Текст книги "«Рим, конечно Рим», или «Итальянское танго»"
Автор книги: Людмила Бояджиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
– Наше дело сейчас прислуживать. Хозяев – принимать это как должное. Ведь сумасброд Коло неплохо нам платит, – без восторга заметил Санта.
– Ты же знаешь, что счастье в нас самих – этому ещё в школе учат, а не только в университете. И мера его зависит от того, сколько каждый на своем месте сумеет для себя ухватить. От всего, что ему дано – от этого великолепия, принадлежащего всем! – Кристина закружилась, раскинув руки, словно собираясь обнять цветущую благодать.
– Не всем, а графу. Эти холмы, перелески, полянки – его собственность, – уточнил Санта.
– Дорогой доктор множества наук, с тех пор, как ты вырядился в российского торгаша и по сегодняшний день – вот в этом комбинезоне автослесаря, ты что-то упорно изображаешь. Не пойму, что именно… Ведь не может же в самом деле костюм так изменить человека? – Кристина преградила путь Санте и подбоченясь, как цыганка в массовке «Кармен», угрожающе наступала на него. А ну, раскалывайся. Что там ещё за сюрпризы таятся во всей этой истории с туристическими прогулками в РФ?
Санта вздохнул и в знак капитуляции поднял руки:
– От тебя не спрячешься. Да я и так собирался поделиться кое-какими этнографическими наблюдениями, выводами социально-психологического порядка… Присядем! – предложил Санта, бросив на камень прихваченное для купания полотенце.
Сорвав травинку, он покусывал её, сосредоточенно изучал ландшафт.
– Значит так. Перове – я верю в позитивное будущее России, потому что убедился в рыцарской чести и деловитости лучших кругов её мафиозной интеллигенции… Мой второй визит в Москву порадовал – мне удалось дружески разрешить возникший год назад конфликт, наладить кой-какие деловые связи и облегчить совесть близкому, весьма дорогому мне человеку. – Санта порылся в кармашке комбинезона и протянул Кристине конверт. – Читай, это тебе.
– От кого? – Она нетерпеливо развернула листок и Санта мог наблюдать, как недоумение на лице девушки сменяется радостью.
– Слава Богу! Я теперь спокойна… Ведь и вправду все время думала, не навредила ли я своими капризами матери и Филу… Геннадий Алексеевич, мне кажется, весьма опасный противник, если разозлится… – сказала Кристина.
– И весьма галантный джентльмен, умеющий принимать во внимание объективные обстоятельства. Если, конечно, не задевать его гордость.
– Ой, Санта! Как же тебе удалось заполучить это послание?
– По-доброму, детка, по-доброму. Ну, спел ему пару романсов и поведал о затруднениях одной своей московской подружки… Мы ведь с Геной ещё над «голубым принцем» лбами столкнулись. Теперь он признался, что был не прав. Этот человек умеет уважать законы чести. А что он тебе написал, если не секрет?
– «Милая несостоявшаяся невеста! Жаль, что вы не объяснили мне все сразу. Обидно, что мои искренние симпатии расцвели на искусственной почве… Вы ещё очень молоды и не знаете, как часто в этой жизни проворачивается вхолостую колесо везения. Даже у таких твердолобых любимцев Фортуны, как я. С добрыми пожеланиями и несбывшимися надеждами. – Г. А.» перевела письмо Кристина – Ты – удивительный, невероятный, Санта.
Она обняла его за плечи, крепко поцеловав в щеку.
– Расскажи мне поподробнее про Москву, про твои встречи…
– Не сейчас. – Санта опустил Кристину в траву и склонился над ней, опираясь на руки. – Тебе не кажется, девочка, что мы странно проводим здесь время?
Кристина попыталась привстать, но заграждение крепких рук не ослабло.
– Не отпущу. И не позволю кричать.
– Бандит! – Кристина уперлась кулаками в грудь Санты. – Тогда, на бабкиной даче, ты не спрашивал, как лучше проводить время!
– Извини, я виноват!
Кристина собиралась что-то сказать, но Санта закрыл её рот поцелуем. Далеко нешуточным и не братским. Кристина ослабла. В объятиях Санты она теряла голову и это было так чудесно, что возвращаться в реальность совсем не хотелось.
