Текст книги "Как заключенные в раю (СИ)"
Автор книги: Людмила Немиро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Глава 2
More than meets the eye…
Серьёзнее, чем кажется на первый взгляд…
«Europe»
Мне так влетело от родителей, что я всерьез подумала, а не запрут ли они меня дома. Нет, не заперли, но гулять с Катаржиной было запрещено. Меня даже к телевизору не подпускали.
Я начала уставать от бесконечного чтения и прогулок во внутреннем дворе дома. Дулась на маму, но понимала, что я доставила ей массу неприятностей, ведь родителям пришлось в тот вечер позвонить в полицию. Они разыскивали меня с бабушкой Катаржины…
Кстати, мою подругу на следующий же день отправили домой, в Прагу. Я рыдала в трубку телефона, когда мы прощались, а она, торопясь и сбиваясь, рассказывала мне о том, какой потрясающий Джон, как он ей нравится и все такое. Потом Катаржина призналась, что и Йоаким ей тоже пришелся по душе, и когда он вернулся к ним, после того, как проводил меня, сказал, что я довольно милая, но зажатая. Меня смутило это заявление.
Зажатая? А какой я должна быть: распущенной и наглой, как те девицы, что пляшут в видеоклипах, транслируемых по телевидению каждый вечер? Мама танцует под эту музыку, а мне забавно смотреть, как она пытается повторить немного неприличные движения. Но это мой секрет, и мама никогда не узнает, что я наблюдаю за ней.
Я не была такой. Мне нравилось слушать музыку, и некоторые группы вызывали у меня восторг, но сама я ходила только на школьные танцы, где играл ансамбль, созданный старшеклассниками. Это было довольно скучно. За исключением тех двух раз, когда со мной пошла Катаржина. Но этим летом нам не удалось повеселиться из-за непредусмотрительности Кати и моего любопытства.
Однако к середине июля я все же решилась на действия. Мне нужно было вернуть подругу в Стокгольм. Нам даже по телефону не давали нормально поговорить. Я расстраивалась из-за этого и постоянно ссорилась с родителями, потому в один вечер папа, громко хлопнув газетой по кофейному столику, резко встал, отчего я умолкла, глядя на него снизу вверх, и проговорил:
– Хорошо. Если тебе так важна дружба с этой распутной девицей…
– Она не распутная, папа!
– Молчи. Я не договорил, – отрезал отец, и я прикусила язык, надеясь, что папа меня пожалеет. Он всегда меня жалел и понимал. – Каролина, – посмотрел он на маму, которая качала головой, явно догадываясь, что отец сейчас смягчится, – я хочу, чтобы ты поговорила с Элишкой. Она милая женщина. Думаю, Катаржина под ее влиянием исправится. Неплохая ведь девочка, но загубит себя опасными знакомствами.
Меня осенило. Я заерзала в кресле, привлекая к себе внимание, и папа, наконец, замолчал, переведя на меня вопросительный взгляд, как бы спрашивая: «Ну, что на этот раз?». Я сказала:
– Давайте, я просто познакомлю Элишку с тем парнем, из-за которого весь сыр-бор.
– Нет, вы только посмотрите на нее, – возмутилась мама, всплеснув руками. – Она пойдет к тому парню.
Папа молчал, поглядывая на меня так, словно что-то прикидывал, а после проговорил, кивая:
– Пусть познакомит. Если паренек достойный, Элишка смягчится. Но имей в виду, – отец пригрозил мне пальцем, – сбежишь к нему без моего разрешения, я лично посажу тебя под замок до начала учебного года… Нет, – он подумал немного и добавил: – На весь учебный год.
Все было решено. Мне позволили провести операцию по возвращению Кати в Стокгольм. Только вот Элишка, бабуля моей подруги, была женщиной принципиальной, и уже вечером, плетясь к знакомым гаражам, я сомневалась в правильности своего поступка. Однако нужно было действовать, иначе меня замучает совесть, потому что я не смогла прикрыть подругу, не смогла тогда уговорить ее поехать со мной домой. Кажется, ничего плохого не произошло, но я уже не была уверена, что моя Катаржина все еще невинна. Ее голос дрожал, когда она по телефону спрашивала, не виделась ли я с Левеном, и очень расстраивалась, получив мой отрицательный ответ.
