Текст книги "«Рим, конечно Рим», или «Итальянское танго»"
Автор книги: Людмила Бояджиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
Кристину не интересовал банкет, но ей предстояло выйти на сцену всего два раза, получив за это пустяк гонорар, достаточный для покупки подержанной машины в Москве. Она воображала, как с помощью сэкономленных денег перестроит бабушкин садовый домик в маленькое «шале». И пусть на него заглядываются проезжающие мимо пижоны. Парник будет стеклянный, а в нем гиацинты. Не для продажи – для себя!
Прошла неделя с тех пор, как она рассталась у дверей своего отеля с забавным Сантой. Он не появлялся больше и не позвонил. Стефано, вернувшись в Рим, лишь коротко осведомился:
– Тебя не обидел мой юный друг? Удивился, получив ваше сообщение о ночном побеге и подумал, а уж не напророчил ли шутя новое увлечение?
– Нет. Просто ему срочно понадобилось в Рим и я согласилась составить компанию. Ведь Санта всю дорогу пел. Мы больше не встречались. – Кристина решила не рассказывать о странном эпизоде с бижутерией. Стефано обеспокоится, да и не хотелось ставить певца в неловкое положение.
Кристина так и не нашла приемлемого ответа на смущавший её вопрос: как толковать просьбу Санты? Допустим, парню понадобился праздничный подарок для девушки, но что за странный способ его приобретения? Здесь что-то скрывалось, но что? Голова шла кругом, сопоставляя отдельные факты, и уж совсем сумасшедшей казалась мысль о том, что никаких фантомов разыгравшегося воображения не было: и у бабушкиного дома, и в римском аэропорту она видела этого человека, веселого вруна, называющего себя Сантой. Кристине начинали мерещиться заговоры, подвохи, обманы.
Ах, как необходим рядом умный, надежный друг! Кристина решила, что в первый же уик-энд навестит семейство Коруги и выложит Джено свои сомнения.
…Клуб «Малина со сливками» сиял рождественским великолепием гирлянды хвои, цветных огней, гигантские красно-белые букеты живых цветов и водопады сверкающей мишуры превратили уютный зал в сокровищницу Али-Бабы. Маленькая сцена, пятачком возвышающаяся среди накрытых столиков, служила, как правило, для показа забавных шоу, в которых принимали участие сами завсегдатаи клуба и заезжие знаменитости.
Этель Рокки расцеловала синьорину Ларину в обе щеки, как добрую знакомую, для чего ей пришлось подняться на цыпочки. Невозможно было представить, что образы гигантских творений из стекла, металла и камня рождались в носатой головке этой маленькой, быстрой, как воробей, женщины. Ее супруг, Джеромо, – добродушный толстяк с рыжей бородой, напоминал сонного кота, заснятого любительской камерой в мирном соседстве с птичкой. Совместными усилиями кот и воробышек водрузили на одетую в обтягивающее трико телесного цвета девушку Спасскую башню с часами, пришедшимися как раз на грудь. Голову Кристины украсила рубиновая пятиконечная звезда. Собственно, столь прямые ассоциации могли прийти в голову лишь человеку, знакомому с прообразом костюма – московским Кремлем. Зрителю же непосвященному виделась полуголая девица в лоскутах алого атласа, с циферблатом на груди и светящимся остроконечным шлемом на голове. Скорее всего, инопланетянка. Второй костюм, ожидавший Кристину, выглядел не лучше – она ещё могла угадать в летящих пестрых лохмотьях, прикрепленных к металлическому каркасу-обручу, обрывки карты бывшего СССР, но относительно других зрителей приходилось крепко сомневаться.
Показ коллекции Рокки, занимавший всего 15 минут, проходил в середине шоу. Кристина убедилась, что к моменту её выхода зал был переполнен гостями. Этель с блестящими от возбуждения глазами указывала ей в щелке занавеса именитые персоны. Но девушку мало интересовали люди, ничего не значащие в её жизни. Вдруг подвижное лицо Этель замерло, глаза округлились.
– Не может быть! Джеромо! – испуганно позвала она мужа. – Взгляни… Это он?
