Текст книги "Дамский негодник"

Автор книги: Людмила Милевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 37

Светлана Михайловна оглянулась на оклик Самсоновой, но не испугалась. Даже не удивилась.

– Дорогая моя! – радостно закричала она, бросая своего спутника и устремляясь к оторопевшей Далиле. – Как я вам рада! Какая встреча!

Еле слышно Далила промямлила:

– Да уж, встреча у нас еще та. Прям пришелица из преисподней.

А Светлана Михайловна к ней подлетела, чмокнула в щеку, обняла и вдохновенно защебетала:

– Я знала, что вас встречу сегодня. Я же думала сегодня о вас. Вы мне снились. Да-да, у меня был сон, как видите, в руку.

– Так вы вернулись уже, – язвительно перебила ее Далила.

– О да, мы вернулись!

Самсонова ухмыльнулась и, кивая на небеса, спросила:

– И как оно там?

– Вы о чем? – опешила Светлана Михайловна.

Самсонова не унималась:

– Это был ад или рай?

Светлана Михайловна просветлела:

– Ах, вот вы о чем! Это был рай! Я так благодарна подруге! Мы отдохнули по высшему классу, как никогда. Испания прекраснейшая страна! Чтобы это понять, надо там жить. А вернулись мы три дня назад.

– Что же мне не позвонили? – ядовито поинтересовалась Далила.

– У меня проблема была. Впрочем, проблема осталась.

Светлана Михайловна оглянулась и позвала своего спутника:

– Анатолий, не стой там, иди сюда. Это муж мой, – сообщила она Далиле. – Мы домой, мы здесь рядом живем, за Таврическим садом.

Самсонова вставила:

– Значит, соседи.

– Тем более, – восторженно воскликнула Светлана Михайловна. – Вы немедленно в гости к нам! Прямо сейчас! У нас в холодильнике торт и шампанское! И никаких возражений!

Подошел Анатолий, смущенно представился, галантно приложился к руке поцелуем. Далила тоже соблюла ритуал, сказала «очень приятно», после чего удивленно осведомилась:

– Что ж вы здесь остановились, если вам за Таврический сад?

Анатолий махнул рукой в сторону дома Далилы и сообщил:

– Наш гараж за музеем Суворова.

Самсонова ахнула:

– Прямо в моем дворе! Как же мы ни разу не встретились?

– Почему, я вас частенько видел, – с улыбкой сказал Анатолий и, разом отбросив смущение, пошутил: – Правда, не знал, что вы подруга жены. Знал бы, не глазел бы на вас откровенно.

Далила кокетливо осведомилась:

– Ах, так вы еще и глазели?

– Вы уж простите, на такую эффектную даму, как вы, нельзя не глазеть.

Светлана Михайловна сморщила носик, игриво шлепнула мужа по руке и, рассмеявшись, сказала:

– Спасибо, негодник, хоть признаешься при мне. Терпеть не могу, когда лгут.

Анатолий хотел ей ответить, и скорей всего тоже нечто шутливое, но Светлана Михайловна ему не позволила.

– Все, ловелас, иди, ставь машину в гараж, – приказала она. – А мы с Далилой Максимовной легким прогулочным шагом домой. Здесь рядом совсем, – пояснила она Самсоновой.

Пока они шли, Далила задавалась вопросом: «Неужели этот Анатолий, добрый веселый сангвиник, Светлану Михайловну капризами изводил? Не похож он на женоненавистника, не похож».

Далила подумала: «Анатолий – обладатель здоровых мужских инстинктов, любитель женщин, весел, игрив. Он не способен никого изводить недовольством, капризами. Его трудно вывести из себя. Он из тех сильных мужчин, которые с радостью потрафляют капризам женщин.

Неужели Светлана Михайловна развелась со своим Пусиком, угрюмым сатрапом?

Не этим ли объясняется «утка» о ее преждевременной смерти? Возможно, она вынуждена скрываться от старого мужа».

– У вас отличный муж, – сказала Самсонова. – Я рада, что вы решились.