И вот я пришла в то место, где все началось. И, о боже, мне серьезно достанется от папы, ведь он запретил уходить без его ведома. А я не утерпела, прошмыгнула мимо кухни, где мама готовила ужин, и покинула дом.
Вообще в пригороде Стокгольма Уппландс Вёсби, где я живу, всегда довольно тихо. Однако порой некоторые слишком энергичные ребята гоняют на мопедах или мотоциклах, и это явно незаконно. Вряд ли у них есть права. А чего только стоил огромный «зверь» Мика. Я тогда жутко перепугалась поломки посреди дороги. Не очень-то приятно оказаться на шоссе, пролегающем сквозь густой лес, да к тому же наедине с двумя парнями. Хотя мысли о Йоакиме все равно вызывали невольную улыбку. Просто он был действительно приятным парнем, пусть и отозвался обо мне не совсем понятно.
Когда я приблизилась к двери гаража, то сразу же услышала мужские голоса и звонкий женский смех. Словно дежавю, словно там моя дорогая Катаржина. Но, распахнув тяжелую дверь, которая громко проскрипела ржавыми петлями, я увидела, конечно, не свою подругу. Это была красивая девушка со светлыми волосами, вздернутым носиком и ясными голубыми глазами. Он уставилась на меня, как и остальные. Все, кто присутствовал, смотрели на меня так, будто я прилетела с другой планеты. Мне стало настолько неловко, что щеки невольно залил румянец, а голос дрогнул, когда я проговорила:
– Привет, ребята. Я тут пришла поговорить с Джоном… – кашлянула, отведя глаза от лица Ларссона, на коленях которого и восседала девушка, и добавила, – с Джоном Левеном, – отыскала басиста взглядом и кивнула ему, нерешительно улыбнувшись. – Мы можем выйти?
Все сразу принялись фыркать, посмеиваться, толкая парня в спину, а тот, смущенный всеобщим вниманием не меньше моего, поднялся и ответил низким голосом:
– Ну пойдем.
Оказавшись на улице мне стало немного легче, и я умудрилась даже задать Джону пару вопросов о делах группы. Он сказал, что все хорошо, что конкурс приближается, и они все крайне благодарны Аните – ею оказалась та девица, подружка Ларссона – за то, что она втихую от них отправила кассету с записями «Force» организаторам того самого музыкального состязания.
– Интересное у вас название, – прокомментировала я задумчиво. – «Сила»…
Английский, к слову, я изучала в школе углубленно. Мне ведь нужно поступить в Лондон.
– Да, Йоаким придумал.
– Это здорово.
Я вновь ощутила неловкость, но нужно было действовать.
– Слушай, Джонни, – потопталась я на месте. – Ты ведь помнишь мою подругу…
– Она приехала? – не дав мне закончить, подался вперед Левен, и это чрезвычайно меня обнадежило. Вероятно, ему тоже хочется увидеться с Катаржиной.
– В том-то и дело, что нет. Ее бабушка не позволяет Кати вернуться к нам. – Я намеренно сказала к «нам», чтобы хоть как-то объединиться с парнем, а он заинтересованно сверкнул серо-голубыми глазами. – Я подумала, что если мы с тобой вместе съездим к ней и попросим… Познакомишься… Элишка просто не знает тебя, вот и заволновалась из-за Катаржины.
Дверь гаража распахнулась аккурат в тот момент, когда Джон покачал головой, говоря:
– Ты издеваешься, что ли? Зачем это я поеду к бабуле Катаржины? Да она меня выпрет в первую же секунду.
– Это не так, Джонни! – подняла я руки, успокаивая парня, хотя он выглядел спокойным, а нервничала я. К тому же из гаража вышел Йоаким и теперь внимательно слушал, о чем мы говорим. – Разве тебе не хочется, чтобы Кати приехала?
Я подумала, что Джон сейчас же отрежет: «Нет», и я, сгорая со стыда за свой наивный поступок, пойду домой. Однако Ларссон, вникнув в суть беседы, подошел поближе, приобнял Левена за плечи и сказал, мило улыбаясь:
– Эй, Джонни, давай вместе съездим. Ты же нам весь месяц ныл об этой девчонке. Надоело уже слушать.