Взглянув на указанного женой человека, толстяк пожал плечами:
– Рино частенько бывает здесь. Человек разносторонних эстетических наклонностей. Хор мальчиков «Капелло» существует на его счет, в собственной студии грамзаписи Рино открыто благотворительное производство дисков для тех, кому не светит признание публики, да и строит он много…
– Не думаю, что мы могли бы принять заказ у этого человека, категорически перебила пространный доклад мужа Этель.
– Согласен без обсуждений, – сразу же сдался тот и невозмутимо удалился за кулисы.
Следуя за встревоженным взглядом Этель, Кристина увидела элегантного мулата, возвышавшегося за одним из центральных столиков. Два его белых спутника, несмотря на атлетические плечи и бычьи шеи, казались мелкими и темными, – так ярко и мощно выделялся в полутемном зале Рино: светлый костюм, ослепительно-белая рубашка, крупное красивое лицо и радужные искорки, сыплющиеся от бриллиантов, украшавших запонки, заколку у воротничка, перстни на смуглых пальцах.
– Акула теневого бизнеса? – спросила Кристина, уже привыкшая, что в Риме кишмя кишат мафиози.
– Еще какая! Конечно, все шито-крыто, а возможно, половину и присочинили, но достаточно и цитаты из его лучшей характеристики, чтобы держаться от этого человека подальше. Рино Бронзато – правая рука крестного отца одного из крупнейших мафиозных кланов. Кличку Бронзато, что значит Бронзовый, этот парень ввел в употребление приказным порядком. Его не устроило прозвище Потрошитель Рино, возникшее стихийно в соответствии с его истинной специализацией кровавого садиста, ублюдка.
Этель сделала испуганное лицо, Кристина рассмеялась:
– Мне уже раз двадцать представляли «крестных отцов» и прочих «кровавых сынков». Похоже, здесь мода на эти звания. Так у нас раньше про всех говорили «гебешник». Что значило – агент тайной государственной полиции.
…Выход Кристины в фантастических костюмах произвел фурор – в зале свистели и топали. Возможно, произвел впечатление комментарий Этель о русской манекенщице Кристи-Лари, показывающей Россию и Кремль, а скорее всего, зал уже был изрядно взбодрен горячительными напитками.
После завершения показа коллекции Этель и Джеромо пригласили Кристину пожинать за их столиком, она деликатно отказалась. Переодевшись в свой повседневный рабочий костюм, девушка уже собралась уходить. Выход из уборной преградила массивная фигура архитектора. Он успел выпить и заметно повеселел.
– Синьорина Ларин, мы с женой и наши друзья просим присоединиться к застолью всего на пять минут – они хотят поднять бокалы за новую Россию и за дружбу наших народов. Ростропович и Вишневская – это очень хорошо.
Кристи не могла отказаться. В веселой компании, состоявшей, в основном, из художников, её спрашивали о московских выставках, называли имена известных здесь российских авангардистов. Кристина охотно подхватила тост за дружбу. В какой-то момент галдеж за столиком внезапно затих и все лица повернулись в одну сторону: за креслом Джеромо стоял один из спутников Рино, шепча ему что-то на ухо. На лице толстяка отразилась растерянность, даже кончики рыжих усов зашевелились…
Посланец Рино удалился, а Джеромо тихо обратился к русской гостье.
– Можно тебя на минуту, детка.
Отведя её в сторону, к возвышавшемуся у бранной стойки колоссальному букету, Джеромо с деланной улыбкой, выпалил свистящим шепотом:
– Он хочет, чтобы ты присела за его столик.
Кристина спокойно пожала плечами:
– И не подумаю. Мне пора уходить.
Букет состоял из белых и красных гладиолусов и еловых веток с позолоченными шишками. «Как те, что были в машине у Санты», – вздохнула Кристина и снова почему-то разозлилась на себя. Так было каждый раз, когда она вспоминала о веселом певце. Симпатяга – душа нараспашку! Вызвал на откровенность болтливую глупышку, подхватил стекляшки – и скрылся! «Чего ради ты выложила чуть ли не всю свою биографию едва знакомому человеку? Из-за его красивых глаз? Не юли, он вскружил тебе голову, дурочка», укорила она себя тем сильнее, чем яснее становилось, что Санта обманул её.
