Текст книги "Дамский негодник"

Автор книги: Людмила Милевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 25

Это был шок: «Марина была накануне у мужа!»

Самсонова переспросила:

– Вы были на фабрике?

– Да, – кивнула Калоева, – мы туда вместе пришли.

«Выходит, Сасунян и здесь мне солгал», – мысленно констатировала Далила и, подавшись вперед, воскликнула:

– Расскажите, пожалуйста, как это было?

Калоева не заплакала (чего боялась Самсонова), она печально произнесла:

– Накануне вечером мы слегка покутили, возвращались поздно из клуба. Миша был весел, много шутил. Потом зазвонил мобильный…

– Вы знаете, кто ему позвонил? – поспешно поинтересовалась Далила.

– Нет, сам он не сказал, а я не спросила.

– Так нелюбопытны?

– Ему часто звонили, но почему вы об этом спрашиваете? – удивилась Марина.

Самсонова, глядя ей прямо в глаза, призналась:

– Потому, что жена Сасуняна, Людмила, моя подруга, это во-первых. Во-вторых, ваша история выглядит очень странной. В-третьих, я к ней немного причастна.

Марина нахмурила лоб. Далила поспешила заверить:

– Не волнуйтесь, я не собираюсь вмешиваться в чужую жизнь. Лишь хочу разобраться, не грозит ли Людмиле опасность.

Калоева пролепетала:

– А я, похоже, уже разобралась.

– И что же? – испуганно осведомилась Далила.

– Похоже, грозит.

Самсонова с укором предположила:

– Но рассказать о своих догадках вы, конечно, не захотите.

Калоева содрогнулась:

– Нет-нет, ни в коем случае. Зачем?

– Я хочу вам помочь.

Марина вздохнула:

– Нет, не поможете. Только впутаю вас понапрасну, а это опасно. Но я хотела бы вас попросить, можно?

– Конечно, – кивнула Далила.

Калоева разрыдалась.

– Умоляю вас! – всхлипывая, запричитала она. – Разыщите Людмилу! Уговорите Люсеньку уехать из города!

– Уехать куда?

– Куда угодно, лишь бы подальше от мужа! Я за нее ужасно боюсь!

– Но почему вы сами не предупредите Людмилу? – удивилась Далила. – Я слышала, вы с ней тоже дружны.

– Были дружны, – прекращая плакать, призналась Калоева. – Незадолго до гибели Миши Людмила без всякой причины меня невзлюбила.

– Невзлюбила вас? И как это проявилось?

– Люся несколько раз мне звонила, очень громко за что-то бранила.

– За что?

– Я не поняла. Она ничего толком не объяснила, а я была в шоке. Теперь уже думаю, Сасунян ей гадостей про меня наговорил. Оказалось, что ему выгодно посеять между нами вражду.

– Но почему?

Марина смутилась:

– Простите, я сказать не могу.

– Хорошо, – горько вздохнула Далила, – расскажите хотя бы про тот страшный день. Вы ехали с вечеринки домой, вашему мужу вдруг позвонили и что? После звонка он изменился?

– Нет. Миша по-прежнему был веселый, анекдотами сыпал, а потом вдруг сказал: «А давай-ка, Мариша, заскочим на фабрику. Папку с документами по пути прихвачу». Заскочили. Я с ним в офис вошла.

– И вы вошли?! – поразилась Далила. – Почему же на пленке этого не было?

Калоева удивилась:

– На какой еще пленке?

– На фабрике установлены видеокамеры…

– Ах, вы про это. Да, запись, наверно, велась. Я не знаю, не интересовалась. А что?

Далила покачала головой:

– Ничего, продолжайте.

Марина продолжила:

– Миша в сейф свой полез, какую-то папку достал, а потом вдруг мне говорит: «Поезжай-ка, Мариша, домой, а я останусь здесь, поработаю. Срочные дела появились». Я вынуждена была вернуться одна.

– На чем вы возвращались?

– Мишин водитель меня до подъезда довез.

«Значит, свидетель есть», – мысленно определила Самсонова и спросила:

– Он-то хоть жив, этот водитель?

Марина пожала плечами:

– Кажется, жив.

Раздался телефонный звонок – в кармане Далилы задрожал, запрыгал мобильный. Это была Галина.

– Далька, – рапортовала она, – Люську я уже отыскала, но у меня проблема: не с кем дочку оставить. Можно я Ангелинку подброшу твоей тетушке?