Левен немного покраснел, отводя глаза от моего лица, и ткнул приятеля локтем в бок. Но после он все же кивнул, проворчал, что согласен, и скрылся за дверью гаража. Я невероятно обрадовалась, что даже осмелилась улыбнуться поглядывающему на меня Ларссону. Тот снисходительно кивнул, тихо хмыкнув, и спросил:
– Когда и куда нужно поехать?
– Ох… – выдавила я и принялась лихорадочно соображать, как мне лучше подготовить Элишку к встрече с парнями, и что вообще ей сказать. – Вы только оденьтесь, как… – я окинула статную фигуру Йоакима придирчивым взглядом, – как нормальные ребята, да?
– А что, эта одежда не подходит? – весело рассмеялся парень, раскрывая полы своего светлого пиджака. – По-моему, вполне прилично.
– Да, прилично, – согласилась я, но тут же добавила, – если бы не джинсы в обтяжку.
– Я по-о-онял, – ответил парень, все так же посмеиваясь, когда из-за двери высунулась Анита, которая сказала недовольным голосом:
– Ну что ты тут стоишь? Идем, Йоаким.
Ларссон оглянулся на нее, молча кивнул и снова посмотрел на меня, скользнув взглядом снизу-вверх. Я мысленно поставила себе плюс за то, что немного принарядилась, надев любимое платье густого зеленого цвета в мелкий беленький цветочек. Оно хорошо подчеркивало мою талию, пряча немного широкие бедра. Да и длина была не вызывающей – чуть выше колена.
– Тогда до завтра, как я понимаю? – спросил парень, посмотрев мне в глаза.
Снова сильное смущение. Я моргнула и ответила:
– Да. Увидимся утром, в десять часов, ладно? Нам придется поехать в Старый город. Мой дом найдешь?
– Без проблем. Я помню, где ты живешь, – с готовностью произнес Ларссон, и я уже развернулась, чтобы уйти, когда он вдруг бросил в спину: – А что мне за это будет, Миа?
«Вот же гад».
Мне пришлось оглянуться на парня, в уме прикидывая возможную «оплату» за его помощь, но ничего путного не придумала, кроме как:
– Могу рассказать о вашей группе кому-нибудь из города. Это будет небольшой рекламой для вас.
– Хм-м-м… – притворно задумавшись и хитро сверкая глазами, потянул Йоаким и постучал пальцами по подбородку, как будто размышляя над чем-то крайне серьезным, потом он сказал: – А это идея. – Я выдохнула с облегчением, но вдруг: – Вот только о нас и так знает весь Стокгольм. Хотя это неплохой ход для девушки, которая собирается стать пиар-менеджером.
«Ого… вот это неожиданность, он запомнил наш разговор».
– Ладно. Что тогда?
Я, спросив об этом, почему-то жутко покраснела. Вероятно, меня смутил взгляд парня. На меня никогда так не смотрели. Я имею в виду с таким интересом, даже любопытством.
Бог мой, сколько ему лет? Он ведь старше меня, но не больше, чем года на два, а ведет себя, будто я глупая малолетка. Ох, похоже, в его глазах я именно так и выгляжу…
– Не волнуйся, Миа, я что-нибудь придумаю, – наконец, выдал Ларссон, явно заметив беспокойство в моем взгляде, и он уже ушел бы, если б я не осмелела и не бросила в каком-то совершенно мне не присущем порыве:
– Если это что-то недостойное молодой девушки, Йоаким, лучше не приближайся.
Парень вскинул брови, не переставая потешаться надо мной, и развел руками.
– Да не бойся ты так. Я тебя не покусаю. Иди уже домой, а то отец уши надерет.
Да, он совершенно точно считал меня малолеткой.
Вполне естественно. Анита выглядела на моем фоне сформировавшейся девушкой с привлекательной внешностью и потрясающей фигурой, а я лишь вступала в период взросления, замечая изменения в своем теле. Не могу сказать, что в голову мне били гормоны, как, похоже, было в случае с Ларссоном. Вот кому хотелось внимания девиц да побольше.