– Не имею ни малейшего желания знакомиться с этим бандитом! повторила она Джеромо.
– Тише, тише! Господи, ты не понимаешь, что этому человеку нельзя отказывать!
– Я гражданка России. И живу по своим правилам.
– Ты в Италии, детка. – Он посмотрел на Кристину умоляющими глазами. Прошу тебя, присядь к ним за столик минут на пять. Мы все здесь. Ничего плохого произойти не может. А дома будешь рассказывать, что завела знакомство с Коза нострой… Это я в шутку, конечно…
Кристина улыбнулась, заметив, что лоб добродушного толстяка покрылся испариной. Рыжие кудряшки прилипли к вискам. Наверно, в детстве его дразнили «жирдяем» и «краснорожим», а он взял, да и переплюнул всех красивых и стройных своими смелыми, выходящими за рамки принятой нормы, проектами. Кристина положила руку на покатое плечо Джеромо:
– Я благодарна вам за опеку и беспокойство. Вам и Этель. Но, простите, я не могу прислушаться к вашему совету. – Кристина уверенно направилась к столику художников и, попрощавшись со всеми, пошла к выходу из зала.
Подхватив её жакет, за девушкой последовал Джеромо и двое мужчин из числа гостей. Они проводили Кристину до её машины, продолжая твердить о дружбе и передавать приветы неведомым ей московским художникам.
– Уфф! – Кристина с облегчением захлопнута дверцу своего старичка «фиатика» и быстро представила дорогу в отель. Всякий раз, выезжая на машине в новые места, она заранее продумывала маршрут над картой Рима, выбирая менее напряженные трассы, отмечая, где развернуться и в каком направлении следовать.
Привязавшийся к её «фиату» шикарный черный автомобиль Кристи заметила довольно скоро, когда углубилась в спокойные переулки фешенебельного жилого района. В большинстве домов уже спали, редкие машины проскальзывали почти бесшумно, не нарушая ночной тишины. Преследователь Кристины двигался, словно приклеенный. Сделав пару попыток улизнуть, она поняла – оторваться не удастся. Незнакомая машина подала сигнал и, обогнав «фиат», преградила ему путь.
Кристина ещё надеялась, что её сопровождает Джеромо или кто-то из его друзей, но вышедший из автомобиля человек развеял сомнения – она здорово влипла. Вразвалочку, держа руки в карманах черного пиджака к ней направлялся дружок Рино.
– Добрый вечер, синьорина. Меня зовут Квази Сото, – представился он в открытое окно. – Я компаньон Рино Морелли. Сеньор Морелли просит прощения за беспокойство, ему необходимо поговорить с вами. Буквально пару слов.
Кристина попыталась закрыть окно, но тяжелая рука мужчины удержала стекло и, быстро скользнув вниз, нажала на ручку, открывающую дверцу.
– Прошу, синьорина. Не стоит отказываться от нашего приглашения. Уверяю – я бегаю быстрее. И вообще – многое умею. Он сделал пасс рукой у шеи Кристины и протянул девушке её гранатовые бусы, покачивающиеся на толстом пальце. – Мы не грабители.
Он ухмыльнулся, бросив в салон украшения Кристи.
– Плохой замок.
Кристине пришлось выйти и тут же нырнуть на заднее сиденье черного автомобиля.
– Прекрасная ночь, Кристи – Лари! – Мулат широко улыбнулся. – Меня зовут Рино, Бронзовый Рино. – Дверца захлопнулась, машина, мягко тронувшись, сорвалась с места.
– А мой фиат? – встрепенулась Кристина.
– Он окажется там, где вы пожелаете. А вы – где я захочу…
– Вы меня похитили? Я гражданка России и заявляю протест. Я не могу принять ваше приглашение сегодня. Возможно, завтра. – Злость и страх захлестывали Кристину. Ей хотелось ударить наглеца, но чувство опасности подсказывало, что лучше следовать мирной тактике, чем затевать войну. Сила не на её стороне.
– Значит, синьорина найдет возможность уделить мне время завтра? Рино захохотал. – Это так лестно для меня! Только познакомились и уже свидание на завтра!