– Решилась на что? – удивилась Светлана Михайловна.

– Бросить Пусика.

– Вы его только что видели. Пусика я обожаю. Никогда его не брошу, потому что он хороший, – пропела Светлана Михайловна детский стишок.

Самсонова поразилась:

– Но, простите, тогда я ничего не пойму. Зачем вы в мой кабинет ходили?

Светлана Михайловна мигом обрела вид нашкодившего ребенка.

– Я… Я… Я ходила, – залепетала она, не находя объяснения своему же поведению.

Спас ее Пусик – муж Анатолий. Он их догнал и воскликнул:

– А вот и я, мои прекрасные дамы! Вовремя я вас настиг!

И повел прямо в дом, в тесную, бедно обставленную квартирку, в которой царили уют, покой, совет да любовь. Пусик скорее ангел, чем черт. Самсоновой это было уже очевидно, но Анатолий не останавливался на достигнутом. Невольно он продолжал ее убеждать, что во всем согласен с женой, любит жену, восхищается ее словечками, взглядами, жестами.

Действительно, Пусику в Светлане Михайловне нравилось все, от оборок на юбке, до привычки собирать губы в гузку. Об этом он сообщал миру каждым своим движением: и когда резал торт, и когда разливал по бокалам шампанское и даже когда заигрывал с гостьей.

Далиле было абсолютно понятно: в этом доме живут два кумира. Анатолий живет для Светланы Михайловны, Светлана Михайловна – для Анатолия. Как она и предполагала, такие женщины не бывают несчастными. Слишком они хороши. Никакого просчета. Все по науке. Перед Самсоновой сидела та же женщина, но немного другая. Она не болтала без умолку, но и молчаливой она не была. Нынешняя Светлана Михайловна была счастливая, преисполненная достоинства. Она гордилась своим умным мужем так же, как он гордился женой.

Чем больше Далила наблюдала идиллию, тем сильнее задавалась вопросом: «К чему был тот маскарад? Зачем Светлана Михайловна прикидывалась несчастной овечкой и ходила в мой кабинет?»

Вот уж когда стало ясно, почему Светлана Михайловна на сеансах была такой разговорчивой – она пыталась защебетать свой обман. Для таких честных и чистых натур обман невозможен, а потому мучителен, невыносим. Для кого же она старалась? Кто же ее подослал? Неужели Анфиса? Зачем?

Наконец, улучив минуту, когда Пусик вышел из комнаты, Далила шепнула:

– Зачем вы меня обманули?

Светлана Михайловна вздрогнула и покраснела. Она поняла, о чем идет речь, и с жаром ответила:

– У нас действительно все было плохо, но благодаря вашим рекомендациям все наладилось. Теперь Пусик и я живем душа в душу.

– Вы и раньше так жили, – возразила Самсонова. – Но в любом случае, почему вы мне не позвонили? Почему не поблагодарили меня?

Светлана Михайловна так растерялась, что не нашла что ответить, а Далила добавила:

– А я вот звонила вам.

– И что же?

– Мне сказали, что вас нет в живых.

– Вам сказали, что я умерла? – поразилась Светлана Михайловна. – Кто же мог вам это сказать? Ах да, я только что вспомнила. Перед отъездом в Испанию я потеряла свой телефон.

– Действительно ваш телефон? – уточнила Далила.

– Конечно же, мой.

– В таком случае почему он зарегистрирован на Анфису Пекалову?

– Правда? А кто она?

– Это та девушка, которая ко мне на прием рвалась, а Даша ее не пускала. Вы ее еще отругали, помните?

На Светлану Михайловну было жалко смотреть.

– Да, что-то припоминаю, – лепетала она. – А при чем здесь Анфиса Пекалова?

– Вот и я хотела бы знать, – строго произнесла Далила и, наполняя глаза ужасом, сообщила: – В тот же день, точнее вечером после того случая, Анфиса Пекалова погибла. Ее жестоко убили.

– Что вы говорите?! – отшатнулась Светлана Михайловна. – Но как же ко мне попал ее телефон?

