Текст книги "Как заключенные в раю (СИ)"
Автор книги: Людмила Немиро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Капот действительно сильно нагрелся, и постеленная рубашка пришлась очень кстати. Я посмотрела на зеленоглазого парня, улыбнулась ему еще искреннее, а тот спросил, почти фыркая:
– Что такое?
– Ничего особенного, – хохотнула я, закинув ногу на ногу, уж слишком коротенькой была выбранная Катаржиной юбка, не говоря о том, каким оказался розовый топ. Я едва уговорила Кати дать мне накинуть джуд. – Просто ты как всегда заботишься обо мне. Ты такой добрый, Мик, наверняка поэтому все еще один.
«Язык мой – враг мой» – это вовсе не обо мне. Однако в моменты сильного смущения или волнения я могла жутко глупить и наговорить лишнего. Вот именно это и случилось, потому что Микаэли сразу отвернулся, и я уже намеревалась попросить прощения, когда он вдруг проговорил, тихо и неуверенно:
– Ну… да… была одна девушка… – Он посмотрел на меня. – Не срослось, – это прозвучало уже веселее. – Ее звали Амалия, и она из мусульманской семьи. Сама понимаешь, каких мне «наваляли» ее родственники.
Я честно держалась, пока не поняла, что и самого Мика веселит эта история, потому в следующий миг мы оба разразились громким смехом, привлекая всеобщее внимание.
– Ты серьезно? И что было потом? – воскликнула я сквозь хохот.
– О, черт подери, меня едва не женили на ней, – рассказывал Мик, – я думал, не унесу ноги. Милая девчонка, знаешь ли, но все же… э-э-э… не мое, – поморщился Микаэли, а я засмеялась еще сильнее, ткнув друга кулаком в плечо и проговорила, переводя дух:
– Ты – ловелас! Господи, с ума сойти. А я решила, что ты страдаешь от одиночества!
– Нет, ну бывают ночи, когда я действительно один, – с серьезным видом признался Микаэли, но это лишь прибавило ситуации большей комичности, и мы снова рассмеялись.
Джоуи так внезапно встал передо мной, покосившись на Мика, что я подпрыгнула от неожиданности. Он стащил меня с капота, а я лишь успела поймать рубашку Микаэли, которая едва не упала на землю, и, протянув ее ему, сказала:
– Спасибо, Микки.
– О… Микки? – отозвалась Кати, и я оглянулась на нее, все еще удерживаемая рукой Темпеста. – Звучит так круто и современно! Все, будешь Микки, Мик.
Ребята принялись шутить об этом, когда мы двинулись прочь от большой открытой парковки отеля, и я уже спустя минут пятнадцать пути поняла, что мы идем в Гайд-парк. Все это время Джоуи сжимал мою ладонь, но сам говорил с Норумом, отправившимся нас проводить. Ян куда-то укатил. Видимо, у него была встреча. Джонни тоже собрался покинуть нас, так что уже у самого входа в парк Норум притормозил, спросил Темпеста насчет завтрашнего выступления, щелкнул меня по носу, назвав малявкой, и ушел.
Глава 16
Can't you see I'm on the edge, I can't look down
Is it me who's lost and never found
Разве ты не видишь, что я на грани, я не могу взглянуть вниз.
Разве это я, тот, кто был потерян и не был найден…
Europe «Lyin' eyes»
Теплый, едва уловимый ветер трепетал в верхушках деревьев. По озеру пробежалась рябь, но в большей степени от того, что, зайдя в воду по пояс, дурачились Кати и Джон. Микаэли курил, устроившись на траве в одних плавках. Мы отдыхали на месте для купания. Открывать сезон было рановато, но солнце грело достаточно горячо, так что даже я прошлась по воде у самого берега.
Я сидела перед Джоуи, устроившись между его ног, привалившись спиной к груди, и усмехалась, любуясь на свою стройную подругу. Она была, без сомнений, прекрасна.
– Как ты, малышка? – раздался над ухом тихий голос Джоуи. – Ничего не болит?
Сердце тут же налилось теплом от заботливого тона Темпеста, и я качнула головой, говоря этим, что со мной все хорошо.
– Я хочу, чтобы ты понимала… – Он сглотнул, я слышала это. – Ты нужна мне, Миа. Всегда будешь нужна. Но… ты же осознаешь, что я не могу остаться?