Не хотелось контролировать свои поступки, думать о предстоящей разлуке, оценивать поведение изменчивого Санты… Странное поведение. Он появился в Москве. обрушив на Кристину бурю страсти, увез её с собой в Италию, и вот уже целую неделю не намекал на близость и даже не заглядывал в нарядную тихую комнатку старшей горничной. Она убеждала себя смириться с крахом и этой иллюзии, – увы, Санта не влюблен и даже не увлечен, он мил, заботлив, внимателен. Значит, надо принимать их отношения такими, как есть. Уроки самовнушения не помогали – надежда лишь затаилась, карауля любую мелочь, чтобы восторжествовать. И вот, – горящий нетерпением, Санта срывает с плеч Кристины тонкую блузку. Его склоненное лицо среди высоких трав, в ореоле бездонной бесконечной синевы, его прекрасное лицо пылает страстью…
– Нет! – вырвавшись из настойчивых рук, Кристина поспешила перейти к самообороне.
Она не могла позволить вновь обмануть себя приливом мимолетного желания. Сладкие минуты, за которыми последует разочарование и тоска.
– По крайней мере, теперь мне ясно, что ты притащил меня сюда не для своего дружка, – заметила она, застегивая блузку.
– Что за гнусные мысли, достойные дона Лиджо? Конечно, не для одного графа – мы будем делить с другом удовольствие обладать тобой. Ты что? Санта схватился за обожженную пощечиной щеку.
– Девушки с сомнительным прошлым и неясным будущим не любят подобных шуток. – Кристина со злостью скрутила жгутом рассыпавшиеся волосы.
– Ладно. Раз ты меня бьешь, я отдам тебя графу целиком. Бей его, может, он мазохист. К тому же и дом его тебе понравился. И барство его ты приветствуешь… Послушай, моя радость, я серьезно ревную тебя к Коловисимо! Признайся, не снится ли тебе неведомый принц, не звучит ли в ночи это чудное имя – Ко-ло-висимо?.. Эй, что случилось, девочка? – забыв про насмешки, Санта в мгновение ока стал серьезным.
Скрывшаяся в кустах Кристина корчилась от рвотных спазмов.
– Боже, ведь сегодня не было самолета! Не тошнит же тебя от моего присутствия, а? – Он серьезно присмотрелся к её побледневшему лицу. Завтра приглашу к тебе врача Возможно, это заразно…
– Нет! Все в порядке, у меня так бывает. От перемены климата… Причем здесь врач? Только счет оплачивать… К тому же, все мои проблемы решат московские специалисты.
– А если я тебя немного понесу? – Санта подхватил её на руки и стал осторожно спускаться по каменистой тропинке. – Так ничего, не укачивает? Держи меня крепче за шею, а то я могу споткнуться. И пожалуйста, в качестве поощрения – ведь все марксисты утверждают, что у рабочего человека должна быть материальная заинтересованность… Так вот, в соответствии с этим: каждые десять шагов ты должна оплачивать маленьким поцелуем – крошечным, копеечным, – в ухо, щеку, куда попадет, о'кей? Можешь даже целовать комбинезон, это менее чувственно.
Кристина опустила веки от внутреннего торжества: все-таки она уже кое в чем изучила этого парня! Ведь он волнуется за нее, по-настоящему волнуется. И старается отвлечь своей болтовней от боли и страха!
– Ой! – застонала Кристина, решив проверить свою догадку. Ее голова бессильно откинулась, длинные волосы упали, касаясь желтых лютиков.
– Что, что, милая? Ну что с тобой, скажи! – опустив девушку на траву, Санта стоял на коленях, не разжимая объятий, а сердце его колыхалось в груди, подобно испуганному мышонку.
– Прошло, прошло, дорогой…
Она счастливо улыбнулась, глядя прямо в черные зрачки – такие настороженные, испуганные. И притянула его за шею… Но Санта увернулся от поцелуя.
– Ты уверена, что тебе уже лучше и желудок вновь не взбунтуется от моих прикосновений?