– А вы не знаете?

– Нет!

– Разве такое бывает? – поразилась Далила.

Светлана Михайловна опять покраснела и робко призналась:

– Телефон мне дала подруга. Очень хорошая женщина.

Самсонова догадалась:

– Она вас и просила ко мне в кабинет приходить? А потом она отблагодарила вас длительным пребыванием в Испании? Подруга богата, не так ли?

– Да.

– Имя! Немедленно скажите имя вашей подруги! – грозно приказала Далила.

Светлана Михайловна вздрогнула и, понурившись, прошептала:

– Марина Калоева.

– Не может быть! – ужаснулась Самсонова.

Глава 38

Сердце Далилы облилось кровью. В одно мгновение она поняла, насколько Марина была несчастна. Оказывается, это ее (а не Светлану Михайловну) донимал придирками и упреками муж, это ее он избивал и тут же плакался на ее плече, искал защиты от жестокого мира. (Какая садистская изощренность!) Это у Калоевых по любому мелкому поводу вспыхивал спор. Это Марина искала выход из тупика и готова была исправлять себя бесконечно под претензии мужа, которые все возрастали. Это Михаил лгал, изменял, а Калоева всеми силами цеплялась за ад, за свою неудавшуюся семью.

– Почему Марина вас ко мне подослала? Почему сама не пришла? – удивилась Далила.

Светлана Михайловна смущенно призналась:

– Я долго от нее отбивалась, не хотела идти на обман. Я обманывать не люблю и не умею, но мне так жалко Марину. Она слишком добрая и порядочная, чтобы противостоять жестокому Мише.

Самсонова повторила вопрос:

– Но вы не ответили. Почему Марина сама ко мне не пришла?

– Точно не знаю, но думаю, что из гордости. Вы с ней одноклубницы. Она скрывала свое горе, делала вид, что счастлива, сплетен боялась.

– Так поступают тысячи, миллионы несчастных женщин, но я психоаналитик, я бы ей помогла. Что же вы обе наделали? – в отчаянии вопросила Далила. – Разве можно найти причину страданий заочно? Я вас тестировала, а тестировать нужно было ее. Вы слишком мало похожи. Рассказывайте! – приказала Далила. – Как это происходило? Как вы вели с ней работу?

В комнату вернулся Анатолий. Светлана Михайловна подала ему знак – муж немедленно удалился.

«Какое взаимопонимание, – поразилась Далила. – И эта женщина пыталась изобразить разбитое сердце? Да она понятия не имеет, что такое боль одиночества. Боль от того, что ты все делаешь правильно, что ты хороша и душой и телом, а он, самый близкий, самый родной, этого не замечает. Он неблагодарный. Похоже, не хочет ничего замечать. Зачем ему? Слишком не выгодно. Обвинить, ярлыков навешать: «Ты всегда вот такая! Это все ты! Ты житья мне не даешь! Скандалистка! Зануда!»

Зачем ему это?

Потому что сам он мерзавец!

Но и мерзавец имеет Родителя – совесть, которая жизнь хоть и не сильно, но омрачает. Вот и приходится себя обелять, исходя из логики «раз ты в дерьме, значит, я в белом фраке». У мужа-мерзавца жена ангел все равно плохая. Потому, что плохой легче лгать, с плохой легче подличать. Мелкая душа не ищет в других понимания, она ищет хорошие стороны и использует их для обмана.

Вот что такое Калоев. Был.

И вот как жилось Марине.

– Рассказывайте, – повторила Далила. – Как это происходило? После каждой беседы со мной вы встречались, она слушала, вы рекомендации передавали. Так это было? Почему вы молчите? Рассказывайте.

Светлана Михайловна разрыдалась:

– Простите, я не могу. Это тайна Марины. Вижу, вы с ней знакомы, вот у нее и спросите. А я с Мариночкой связь потеряла. Дозвониться до нее не могу. Три дня звоню, к телефону никто не подходит.

Самсонова поразилась:

– Вы не знаете, что Марина Калоева умерла?