Он продолжал смеяться и вдруг, замолчав, стиснул запястье Кристины:
– Никто никогда не распоряжается моим временем и не диктует расписание, даже Папа Римский. – Огромные выпуклые глаза Рино с фосфоресцирующими в полутьме белками выглядели устрашающе.
Кристи сжалась, не пытаясь освободить зажатую руку.
– Даже такая нежная киска, как ты, такая храбрая и хитрая киска очень хрупкое изделие. Чуть тронешь, и нет его… – Рино выпятил губы, словно сдувал со своей ладони руку девушки.
Кристина закрыла глаза, растирая запястье. Весь её опыт подобных ситуаций, почерпнутый из устрашающих фильмов и жутких слухов, говорил о том, что сопротивляться или пытаться позвать на помощь бесполезно. Надо понять, кому понадобилась она – Рино-мафиози или Рино-самцу, и выбирать соответствующую тактику поведения. Но зачем понадобилась русская моделька мафии? К чему этому всесильному красавцу похищать девушек? Кристина металась в сомнениях и молчала, боясь спровоцировать мулата на жестокость.
– Уснула, киска? – Он провел ладонью по её лицу и груди. – Скоро приедем и ты все узнаешь. – В хриплом голосе не было угрозы – в нем звучало предвкушение удовольствия.
Квази вывел Кристину из остановившейся машины и, крепко придерживая за локоть, сопроводил в дом. Глаза гостье не завязывали, да её и не мучило любопытство. «Только бы вырваться отсюда живой и четвертого января сесть в самолет!» – взмолилась Кристина, ощущая небывалую тоску по дому. Каким недосягаемо-желанным сейчас казался ей этот печальный день – день прощания с Римом.
Она смогла осмотреться лишь будучи усаженной на диван, вернее, брошенной коротким толчком в спину. Большая комната, декорированная, вероятно, каким-то сумасшедшим дизайнером-авангардистом, напоминала одновременно первобытную пещеру и авторемонтный гараж. Каменные стены украшало примитивное оружие – пики, стрелы, дротики, кинжалы. На полу валялись шкуры диких животных, в центре помещения возвышался конусообразной формы камин – огромный костер, прикрытый сверху черным раструбом. А повсюду, куда не кинь взгляд, громоздились куски почерневшего или зеркально отполированного металла, нарезанного автогеном, искореженного какой-то могучей силой. Они свисали с высокого потолка, образуя движущиеся сталактиты, сверкающие как лезвия, пересекали пространство тут и там ширмы или скульптуры?
– Нравится? – Из поблескивающей металлом темноты появился Рино. На нем был длинный балахон или халат из отливающей серебром ткани. Кожа цвета светлого, сильно разбавленного молоком кофе, матово лоснилась на широкой груди, открытой свободным одеянием, и сильных руках, обнаженных до локтей.
Он любовно погладил край стального, измятого как бумага листа, закрепленного на штативе.
– Это экспонат моего личного музея. Музея «опасных игр». Здесь кусок крыла пассажирского самолета, сгоревшего над Тихим океаном, там остатки бронированного кузова одного очень важного автомобиля, взорванного неизвестными террористами, вверху – неплохая коллекция останков машин, поездов, домов, погибших при невыясненных обстоятельствах. Видишь, они горели, плавились, их разрывали на части страшные силы… Они стали кладбищем для тех, кого уже никогда не найдут среди живых или мертвых…
– Вы хотите меня испугать или удивить, Рино? Забыли, что я родилась в государстве, пережившем самые страшные мировые войны. Я живу в стране, где и сегодня продолжают стрелять, убивать, воевать, а количество жертв исчисляется миллионами… – Кристина вздохнула и посмотрела в фанатично блестящие глаза. – Да, я боюсь. Я всего лишь слабая женщина. Боюсь крови, боли, зубных врачей, пауков. Дрожу, когда при мне бьют собаку или потрошат живую рыбу. Я не достойная противница для вас, могущественный, бесстрашный человек… Мне стыдно за ваше представление, Рино Морелли.
– Киска, ты о чем? Это музейная экскурсия, не больше. Я ещё не подставил под твою попку зажженный фитиль… И не размахивал раскаленными щипцами, – он присел рядом с ней на черный кожаный диван, халат распахнулся, обнажая атлетически мускулистые ноги. – Ты у меня в гостях, я представляю тебе мой дом и себя… Я соблазняю тебя, беленькая!
