Текст книги "Профессор по вызову (СИ)"
Автор книги: Лючия фон Беренготт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Глава 8
Первое, куда уперлись мои глаза, когда я вернулась из ванны, была болтающаяся на запястье «профессора» феничка – два небольших, металлических диска, вплетенных краями в замысловатую косичку из разноцветных ниток. Сжимая стакан с мартини, я невольно нахмурилась – где-то я уже видела нечто подобное… только вот где?
Однако так и не вспомнила – не до воспоминаний, когда прямо перед тобой медленно и эротично раздевается мужчина твоей мечты. Точнее… собирается раздеваться. Или… не собирается?
С нетерпением поерзав на стуле, я поправила бретельки вновь застегнутого на спине лифчика. Мужчина моей мечты моргнул, и взгляд его неумолимо притянуло туда, где сходились две чашки.
– Если не начнете раздеваться, я тоже оденусь, – напомнила я о нашем уговоре, вконец осмелев. И демонстративно закрыла рукой грудь.
– Не вздумай! – прохрипел он, схватился обеими руками за половинки рубашки и начал медленно раздвигать их в стороны, вновь обнажая качанную грудь – почти гладкую, но с мягкой порослью вокруг сосков, охренительно рельефный живот с полоской из той же поросли… Потом резко развернулся и продолжил стаскивать рубашку с рук, явно войдя во вкус и красуясь мощными плечами, бицепсами, трицепсами или как там еще называют всю эту красоту…
По мере его оголения мне всё больше и больше не хватало воздуха, и когда полностью снятая рубашка наконец упала на пол, мне пришлось схватиться руками за стул, чтобы не лечь вслед за ней.
Он был невероятно, непереносимо красив. Красив настолько, что на него невозможно было долго смотреть – почему-то становилось стыдно и хотелось то ли хихикать, то ли истерически всхлипывать. А когда он поднял руку со странной феничкой к голове и стянул с волос резнику, давая волю густой, почти до плеч шевелюре, захотелось уже не хихикать, а упасть перед ним на колени и помолиться, словно какому-нибудь древнегреческому божеству, сошедшему со старинной фрески.
Всё так же медленно, мой «профессор» повернулся, и мне вдруг стало грустно, потому что в этот момент я поняла, насколько я обманываюсь. Никакой он не профессор – пусть ради своих клиенток и разучивает «статьи профессор Лифшицов». И носит очки, хотя вполне может позволить себе коррекцию зрения.
Не бывает таких профессоров. И даже доцентов не бывает – не доучиваются такие красавчики до доцентов. Уходят куда-нибудь в актеры или модели. Или… в проституты.
Увы. Мужчина моей мечты – обычный проститут, играющий свою роль и готовый забыть меня, как только выйдет из этого номера. И моим он никогда не будет – разве что в эту самую ночь.
Молчание между нами затянулось, и в притихшей комнате стало отчетливо слышно, как капает вода из неполностью заверченного крана ванной комнаты. «Профессор» шагнул ближе. И еще ближе – пока его крепкий живот не оказался на расстоянии моей вытянутой руки.
Это приглашение, поняла я. Только что замершее в созерцании сердце скакнуло вверх-вниз, кровь зашумела, забурлила по венам, ударяя бешеным пульсом в уши…
Словно сама по себе, моя рука поднялась и всей ладонью вжалась в самую середину этого замечательного живота – в самую главную ложбинку между «кубиками». Его кожа была гладкой и почти горячей. Она просто просилась, чтобы ее погладили, ощутили сталь мускулов под мягким, бархатистым покровом…
Сверху до меня донесся странный звук – нечто среднее между кашлем и хриплым, задушенным стоном.
Не смея поднять голову, я прикусила губу. А потом зажмурилась и немного опустила руку – так, чтобы основание ладони касалось кромки бордовых боксеров, которые так притягивали меня на протяжении всего этого вечера.
Звуки сверху прекратились, но открыв и чуть скосив глаза, я увидела, как судорожно сжалась в кулак рука «профессора». Вторая же явно нацелилась схватить меня за плечо.
– Ниже… – глухо проговорил он, издавая первый звук с того момента, как снял с себя рубашку.
