – да, и титул тоже имелся, но в остальном… Разве было у него хоть что-то, хоть какая-то цель и опора, что помогала бы ему вставать по утрам? Со стороны казалось, что у Кавендиша-младшего есть все, но сам он не считал себя счастливым. Ни верных друзей, ни заботливых родителей, а единственная женщина, которую он любил, изменила ему и умерла вдобавок…

Так кому я собралась мстить – тому, кто уже и так наказан, но не мною?

А если не мстить – то зачем вообще я нашла его спустя столько лет?.. Просто ради того, чтобы снова попасть под ядовитый дурман его обаяния? Снова ВЛЮБИТЬСЯ?..

Да, я и сама стала другой за эту неделю. Внутри больше не было ненависти. Да, сердце все еще болело, но душа моя пела… Плакала, пела и вовсе не желала Кавендишу зла, что бы там не напророчила Чаттерлей-Марс…

Вернувшись в Бромптон, мы без удовольствия отужинали и разошлись по своим комнатам. Я пообещала, что тут же сяду за грядущую сенсационную статью, пожелала маркизу спокойной ночи и поднялась к себе.

В моем маленьком, ставшем уже почти родным чердаке сегодня было по-особенному пусто и уныло. В деревянных перекрытиях над головой завывал ветер. Я разделась, накинула халат поверх нижних штанов и сорочки и уселась за стол. Зажгла дополнительную свечу, подвинула стопку бумаг, глубоко вздохнула и… зависла.

Вместо громких, едких и разоблачающих строк в голову лезли сплошные глупости. Воспоминания сменялись романтическими мечтами, мечты – тревогами и сомнениями… А над всей этой кашей восклицательным знаком висело строгое напутствие леди Чаттерлей: "…ни в коем случае не разнимайте рук"! И та жуть, что творилась на сеансе…

Мамочки, как же теперь спать после всего этого?! Как работать?.. Прав был мистер Уилкис: творческие личности – сущее наказание!

Снаружи резко закричала ночная птица (надеюсь, это была она). Я подскочила и принялась мерить комнату шагами – авось, с движением придет вдохновение, да и согреюсь заодно. А то зябко как-то, неуютно… Мурашки по всему телу – ходят, бродят и никак не желают успокаиваться.

Не знаю, сколько времени я провела в таком состоянии. Дом давно уснул, а я все еще то бродила из угла в угол, обхватив себя руками, то сидела над листом бумаги. Чернила вылились из пера и изуродовали его белоснежную поверхность уродливыми бурыми пятнами, в остальном же он оставался первозданно чист.

Был и другой вариант: смириться с тем, что сегодня я ничегошеньки не напишу, потушить свет и лечь спать. Вот только при одной мысли о нем надгробные кресты ближайшего кладбища начинали подбираться прямо к дому и дружно скрестись мне в окно. А самым первым – тот, что на белом камне с простой лаконичной надписью…

Очевидно, куда отправиться дух Марс О'Коннор, доведись ему и правда задержаться в этом мире… Наказывать нового секретаря своего жениха, который мало, что дурное замышляет, так еще и слюни втихаря на него распускает!..

Стук в дверь.

Я замерла, чтобы спустя мгновение броситься открывать: кто бы там ни был, всяко лучше, чем призрак. Уж он бы не стал стучать. Нашел бы другой способ попасть ко мне. Какой-нибудь… паранормальный.

В коридоре стоял Клифф.

Вполне живой и весьма сердитый.

– Малек, ты знаешь, что твоя спальня находится прямо над моей? – грозно спросил он. – Ты уже час топаешь туда-сюда и не даешь мне уснуть!

Отчитав меня, он опустил взгляд на мои босые ноги, торчащие из-под коротковатых штанин, и… вздумал покраснеть.

– Простите, лорд. Уже ложусь!

Мне стало неловко. Я метнулась к кровати и забралась под одеяло, укрывшись им до самого подбородка.