Кристина не могла не признать, что у этого омерзительного типа наредкость эффектное лицо – лицо древнего божества, соединившего четкость классических европейских линий с масштабностью и рельефностью черт негроидной расы: огромные, мрачные глаза, тонкий, с горбинкой, нос, крупные, сладострастно сочные губы. Коротко подстриженные дегтярно-черные волосы, войлочной шапкой облегали мастерски вылепленный череп. Ногти и ладони казались совсем светлыми, а крупные ровные зубы, обнажавшиеся в хищной улыбке – ослепительно-белыми. Тонкие усики делали его похожим на Фреди Меркури, загримированного для роли безумного злодея. Он не улыбался он скалился.
– Не думаю, Рино, что вам приходиться добиваться женщин подобным способом. Я имею ввиду – против их воли, – подвела она итог своим наблюдениям.
– Даже мальчишкам известно, что иметь женщин против их воли забавней. Особенно, когда они падают в твою постель, как переспевшие сливы… У моего отца был большой сад, из которого угощалась вся округа. И огромный член, которым он перетрахал всех угостившихся! – Рино ухмыльнулся своей шутке, но Кристина решила её не заметить.
– У моей бабушки в саду под Москвой тоже растут сливы. Желтые и черные. Когда я была маленькая, то надевала на голову таз и трясла дерево… А теперь не надеваю – ведь это совсем не больно.
Рино приблизился и взял её за руки – ему нравилось изображать наручники, сомкнув на её запястьях стальное кольцо сильных пальцев. Кристи встрепенулась и напряглась, как попавший в капкан зверек.
– Вот так ты выглядишь очень соблазнительно, – притянув пленницу к себе, Рино присосался губами к её горлу.
Кристина вскрикнула, дернула головой – зубы Рино впились в её шею.
– Прежде, чем я перекушу сонную артерию и полакомлюсь твоей славянской кровью, скажи, сладкая птичка, а где наша маленькая игрушка? – Хищно блестя зубами, Рино выдыхал слова прямо в лицо Кристине. Она поняла, о чем идет речь и взмолилась о том, чтобы потерять сознание прежде, чем эта скотина навалится на нее.
– Где Голубой принц, идиотка?
– Что-о-о? – Удивление девушки было столь глубоким, что Рино счел его наигранным:
– Ты плохая актриса, бэби. И никудышная воровка.
Кристина лихорадочно вспоминала, где слышала это название.
– А! Вспомнила! Наследство Тичелли, то есть Гватичелли, которое перешло Рите? – обрадовалась она.
– Дальше, дальше, пропустим предисловие.
– Когда они поженятся с Вествудом, камень перейдет в собственность семьи. А потом наследнику мужского пола… Ведь отец лишил права наследования своего сына… Не помню, как его звали…
– Так ты утверждаешь, что камушек припрятан у красотки Риты Вествуд?
– Вествуд? Они уже поженились?
– Давным-давно. Поскольку невеста вынашивает трехмесячный живот.
Кристина молниеносно сообразила, что на злополучном балу во дворце Тинтури она требовала любви у женатого Элмера!
– Очнись! Я тебя еще, кажется, не очень помял. Будешь хитрить затянешь удовольствие. Я буду срывать с тебя по кусочку тряпки за каждый лживый ответ. А когда тряпки кончатся, примусь за кожу. Ты видела, как обдирают после охоты ещё тепле туши?
– Мне нечего скрывать. Клянусь, я не собираюсь врать, – пользуясь тем, что Рино отпустил её руки, Кристина инстинктивно зажала у горла широкий ворот шелковой блузки.
– У Риты фальшивка. Голубой ублюдок – стекло. Выходит, камень остался у тебя.
– Ради Бога, Рино, объясните, где он – и я отдам немедля. Мне не нужны чужие сокровища. Да и вообще… любые.
– Ты коммунистка? Против частной собственности? Тогда расскажи про подарки фирмы «Карат». Меня интересует, что с ними произошло после того, как вы с боссом покинули самолет. Если не ошибаюсь, саквояж для косметики и бижутерии несла в руке ты?