И вновь я лишь кивнула, с горечью принимая эту суровую реальность.
– Да, ты все понимаешь, моя умная девочка. Просто… то, что случилось в клубе…
– Джоуи, – возмутилась я, оборачиваясь к нему и садясь так, чтобы видеть его лицо, – ты же сам не хотел об этом говорить, почему тогда…
– Потому, Миа, – перебил Темпест, сверкнув глазами, – потому что я увидел… – Он облизнул губы, отводя взгляд от моего лица, помолчал немного и снова посмотрел на меня. – Я увидел этого твоего Итана… – Джоуи вновь умолк, подбирая слова, и после его тон стал резче. – Просто мне важно, чтобы ты оставалась… чтобы ты ни с кем не встречалась. Я не даю тебе надежду, но и отпускать не хочу. Это подло, знаю. Прости. Мы сможем видеться, я могу приезжать к тебе, буду звонить. Обещаю, Миа, я тебе это точно обещаю. И ты пообещай.
Я непонимающе качнула головой.
– Что мне обещать? – спросила я, искренне удивившись. – Буду ли я… верной? Ты это хочешь знать?
Боже, каким же идиотским казался мне этот разговор. Будто не было очевидным то, что я с ума схожу по Джоуи. Он что, ослеп? Или это я настолько умело скрываю свои чувства?
– Да, – как-то совсем угрюмо произнес Темпест, глядя на меня слишком пристально, так, что мне захотелось отвернуться, но я выдержала его взгляд, кивнув и ответив:
– Понимаешь ли ты, что ставишь меня в неловкое положение? – Джоуи не понял и, прищурившись, пожал плечами. – Ты заведомо делаешь меня виноватой. То есть, если ты уедешь, забудешь обо мне, а я стану строить свою жизнь…
– Хватит, – отрезал Темпест резко и уставился куда-то позади меня. По его сжатым челюстям я поняла, что он, по меньшей мере, раздражен.
Помолчав немного и позволив ему остыть – уже привыкаю к таким характерам – я сама осторожно и нерешительно придвинулась к Темпесту, обвила его шею руками и опустила голову ему на плечо.
– Прости… – пробормотала я тихо, но тут же посчитала себя глупой, ведь извиняться было не за что.
Джоуи сдался быстро, обняв меня и зарывшись лицом в волосы. Потом он мягко провел рукой по моей спине, отодвинулся и быстро поймал мои губы, запечатлев на них короткий, но глубокий поцелуй.
Я улыбнулась. Видеть эти светлые зелено-голубые глаза прямо перед собой, чувствовать тепло его рук, слышать проникновенный голос – самые счастливые моменты. Джоуи смотрел изучающе, ласково скользя взглядом по моему лицу, постоянно задерживаясь на губах; он целовал мои глаза, касался кончика носа, скул, подбородка; приникал к мочке уха, волнуя меня этими прикосновениями, а пальцами поглаживал обнаженную кожу спины, сунув руку мне под джуд; он хотел ощущать меня, и я это чувствовала даже без огромного жизненного опыта за плечами. Такое невозможно изображать. Это читается по жестам, вздохам, взглядам в самую душу. Я читала его. Джоуи читал меня…
– Ну и долго вы будете там сидеть? – весело прокричала Катаржина, и тут же мою спину обдало брызгами воды.
– Кати! Холодно! – расхохоталась я, оглядываясь на подругу, снова посмотрела на Темпеста и замерла. Что-то в его взгляде стало сигналом для меня, но я не совсем понимала.
– Идем, искупаемся, – с улыбкой проговорил Джоуи, и я принялась краснеть, не имея сил отвести от него глаз.
– Не думаю, что…
– Миа, прошу тебя. Я ведь уезжаю. Не знаю, когда мы увидимся.
Немного подумав, я со вздохом кивнула, поднялась и уставилась на Джоуи. Тот сидел на траве и ждал, когда я сниму одежду. Учитывая то, что купальника на мне не было, я по вполне понятным причинам чувствовала себя не в своей тарелке. Отвернувшись от Темпеста, в несколько секунд сбросила джуд, стянула топ, юбку и, не дожидаясь его, я побежала к воде под оглушительный визг подруги и одобрительный гомон Микаэли. А смех Левена разнесся над озером басистым громом.
