Текст книги "Профессор по вызову (СИ)"
Автор книги: Лючия фон Беренготт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– О да… близко… так близко… – вторила я, еле слыша свой голос из-за шума крови в ушах, извиваясь и чуть не плача от нетерпения. – Ну же… пожалуйста… хочу…
Крепко прикусив губу и дернувшись всем торсом вперед, он вдруг застонал, и краем глаза я увидела, как вместе с водой из-под руки брызгает на пол его семя.
И всё ещё, не отрываясь, расширенными, как у наркомана зрачками, он смотрел на меня. Прямо мне в глаза.
И меня взорвало. Опалило изнутри жарким, ослепляющим наслаждением, подбросило, вырывая из груди невольный крик, и оставило бессильно обмякнуть, растянув на полу уже полностью…
Только очнувшись, я поняла, что на пару секунд потеряла сознание – вероятно, организму, ослабшему после вируса, нужно было отключиться после такого сильного потрясения. Хорошо, что Багинский этого не заметил, иначе отнес бы меня обратно в кровать вместо того, чтобы поставить рядом с собой в душ и ласково и медленно целовать меня, вжимаясь опадающим членом мне в живот.
И уж точно он не стал бы делать то, что никто не делал с самого моего детства – мыть мне голову шампунем!
Укладка! – чуть было не возмутилась я. Недельная «прямая» укладка, которую я только вчера утром сделала, провозившись почти час со слабым гостиничным феном!
Да и фиг с ней – махнула рукой, зевая и расслабляясь под его успокаивающим массажем, больше похожими на ласку. Я и без укладки хороша, раз у меня такой… замечательный профессор…
Глава 28
Я так и не смогла найти способ, как сбежать от профессора в течение дня, чтобы разобраться с Беловой. Не было ни одной причины, ни одного самого маленького повода. Даже в комнату мою мы сходили вместе – перенести мои вещи к нему. Скрывать наши отношения уже не было смысла – все про нас уже знали и так.
После обеда Багинский прочитал лекцию в собственной конференц-панели, и даже там я не смогла найти ни одной минуточки, чтобы поговорить с Беловой. О да, она была на этом выступлении – с каменным лицом сидела в первом ряду, и судя по всему, пыталась смутить профессора, играя в пресловутую статую укора.
– Я обязательно выгоню ее, – пообещал мне Максим после лекции. – Это ведь она науськала на нас журналистов. Разберусь с ней, как только закончится конференция – сейчас и без нее проблем полно.
Не выгонишь – грустно подумала я. Если я не придумаю, как забрать у нее компромат на тебя, никуда ты ее не выгонишь. Так и будет шантажировать тебя, пока не решит сдать полиции.
А вот меня ты выгонишь – это ведь из-за меня компромат появился на свет. Это ведь я изначально хотела его использовать против тебя…
Однако, пока Белова медлила – вероятно, ожидала нужного момента. Или не могла найти способ, как перенести компромат из моего облака в свое. А, может, она вообще до сих пор не смогла открыть аудио файл? Может, она не знает, что там?
Надежда теплилась в моей груди до тех пор, пока Белова не повернулась ко мне под самый конец доклада Багинского, и пока я не увидела, как ее напряженное и застывшее, словно маска лицо, не расползается в торжествующей улыбке.
Увы – скисла я. Больше никаких сомнений не оставалось в том, что она всё знает, всё, что надо, открыла и даже обезопасила файл, перенеся его в собственный кабинет в облаке. Удивительно даже, что я позволила себе надеяться на что-то – Белова ведь не дурочка какая-нибудь с переулочка. Она – умная и талантливая – иначе бы Максим никогда не взял ее в свою команду. А еще она – хитрющая, самовлюбленная стерва, которую только что бросили ради какой-то пигалицы… Она ведь, наверняка, тайно любила своего профессора все эти годы. Зря что ли, она так за собой ухаживала? Небось, целилась в профессорские жены, а, Юлечка?
Не обращая внимания на ее улыбку, я опасно сузила глаза и чуть пригнулась, изображая хищницу перед прыжком. Думаешь, твоя взяла, дрянь ты губастая? Ну, посмотрим, посмотрим…
Надо сказать, что взгляд мой соперница выдержала достойно, даже улыбка с лица не сошла. Я была уверена, что она дожидается конца лекции, чтобы подловить нас с Багинским, спокойно выслушать от него объявление о собственном увольнении, а после – всё с тем же торжествующим видом включить на телефоне запись наших постельных охов и ахав. Уверена, она дождется моего разоблачения, чтобы насладиться тем, как профессор будет выгонять меня вместо нее.