***
Я лишь утром добралась позвонить Элишке и спросила, не против ли она возможных гостей. Та добросердечно отозвалась на такую новость, но я сразу же предупредила, что привезу к ней парней, с которыми дружим мы с Катаржиной. И вот это уже вызвало некоторое негодование у бабушки Кати. Но я долго убеждала ее, что они понравятся ей, так что Элишка согласилась нас принять.
В приподнятом настроении я сбежала вниз по лестнице где-то около половины десятого, уже в полной готовности: наряженная, причесанная, даже немного подкрашенная, и с небольшой суммой денег, спрятанных в маленькой сумочке. Это предназначалось для букетика цветов и коробки конфет, которые я решила отвезти Элишке. Одного я не знала наверняка, придут ли парни и на чем мы поедем, если автобус придет лишь через час – в период летних каникул лишний транспорт снимают с маршрута.
Я сунулась на кухню, где завтракал отец, откровенно опаздывая на работу, но ему торопиться и некуда – сам себе начальник. Папа всего четыре года назад смог построить свой бизнес, арендовав небольшой магазин в Стокгольме и занявшись продажами качественной немецкой обуви. Он сам ездил в Берлин, закупая там туфли, сапоги, ботинки небольшими партиями, после сам же их продавал. А потом, спустя примерно полтора года, ему удалось занять более масштабное помещение; на работу были приглашены люди; появился главный бухгалтер, который смог заняться документами. В общем, папа медленно, но верно развивал свое дело. Теперь он был директором, владельцем, потому появился шанс опаздывать на работу. Однако папа ездил в город ежедневно. Хотя бы на пару часов, но он отправлялся туда, чтобы проверить как идут дела. Это качество, думаю, ценили все его сотрудники.
Мама по-прежнему искала подходящую контору для работы, но папа не подгонял ее с этим. Мы вполне могли расслабиться, возложив все материальные заботы на широкие плечи отца. К слову, они и правда были широкими. Папа выглядел просто прекрасно в свои тридцать восемь, а все, вероятно, потому, что он свою молодость отдал спорту, занимаясь каратэ. Конечно, сейчас отец забросил это, но его фигура как и прежде была подтянутой и крепкой, а рост достигал почти ста девяносто сантиметров, так что мы с мамой на его фоне выглядели довольно хрупкими и беззащитными.
От нее мне, кстати, передалась русая шевелюра, состричь которую я мечтала днем и ночью. И я обязательно это сделаю, как только закончу школу…
Присев за стол напротив папы, я покосилась на часы. Мамы не было. Она, похоже, уехала на велосипеде за продуктами.
– Итак, – первым заговорил отец, сцепив пальцы рук, и я посмотрела на него немного удивленно. – Что с тобой не так, моя милая?
– Э…
– Я о вчерашнем вечере. Ты вернулась затемно и, судя по твоему сегодняшнему наряду, договорилась о встрече с тем парнем. Кажется, я предупреждал тебя, Миа. Ты из-за Катаржины испортилась прямо на моих глазах.
Во рту пересохло. Я не боялась папы, вовсе нет, и он об этом знал, но так же отец знал, что я умею признавать свою вину. То есть сейчас ему стоит лишь сказать, что я никуда не иду, как тут же придется смириться. Папу не переубедить. Вообще никак. И если с мамой есть шанс договориться, то отец – скала.
– Молчишь, – кивнул он, а я опустила глаза. – Хорошо. Я простил тебя вчера, только потому, что у меня на работе хорошие новости. Если бы я вернулся не в духе, ты знаешь, что это действительно закончилось бы для тебя домашним арестом.