– Абсолютно уверена, что подвергнусь смертельной опасности, если сейчас же не окажусь в твоих объятиях. Я страшно проголодалась, Санта…
– К вам доктор, синьорина Кристина, – доложил утром следующего дня синьор Луиджи.
В комнату вошел весьма представительный господин с непременным саквояжем в руке и внимательно блестевшей оправой солидных очков. Кристина обмерла; ей показалось, что врач видит её насквозь.
– Прошу извинить меня, доктор… Вероятно быть, произошла какая-то ошибка… Я совершенно здорова.
– Должен признаться, синьорина, вы совсем не похожи на больную. И все же нам необходимо немного побеседовать. Вы разрешите присесть?
Доктор расположился в кресле и строго посмотрел на пациентку.
– Не хочу вас пугать, милая девушка, но дело в том, что беспокоящие вас приступы могут оказаться симптомами самых различных заболеваний, от таких невинных, как расстройство пищеварительного тракта, акклиматизации, до поражения головного мозга…
– Господи! Доктор, я не придавала значения… так бывает… – Кристина вдруг подумала, что, возможно, напрасно связывает свои недомогания с беременностью и внутренне обмерла: вот она, расплата за выпавшее ей короткое счастье.
– Ну что вы, голубушка, не стоит паниковать! Я ещё не сказал, что подобные явления могут означать вполне естественный и счастливый для юной женщины факт – предстоящее материнство! – доктор широко улыбнулся, будто уже поздравлял её с рождением младенца.
Кристина растерялась – в её планы никак не входило разглашение тайны. В каком свете представится тогда Санте приезд беременной женщины в Италию? Ясно – попытка посягательства на его свободу при помощи испытанного веками трюка. Да и нужна ли беременная работница графу?
– Синьор… Вернини, я благодарна вам за консультацию и непременно прибегну к вашей помощи, если почувствую что-то тревожное. Пока же, простите, мне пора идти. – Виновато посмотрела она в сверкающие очки и поднялась.
– Прошу вашего внимания на пару минут. – Любезным жестом доктор вернул пациентку на место.
Беседа затянулась и Кристине пришлось рассказать о своем положении и сроках беременности. Осмотрев её, синьор Вернини предупредил:
– Вам следует быть очень осторожной, внимательно прислушиваться к своему организму и тут же сообщить мне при первых же тревожных симптомах. Ведь синьора, если я не ошибаюсь, гостья графа?
– В некотором роде… Я приехала сюда, чтобы отдохнуть на воздухе и немного помочь графу при въезде в новый дом. Знаете… так много хлопот!
– Боже избавь! Вам противопоказанны волнения, а тем более чрезмерные физические нагрузки. Прогулки, бассейн, возможно, теннис… Но никаких скачек, автомобильных ралли и, тем более, поднятия тяжестей… Я обязательно поговорю об этом с графом. Вам должны быть созданы особые условия…
– Ах, доктор, прошу вас… дело в том, что здесь никто не знает о моем положении. Я скрыла о нем, отправляясь в это путешествие. В противном случае со мной будет связано много беспокойств. Я уехала из дома всего на два месяца и надеюсь благополучно вернуться до того момента, как моя фигура заметно располнеет и появятся какие-то серьезные недомогания… Умоляю вас, сохраните нашу беседу в секрете… Ведь вы, наверняка, храните не одну профессиональную тайну.
Доктор загадочно улыбнулся:
– Моя душа – кладбище секретов моих пациентов. В вашем случае соблюдение тайны кажется мне не разумным.
Он поднялся и жестом предотвратил вопрос Кристины:
– Визит оплачен. Вот мой телефон. Если возникнут трудности – буду рад помочь такой очаровательной синьорине. Ведь я ваш поклонник, Кристина… Внимательно следил за ходом судебного процесса. Вы – маленькая героиня и, естественно, что вас окружает таинственность… Я сохраню наш уговор, но и вы обещайте соблюдать осторожность. И запомните, очень близок тот день, когда вы почувствуете движение плода: ваш малыш даст о себе знать! Буду рад оказаться полезным вам, синьорина.
В знак соблюдения договора доктор прижал палец к губам и почти на цыпочках покинул комнату.