Можно, конечно, наврать, что это не я жучок к кровати присобачила, а она сама – каким-то образом предугадав, что именно будет происходить в спальне профессора этим вечером, не зная даже, что у него вообще есть к кому-то любовный интерес. Но… я не так хорошо умею врать, чтобы отрицать очевидное. Поставить прослушку в данной ситуации могла только я, и больше никто.
Однако, вопреки моим ожиданиям, Белова встала, не дожидаясь пока профессор спустится с трибуны. Он даже попытался ее остановить – чтобы тут же, на месте, устроить ей разбирательство. Вся вжавшись в кресло, я ждала неизбежного, но отчего-то Белова решила меня помиловать, улизнув из зала конференц-панели так, словно не услышала профессора. Должно быть, ей доставляло удовольствие потянуть с казнью, помучить меня неизвестностью еще несколько часов или даже дней…
– Не дождешься! – прошипела я ей вслед.
И в эту самую минуту решила – не стану я трястись и портить себе жизнь. На сколько бы Белова не отложила разборки, она явно захочет понаблюдать за моим падением самолично, а это значит, что ей снова нужны будем мы оба. А значит… надо постараться сделать так, чтобы как можно дольше у нее не появилось такой возможности. Надо отвлечь Багинского от нее, и сделать его самого недоступным для нее – хоть на время, хоть как-то развести их по разные стороны ринга! Я же за это время отдохну, немного расслаблюсь и соберусь с мыслями. Авось и придумаю, как из всего этого выкрутиться…
– Да оставь ты ее… – успев перехватить рванувшего было за аспиранткой Максима, я прижалась к его боку и постаралась не обращать внимания на неодобрительный, хоть и сдержанный гул оставшейся в зале аудитории. – Может, отдохнем немного, съездим на те гроты… Ты же обещал мне, помнишь? Можем и ночевать там остаться…
Затормозив, Багинский быстро огляделся, потом перевел удивленный взгляд на меня.
– Ты решила все мосты сжечь? Сообщить всем, кто еще не в курсе, что ты никакая не звезда, а просто моя любовница?
– Гражданская жена, ты хотел сказать, – хитро улыбнувшись, я тюкнула его пальцем по носу. – И да, я решила сжечь все мосты, чтобы повиснуть у тебя на шее. Так что там с гротами? Едем?
Он еще раз оглянулся и пожал плечами.
– Ну что ж… Возможно у меня получится устроить тебя на кафедре каким-нибудь администратором… Хотя разговоров будет… – я по-детски надула губы. – Ладно-ладно, Птичкина – гроты так гроты… Твоя взяла.
И увернулся от моей шутливой пощечины.
* * *
Гроты не подвели. В начале нашей поездки я так думала из-за того, как далеко до них было ехать – целый час в одну сторону! И радовалась, что успела во время сборов утащить телефон Багинского, разблокировать его – номер подсмотрела еще раньше – и забанить в нем контакт под именем «Ю. Белова». Так эта стерва не сможет хотя бы в первые часы нашей поездки найти Багинского. Потом, конечно, сообразит и начнет трезвонить ему с других номеров, но пока… пока можно было выдохнуть.
Когда же мы подъехали к высоченной скале, внутрь которой вела выложенная цветным камнем красивейшая дорожка с романтическими скамеечками по обочине, я поняла, что отвлекусь по-настоящему – грот «Mavi Inci», что означало «Синяя жемчужина» – обещал быть великолепным чудом природы. Редким, как и все многоуровневые гроты – достижимые как с суши, так и с моря.
– Посмотри наверх, – дернул меня за рукав Багинский, как только мы зашли под высокие своды скалы вместе с небольшой группой туристов. Я подняла глаза к потолку пещеры… и обомлела – так вот чем выложены обочины дорожки! Камнями, которые добыли прямо из этой же скалы!
– Они светятся! – запищала я в совершенном восторге, чувствуя себя сорокой, увидевшей гору блестящих монет. Но восторгаться и в самом деле было чем – вся скала изнутри переливалась и мерцала мириадами разноцветных камней, проглядывающих из самой породы и отраженными софитами, специально размещенными по углам пещеры!
