Текст книги "Синто. Героев нет. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Любовь Пушкарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 68 страниц) [доступный отрывок для чтения: 25 страниц]

  Господин поклонился и улыбнулся совершенно по-волчьи.

  – Да, приятно, что есть люди, которые учат не только лингву и свой родной язык.

  Я тоже поклонилась в ответ на комплимент.

  – Леди некст Викен, не составите ли мне компанию?

  Пришлось согласиться и взглядом пожелать Ронану и Хелен стойкости, к ним уже направились неугомонные коммерсанты. Лобо вывел меня на террасу, спокойствие и прохлада позднего вечера были восхитительны.

  – Я вас слушаю, господин Лобо. – А чего, собственно, ходить вокруг да около, решила я.

  Он усмехнулся:

  – А вы дочь своего отца.

  Я пожала плечами.

  – Ну что ж. Я хочу, чтобы вы работали у меня.

  От неожиданности я аж подалась вперед:

  – В каком смысле?

  – Я хочу, чтобы вы возглавили подразделение космической безопасности, руководили наймом, подготовкой и непосредственно работой летчиков-хранителей и истребителей. Возможно, не только это. Может, вы сумеете как-то реорганизовать всю работу в целом, я готов выслушать любые ваши предложения.

  Я молчала, обдумывая вежливую форму отказа.

  – Естественно, на работу я вас зову после окончания войны, – добавил он.

  – Спасибо за предложение, я понимаю, что вы оказываете мне неслыханное доверие и честь, но вынуждена отказаться. Я синто, и я некст.

  – А если я поговорю с вашим отцом, и мы заключим контракт, как это у вас принято, вмешивая государственную бюрократию?

  – Отец не согласится, и не согласится Совет Семей.

  – Вот как? Почему вы так в этом уверены? – мне не понравился его тон. Настало время мне задавать вопросы.

  – Господин Лобо, а почему вы зовете на такую ответственную должность девятнадцатилетнюю девчонку, да еще и иностранку-синто?

  – Ну, начнем с того, что вы старше, девятнадцать вам не дашь, вы понимаете, о чем я. – Я кивнула, ну что ж, действительно понимаю. – А закончим тем, что вас на родине не сильно любят, и, может, здесь, на Тропезе, вам будет лучше.

  Надеюсь, он не понял, насколько меня удивил.

  – Объяснитесь, пожалуйста.

  Он пожал плечами.

  – Ваши мне рассказывали о вас, говорили, что вы глупы, импульсивны и блудливы, как кошка. – Фраза про кошку заставила меня улыбнуться. – Что вы и ваш брат никчемны, а ваш отец пытается вас выставить в выгодном свете, сделать хорошую мину при плохой игре, возможно, чтобы выгодно пристроить замуж. – От последней фразы я в голос засмеялась.

  – Вы считаете, что это смешно? Но это может сильно отравить вам жизнь. Соглашайтесь. Я предлагаю вам карьеру, уважение и деньги.

  – И после такой характеристики вы предлагаете мне высокую должность? Неужто я была так блистательна, выступая перед вами?

  – И это тоже, а еще космолетное за полтора года, отзывы летчиц...

  – А они что сказали?

  – Что вы умная сука.

  Я опять улыбнулась.

  – Вы всегда улыбаетесь, когда слышите гадости в свой адрес?

  – Нет, что вы. Но блудливая кошка и умная сука – это, скорее, комплименты.

  – Хотите знать, кто из ваших мне насвистел?

  – Думаете, я не смогу его вычислить?

  – Сможете. Только я тоже не люблю, когда меня держат за дурака и кормят дезой.

   Я вопросительно подняла брови.

  – Морган.

  – Морган-Баюл...

  – Нет, лорд Морган.

  – Даже так. Как интересно.

  – Вы чокнутая, нажить себе такого врага. – Я решила пропустить оскорбление мимо ушей, вечно иностранцы забывают, что 'дурак' и 'чокнутый' для синто – серьезное оскорбление.

  – Видите ли, господин Лобо, деньги и у нас играют очень важную роль, но все-таки не настолько, как у вас. На Тропезе в такой ситуации у меня не было бы шансов, но не на Синто.

  – А что вы им сделали?