– А Мара не против?

Галина заверила:

– Мара согласна.

– Ладно, подбрось, – согласилась Далила.

Семенова возликовала:

– Спасибо! Тогда я сразу к Люське помчусь. Она сегодня добрая, охотно со мной говорила. Думаю, уболтаю ее заночевать у меня.

– А едешь-то ты куда? – поинтересовалась Далила.

– Мы с Люськой договорились встретиться на Невском, в универмаге, – сказала Галина и, собираясь повесить трубку, попрощалась: – Пока!

– Погоди! А почему в универмаге?

– Вот уж не знаю. Людмила в Пассаже была, когда я ей позвонила, видимо, там и осталась. Думаю, что-то себе покупает, – предположила Галина и опять заспешила: – Ну ладно, Далька, я побегу.

Отправив телефон в карман пиджака, Далила вернулась к разговору с Калоевой.

– А почему вас утром Трофимыч на фабрику не пускал? – спросила она.

– Кто вам это сказал? – удивилась. Марина.

– Сасунян.

Калоева поразилась:

– Странно. Зачем Кара солгал? Трофимыч нас беспрекословно пустил. Он нас обоих отлично знает, он был очень приветлив.

– Ясно, – кивнула Далила. – И что было дальше?

– Когда мы с Карапетом через проходную прошли, из Мишиного окна, из его кабинета, громкий выстрел раздался. Миша с криком показался в окне и тут же скрылся. Мы испугались. Сасунян помчался к офису, я – за ним.

Далила воскликнула:

– Кто первым вбежал в кабинет? Сасунян или вы?

Марина без запинки ответила:

– Конечно же, Карапет. Он бегает гораздо быстрее. К тому же я на каблуках в то утро была.

Беседа снова прервалась: опять запрыгал мобильный в кармане Самсоновой. Извинившись перед Мариной, она раздраженно прижала трубку к уху. На этот раз звонила ее секретарша.

– Далила Максимовна, ваше поручение выполнено, – голос у Даши был заунывно-растерянный. – Я все узнала. Светлана Михайловна уже не придет никогда.

– Почему? – спросила Далила, предполагая самое страшное.

Она не ошиблась.

– Светлана Михайловна умерла, – пискнула Даша.

Сообщение потрясло Далилу, она очумело молчала. Дарья же, хлюпнув носом, пояснила причину своего расстройства.

– Ваша Светлана Михайловна мне крупную сумму должна, – посетовала она.

– Сколько? – приходя в себя, строго осведомилась Далила.

Самсонова давно знала, что благодарные излеченные пациенты осыпают Дарью подарками. Знала она и то, что практичная секретарша частенько подарки те продает другим, еще недолеченным пациентам. Самсонова Дарье это прощала за трудолюбие.

– Так сколько Светлана Михайловна тебе задолжала? – повторила она.

Секретарша призналась:

– Десять долларов за духи.

Самсонова ее успокоила.

– Я отдам, – сказала она, удивленно подумав: «Странно, богатая Светлана Михайловна покупает у Даши духи. Все дорогое мне достается, Даше дарят что «подешевше». Зачем же богатой Светлане Михайловне покупать у моей секретарши всякую дешевую дрянь?»

Отправив трубку в карман, Далила вновь попросила Калоеву:

– Продолжайте, пожалуйста.

Но Марина, тревожно глядя в ее лицо, спросила:

– У вас неприятности?

– Нет, так, пустяки, – солгала Далила, хотя смерть любимой своей пациентки пустяком не считала. – Сасунян первым вошел в кабинет, вы – следом, – напоминая, подсказала она, – и что было дальше?

Калоева разрыдалась:

– Миша лежал на полу. Дальнейшее я не помню. Сознание потеряла. Очнулась в больнице. Сахар резко у меня подскочил, с детства страдаю сахарным диабетом.

– Простите, я, наверное, слишком жестока, – сникла Далила, подумав: «Диабет имеется, хоть в чем-то Сасунян не солгал».

– Вовсе вы не жестоки, – сказала Марина. – Я и без вас постоянно тот жуткий день вспоминаю. Мне лучше выговориться. Я слишком много молчу.