Задрав голову, с открытым ртом я стояла посреди мощеной дорожки, пока Багинский не утащил меня к одной из скамеечек, на которой можно было удобно разместить голову, чтобы шея не болела.
– Красиво, правда? – задумчиво спросил он спустя целую минуту. – И странно… Мы находим примитивные украшения, созданные людьми, любуемся ими в музеях, продаем их за огромные деньги, изучаем и пишем заумные многотомные труды о них – словно всё это свидетельствует о каких-то запредельных способностях человеческого мозга. Гордимся своими изобретениями, какой-то примитивной утварью, найденной в раскопках… Смотрите, на что был способен человек пятьдесят тысяч лет назад – хвастаемся мы! Но при всех своих умениях человек не смог бы создать ничего даже приблизительно столь прекрасного, что может создать природа… Миллионы лет на изменение и сплав пород, сложнейшие химические процессы, кропотливая работа воды и минералов… и всё это ради того, чтобы группа зевак попялилась в потолок, пожаловалась, что «заболела шея и могли бы придумать лежаки поудобнее», и пошла обедать крабами и покупать местный жемчуг. Здесь даже вход бесплатный, потому что всё это никому не нужно. Ну гроты и гроты… подумаешь…
Признаться, от его речи у меня побежали мурашки. И стало немного стыдно, потому что шея действительно уже ныла, и я тоже обо всём этом только что думала.
– Не знала, что ты у меня философ… – повернув голову, так, чтобы видеть лицо моего мужчины, я улыбнулась.
Он хмыкнул.
– Не знал, что я «у тебя»…
– Ах ты…
Он явно шутил, но я не упустила случая ущипнуть его за бок, как бы показывая – конечно, ты «у меня»! Ты теперь всегда «у меня».
– Мне тебя подарили на День Всех влюбленных, помнишь? – повернувшись на скамье полностью, я оперлась о локоть. – Так что ты теперь мой. Навсегда!
– Тебе подарили Аслана, – резонно заметил он. – И, по-моему, подарили на один вечер, а не «навсегда».
– Так в этом-то всё и дело! Аслана бы я отправила обратно, даже не попользовавшись, а тебя решила купить навсегда. Имею право, потому что… клиент всегда прав!
Он тоже повернулся и оперся на локоть.
– «Навсегда» стоит дорого. А денег у тебя нет, потому что карьера твоя накрылась, Птичкина. Помнишь?
Я сделала вид, что задумалась, оглядывая мерцающий каменьями потолок. Потом кивнула, словно приняла трудное решение.
– Отработаю. Натурой. Меня тоже не на помойке нашли.
Запрокинув голову, Багинский громко рассмеялся, пугая проходящих мимо японских туристов.
– Судя потому, как сверкнули твои глаза при слове «жемчуг», отрабатывать тебе придется не только мое общество… Пойдем, припишем к твоему долгу какое-нибудь миленькое колье или сережки…
Глава 29
– Это… «миленькое» в твоем понимании? Миленькое?! – у меня, в буквальном смысле этого слова, отвисла челюсть.
Я не только никогда в жизни не надевала столь прекрасного украшения, но даже не примеряла ничего подобного в магазине. Да, пусть основу предложенного мне колье составлял выращенный на ферме жемчуг, но это было так – кордебалетом. Примадонной же была дикая, морская жемчужина удивительного, темно-голубого цвета, настолько крупная и величественная, что хотелось надеть это колье не на шею, а не голову – как корону.
Однако, колье всё же надели мне на шею, и несколько минут мы с Багинским в полной тишине обозревали меня в зеркало. Потом я услышала, как он шумно глотнул слюну за моей спиной.
– Ты же понимаешь, – я чуть повернула к нему голову, продолжая держать волосы над шеей, – что придется купить мне платье, чтобы я хоть как-то соответствовала… А то будут думать, что это китайская подделка.
– Я не перенесу такого позора, – ровным голосом отреагировал он, не отрывая от моей шеи глаз. – Придется тебя приодеть, Птичкина. Чтобы хоть как-то… соответствовала.