Кристина задумчиво осмотрела в зеркало свою талию – сантиметров на пять-шесть она раздалась, что удачно скрывали легкие костюмы свободного покроя. А что будет в июне? Да не все ли равно! Это ещё так далеко, ещё столько впереди чудесных дней, каждый из которых – драгоценность…
Яркую брюнетку, хохочущую в компании Санты на заднем дворе возле гаражей Кристина увидела ещё издали. Они почти обнимались – Санта, сменивший рабочую робу на элегантный летний костюм, и стройная синьора, оставившая поблизости свой шикарный открытый автомобиль. Громкие веселые возгласы, бурная жестикуляция свидетельствовали о приятной встрече. Кристина, направлявшаяся к гаражам, попятилась за угол дома, пораженная увиденным. Минут через пять мимо неё пронеслась красная машина неизвестной визитерши, в которой та увозила принарядившегося, радостно-возбужденного Санту.
Кристина увидела своего дружка только на следующий день и сразу поняла – что-то случилось: напевая бравурную мелодию, Санта готовил к выезду спортивный «альфа-ромео» из гаража графа. Одет он был с небрежностью, но это была продуманная небрежность эстета, а не случайная неразборчивость работяги.
– Ты надолго уезжаешь? Мне надо обсудить кое-что по поводу декорирования графских покоев. Кто же лучше знает вкусы хозяина, как не его близкий друг, – официальным тоном обратилась к нему Кристина.
Санта смутился, встретившись с вопросительным взглядом девушки.
– Видишь ли, явилась Рокси – наша старая с Коловисимо знакомая. Рокси – дизайнер по интерьеру и много помогала в реставрации замка. Она остановилась в городском отеле, но я думаю, было бы правильней поселить девушку в доме – ведь Рокси одна из приглашенных на праздничный ужин. Недельку отдохнет, подышит воздухом… Имеет полное право после напряженной работы… – Санта тараторил почти без пауз, протирая ветровое стекло и не глядя на Кристину.
– Д-да… Конечно, ей надо пожить в доме. – Согласилась Кристина, сделав значительную мину. – Я попрошу Луиджи выбрать ей удобные покои и лично прослежу за их уборкой.
– Ты напрасно все так понимаешь… Рокси подружка и не больше. Правда, одно время, кажется, у Коло с ней что-то было. Но времена прошли… Вчера она повезла меня ужинать и все выпрашивала про графа – видать, до сих пор неравнодушна…
– И сегодня ты торопишься утешить скучающую девушку своим второсортным (после графа, конечно) обществом. – Кристина не мгла скрыть язвительный тон.
– Да нет, вовсе не тороплюсь. – Вертя ключи от машины, Санта демонстративно облокотился на открытую дверцу. – Выкладывай, какие у тебя проблемы. Горничные дерзят или Луиджи пристает?
– Ерунда. Не стоит отрывать у тебя время… Осталась всего неделя до празднества… Здесь все в такой запарке… – вяло пробормотала Кристина, понимая, что не вправе предъявлять никаких требований к Санте. Не вправе обижаться, «качать права» – нет у неё здесь никаких прав, кроме полномочий «распорядительницы домашней прислуги».
– А мои владения в полном порядке, гараж может похвастаться образцовым содержанием. Так что переключаюсь в другую сферу деятельности обслуживанию прибывающих гостей. – Санта со вздохом развел руками.
– Нелегкая работенка. Не надорвись… Желаю удачи…
– Увидимся позже. Чао! – послал воздушный поцелуй уже отъезжающий Санта.
… Теперь они встречались совсем редко и без всяких попыток продолжить интимные отношения. Рокси поселилась в гостевой комнате графского дома и Кристина несколько раз видела, как она вместе с Сантой укатывала куда-то рано поутру. Девушка постоянно меняла эффектные туалеты и явно пребывала в приподнятом состоянии духа. Санта же просто лучился деятельной энергией.