  – Раздробила руку Моргану-Баюл. – Настал черед Лобо вопросительно поднимать брови. – Он меня оскорбил и не извинился, увидев мою 'душу', и я была в своем праве.

  – М-да... А это правда, что леди первого ранга не могут выходить замуж за иностранцев? – сменил он тему. Ой, неспроста Хелен-Инга трусилась при его приближении.

  – Да, правда, все аристократы первого ранга могут брать полноправных супругов только из граждан Синто.

  – А если любовь и все такое?

  – Младшая жена или друг семьи.

  – Друг семьи?

  – Младший муж, если хотите.

  Он усмехнулся.

  – Не хочу.

  Я улыбнулась в ответ:

  – После военных действий я могу помочь вам рекрутировать хороших летчиков, действительно хороших, если вы не поскупитесь на нормальный контракт.

  Он улыбнулся:

  – Отлично, хоть что-то.

  Почувствовалось, что с делами мы покончили.

  – Так значит, блудлива как кошка – это комплимент? – спросил он совсем другим голосом. Я моментально включилась в игру, глаза засияли.

  – Да... Я блудлива как кошка, но вам вряд ли удастся это проверить, – ответила я чуть хрипловатым голосом, от которого мужчины не улавливают смысла сказанного. Мы и так стояли очень близко, но теперь с каждым словом сближались еще и еще.

  – Вот как... – и он потянулся меня поцеловать, я не отстранялась. Еще несколько секунд назад я заметила бесшумно приближающегося Ронана.

  Я прикрыла глаза, когда губы Лобо коснулись моих, раздалось:

  – Сестра!

  Лобо окаменел, в глазах мелькнула ярость, я сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Он понял, что я знала о брате, и взглядом пообещал, что это не конец. Так же молча, я согласилась продолжить игру и подошла к брату.

  Не всех мужчин можно так дразнить, но насчет Лобо я была спокойна, такой умный и хладнокровный коммерсант никогда не поставит страсть выше дела.

  Остаток вечера мы провели, вяло отбиваясь от расспросов и пикируясь со стервозными дамами, которым захотелось самоутвердиться за наш счет; они, между прочим, об этом сильно пожалели. После очередной словесной дуэли ко мне подвалил какой-то господин неопределенной ориентации и предложил позавтракать вместе, это здесь такой эвфемизм для секса. Я уставилась на него, думая, бить или не бить; в конце концов здравый смысл возобладал, и я спокойно посоветовала ему поискать кого-то другого, что он и сделал. Ронан отказывался от подобных предложений раз восемь, причем один раз предложение исходило от мужчины. Брат медленно зверел, тяжела доля красавца. Еще двое мужчин поглядывали на меня и почти облизывались, было видно, что их привлекает мой уни-сексуальный вид, если можно так сказать. Я ледяным взглядом постаралась дать им понять, чтобы не пытались даже приближаться. Вместо них подошла холеная женщина, чем-то неуловимо напоминавшая леди Шур, все с тем же предложением завтрака. Ей я тоже без лишних раздумий посоветовала поискать кого-то другого, но она к моему удивлению заявила, что никто другой ей не нужен.

  – Это ваши проблемы, госпожа, – ответила я опешившей от такого хамства женщине и отправилась на выручку к брату, на которого повесилась какая-то девица с модифицировано большими глазами.

  – Надо сваливать, пока нас не начали трахать прямо здесь, – сказал братец.

  – Не нас, а тебя. Глянь, к Хелен-Инге никто не подходит.

  – Ну конечно, она же болтала с этим Лобо, а он тут вожак стаи, поэтому и не рискуют связываться. Кстати, что ты там с ним делала?

  – Беседовала.

  Братец скептически хмыкнул.

  В конце концов, мы, не прощаясь, покинули тропезцев. Уже сидя в флаере, мы обсуждали их поведение, что, мол, они как с цепи сорвались.

  – Вернулась мода на зеленое критское вино, – авторитетно заявил отец. Нам это ни о чем не говорило. – Это афродизиак, и вообще растормаживает...

  – Но значит, это наркотик? – спросила Хелен-Инга.

  – Вовсе нет, это считается алкоголем, выпивший не больше определенной дозы вполне себя контролирует, – ответил ей отец.