Если честно, я даже не спрашивала, сколько стоит мое новое украшение, купленное в ювелирном магазине, совмещенном с маленькой фабрикой, на которой обрабатывали местный жемчуг уникального, почти синего цвета. Потому что шутки-шутками, а чувствовать себя содержанкой было не совсем приятно. Даже если все остальные будут считать меня «гражданской женой».
И, конечно же, я не собиралась ею оставаться – невзирая на неприятности с прессой, у меня еще было много опций. Просто сейчас, пока я не уверена даже в том, что мы с Багинским останемся вместе, а он останется на свободе, не хотелось заморачиваться с вопросами собственного статуса и будущей карьеры – всё это казалось не существенным.
Хотелось просто быть рядом с ним. И наслаждаться подарками от любимого мужчины, даже если за них придется расплачиваться «натурой».
* * *
– Ну, рассказывай! – развалившись в кресле в ожидании ног королевского краба, Максим смотрел на меня, кривя губы в легкой усмешке. – Считай это твоим первым взносом в счет оплаты долга.
– Что… рассказывать? – оторвавшись от созерцания синейшего моря, начинающегося сразу же за верандой ресторана, я вопросительно взглянула на него.
– Почему ты пустила меня в номер, если подружки устроили тебе каверзу, и ты никого не ждала? Чем именно я тебя взял?
Ах вот о чем он! Я ощутила, как щеки становятся горячее – явный признак того, что я краснею.
– Ну… просто понравился… – буркнула, выглядывая из-за его плеча в ожидании официанта. Еще не хватало рассказывать ему о том, что он – моя давняя эротическая мечта.
– Просто понравился? – его брови поползли наверх. – То есть любой симпатичный парень, появившийся у тебя на горизонте, имеет шанс оказаться у тебя в постели, да еще и подзаработать? Этого мне ожидать?
Оххх… Похоже, меня не так поняли. Хотя… как меня понять, если я толком ничего не говорю? Я глубоко вздохнула. Похоже, не отвертеться…
– Ну, в общем… Ты соответствовал моим представлениям о том, как должен выглядеть… настоящий мужчина, – старательно не глядя на него, я разглаживала на столе салфетку.
– И как же он должен выглядеть? Высокий, в костюме, с хвостиком и ухоженной бородой? Знаешь, сколько таких, как я, в мире? Со всеми спать будешь? – в его голосе уже звучало легкое раздражение, и надо было срочно с этим что-то делать.
Однако, вместо того, чтобы как-то умиротворить его, я тоже начала раздражаться.
– С какой стати я должна перед тобой отчитываться? Я, между прочим, одинокая девушка… была! Имела право на любые развлечения! В чем проблема-то?
– В том, что есть развлечения, а есть распутство! – понизив голос, Багинский подался вперед, сжимая край стол побелевшими пальцами. – Отдать первому встречному свою невинность – это как минимум странно, если во мне не было чего-то большего, чего-то, о чем ты не хочешь гово…
– Было! – зашипела я, пригибаясь ему навстречу. – Было большее, если хочешь знать! И сейчас ты это «большее» растаптываешь и становишься таким же, как все… они! Безмозглым красавчиком с кубиками на животе и прической а-ля «принц из сказки»! Лишаешь себя самого главного, ради чего я на тебя повелась!
Выпалив всё это на одном дыхании, я замолчала и схватила бокал с вином. Хищно отхлебнула, уставившись в его глаза, расширенные от изумления. Что, не ожидали такого отпора, Максим Георгиевич?
Однако, как выяснилось, изумлялся он не моему пылкому ответу. Резко откинувшись на спинку стула, профессор вдруг расплылся в широкой, слегка насмешливой улыбке.
– Ну, здравствуй… мой маленький сапио-сексуал.
Я поперхнулась и даже немного закашлялась.
– Кто?!
– Сапио-сексуал, – полностью успокоившись, Багинский развернул салфетку и уложил ее на колени, одновременно показывая мне глазами на приближающегося с подносом официанта. – Сейчас объясню.
Остолбенев от незнакомого мне эпитета, звучавшего, как венерическая болезнь, я отстраненно наблюдала за тем, как официант с помощником аккуратно разделывают и разрезают для нас огромные крабьи конечности, поливая белоснежное, еще дымящееся мясо соусом из масла и специй.
– Так что за «сапио…»? Как ты меня обозвал? – зашипела я, как только нас снова оставили одних.