Набрав в грудь воздуха, словно собралась нырять, я опустила ладонь еще ниже, упираясь ей в тот самый, выпирающий из полураскрытой ширинки бугор. А потом медленно, с дико колотящимся сердцем, покрыла этот бугор всей ладонью…
Горячий… и боже, какой он там твердый…
Не веря, что решилась на это, еле живая от страха и возбуждения, я делала то, о чем этого момента только мечтать могла – трогала настоящий, живой, мужской член, пусть пока сквозь боксеры. Безнаказанно. Без последствий. Без будущего самоедства и умираний ночами от стыда. Трогала у кого-то, кто отнесется к этому совершенно нормально – как к должному, как к обыденной для него, повседневной работе. И не будет считать меня распоследней шлюхой. И не растрезвонит об этом по всему универу…
Кто бы там ни был на небесах – благословите Алесю Мирошину за такой царский подарок!
Уже еле сдерживаясь, чтобы не застонать, я в очередной раз провела большим пальцем по очертаниям гладкого, загнутого вниз возбужденного органа и поняла – я хочу дотронуться до него без этой сдерживающей тряпки. Я хочу увидеть, как он распрямляется и пружинит, покачиваясь головкой перед моим лицом. Я хочу почувствовать его запах и ощутить его в собственной руке, понять, насколько он тяжелый и большой…
Снова на мгновение зажмурившись, я подняла руку выше, достигая пальцами кромки боксеров, и подцепила их большим пальцем, твердо вознамерившись потянуть ее вниз, оголяя всё больше и больше волос внизу живота моего красавца-мужчины…
– Стоп! – послышался приказ – всё тем же хрипло-задушенным голосом.
До моего подбородка дотронулись и мою голову подняли, заставляя посмотреть наверх. Руку же крепко сжали за запястье.
– Как бы я не хотел сейчас кончить в твоё очаровательное личико… думаю тебе это не понравится.
Я поморгала, прокручивая в голове его слова.
Кончить… мне… в личико? Он что, с ума сошел? Я такое не заказывала! Но неужели он… ахнув испуганно, я отстранилась. Неужели мои действия довели его почти до пика… Боже, какая же я дура… Он, может и проститут, но ведь не робот, не импотент, чтобы стоять тут передо мной и позволять теребить себе самые чувствительные места!
Что я вообще себе позволяю? Куда меня уносит, дуру ненормальную? Рабовладелица хренова…
– Простите, я переборщила… простите меня… – забормотала я, убирая руки и порываясь встать со стула.
Но он и этого мне не позволил. Схватил уже за оба запястья и усадил на место.
– Хочешь меня раздеть? – спросил, придав голосу какую-то особенную бархатистость, словно внутри него кот заурчал.
И начал обходить стул, намереваясь оказаться позади меня.
Жар полыхнул мне в лицо от этого вопроса, и от этого голоса – особенно, когда я почувствовала его ниже, выдувающим воздух мне в волосы. Сглотнув скопившуюся во рту слюну, я кивнула – врать после всего случившегося было и глупо, и бесполезно. Я только что пыталась стянуть его боксеры. Конечно, я хотела его раздеть.
– Хмм… – будто раздумывая, промычал этот наглец. – Пожалуй я могу сделать тебе это одолжение и раздеться перед тобой полностью… Могу даже позволить тебе… потрогать меня. Сколько пожелаешь, хоть всю ночь… и не трону тебя в ответ, если ты сама того не захочешь. Как привязанный буду лежать на кровати, а ты развлекайся… Но только если…
Бархатный, тягучий голос подкрался к самому моему уху, посылая мурашки вниз по позвоночнику, глаза мои блаженно закрылись…
– Если мы повысим ставки, магистрантка Птичкина. В нашей игре.
Я резко распахнула глаза.
– Это как? Что вы имеете в виду?
Он хмыкнул, вероятно вспомнив бородатый мем из девяностых.
– А то и имею, – от неожиданности я подпрыгнула – на мои плечи легли две тяжелые, прохладные руки. – Мы ужесточим условия, и повысим приз. Отвлекать тебя я буду теперь вот так… – легко сжавшись, сильные пальцы принялись массажировать мне плечи, приближаясь к шее. – И вот так… – одна из рук профессора скользнула наверх, под мои волосы, сжимаясь там в кулак и легко оттягивая волосы.
Зрачки мои закатились под веки. Как он узнал? Как почувствовал, что я обожаю, когда играют с моими волосами? И как я буду с ним «играть» в таких условиях? И так не одной мысли в голове, а тут какие-то статьи вспоминать, исследования…
Невольно я наклонила голову вперед и вбок, давая ему больше доступа к шее и затылку… чувствуя, как дыбом встают маленькие волоски на затылке… И чуть не вскрикнула – внезапно к основанию шеи прижались его губы.
– Приз тоже выставим ценнее предыдущего, – поднявшись выше, его губы добрались до затылка и снова зашептали, расплавляя мой позвоночник в мягкое желе. – Если проиграешь, Птичкина, дашь мне снять с тебя лифчик самому… и сделать с твоей распрекрасной грудью всё, что мне заблагорассудится.