  Как я и предполагала, в эту ночь Хелен-Инга не спала с нами в саду. Чтобы Ронан не грустил, а я крепче спала, я пристроила наши спальники в один низкий гамак. Надо не забыть спросить у мамы Яны, почему на меня так успокаивающе действует дыхание кого-то рядом.

  Синто. Передышка

  На следующий день мы вчетвером вылетели на Синто. Отец и Хелен-Инга не скрывали своих чувств. Хелен изредка бросала на дувшегося Ронана виноватые взгляды, отец себя подобным, естественно, не утруждал. Весь полет сладкая парочка провела, запершись в каюте, а мне пришлось прочистить мозги брату, спасибо он мне не сказал, но дуться перестал. При первой же возможности я пересказала отцу разговор с Лобо, он молча выслушал и, так ничего не сказав, ушел. Ненавижу, когда он прикидывается немым.

  На Синто мы должны были отчитаться о проделанной на Тропезе работе и вновь отправиться на Дезерт. При мысли о Дезерт у меня сжималось сердце, я боялась туда возвращаться, боялась, что чудом обретенный душевный покой разлетится в дребезги от одного вида серых стен, Таксона, Илис, мне даже думать о них не хотелось. Наверное, придется поговорить с отцом, попросить отсрочки, а самой попытаться найти кого-то, кто поможет разобраться в себе.

  Как ни странно, меня совсем не страшила встреча с лордом Синоби, зато при мысли о лорде Хоресе и леди Китлинг закипала кровь. При малейшей возможности сделаю им пакость, гады, им-то зачем понадобилось мне репутацию портить?

  Отец потащил нас с собой в правительственный центр. Там мы сдали запись о том, что он запрещает мне выходить замуж до двадцати семи лет, это была наша общая идея, таким образом, мне не придется отбиваться от незваных женихов. Законом такое позволялось, как, впрочем, позволялось и нарушить родительскую волю без особых последствий. Ронана отец отвел к знакомым дипломатам, подбросил, можно сказать; меня попросту оставил бродить по центру, а сам отправился по своим делам. Правительственный центр очень красив, продуманное сочетание камня и зелени вызвало в памяти что-то забытое из детства, я вспомнила, что именно так представляла себе сказочные города, построенные совместно эльфами и гномами. Серый камень построек абсолютно не давил, наверное, из-за больших стрельчатых окон. Я бродила по выложенным плитами тропинкам среди зеленых газонов и деревьев от одного здания к другому, не заходя в них. Подумалось, что охрана, наверное, уже взяла меня под наблюдение, но визуально этого не было заметно. Мне надоело бесцельное шатание, и я вернулась обратно к главному корпусу и устроилась на лавочке под деревом. Не прошло и десяти минут, как из дверей здания вышел лорд Хорес и направился в мою сторону. Я ругалась про себя, но не прятаться же. Увидев меня, он как, ни в чем не бывало, изобразил радость и подошел.

  – Леди некст Викен, какая неожиданная встреча.

  – Лорд Хорес, – я слегка склонила голову, не рада я этой встрече и врать не буду.

  – Я хотел с вами поговорить, леди некст Викен.

  'Да ты что, вот счастье-то', – подумала я.

  – Говорите.

  – Это не самое лучшее место, – сказал он с очаровательной улыбкой. Красивый он все-таки, точеный нос, чувственный рот, а глаза вообще – черные брильлианты. Девушки, наверное, оборачиваются ему вслед. Вспомнилось лицо Даниэля, такое похожее и такое другое, почти те же черты лица, но если лорд Хорес знает, что он лучше всех, то Даниэль знал, что красота – его проклятье, принесшее ему бездну мучений.

  – Другого времени и места может еще долго не представиться, – произнесла я, стараясь, чтобы это не вышло грубо; воспоминание о Даниэле развеяло все чары Хореса.

  – Ну что ж, раз так... М-да... Вы знаете, что вашу кандидатуру для той операции выставил лорд Синоби?

  Я кивнула.

  – А вы задумывались, почему?

  Я опять кивнула. Хореса это начало раздражать.

  – И к каким выводам вы пришли?

  – Неважно, – ответила я. – Что ВЫ мне можете сказать?