– Сейчас… не могу ждать… голодный как волк! – чуть не облизываясь, Багинский ткнул вилкой в отделенный кусочек и провернув его в масле, приготовился поднести его ко рту. Я словила его руку на середине пути.
– Говори! Прямо сейчас! Это опасно?
– Что? А… сапио-сексуальность… – он усмехнулся и, отдав мне видку, взял другую. – Нет, детка, это не опасно. Это сексуальная ориентация, только и всего. Тебя возбуждает интеллект, можешь себе представить! От того и название – сапио по латыни «знать». Ну, или разум. Короче говоря, если мужчина не дотягивает до нужного тебе уровня айкью, ты не сможешь получить с ним сексуального удовольствия. Как бы он ни старался… А меня ты впустила, потому что я явился тебе, как эталонный академик – очки, борода, костюм-тройка, папка в руках. Я тебе представился «умным» еще раньше, чем рот открыл. Вот ты и не устояла, впустила меня… Хотя, вероятнее всего, если бы я подвел твоё чутьё и оказался туп, как пробка, ты бы так не разошлась со мной… Стоп! – он поднял указательный пальцем вверх и расплылся в самой широкой за сегодня улыбкой. – А ты ведь для того и затеяла игру в профессора и студентку тогда! Это был твой тест на профпригодность. И я его прошел… Ты ешь, ешь, остынет… Холодный краб – он ведь как резина.
Однако, еще несколько минут я сидела в полнейшем ступоре, переваривая только что полученную информацию. То есть получается, я не просто фантазерка и люблю умных мужиков, но обладательница какой-то особенной сексуальной ориентации, которая кардинально сужает моих… потенциальных партнеров? Охренеть. Просто охренеть.
Интересно, существуют ли группы поддержки для таких, как я? Здравствуйте, меня зовут Маргарита, и я… сапио-сексуал.
Ну всё. Приехали.
– А чего это ты довольный такой? – с подозрением оглядывая Багинского, я сузила глаза. – Думаешь, я не найду никого умнее тебя?
Он хмыкнул и отправил мне в рот собственную вилку с нанизанным на ней ароматным мясом.
– Умнее, может и найдешь. А вот всё в комплекте… – он поиграл бровями. – Сильно сомневаюсь.
* * *
После того, как мы разобрались с моей сексуальной ориентацией, решено было остаться ночевать в местной гостинице, вместо того, что ехать под ночь в нашу – благо до завтрашнего обеда ничего запланировано не было ни у меня, ни у Багинского. И, надо сказать, я настолько расслабилась, что думала только о том, где бы купить новые зубные щетки и бритву для ног. А возможно, еще и широкополую панаму, завязывающуюся под подбородком, так как завтра с утра нам захотелось снять парусную лодку и вернуться не по дороге, как все нормальные люди, а под парусом, как какие-нибудь сумасшедшие олигархи.
Хорошо, что роковой звонок застал меня в одиночестве, пока Максим ходил в лобби, жаловаться на плохо работающий кондиционер. Иначе пришлось бы сознаться во всем там же, на месте.
– В следующий раз я позвоню ему, если вздумаешь бросить трубку, – донесся до меня тягучий голос Беловой. – С другого номера, разумеется. Я уже поняла, что ты меня заблокировала у него на телефоне. Пытаешься выиграть время?
– Пытаюсь понять, что тебе нужно, – сухо ответила я, сжимая пальцы вокруг подлокотника кресла. – Хочешь посадить его?
– Посадить? – удивленно протянула Белова. – С какой стати? Я хочу избавиться от тебя, дурочка. Причем сделать это так, чтобы я тут была совершенно не причем.
– Это как?
Она прыснула со смеху.