– Умерла?!

Светлане Михайловне сделалось дурно. Она схватилась за сердце и позвала:

– Толя! Толечка! Мариночка умерла!

Прибежал Анатолий – в руках корвалол. Жена корвалол решительно отклонила:

– Не надо!

Далила подумала: «Правильно, с такими крепкими нервами крепкое и здоровье, а вот Марина ранимой была и, похоже, сломалась».

Действительно, Светлана Михайловна быстро оправилась. Она подала мужу знак и, когда Анатолий вышел из комнате, прошептала:

– Далила Максимовна, вы простите меня. Я виновата в смерти Марины?

– Вряд ли.

– Как умерла Марина?

– Диабетическая кома, – сообщила Далила. – Спасти не смогли. Расскажите, пожалуйста, все, что знаете, – попросила она и добавила: – Мне очень надо.

– Хорошо, – кивнула Светлана Михайловна, – раз Мариночки уже нет, расскажу. Плохо она с Мишей жила. Он ее то ненавидел и обижал, даже бил, то стоял на коленях, умолял не бросать. Она дважды от него уходила, но Миша ее возвращал.

– Зачем же Марина к нему возвращалась? – удивилась Далила.

– Он был ей как сын.

– Какой сын? Он ее бил!

Светлана Михайловна подтвердила:

– Да, он груб был с Мариной, но, как только случалась какая беда, Михаил искал у нее защиты. Становился ласковым, прощения просил и, конечно, молил о помощи. Марина была умна, он нуждался в ее советах. Она была доброй, прощала и всегда его выручала хорошим советом.

Далила осторожно сказала:

– Я знаю, что у Марины был друг.

– А-а, – расплылась в улыбке Светлана Михайловна, – был парень. Они с юности друг друга любили, но отец настоял, почти заставил Марину выйти замуж за Мишу Калоева.

– Как это, заставил? – возмутилась Далила. – На дворе двадцать первый век, и Марина живет в Петербурге, а не на Кавказе.

– Все так, – согласилась Светлана Михайловна, – но Марина обожала отца. Она верила, что отец ей желает добра. Он занимался пошивом одежды, а отец Михаила был его компаньоном.

– Ясно, решили породниться ради общего дела. Но разве Марина не понимала, какие цели преследовал ее отец? Отец в первую очередь думал не о чувствах дочери, а о деньгах.

– Отец убеждал Марину, что в браке главное деньги, то есть достаток. Он говорил ей: «На голом месте любая любовь умирает». А тут еще Миша Калоев влюбился в Марину. Он так галантно за ней ухаживал…

Далила мысль углубила:

– А Марина не понимала, что ухаживает за ней не Миша Калоев, а их жаждущие породниться семьи. Бывалые отцы и матери с обеих сторон давали Михаилу советы, как покорить сердце Марины.

Светлана Михайловна изумленно воскликнула:

– Откуда вы знаете? Так все и было.

– Я психолог, мне ли не знать. В конце концов Марина увидела в Михаиле прекрасного принца; старая любовь отошла в тень.

– Но не забылась. После первой же ссоры с Михаилом Марина поняла, что ошиблась, что она не любит мужа.

Далила продолжила:

– И Марину потянуло к старой любви.

Светлана Михайловна замахала руками:

– Ну что вы! Нет-нет! Марину не потянуло. Она тайно любила. Между ними не было ничего, я поклясться могу. Марина частенько рыдала на моем плече, говорила, что видит его по ночам, что любит безумно, но никогда даже не помышляла отношения с ним завести. И он уже был женат. И кажется, счастлив.

– А зачем же она вас послала ко мне? – наконец спросила Далила.

– Хотела окончательно удостовериться, можно ли сохранить несчастливый брак. Понимаете, Марина честной была и очень ответственной. В последнее время Марина особенно хотела с Мишей расстаться.

– Но почему?

Светлана Михайловна пожала плечами:

– Я точно не знаю, но подозреваю, что Михаил ей изменил…

– Изменил? – поразилась Далила. – Но ведь это было не раз.