Ныряя, всплывая и снова погружаясь в воду, я уплывала все дальше от друзей и, в конце концов, оказалась за камышами, а, обернувшись, поняла, что заплыла даже слишком далеко. Намереваясь вернуться, я осторожно нащупала ногами дно, и оказалось, что здесь совсем не глубоко – мне ниже груди. Я успела сделать лишь пару шагов, как тут же кто-то коснулся моего колена, и я, взвизгнув, оказалась увлечена на глубину. И только вынырнув, смогла увидеть того, кому пришли в голову подобные шутки. Я очень боялась активности в воде. Бр-р… Хуже некуда, плавая, наткнуться на… что-то. Или кого-то.
Темпест выглядел крайне эффектно с мокрыми волосами – парочка кучерявых прядей падали ему на лоб – и обнаженным торсом. Он медленно выпрямился и подошел ко мне, но я, барахтаясь, так и не достала ногами дна.
– Тебе придется меня обнять, чтобы не утонуть, – оповестил Темпест с хитрецой в глазах.
Я засмеялась его находчивости, но сопротивляться не стала, ухватилась за плечи и повисла на нем.
Немного нервничая, я спросила:
– Может, нам следует вернуться? Как-то некрасиво бросать ребят.
– Они не маленькие, – ответил Темпест, посерьезнев.
Я заволновалась сильнее, ведь не нужно быть крайне сообразительной, чтобы догадаться, чего хочет Джоуи. Он облизнулся, приникая ко мне губами, после подхватил под ягодицы, вынуждая обвить его талию ногами. Это положение стало более чем откровенным, деваться было некуда, но… признаться, меня все же мучил страх перед болью. Однако Джоуи, заметив мою нерешительность, произнес:
– Все хорошо, малышка. Я помогу тебе…
Что это значит, я не имела представления, но напряглась всем телом, когда рука Темпеста скользнула к моему нижнему белью, оттягивая трусики вниз. Я задрожала, стоило ему лишь коснуться меня, и, конечно, пока что боли не было. Зато навалилось странное чувство, которое добавило мне дискомфорта, потому я стала дышать чаще, прижимая голову Джоуи к себе. Его поцелуи душили меня, не в плохом смысле, а просто мне не хватало воздуха, я отворачивалась, но тут же вновь оказывалась плененной.
Джоуи приближал меня к чему-то такому, от чего я позволила себе даже застонать, ничуть не смутившись этого, а внизу живота все наливалось от движений пальцев Джоуи. По его горящим глазам было понятно, что он держится усилием воли, в то время как мое состояние, да и внешний вид, оставляли желать лучшего. И это лучшее приближалось.
Я так стиснула ногами бедра Темпеста, что он задышал хрипловато, но когда я была уже накалена до предела, Джоуи поспешно приподнял меня, от чего я недовольно и раздраженно выдохнула, таращась в его лицо, а после ахнула от внезапной наполненности. Хватая ртом воздух, я впивалась ногтями в плечи Джоуи, а он подался вперед, позволяя мне привыкнуть к нему, затем еще раз и еще…
Все быстрее, не сдержано, как-то порывисто, с придыханием и глядя мне в глаза. Я чувствовала, как пылают мои щеки, как сводит икры ног, и как внизу живота начинает все гореть от непривычных ощущений…
Прячась от взгляда Джоуи, я напряглась изо всех сил, чтобы не упасть в воду, хотя он держал меня за бедра обеими руками, и затаила дыхание, осознав, что внутри взрывается комок напряжения, а перед глазами поплыли белые круги. Темпест чуточку отодвинул меня, впился в губы с поцелуем и позволил мне прочувствовать все – новое, необычное, разрывающее душу и, казалось, даже тело на части. А после, когда я обмякла, Джоуи отрывисто подался вперед и стащил меня с себя одним рывком. Я не погрузилась в воду с головой лишь потому, что Джоуи удержал меня подмышки.
Он рассмеялся немного нервно и, отнеся меня на мель, в самые камыши, прижал к себе. Так мы и остались стоять до тех пор, пока дыхание не восстановилось.