Заставив меня выпрямиться, он резко задрал мои руки наверх, вытянул их вдоль своего тела и зажал там одной своей рукой. Другая же скользнула вниз и принялась медленно «шагать» пальцами от ключиц вниз к декольте. Я испуганно дернулась – на какое-то мгновение показалось, что он сожмет одно из полушарий без всяких игр, но не дошагав пары миллиметров до чашки лифчика, рука скользнула обратно.
Я выдохнула и смогла наконец сформировать хоть какую-то разумную мысль в голове.
То есть, если я проиграю… он сможет как следует помять мою грудь, а если выиграю… я смогу раздеть его и играть с его… членом? Заманчиво, конечно… вот только как-то нечестно. Потому что неизвестно получу ли я удовольствие от его ладоней, и неизвестно, что там за член, чтобы с ним «играть». А вот он в любом случае получит удовольствие – и если выиграет, и если проиграет. А если еще и «кончит в моё очаровательное личико», как предупреждал, выиграет со всех сторон – он же, вроде как, не виноват будет, я сама его довела…
Нет, решила я. Нечестно.
Подняв голову, чтобы ответить, я невольно прижалась затылком к его напряженному, горячему паху. Он вздрогнул, отпуская мои руки и хватаясь ими за стул.
– Я согласна поднять ставки, профессор, – невинным голосом сообщила ему, глядя сквозь фейковые очки и будто случайно прижимаясь к нему головой еще плотнее и даже слегка потираясь. – Но в предыдущем раунде выиграла я, а это значит… что я ставлю условия в следующем.
– Логично… – пробормотал он, чуть отодвигаясь от меня и от стула – видать, мои прикосновения становились опасными для его способности соображать. – И какие же это будут условия?
Я тайно улыбнулась, радуясь, что контролирую ситуацию. И изо всех сил стараясь не краснеть, ответила.
– Если я проиграю, профессор, вы, так и быть, сможете снять с меня лифчик… Но если я выиграю – вы выполните одно моё… тайное желание. Какое – скажу потом. Согласны?
Глава 9
Руки на моей шее остановились, словно мужчина раздумывал. И я его прекрасно понимала – иди знай, что у меня за тайное желание! А вдруг я заставлю его спуститься голым в лобби и пожаловаться на шум в соседнем номере? Или попрыгать на одной ноге… голым?
Я вдруг отчетливо представила себе эту сцену и чуть не испортила всё хихиканием – Максим Георгиевич голый, на одной ноге, пытается подпрыгнуть, придерживая одной рукой член, другой – очки…
Еле удержавшись, я зажала рот рукой – еще не хватало, чтобы у проститута взыграло мужское достоинство, и он послал бы меня куда подальше с моими «тайными желаниями».
Нет, так нельзя. Играть – так до последнего.
Тем временем, «профессор» опомнился и продолжил мять мои плечи.
– У меня встречное предложение… – протянул он всё тем же эротично-хрипловатым голосом. – Я выполню твоё желание, каким бы оно ни было, если… ты выполнишь моё.
Я хмыкнула, снова откидывая голову назад. Признаться, я ожидала нечто подобного. И секунду назад, без сомнения, отказалась бы, но теперь, зная, какой сценой подавить в себе возбуждение, была уверена в собственной победе.
– Я согласна, – промурлыкала, подражая его интонациям и с удовольствием чувствуя, как его передергивает за моей спиной. – Но только массаж… и под белье не лезть. Я выдерживаю пять минут – вы делаете всё, что я захочу… те же пять минут.
Мне показалось, что он немного посомневался. Но потом тоже хмыкнул и кивнул.
– Согласен.
И потянул меня за плечи вверх, заставляя встать со стула.
– Что… что вы делаете? – я с беспокойством заоглядывалась, не понимая, что происходит. И только когда полностью встала, поняла, что он задумал – отодвинув стул, разделяющий нас, полностью прижался к моей спине своим телом!
– Что я делаю? – ехидным тоном произнес он мне в ухо, чуть прикусывая мочку и скользя руками вниз моего живота. – Жду, когда вы начнете читать мне ваш доклад, магистрантка Птичкина…
– Мы так не договаривались… так нечестно… – залепетала я, в одно мгновение растеряв всю свою уверенность женщины-вамп. – Массажируют на спине…
– Кто сказал? – усмехнулся он, сжимая мои бедра ладонями и чуть раздвигая ноги. – Вы, вероятно, в здешних хамамах еще не были. Хотя, я и на спине могу…
Словно в насмешку, он слегка поелозил по моей попе собственной эрекцией под натянутыми боксерами, а потом принялся усердно мять ягодицы рукой, изображая массаж. Вторая же рука оставалась спереди, то гладя, то периодически сминая плоть вокруг трусиков.