«Конечно же, он влюбился. Глаза блестят и, чуть свет, уже в отъезде», – догадалась Кристина. И как ни убеждала себя в естественности такого хода дел, ощущение было гадкое – как будто Санта-Рома нарушил клятву в вечной любви, предал и бросил с ненужным ему ребенком. Кристина осунулась, побледнела и демонстративно перестала пользоваться косметикой: нравиться ей здесь было больше некому. Все чаще и чаще приходила мысль о том, чтобы уехать поскорее, бросить все, заставить Санту хоть немного побеспокоиться и взгрустнуть. Еще больше хотелось сделать нечто больно ранящее, сражающее муками совести безответственного и жестокого болтуна.
Однажды Кристина нашла у себя под дверью магнитофон с кассетой и веточку цветущей яблони. Это была запись выступления Санты, сделанная два года назад в концертном зале Вены. Теперь, в одиночестве, Кристина могла слушать голос, ещё недавно звучавший для нее. Темные южные ночи за окном её комнаты с крупными, мерцающими звездами, силуэтами кипарисов и пиний на фоне зеленоватого горизонта, с запахами луговых трав, заносимых мягким ветром – шептали о том же, все о том же, что и льющийся из магнитофона голос: о любви, без которой и жизнь не в жизнь.
… – Детка, ты худеешь прямо на глазах, – заметил как-то мимоходом Санта, скользнув рукой по её бедру. – Скажу Луиджи, чтобы кухарка приносила тебе на ночь молоко от деревенской коровы. Не спорь, это очень полезно.
– Слишком много беспокойств о прислуге. – Кристина уже получила темно-серое строгое платье с белым фартуком и кружевной наколкой вместе с распоряжением одеть форму ко дню прибытия хозяина.
– Ты – мой кадр. А значит я должен отвечать перед графом за твою работоспособность, а следовательно, здоровье… Кстати, доктор сказал, что у тебя авитаминоз. Это национальное заболевание граждан России. Следует подналечь на овощи и фрукты. И не забывать про назначенный им комплекс витаминов.
– Я получаю отменную еду. Только с аппетитом плохо.
– Дорогая, ты уже совсем взрослая девочка, надо быть более рассудительной и волевой – еда не только удовольствие, но и средство существования. Она нужна твоему организму. Этакая заморенная начальница всех служанок, боюсь, не понравится графу. Хотя… я должен тебя разочаровать, детка. Если ты собиралась положить глаз на Коловисимо, то, кажется, опоздала, как, впрочем, и Рокси. Его сиятельство сообщил, что прибудет вместе с юной леди, к которой имеет самые серьезные чувства… Не знаю, где он её подцепил, но распоряжения недвусмысленны:» приготовить свадебные апартаменты»… Это в гостиницах так называют номера для молодоженов. И значит – огромная кровать, полно цветов и – ни души за стеной.
– Луиджи уже дал задание горничным, а я как раз слежу за тем, чтобы на шелковом балдахине, развевающемся как паруса над «кораблем любви», не осталось ни единой пылинки. Чтобы в камине были дрова, в холодильнике напитки, а в вазе – любимые цветы хозяина. Кстати, каковы распоряжения на этот счет?
– Никогда не говорил с Коло о цветах, – пожал плечами Санта. По-моему, он их вообще не замечает. Главное – кровать. Ты правильно заметила, «корабль любви»..
– Для большой команды. Там можно разместить шестерых, – язвительно вставила Кристи, которую стало раздражать всякое проявление чужого любовного счастья.
– Ну, нет. Дудки! В этом Коло – нормальный мужик и абсолютный собственник. Никакой пролетарской дележки… А насчет цветов – усыпьте все розами. Без шипов, естественно. Это классика… Кстати, о классике… Санта весело посмотрел на собеседницу, не замечая её унылого вида. – Я буду петь на празднике по личной просьбе друга. Как бы открывать его маршем Мендельсона из «Сна в летнюю ночь».
– Ха! Этот свадебный марш у нас обязательно играют в время бракосочетания. Кто выбрал подобный репертуар?
– Если честно, граф. Все же он хозяин и он заказывает музыку… Каждый вечер мечтаю прогуляться с тобой в парке, детка. Показать пещеры, гроты и новые цветники. Но стоит только увидеть кровать, падаю и засыпаю, как мертвый. Устаю… Только очень прошу, бамбина, не забывай меня до пятнадцатого июня. Как только завершим празднество, сбежим в леса, сделаем шалаш, а я буду охотиться на козла.