  – Я думаю, что скоро вас ждет еще одно подобное задание. Все знают, что он был влюблен в вашу мать, простите, что говорю вам это...

  Он ожидал увидеть хоть какую то реакцию на свои слова, но не дождался.

  – И известно, что он недолюбливает вашего отца. У вас есть враг, леди некст Викен, могущественный враг.

  'Да, конечно, и не один, и ты в том числе', – пронеслось в голове.

  – Имея такого врага, – продолжил он, – надо иметь и могущественного друга.

  Я выжидательно подняла брови.

  – Я предлагаю вам замужество, – выдал он; я с трудом удержала челюсть от падения, а глаза на месте. Чего-чего, а такого я не ожидала.

  – Полноправное замужество.

  Вот спасибо, что в младшие жены не позвал. Я изобразила вежливый интерес.

  – Вряд ли вы в меня настолько влюблены, что готовы сделаться врагом лорда Синоби, – забросила я удочку.

  – Что ж, вы правы, вы вызываете у меня симпатию. – 'Ой, что-то мне не верится'. – Но я бы хотел, чтобы вы разделили со мной ваше влияние на Дезерт.

  – После военной акции?

  – Я думаю, что с замужеством надо поспешить. Поверьте, у меня есть основания так думать. А, как известно, у полноправных супругов все общее.

  Значит, до акции. Я узнала все, что хотела, и думала, как же мне выкрутиться и отказать. И тут Судьба преподнесла мне подарок – из корпуса вышли, мирно беседуя, лорд Синоби и отец. Я помахала им рукой, и они направились к нам. Хорес закипал и пытался поторопить меня с ответом.

  Когда они были в двух шагах, я сказала:

  – Лорд Хорес, я искренне признательна вам за это предложение, но я не могу его принять. Отец запретил мне как нексту выходить замуж до двадцати семи лет, увы, это распоряжение еще не появилось в моем эгофайле.

  Хорес еле сдерживался, он поклонился и ледяным тоном сказал:

  – Очень жаль, леди, – открыл рот, чтобы сказать еще что-то, но закрыл – правильно, при Синоби лишнего лучше не говорить.

  – Как дальновидно, лорд Викен, – заметил Синоби тоном, которым признают поражение, но не сдаются. Да, уловка сработала, запрет был введен в основном для Синоби, чтобы ему не лезли в голову всякие матримониальные планы.

  Пока лорд говорил, Хорес молча раскланялся и ушел.

  – Не знал, что между вами столь теплые отношения, леди некст Викен, – от взгляда Синоби могла появится дырка, как от лучевика.

  – Ну что вы, лорд Синоби, Хорес и Китлинг оклеветали меня перед конструкторами, чем весьма осложнили работу. Да и, видите ли, у супругов все общее, а значит, и летчики, для которых я фактический лидер, вроде как должны переподчиниться и ему.

  – Как интересно, а почему же он подумал, что вы примете его предложение?

  – Потому что, по его словам, некая влиятельная особа, – тут я посмотрела в глаза Синоби, – является смертельным врагом меня самой и моей семьи.

  Лицо Синоби окаменело, а отец взглядом обещал удушить при первой же возможности. Ну да, дипломату претило вываливать сразу все карты, но я глупая женщина и предпочитаю сбросить проблемы на сильные мужские плечи, пусть разбираются друг с другом.

  – Ах, лорд Синоби, я еще не имела возможности поблагодарить вас за столь чудесный подарок. Спасибо вам огромное, – и я, встав на цыпочки, поцеловала Синоби в щеку, хорошо, что он невысокий, а то прыгать бы пришлось.

  Он откашлялся, приходя в себя.

  – Носите с удовольствием, леди некст Викен.

  Я наткнулась на ледяной взгляд отца, вот это действительно плохо.

  Когда мы вдвоем сели в флаер, отец выставил автопилот и залепил мне пощечину, вернее, попытался, я ожидала чего-то такого и отбила руку.

  – Отец! – я тоже разозлилась.

  – Дура, идиотка, считаешь себя умнее всех?

  – Отец, послушай!

  Он продолжал выдавать ругательства тоном, от которого стыла кровь в жилах.

  – Да послушай же! – в бешенстве вскричала я.