А потом… потом была немая тишина, прерываемая лишь возгласами моей подруги, доносящимися издалека, и смехом парней. Но мы с Джоуи молчали, смотрели друг на друга, стоя в воде, и молчали. Он мягко поправил мое белье, привел в порядок себя, и опять прижался ко мне всем телом. Я в этих жестах ощущала некоторую грусть, даже тоску. В груди щемило от мыслей о расставании. Меня пугало будущее. Впервые за всю мою жизнь оно меня стало пугать.
***
Вечерний воздух холодил кожу, скользя по моим обнаженным ногам. Предзакатное небо неминуемо притягивало взгляд, и размазанный розовым цветом горизонт окрашивал все в таинственный оттенок. Оттенок приближающейся ночи.
Парням нужно было возвращаться в отель. Час на сборы, и они уедут.
Я от этих мыслей совсем обессилила. Мы впятером брели по улице, уже приближаясь к отелю. Все, будто сговорившись, молчали. Джоуи крепко сжимал мою ладонь, но не смотрел на меня, а я все поглядывала и поглядывала на него, запечатлевая в памяти любимый образ. Хотелось разрыдаться, чего я себе не позволяла. Нельзя. Только не на глазах Джоуи. Я слишком сильно дорожу им, чтобы портить момент разлуки.
– До скорого, – первым произнес Микаэли, когда мы остановились у крыльца отеля, и парень обнял меня за плечи, тихо добавляя, – не грусти.
Я кивнула, натянуто улыбнувшись, пожелала ребятам счастливого пути и застыла, провожая Левена и Мика тоскливым взглядом. Катаржина отошла в тень деревьев и присела на скамью, давая мне возможность попрощаться с Джоуи.
Мне пришлось взглянуть на него. Темпест по-прежнему не смотрел мне в лицо, предпочитая таращиться себе под ноги, спрятав руки в карманы джинсов и легонько пиная кроссовком камешки. Такое поведение я уже наблюдала у него однажды, когда отвергла его поцелуй. Но сейчас я жаждала этого поцелуя. Потому смотрела на парня, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
– Миа… – вдруг сказал он, когда я уже успела задумчиво притихнуть, глядя на заходящий диск солнца. Как символично: закат и разлука.
Почувствовав руку Джоуи на своем запястье, я вскинула на него глаза, встречая прямой взгляд, и улыбнулась. Похоже, я должна сохранить лицо перед ним, и если Темпест не сможет, то я точно справлюсь. Пусть в его глазах, потемневших от опустившихся сумерек, разлилась грусть, пусть я увидела волнение, пусть не пообещала ему хранить верность, зато Джоуи будет думать обо мне. Я не могу дать ему то, чего он требует, ведь уже пришлось убедиться, что жизнь способна перевернуть все по-своему. А я не желаю стать жертвой обстоятельств, потому как прекрасно понимаю: Джоуи Темпест – артист, он окружен поклонницами. Соблазн слишком велик…
Не могу думать об этом. Выше моих сил. Хотя все вполне логично и здраво.
Но разве возможно убедить сердце? Оно будто само по себе, будто живет отдельно от всего тела, и ноет, бесконечно ноет.
– Миа, – снова повторил Темпест, затем осторожно привлек меня к себе, обхватил лицо ладонями и поцеловал так, что подкосились ноги.
Я безвольно повисла на нем, цепляясь руками за рубашку на его плечах, и целовала в ответ – неистово, жарко, чтобы навечно отложить этот миг в памяти.
После Джоуи оторвался от меня, отошел назад, провел ладонями по лицу, словно отгоняя наваждение, уперся руками в бедра и посмотрел с таким выражением лица, будто не понимал, что ему делать. А я растерянно хлопала ресницами, прогоняя слезы, которые то и дело накатывали, грозясь вылиться в истерику. Нас разделял метр расстояния. Один метр. Но это стало будущими годами разлуки. Быть может, даже расставания. Ни я, ни Джоуи не знали этого. Нам просто не хотелось увеличивать это расстояние, потому мы так и стояли, изучая друг друга взглядами.
А потом Джоуи медленно попятился, и я кивнула, этим жестом говоря ему, что я в порядке и готова, все будет хорошо…
Да. Все будет хорошо.
Нет.
Это не так.