– Если ты имеешь в виду меня, то есть глупую, доверчивую женщину, то по-русски это называется по-другому: курица. Не думаю, что охота на куриц достойное дело для настоящего мужчины.
– Не понимаю, Кристи. Ты так громоздко иронична. Я в чем-то провинился? Тебе не понравилась запись моего концерта или синьорина Ларина имеет что-то против исполнения Мендельсона?
– Нет, дорогой, ты безупречен, как и музыкальный вкус графа, вздохнула Кристина. – Жаль, что Рокси останется у разбитого корыта – она такая хорошенькая. Может, его сиятельство ещё подумает насчет невесты?
Кристина насмешливо пригляделась к Санте.
– Не уверен. По молодости за ним водились грешки по части сердечного непостоянства. Но теперь он, кажется остепенился… Судя по всем этим грандиозным затеям с устройством семейного очага… – Санта значительно присвистнул. – Только, кажется мне, и Роксана не будет слишком переживать.
– Ну, понятно! Замена не так уж плоха – титулованный тенор! – Кристина едва сдержала слезы, мгновенно навернувшиеся от обиды. – Привет подружке!
Не оборачиваясь, она рванулась к дому, мечтая лишь об одном – поскорее закрыться в своей комнате и от души разреветься. Ну, разве могла она предположить, отправляясь с поманившим её парнем, что все это окажется так безнадежно, так больно…
– Постой! – Санта остановил её, крепко схватив за локоть. – Мне порой кажется, детка, что ты ко мне просто неравнодушна! – н развернул к себе мокрое от слез лицо Кристины. Ведь это ревность, ревность! Эй, уж не влюбилась ли в маэстро Бельканто строгая синьорина Ларина?
Кристина попятилась, с ненавистью глядя на своего мучителя. Зубы крепко сжались от горького вкуса обиды. Она протянула перед собой сжатые кулаки и, сверкнув глазами, прошептала:
– С каким бы наслаждением я расцарапала бы сейчас твое наглое, твое… твое… отвратительное лицо! Я ненавижу тебя, Санта!
Две горничные с тележкой постельного белья, заметив ссорящуюся пару, поспешили скрыться в аллее цветущих рододендронов.
Два последних предпраздничных дня в усадьбе царило необычайное оживление. К хозяйственному входу без конца подъезжали машины, привозящие то специальные длинные столы из темного дерева, то группу поваров с собственным инвентарем. Рабочие разгружали рефрижераторы, перетаскивая в холодильники упакованные в ледяные глыбы дары моря – креветок, лангуст, омаров, каких-то серебряных розовоглазых рыб, мясные туши, свежайшие, будто с картинки, овощи и фрукты. Сосредоточенно, молча носили ящики с дорогими винами и галлоны минеральной воды.
– Хозяйство-то новое, хоть и три века стоит. Да погреба пусты – надо все заново устраивать, – с приятной озабоченностью делился своими проблемами Луиджи. – Вот видите, Кристина, вчера по последнему распоряжению его сиятельства начали планировку трапезной, то есть банкетного зала, полезли на чердаки за столами, а там дна гниль. Пришлось заказывать новые и все точно по размеру. Ужин-то будет накрыт во дворике, там, что с тыльной стороны дома. Я думаю, не хуже, чем при каком-нибудь короле выйдет.
Кристина уже обратила внимание на строительство. Умело расставленные «ширмы» из высокого штакетника, увитого розами, образовывали большой зал под открытым небом. Торцевую сторону «трапезной» образовывала стена дома с полукруглым портиком, превращенным в эстраду. Верхушку портика венчала витая балюстрада большого балкона из «апартаментов новобрачных». Расставленные на балконе кадки с цветущими апельсиновыми деревцами казались райским садом, вознесенным на тонких изящных колоннах.
Ящики с деревцами флердоранжа и двухметровые жирандоли с пучками толстых свечей окаймляли зал. Эти деревца, в глянцевитой листве которых ярко белели тугие, едва распустившиеся бутоны и атласные ленты, украшавшие все вокруг, придавали трапезной особую, нарядно-свадебную торжественность. Ленты перевивали хвойные гирлянды, украшавшие портик, развивались на ветвях деревьев, оконных переплетах, белым серпантином свешивались с балконных перил. У всех, занятых подготовкой банкета, было сосредоточенно-приподнятое настроение. Многочисленная челядь и приглашенные работники трудились, непокладая рук.