  Он наконец замолчал, и я тоже взяла себя в руки.

  – Выслушай и не перебивай, пожалуйста. Я не могу все время бегать от Синоби, пойми, я не могу прятаться всю жизнь. Я хочу жить на Синто, а не на проклятом Дезерт, от которого у меня невроз! Да, я стану его любовницей, он поиграется и остынет, сладок только запретный плод. Я смогу со временем стать ему неинтересной, вернее, сбить накал страстей.

  – Замечательный план, – как-то горько сказал отец. – Ты не учла одного – он садист, ему нравится быть хозяином женщины, оставлять синяки, брать без согласия. Ты никогда не задумывалась, почему он ходит к проституткам, а не к гейшам, и почему никто из них ни слова о нем не скажет?

  Задумывалась, но не додумывалась, что все так плохо.

  – Все-таки я рискну; даже если ничего не выйдет, это лучше, чем прятаться и дразнить его издалека, – сказала я спокойно.

  – Не выйдет... Это если ты в регенератор попадешь? Так?

  – А о чем ты думал, когда я к пиратам летела с утвержденным планом 'жертва', – вновь взбесилась я.

  – Ни о чем не думал... НЕ ЗНАЛ я ни о чем!!!

  – Извини.

  Мы помолчали.

  – Что ты там сказала о неврозе?

  – У меня проблемы... наложилось все, одно на другое. Проблемы с Вольфом, конструкторами, с Илис... с Тукиным... И количество перешло в качество... Мне нужна квалифицированная помощь и хотя бы неделя здесь на Синто.

  Отец изучающее на меня посмотрел

  – Ты выглядишь нормально, но чуть более взвинчена, чем обычно.

  – Неужели ты думаешь, что я вру?

  – Нет. Ты понимаешь, как важен каждый день сейчас, и как ты нужна на Дезерт, не Ронан, не я, а именно ты? Ты сама назвала себя фактическим лидером пилотов, тебе надо удержать эту позицию. Да и контракт еще не подписан...

  – Я это понимаю, и именно поэтому я хочу вернутся туда в нормальной форме, чтоб не развалиться в самый не подходящий момент.

  – Ладно, у тебя есть неделя. А что там за проблемы с Вольфом?

  – Мы плохо расстались.

  – В смысле?

  – В смысле, не знаю, сойдемся ли мы снова.

  – Дура.

  – Перестань меня оскорблять, – почти со слезами попросила я. – И так тошно.

  – Извини.

  Где-то зажглась сверхновая, лорд Викен извинился.

  Наше поместье не изменилось, Эзра тоже; действительно, есть что-то приятное в неизменности некоторых вещей.

  Пока отец работал в кабинете, я созвонилась с мамой Яной и попросила ее посоветовать мне хорошего психолога-кризисника, который мог бы не докладывать о моем обращении своей семье. Мама Яна задумалась, порылась в записях и нашла некую Лодзь-Хитроу, но заметила, что не знает, сможет ли та не докладывать обо мне. Я поблагодарила и сказала, что в крайнем случае попрошу у психолога наводку на кого-нибудь еще. Да, мы действительно тоталитарное общество, где нельзя спрятать личную жизнь, но все привыкли к этому и, как правило, не видят тут проблемы. В каждой семье существует система отчетов ее членов обо всем, все собирают информацию на всех, копят ее, как деньги, ею обмениваются, платят за услуги и даже товары. По-моему, нигде, кроме нас, нет так называемых личных файлов, которые может просмотреть любой, оставив, правда, информацию о себе. Я подумала, что давно не проверяла, кого ж я могла заинтересовать. Кошмар, несколько десятков – и Грюндеры, и Китлинги, и Хоресы, и все конструкторы, несколько незнакомых фамилий, которые я в свою очередь просмотрела, коммерсанты средней руки, наверняка по просьбе Моргана, а может, и Хелен-Инги. И господин Ташин. Я посмотрела его файл – не густо, как, впрочем, и у меня: родители, инорожденный, с двенадцати лет пребывал за пределами Синто, вернулся, отказался от семьи по личным причинам, сейчас там-то, делает то-то, отдельная пометка красным 'не репродуктивен'. Вот гады, зачем такое афишировать, парню и без того несладко, да и вообще этот файл оставлял впечатление, что перед нами взбалмошный отщепенец. Постаралась свежим взглядом посмотреть на свой. Родители, естественнорожденная, брат, воспитывалась в семье Синоби, прошла полный курс обучения в Доме Красоты таком-то, Тропезское космолетное с отличием, работаю за пределами Синто, некст, запрет на замужество. М-да, несколько эклектично, но никчемной дурой точно не назовешь. Что характерно, конструкторы дружно полезли в мой файл по возвращении с Дезерт, а не перед поездкой, и зачем, спрашивается, тогда вся эта система нужна? Решила за компанию посмотреть и файл брата – все то же: родители и прочее, воспитывался у Синоби, экстернатура Университета естественных наук Синто по специальностям 'экономика государственно-планетарная', 'экономика межпланетная'; 'политология'; 'история Земли Изначальной', 'история расселения', 'история Синто'. Да, братец с четырнадцати лет в университете пропадал. Следующая запись должна была бы быть, по логике вещей, о младшей научной степени и работе младшим же научным сотрудником или преподавателем. Но шло: работает за пределами Синто. Шесть дипломов все-таки, что не мешает некоторым и его поливать грязью.