Я отвернулась и быстро пошагала прочь, мысленно умоляя Джоуи не окликать меня, потому что разревусь, начну биться в истерике, повисну на нем, как дура. Я не хочу этого…
Сумерки окутали меня, когда я, свернув за угол дома, остановилась, задохнувшись от боли в груди. Зажав рот обеими руками, я отчаянно втягивала воздух через нос, чтобы успокоиться и не закричать.
Это оказалось больнее, чем я думала – отпустить. Поехать за ним? Побежать за ним? Примчаться в Германию?
Нет. Я не стану этого делать. Глупо.
Мне полегчает. Я отвыкну. Забуду.
Но внутри пылало огнем, потому я все же разрыдалась в голос, когда мою руку ухватила прибежавшая следом Катаржина. Она прижала меня к себе, молча погладив по спине, а я уткнулась в ее волосы, всхлипывая и дрожа всем телом.
Это правда больно, невыносимо больно. Как люди справляются? Как можно пройти через это?
Только время способно ответить.
Надо ждать.
Глава 17
Will you be there to guide me
All the way through
I wonder will you
Ты будешь вести меня
По всему пути?
Я хочу знать, ты будешь
Europe «Tomorrow»
1986-й год
Холодный фонтан брызг, обдал меня с ног до головы, когда я, перепрыгивая через лужи, собралась уже свернуть к общежитию. Мысленно ругая непутевого водителя, но при этом радуясь, что надела дождевик, я, наконец, взбежала на крыльцо и влетела в просторный холл, на ходу отряхивая свой непромокаемый плащ от капель воды.
– В Англии сейчас самое время для ливней, – с видом метеоролога со стажем оповестила миссис Харви, когда я прошла мимо «поста», кивая в знак приветствия. – Промокла, деточка?
– Нет, вовсе нет, – отмахнулась я, не имея желания заводить беседу.
Мое плохое настроение не относилось лично к миссис Харви. Я злилась на Алисию. Не понимая, каким образом ей удается учиться, при этом совмещать занятия с ночными гулянками, да еще быть на хорошем счету у нашего куратора, я рассерженно шагала по коридору в сторону своей комнаты, и одно меня, несомненно, радовало: в самом начале учебного года я выпросила выделить мне одноместную комнату. Но несмотря на это, Мартин умудрялась доставать меня, даже не соседствуя со мной. Вот, например, сегодня эта негодница в сотый раз напомнила всем, что я встречалась с Джоуи Темпестом, и он укатил в свой тур, позабыв обо мне.
Обычно я игнорировала подобные провокации, но, увы, сказанное Алисией являлось чистейшей правдой. Мне было невыносимо больно слушать ее, поэтому я даже не пошла на последнюю пару. Это не имело значения, я все равно была прилежной студенткой, и никогда ничего не нарушала. К тому же сама записывала все, что говорили нам профессора, и не просила помощи у сокурсников. А вот Мартин всегда приходила после своих нападок и выпрашивала мои конспекты.
Но сегодня я трижды подумаю, дать ей переписать лекции или нет…
Бубня себе под нос, как мне осточертела Алисия, я не сразу заметила Итана, тихо покуривающего на подоконнике в конце коридора, а, вскинув на парня глаза, я притормозила, улыбнувшись и кивнув ему. Он кивнул в ответ. Примерно так мы и общались эти два года.
После той ночи, значимой, самой необычной ночи в моей жизни, я не видела Харрисона вплоть до начала нового учебного года. Но он прекрасно знал, какие слухи ходят обо мне сейчас. Итан наверняка был осведомлен обо всем. Он не потешался надо мной, не дразнил, как это делали другие, но и не приближался. Однако был один эпизод, когда около дух недель назад нашу группу в качестве развлечения повели в кинотеатр на исторический фильм, и там перед самым началом сеанса на огромном экране показывали популярные клипы.
Я остолбенела, когда заиграла узнаваемая мелодия нашумевшего во всем мире хита группы «Europe». Хором пели все, кто хоть мало-мальски знал слова, а я, не сводя глаз со своих рук, боялась даже взглянуть на экран. Но мне очень хотелось увидеть любимое лицо, и я сдалась. Напрасно. Слезы тихо покатились по щекам, и так сильно защемило сердце, что мне просто невозможно было вынести эту боль. Джоуи был прекрасен в этом клипе. Он расхаживал по сцене, танцевал, облаченный в кожаные штаны и красную «косуху»… Это было так красиво снято. Его лицо крупным планом, глаза, губы…
– It's the final countdown! – скандировали ребята, и голос Темпеста, такой высокий и звонкий, прорывался сквозь всеобщий гул, а на меня начинали коситься все девчонки из нашей группы, переговариваясь и хихикая.