– Да, вам надо выговориться, – согласилась Далила. – Тогда скажите, пожалуйста, вы знаете, куда ваш муж пропадал по пятницам? И почему именно в ту роковую пятницу он остался на фабрике? Михаил объяснил вам, почему, изменив традиции, вы отправились в клуб?

Задавая вопросы, Самсонова видела, как менялось лицо Марины, но уловить суть изменений она не могла. Исчерпавшись, Самсонова замолчала, Калоева же отвечать не спешила. Наконец, изумленно тараща глаза, Марина призналась:

– Далила Максимовна, я ничего не поняла.

– Что вы не поняли?

– Про традиции, клуб и прочее.

Сообразив, что попала впросак, Самсонова осведомилась:

– Что, традиций не было?

Калоева сообщила:

– Традиция в нашей семье была. По пятницам Миша не пропадал. Всю неделю он бывал очень занят, а по пятницам мы обедали в ресторане. Потом возвращались домой. Слушали музыку, пили вино, беседовали, обсуждали события прошедшей недели. Так было и в тот день, только обед затянулся до ужина, и домой я вернулась одна.

Удивленная Далила молчала. Калоева, заметив ее смущение, спросила:

– Интересно, почему вы решили, что Миша по пятницам пропадал? Кто вам это сказал?

– Сасунян, – призналась Далила.

Марина отшатнулась:

– Так я и знала. Но зачем? Зачем он это придумал? Вы мне не скажете?

– Понятия не имею, – солгала Самсонова.

Она не решилась делиться своими ужасными подозрениями и, поспешив сменить тему, спросила:

– Вы не знаете адреса Зины Поповой?

Марина задумалась:

– Зина Попова… А кто это? – рассеянно спросила она.

– Подруга Анфисы.

– Анфисы? – Красивые брови Калоевой изумленно взлетели. – Какой Анфисы?

– Анфисы Пекаловой.

– Я не знаю такой. Кто она?

– Анфиса Пекалова была невестой Рубена, – начала объяснять Далила, но Марина ее перебила:

– Какого Рубена?

Далила безнадежно махнула рукой:

– И этого вы не знаете. Все! Все мне наврал!

Калоева, от удивления тараща глаза, пыталась понять, что происходит. Самсонова ничего ей не объясняла. Далила сама была поражена, она задумалась: вспоминала беседы с Людмилой и с Сасуняном. В калейдоскопе мыслей мелькнула фраза подруги: «Нет, Марина сама не пошла, и Мише идти запретила». Эта фраза прозвучала в ответ на вопрос, была ли Марина на похоронах Рубена.

– Но как же Людмила? – испуганно закричала Далила. – Она-то зачем врала, что вы ненавидели Рубена, а потом и Анфису Пекалову?

Калоева встала на защиту подруги: начала сбивчиво и торопливо убеждать, что Людмила ни в чем не виновата, что это все Карапет, он заставляет всех лгать…

Далила ее не слушала.

«Нотариус еще на работе, – размышляла она. – Если поспешу, возможно, успею его застать».

Быстро распрощавшись с Мариной, она села в «Форд» и стремительно понеслась в свой офис.

Глава 26

«Удивительно, Калоева не знает Анфису, – размышляла она. – Разве возможно такое?

А почему бы и нет? Я что, знала всех любовниц приятелей своего Матвея? Если честно, и приятелей знала не всех.

Интеллигентная Марина придерживается принципов высокой морали, так кто же станет ее посвящать в аморальные отношения?

Конечно, никто. Более того, Калоев держал ее дома, ни с кем не знакомил. Его основная жизнь проходила вне семьи. А Рубен вообще не его друг, он компаньон Сасуняна. Совершенно естественно, что Марина на похоронах у Рубена не была, о чем и говорила Людмила. Неудивительно, что Марина никогда не слышала о Рубене, как и об Анфисе. Нормальные мужья не спешат знакомить жен со своими любовницами.

Но если Марина понятия не имеет об Анфисе. Пекаловой, за что она сердится на Сасуняна?

Она явно убеждена, что Сасунян убил ее мужа.

Но выстрел (видимо, не смертельный) прозвучал в кабинете, когда Калоева с Сасуняном были внизу. Они вдвоем видели Михаила, он им кричал.

Значит, был второй выстрел. Вторым выстрелом Сасунян Калоева и добил.

Но почему второго выстрела не слышал никто? И почему на теле Калоева не нашли второй раны? Посему выходит, что Сасунян не убивал.