Кристина, в форменном платьице с алым ромбом распорядительницы домашней челяди рассеяно бродила среди предпраздничной суматохи, думая о том, что однажды уже была свидетельницей подобного события – статистом на чужом празднике. Юбилей Антонелли, Элмер Вествуд со своей телевизионной командой – как давно это было! Как трепетала русская «Маруся» от причастности к творимому на её глазах великолепию, предчувствуя невероятные повороты судьбы… Она стояла на пороге грандиозного, невиданного счастья, вдыхая всей грудью пьянящий воздух удачи. И как печально, как пусто на душе было сейчас – словно глядишь вслед поезду, увозящему мечты и надежды.
Кристина запрещала себе расслабляться, распускать нюни. Решение был принято – сразу после празднества она уедет. Тихо, без выяснения отношений, оставив записку Санте. С извинениями за внезапный отъезд и благодарностью, разумеется. Доктор прав, легкомыслие – не лучшее качество будущей матери. А ведь платье, заказанное месяц назад, едва сошлось в талии, хорошо еще, что фигуру скрадывает белая кружевная пелеринка. Спохватившись, Кристина спрятала в карманы руки, которым только что гладила живот: она часто теперь прислушивалась к себе, ожидая обещанных доктором толчков.
После полудня Кристина катила в трапезную тележку со стопками новых льняных скатертей. Чуть не сбив её с ног, подскочил откуда-то давно не попадавшийся на глаза Санта:
– Что за советские замашки? Ты забываешь, что должна всего лишь руководить! Где твои подчиненные? – Глаза Санты сверкали непритворным гневом. Отобрав у Кристины тележку, он толкнул её вниз по аллее и, подозвав жестом какую-то девушку, коротко распорядился: – Проследите за скатертями!
– Поняла? Вот так должна поступать особа, облеченная властью. А не таскать самостоятельно ящики с булками.
Брови Кристины удивленно поднялись – интересно, откуда Санте известно, что она мимоходом помогла пареньку, разгружавшему хлебный фургон?
– Достаточно на сегодня, Кристи. Ты выглядишь усталой. Пойди отдохни до вечера. Граф должен прибыть к шести часам. Затем, видимо, отдохнет, в восемь все соберутся в зале, а ровно в девять вступит оркестр и собравшимся будет представлен новый хозяин этих владений. – Санта весело подмигнул. Пора чистить перышки, прелестная славянка!
– Санта, я же не гость и не могу оставить свой руководящий пост до самого последнего момента. Граф щедро заплатил мне за месяц комфортабельного безделья.
– Ерунда. Я обо всем договорился с Луиджи. Сейчас ты отправляешься на перерыв. В девятнадцать часов твой рабочий день заканчивается. Приоденься поприличней и присоединяйся к гостям. Многие будут рады с тобой познакомиться. К тому же, мы с Рокси сведем тебя с весьма интересными людьми. Не забывай, Кристину Ларину окружает слава!
– Уж лучше бы её не было. Когда кто-нибудь мне напоминает о процессе мне хочется поскорее броситься под горячий душ… Физически ощущаю грязь, вылитую на мою голову… Ты ведь, конечно, тоже не забыл, как судебные заседатели выясняли, спала ли я с Стефано, то есть, доном Лиджо….
Санта в сердцах заломил руки:
– О, загадочная русская душа! Ты же вышла из переделки победительницей – к чему предаваться самоистязаниям! Тем более, сейчас. На носу праздник, подружка!.. – Он обнял её за плечи и прижал к себе.
– Чужой праздник, – невесело согласилась Кристина. – Я от души желаю всем участникам, чтобы торжество графского веселья не обмануло их ожиданий… Фейерверк будет? – В грустном взгляде Кристины блеснул детский огонек.
– Тебе нравится пальба? Ну тогда – обязательно состоится салют и фейерверк. До самого Рима будет видно!