– Да, он был со мной в салоне самолета. Там лежал набор косметики, купленный синьором… синьором Руффо, и бижутерия «Карата» – колье и диадема. Пока мы ожидали багаж, я сидела в зале аэропорта, а синьор Строцци караулил чемоданы… – Кристина старалась точно припомнить свое первое прибытие в Рим.
– Значит, Руффо остался поджидать чемоданы, а ты ушла со своим саквояжем в другой зал?
– Нет, я сидела рядом и все время видела его… Мне было страшно потеряться в незнакомом городе. Руффо держал мой жакет и саквояж. Да, верно, там было жарко.
– А потом ты взяла свои вещи у него? – в голосе Рино звучало бешенство.
– Да. Одела жакет, взяла интересующую вас сумку и мы сели в машину.
Кристина не успела отпрянуть – молниеносным жестом Рино рванул рукав её блузки. Кусок шелка, затрещав, повис на нитках.
– Какую сумку ты взяла?! – он поднял руку, угрожающе сверкая глазами.
– Ту, что держал Руффо! – По щекам Кристины покатились слезы. Клянусь! У меня больше ничего не было…
– Кто ещё был с вами?
– Никого. То есть вокруг галдела огромная толпа и все время кто-то был рядом, но это – незнакомые люди… Хотя… – Кристина отчетливо представила спину незнакомца в светлом пиджаке, скрывающуюся в толчее. – Мне показалось… Лишь на секунду я увидела мужчину, высокого, кудрявого… Он быстро шел к выходу, а у него в руке была точно такая же сумка…Мне показалось странным. Может, их много таких?
– Хорошо. Вы приехали в отель и сумка осталась у тебя? – Белки Рино фосфорицировали – он едва сдерживал ярость.
– Конечно. Зачем Руффо женские вещи, – быстро пролепетала Кристина.
Затрещав, отлетел в сторону воротничок. Блузка упала, держась на одном рукаве. Кристина не носила бюстгальтера и теперь предстала перед своим мучителем полуобнаженной.
– Который раз я убеждаюсь в том, что ложь приносит пользу. Но не самому лжецу. Я вознагражден за твое упрямство. Так интересней беседовать. К тому же, когда ты замерзнешь, я начну тебя согревать, – мрачно предупредил Рино.
– Сумка осталась у меня! Я не могу придумать другого ответа, даже если вы начнете сдирать с меня кожу.
– И все это время «стекляшки» лежали в твоей комнатенке в «Палермо»?
– Да. Я использовала косметику, а бижутерию ни разу не надевала. Я же не работаю в цирке… Она слишком…
Нино с улыбкой нагнулся к ней и, схватив двумя руками пояс юбки, легко разорвал её пополам:
– Чемоданчик стоит в шкафу. Но футляра с бижутерией там нет. Куда ты его дела, стерва?
– Подарила. Вернее – отдала одному знакомому. – Кристина, прикрытая лишь тонкими колготками и трусиками, крепко стиснула колени.
Теперь она хоть что-то поняла про этого чудака Санту. Два бандита Рино и парень, назвавший себя Святым, охотятся за Голубым принцем, предполагая, что он спрятан в её бижутерии.
– С неделю назад… Точно – в прошлую субботу. Мой знакомый ждал меня в машине, а я вынесла ему сумку. Он взял только футляр и обещал вскоре вернуть украшения мне. А я сказала, что дарю их ему…
– Кому? Кто это был? – Рино крепко тряхнул её за плечи. Светлые волосы рассыпались, скрыв лицо девушки.
– Не знаю! – с ожесточением сквозь слезы выкрикнула Кристина. Я познакомилась с ним в ту же ночь на вилле Антонелли. Этот парень там пел. Он сказал, что зовут его Санта. Вернее, это прозвище, а имени он не назвал.
Рино поднялся и, взяв телефон, быстро заговорил на каком-то диалекте, в котором Кристине было понятно лишь слово «Санта» и ещё «скорее». Вернувшись к ней, он провел ладонью по обнаженной груди.
– Отлично. Сейчас ребята проверят твои слова. А поскольку я уже знаю, что это ложь… – Рино сбросил свой серебристый халат, представив обозрению могучее обнаженное тело.