Стало тошно от их поведения, но я честно досидела до конца сеанса, ни на мгновение не сосредоточившись на фильме. Это и стало ошибкой, потому как, вернувшись в университет, наш профессор, прежде чем отпустить всех, остановился в холле и поинтересовался, что мы думаем о битве, развернувшейся на экране.
– Думаю, стоит спросить у Нильссон, – громко проговорила одна из моих сокурсниц, и я, вздрогнув, залилась краской стыда, а она добавила, надменно посмеиваясь, – вот Миа точно следила за этой битвой.
– Мисс Нильссон, ответите на вопрос? – ничего не подозревая, спросил профессор, а я отрицательно качнула головой, опуская глаза.
Итана я сразу приметила. Он стоял у окна, лениво листая какую-то книгу, но смотрел на меня, когда я неловко улыбнулась ему.
– Конечно, – продолжила издеваться сокурсница, – куда уж ей. Она таращилась на своего блондинчика, – и уже лично в мой адрес: – Миа, ты дура, раз веришь, что такому поверхностному и беззаботному красавцу, как Темпест, нужна тихоня подобная тебе.
Прежде чем я додумалась, что ответить на грубость девушки, вдруг отозвался Харрисон, подойдя ко мне:
– Не лопни от зависти, Мелани, – обратился он к моей сокурснице, – раз всемирно известный рок-музыкант отдал предпочтение не тебе.
Девушка покрылась красными пятнами, нервно раздувая ноздри, и выпалила:
– Ну попользовался и свалил! Тоже мне огромная любовь…
– Следите за словами! – воскликнул возмущенный профессор, а я, резко развернувшись, пошла прочь.
Мне хотелось поскорее скрыться с глаз ребят. От стыда внутри все переворачивалось. Мне стало нехорошо, но я очень удивилась, когда на полпути к общежитию, меня догнал Итан. Он поравнялся со мной, сказав:
– Не слушай их, Миа. – Я посмотрела на него. Харрисон таращился прямо перед собой. – Они круглые дуры. Просто завидуют…
Подумав немного, я спросила:
– С каких пор ты стал заступаться… – я запнулась на мгновение, но закончила, – за Джоуи?
Итан повернулся ко мне, и его глаза вспыхнули при звуке имени Темпеста. Он все еще злился на него и на меня, на нас троих.
– Пф… – фыркнул он и покачал головой, криво улыбнувшись одним уголком губ. – Даже не думал этого делать. Я лишь помог тебе.
Мы помолчали немого, медленно приближаясь к зданию общежития, а после я произнесла:
– Спасибо, Итан.
– Не стоит…
И все. Харрисон после этого вновь отгородился от меня на эти несколько недель.
А вот сейчас, сидя на подоконнике, он вдруг, поймав мой взгляд, подозвал меня движением руки. Я заинтересованно сощурилась и приблизилась к парню. Он подвинулся, чтобы я могла присесть рядом, и молча подсунул мне журнал.
– Что это? – непонимающе спросила я, утыкаясь взглядом в обложку, на которой сиял веселыми глазами Джоуи. Меня взволновало простое фото Темпеста. Невероятно.
– Знаешь, – тихо произнес Харрисон, затянувшись, – я ненавижу его…
– Итан, прошу…
– Нет, постой, я хочу, чтобы ты знала. Я ненавижу этого… парня. Но иногда он меня восхищает. – Итан нервно хохотнул, и я повернулась к нему, глядя на его дрожащие пальцы, которыми он зажимал сигарету, поднося ее к пухлым губам. – Вот сняли они клип на этот свой известный хит, и я тоже смеялся над его накрашенным женственным лицом. А потом прочел статью, что на самом деле изначально был смонтирован сюжет о реальных погибших автогонщиках. Вдова одного из них подала в суд на твоих друзей. – Итан взглянул на меня с улыбкой, и в его ясных зеленых глазах заплясали искорки. – Черт подери, твой паренек порой очень даже восхищает. Но все равно, – Харрисон помрачнел, спрыгнув с подоконника, – ненавижу его.