– Папа… – как ни странно отец не перебил меня, а с готовностью кивнул, словно говоря, что внимательно слушает мои оправдания, и я решила действительно оправдаться перед ним, хотя бы один раз в жизни. – Папа, – сказала я, смело глядя ему в глаза, – мне жаль, но я взрослею. Это значит, что пришла пора позволить мне немного развеяться. Ты же знаешь, что я поступлю в Лондон. У меня отличные баллы. Я стараюсь. Все лето сижу над книгами, и ты знаешь, как мне это нравится. Я ничего плохого не делаю, если гуляю вечером со знакомыми парнями…
Отец вздохнул, почему-то смущенно отведя глаза, будто я сказала что-то запретное, а после все встало на свои места, когда, прочищая горло и немного потея, папа принялся говорить:
– Я доверяю тебе, Миа. Доверяю полностью. Но у меня нет никакого доверия к парням. Понимаешь… э-э-э… – О нет, только не это. Я сгорю от смущения. – Они могут быть не очень-то добропорядочными. Я хочу предостеречь тебя от ошибок. Ты так молода и хороша собой…
– Па-а-ап…
– Нет, выслушай. Я не стану заводить этот разговор повторно. Мне просто не хочется использовать свои боевые навыки по назначению, если кто-то из этих дворовых негодников… Ты слышала о Норуме? Джон Норум. – Я прищурилась, вспоминая это имя, и до меня дошло, что этот парень – гитарист из команды Йоакима, поэтому я кивнула. – Вот и отлично. Не связывайся с этими ребятами, поняла меня? Они как шальные носятся на мотоциклах по улицам, да к тому же играют свою дикую музыку. Не связывайся, – повторил папа, и я невольно вздрогнула, потому что в дверь постучали. Отец взглянул в окно и повернулся ко мне со словами: – Я ведь знаю, что это они. Да, Миа? Это они? Те ребята из компании Норума? Смотри мне, милая, если хоть один из них тебя тронет, обидит или… что-то еще…
– Вот насчет этого «что-то еще» я не хотела бы слышать. Мама меня подготовила ко всему, пап. Не волнуйся об этом, ладно? – протараторила я, вскакивая из-за стола с пылающими щеками.
Отец последовал за мной, когда я ринулась в холл, выдохнула у самой двери и распахнула ее.
На пороге стояли два скромно одетых, причесанных и улыбчивых парня. Я от их вида даже растерялась. Джон и Йоаким действительно постарались. Правда я уже буквально слышала в своей голове мягкий голос Элишки, которая ругает их за вот эти прически. Ну не свойственно подобное для шведской молодежи, не такие у нас тут все. Эти слишком мчащиеся за модой, что ли. Будто впереди времени.
Я в этот миг почему-то сильно загордилась ими, а парни стояли и таращились на меня с широкими улыбками на лицах, но потом я поняла, что смотрели они вовсе не на меня, а на папу, который замер за моей спиной, скрестив руки на груди. Я обернулась на него и сказала:
– Пап, это Джон и Йоаким. Мы едем к Элишке.
– Доброе утро… – только и успели почти в унисон поздороваться ребята, когда отец выдал, прищурившись:
– Я вас запомнил, парни. Имейте это в виду…
– Э… да, – кивнул Ларссон, непонимающе моргая. – Хорошо.
Я поспешила выскочить на крыльцо и, на ходу попрощавшись с папой, буквально принялась уводить парней под руки подальше от нашего дома. И только скрывшись за поворотом, мы остановились, нелепо переглядываясь и начиная тихо посмеиваться, а после и вовсе громко расхохотались.
– Мировой у тебя отец, – пробасил Левен, при этом подталкивая нас к проезжей части, потому что на светофоре уже загорелся зеленый свет.
– Да, я знаю!
Мы все смеялись и толкались, и у меня возникло ощущение, что знакома я с ними уже как минимум несколько лет. Такие отвязные и совсем не сдержанные, как другие наши парни. Как, к примеру, мои одноклассники – скучные и кислые. Эти ребята были такими энергичными, веселыми, с большим запалом и внутренним стержнем. Что-то горело в них, что-то кипело, и, кажется, это называлось – жизнь, молодость.
Мы решили погулять по нашей местности, пока дожидались автобуса. Но для начала купили вкусности для Элишки, причем заплатил за все Джон, сильно нервничавший перед встречей с ней. Потом мы ели мороженое, перемазав Левену лицо, потому что одновременно с Ларссоном ринулись к нему, когда тот нечаянно ткнулся носом в стаканчик пломбира. После искали, где бы умыться; ворвались в кафе и спросили уборную; как дети толклись в тесном помещении, подсовывая руки под струю воды, брызгая друг на друга, из-за чего в итоге стали выглядеть жутко неряшливыми.
Развлекались весь этот час, а после, сообразив, что уже опаздываем, побежали в сторону остановки. Причем Йоаким несколько раз останавливался, чтобы подождать меня.