Но при этом Марина точно знает, что Сасунян опасен. Не зря же она просила меня разыскать Людмилу и уговорить ее уехать из города.

Неужели у Сасуняна сообщник? Как же он проник незамеченным в офис? Сговор с охраной, с Трофимычем? Не потому ли Трофимыч погиб?

Или все было по-другому. Сообщника нет. Возможно, Михаил действительно хотел застрелиться, но струсил и выстрелил в воздух. А Сасунян первым вбежал в его кабинет и другу «помог».

Эх, знать бы, что Марина скрывает. Ведь она что-то видела, что-то знает», – вздохнула Далила.

Единственное, что было ясно определенно, – Людмила в опасности. Сасунян расчетливый и хладнокровный убийца. Сначала он убивает своего компаньона: в надежде завладеть его долей устраивает поджог. Потом Сасунян убивает Анфису…

Неизвестно, был ли Михаил в ту роковую ночь у Анфисы, ведь они расстались с Мариной вечером. В любом случае Марина не в курсе. Михаил вполне мог повидаться с любовницей, расставшись с женой. Точнее, повидаться ему не удалось, он наткнулся на труп и запаниковал. Не поэтому ли он хотел застрелиться? Сасунян ему тут же «помог».

Но гибель Калоева не развязала рук Сасуняну. Сасуняну не удалось обвинить Михаила в убийстве Анфисы – помешала Марина. Она встала на защиту мужа, и очень успешно. Судя по всему, покойного Калоева подозревать в убийстве Пекаловой никто не собирается.

Очень расстроился Сасунян. Когда он понял, что Марина не позволит очернить покойного мужа, он решил перевести стрелку на собственную жену.

«Вот для чего я ему понадобилась, – прозрела Далила. – Уверена, он и Галину мою обрабатывал. Не зря же она так зла на Людмилу. Позвоню-ка ей и узнаю».

Далила набрала номер подруги и торопливо спросила:

– Галка, ты где?

– У твоей тетушки Мары, – ответила та. – Трубку ей дать?

– А где она?

– В кухне, пирог нарезает.

– Ты расположилась у тетушки лопать пирог? – ужаснулась Далила и возмутилась: – Ну, Семенова! Ни в чем на тебя положиться нельзя! Я послала тебя Людмилу спасать, ты же…

– Да погоди, – перебила ее подруга. – Пирог Мара режет для Ангелинки, а я уходить собираюсь, одной ногой на пороге стою.

– Ну, так и уходи! – приказала Далила. – Людмила в опасности!

Семенова немедленно выполнила приказ. В трубке послышалось:

– Теть Мар, я пошла.

Следом хлопнула дверь, и под цоканье каблуков Галина спросила:

– Даль, ты че звонишь?

– Сасунян тебя против Людмилы настраивал? – без всяких преамбул спросила Далила.

Галина охотно ответила:

– Настраивал, еще как.

– Что говорил?

– Постоянно зудел, что Люська коварная, лживая, жадная, злая, что его ненавидит, что ради денег терпит его. Говорил, что боится ее.

– Боится? Опять привираешь?

– Еще чего. Так и сказал: «В страхе живу. Того и гляди, отравит и станет богатой вдовой». А что, Люське выгодно его отравить, – пошутила Галина. – Он же кобель ненасытный и Люськой своей недоволен. Подходящую бабу себе найдет и бросит Люську в любой момент. При таких шатких раскладах быть богатой вдовой как-то надежней.

– А с чего это Сасунян с тобой в откровенность пустился? – с подозрением осведомилась Далила. Ты с ним, радость моя, не спала?

– Как это не спала! Конечно, спала, – обиженно подтвердила Галина и, поспешив успокоить подругу, добавила: – Не горюй, дала-то ему лишь разок, из любопытства.

– Ну и свинья ты! Может, ты и бывшенькому моему, Матвею, дала?

Семенова оскорбленно призналась:

– Матвей не просил.

– Ну, шалава! Я тебя вылечу, – пригрозила Далила и приказала: – Дуй быстро к Людмиле!

– Да дую уже, – миролюбиво отмахнулась Галина.

Распрощавшись с подругой, Самсонова вновь погрузилась в анализ. Припомнился последний разговор с Сасуняном.