Ах ты ж гад… ах ты хитрый лис… и ведь не поспоришь – массаж как есть, и в интимные места не лезет. Чёрт, надо было больше условий поставить – где можно трогать, а где нельзя…
Тем временем от мнущих меня сильных ладоней голова уже опасно кружилась, и когда одну из моих ног поставили на стул – якобы для того, чтобы помочь мне держать равновесие – я не нашла в себе силы возмутиться. Хоть так не упаду…
– Я жду, магистрантка Птичкина, – прошелестел мягкий шепот между поцелуями во впадинку между плечом и шеей. – Можете продолжить занимательный рассказ о быте племенных народов. Или о… Грете Тумберг? Уж и не припомню, что вы там несли…
Господи, какая Грета Тумберг? Какие иммигранты? Совершенно ничего не помню…
Мысли мои то расплывались, то нестройными табунами неслись куда-то вслед за поцелуями… В бедрах всё давно скрутилось в тугую, горячую пружину, хотелось одновременно скулить, брыкаться, орать чтобы не трогали, и умолять перестать ходить вокруг да около, и схватить меня уже ТАМ!
Чёрт, неужели придется делать ему минет? Ведь это то, что он потребует, если я проиграю, не так ли? У мужчин ведь нет фантазии – у них все мечты сводятся к одному месту и женскому ротику на нем… вот и у «профессора», скорее всего, то же самое в голове…
При всей обаятельности моего гостя, делать минет мужчине легкого поведения не хотелось. Даже через презерватив. А значит, надо постараться взять себя в руки, сосредоточиться… и подумать… да хоть о скачущем очкарике с членом в руках!
Яркая, словно живая картинка вновь вспыхнула перед моими глазами, и я зажмурилась, цепляясь за нее и одновременно вспоминая, о чем говорила раньше. Про Грету так и не вспомнила, но фенечка на руке прыгающего в моем воображении профессора неожиданно связалась в памяти с индейским амулетом, который я не так давно видела в какой-то передаче. Индейцы… быт… иглу… проблемы сохранения языка современных инуитов Канады! Статья профессора Эллингера, прочитанная около трех месяцев назад об только что законченном многолетнем исследовании! Бинго! Логическая цепочка развивалась стремительно и всё больше абстрагировала меня от происходящего вокруг. Главное не выпускать из головы прыгающего очкарика – он в буквальном смысле мой афродизиак наоборот!
– Дорогие слушатели, я хотела бы поговорить об исследовании, которое началось в восемьдесят втором году на базе лингвистического факультета университета Магил в Монреале. Ведущим исследователем был доктор Эллингер, позже сменился профессором Бартлетом! – на одном дыхании выпалила я, стараясь успеть произнести как можно больше слов за как можно меньший промежуток времени.
А еще сбить с толка моего искусителя – дать ему понять, что его ласки на меня больше не действуют. Деморализовать его – тогда, возможно, он не будет так стараться, так божественно тискать меня, втираясь в моё тело своим, сжимая мои волосы на затылке, целуя и горячо дыша мне в ухо…
– О господи… – выдохнула я, не удержавшись, больно укусила себя за губу и продолжила. – И-исследование з-зааанималось проблемой исчезновением языка среди индейской молодежи, которая не желала… Оу!
Шлёп! Выбивая все мысли из головы, по попе меня звонко хлестанула ладонь. Я задохнулась, забарахталась в новых ощущениях и путаясь в словах…
– Зан-нималось и-следование… индейская молодежь… язык… – ещё один шлепок заставил меня вскрикнуть. – Что вы делаете?
– Это часть массажа, – ухмыляясь, объяснил «профессор». – Так часто делают, чтобы взбодрить кожу… Прилив крови и всё такое… Разве вы не слышали о таком?
Конечно, я знала, что шлепки и похлопывания часто бывают частью массажа, вот только должны ли они так возбуждать?! Честно ли это?
– А можно… – чуть не всхлипывая, я приподнялась на цыпочках, пытаясь ускользнуть от неугомонной ладони, – можно не по попе?!
– Мы не обговаривали, где, Птичкина.
Шлёп! От очередного хлопка загорелась кожа, словно с нее содрали самый верхний слой и оголили нервные окончания. К своему ужасу я поняла, что прыгающий очкарик больше не спасает – острое, почти болезненное удовольствие разливается от разогретых ягодиц по всему телу и подогревает уже почти погасший костер между ног.