– Уж лучше – до Москвы… – Кристина опустила глаза, боясь, что они выдадут её тоску и решимость уехать.
– Тебе не терпится вернуться домой? – Нахмурился Санта, по-своему истолковав грусть девушки. – Это понятно: отсутствие рядом близких людей, вернее, самого близкого человека, особенно остро ощущается в праздники. Не горюй, девочка!
Он потрепал Кристину за подбородок и, приподняв лицо, заглянул в глаза.
– Пожалуй, ты прав, стоит отдохнуть.
Она осторожно освободилась из объятий Санты, чувствуя, как от прикосновения его ладоней начинают слабеть колени и как рвется наружу неуместное, ненужное признание. Не оглядываясь, зашагала прочь, а он даже не попытался удержать, послав в спину удаляющейся девушке веселое «Чао!»
Разыскав Луиджи, Кристина удостоверилась, что свободна с семи часов и предупредила его, что будет отдыхать до утра. Конечно же, она и не думала толкаться среди гостей. Бедная провинциальная гостья в затрапезном платье, ищущая интересных знакомств и комплиментов. Закатившаяся звезда уголовной хроники. Ни за что! Запершись у себя в комнате, Кристина, не раздеваясь, бросилась на кровать, чувствуя себя самым одиноким существом в мире. Рука потянулась к магнитофону, но тут же остановилась: сегодня ей не нужен голос Санты…
Она уснула, а когда открыла глаза от света фар и автомобильных гудков за окном, часы показывали 8.15! Приоткрыв штору, Кристина увидела идущие с зажженными фарами по главной аллее автомобили – это съезжались прямо к праздничному столу последние гости. Внизу у крыльца слышался смех горничных, сплетничавших по поводу приглашенных. Речь шла о каком-то платье, заказанном одной из дам в лучшем римском доме моделей. Имя модельера девушка, конечно, не запомнила, но утверждала, что лично видела чек с множеством нулей – целое приданое для деревенской невесты.
Когда-то, совсем недавно, это могло бы потрясти и Кристину, теперь ажиотаж вокруг бального туалета показался ей издевательски-ничтожным. «Мне бы её проблемы…» – подумала она о расточительной синьоре с завистливым, унизительным раздражением и в тоске оглядела раскинувшийся вокруг парк. Площадка возле дома опустела, иссяк поток автомашин.
Садовник при помощи официанта, в белом смокинге, светившимся в сумерках, с глухим стуком покатил по брусчатке в сторону трапезной полную срезанных цветов тележку. Шлейф аромата, тянувшийся за ней, напомнил Кристине бабушкин сад и тот майский вечер, который следовало поскорее забыть. Через полчаса грянет оркестр и запоет Санта – там, вдалеке, для других. Его взгляд отыщет среди гостей Рокси и только для неё будет звучать чудный голос. Воспоминания, воспоминания… Кто бы подумал, что в двадцать три они могут быть столь мучительно-неотвязными!
Накинув шерстяную шаль, купленную для неё Сантой на деревенской ярмарке, Кристина выбежала из дома. Ей хотелось спрятаться в пахучих дебрях сада, сбежать от унижения и зависти, комком подступавших к горлу. Перед глазами стояли кадры любимого старого фильма, от которых в детстве щекотало в носу: карета с разряженными сестрами уносится к сверкающему замку, а маленькая замарашка остается на дороге одна. Ощущение повтора заставило Кристину остановится, вглядываясь из-за кустов в освещенный прожекторами двор.
Все это уже было в её жизни. Так же шумел рядом чужой праздник, так же сжимала сердце обида. Но та озябшая наяда, размазывавшая грим озерной водой, оплакивала неудавшийся вечер, теперешняя горничная – загубленную жизнь. И что это – снова мираж? – В тени лавровых зарослей, окружающих дворик, белеет высокая мужская фигура, а к ней в серебристом вихре развевающегося вечернего платья, протягивая руки и что-то щебеча, летит другая – женская. Лара обнимает Элмера? Нет, это Санта, взяв под руку Роксану и что-то нашептывая, повел очаровательную спутницу в шумный «банкетный зал» – к столу, веселью, танцевальному флирту…