– Да, но в связи с этой изменой Марина что-то узнала, безобразное что-то. От отвращения ее даже рвало.

– Вы хотите сказать, муж ей в чем-то признался?

Светлана Михайловна ответила нехотя:

– Да. Марина плакала у меня и называла мужа убийцей. Понимаете, у них в последнее время установились дружественные отношения. Так вот она об этом уже жалела. Говорила: «Зачем я вывела этого зверя на откровенность! Теперь я сойду с ума!»

Далила попыталась подвести итог:

– Значит, если я правильно поняла, Марина после того отвратительного признания мужа решила уйти к другому, но совесть ее не отпускала. Поэтому Марина ко мне вас и послала?

– Нет, Марина не говорила, что уходит к другому. Она просто хотела уйти.

– Почему же не уходила?

– Да он же просил Марину о помощи, кричал: «Я в беде! Рассчитываю лишь на твою поддержку!» Она боялась, что, бросив мужа в беде, потом себе не простит.

– Другими словами, Марина считала, что развод – это подлость? – уточнила Далила.

– В создавшихся обстоятельствах, да, – подтвердила Светлана Михайловна.

Самсонова торжествующе заявила:

– Ну, так и не говорите мне, что Марина не собиралась уйти к другому. Можно с мужем расстаться и ему по-прежнему помогать, а уйти к другому – это уже не просто измена, предательство. Ведь уходить она собралась как раз тогда, когда Калоев рассчитывал на нее. Кстати, почему она так резко отозвала вас от психоаналитика, могу я узнать?

– Кажется, у нее произошел разрыв с тем, кого она с детства любила. Марина разочаровалась во всем и сказала мне: «Хватит, Света, мне уже все равно».

– Как же звали ее возлюбленного? – наконец поинтересовалась Далила.

Светлана Михайловна просветлела:

– Карачка Сасунян. Очень милый мужчина. Если честно, я Марину не поняла. Как можно отказаться от такого красавца и добряка? Правда, я видела его всего несколько раз, но он очень… Очень мне понравился!

Глава 39

Утром Далила занималась тем же, чем и всю ночь: вспоминала разговор со Светланой Михайловной, изрядно ее оглушивший.

Больше всего мучил вопрос: как попал к Марине Калоевой мобильный Анфисы? Выходит, Марина лгала?

Невыспавшаяся, Далила вяло жевала Димкин фирменный бутерброд с мясом, салатом и кислой капустой – сын заверял, что чрезвычайно полезный. Вот тут-то ее и осенило: «Марина мне не лгала. Калоева действительно не была знакома с Анфисой!»

Совершенно очевидно, что Калоева доверяла Светлане Михайловне Больше, чем Елизавете Бойцовой.

Почему?

Ответ прост: Светлана Михайловна не имеет привычки вмешиваться в чужую жизнь и зверски настаивать на своем, чем хронически страдает Елизавета Бойцова. Но Светлана Михайловна и слыхом не слыхивала о Пекаловой, следовательно, и Марина не знала ее.

«А телефон, – заключила Далила, – попал к Марине случайно. Она свободно могла перепутать его с телефоном мужа, а тот, в свою очередь, с мобильным Анфисы. Разумеется, при условии, что внешне мобильные были похожи. Марина, думая, что отдает Светлане Михайловне свой телефон, отдала телефон Анфисы, который случайно забрал у той Михаил».

Сжевав бутерброд и одним глотком выпив кофе, Далила отправилась на работу. Сидя в своем кабинете в ожидании пациента, она уже не была так уверена в версии с телефонами.

«Конструкция уж больно тяжелая получается, – страдала она. – Что-то я намудрила. Эх, как же добраться до Зины Поповой? Вот кто про Анфису все знает. Если Пекалова считала, что Зина глупа, значит, не слишком ее стеснялась и ничего от нее не скрывала».

Как психолог и как опытная женщина, Далила знала, что чаще всего именно так и бывает: люди охотней доверяются глупым, хотя надо бы наоборот, надо опасаться глупых людей. Глупость болтлива – тем и опасна.