Он ушел. Я осталась сидеть в коридоре с журналом в руках, таращась на обложку и незаметно поглаживая пальцами блестящий глянец.
***
Стараясь держать осанку, я, не торопясь, шагала по огромному холлу отеля, направляясь к указанной мне администратором тяжелой дубовой двери. Это был кабинет управляющего.
В последнее время мне все чаще казалось, что я совершенно беспомощна. Разум понимал и принимал происходящее – исчезнувшего из моей жизни Джоуи, некоторую поддержку со стороны Итана, – а сердце продолжало висеть в груди, будто камень на шее, когда мне доводилось оставаться наедине с собой. Несомненно, это мучило.
Я слушала музыку «Europe» на «кассетнике», подсоединив к нему подаренные мне Катаржиной огромные наушники, и проваливалась в эту пустоту с головой. Зачем так себя изводить, зачем? Но я изводила, будто наказывала за наивность, дурочка.
Думать, что я не нужна была Темпесту хотя бы тогда, когда мы провели вместе целые сутки, оказалось непозволительным для меня, потому что унижало. В первую очередь, это оскорбляло и унижало достоинство Джоуи. А уж во вторую – мое. Так что мыслей о собственной никчемности не допускалось мной даже в моменты полного одиночества.
Мир не катился в пропасть, дни все еще казались мне светлыми, а Джоуи Темпест не превратился в коварного соблазнителя, ведь причина его исчезновения могла быть довольно простой: огромная занятость, плотный гастрольный график, полный контроль продюсером.
Все это твердил мой холодный рассудок, но внутри продолжало разрываться от одного лишь звука голоса Джоуи, а популярность его коллектива росла с каждым днем, и песни «Europe» доносились буквально отовсюду. Я терпеливо сносила присутствие Темпеста в моей жизни. Вот такое заочное присутствие…
Кабинет мистера Хью Адамса оказался невероятным по своему стилю. Что-то из старины, из тех времен с женщинами в потрясающих платьях с кринолином и джентльменов в сюртуках. В общем, разбираться в тонкостях вкуса управляющего отелем я не стала, просто прикрыла за собой дверь, после того, как мне позволили войти, и громко поздоровалась, двинувшись к столу.
Мужчина, чуть полноватый, но все еще статный, с легкой проседью в темных волосах и прекрасном темно-синем костюме, встал и тут же протянул мне ладонь для рукопожатия. Пока я называла свое имя и поясняла, по какой причине приехала, мистер Адамс придирчиво и цепко рассматривал мое лицо, одежду, явно отмечая детали. Что ж, любопытное качество, весьма подходящее управляющему таким большим отелем.
На первый взгляд, мистер Адамс располагал к себе, но я слышала от всезнайки Алисии, у которой тут якобы кто-то работал, что этот управляющий – строгий начальник. Однако поскольку строже своего отца я в жизни никого не встречала, меня это не слишком напугало.
– Итак, мисс Нильссон, – опускаясь в кресло одновременно со мной, вздохнул мистер Адамс, и, открыв принесенную мной анкету, которую я заполнила в холле отеля, продолжил, – значит вы хотите устроиться на подработку? Студентка, верно?
Я с готовностью кивнула.
– Верно, мистер Адамс. Мне было удобнее всего обратиться именно в ваш отель. Сюда я могу добираться пешком.
– Что ж, вы хотя бы не стали толкать пафосные речи о самостоятельности и ответственности, – улыбнулся мужчина, но его серые глаза оставались серьезными. – Похвально, юная леди, похвально. А раз так, то мы, возможно, примем вас, – отложил он анкету в сторону, – но только после небольшого интервью.
– Интервью? – моргнула я, растерявшись.
– Да, назовем это так.
Мистер Адамс немного «спустил поводок», усевшись более раскрепощенно, чтобы могла и я чуточку расслабиться, а не сидеть в такой позе, словно мне позвоночник заменили на железный стержень. Внимательно за мной наблюдая, управляющий открыл свою записную книжку, взял карандаш и, помечая то, что спрашивает, произнес:
– Какой ваш любимый цвет, мисс Нильссон?