Далила подумала: «Как-то неумело, назойливо убеждал он меня, что Людмила убила Анфису. Боялся, что я не поверю? Понял, что не сможет в постель меня уложить? Ну да, в постели оно как-то проще лапшу вешать на уши.

Несомненно, Сасунян чрезвычайно опасен, – заключила Далила. – Никогда себе не прощу, если Людмила погибнет. Похоже, и она подозревает, на что способен ее муженек. Раз Сасунян не может ее найти, значит, прячется Люська, что-то учуяла. Но, видимо, не понимает пока, что происходит. А как ей раскрыть глаза? Фактов-то нет. Без фактов она не поверит. Да и как в такое поверить? Родной все же муж.

Ах, надо Люську спасать! Как долго Галина сможет продержать ее у себя? День, два. А потом Люська домой запросится, к своему Сасуняну…

Я срочно должна факты добыть. И загадку должна разгадать: почему был всего один выстрел? Как убил Сасунян Михаила?

Начинать надо с Зинаиды Поповой, с подруги Анфисы. Нотариус ее адрес знает. Черт с ней, с этикой, все ему расскажу, Марк Борисович должен меня понять. И, между прочим, пусть объяснит свое странное поведение. Ведь он знал о смерти Анфисы. Почему же скрыл от меня? Что за тайны? Пусть объяснит».

С этой мыслью Далила ворвалась в здание, где располагался ее кабинет. В лифте столкнулась с соседом, Извергом и Педофилом, – Леонидом Александровичем Костиковым. Костиков смущенно признался:

– Дома не усидел.

– Я не к себе, – предупредила Далила. – Сегодня отменила прием. И очень спешу.

Костиков сразу взмолился:

– Я вас не задержу. Пожалуйста, уделите мне пару минут.

Самсонова с досадой поморщилась, но согласилась:

– Хорошо, говорите прямо сейчас, на ходу. Простите, но я действительно спешу, – извинилась она и предупредила: – Расскажете, сколько успеете, пока я до Марка Борисовича дойду.

Он поразился:

– Вы спешите к нотариусу?

Теперь уже поразилась Далила:

– Вы его знаете?

– Не то чтобы знаю. Мы познакомились в тот неприятный вечер, когда погибла моя соседка.

– Речь идет об Анфисе Пекаловой? – остолбенела Самсонова.

Костиков подтвердил:

– Да, о ней. Бедная девочка…

Далила его перебила:

– Знаете, Леонид Александрович, я передумала. Давайте зайдем на минутку в мой кабинет.

– Давайте зайдем, – радостно согласился Костиков.

Глава 27

Едва присев на краешек кресла, Далила торопливо спросила:

– С Марком Борисовичем Анфиса вас познакомила?

Костиков потряс головой:

– Нет. Поздно вечером, перед свиданием с известной нам дамой, я вышел прогуляться на улицу, решил закурить, но выяснил, что забыл зажигалку. Остановился. В этот момент из дома ныне покойной Анфисы вышел пожилой человек. Я попросил у него огонька, он сказал, что не курит.

– Марк Борисович как раз курит, – уточнила Далила.

Костиков, пожимая плечами, воскликнул:

– Ну не знаю, мне он сказал, что не курит. Рассеянно так сказал и зачем-то обратно вернулся. Вскоре он вышел из дома Анфисы опять, уже с зажигалкой. Дал мне прикурить. Я спросил, не он ли нотариус…

Далила его перебила:

– Почему вы решили, что он нотариус?

– Еще раньше вечером я встретил Анфису и пригласил ее в гости. Она рассмеялась и сказала, что не может зайти, ждет нотариуса.

– Ясно. И что было дальше?

– На мой вопрос он (почему-то смущенно) представился, назвался Марком Борисовичем, сказал, что нотариус. Даже визиткой пожаловал, – усмехнулся Леонид Александрович и капризно проныл: – Далила Максимовна, вы ей не верьте. Она ревнует и все со зла.

Далила опешила:

– Что – со зла?

– Со зла говорит, что я Анфису убил.

– Вы о ком? Ах, вы о Куськиной! – догадалась она.

Костиков рассмеялся:

– Ну да, о ком же еще.

– Так вы с этим ко мне пришли? – поразилась Далила.

– Конечно.

– Но почему?

– Генриетта грозится свидетелем против меня выступать. Я знаю, вы ведете расследование, ищете убийцу Анфисы…

– С чего вы взяли?