«Наверное, хватит соседке Поповой звонить, – решила Далила. – Отправлюсь-ка я к ней сегодня и потолкую с соседями».

Из приемной послышалась возня и Дашин негодующий вопль:

– Куда вы, мужчина?

В ответ раздалось упрямое:

– Я туда!

«Видимо, в мой кабинет», – догадалась Далила.

– Но туда вам нельзя! Вы не записаны! – грозно вещала Дарья.

– Не записан, но вызван. Я – особое дело, – уверенно пояснял ей в ответ мужчина.

И секретарша задумалась (это стало ясно по тишине). Наконец она возвестила:

– Но все равно без моего доклада вы не зайдете. У нас так принято.

Мужчина не возражал:

– Пожалуйста.

– Что «пожалуйста», как о вас доложить?

– Скажите, пришел по объявлению.

Далила от изумления чуть из кресла не выпала: «Вот это да! Явился наш Голос!»

Дарья же лютовала:

– Что вы мямлите! По какому еще объявлению?

Далила возмущенно подумала: «Вот грубиянка! Уволю! Немедленно!»

Вспомнив добросовестность и трудолюбие Даши, тут же передумала: «Пожалуй, уволю ее через месяц. Или через полгода. Правильно, пусть поработает год».

Дарья тем временем продолжала допрос:

– Кто вы? Говорите, как вас представить?

Мужчина (уже робко) ответил:

– Скажите, я Голос.

«Голос! – ужаснулась Далила. – Он свою кличку назвал? Но как он узнал, что мы с Галкой так его называем? Неужели Семенова, дурочка, проболталась? Вот сумасшедшая! Я ей задам!»

– Что за голос? – рявкнула Даша. – Фамилия как? И желательно имя и отчество!

В ответ раздалось:

– Скажите, пришел Денис Сергеевич Голос.

– Надо же, – изумленно пискнула Даша.

Она протиснулась в дверь кабинета и растерянно доложила:

– Извините, Далила Максимовна, но там к вам Голос какой-то рвется. По объявлению.

Из-за ее субтильной спины вырос спаситель Галины и с поклоном представился:

– Голос Денис Сергеевич.

«И в самом деле он Голос! Галка моя словно в небо глядела! Вот так совпадение! Мама моя дорогая!» – мысленно поразилась Далила.

Но виду не подала, что изумлена беспредельно.

– Очень рада, – сказала, давая знаком Даше понять, что та свободна. – Присаживайтесь, Денис Сергеевич, поговорим. У меня к вам важное дело.

Упрямая Даша знак Далилы проигнорировала, сердито спросив:

– А что делать с вашим Сибирцевым? Он явится в любую минуту.

Денис Сергеевич неожиданно подал голос. Он оглянулся на Дарью и возвестил:

– Попросите, пусть подождет. Неужели не ясно? Здесь серьезное дело.

– В этом кабинете легкомысленных дел не бывает, – лягнулась в ответ секретарша.

Давая понять, что всякие голоса ей не начальники, она уставилась на Далилу:

– Так что Сибирцеву говорить?

Самсонова повторила:

– Попроси, пусть подождет. Скажи, здесь серьезное дело.

Дарья с фырканьем удалилась. Она так расстроилась, что даже забыла повилять своим тощим задом.

А Далила воззрилась на Дениса Сергеевича и душевно сказала:

– Огромное вам спасибо, что откликнулись, что пришли.

Он смущенно признался:

– Это вам спасибо, что позвали. Правда, я и сам уже собирался вас разыскать.

– Да-а? – удивилась она. – Почему же?

– Мы как-то странно расстались с Галиной. Я так не могу. Она ничего не объяснила.

– Но как она могла объяснить, если вы пропали? Вы же больше ей не звоните. Кстати, Денис Сергеевич, а почему вы звонили?

Голос бросил:

– Можно просто Денис.

И Самсонова разрешила:

– Меня тоже зовите просто Далила. Так почему вы звонили Галине? – повторила она вопрос.