– Синий, – без запинки выдала я.
– Угу, так. – Серые глаза оторвались от страницы блокнота и уставились на меня. – Любимая пора года?
– Весна.
– Почему?
– Начало нового. Пробуждение после долгой спячки. И… – я улыбнулась, – мой день рождения.
– А какая же пора вам не по душе? – и тут же, не дав мне ответить: – Впрочем, неважно. У меня все, – неожиданно захлопнул блокнот мистер Адамс и поднялся, протягивая мне руку.
Ничего не понимая, я собралась с силами, осмелела и спросила, отвечая на рукопожатие:
– Это для всех такая проверка, мистер Адамс, или только мне посчастливилось? В чем задумка?
Мужчина рассмеялся совершенно искренне, от чего я окончательно расслабилась.
– Каждый раз все происходит по-новому. Но мне нравится ваша уверенность в себе. – Я качнула головой, не понимая, что он имел в виду. – Мисс Нильссон, человек, утверждающий, что ненавидит пору года, в которую родился – как раз по этой причине он ее и не любит – заведомо неуверенный в себе человек, считающий при этом свое появление на свет ошибкой. Чего ждать от личности с такими взглядами на жизнь? Нам не подходят подобные люди. Наш персонал – оптимистичные, веселые женщины и мужчины разных возрастов, которые готовы прийти на выручку, если в ней кто-либо нуждается. – Мы вышли в холл, а мистер Адамс продолжал: – Вы ведь в курсе, куда устраиваетесь, мисс Нильссон? У нас здесь останавливаются весьма влиятельные и публичные персоны. Потому в равной степени имеют значение и ваши внешние данные, и личностные качества. Учитывая профессию, которую вы собираетесь получить по окончании университета, я, без сомнений, принимаю вас на работу. Но, увы, вы слишком молоды для высокой должности, мисс Нильссон, поэтому… горничная. Вас устроит такое место? Обещаю, заработок не разочарует. К тому же чаевые – ваши. От вас же требуется коммуникабельность, пунктуальность и спокойствие в любой ситуации. Что скажите, мисс Нильссон?
Мы встали у небольшого диванчика, где сидела престарелая парочка, надушившаяся парфюмом так, что у меня закружилась голова. Отворачиваясь от них, я радостно кивнула, потому как была действительно счастлива получить любую работу, иначе не сведу концы с концами. Звонить отцу и просить у него денег – только под угрозой расстрела. Да и то вряд ли.
– Конечно, мистер, Адамс, – ответила я. – Спасибо вам. И… когда я могу приступить?
Управляющий тут же извлек из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое лист бумаги и, протягивая мне, попросил:
– Сегодня ознакомьтесь с графиком, который установлен у нас сейчас. И если он вам не подходит или не совсем подходит, мы подкорректируем его. Но, простите, мисс Нильссон, я могу внести лишь незначительные изменения. Вы же понимаете, здесь большой персонал, у каждого свои проблемы, свои дела, так что под одного человека гораздо сложнее подстроиться, нежели под несколько десятков.
Кивая и говоря, что все прочту и подсчитаю свои свободные часы, я пообещала прийти завтра. Мистер Адамс пожелал мне хорошего дня и вернулся в кабинет, а я же выскочила под проливной дождь, на ходу натягивая чуточку обсохший плащ, который до этого висел на спинке кресла. Не думаю, что служащие отеля будут в восторге от обнаруженного мокрого пятна на обивке кресла, потому я торопилась поскорее сбежать отсюда.
«Как я с этим справлялась? Не имею ни малейшего представления. Я просто отдавалась учебе, жила дальше. Иногда ночами, в те моменты, что назывались теперь болезненным для меня словом "воспоминания", окуналась в прошлое и плакала в темноте. Но ведь и это прошло. Со временем стирается все. Ты перестаешь думать об этом, уже не смотришь на проблему с того ракурса, с которого смотрела раньше. Да и проблема вовсе перестает волновать. Так что да, я справлялась. Время не избавило меня от чувств к Джоуи, но размышлять над произошедшем я перестала, а то, что Темпест не сдержал обещания, не позвонил мне ни разу, лишь прибавило уверенности и сил. Я решила жить дальше. С ним или без него. Ведь достаточно того, что у него все хорошо.