– Генриетта оповестила. Хочет вывести меня на чистую воду. Поэтому я лично пришел вам сказать, что Анфису не убивал. Да, я входил в ее дом, Генриетта меня застукала, но Анфиса была уже мертва.

– Зачем вы входили?

Костиков невинно взглянул на Далилу и с горькой улыбкой признался:

– За зажигалкой. Я накануне был у Анфисы и забыл свою зажигалку. Между прочим, Генриетта сама там была, но почему-то это скрывает.

– Откуда вы знаете?

– Видел своими глазами. Вскоре, после ухода нотариуса, Гет выбежала из дома…

– Из чьего дома?

– Из своего дома выбежала и, как девчонка, поскакала к Анфисе.

Бледнея, Далила спросила:

– И долго она там была?

Костиков отмахнулся:

– Я за ней не шпионил, это Генриетта шпионит за мной, все к Анфисе ревнует. Точнее, ревновала, – поправился он и добавил: – Кстати, забыл вам сказать. Нотариус от Анфисы прямо к Гет и пошел.

– Зачем?

– Вот уж не знаю. Надеюсь, с приличными целями. Во время нашей беседы Генриетта выглянула в окно и, думаю, мне назло, нотариуса в гости к себе зазвала.

– Как – зазвала? Они что, знакомы? – изумленно спросила Далила.

– Видимо, да. Она ласково кричала ему: «Марк Борисович, милый, зайдите ко мне на минутку!»

– А он?

– Он увидел ее, обрадовался и на зов поспешил.

– А вы?

– А я, убитый, потопал…

– К Анфисе?

Костиков рассердился:

– Зачем мне Анфиса? Я потопал домой. Уселся пить чай в столовой, из ее окон виден дом Генриетты. Кстати, как думаете, этот нотариус с Генриеттой не любовники?

Далила его успокоила:

– Не похоже. Во всяком случае, Куськина ничего мне о нем не говорила.

– Дай бог, – кивнул Костиков и продолжил: – Сижу в столовой, чай пью, смотрю в окно и вскоре вижу, Гет со всех ног несется к дому Анфисы.

– Долго она там была?

– Мне показалось, что долго. Еле дождался, когда Генриетта уйдет, и сам туда поспешил.

– Зачем? – спросила Далила, хотя помнила про зажигалку.

Костиков уже про зажигалку забыл, на этот раз он правду сказал:

– Я частенько к Анфисе заглядывал. Чайку погонять, за жизнь поболтать. Забавная была девчонка. И накануне к ней в гости ходил, а карга Генриетта, видимо, подглядела. Короче, убоялся я, каюсь, скандала. Сдрейфил. Генриетта, когда чем-то недовольна, шумная очень. Вот и хотел у Анфисы узнать, о чем у них шла беседа. В дом зашел, а там смертоубийство. Информации получить невозможно. Анфиса уже неживая.

Далила охнула:

– Неживая?!

Костиков спохватился:

– Только на Гет не подумайте. Гет, когда злая, любого убьет, но Анфису карга точно не убивала.

– А я на нее и не думаю, – холодно сказала Далила.

– Скорее нотариус Анфису убил. Гет нотариуса своего выгораживает и подставляет меня, – предположил Костиков и, кланяясь, распрощался.

Далила его проводила до лифта и на негнущихся ногах поплелась в другой конец коридора к Марку Борисовичу.

Она очень хотела с ним побеседовать, но кабинет был закрыт. Далила попробовала отыскать Марка Борисовича по телефону, но мобильный и домашний не отвечали. Расстроенная, она позвонила Галине, уныло спросила:

– Людмилу нашла?

Семенова, еле дыша, доложила:

– Черт возьми, не нашла! По универмагу ношусь, вся в мыле!

– Ищи, – приказала Далила и призадумалась.

Подозреваемые множились с невероятной скоростью. Только что подозревала одного Сасуняна, и вот уже под подозрением куча народу.

Оказывается, Анфису мог убить и Марк Борисович. Если Куськина вломилась к Пекаловой следом за ним, значит, она видела труп девушки. Возможно, нотариус о трупе и сообщил Куськиной. Но почему не вызвал милицию? Он нотариус, при исполнении, ему ли бояться?

Странное поведение.