  На этой минорной ноте я решила связаться с Лодзь-Хитроу. Интересное сочетание фамилий: Лодзь – что-то вроде экономической полиции и прокуратуры, а Хитроу – большой и сильный род, поставляющий психологов и аналитиков в другие семьи. Причем Хитроу активно принимают новых членов, собирая по всей обжитой территории одаренных детей для бесплатного обучения, а вот когда уже выучившийся психолог или аналитик меняет семью, тут-то и возмещаются с лихвой все затраты на обучение. А госпожа Лодзь-Хитроу могла родиться вообще какой-нибудь Уотсон-Бромер. Вообще, как считают иностранцы, тот, кто поймет, когда и по какой причине синто меняют фамилии, и знает, какой род занятий им соответствует, может заявить, что понял синто. Так вот, Лодзь-Хитроу – получается психолог-криминалист. Ну что ж, это все же лучше, чем кто-то из набивших лично мне оскомину семей Шур, Соболевых и Грюндеров.

  Лодзь-Хитроу оказалась приятной женщиной лет сорока с добрыми глазами, – с жертвами работает, что ли? Я сослалась на маму Яну и выложила свою просьбу. Психолог сказала, что может не докладывать обо мне, если не будет специального на то распоряжения. Меня это устроило. Договорились встретиться в парке завтра с утра, на нейтральной территории, так сказать.

  Утром я вышагивала среди залитых солнцем полянок, посматривая на занимающихся чи-гуном, с грустью вспоминая, когда же я в последний раз тренировалась. Госпожа Лодзь-Хитроу к моему появлению как раз закончила тренировку, мы стали прогуливаться, и я принялась объяснять, в чем проблема и чего я хочу. Пришлось рассказать обо всех событиях, начиная с полета к пиратам. Это оказалось на удивление трудно, все время хотелось что-то пропустить, переиначить; естественно, я не назвала ни одного имени или места, но, тем не менее, было дико вот так делиться информацией. Даже рассказала об обмене клятвами с Даниэлем, но о Таксоне правды не сказала. Психолог уцепилась за этот момент, пришлось выкручиваться, говоря, что я возбуждала мужчину, не возбуждаясь сама и не получая разрядки, и что мне это в принципе нравилось. Лодзь-Хитроу сделала какие-то выводы и воздержалась от дальнейшего раскручивания этой темы. В конце моей исповеди она заметила:

  – Нескучная у вас жизнь.

  – Это уж точно.

  Психолог меня успокоила, сказав, что при такой колоссальной нервной нагрузке и постоянной усталости подобное было неизбежным и что грубых нарушений в применении пси-техник, в принципе, не было. Потом обсудили, что же делать дальше. Выходило, что надо встретиться с Даниэлем и объясниться, ибо боязнь причинить ему боль все же очень давит на меня. Потом надо поговорить с Вольфом и выяснить, есть ли шанс вернуть прошлые отношения, или они ушли навсегда, и надо жить дальше. И еще, не злоупотреблять 'играми', это значит с Таксоном больше 'не баловаться'. Строго-настрого соблюдать режим и высыпаться. И постараться понять и простить Илис, что представлялось мне самым трудновыполнимым. А насчет ребенка, Тукина, молиться Судьбе и предкам, чтоб хранили его. Вроде бы, все просто до безобразия, но когда тебе это говорит дипломированный психолог, это действует, уж не знаю почему, но действует. Мне стало легче, я полностью поверила, что смогу справиться со всем.