Кристина не успела испугаться, как уже лежала на полу, на толстой меховой шкуре, подмятая возбужденным самцом. До сих пор она знала, что изнасилование – нечто ужасное и постыдное, чего следовало бояться пуще смерти. Кусаться, царапаться, вопить, бить ногами в пах нападающего… Из всех рекомендаций ей не удалось осуществить ни одной – распластанная под могучим телом, она лишь вскрикнула от боли, когда Рино яростно овладел ею. Но тут же, сжав зубы, перестала стонать, сообразив, что её муки ещё сильнее возбуждают звереющего мужчину. Нет, она не станет рыдать и молить о пощаде. Смирение жертвы не успокаивало насильника, он входил в раж, причиняя ей сильную боль. Это было практическое доказательство того, что физические данные мужчины – фактор вполне объективный. Одно дело быть изнасилованной пузатым Эдиком, и совсем другое – лежать под этим обвитым стальными мышцами гигантом, орудовавшим как тараном своим стальным жезлом.
Кристи показалось, что ещё мгновение, и он убьет её. Зубы сами впились в смуглое, мокрое от пота плечо. Тут же Рино резко ударил её головой в лицо. Кровь из разбитых губ залила подбородок, насильник взревел, стараясь пронзить её насквозь, и девушка потеряла сознание…
– Его нет в Риме. Никаких следов. Старуха ничего не может добавить, хотя Квази едва не свернул её цыплячью шею. Она, действительно, не в курсе. Птичка выпорхнула, – услышала, приходя в себя, Кристина незнакомый голос.
Сквозь приоткрытые ресницы она увидела второго дружка, бывшего с Рино в клубе. Он стоял навытяжку перед развалившимся в кресле хозяином. Набросив халат, Бронзато курил длинную трубку, источавшую сладковато-едкий дым, похожий на запах камфары. Кристину затошнило, но она не шевельнулась, боясь привлечь к себе внимание.
– Что будем делать с этим? – Мужчина постоял над ней, ткнув ботинком в ребра. – Хорошая работа, шеф…
– Ты помешал мне. Я ещё не завершил разминку, – ухмыльнулся Рино. Дай-ка ей воды.
Волосатый плеснул на Кристи из стакана, а затем, присев, приподнял её голову. Она прильнула горячими губами к прохладному стеклу.
– Порядок, шеф. Можете продолжить тренировку. – Криво улыбнувшись, он поспешно удалился.
– Я вижу, у малышки не было настоящего мужчины. Так что твой Вествуд, Санта? Чему они научили тебя? Ну-ка, покажи… – Рино снова обнажился, приближаясь к сжавшейся в комок Кристине. – Твой ход, бэби. С чего начнем: «французская любовь», «грязная любовь»? Чему удивляетесь, синьорина иностранка? Объяснить понятней? Я готов – Он возвышался над ней, как башня, готовая рухнуть и раздавить.
И в этот момент что-то тревожно загудела. Кристина не сразу поняла, что слышит телефонный звонок – протяжные позывные аппарата были похожи на завывание сирены. Бронзато взял трубку и отвернулся спиной к свой жертве, чтобы она не заметила, как изменилось выражение его лица.
Последовал короткий разговор на диалекте и Рино куда-то исчез. Через минуту он появился снова, – в запахнутом халате, держа в руках бокал с вином. Постоял над Кристи, ухмыляясь:
– До следующего свидания, киска. Разучивай пока сегодняшний урок. Только поищи мужичка покрепче, а то в следующий раз придется туго. Семь с половиной дюймов. И работает как отбойный молоток. Такую «пушку», как моя, тебе, конечно, не достать. Заходи как-нибудь вечерком, может, я выкрою для тебя полчаса. – Он швырнул Кристи плед. – Квази доставит тебя в апартаменты.
«Жива! Неужели я спасена?» – думала Кристина, и хотя каждый шаг давался с трудом, неожиданное освобождение переполняло её радостью. Наверно, так чувствует себя на эшафоте смертник, услышав приказ о помиловании. Она даже не удивилась, увидав свой «фиат». Квази, толкнув её на заднее сидение, сел за руль.