Он смутился:

– Это психологически сложно.

Далила напомнила:

– Я психолог.

– И длинно, – добавил он.

Она кивнула:

– Я не спешу.

Было видно, ему совсем не хочется говорить о своих чувствах, но, с другой стороны, он понимает, что надо о них говорить. Самсоновой было видно и это. Он так мучительно хмурил лоб, что она решила ему помочь.

– Мы с Галиной вам так благодарны, – сказала Далила. – Даже страшно подумать, что было бы с Ангелинкой, если бы вы тогда не проявили находчивость и редкое мужество.

С легкой усмешкой Денис отмахнулся:

– Да какое там мужество? Я от страха, простите, чуть не наделал в штаны. Ноги тряслись, руки тряслись. Ехал на свадьбу друга, а тут! Попал так попал! В моей машине чужая баба рожает!

Смущенно крякнув, он извинился:

– Простите, я хотел сказать «женщина».

– Я поняла, – улыбнулась Далила. – Но как бы там ни было, повели вы себя геройски. Легкая, видно, у вас рука. Роды приняли как бывалая повитуха. Галина уже не девочка. Тридцать два года, не тот возраст, когда рожать легко и безопасно, а тут еще и в условиях экстремальных. Но благодаря вам и мама осталась жива, и Ангелинка здорова. Она очень веселая. У нее отличный нрав, – сказала Далила, стараясь не вспоминать тех часов, когда Галина оставляла крестную дочь и крестную маму наедине.

Денис нахмурился:

– Вот из-за Ангелинки я больше всего и страдаю. Вы же сами сказали, ей нужен отец.

– Простите, а вы не женаты? – осведомилась Далила.

Он без заминки ответил:

– Тогда еще был, а сейчас уже нет.

– Можно полюбопытствовать, из-за чего развелись?

Денис оживился:

– А вы знаете, это даже отлично, что так получилось. Я про роды и Ангелинку. Поначалу, когда все это случилось, ну, вы видели сами, как я тогда смотрелся.

– Да уж, губы и руки тряслись.

Он продолжил:

– Ребенка вам передал, за руль и по газам. Мысль одна: подальше от этого ужаса. Да и жена меня заждалась. Приехал домой, костюм весь в крови, она в крик, какая там свадьба. Короче, мы с женой поругались. Она дураком меня назвала и на свадьбу отправилась, а я к телефону, разыскивать свою роженицу. Поначалу любопытство меня заело: кого я на свет произвел. По запарке же не взглянул.

– Я помню, – усмехнулась Далила.

– А потом чем дальше, тем больше стало меня волновать: здорова ли? Как растет, развивается? Кстати, как узнал, что девчонка, обрадовался. Заметил, что папаша роженицу не навещает. У нас с женой детей и не намечалось совсем, а тут я вроде бы как отец. Крестный или какой там? Не знаете?

Далила заверила:

– По-любому вы Ангелиночке не чужой. Так это вы апельсины Галине носили?

– Я носил. А жена меня поедом ела. Короче, из-за этой истории выяснил, какая черствая у меня жена. Разлады у нас пошли. Плохо мне было, я Галине звонил.

– Но почему вы молчали?

– Не решался разговор завести. Да и не знал, о чем говорить. А потом как-то вышло само. Галина про жизнь свою все рассказывала, а жизнь у нее непростая, мне ее жалко стало, поддержал. Ну, вы, наверное, знаете, как оно у нас шло.

– Знаю, – не покривила душой Далила. – Скажите, пожалуйста, только честно.

Денис подался вперед:

– Все честно скажу.

– Вы ее любите?

Он кивнул:

– Да, я Галину люблю. Теперь уже точно знаю. И она вроде тянулась ко мне… Но почему она не пришла на свидание? Струсила? Испугалась увидеть меня?

Далила вздохнула:

– Да, примерно так.

Он вдруг попросил:

– А расскажите мне про нее.