  – Госпожа Лодзь-Хитроу, есть еще одна проблема, – сказала я, жутко стесняясь.

  – Еще? Ну, выкладывайте.

  – Возможно, я повторяю, возможно, мне предстоит грубый секс, на грани насилия. Как вы считаете, я могу поставить 'зеркало' или хотя бы маску.

  – Вам лучше этого избежать, для полного счастья вам только изнасилования не хватает.

  Я умоляюще на нее посмотрела, не надо сыпать соль на раны.

  – Маска не поможет, – все же сказала она. – Или 'зеркало', или ничего, и в любом случае ко мне, на следующий же день.

  Я закивала.

  – Только обязательно выполните все, о чем договорились.

  Я опять закивала.

  – Вы, наверное, инорожденная? – сочувственно спросила она. Я удивилась.

  – Почему вы так думаете?

  – Не берегут вас...

  – Нет, я естественнорожденная. – Хотела добавить, что некст, но решила промолчать, ведь я пыталась быть инкогнито. Конечно, если понадобится, то вычислят быстро, но тем не менее.

  – Просто иначе не получается, – добавила я.

  – Да, оно всегда так... Иначе не получается, – задумчиво сказала она.

  – У меня к вам просьба, если все же вам придется писать доклад о нашей встрече, опустите факт обмена клятвами, вы же понимаете, это очень личное и может повредить не столько мне, сколько ему.

  – Хорошо, думаю, я смогу это сделать. И вообще, обращайтесь, не бойтесь.

  Рассчиталась я с ней, пополнив ее персональные счета в магазинах. Это, конечно, тоже можно запросто отследить, но все же не так явно, как перевод денег с личного счета на личный.

  Я ушла в приподнятом настроении, даже если это все попадет пред светлы очи лордов-безопасников, серьезных претензий ко мне предъявить нельзя. Ну, неполный отчет об операции, собственно, и все, остальное – моя личная жизнь.

  Вернувшись домой, я столкнулась с отцом.

  – Ты что, с Эфенди встречалась? – грозно спросил он.

  Я опешила.

  – С чего ты взял? – отвечать папа не спешил – Я встречалась с психологом.

  – А... Хороший специалист, наверное, ты аж светишься, – подозрительно заметил он.

  – Папа, пожалуйста... Я не сошла с ума встречаться с Эфенди, флиртуя с Синоби.

  – Кстати, Синоби звонил и назначил тебе встречу в своем поместье на семь вечера, наглая тварь, не постеснялся это сделать через меня. – Тут до меня дошло, что отец слегка не похож сам на себя и что он очень нервничает.

  – Папа, не волнуйся, все будет хорошо.

  В ответ он хотел раскричаться, но сдержался.

  – Если он тебя обидит, я не знаю, что сделаю, – тихо сказал он.

  – Папа, ты ж меня знаешь, я не дам себя в обиду.

  – Дурочка, – с болью сказал он, – именного этого я и боюсь, что ты начнешь драться, и вы схлестнетесь по-настоящему, а он боец – не чета тебе, у вас одни учителя были, только он мужчина, сильный и быстрый.

  – Папочка, я обещаю не делать глупостей и не доводить дело до настоящей драки. Но ты же понимаешь, что этот нарыв надо вскрыть, иначе он может погубить всю нашу семью.

  Он тяжело вздохнул.

  – Убереги тебя Судьба оказаться в моей ситуации, дочка. И пусть она хранит тебя сегодня ночью, – он поцеловал меня в лоб и ушел.

  Чтобы отвлечься от грустного разговора, я поела и все же решилась связаться с больницей, где лежал Вольф. Упустила возможность пообщаться в реальном времени, когда была на Тропезе, теперь придется писать письма. Я несколько раз переписывала коротенький ролик, пока он меня более-менее не удовлетворил, и отослала. Ох, как тяжело ждать, а ведь Вольф может быть на каких-то процедурах и вообще увидеть его завтра, а то и позже. Через полчаса я взяла себя в руки и позвонила Даниэлю. Вызов шел долго, никто не подходил. Перезвонила еще раз.