– Да как хочешь! Брось его – измени, поругайся, наговори ему гадостей… Расскажи о жучке. Мне плевать. Главное, чтобы я тебя рядом с ним больше не видела. Иначе, конечно, я посажу его, и надолго. Хотя нет, ты сама его посадишь – будешь главной пострадавшей… А я подтвержу и кое-что добавлю от себя, – она мерзко захихикала. – У меня, конечно, такой вкусной записи нет, но думаю, от второстепенной пострадавшей это и не понадобится. Твоей хватит за глаза… Короче, так, Птичкина. Я сейчас в номере «325» – это на этаж ниже от профессора. И в течение следующих трех часов я хочу получить стопроцентное доказательство того, что вы с профессором расстались навсегда. Пусть это будет твое сообщение, посланное ему или запись вашего с ним разговора – мне начхать… Но это доказательство должно быть однозначным, без эквивоков, не оставляющим мне всякого сомнения. Оно должно бить ему в самое мягкое и нежное, в самую душу… И должно быть показано мне твоим посыльным, в то время как ты сама уже должна быть в аэропорту или где-нибудь очень далеко отсюда. Поняла? Хоть кого найми, хоть сколько потрать, но чтоб духу твоего в этой стране больше не было… Консьержу твой посыльный пусть скажет – «почтальон Печкин» пришел, тогда я буду знать, что это от тебя и впущу его… А уж потом, если ты меня убедишь в том, что пропала с моего горизонта навсегда, я сотру запись, компрометирующую нашего дорогого Максима Георгиевича. И отдам посыльному твой «жучок» – кстати, весьма примитивный. Взломать его у меня заняло минуты три.
Слушала я ее вполуха – больше занятая тем, что ей отвечу. И, на самом деле, придумала роскошный, красноречивый и вполне себе юридически обоснованный ответ, которым собиралась убедить Белову даже и не думать начинать тратить свои деньги на суды и адвокатов, потому что очень скоро выяснится, что мы с Максимом Георгиевичем просто играли в принуждение, а на самом деле уже давно живем спокойной, почти семейной жизнью, о чем ее, увы, никто не потрудился поставить в известность.
Вот только я даже рта открыть не успела – сказав всё, что хотела, Белова просто бросила трубку.
Она ничего не сможет сделать, пыталась убедить я себя. У нее ничего не получится – я ведь обо всем позаботилась. Пожертвовала ради Багинского своей карьерой, ни больше ни меньше… И единственное, что теперь придется сделать – это обо всем ему рассказать и надеяться на лучшее.
Можно сказать, что Белова сама мне подыграла, решив не пачкаться, уверенная в том, что я испугаюсь за жизнь моего любимого и сама его брошу. Ишь, в сторонке захотела постоять, не при делах… чтобы потом прямо в постельку к нему, утешать разбитое сердце.
А бояться-то мне больше нечего. Кроме его гнева, когда расскажу ему про «жучок».
И всё же на душе у меня было очень неспокойно. Душно так, муторно, тревожно… Начало даже подташнивать – как это часто у меня бывает, когда волнуюсь.
А вдруг она всё же решит пойти во все тяжкие? Вдруг сработают ее угрозы? Вдруг мои уверения в том, что всё это было «понарошку» в суде не воспримут, решив, что я страдаю небезызвестным «стокгольмским синдромом»? И всё это наложится на ее показания и на тот факт, что Багинский и в самом деле собирался продвинуть меня в карьере? А вдруг Шапошникова опросят, и он тоже что-нибудь покажет?
Готова ли я подвергнуть моего мужчину такому риску?
Телефон внезапно звякнул сообщением, и я машинально глянула, не сразу разобрав, что это мне пришло.
«Гостиница «Джафар» – было написано по-английски. – «Комната 39, Маргарита Птичкина. Подтвердите вызов Аслана сегодня на 10:30 ПМ».
Несколько секунд я пялилась в эти строки, пытаясь хоть как-то совместить их с моей новой жизненной реальностью. А потом вспомнила и громко ахнула от пришедшей в голову совершенно гениальной идеи.
Быстро разблокировав телефон, я открыла сообщения и настрочила ответ – тоже по-английски.
«Подтверждаю. Но гостиница поменялась. Буду ждать Аслана в номере «325» гостиницы «Хилтон». Пусть скажет в лобби, что он – «почтальон Печкин». Я хочу поиграть в ролевую игру с садо-мазо и связыванием в стиле шибару. Пусть Аслан привяжет меня к кровати, заткнет рот кляпом, но не трогает и ждет звонка в дверь. Придет моя компаньонка – спец по шибару – и покажет, как играть дальше. Если сделает всё, как надо, оставлю большие чаевые».
После чего мгновенно написала записку моему профессору о свалившемся на меня срочном-пресрочном деле и начала собираться в обратную дорогу – увы, совсем не под парусом, а на обычном и очень, ОЧЕНЬ дорогом такси. Если сработает то, что я запланировала для Беловой – оно того стоило.