Твою ж мать, я извращенка! Страшная мысль пронзила меня, ошпарив одновременно со шлепком. Мне нравится, когда меня шлепают! Боже, за что мне это?
Невероятно, но моё тело самым положительным образом отзывалось на этот новый вид «массажа». Оно выгибалось, льнуло под нескончаемые, звонкие шлепки, прогибалось, упираясь одной ногой в стул, пока не согнулось почти вдвое… Издавая самые неприличные звуки, тело хотело, чтобы унизительная процедура никогда не кончалось, а вот продолжать болтать о каких-то там инуитах не хотело совсем…
Я проигрываю, поняла вдруг, безвольно обвисая телом и опираясь о колено. И не только в нашей игре – я вообще проигрываю, лечу по всем фронтам, приближаясь к точке невозврата… с каждым шлепком, сотрясающим мое тело, я всё ближе и ближе к тому моменту, когда удовольствие захлестнет меня безудержной волной, и этого будет уже не скрыть, и от этого будет уже не отмыться, даже если это случилось с проститутом, которого я больше никогда не увижу…
Еще чуть-чуть, и я кончу от того, что меня отшлепали по заднице.
– О нет… – заскулила я, зажмуриваясь и вся сжимаясь перед неизбежным… – нет, нет, нетнетнет… только не это…
Внезапно, почти на пике, шлепки прекратились. И не успела я опомниться, как мужчина позади меня спустил с моей разгоряченной задницы трусики, задрал короткую юбку еще выше и скользнул пальцами промеж взмокших складочек, сразу же попав куда-то… туда – в самый центр бушующего, готового взорваться естества.
И оно взорвалось, это естество – подбросило меня, чуть не сбивая с ног… раз за разом окатывая волнами наслаждения – самого сильного, что я когда-либо испытывала. Всхлипывая, кусая себя за колено, я не то стонала, не то кричала в его руках, содрогаясь и не падая на пол только за счет того, что он держал меня за бедра.
А когда всё стихло и моё тело успокоилось, мой мужчина поднял меня, всё ещё вздрагивающую, за плечи и обнял, нежно целуя в ухо.
– Это капитуляция, как я понимаю? – иронично спросил, поглаживая по обнаженным ягодицам, словно пытался загладить причиненную мне боль.
Я обессиленно фыркнула, пытаясь изобразить смешок. И, опустив затекшую ногу, дала уже ненужным трусикам упасть к ножкам стула.
– Да… – признала то, что невозможно было отрицать. – Это самая настоящая капитуляция… полная…
Повернулась в его руках, оказываясь к ним лицом к лицу. Не удержавшись, подалась вперед и поцеловала его чуть изогнутые, красивые губы. Тихо застонав, он ответил на поцелуй, рывком прижимая мое тело к себе, давая почувствовать, насколько он возбужден…
– Чего ты хочешь? – еле оторвавшись, я выдохнула, рукой проскальзывая к его ширинке и, уже не стесняясь, прижимаясь к нему всей ладонью.
Зажмурившись, он ругнулся и пихнулся мне в руку.
– Трахнуть тебя хочу, Маргарита, – прорычал сквозь зубы. – Но сначала… кончить. Хоть как. Только быстро. Долго не смогу.
– Презерватив? – в тон его обрывистым фразам быстро спросила.
Он так же коротко кивнул. Полез куда-то в задний карман брюк, вытащил маленький конвертик из фольги, зубами разодрал его и кивком головы указал мне на кровать.
– Как угодно, Птичкина. Только быстро. Иначе спущу в воздух.
Через несколько секунд он уже лежал передо мной на кровати во всей своей мускулистой мужской красе, готовый к любым моим манипуляциям. Я же, забыв кто из нас выиграл, а кто проиграл, сидела рядом ним на коленях, во все глаза уставившись на гладкий, высоко стоящий, темно-розовый орган, в народе именуемый «членом» – в первый раз в своей жизни. И, чёрт возьми, даже здесь мой «профессор» был идеален!
Неужели у меня будет кто-то лучше него? – промелькнула восторженно-испуганная мысль. Неужели есть кто-нибудь достойнее этого Аполлона, и неужели я когда-нибудь буду более готова отдать свою невинность?
Нет – честно ответила себе. Не будет у меня никого более достойного.
И нет, я никогда не была и не буду более… готова.
Кивнув в ответ на свои мысли, я решительно перекинула через это прекрасное, мускулистое тело ногу и приподнялась, чтобы усесться на затянутый в резинку «идеальный» член.