  – Да кому там неймется? – услышала я вместо приветствия и увидела чистенькую полупустую комнату, залитую светом.

  – Здравствуй, Даниэль. – В комнате резко стало тихо.

  – Мне не видно тебя, – мягко напомнила я. Он показался.

  – Здравствуй...те. – Он очень похорошел, ушла синюшная бледность и припухлость глаз, под футболкой чуть прорисовывались мышцы, которых раньше не было.

  – Я хочу пригласить тебя в гости завтра, где-то к двенадцати. Я скоро опять покину Синто, и мне бы очень хотелось увидеть тебя до отлета.

  – Извините, у меня дела, я только вхожу в курс дела и не могу оставить сад на целый день, – он говорил, глядя в пол. Тебе страшно встречаться со мной Даниэль, мне тоже, но надо, нам обоим это надо.

  – Тогда я прилечу к тебе, ты сможешь уделить мне пару часов?

  Тут он посмотрел на меня, наши глаза встретились, это было как... включение магнита. Мне очень захотелось опять оказаться в его растворяющих объятьях. С ним происходило то же самое. Он согласился прилететь завтра. Разговор был окончен, но никто не мог первым отключиться. В конце концов это сделал Даниэль, и я без единой мысли смотрела на экран какое-то время. Что он со мной делает? И не поспешила ли я пригласить его на завтра, раз сегодня мне предстоит вечер с Синоби?

  Я поразмышляла над этим, и меня обуяло веселое равнодушие – будет как будет! Вот кажется, что знаешь себя и разбираешься в себе, а потом происходит такое, что выбивает напрочь... То, что должно пугать, не пугает, то, что должно радовать, не радует, чего-то хочется, а чего – не поймешь... Интересно, я одна такая странная или все люди такие?

  Я прилетела в поместье Синоби раньше на три часа, встретилась с младшим братом, поблагодарила за сохранность 'души'; он посетовал, что ее пришлось отсылать, что я не забрала ее сама, мол, нехорошо. Мы поболтали какое-то время, смышленый он мальчишка все-таки. Потом нашла маму Яну, и она провела меня к дочери. Очаровательная серьезная маленькая леди.

  – Ты моя мама, – тут же заявила она. Да, дочка переняла у Викенов цвет волос. Я молча закивала, сказать ничего не получалось.

  – Посмотрите, ко мне мама пришла! – закричала она, обернувшись к друзьям, таким же малявкам от двух до четырех. Налетела толпа.

  – Что-то она маленькая какая-то, – авторитетно заявил мальчик постарше. Это вызвало лавину обсуждений меня и моей внешности. Я взглядом взмолилась о помощи к маме Яне, та быстренько переключила сорванцов и увела играть. Мы остались вдвоем, я усадила на руки мою Мегги-Лану, и она тут же принялась мне рассказывать о своей жизни и о товарищах. Мелькнула дурацкая мысль, что уже в таком возрасте детей учат докладывать, но все было куда проще, дочка стремилась ввести блудную маму в свою жизнь. Мне стало ужасно стыдно. Я, как могла, поддерживала разговор и запоминала, кто рыжий Санька, а кто быстрее всех взбирается по канату, и прочее. Наговорившись, дочка заявила:

  – Ну, все, пойдем, ты же знаешь, кто приходит, тот играет со всеми. – Да, я помнила эту традицию и до сих пор помню чужую маму, которая играла с нами больше всех. Играли во 'Льва', я с завязанными глазами ловила хохочущих и визжащих малышей, а потом отгадывала, кто это. Время пролетело незаметно, пришла пора прощаться.

  – Когда ты сможешь прийти в следующий раз? – строго спросила дочка.

  – Я не знаю, доченька, – честно ответила я – Я скоро улечу опять на другую планету и не знаю, когда вернусь.

  – Ну ладно... Раз на другую планету, я не буду обижаться, – серьезная до невозможности. – Но когда ты опять прилетишь, ты придешь?