Естественно, куда мне до них, длинноногих и спортивных парней?
В итоге в автобус мы запрыгнули, когда уже закрывались двери, да и то благодаря Ларссону, потому что он под конец пути просто подхватил меня на руки и вскочил на ступеньку, а там, в салоне, мы упали на сиденья, от чего я сильно ударилась пятой точкой, а Йоаким врезал мне лбом в ключицу. Я едва не завизжала от боли. Но вместо этого просто заливисто рассмеялась, вызвав шепот негодования у пассажиров, но Левен тут же стащил приятеля с меня, а я, осознав, как мы выглядели со стороны, когда Ларссон лежал сверху, покраснела и вскочила.
Сели в самом конце автобуса. Из динамиков лилась поп-музыка, такая легкая и совсем ненавязчивая, что я расслабилась, хотя и чувствовала некоторое волнение из-за сидящих по обе стороны от меня Джона и Йоакима. Скорее, именно из-за второго. Он мне понравился. Было что-то успокаивающее в Ларссоне, такое, отчего хотелось опустить голову на его плечо, закрыть глаза и предаться мечтам. Он, кстати, сбрил свои усики, за что я была ему мысленно благодарна. С ними Йоаким казался, мягко говоря, не очень, а теперь прямо похорошел. Однако немного детская припухлость его щек и ярко выраженные чувственные губы, которые Йоаким постоянно облизывал, все же придавали лицу парня мягкости, и он казался немного… девчонкой? Да, это верное определение. Но лучше ему об этом не знать. К тому же прекрасное телосложение развеивало подобное мнение. Уж в фигуре парня точно не было ничего женственного.
– Где выходим? – прервал поток моих мыслей Ларссон, и я встрепенулась, принявшись озираться по сторонам.
– Уже! Уже выходим! – воскликнула я и вскочила.
Поняв, что оставила на сиденье сумочку, я резко развернулась, чтобы забрать ее, как тут же врезалась в Йоакима, при этом наступив ему на ногу.
Боже, какой позор! Я просто сама неуклюжесть.
Глупо улыбаясь и продолжая краснеть до корней волос, я извинилась и забрала из рук Ларссона свою сумочку, которую он держал перед собой. Парень лишь улыбнулся и кивнул.
Я вообще вела себя при нем, как идиотка, слишком явно нервничая и буквально обливаясь холодным потом, совершая какие-то нелепые рваные движения, потому что руки невольно дрожали. Жуть какая-то. Словно мне не шестнадцать, а всего шесть. Маленькая глупая девчонка…
Спустя пятнадцать минут мы втроем остановились у небольшого двухэтажного дома, который делился на шесть квартир. В этом районе по обе стороны от проезжей части тянулись два ряда таких же домиков, различающихся между собой только цветом фасадов. Элишка жила в синем, перед ним мы и стояли. Позади сновали машины, громко гудя двигателями; по балкону дома расхаживала женщина, развешивая на веревке постиранное белье.
Я взглянула на нее мельком, но тут же широко улыбнулась, прищурившись на солнце, и громко поздоровалась:
– Элишка, доброе утро!
Бабуля Катаржины, моложавая и шустрая женщина, быстро обернулась, перегнувшись через перила, и внимательно осмотрела сначала меня, а после и парней.
– Который из вас поссорил меня с моей любимой внучкой?
Ларссон прикрыл рот кулаком, сдерживая смех, и легонько толкнул Левена в плечо. Тот, заикаясь и путаясь в словах, представился Элишке и сразу же принялся извиняться.
– Ну-ну, перестань, парень, – усмехнулась обаятельная бабуля Катаржины и, поманив нас рукой, добавила: – Заходите, будем мириться.
Ох, кажется, она уже не злится на нас…
Нужно обязательно поблагодарить парней за помощь.
Почти счастливая и расслабленная, я, войдя в полумрак тесного коридорчика, услышала над самым ухом голос Йоакима:
– Ты моя должница, я помню.
Настроение снова ухнуло вниз, вместе с радостным предвкушением от возможной встречи с Катаржиной.
– Умеешь ты подбодрить, – тихо проворчала я.
– Да, знаю.
На том разговор и завершился – мы поднялись в квартиру Элишки.