Если допустить, что Анфиса была жива и сама проводила Марка Борисовича, тогда под подозрение неизбежно попадает Куськина мать. Она стремительно вломилась к Анфисе и долго там пробыла. Если Пекалову уже убили, то возникает вопрос: что в ее доме делала Куськина? И почему она, как любая нормальная женщина, не вынеслась с визгом из дома сразу же, как вошла? И почему не сообщила в милицию? И почему так охотно отыскала свидетеля? Кстати, бомжа.

Странное поведение.

И уж совсем легко допустить, что Изверг, то бишь Костиков, заходил к Анфисе раньше нотариуса. Не зря же он крутился около ее дома. Но даже если он к Анфисе после Генриетты зашел, возникает все тот же вопрос: почему не вызвал милицию?

Странное поведение.

«При всем при этом и Людмила из подозреваемых не выбывает, – подытожила горько Далила и тут же себя успокоила: – Впрочем, Куськина могла нарочно ее приплести…

Да, но приметы сходятся от цвета волос до марки машины. Выходит, Людмила действительно там была. Если не убивала, почему не сообщила в милицию? И почему соврала, что Анфису ни разу не видела?

Странное поведение.

У всех странное поведение. Кто же Анфису убил?» – растерялась Далила.

Решила «плясать» от мотива. Кому Анфиса сильнее всего мешала?

Нотариус утверждал, что составил завещание в офисе. Тогда как он оказался поздно вечером у Анфисы Пекаловой? Что его туда привело? И Костиков сказал, что Анфиса его поджидала. Значит, она сама его позвала. Допустим, он пошел составлять завещание на дом, но зачем завещательницу убил? Похоже, они и раньше друг друга знали. Иначе получается белиберда. Итог: Анфиса и Марк Борисович были знакомы. Больше о нотариусе в связи с убийством Пекаловой сказать вроде нечего – следовательно, у него мог быть мотив. А могло и не быть.

Жизнелюб Костиков (назло Генриетте) к Анфисе захаживал, «старуху дразнил», но он Пекалову не убивал. Почему? Не видно мотива. Хотя чего в жизни не бывает…

Генриетта не в тех уже силах, чтобы молодую девицу забить. Но, с другой стороны, она вспыльчива и ревнива. Генриетта Изверга к Пекаловой ревновала – учитывая характер Куськиной матери, сильный мотив.

Людмила ревновала к Анфисе мужа. Женщины поругаться могли, подраться…

«Стоп, – остановила себя Далила, – на Людмиле нет синяков. И не было. Иначе Галина сразу мне доложила бы, что Карачка Люську бьет.

В таком случае остался один Сасунян. Он главный подозреваемый. У него был самый сильный мотив, много мотивов. Устала перечислять.

И Марина боится его…

Несомненно, Сасунян жестокий убийца!

Ах, скорей бы Галина Людмилу нашла. Пусть только отыщется эта Людмила, сама посажу ее под замок, своими руками!»

Накрутив себя, Далила вновь позвонила Галине:

– Ну что?

– Ищу! – зло прокричала Семенова. – Договорились в «кафешке», там ее нет. По этажам скачу, как кенгуру! Безрезультатно! Уже надоело!

– Ищи, радость моя, не сдавайся, ищи, – жалобно попросила Далила.

Не успела мобильный отправить в карман, он ожил: запрыгал, Моцарта заиграл…

В трубке раздался чужой мужской голос, строгий-престрогий:

– Самсонова Далила Максимовна?

– Да, это я, – заробела она.

– Из милиции вас беспокоят. Капитан Калмыков Валерий Сергеевич. Я могу с вами срочно поговорить?

– О чем? – испугалась Далила.

– О ком, – поправил ее капитан и немедленно огорошил: – О Сасуняне Карапете Ашотовиче.

Самсонова растерялась:

– О Сасуняне… А что он натворил?

– Натворил…

Капитан сделал паузу и сообщил:

– Да уж, он натворил. Он погиб. Выстрел в голову.

– А почему мне звоните? – удивилась Далила.

– Если верить помощнику Сасуняна, вы встречались с Карапетом Ашотовичем. Судя по всему, после вас Сасуняна не видел никто.

– А помощник-то как об этом узнал?

Задавая вопрос, Далила подумала: «Сейчас закричит: вот вы и попались!»

Но капитан не закричал, он пояснил:

– Уходя из офиса, Сасунян говорил, что увидится с вами и вернется обратно. Но не вернулся.