– Там твои туфли и шуба. Завернись-ка получше, нам ни к чему лишний шум… А теперь – пей! – Не оборачиваясь, он протянул ей откупоренную бутылку виски.
– Не надо… – взмолилась Кристина.
Квази притормозил и, подсев к девушке, влил ей в горло обжигающую разбитые губы жидкость. Очень скоро в голове Кристины зашумело, мысли разлетелись и боль отступила. Сквозь дремоту она слышала, как Квази шутливо объяснил портье:
– Маленько перегрузилась куколка. В какой номер доставить эту синьорину? – И получив ключи от комнаты Кристины, чуть ли не волоком поднял её на второй этаж.
Бросив девушку на диван, довольно расправил плечи:
– Запомнила? Все запомнила? А теперь забудь. Одно слово кому-нибудь, и останешься без языка. Это в прямом смысле.
Он вышел, щелкнув замком. Кристина погрузилась в сон. Самый тяжелый и страшный, какой только можно было вообразить. Ей снилось, что она распростерта на каменном полу страшной комнаты, под стопудовой глыбой Бронзато-Потрошителя, а чьи-то глумливые голоса шепчут со всех сторон: «Ты никогда не выйдешь отсюда, никогда…» – «Никогда, никогда…» вторит эхо, заблудившееся в дебрях искореженного металла.
Все последующие дни Кристина не переставала думать о случившемся. От мрачных мыслей, одолевающих и днем и ночью, ломилась голова, мучая неразрешимыми вопросами. Кто и когда втянул в свою игру наивную Кристину Ларину – слабенькую, ничем не защищенную пташку? Возможно, эта история брала свое начало от Эдика-Бороды, а, может, и от Надин-Белоснежки, устроившей своей приятельнице стремительный взлет в «высшее общество». Очевидно, что «мисс Карат» понадобилась только для того, чтобы вывезти из России вместе с подаренными ей стекляшками этот чертов камень. В то время, как Руффо Строцци демонстрировал чиновникам аэропорта кучу бумаг, сопровождавших визит в Италию русской девушки, она смущенно топталась рядом со своим чемоданчиком. А в нем среди косметики и побрякушек, разноцветных стразов и сусального золота притаился «голубой принц».
Затем следовала цепь странных совпадений: внезапная кончина Строцци, приглашение Элмера поработать в массовке, дружба с Антонелли, встреча с Сантой. Но самое удивительное то, что женой Вествуда стала Рита – законная владелица переправленного из России бриллианта!
Закутавшись до глаз теплым шарфом, Кристина в раздумье бродила по праздничному Риму. В этот день, предшествующий светлой рождественской ночи, город охватила невероятная горячка: одни торопились заработать деньги, другие – их потратить. Мириады разноцветных огней освещали площади, скверы, здания. Потоки сверкающей, грохочущей, бегущей, поющей рекламы обрушивались со всех сторон, от больших универмагов и крошечных магазинчиков, от многочисленных базарчиков, ресторанов, кафе и просто уличных торговцев, наряженных в карнавальные костюмы, вооруженных хлопушками, бенгальскими огнями. Целая орава Санта-Клаусов, собравших толпу, распродавала подешевке залежавшийся шампунь, а подростки предлагали все, что угодно – от музыкальных дисков до сигарет «с травкой». Кристи казалось, что в этой шумной, возбужденной толчее кружат, ухмыляясь под масками, все действующие лица этого загадочного спектакля, включая бесшабашную Бэ-Бэ и гиганта Рино. Вот громогласно захохотала вслед Кристине огромная сеньора, одетая цыганкой, а полуобнаженный мулат, глотающий шпаги на перекрестке, заглянул через головы зевак прямо на неё страшными выпученными глазами.
Сжавшись от ужаса, Кристина поспешно свернула на тихую улицу, в конце которой возвышалась церковь с распахнутыми дверьми. Католический собор из белого камня с уходящим в небо, позеленевшим от влаги, остроконечным шпилем, казался совсем небольшим, но по мере того, как приближалась к нему Кристина, не отрывая взгляда от теплого света, исходящего из узких, украшенных цветными витражами окон, церковь росла, все выше поднимая над крышами домов свой золотой крест.