И Самсонову понесло! О, как она расписала Семенову, о чем только не говорила: о таланте, уме, красоте, об исключительности и ответственности Галины, хозяйственности, рачительности, бережливости, верности…

«Кошмар! – ужасалась Далила себе. – Что я мелю? Что я мелю? Какая там верность!»

Это слово ее и остановило.

– Знаете что, – сказала она, – Галина без вас тоскует, вы созданы друг для друга…

Он восторженно ее перебил:

– Я это знал! Идеальная у нас будет семья!

– Да-да, – согласилась Далила, – только не надо спешить. Положитесь, прошу, на меня. Я все устрою. Действовать нужно деликатно и тонко.

Денис готов был действовать грубо и прямо сейчас: бежать, падать к ногам Галины, за что-нибудь прощение просить, целовать Ангелину.

«Настрадался мужик, – сообразила Далила. – Будет непросто разговор завершить».

Спасла Самсонову Даша. Заглянув в кабинет, она сердито проныла:

– Ну, Далила Максимовна, Сибирцев сейчас обидится и уйдет. Будут потом у нас неприятности.

– Мы закругляемся, – обрадовалась Далила и Дениса заверила: – Я берусь создать вам семью.

– Идеальную?

– Идеальнее не бывает. Но позже. Давайте ваши координаты, буду держать с вами связь.

По-доброму взглянув на Дениса, Самсонова крикнула секретарше:

– Дашенька, Анатолий Маркович может уже заходить!

Голос душевно ее поблагодарил и, едва не сбив Сибирцева с ног, вылетел из кабинета.

Далила, рассматривая со спины его дорогой костюм, предвкушала с восторгом: «То-то Семеновой будет сегодня сюрприз!»

Одумавшись, она твердо решила: «Буду ее лечить от неверности, а сюрприз подождет. Сначала Галина должна стать достойной своего Голоса».

Следующая мысль Далилы была: «Ладно, сюрприз все же я ей устрою».

Однако этот сюприз Семеновой пришлось долго ждать. В тот день Далила к ней не попала. После работы она отправилась к Зинаиде Поповой. На этот раз ей повезло: с радостным изумлением Самсонова обнаружила, что девушка дома. Вышла заспанная, в пестром коротком халатике. Томной змеей обвивая дверной косяк, Зинаида вместо «здрасте» спросила:

– Самсонова, что ли?

– Как вы узнали? – поразилась Далила.

– Соседка все уши про вас прожужжала. Чего вы пристали ко мне? Хотите чего?

– Я убийцу ищу.

– Какую убийцу?

– Убийцу вашей подруги, Анфисы Пекаловой. Мне нужна ваша помощь.

Зинаида «сошла» с косяка, а руки ее грозно уперлись в бока:

– А ну чеши, тетка, отсюда! Че вылупилась! Или глухая? Чеши!

– Полегче, сударыня, – осадила ее Далила. – И радуйся, пока по-хорошему с тобой разговаривают. Когда начнут по-плохому, будет поздно.

Попова слегка растерялась, но не отступила, Далила же, окатив ее с ног до головы презрительным взглядом, решительно бросила:

– А ну, прочь с дороги! Дай в квартиру пройти! Не привыкла я на пороге стоять!

– Проходите, – посторонилась Попова, перейдя на «вы», и спросила: – Только интересно, с чего я должна вам помогать?

И Самсонова перешла на «вы»:

– С того, что я хорошо вам заплачу. Меня интересует всего лишь один вопрос, – сказала она, присаживаясь на облезлый диван. – С кем дружила Анфиса?

– Со мной, – промычала Попова.

Далила подумала: «И в самом деле глупа».

– Нет, мне нужна петербурженка, самая близкая подруга Анфисы, та, на которую Анфиса равнялась, которой верила и подражала. Ведь девушки из провинции всегда кому-нибудь подражают. Скажите, такая подруга у Анфисы была?

– Была, – проговорила Попова, – я их и познакомила.

– Кого «их»? – торопливо спросила Далила.

Ответ прозвучал сенсационно:

– Анфису и Марину Калоеву.